Кроличья нора (гет)

Когда ты маглорождённый волшебник, Косая Аллея для тебя открывается в одиннадцать лет. Наверное, дети в волшебных семьях привыкли или воспринимали как данность потрёпанный вид первой улицы волшебного мира Англии, но у маленькой Гермионы она вызывала брезгливость и недоумение. Только-только услышав о Хогвартсе и волшебстве от профессора Макгонагалл, она представляла магию, как некую великую силу, способную если не всё, то очень многое. После искрящихся, ярких грёз Косая Аллея её разочаровала.

«Ну неужели, — думала она, пробираясь по узкой улочке, битком набитой волшебниками. — Неужели так сложно выделить время и средства на косметический ремонт? Ведь магия бывает и строительная, правда? И краска наверняка должна быть магическая, быстросохнущая и без запаха? Почему же здесь всё такое древнее и почти ветхое?»

К третьему курсу она уже не могла представить, что может быть иначе. Вместо раздражения Гермиона ощущала умиление, разглядывая паутину трещин на рассохшемся дереве или потёки патины на медной табличке. Она вдыхала запах Косой Аллеи, в котором причудливо смешалась пыль, экскременты сов, различных зелий, полироля для мётел, и ощущала себя частью этого мира. Покосившиеся стеллажи, слегка прогнувшиеся под тяжестью книг в Флориш и Боттс, или аптечная лавочка со связками трав под потолком, на которой свёл паутину не один десяток пауков — всё это уже не вызывало брезгливости и скепсиса.

За несколько лет Гермиона успела полюбить и впустить в своё сердце пожелтевшие страницы древних книг, россыпь рассохшейся краски и мрачные шрамы дубовых столов и прилавков, которые жили здесь.

Хорошо помня хаос Косой Аллеи, Грейнджер восприняла слова Снейпа о сборе волос раз в неделю как шутку. Приземлившись у Дырявого котла, от неожиданности ей пришлось зажмуриться.

Глянец и неон — совершенно несовместимые, в её восприятии, с волшебством, теперь правили на этой улице. Яркие, кричащие краски, начищенные до блеска витрины, лаковые, гладкие поверхности — такое могло быть на оживлённой магловской улице Лондона, но никак не на Косой Аллее. Снейп на мгновение замер, слегка дотронулся до её локтя, делая вид, что поправляет рукав мантии, и сделал первый шаг вперёд.

Судорожно вздохнув, Гермиона поспешила за ним и, стараясь издавать как можно меньше шума, подстроилась под шаг Снейпа. Это было непросто — на один его шаг у неё выходило полтора, а то и два. Решив, что лучше попадать в шаги и делать их два, чем полтора и постоянно сбиваться, она наконец смогла поднять голову и оглянуться по сторонам. Определённо, на такой Косой Аллее действительно можно было найти каждый волос.

Мостовая была чисто вымыта, все лавки — отполированы. Никаких трещин, расселин, ржавчины или паутины — яркий и стерильно чистый волшебный мир поражал воображение. Теперь здесь негде было спрятаться или что-либо утаить. Невольно она вспомнила Лютный переулок — неужели это дикое обновление произошло и с ним?

Они прошли мимо кафе-мороженого, и сквозь едва заметное из-за чистоты стекло Гермиона разглядела несколько волшебников, сидящих за столиками. Здесь не было семей, все были рассажены по-одному и странно улыбались. Невольно она вспомнила стоматологическую клинику её родителей. В детстве она часто забегала к ним на работу после начальной школы, и они шли вместе обедать. Так улыбались пациенты с острой зубной болью — вымученно и неестественно, только губами. Улыбка, больше напоминающая неприятную гримасу или оскал. В неё никто не верит, включая того, кто улыбается, но улыбаться «надо». «Так принято». Она отвернулась, не выдержав. От этой картины веяло холодом неизбежности, и к ней пришло понимание, почему Снейп не хотел показывать ей всё это.

