Империус (гет)

С огромной неохотой Гарри, Рон и Гермиона покинули больничное крыло. Они уходили медленно, постоянно озираясь и переглядываясь, а после того, как Рон принялся шарить по карманам мантии, Ремус напомнил себе удостовериться, что поблизости нет удлинителей ушей. Ну в самом деле. Хотя их интерес и желание помочь были достойными восхищения, разве им недоставало волнений по поводу подготовки к ЖАБА?

Дамблдор, судя по всему, думал примерно то же, потому что с понимающей улыбкой в сторону Ремуса наложил не пропускающие звуки чары на дверь.

Тонкс тихо рассмеялась.

— Подозреваете своих студентов, директор?

Дамблдор улыбнулся ей и легко опустился на стул на противоположной стороне от койки Ремуса.

— Всегда, мисс Тонкс, и вполне обоснованно. Я знаю Гарри. Он виртуозно получает информацию, к которой, строго говоря, не должен бы иметь доступа.

— Это еще очень слабо сказано, — заметил Грозный Глаз, с деревянным стуком садясь рядом с Кингсли на освободившуюся койку. — Барти Крауч младший мог быть совершенно чокнутым, но он был прав, говоря, что из парня выйдет первоклассный мракоборец. У него отличный нюх.

— Будем надеяться, он не потеряет его вместе с носом, — проговорил Кингсли с улыбкой, поглядывая на изуродованное лицо своего друга. — Тогда мы сможем сказать, что он успешнее тебя.

Грюм громко и возмущенно фыркнул.

— Это боевые раны, — заявил он высокомерно. — Каждая дает повод для гордости. И свидетельствует, что на улицах на одного сумасшедшего меньше.

— К слову о сумасшедших, — проговорил директор. — У нас на руках дело о преждевременной кончине некоего Авраама Каина. — Он с понимающей улыбкой посмотрел на невинно выглядящую Тонкс и спросил: — Правильно ли я понимаю, мисс Тонкс, что вы уже рассказали Ремусу о запущенном в действие плане?

Тонкс слегка покраснела под взглядом Кингсли.

— Эээ… да, — с неохотой призналась она. — Я настолько предсказуема?

Дамблдор рассмеялся.

— Я бы никогда не пытался предсказать ваши действия. Но в этом случае я не возражаю — это сэкономит нам время. — Он снова повернулся к Ремусу. — Ты знаешь о нашем намерении проникнуть в институт?

Ремус кивнул.

— Знаю. Но если мы собираемся это провернуть, нужно успеть до вечера четверга. Учитывая отчаянность попытки похитить меня, могу предположить, что после полнолуния будет слишком поздно, — заметил он и хмуро улыбнулся. — Ну и, конечно, непосредственно четверг лично для меня не самый удобный день, разве что вам понадобится гончая по следу.

Не успел он еще договорить, как Кингсли поспешно сказал:

— Ремус, я не думаю, что тебе стоит идти. Даже не принимая в расчет, что ты пострадал от заклятия Круциатус…

— Которое не травмировало меня хуже, чем ежемесячные трансформации.

— … и твои обязанности в школе…

— Которые не будут затронуты, если мы займемся делом вечером.

— … не следует забывать о том, что твое нахождение в Институте бешенства — как раз то, чего добиваются пожиратели смерти.

— Мы не можем быть уверенными, что они собирались доставить меня в институт.

Кингсли нахмурился.

— Ремус, не упрямься. Ты не хуже меня знаешь, где в конце концов оказался бы. Тебе не удастся убедить меня в том, что смерть Каина и попытка твоего похищения в тот же день — совпадение.

— А даже если ты и убедишь его, — угрюмо встрял Грюм, — я двину ему своей деревянной ногой за то, что он оказался таким простофилей.

— Они правы, Ремус, — согласилась Тонкс. — Мы все знаем, что это не было совпадением. Но это не отменяет того факта, что ты пойдешь со мной.

Кингсли и Грюм помрачнели.

— Тонкс… — начал Кингсли с ноткой предупреждения в голосе, но она уже подняла руку, прерывая его протест.

