Оленёнок Нара (джен)

Сегодня утром я проснулась раньше обычного, хоть и легла спать ближе к двум часам ночи. Я глянула на стул, что стоял у окна. Пустота, холод, тишина. Никакого намёка на Деми не было и в помине. Он исчез в ночи после того, как я попыталась ударить его. Странная энергия бушевала в тот момент в моём теле. Это была чакра? Это была какая-то особенная техника? Или же Кокоро уже обладала до моего появления стихией огня?

На тумбочке зазвенел будильник. Я лениво лёжа потянулась, прикрыв зевоту за кулаком. Медленно поднялась, нажала на зелёную кнопку на часах, чтобы отключить надоедливый звук. Стрелки показывали шесть утра. Странно, обычно в это время ко мне в комнату забегала тётя. Проверяла мои школьные вещи, шарилась в шкафу в поисках удобной одежды. Но сегодня дверь не распахнулась. Я подумала, что она спит, ведь, как и я, она тоже легла спать позднее обычного. Да и сегодня была суббота.

— Наверное, она отсыпается, — пробубнила я, вставая с кровати.

Быстро сложив постель, я направилась к выходу из комнаты. Осторожно приоткрыла дверь, чтобы она лишний раз не скрипнула и не выдала моего пробуждения. Я всё же решила сначала проведать обстановку. И на удивление не зря. С кухни на первом этаже доносились голоса. Я слабо слышала, о чём шла речь разговора, но чётко различила, что принадлежали возгласы моему брату и тёте. Медленно вышла из комнаты и прокралась к лестнице, где когда-то подслушивала разговор Хареты с Цунаде.

— …глупая и безрассудная! Она в любой момент может поджечь наш дом! Ей нужно срочно дать те лекарства! — прокричал недовольный мальчишка.

— Ты не понимаешь, Шикаку, — тётя говорила тихо, но её голос был так же не лишён раздражения. — Иша-сан говорил, что всё идёт по плану, Кокоро попра…

— Да она вчера опять распустила руки! — проорал на мать Нара. — В прошлый раз она уже подожгла дом! Чуть не убила людей!

— Шикаку, вчера она всего лишь испугалась сна, — нервно ответила женщина.

— Ничего это не сон! У неё опять был срыв! Я слышал, как она полночи бормотала что-то на своём шепелявом выдуманном языке!

— Шикаку, всё хоро…

— Нет! Ничего не хорошо! Отец бы точно поверил мне! У Кокоро опять приступ! Он бы поверил! Ты же слишком тупа, чтобы понять, что я прав!

Раздался резкий хлопок. В доме повисла тишина. Я удивлённо сглотнула. По первому этажу раздались быстрые шаги. Я не успела среагировать и убежать в комнату. Просто прижалась к стене. По лестнице бежал Шикаку, на щеке которого красовался алый след от пощёчины. Он окинул меня подозрительным взглядом и быстро скрылся в своей комнате.

Харета ударила своего сына? Что произошло?

Я удивлённо подняла брови и сжала губы к носу. «М-да, видимо, вчера и правда моя эмоциональность слегка зашкаливала», — постояв пару секунд на месте, я всё же решила спуститься по лестнице вниз к тёте. Женщина сидела за столом с опущенной головой, виски которой она обхватила пальцами. Чёрные волосы скрывали от меня лицо Хареты. Я не знала, о чём она думала. Но мне казалось, что чувствовала себя она не важно. Была в смятении.

— Доброе утро, — тихо произнесла я, решив, что первая должна начать разговор.

Харета медленно повернула своё лицо ко мне. По её щеке скатилась слеза. Она тяжело вздохнула и, закрыв глаза, вновь отвернулась от меня. «Да что происходит?» — подумала я, подойдя к тёте.

— Всё в порядке? — деликатно спросила я у женщины.

— Да, Кокоро. Иди к себе в комнату. Через час мы пойдём в больницу.

Я наклонила голову вбок и посмотрела в окно. К врачу мы ходили три дня назад. Видимо, этот всплеск с чакрой напугал их обоих до чёртиков. Шикаку наорал на мать. А она ему, судя по всему, всё-таки верила. Я хотела было спросить — к чему нам туда идти, но быстро поймала себя на мысли, что Деми вчера попросил меня пойти в девять утра к главному входу больницы. А раз уж так сложились карты, что Харета сама решила меня туда отвести, то так тому и быть. Лишний раз сбегать и провоцировать их сдать меня в психушку — не лучшая идея.

Я послушно кивнула и зашагала наверх, в свою комнату, оставив погрустневшую тётю одну на кухне. Через пятнадцать минут я услышала, как женщина поднялась на второй этаж. Но зашла она не в мою комнату, а к брату. Как я предполагала, Харета решила извиниться за пощёчину, которую, как мне казалось, она дала мальчишке вполне заслуженно.