Если Косую Аллею она едва узнала, то Лютный переулок преобразился полностью. Когда-то слишком узкая улочка страдала от недостатка солнечного света и порядка. Затхлая и зловонная она, растворяющая в своих тенях воров и отбросов общества. Теперь же Лютный сиял позолотой.

Дома расступились, мощёная лестница вела вглубь, и её мощные кованые перила так и манили опереться на себя. Не было и намёка на бедность или криминальное прошлое этого места. Здания были выкрашены в более приглушённые цвета, но так же как и на Косой Аллее, было понятно, что делают это регулярно и добротно. Здесь волшебники были и на улице — ходили они по большей части неспешно, и Гермиона невольно отметила, что шаг Снейпа тоже замедлился.

Одно из зданий, возле которого собралась компания из десятка волшебников, имело окна во всю стену в несколько этажей. Подходя ближе, Гермиона заметила за стеклом красную отделку, и только когда они подошли на расстояние нескольких шагов, догадалась, что это было за место.

Бордель.

Практически обнажённые девушки, а на втором этаже, как она успела заметить, — юноши подмигивали прохожим, подманивали к себе и всячески привлекали внимание. Вызывающий макияж, провокационные движения, сытые улыбки. Они лежали, сидели или не торопясь прохаживались по небольшим комнаткам, в которых вся обстановка была сплошь ярко-красного цвета. У каждого из жителей этих комнат на шее значился широкий ошейник с номером. Добротная дубовая дверь, ведущая внутрь дома, время от времени открывалась, и Гермиона слышала звон дверного колокольчика. Звук был тонкий и почему-то надрывный. Грейнджер не могла отделаться от мысли, что звук этого колокольчика напоминает ей звон цепей. Она не стала поднимать голову выше, чтобы прочесть название этого заведения.

Ей не нужно было задавать вопрос, чтобы понять, что все обитатели этих комнат — маглорождённые.

Мысленно она уговаривала себя в том, что они, вероятно, и не знают иной жизни. К ним в головы вложена жёсткая пропаганда, касающаяся их жизней, их предназначения, их роли в волшебном обществе. Её внимание рассеялось, и она почти не обращала внимания на кабаки и лощёных волшебников, которые неспешно вышагивали вдоль Лютного переулка. Их улыбки были действительно настоящими, но опасными, как блеск на лезвии бритвы. Это была улыбка пресытившегося хищника — ленивого и довольного своей судьбой, но такого же опасного — из-за собственной скуки он мог выкинуть нечто совершенно жуткое.

Её буквально выдернули в реальность — ещё чуть-чуть, и она бы врезалась во впереди стоявшего волшебника. Спешно ступив вслед за Снейпом, ради которого расступались окружающие, Гермиона аккуратно осмотрелась. Здание из чёрного камня, соперничавшее по представительности и размерам с Гринготтсом, привлекло многих волшебников к своим двустворчатым дверям. Над дверьми возвышались исполинских размеров часы, а над ними — колокол. По стенам вдоль дверей вверх уходили таблички с выгравированными на ними золотыми буквами. Буквы складывались в имена, возле которых стояли цифры. Перед буквами цифры не менялись, а после имени стояли цифры через точки, и Гермиона поняла, что это дата рождения. После даты рождения, через тире, стояли ещё одни цифры, которые иногда увеличивались. Некоторые волшебники время от времени что-то выкрикивали или просто поднимали волшебные палочки вверх.

Ей поможет расшифровать значение этого здания Снейп уже дома, но сейчас она ощущала лишь зябкий холод, оглядываясь на азартные лица волшебников, жадно всматривающихся в таблички на стене чёрного дома.

За этим домом последовала целая улочка с питейными заведениями и магазинами. Один из них носил милое название: «Всё для вашего питомца» — и наполнен был отнюдь не утварью для животных. Лавочка была явно интимного характера, так как зачарованные манекены изящно двигались в передниках, кружевных чулках и с ошейниками на белоснежных шеях.