— Он знает планировку института, — заявила она и продолжила, загибая пальцы: — Он знает работников, он знает оборотней. Он знает Ребекку Голдштейн, и то, что он спас мне жизнь, без всякого сомнения доказывает, что он может позаботиться не только о себе, но и обо мне, если потребуется. Даже если бы детишки не появились вчера, мы уже заходили в ворота. Он справится. Я буду прикрывать ему спину и уверена, он сделает это для меня, — закончила она достаточно воинственно. — И я ни с кем больше не согласна идти.

Ремус был довольно удивлен этой внезапной переменой в Тонкс, но все же с благодарностью улыбнулся ей, тогда как она с вызовом взирала на троих старших мужчин; казалось, ее бледная кожа и блеклые волосы сияют внутренним светом. Судя по тому, что уголки ее губ приподнялись, она явно заметила его улыбку.

Грюм выпрямился и с раздражением проговорил:

— Ну и ладно, девчонка. Судя по всему, нам потребуется новая команда…

— Аластор, — тихо проговорил Дамблдор, и Грюм мгновенно замолчал. — Она права.

Кингсли покачал головой.

— Если хоть что-то пойдет не так, мы сыграем им на руку…

— Я знаю, — со вздохом согласился Дамблдор. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на свои ладони с длинными пальцами. — Но как бы мне ни претило это, Ремус наш лучший шанс добиться своего.

Ремус выгнул бровь.

— Мне кажется, я должен поблагодарить вас всех за столь явно выраженную уверенность в моих способностях, — заметил он сухо. — Я прямо вырос в своих глазах.

Улыбка Дамблдора была усталой.

— Мы не в твоих способностях сомневаемся, Ремус, — мягко возразил он. — Мы просто волнуемся за твое благополучие.

— Как и я, — признался Ремус, пожав плечами. — Но если буду позволять этому останавливать меня, я ничего не добьюсь в жизни. И как я без устали повторял Тонкс на протяжении последних нескольких месяцев, мне на самом деле не нужна защита.

На этот раз Дамблдор улыбнулся искренне и широко.

— Кажется, на этот раз она тебе поверила.

Тонкс же с раскаянием посмотрела на него.

— В конце концов.

Ремус улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.

— Итак, — проговорил директор, выпрямляясь на стуле и возвращаясь к делу. — Мы договорились о составе команды. Теперь нам нужно решить, как и когда.

Тонкс подалась вперед, наклоняясь над койкой Ремуса.

— Я, как смогла, пообщалась с Фелицией с помощью монеты, — сказала она. — Это довольно непросто, учитывая, что в сообщении может быть не более тридцати символов, но мы справились. Она написала, что встретит нас, когда нужно, за «Тремя метлами» и поможет попасть в институт. Ее устраивает и сегодня, и завтра, и среда, если только это будет ночью. Она считает, что сможет раздобыть портал…

— Погодите-ка, — перебил Кингсли, подняв руку. — Это не сработает. Я изучил всю информацию, которую сумел раздобыть на Институт бешенства и его охранные чары: он обладает не только препятствующими трансгрессии заклинаниями, но и теми, что мешают перемещению с помощью порталов и летучего пороха. Они сделали все, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти иначе, чем через дверь. Портал будет бесполезным.

Тонкс покачала головой.

— Фелиция была уверена в успехе. Думаю, она нашла способ обойти защиту.

На лице Грюма отразилось подозрение.

— А вы уверены, что этой Фелиции можно доверять? — проворчал он. — Глупо будет, избежав поимки пожирателями смерти, попасть с помощью портала прямиком в камеру института только из-за недостатка бдительности.

Ремус и Тонкс переглянулись.

— Я доверяю ей, — мягко сказал Ремус.

— Я тоже, — кивнула Тонкс.

Грюм по-прежнему выглядел неубежденным.

— А что насчет этих монет? — продолжил допытываться он. — Довольно опасный канал связи, если хотите знать мое мнение. Как вы можете наверняка знать, что Фелиция не лежит где-нибудь мертвой, а вы общаетесь с пожирателем смерти?

Ремус вздохнул.

— Аластор, я понимаю твою тревогу, но я подумал об этом. Когда мы с Гермионой зачаровывали монеты, мы наложили заклинание так, чтобы их могли использовать только три первых коснувшихся их человека; этими тремя были я, Тонкс и Фелиция. Если хочешь, можешь попробовать отправить сообщение с помощью монеты сам — увидишь, что ничего у тебя не получится.

