Мой домашний ягуар. Игра в танец (гет)

За время службы каждая морд-сит успевает исколесить всю Д’Хару и Срединные Земли по нескольку раз. Я сама повидала как крупные города, так и настолько мелкие деревни, что обойти за пять минут их можно в двух направлениях. Шумные, тихие, чистые, грязные, процветающие и полуразрушенные. В Браймонте, знаменитом своей особенной библиотекой, ничего примечательного нет. Не слишком крупный, в меру зловонный, достаточно тихий. Впрочем, дело вполне может быть в том, что большинство старается освободить улицы, завидев своего правителя. Эта невежественная челядь должна бы в ноги к нему падать, а не шарахаться, как от прокаженного. Хотя, с какой-то стороны, их лебежение было бы еще худшим вариантом.

На рыночной улице ситуация меняется — отсюда никто не бежит, прилавки оставлять в здравом уме никто не станет. Но все разговоры вмиг стихают, обдавая нас звенящей тишиной.

— Третий квартал, — напоминает лорд Рал, игнорируя все направленные на него взгляды. Настороженные, откровенно испуганные и лишь за редким исключением восторженные. Раз-два — обчелся. Но лорду Ралу не нужно восхищение, как не тревожит его и неодобрение. Все, что для него важно — благо его людей, повиновение и мир. Ради этого самого мира мы и идем сейчас мимо сомнительных хижин, пропахших нечистотами. Пару раз мелькает крысиная спина, хоть кошек на улочках немеряно. Смутьянов хватает не только среди людей, но и между неразумными тварями.

— Третий квартал, милорд. — Эгримонт останавливается на перекрестке, в двух шагах от мутной лужи, и смотрит во всех направлениях. — Вторая дверь откуда, милорд?

Лорд Рал просто отодвигает его в сторону, освобождая себе проход, и проходит влево.

Вторая дверь с восточной стороны отличается от дверей на прочих домах. Она вся расписана какими-то узорами, деревьями, солнцем и цветами — полнейшая безвкусица.

Лорд Рал делает знак рукой, и двое д’харианцев выбивают дверь ногой. Щепки летят в сторону, освобождая нам путь. Капитан Дукан, желая выслужиться перед лордом, вызывается проверить дом первым, но господин не успевает на это никак отреагировать — ближайший к дверям солдат ныряет внутрь, преисполненный решимости, и через миг выбрасывает наружу взъерошенного монаха. Тот выглядит так, будто пробежал не одну лигу. В руках у него какой-то свиток, и генерал Эгримонт, выхватив его из рук монаха, приступает к изучению содержимого. Со своего места я понимаю, что это картина, но Эгримонт видит намного больше.

— Мой лорд, — он проходит в нашу сторону и разворачивает свиток лицом к господину. — Кажется, мы нашли библиотеку…

Лорд Рал забирает картину из рук Эгримонта и проводит над ней ладонью.

— Без сомнения, так и есть, я ощущаю мощную магию. — Пальцы его касаются нарисованной библиотеки, а после — фигуры мужчины внизу полотна. Проводят вдоль темных волос, крепкой спины, лезвия клинка. Вид у господина потрясенный, но потрясенный явно в хорошую сторону. — Мы нашли нечто большее, чем библиотеку, Эгримонт. Большее, чем Книга Сочтенных Теней.

Генерал вопросительно хмурит брови, а лорд Рал объясняет:

— Мы нашли Искателя.

* * *

Ричард принялся за поиски мальчика с особой щепетильностью. Он опросил каждого, кого встретил на пути, и если кто и не хотел отвечать, меч на поясе Искателя делал чудеса — Ричарду даже не приходилось браться за рукоять, как ему говорили все, что знали. А знали горожане крайне мало. Бегал здесь, как и в любой другой день, куда ушел — не видели. Некоторые вообще удивлялись, что ребенок пропал, выражали искренние сожаления. Впрочем, никто не предложил помочь с поиском, так что в искренности Ричард уж слишком сомневался.

Однако следующий, кто встретился на его пути, явно знал немного больше остальных. Когда Ричард ткнул ему портрет Эйдана, тот занервничал, огляделся, а потом указал пальцем на дальний прилавок, у которого вызывающе ведущий себя торговец гоготал над шутками товарищей. Эта указка была больше, чем просто советом, это явно был намек, который Ричард не стал игнорировать. Он сходу расшвырял троих мужчин бандитского типа и приставил меч к горлу торговца. Тот и понять ничего не успел, а потому затрясся, подобно зайцу, сведя зрачки на кончике носа, которого практически касалось острие.