Снейп остановился, и Гермиона, перестав разглядывать магазины по сторонам, подняла взгляд вперёд. Там, чуть дальше, прямо посередине улицы возвышалось круглое строение с плоской крышей. Оно было большим, и Грейнджер могла бы его сравнить со стадионом или…

— Колизей сегодня не работает, мистер Снейп. — Сухонький волшебник склонился в почтительном поклоне перед Северусом. — Ближайшие игры будут через неделю, если изволите…

— Ты знаешь, что я не азартный человек, Смолвуд, — холодно обронил Снейп и, взметнув мантией, направился обратно.

— Конечно-конечно, — едва слышно пробормотал некий Смолвуд, но Гермиона уже не слушала его, пытаясь поспеть за вновь спешившим Снейпом. Оглушённая этим открытием — Колизей! — она почти автоматически схватилась за локоть Северуса, когда тот достал палочку, явно намереваясь аппарировать.

По прибытии она сползла вниз по стене и захлебнулась судорожным вздохом. Снейп отточенным движением достал из внутреннего кармана склянку с зельем и протянул на звук.

— Пейте, — глухо сказал он, прежде чем уйти в гостиную.

Она слышала, как он разводит огонь в камине, как гремят на кухне кастрюли, шуршит по водопроводу вода, чиркают спички. Её знобило. Руки так крепко сжали склянку, что, не будь она зачарована, давно бы разбилась и поранила пальцы. Но нет, склянка была цела. Её пальцы свело судорогой, и, сдерживая рыдания, Грейнджер принялась вытаскивать пробку зубами. Ей это удалось с третьего раза, и, когда пробка скользнула вниз, несколько капель зелья пролились на одежду. Она сорвала с себя мантию Гарри и вдохнула аромат зелья — как и ожидала, ощутила запах мяты и мелиссы, чуть валерьяны и пустырника. Умиротворяющий бальзам. Озноб всё не прекращался, и Гермиона обхватила себя одной рукой за колени, а второй опрокинула в себя зелье целиком и зажмурилась.

Противоестественное спокойствие прокрадывалось в её тело слишком быстро. Воспалённые нервы боролись за контроль над её разумом, раз за разом подкидывая картинки одну страшнее другой, но сила зелья, приправленная мастерством Северуса, брала своё. Скорее всего, он усовершенствовал состав. Или она потерялась во времени — насколько она помнила, бальзам начинал действовать в течение получаса, сейчас же не прошло и десяти минут, а её тело уже не колотилось крупной дрожью. Ей уже не хотелось кричать, уже не нужно было закусывать губу почти до крови, чтобы сдержать вой. Уже нет причины зажмуриваться так сильно, чтобы под веками вспыхивали цветные круги, в попытке сдержать слёзы.

Быть может, она просидела так слишком долго — потерянная в пустоте своих чувств, но всё ещё боясь пошевелиться или подумать о чём-либо. Снейп вернулся в коридор и щёлкнул выключателем. На её закрытые веки полился нестерпимо яркий электрический свет. Гермиона хотела разозлиться, но злости не было, ровно как и печали.

— Поднимайтесь, Грейнджер, — услышала она усталый голос Северуса. — Я приготовил еду. Вам нужны силы для последующего разговора.

Она не ответила, лишь сильнее обхватила свои колени руками и опустила на них голову.

— Вы ничего не смыслите в человеческих чувствах, Снейп, — едва слышно сказала Гермиона, а после с удивлением ощутила на себе действие левитации. Стараясь не шевелиться, чтобы у Снейпа не возникло соблазна стукнуть её обо что-нибудь головой, она продолжила: — В таком состоянии мне совершенно не хочется есть. И говорить тоже.