Ярко-голубой глаз Грюма закружился, но он не принял вызова.

— Я не убежден, — хмуро проговорил он. — Это большой риск. И, Люпин, я по-прежнему уверен, что тебе лучше бы остаться здесь.

К счастью, в этот момент Дамблдор присоединился к их разговору.

— Мы уже решили этот вопрос, Аластор. И, если только она не изменилась кардинально со школьной скамьи, я не думаю, что Фелиция Хэтауэй могла стать пожирателем смерти.

Грюм одарил его недовольным взглядом.

— Никто и про Петигрю не думал ничего такого. И чем все обернулось. Если я чему и научился за двадцать лет безустанной бдительности, так это тому, что пожирателем смерти может оказаться почти кто угодно.

При упоминании имени Питера… имени Хвоста ладони Ремуса сами собой сжались в кулаки.

«Не вспоминай о нем, сейчас не время. У тебя есть более насущные проблемы».

В этот момент он ощутил, как нежные пальцы Тонкс обхватили его запястье. Она грустно ему улыбнулась; ее маленькая ладонь красноречивее любых слов говорила о том, что она понимает его чувства.

Она была по-настоящему добрым другом…

— Ладно, как хотите, — грубо проговорил Грюм, возвращая внимание Ремуса к разговору. — Мы доверяем девчонке и ее порталу. Я только надеюсь, нам не придется потом сожалеть об этом.

Выражение легкого скептицизма на лице Кингсли позволяло предположить, что он согласен с Грюмом. Однако вместо того чтобы продолжить спорить, он просто пожал плечами.

— Полагаю, нам осталось только решить, когда вы отправитесь в институт. Логичнее сделать это сегодня ночью или завтра — оставляет меньше времени на то, чтобы обнаружить вас, и в запасе остается день до полнолуния для Ремуса.

Но Тонкс снова покачала головой.

— Мы пойдем в среду.

Ремус был склонен согласиться с Кингсли — ему не улыбалась перспектива изматывающей миссии накануне трансформации.

— Я понимаю, почему не стоит идти сегодня, — проговорил он, уныло указывая на больничное покрывало и оглядываясь вокруг. — Но почему не во вторник?

Тонкс улыбнулась.

— Потому что Фелиция сообщила, что Ребекки не будет в институте в среду. Это день рождения ее дочери, и Фелиция слышала, как Ребекка говорила Кроллу, что она отправится домой на праздник.

Глаз Грюма раздраженно закружился.

— Еще порция неподтвержденной информации?

Тонкс недовольно посмотрела на него.

— Вообще-то, я тоже мракоборец, Грозный Глаз! — резко возмутилась она. — Я не принимаю ничего на веру. Я проверила школьные записи учеников, поступающих в Хогвартс в следующем учебном году, и день рождения некоей Джулии Голдштейн как раз в эту среду.

— И я думаю, Ребекка пойдет на него, — тихо заметил Ремус, прерывая уже открывшего рот, чтобы возразить, Грюма. — Кем бы она ни являлась, она по-настоящему заботится о семье.

Тонкс фыркнула.

— О большинстве из них, — указала она.

Ремус поморщился, но ничего не ответил. Возразить ему было нечего.

— Значит, решено, — сказал Кингсли со вздохом и подался вперед. — Наш план состоит в следующем: мы ожидаем, что женщина, которой не можем до конца доверять, предоставит нам портал, который необязательно сработает, чтобы послать двух наших агентов, еще не оправившихся после попадания в засаду, в заведение, в котором, как мы знаем, находятся пожиратели смерти, желающие видеть их мертвыми или в заточении, чтобы найти доказательства, которых там может и не оказаться. Я правильно подытожил?

Тонкс улыбнулась.

— Ага, все верно.

Грюм нахмурился.

— Вы возьмете плащ-невидимку. Без возражений.

Ремус поднял руки.

— И не собирался. Спасибо, Аластор.

Тонкс зашарила по карманам своей мантии — теперь очищенной от крови — которая лежала на соседней койке.

— Я сообщу Фелиции. Мы встретимся с ней в полночь среды.