В детстве отец никогда не ударял нас с сестрой за те или иные проступки. Однако порой нам прилетали подзатыльники за неуважение или откровенную наглость. Дети бывают слишком жестоки или эмоциональны, особенно в подростковом возрасте. Мне частенько вспоминались те эпизоды из моего тёмного готического прошлого, когда я хамила папе, называя его «холодным ублюдком, что никогда не пытался понять моих чувств». Я была не права. Олеся и Алиса — глупые, с чем-то похожими именами, но абсолютно разные девочки. И несмотря ни на что, он любил нас обеих. И, как я уже понимаю сейчас, вкладывал в меня больше, потому что видел потенциал, которого в сестре никогда не было.

Я быстро переоделась в белый свитер с чёрными капри и присела на кровать. Оглянувшись на одеяло, я тяжело вздохнула, заметив дыру, что прожгла вчера ночью в гневе. На ткани было выжжено тёмно-серое пятно. По краям отверстия была чёрная кромка. Уже холодная.

— Оказывается, ты, Кокоро, не так уж и проста, — грустно прошептала я, обведя пальцем контур разреза.

С улицы послышался чей-то громкий крик. Я резко обернулась к окну, из которого мне было видно лишь голубое небо и кусок серо-коричневой скалы. Дверь Шикаку распахнулась, и я услышала, как тётя вышла из комнаты брата. Она приоткрыла дверь и широко улыбнулась. Я видела, что это была наигранная гримаса.

— Кокоро, спускайся вниз, будем завтракать, — нежно промурлыкала женщина и скрылась за стеной.

Я отпустила одеяло и вышла в коридор. Прежде всего, надо умыться, а потом уж можно и к завтраку приступить. Шикаку вышел из своей комнаты в тот же момент, что и я. Он безэмоционально оглянул меня, тихо произнёс «утро» и лениво зашагал по ступеням вниз.

Через полчаса мы вышли из дома. Неловкую тишину заполняла глава нашего семейства — Харета. Она весело болтала, пританцовывала, пока готовила завтрак. А во время нашей «прогулки» к больнице и вовсе припевала неизвестный мне мотивчик. Шикаку молча проводил нас до выхода и недовольно хлопнул дверью, не попрощавшись. Видимо, обиделся на пощёчину. Его можно было понять. Хотя я и считала, что обзывать мать «тупой» — непростительно. Харета тогда лишь грустно вздохнула и, резко схватив меня за руку, пошла в направлении больнички.

Чего и следовало ожидать, так это прохожих, что шарахались от меня при одном лишь взгляде. Я всё думала, что же такого сделала Кокоро, раз большинство жителей деревни так боялись или ненавидели девчонку. Итак, теперь я знала, что у девочки были неуправляемые выбросы стихии огня. Плюс, как-то раз упоминалось, что Кокоро причастна к какому-то поджогу, что теперь совсем не удивляло меня. И что же испортила Кокоро? Какое здание она почти разрушила? Кого чуть не убила?

— Вот и больница, — довольно произнесла Харета.

Хоть она и пыталась держаться уверенно и непоколебимо, я чувствовала её нервозность и печаль.

— Хорошо, — добавила я, сжав руку женщины сильнее.

Приём у Иша-сана прошёл так же, как и всегда. Мы просто беседовали. Он внимательно слушал большую часть времени, а я рассказывала о своём самочувствие. Конечно, сегодня ему было не совсем до меня, что было видно в его торопливой манере общения. Мы пришли не в назначенное время. И хоть он и был всегда рад видеть свою «любимую семью Нара», сегодня он был явно занят чем-то другим.

Врач осматривал меня в районе получаса. В какой-то момент к нам зашли молодые медики, среди которых я узнала красотку Цунаде, с которой мы уже раньше были знакомы. В отличие от двух других «ординаторов», что не особо зацикливали своё внимание на меня, Сенджу была сосредоточена почти на каждом моём движении. Я не выдавала себя и под напором их взглядов не поддавалась страху. Единственное о чём я думала — это о просьбе Деми.

Девять утра. Вход в больницу.

Часы показывали восемь сорок пять. Я тяжело вздохнула и вновь оглянулась в окно. Иша-сан записывал что-то в документах. Два врача вышли на срочный приём. Цунаде стояла напротив выхода и пристально наблюдала за мной.

— Куда-то торопишься, Кокоро? — усмехнулась женщина.