— Где мальчик?!

Ричарду не пришлось объяснять, о каком мальчике идет речь, как торговец выложил все, что знал.

— В последний раз я видел этого воришку забегающим в дом художника, — выпалил он, продолжая смотреть не на Ричарда, а на меч.

Ричард не сомневался, что торговец лжет. Если он назвал мальчонку воришкой, значит, явно был на него рассержен, а с такого убить, пусть и ребенка, явно станется.

Свободной рукой Искатель схватил мужчину за грудки и хорошенько встряхнул.

— И я должен поверить, что ты дал ему уйти?

Тот отрицательно затряс головой.

— Нет, все было не так. Я собирался надавать ему тумаков, но вот в чем дело — он как вошел в тот дом, так и не вышел. Я долго ждал.

Ричард нахмурился. Все это было слишком похоже на то, что произошло с Ливией, и он знал наверняка, что торговец перед ним — не волшебник. А исчезновение библиотекаря явно имело магическое происхождение.

Он опустил меч, выпуская торговца из хватки. Тот мигом скрылся за прилавком, но Ричарда он больше не интересовал. Сейчас ему нужно было узнать, где живет художник и нанести ему визит, так что он отошел от прилавка, в тот же час столкнувшись с Кэлен.

— Почему ты здесь? — Ричард перевел взгляд с девушки на сопровождающего ее брата Товаса, успев за миг перебрать тысячу вариантов, почему они здесь оказались. Ни один вариант ему не понравился.

Кэлен его опасения подтвердила.

— Возникли сложности, — она закусила губу, вероятно не зная, как правильно подобрать слова. — Корпус Дракона здесь, и они ищут Ливию. А ты? Не смог найти мальчика?

Ричард отбросил все мысли о Корпусе Дракона, которые сейчас только бы мешали ему сосредоточиться, и полностью сфокусировался на деле Ливии и ее сына.

— Его видели в доме художника, — косой взгляд на брата Товаса. — Вы знаете, где это?

— В паре кварталов отсюда, — отозвался тот, кивком поманив за собой. — Я покажу.

Когда они прибыли к художнику, он работал над новым полотном. Дверь в его дом оказалась широко открытой, и, спустившись на десяток ступеней вниз, Ричард оказался в маленькой каморке. Так как помещение было подвальным, окон там не было, но под самым потолком на высоте двери открытое настежь окно в достаточной мере освещало все вокруг. Так что художник ограничился всего парой дополнительных свечей, которые горели по обе стороны от него, бросая тени на картину и на сосредоточенное лицо, нависшее над ней.

Услышав шаги на лестнице, мастер оторвался от работы и отложил кисть. Рука машинально подхватила тряпку, об которую художник вытер пальцы. Он был совершенно не удивлен гостям, широко улыбнулся и сделал приглашающий жест.

— Искатель, вы-то мне и нужны. Сейчас, секунду. — Он снова подхватил кисточку и сделал два мазка.

Ричард, хоть и удивился, что художнику известно кто он, все же не стал заострять на этом внимание.

— Мы ищем мальчика.

Художник не поднимал головы. Он сделал еще мазок и выпрямился.

— Вот так.

Не успел Ричард поинтересоваться, о чем он говорит, как на улице раздались испуганные возгласы.

— Посмотрите туда! Что это?

Ричард переглянулся с товарищами, и все трое, не сговариваясь, бросились вверх по лестнице. Художник же с места не сдвинулся, только удовлетворенно окинул взглядом свое творение.

Когда Ричард оказался на улице, библиотека на холме сияла. Ее прекрасно было видно с любой точки города, находившегося в низине, так что Искатель хорошо разглядел и сомкнутые своды, отливающие в сиянии золотом, и мощные колонны, сверкающие как алмазы. Зрелище было прекрасным, но недолгим — вспыхнув яркой вспышкой, библиотека растаяла в воздухе, как и не бывало.

Ричард бы удивился, если бы точная мысль не пронзила его голову — библиотека просто исчезла, как и Ливия, и ее сын до нее. И теперь он знал наверняка — дело в художнике. Он еще не мог сказать, что именно тот делает и как ему это удается, но в его причастности не оставалось сомнений.

— Как ты сделал это?! — с этими словами Искатель вернулся в дом, и художник явно ждал вопроса.

— Вот, — он протянул Ричарду потрепанную книжонку. — Я нашел ее в библиотеке, в щели между полками, когда подбирал себе трактаты о живописи. Ее наверное лет сто не открывали.