— И всё же… — Он опустил её на диван и присел в кресло. Судя по звуку, столовые приборы поплыли из кухни в гостиную. — Вам это необходимо. Не заставляйте меня кормить вас насильно.

Слегка заторможенный мозг Гермионы подсунул ей картинку, где она сидит, привязанная к детскому стульчику, а рядом сидит Северус с ложкой наготове. Не выдержав, она хихикнула раз, другой, а потом и вовсе откровенно захохотала.

— Кажется, для вас эта дозировка оказалась слишком сильной, — услышала она сквозь истеричный смех, прежде чем Снейп оказался слишком близко. Он насильно раскрыл её правый глаз и заглянул под нижнее веко. — Так я и думал, — сказал он, резко встал и вышел из комнаты.

Ей вновь становилось холодно, но прежде чем последняя улыбка сошла с её губ, она почувствовала твёрдую руку на своём затылке, а к губам прикоснулось прохладное стекло.

— Пейте, Грейнджер, — приказал Снейп и наклонил стакан. Горячее варево потекло в её горло, заставляя мгновенно прийти в себя и раскрыть глаза. Чёрные глаза Снейпа всматривались в неё пытливо и настойчиво. Гермиона выпила всё до конца и наконец почувствовала себя почти нормально — слабость в конечностях ещё осталась. Северус деловито кивнул и вновь сел в своё кресло.

— Это была ваша разработка? — спросила она, откашлявшись.

— И да и нет. — Он подал ей тарелку с чем-то похожим на суп. — Я взял за основу умиротворяющий бальзам и увеличил скорость его воздействия. Ещё во время войны. Знаете ли, время было… напряжённое.

Гермиона кивнула и принялась за еду. Что именно она ела, понять ей не удалось, но это было сытно и необычайно вкусно. После супа ей в руки легла большая кружка чая с густым ароматом трав.

— То, что вы видели, — здание с именами — самый крупный аукцион маглорождённых в магической Британии, — спокойным голосом сказал Снейп, и Гермиона была рада, что не успела сделать глоток. Несмотря на то, что её нервы были насильно успокоены зельем, её тело не могло не среагировать — она вздрогнула. Тем временем Северус продолжил: — Самое паскудное, что абсолютное большинство маглорождённых мечтает попасть в эти «Золотые списки». Чистокровное сообщество поддерживает в них иллюзию того, что именно там можно найти лучшего хозяина, а значит, и лучшую жизнь.

— Подозреваю, никто не рассказывает им, что происходит с теми, кто там побывал, после покупки?

— Разумеется, — кивнул он. — Лишь малая часть идёт в дома к Хозяевам, остальные становятся… выгодным вложением.

— Колизей, — поняла Гермиона. — И бордели.

— Последнее — нет. Если это не хозяин самого борделя, а их количество не так уж велико. А на бои можно выставить кого угодно. Обучить можно чему угодно, кроме боевой магии. Я бы не сказал, что это особо прибыльный бизнес для чистокровных семейств, но свой доход с каждого поединка они имеют. Больше всего их привлекает азарт, алчность и жажда крови.

Гермиона закрыла глаза и откинулась на диванную подушку. Уставшее тело приятно покачивалось на волнах мнимого покоя. Несмотря на то, что был только полдень, ей отчаянно хотелось проспать много часов подряд, но одновременно с этим — не оставаться в одиночестве.

— Думаю, вам необходим отдых. — Будто почувствовав её настроение, Снейп поднялся из кресла. Гермиона даже не успела сформулировать ответ — просьбу остаться — как он уже аппарировал прочь.

Против воли, в ней начала подниматься детская обида, и глаза защипало от невыплаканных слёз. Она могла бы мысленно оправдать Снейпа, его поступки, разгадать его мотивы и ходы, но сил не было. Гермиона закусила губу, сжала в ладони диванный подлокотник, и первая слеза скользнула вниз по щеке.