Я удивлённо нахмурила брови и отрицательно покачала головой. Сенджу посмотрела в документы Иша-сана. Она удивлённо хмыкнула, но спрашивать ничего не стала. Не хотела уточнять при пациенте. Врач, не отрывая взгляда от своих назначений, указал карандашом на дверь, за которой сидела Харета. Цунаде послушно кивнула и вышла в коридор.

— Хорошо, Кокоро. Думаю, нам следует ещё встретиться в среду, — спокойно добавил главный врач, почесав свою румяную щеку и заложив карандаш за ухо. — Твою тётю известит об этом Цунаде-сан.

Я не стала ничего отвечать. Лишь внимательно посмотрела на Иша-сана.

— Можешь идти, — произнёс он, кивнув в сторону выхода.

Я легко спрыгнула со стула и побежала в коридор. Харета стояла вдалеке рядом с Цунаде. Она внимательно слушала блондинку, кивая в такт словам врача. Я быстро подскочила к тёте и буквально повисла на её руке. Времени было мало, надо было срочно выбегать на улицу к главному входу.

— Идём домой! — заунывно протянула я, словно мне не тридцать — как Олесе, не восемь — как Кокоро, а четыре года.

— Кокоро, ты не видишь, что я разговариваю? — строго спросила женщина. — Иди, посиди на скамейке.

Я тяжело вздохнула. Убегать было не вариантом. Я подскочила к окну и радостно улыбнулась, увидев, что обзор из помещения выходит к главному входу. К этому моменту что-то уже должно было произойти.

— Сколько времени? — максимально тихо прошипела я, глядя в окно.

Пробило девять утра. Каждый час наручные часы Хареты пищали три раза. Для чего только это надо было ей — я не знала. Но сегодня мне это пригодилось. Я внимательно уставилась в окно.

— Ты всё-таки добралась сюда, Олеся? — хриплый голос Деми раздался у меня из-за спины.

Я не стала оборачиваться на его возглас. Лишь усмехнулась.

— Смотри внимательно, кто сюда прибежит, — добавил он, положив руку на моё правое плечо.

Я не видела, в каком облике сегодня предстал мой друг с чужой планеты, но рука у него была огромная, когтистая и холодная, как лёд. Даже было страшно оборачиваться к нему.

— Друг с чужой планеты? Что за ересь? — спросил он, пока я пыталась как можно сильнее сосредоточиться на обстановке на улице.

К входу подбежали двое мальчишек. Один темноволосый и крупный — явно из клана Учиха. На его футболке красовался алый веер. Второй тоже темноволосый, но глаза его были белее простыни, которую я вчера прожгла — а значит, то был парень из клана Хьюга. Его лоб был покрыт протектором Конохи — возможно, он из побочной ветви.

— И? — недовольно спросила я, опустив одну бровь.

— Это не они, — быстро добавил Деми. — Тот, о ком я говорю, будет через три, две, одну…

— Ребя-я-ята! — громко заорал мальчишка с пшеничными волосами. — Ну куда вы так бежите?!

Глазастый парень запыхался. Его одежда была грязной и пыльной. Видимо, где-то по пути он умудрился наступить в лужу. Моё сердце замерло, когда я осознала, кто это был. Мальчишка тринадцати лет радостно улыбался, покрикивая на своих спокойных, как два удава после обеда, друзей. Его щёки были красными словно две половинки помидоров.

— Наваки Сенджу? — тихо прошептала я, всматриваясь в мальчишку.

— Именно, — ответил Деми, постучав меня по спине. — Ты, полагаю, думала, что он уже мёртв?

Да. Именно так я тогда и думала. А потому его появление слегка удивило меня. Но, не успела я прийти в себя, как в коридоре внезапно прорезался радостный мужской голос.

— У меня сын?! — громко закричал рослый мужчина, которого до этого момента я и не замечала.

Он стоял у палаты, из которой только вышла уставшая медсестра. Тётя с Цунаде обернулись на ликование джоунина, в лице которого я сразу признала Белого Клыка Конохи — Сакумо Хатаке.

— Сын?! — громко крикнула моя тётя, когда увидела мужчину.

— Харета! — воскликнул Хатаке, на возглас Нара. — У меня сын! — радостно произнёс он, подбежав к знакомым и оставив улыбающуюся медсестру позади.

— Поздравляю тебя, Сакумо-сан! — восторженно прикрикнула Нара, хлопнув ладошками.

Сакумо резко обнял Харету и прокрутил её в воздухе. Женщина непринуждённо засмеялась. Я удивлённо уставилась на Хатаке, который, судя по всему, приходился близким другом моей тёте.

— Сын! — радостно повторил он. — Я-то боялся, что будет дочь!

Цунаде недовольно хмыкнула, сомкнув руки под грудью.