Ричард бережно развернул ветхие страницы, встретившись с какими-то зарисовками и мелкими записями.

— Она описывает давно забытую форму магии, — восторженно поведал художник, его звали Джеймс, но Ричард то и дело забывал это. Все его мысли были о том, что с холма пропала целая библиотека, в которой, как он знал, находился Зедд.

— Этой магией может владеть только такой художник, как я. Творец.

Ричард окинул взглядом расставленные по углам работы. Со словами художника поспорить было нельзя, его полотна действительно выглядели достойно.

— Книга открыла мне способ создать собственный мир. — Говорил он с таким воодушевлением, что лицо, казалось, так и светилось. — Все, что я рисую, отправляется туда, внутрь моей картины.

Ричард обошел мольберт и заглянул художнику через плечо. Зеленый луг, деревья, птицы, густая сочная трава, огромная величественная библиотека и Ливия с мальчиком рядом с ней.

— Так Эйдан и Ливия внутри картины, — понял он.

— Да, именно. Когда я поместил Ливию в картину, то и сам вошел туда, думал, что мы начнем жизнь, свободную от опасностей и горя. Но она сказала, что вам нужна книга из библиотеки, а так как возвращать ее в Браймонт было небезопасно, то я решил перенести библиотеку к ней. Все содержимое. Людей, книги — потрясающе, правда?

Ричард поймал настороженный взгляд Кэлен.

— Там внутри был Зедд, — сказала она. — И д’харианский патруль.

— Д’харианский? — глаза художника округлились от ужаса и тревоги, Ричард поспешил успокоить его.

— Зедд волшебник. Солдаты ему не страшны.

Джеймс выглядел все таким же взволнованным.

— Нет, вы не понимаете, — он бросил встревоженный взгляд на полотно. — Сила волшебника бесполезна внутри картины. Единственная магия, которая там действует — моя.

Настал черед Ричарда переживать.

— Зедд был невидим, — проговорил он, на что художник отрицательно качнул головой.

— Теперь уже нет.

Повисла тишина, за которую каждый успел обдумать ситуацию со своей стороны. Кэлен оживилась первая, ее слова были направлены к художнику.

— Используй свою магию и вытащи их оттуда.

Брат Товас согласно кивнул.

Джеймс взял девушку за руку.

— Конечно. Разумеется, исповедница, но… я не могу. Не отсюда. — Он подвел ее к полотну и ткнул пальцем в маленький мольберт в углу картины.

— Чтобы вытащить человека, нужно нарисовать его на том холсте, и для этого я должен быть внутри картины. Так я все устроил.

— Тебе туда нельзя, — отрезал Ричард. — Д’харианцы возьмут тебя в плен или убьют.

— Какой еще выбор у нас есть? — спросила Кэлен строго, и Ричард уже знал, что на это ответить.

— Отправь меня в картину, — обратился он к Джеймсу.

— Ричард… — Кэлен едва заметно покачала головой.

— Я справлюсь с солдатами и помогу Ливии найти книгу.

В глаза Кэлен он не смотрел, потому что ее забота о нем сейчас только мешала. Он понимал, что это единственный возможный вариант, и отступать от него не собирался.

— Да, — согласился Джеймс, — а я проследую за тобой и нарисую всех изнутри.

Он установил Ричарда в героическую позу и взялся за кисть. Работа спорилась, Кэлен хмурилась, брат Товас ходил кругами, а Ричард думал только о том, как же сильно у него затекла шея.

— Долго еще так стоять?

Кэлен тихо рассмеялась, а Ричард ответил ей усталым взглядом.

— Там что-то смешное?

Она сощурила глаза, прошла к картине и, взглянув на работу художника, сказала:

— Ты выглядишь героически.

Медленно отошла от творца, подошла к нему. На щеках ее играл смущенный румянец, и Ричард не понимал его причины, пока Кэлен не протянула мечтательным голосом:

— Мир, где не действует магия…

Ричард тотчас понял, о чем она говорит, потому что и сам думал об этом. Мир, где ее исповедь ему не навредит, мог бы стать для них домом. Там они могли бы любить друг друга без всяких «но». Однако у них была миссия, и этот мир мог оставаться для них только сказкой, мечтой.

— Звучит отлично.

Он встретил ее застенчивую улыбку и улыбнулся сам.

— Без магии ты лишишься возможности исповедовать, — донесся до Ричарда как из тумана голос брата Товаса. — Меч Истины станет куском стали.

— Магия бывает полезна, — Кэлен опустила глаза. — Но иногда она… встает между людьми.