«Бесчувственный сухарь», — ворчливо подумала она.

«Он был такой всегда», — ответил ей ехидный внутренний голос.

«Не всегда!» — яростно возразила Гермиона, и под закрытыми веками всколыхнулись воспоминания, будто уже из совсем другой жизни. Будто это путешествие во времени раздробило её на три личности, которые сумасшедшим коктейлем уживались в ней, сталкиваясь порой фактами и домыслами, переплетая воспоминания в один грязный, запутанный клубок.

Она вспомнила Снейпа, сидящего с ней в библиотеке, с горящими глазами пытавшегося доказать взаимосвязь между добавлением компонента и временем приготовления идеального зелья. Тогда он не был равнодушен, и ей хотелось верить, что не только по отношению к зельям, но и к ней.

Для верности Гермиона потрясла головой. Из-за принятых зелий движение получилось неловкое и медленное, но ненужные мысли о горячих губах молодого Снейпа спрятались в глубине её сознания, и наружу выплыла сегодняшняя реальность. Мир, в котором они проиграли.

Слёз больше не было. Ярости, сожалений, скорби, благодаря зелью, тоже. Где-то на границе сознания билась мысль, что на замену всем эмоциям должен прийти холодный расчёт, но и он отсутствовал. Засасывающая пустота увлекала за собой во тьму, и у Гермионы не было сил, чтобы бороться с ней. Перед тем как окончательно провалиться в сон, она подумала о том, что именно сегодня было бы куда приятнее засыпать, держа кого-нибудь за руку.

Аромат завтрака она почувствовала за мгновение до того, как её плеча осторожно коснулись. «Снейп», — по запаху определила она. От Северуса всегда неуловимо пахло горькими травами и весенней землёй. Гермиона открыла глаза и встретилась с настороженным взглядом Снейпа. Она не сомневалась в том, что сейчас уже утро — убойная доза умиротворяющего бальзама сделала своё дело, и она проспала очень много часов подряд. Её живот протяжно заурчал, реагируя на аппетитный запах. Северус задержал на ней взгляд лишь на мгновение дольше положенного и прошёл на кухню.

Все мышцы затекли от неудобной позы, и Гермиона мысленно пообещала себе, что следующую ночь обязательно проведёт в постели. Беззвучно охая и стеная, она прошла следом за Снейпом. Он сидел за столом, уткнувшись в газету и потягивая кофе, а на столе был сервирован немудрёный завтрак — омлет, жареные сардельки, кофе и бумажный пакет с булочками явно магловского происхождения. Представив Северуса в кондитерской за выбором булочек, Гермиона невольно улыбнулась. Снейп не обращал на неё ровно никакого внимания, пока она не покончила со своей порцией.

— Надеюсь, чувствуете вы себя сносно, — пробормотал он. Гермиона ощутила за этим утверждением невысказанный вопрос о её самочувствии и с готовностью кивнула. — И я верю, что вам больше не хочется покидать этот дом до вашего возвращения в… куда бы то ни было.

Чтобы не отвечать, она собрала посуду и принялась её мыть. Снейп снова зашуршал газетой, а затем и вовсе переместился в гостиную. По всем признакам Гермиона ощущала, что ему неуютно в её обществе. Как будто его что-то угнетало. Возможно, поводом была сама мысль о том, что именно он стал причиной её смерти. И многих других людей.

Закончив с уборкой, Гермиона перестала оттягивать момент неприятного для обоих разговора и вышла в гостиную. Северус смотрел на огонь, пляшущий в камине, и казался совершенно спокойным и даже отстранённым.

— Каждый из маглорождённых, которого вы видели на вчерашней прогулке, доволен своей жизнью, — безэмоционально начал он. — Никто даже не думает о том, что может быть иначе. Все они благодарны за хорошую работу. Они рады приносить радость их хозяевам и клиентам. Как бы их ни унижали, как бы ни издевались над ними. Глядя на них, несложно поверить в пропаганду Тёмного Лорда.