— Значит, мы закончили, — произнес Дамблдор и одним ловким движением, несмотря на свой возраст, поднялся со стула. — Не буду лгать, мне тоже не совсем по душе наш план, но нам нужно действовать. Благодарю вас всех за помощь. — Он улыбнулся. — А теперь, если вы меня простите, я пойду и попробую убедить Гарри и его друзей в том, что подслушивать под дверью бессмысленно.

— Мне лучше вернуться в Министерство, — проговорил Кингсли, также вставая. — Тонкс, я заказал тебе номер в «Трех метлах». Я не желаю видеть тебя на работе до полудня четверга. Ясно?

Тонкс в ответ шутливо отсалютовала. Не в силах сдержаться, Кингсли улыбнулся и последовал за Дамблдором к двери.

Скрипнув деревянной ногой, поднялся и Грюм.

— Я ожидаю, что вы двое будете осторожны, — хмуро сказал он. — Особенно ты, Люпин. Мне совсем не хочется сообщать Рею, что его единственный сын попал в ловушку.

Ремус кивнул.

— Тогда я позабочусь о том, чтобы тебе не пришлось этого делать.

Грюм недовольно поморщился в ответ на эту явную для него попытку продемонстрировать ложный оптимизм. Затем, резко кивнув, он тоже ушел.

Когда за старым мракоборцем закрылась дверь, Тонкс повернулась к Ремусу и, поигрывая серебряным сиклем, улыбнулась.

— Что ж, дружище, — сказала она весело. — Кажется, нам предстоит интересная неделя.

* * *

Понедельник Ремус провел тихо и мирно в больничной палате. Вторник и среда прошли в череде лиц учеников и уроков.

Удивительно, как мало можно запомнить о трех днях, когда по их окончании тебя ожидает что-то ужасное.

Не то чтобы Ремус сильно нервничал. В конце концов, он вызвался добровольцем, практически настоял на своем участии. Однако предупреждения Грюма и Кингсли не прошли мимо него: хотя Ремус до сих пор был уверен, что он лучше всех подходил для этого дела, его не покидало ощущение, что он собирается войти в шкуре ягненка в логово льва. Он сможет вздохнуть с облегчением, только когда визит в институт окажется позади.

Уроки сменяли друг друга сплошной чередой. Рассказы Гарри о циркулирующих слухах, к сожалению, оказались правдой, и Ремусу пришлось пережить шутки, хихиканья и выражения потрясения вперемешку с уважением и отвращением, приправленные насмешками, преследовавшие его в коридорах и кабинетах школы. Он справлялся со всем этим единственным ему известным способом: улыбками, смехом над подколками, игнорированием насмешек, старался все превратить в шутку и делал вид, что ему все равно. Показать истинные эмоции Гарри и его друзьям — это одно, но краснеть перед остальными учениками — совсем другое. Такое его поведение можно было бы приравнять к признанию вины.

Только эта троица и не принимала участия во всеобщем увеселении за счет Ремуса. Они улыбались ему при встречах в коридорах и вели себя, как обычно, на уроках. Но даже в их глазах он без труда видел любопытство и вопросы. Почему на него устроили засаду? Что он собирался доложить Дамблдору? О чем говорили на состоявшейся в больничном крыле встрече членов Ордена? Что происходило?

Ремус игнорировал вопросы и уклонялся от их попыток застать его одного, делая вид, что ничего не назревало. Рассказать им о заговоре с использованием заклинания Империус — это одно и совсем другое — снова заставлять их волноваться за его безопасность безо всякой причины.

Наконец солнце село, и темнота окутала замок. Вечер среды с поспешностью двигался к полуночи.

Стараясь не обращать внимания на послевкусие волчьего противоядия, Ремус снова сверился с часами и быстро покинул переулок за магазином «Дервиш и Бэнгс», оставляя позади выход из потайного прохода, по которому он прошел от рыцарских доспехов у кухонь Хогвартса. От посторонних глаз его скрывала мантия-невидимка Грюма — он не собирался давать повод вновь заподозрить его в посещении местных девушек, тем более что Тонкс в это самое мгновение находилась здесь же, в деревушке. Дорогу он себе освещал тщательно контролируемым и не видимым больше ни для кого огненным шаром, который держал в руке. До полуночи оставалось пять минут.