— А что плохого в девочке? — спросила она нахмурившись. — Они умнее, с ними меньше хло…

— Вы не понимаете, Цунаде-сан, — быстро перебила её Нара. — Сакумо просто не хотел, чтобы у его дочки были седые волосы.

— Да, — мило поддакнул Хатаке, запрокинув руку за голову. — Не хотел, чтобы у дочери были мои ужасные волосы.

— Что за глупости, Сакумо-сан, — всё так же удивлённо произнесла Сенджу, которая теперь сменила феминистский гнев на усмешку.

Мужчина лишь развёл руками в стороны. Харета засмеялась, похлопав мужчину по груди.

— Такой уж у нас Белый Клык, — добродушно произнесла женщина.

Я оглянулась в окно. Наваки на улице уже не было. Как и Деми, что должен был стоять позади меня. Они оба словно испарились.

— Чтож, — тихо произнесла я, обернувшись к троице взрослых. — Здравствуйте! — поздоровалась я, подойдя к тёте.

— Ого, как ты выросла, Кокоро, — радостно произнёс Хатаке, присев вниз так, чтобы мы были одного роста. — И так похожа на…

Не успел он договорить, как Харета пнула его ногой. Непобедимый герой Конохи упал на пол.

— Харета! — не особо удивлённо произнёс он, глянув на женщину.

— Что, Харета? Я тут не причём, — недовольно прикрикнула она. — Ты сам напросился, Клычок.

Цунаде, глядя на перепалку Хатаке и Нара, лишь усмехнулась. На её шее я заметила голубой кулон. Это означало, что она ещё не успела подарить его своему младшему брату — и до того момента, мне не стоит сильно волноваться.

— Я, пожалуй, пойду к Иша-сану, — добавила она, кивнув Харете. — Поздравляю с рождением сына, Сакумо-сан, — учтиво произнесла напоследок Сенджу и скрылась в кабинете.

Хатаке встал на ноги, отряхнулся и взглянул на подругу.

— Всё как в старые добрые времена, — добавил он. — Я ошибаюсь, а ты меня поправляешь, — мужчина искренне и тепло улыбался.

— Да, и, знаешь, когда-то эти ребятишки заменят нас, — грустно усмехнулась женщина, обняв меня за плечо.

— И теперь они будут бегать по глупым миссиям D ранга, выискивая толстых котиков в бантах.

— И всегда будет кто-то, не умеющий отличать серых котиков от рыжих, — саркастично добавила женщина, дважды вскинув бровями и ткнув Хатаке в плечо указательным пальцем.

— Ой, не напоминай мне о той миссии, — засмеялся мужчина.

— М-да, было время, Сакумо, — тихо добавила Харета.

Хатаке лишь улыбался. Он оглянулся на меня и вновь фамильярно потрепал мою макушку. Честно говоря, мне не нравилось, когда кто-то делал подобные жесты. Всё же мне не пять, а тридцать шесть. И это имело значение. Но я подавляла внутреннее недовольство и мило улыбалась сквозь неприязнь. Всё же то был Сакумо Хатаке, а не кто-то на подобие четы густобровиков или апатичных Учиха. Можно было потерпеть. Это не проблема.

— Как назовёте-то сына? — спросила Харета с жадной заинтересованностью.

— Я хотел бы назвать его Какаши, — спокойно ответил Сакумо, поправив жилетку, потянув её вниз.

— Чучело? — недоумённо спросила я, глядя то на Хатаке, то на Нара.

— В честь отца, — пояснила мне женщина, поправив одну из моих сбитых волосинок за ухо. — Но я, Сакумо, всё равно считаю, что это странное имя, — мужчина лишь усмехнулся. — Тсукико точно не хочет назвать его как-то по-иному?

— Мы с ней долго говорили на эту тему и решили, что если будет дочь, то Тсукико выбирает имя, если же сын — то я.

— И какое же у вас для дочери было имя, что ваша жена согласилась на такую сделку? — с испугом переспросила я, глядя на седоголового.

— То же самое, Какаши, — спокойно произнёс он, пожав плечами.

Мы с тётей одновременно вздрогнули и с некоторой долей облегчения пробормотали, что дочери было бы действительно несладко с таким папашей, как Сакумо. Мужчина лишь рассмеялся и вновь потрепал меня по волосам. Я сдержала сарказм и продолжила мило улыбаться.

— Ну ладно, Сакумо. Мы пойдём домой. Шикаку там совсем один, — с улыбкой произнесла женщина, взяв мужчину за плечо. — Рада была повидаться.

— Взаимно, — лаконично произнёс мужчина, наклонив немного голову набок.

Тётя осторожно схватила меня за руку, и мы медленно направились в сторону дома.