— Никто не может знать, какими они бы выросли на воле, — тихо ответила Гермиона. Снейп сделал неопределённый жест рукой.

— Для того, чтобы сделать этот вывод, в голове волшебника должны существовать очень опасные для выживания мысли. — Он вздохнул как-то обречённо и прикрыл глаза. — Спрашивайте, что хотели, Грейнджер.

— Как много волшебников покидают Британию?

Когда он улыбнулся, улыбка больше походила на оскал.

— Никто не осмеливается. Раньше — пытались. У кого-то даже получалось в самом начале, когда творилась неразбериха. Тёмному Лорду потребовалось совсем немного времени, чтобы создать орган, препятствующий миграции из страны. За каждого сбежавшего этот орган жестоко карался, так что… им невыгодно смотреть сквозь пальцы.

Гермиона едва слышно вздохнула. Что ж, этого вполне можно было ожидать.

— За границу выпускают лишь благонадёжных граждан. На заранее оговорённый срок. Каждого тщательно проверяют ментально и накладывают специфичное заклятье слежения. Если человек слишком задерживается без причины — начинаются неприятности. Физического плана. Две недели задержки практически гарантируют летальный исход, где бы волшебник ни находился.

Повисла гнетущая тишина. Она старалась не думать о тех, кто погиб, пытаясь спастись бегством.

— Тёмный Лорд изо всех сил старается наладить международные контакты. Он не может рисковать, отпуская за границу тех, кто недолюбливает его или испытывает страх.

— Неужели в конфедерации магов сидят глупцы, способные поверить в льстивые речи Пожирателей смерти?

— Разумеется, нет. Но со временем и их память блекнет. Тёмный Лорд не спешит. За последние годы почти не было публичных казней.

— Что стало с семьёй Уизли?

Наивный вопрос выпорхнул из неё, прежде чем она сумела себя остановить. Снейп не переменился в лице, но его продолжительное молчание сказало само за себя — все Уизли были мертвы. Гермиона вздохнула, закрыла глаза и напомнила, что в этом мире её не существует тоже, а там, куда она надеется рано или поздно вернуться, ещё можно всё исправить. Историю о том, как её убил Снейп, она так и не была готова услышать.

— Чем вы занимаетесь? — спросила она, чтобы нарушить гнетущую тишину.

— Существую, — глухо ответил Снейп, так и не оторвавшись от созерцания огня.

— Нет, я… Вы ведь нигде не работаете? — Северус красноречиво скривился одними губами. — Не можете же вы просто лежать целыми днями в постели «существуя»?

Снейп качнул головой, будто прогоняя непрошенные мысли, и ответил:

— Я занимаюсь разработками зелий. Модифицирую старые и создаю новые, по мере моих сил. С сегодняшней ситуацией на рынке ингредиентов это не всегда просто. — Он надолго замолчал, будто собираясь с мыслями, а затем едва слышно добавил: — Зелья — это единственная любовь, которая у меня осталась.

— Её у вас не отнять, — продолжила Гермиона за него, и тот медленно кивнул.

— Я давно пытаюсь создать зелье, которое будет… противостоять чарам, которые контролируют волшебников за границей. В силу обстоятельств, успехов пока мало.

Гермиона нахмурилась.

— Каким образом зелье может действовать на силу чар? Разве это возможно?

Снейп склонил голову так, что волосы скрыли выражение его лица.