Ориентироваться в Хогсмиде ночью оказалось не так-то просто, и воспоминания о том, как он бродил здесь в облике волка со своими друзьями, всплыли на поверхность. Неестественно тихая деревушка утопала в темноте, являя взгляду только темные силуэты крыш и магазинных вывесок, освещенных почти полным диском луны, время от времени появляющимся из-за облаков. Обычно горящая вывеска «Трех метел» этой ночью оказалась потушенной и невидимой, и только тусклый свет лампады в окне второго этажа намекал на существование здесь жизни. Двор позади бара был скрыт во тьме, и виднелись только неясные очертания колодца и покачивающегося на ветру куста. Где-то заухала сова, и ее крик многократно повторило эхо.

Никого не увидев, Ремус еще раз сверился с часами. Три минуты до полуночи. Он был уверен, что Тонкс сказала…

— Ой!

Вскрик был приглушенным, но его сопровождал звук чего-то мягкого, ударившегося обо что-то деревянное; загремела ручка маленькой задней двери «Трех метел».

Улыбнувшись, Ремус поспешил на помощь и открыл дверь. Как и ожидал, он обнаружил раздраженную и растрепанную Тонкс на полу у низкой лестницы. Потирая локти и тихо ругаясь, она резко подняла взгляд.

— Какого… — начала она.

Плащ!

— Это я, — прошептал Ремус поспешно. — Ты в порядке?

На лице Тонкс отразилось облегчение, и она улыбнулась.

— Ненавижу эту лестницу, — пробормотала она в ответ. — Она опасна для здоровья. Розмерте надо…

До них вдруг донесся скрип двери и голос самой хозяйки бара.

— Волноваться не о чем, миссис Корнворти. Наверняка это просто ветер…

— Да чтоб вам! — прошептала Тонкс, вставая на четвереньки. Ремус и глазом не успел моргнуть, как она ухватилась за край невидимой мантии и нырнула под нее. Поднявшись на ноги и прижавшись к Ремусу, она толкнула его назад и прочь от крыльца, цепляясь за его руку, чтобы не упасть. Обхватив ее за талию, когда она споткнулась, Ремус вновь ощутил какой-то дискомфорт от ее близости; они замерли, стараясь не дышать и не шевелиться.

Покрытая бигуди голова Розмерты высунулась во двор, и она задумчиво осмотрелась. Глянув на покачивающуюся на ветру дверь, она ухватилась за нее рукой и пожала плечами.

— Просто дверь открылась, миссис Корнворти! — крикнула она вверх по лестнице, а затем шагнула назад, закрывая дверь за собой. — Не о чем волноваться.

Замок защелкнулся, и снова воцарилась тишина.

Ремус ощутил, как Тонкс выдохнула. Она усмехнулась.

— Мы были близки, — заметила она. — Даже слишком близки.

Ремус мгновенно убрал руку с ее талии и сделал шаг назад, хотя в ограниченном пространстве под мантией ему и не удалось отойти сколь-нибудь далеко.

— Прости, мне просто показалось, что ты едва не упала…

На лице Тонкс, видимом в свете его огненного шара, отразилось выражение крайнего раздражения.

— Я имела в виду Розмерту, — недовольно объяснила она. — Правда, Ремус, когда ты уже поймешь…

Но Ремус так и не узнал, что он должен понять, потому что в тот момент, когда часы на отделении почты пробили полночь, неподалеку от них появилась Фелиция Хэтауэй, держащая в руках что-то белое и блестящее. Ухватившись за колодец, она потрясла головой и тяжело вздохнула.

— Ненавижу порталы, — прошептала она.

Ремус переглянулся с Тонкс, потушил огненный шар и, скинув мантию, вышел навстречу Фелиции. Тонкс последовала его примеру, перекинув мантию через руку.

— Все в порядке? — мягко спросил он, и Фелиция, выпрямившись, подняла взгляд и улыбнулась.

— Да, — кивнув, ответила она так же тихо. — Немного потрясена. Вмешиваясь в наложенные на эту штуку заклинания, не стоит ожидать приятного путешествия.

Тонкс разглядывала непрозрачную блестящую сферу в руках Фелиции. Она походила на шары света, которые они видели в институте.

— Как вы это сделали? — спросила она с подозрением. — Мой друг с достаточно обширными знаниями утверждал, что нельзя ни попасть в институт, ни покинуть его с помощью портала.