Ричарду хотелось утешить ее, хоть как-то, но голос художника опередил все его желания.

— Ты готов, Искатель?

Бросив печатный взгляд на Кэлен, Ричард кивнул. Последним, что он увидел, была ободрительная улыбка девушки, и мир исчез во вспышке.

* * *

Ложь легко различить. Человек, который лжет, выдается себя резкими движениями, дрожащим быстрым говором, проступающими каплями пота на лбу. Все эти признаки присутствуют у монаха передо мной, когда он говорит:

— Что вы, милорд, какая магия? Это просто сентиментальный мусор, дешевка. Я и взял-то полотно только потому, что на нем изображена наша библиотекарь. Думал, с его помощью поискать ее и мальчика. Другой пользы в нем нет.

Лорд Рал проходит в дом художника, мы с Далией следуем за ним, монаха капитан Дукан ведет рядом. В убогой комнатушке нет ничего, кроме безвкусной мазни, расставленной в таком количестве, что глазам больно.

Мольберт посреди мастерской пуст, деревянная рама валяется на полу. На ней видны обрывки холста, и я уверена, что если приложить полотно на эту раму, края совпадут.

— Просто сентиментальный мусор, — повторяет лорд Рал, ступая на скрипучие доски пола. Он подходит к горящей свече и некоторое время просто наблюдает за пламенем. Монах позади меня явно нервничает, то и дело переминается, дыхание тяжелое и громкое. — Тогда я надеюсь, что ты не станешь возражать, если я сожгу ее? Видеть лицо смутьяна-Искателя я не хочу даже в таком виде.

Милорд разворачивает свиток и подносит один его край к свече. Пламя словно подается навстречу, желая ужалить уязвимую ткань.

Я слышу, как монах делает глубокий вдох, а затем тишину разрезает его голос.

— Милорд, нет!

Лорд Рал отнимает холст от огня и оглядывается, ожидая объяснений.

— Если сожжете картину, уничтожите Книгу Сочтенных Теней.

Вид у монаха такой, будто он только что родину предал. Странные людишки, зашоренные. Помогать лорду Ралу — честь, и все равно находятся те, кто всем своим видом выражает обратное. Такие долго не живут.

Эгримонт подходит ближе, и лорд Рал жестом велит убрать монаха подальше. Не дозволено присутствовать при разговоре и нам с Далией, но, к счастью, сестра по эйджилу умеет читать по губам.

— Если Книга Сочтенных Теней в картине, то вы победили, — суфлирует она слова Эгримонта. А вот идут и слова лорда: — Так ли? Искатель может познавать тайны книги в эту самую секунду.

Далия делает шаг в сторону, чтобы лучше разглядеть лицо Эгримонта. Он стоит вполоборота, но движения его губ все так же понятны для нее.

— Пока он заключен там, он не представляет для вас угрозы.

Реакция лорда Рала не нуждается в переводе — он делает нетерпеливый взмах рукой, означающий, что Эгримонт может идти, но тот не собирается сдаваться. Доказать свою полезность — у генерала — навязчивая идея.

— Позвольте предложить отправить картину колдунам. Со временем они найдут способ извлечь книгу.

— Пожалуй, — соглашается господин. — Но что с Искателем?

Он делает несколько шагов из стороны в сторону, и голосом, который доносится и до нас, говорит:

— С тех пор, как появился Искатель, я все время лишаюсь победы. Нет, Эгримонт, это конец.

Губы лорда Рала трогает легкая улыбка, когда он снова подносит край полотна к пламени свечи.

— А как же книга и ее секреты? — не сдается генерал.

— Смерть Искателя важнее любой книги, какие бы секреты она ни хранила.

Картина снова оказывается у огня, и в этот раз край ее занимается.

— Нет, нет! — глупый монах вырывается вперед, полагая, очевидно, что способен остановить планы магистра, однако меч Эгримонта, входящий между его лопаток, останавливает его жалкие попытки. Мне жаль дурака. Я знала, что ему не жить, но вовсе не хотела, чтобы жизнь его закончилась так хрестоматийно глупо.

Лорд Рал, на миг отвлеченный от своих намерений, возвращается к делу. Он глубже погружает ткань в пламя свечи, отчего по комнате расходится запах гари. Очень скоро от Искателя не останется ничего, и тогда мне не придется пытать Локи. Если орудие лорду Ралу перестанет требоваться, он отпустит его на все четыре стороны. Как морд-сит, слуге господина, мне должно быть все равно, но Кара будет рада его освобождению.