— Не берите в голову, — пробормотал он, и Гермионе почудилось, что услышала в этой фразе крохотный отголосок смущения. — Это сложная формула из специфических компонентов, начертания древних рун и арифмантических формул. Неужели вы думаете, что прекрасным шпионом меня сделали лишь невероятные способности в окклюменции? — Она услышала едва различимый смешок. — Вы даже себе не представляете, сколько раз на меня пытались наложить «Империо». Талантливый окклюмент, конечно, может сопротивляться его воздействию, но, если тело ослаблено или было подвергнуто другому непростительному… Для многих этот соблазн был слишком велик. У меня же не было права на ошибку. — Он надолго замолчал, и Гермиона почти почувствовала, как он провалился в неприятные воспоминания. Одни из немногих, которые тяготили его ежедневно. — Многие чистокровные ненавидели меня за то, что я поднялся так высоко. Ненавидят до сих пор. Зелье, которое помогало справиться с «Империо», выручало меня не раз и не два.

— Можно я взгляну на ваши записи? — задала она поспешный вопрос и тут же пожалела об этом.

Снейп мгновенно выпрямился и посмотрел на неё таким взглядом, каким одаривал её в школе на уроках зельеварения. «Бездарность», — когда-то прошептал ей молодой Северус, и во взгляде этого Снейпа уважения было ни на унцию больше. Гермиона прикусила язык, чтобы не начать оправдываться, как первокурсница, перед строгим преподавателем, и смело выдержала его снисходительный и холодный взгляд.

— Вы предполагаете, что сможете найти там что-то, чего мог не заметить я? — Не выдержав, он всё-таки заговорил первым и тем самым проиграл.

— Я неплоха в древних рунах и арифмантике. — Гермиона заставила себя беззаботно пожать плечами. — Мне в любом случае нечем заняться, а вам не с кем поделиться идеей своей разработки. Знаете, как говорят маглы: одна голова хорошо, а две — лучше.

Снейп хмыкнул и отвернулся. Она не смогла сдержаться и победно улыбнулась, склонив голову, чтобы волосы скрыли её торжество. Гермиона понимала, что вряд ли смогла бы углядеть что-то новое и значительное в записях Снейпа, но этот жест был важен для неё, чтобы установить доверие меж ними, насколько вообще между ними это было возможно.

Последующие дни походили один на другой. Снейп приходил далеко не каждый день, но, если он был в доме, Гермиона чувствовала это задолго до того, как спускалась вниз. В такие дни её будил ароматный запах свежеприготовленного кофе и выпечки. Она прятала улыбку за пузатой чашкой отменно сваренного Снейпом кофе. Гермиона старалась незаметно наблюдать за ним, но в скрытности преуспеть ей не удалось. После пары саркастичных замечаний от Северуса она бросила эти попытки.

На её удивление, записи он принёс, и она действительно мало что смогла в них разобрать. Заковыристые формулы, сплетённые в причудливую паутину рунических вязей, оказались ей не под силу. Снейп только пренебрежительно хмыкнул, но расшифровал основные значения и принёс ей несколько книг по теме, заявив, что ему некогда с ней возиться. Гермиона невольно заметила, что почерк Снейпа за годы его жизни почти не изменился со студенческих времён.

В один из самых ненастных дней, когда солнце почти не могло пробиться сквозь плотные тучи облаков, Гермиона решилась задать давно волнующий её вопрос. Снейп, по своему обыкновению, сидел в кресле и почти не моргая смотрел на огонь в камине. По молчаливому, но обоюдному согласию они не стали зажигать верхний свет. Гермиона принесла настольную лампу из своей комнаты и читала одну из книг его библиотеки. Всё это время она старалась найти хотя бы похожее описание путешествия сквозь время, но, как и предполагала, не находила ничего стоящего или похожего на её случай.

— Вам удалось что-нибудь узнать о плане Тёмного Лорда?