— С помощью обычного портала нельзя, — ответила Фелиция. Она передала сферу Ремусу и принялась поправлять мантию. — А это портал на случай непредвиденной ситуации. На каждом уровне один из светильников является таковым. Идея в том, что, если резиденты взбунтуются, работники смогут сразу же переместиться в Министерство и предупредить отряд по поимке оборотней. Внутри этих сфер есть какой-то элемент, позволяющий им проходить сквозь защитные чары института. Они ведут напрямую к фонтану Магического братства.

Нахмурившись, Ремус провел пальцем по гладкой поверхности шара.

— Довольно опасно, на мой взгляд. Что, если он попадет в руки резидента?

Фелиция пожала плечами.

— Только работники с уровнем допуска альфа и бета знают, где расположены порталы, и Аливард меняет их местоположение каждый месяц. Активировать их можно исключительно с помощью палочки, так что резиденту придется сначала обзавестись ею. И, кроме того… — Даже в лунном свете Ремус заметил, что она покраснела. — Они зачарованы таким образом, что только люди могут воспользоваться ими. Вот почему у меня ушло столько времени, чтобы все подготовить: мне нужно было изменить чары таким образом, чтобы ты тоже смог переместиться с помощью этого портала, и это оказалось небыстро.

Ремус поморщился, когда его практически назвали недочеловеком, но он знал, что Фелиция не желала его обидеть.

— Должно быть, было непросто. Спасибо.

Она тепло улыбнулась ему в ответ.

— Да не за что.

Тонкс довольно нетерпеливо встряла в их обмен любезностями.

— А его никто не хватится?

Фелиция покачала головой.

— Я сказала обслуживающему персоналу, что разбила светильник в своей комнате, и попросила новый. Затем заменила этой обычной сферой портал на уровне один. Аливард поменяет его положение только через неделю, так что никто не заметит подмены до того времени.

— А что насчет пункта назначения? — снова спросила Тонкс. Ремус знал, что она не придирается к плану, а просто выполняет свою работу мракоборца, но ему бы хотелось, чтобы она делала это не в такой обличающей манере. — Я не уверена в том, что будет так уж замечательно, если Ремус появится посреди отдела по поимке оборотней.

Фелиция слабо улыбнулась.

— Я тоже так подумала. И поэтому потратила еще немного времени, но смогла изменить базовый пункт назначения на свой кабинет, а затем зачаровала так, чтобы портал перенес меня сюда. Теперь, если воспользоваться им откуда угодно, он перенесет вас в мой кабинет, а затем сможет вернуть обратно. — Ее улыбка стала шире. — Повезло, что мой папа работал в отделе управления порталами столько лет. Он частенько брал работу на дом.

— Проделанная работа впечатляет, — к облегчению Ремуса, похвалила Тонкс с улыбкой, какой бы бледной в лунном свете она ни казалась. — Тогда что? — Она расправила плащ. — Приступим?

— Это плащ-невидимка? — с любопытством спросила Фелиция.

Тонкс кивнула.

— Коллега одолжил. Мы с Ремусом решили, что не стоит никому попадаться на глаза. Кстати, лучше нам укрыться.

Кивнув, Ремус поднырнул под край мантии и присоединился к Тонкс. Теперь только одна рука каждого из них торчала наружу, и, если судить по выражению на лице Фелиции, зрелище было странное.

— Кладите руки на шар, — тихо велела она. — Чтобы активировать портал, коснитесь его трижды кончиком палочки. Готовы?

Тонкс пробормотала согласие и положила ладонь рядом с ладонями Ремуса и Фелиции на сферу. На мгновение Ремус посмотрел на Фелицию, на ее волнистые волосы, посеребренные лунным светом, на ее темные глаза под нахмуренными бровями и вспомнил слова Грюма, сказанные им в больничном крыле.

«А вы уверены, что этой Фелиции можно доверять? Глупо будет, избежав поимки пожирателями смерти, попасть с помощью портала прямиком в камеру института только из-за недостатка бдительности».

Но нет, он доверял ей. Все должно быть хорошо.

Фелиция коснулась кончиком палочки сферы.

Раз. Два. Три.

А затем невидимый крючок дернул его за пупок, унося Ремуса навстречу неизведанному.