Как и много раз прежде, Гермиона мгновенно почувствовала напряжение, появившееся меж ними, как только вопрос был задан. Челюсть Снейпа едва заметно напряглась. Он медленно выдохнул, закрыл на несколько секунд глаза, а затем развернулся к ней лицом:

— Иногда мне кажется, что в перемещениях по временной линии туда и обратно вы растеряли весь свой мозг. — Гермиона вздохнула и приготовилась выслушать новую порцию уничтожительных слов в свой адрес, но Снейп, на её удивление, не продолжил, а, наоборот, отвернулся. — Неужели вы думаете, что даже я могу так просто заявиться к Тёмному Лорду на чай? И спросить между первой и второй чашкой о том, как именно он победил ненавистный ему Орден Феникса больше десяти лет назад? — Гермиона опустила взгляд и прикусила губу. — Для того, чтобы добиться аудиенции, необходима веская причина. Само желание видеть его может вызвать подозрение. Само желание спросить его о плане может уничтожить меня. И тогда уже никто и ничто не сможет вам помочь, Грейнджер. — Он устало вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Не пытайтесь торопить меня в том, в чём вы совершенно ничего не смыслите.

Больше этот вопрос она не поднимала.

Ближе к назначенному дню, когда должно было произойти её отправление назад, Снейп начал говорить о себе. О том себе, каким он был в две тысячи третьем году. Он рассказал, как именно она сможет выйти с ним на связь, если ей это потребуется, выдал ей связку ключей и наводку на тайные убежища, в которых можно оставить ему послание и, в конце концов, сообщил адрес того дома, в котором она сейчас жила. Он сказал, что этот адрес в две тысячи третьем уже никто не помнит — последнюю память о нём в себе унесла Лили Эванс, а в мозг Петуньи Дурсль вряд ли кто-то додумается заглянуть. Северус сказал, что она может использовать всю информацию о доме внутри — его убранство не менялось десятилетиями — чтобы убедить Снейпа из две тысячи третьего в том, что она здесь побывала. Попытаться передать ему весть о грозящей беде и, в случае, если он выслушает, попросить помощи и сотрудничества.

В день грядущего полнолуния Снейп снова появился в паучьем тупике. Он оглядел стопки книг, которые Гермиона отложила для чтения, и те, что она уже прочла, и язвительно заметил:

— Бесполезно вы тратите своё время, Грейнджер.

Решив оставить его замечание без ответа, Гермиона уже было собралась вновь приступить к чтению, когда услышала новую реплику:

— Никчёмная книжонка, не несущая в себе ничего стоящего.

Она громко захлопнула книгу и, раздражительно сощурившись, ответила:

— Действительно. Какая жалость, что вы тратили деньги и время на эти самые бесполезные книги, а затем их тщательно хранили в своём единственном убежище. Теперь-то я точно убеждена — в них нет и крохи полезной информации!

Северус резко развернулся и скрылся на кухне. Он гремел кастрюлями, шумел водой и стульями, но Гермиона даже не посмотрела в его сторону. Она постаралась уделить всё своё внимание книге, которую в своём времени найти будет совершенно невозможно, и ей отчасти это удалось. В половине шестого они поужинали тем, что приготовил Снейп. Угнетающая тишина сопровождала весь приём пищи, но Гермиона раз за разом мысленно заставляла себя молчать.

Точное время её перемещения было неизвестно, поэтому они подготовились заранее. Снейп стоял у окна, и можно было бы подумать, что он смотрит вдаль, но Гермиона знала, что на улице стоит густой, почти осязаемый туман. Сырость пробиралась сквозь старые стены, и огонь в камине горел настолько ярко, насколько это было возможно. Верхний свет был снова погашен, и причудливые тени метались по старым, выцветшим обоям.

Почувствовав приближение перемещения, Гермиона громко сглотнула и встала. Уловив перемену настроения, Снейп тут же вырос за её спиной.

— Грейнджер, — хрипло произнёс он, и ей отчаянно захотелось обернуться и напоследок взглянуть ему в глаза. Гермиона знала, что этого делать не стоит и вздохнула. Она уже была готова сделать несколько шагов вперёд и вновь ощутить знакомое падение сквозь время и толщу земли, когда различила едва слышимую фразу: — Обещайте, что сумеете выжить.