Война без победителей (гет)

Город Будущего встречает жаркими объятиями и душит знойным дыханием.

Инесса кажется сама себе жительницей Арктики, угодившей на экватор. И почему было Петрушевскому не основать свой оазис цивилизации где-нибудь в стране с нормальным климатом? А не на юге России с его раскаленным августом и суховеями… Все равно ведь начинать пришлось бы с одного и того же. С закопченных руин и гор зловонных трупов.

Интересно, какие люди жили здесь, когда это место еще не стало Городом Будущего.

Инесса вяло размышляет, кто мог построить ставшие уже привычными дома и для чего они предназначались. Наверное, можно отыскать старые планы, архивные карты, выяснить…

Мысль проскальзывает и медленно тает, оплавляясь бессвязными потеками.

Инесса сидит на большом камне у здания штаба — у самой его фасадной стены, испещренной надписями.

Надписи и навели ее на размышления. Какая-то памятная доска — «Здесь жил такой-то…», насколько хватает знаний русского, некий спортсмен, открывший способ расширить возможности тела. А внутри здания — большие залы, составленные вместе и сваленные в кучи ряды кресел, длинные скамьи, мячи и спортинвентарь, наколенники, налокотники и шлемы…

Раньше она не разглядывала никакие помещения, кроме тех, где приходилось бывать по необходимости. Когда вызывал Ольгер или Петрушевский… Сегодня — смотрит на штаб другим, праздным взглядом.

Не считать же работой помощь в подготовке комнаты для допроса.

Почему-то Зелинского и Палата не стали допрашивать сразу. У Ольгера уже был план. Глава охраны вызвал Алая, вполголоса отдал распоряжения, и Алай ушел — бледный, встревоженный, даже не взглянув в сторону Инессы. Она с недоумением проводила его глазами.

Кризе вместе с подоспевшей охраной увела пленников в штаб. Те уже очнулись. Но от этого мало что изменилось. Они все так же молчали, избегая смотреть по сторонам, и ни на что не реагировали.

Инесса с Анджеем ждали у входа. Почти одновременно приземлились два летуна. Вик и Ева вернулись из облавы с пустыми руками.

— Я почти сразу потеряла сигнал, — недовольно сказала Ева. — Ну долетела до Крыма, покружила… Странно, что они вообще дали себя засечь.

— Они не могли себе позволить долго оставаться без связи, — ответила Инесса задумчиво. — Им нужно было координироваться. Или предупредить кого-то. Так сильно нужно, что они… да, похоже, они решили частично пожертвовать секретностью.

— И дать нам схватить Зелинского с Палатом? — удивился Анджей.

— А это была случайность, — Инесса усмехнулась. — Эльжбета заманила меня к летуну, чтобы уничтожить. Но я вывернулась. И прилетела к укрытию Зелинского и Палата у нее на хвосте. Даже не так — на брюхе, — она хмыкнула, вспомнив свое приключение. — Зачем только они сели у Президентского Дворца, если им нужно было в Бельведер?

— Да затем же. Чтобы заманить. Нас с тобой специально отвлекали, — отмахнулся Анджей. — Интересно, кого они так старательно прячут, что пожертвовали даже президентом? Есть догадки?

Инесса, Ева и Вик озадаченно переглянулись. Самые невероятные предположения теснились, сменяя друг друга.

Ольгер вынырнул из штаба и подошел к ним.

— Держите, — он бросил Инессе ключ. — Крайний зал на втором этаже. Уберите оттуда спортинвентарь, трупы там, если есть… Все лишнее. Оставьте столы и стулья покрепче. Если их нет, найдите и принесите. Да, генератор туда тоже притащите.

Ключ. Инесса с изумлением уставилась на желтоватую пластинку. Неужели где-то еще уцелели двери с замками?!

— На пыточную не похоже, — прокомментировал Анджей. — Собирались бы их пытать — не приказали бы убрать вот это.

И он с усилием приподнял с пола конструкцию из тонких брусьев.

— Это для гимнастики, дурак! — фыркнула Ева, швыряя в него сдутый мяч. Резиновая лепешка шмякнулась Анджею на плечо.

— Тренировочный зал… — рассеянно заметила Инесса, не обращая на них внимания. — Когда-то в нашем штабе был спортивный центр?

— Какая разница? — Ева оставила наконец в покое не очень довольного этим Анджея и принялась отщелкивать от пола крепления тренажера. Тренажеры стояли в ряд у стены. Те, что уцелели, перемежались с остовами и были густо присыпаны вездесущей мелкодисперсной пылью.

Инесса примерилась к креплениям и подумала, что неплохо было бы посмотреть на остальные помещения в этом доме.

…И почему это ее так зацепило?

Когда в здание заводят Зелинского и Палата, она все еще разглядывает то, чего не замечала раньше. Логотип с летящим мячом и фигуркой человека в движении, ряд мемориальных досок… Следом за пленниками в штаб входит Петрушевский, потом Ольгер. Тот вдруг оборачивается.

— Орафанн, Смолярек! Будьте добры, встаньте в охранный строй, — он кивает на небольшую цепочку охранников. — Нам понадобится подстраховка. А от вас, возможно, кое-какие уточнения.

Несмотря на «будьте добры», тон его ничем не напоминает просьбу. Плохо завуалированный приказ.

— Какие еще уточнения? Или Ольгер никого не посылал искать препараты для допросов? — ворчит Анджей, поднимаясь по лестнице.

— Да где ты их найдешь? Это черт знает куда лететь надо, склады обыскивать, — лениво отвечает Инесса.

Но какой-то препарат Алай, похоже, принес.

Посреди зала, подключенный к генератору, стоит лабораторный бокс в человеческий рост. Кажется, пустой… не считая едва заметной пленки с радужным отливом, покрывающей стенки изнутри.

Очень знакомая картина… Недостает только серого камня под яркой лампочкой.

— Скройтесь, не крутитесь перед глазами, вас позовут, — бросает Ольгер. Вяло огрызнувшись, Анджей оставляет театр действий. Инесса становится рядом с ним в оцепление — точнее, подобие оцепления, короткий ряд охранников, страхующих второй выход. И готовится наблюдать за чем-то вроде таинственного и кровавого ритуала. Это ведь для него сюда притащили бокс, наручники и оружие?..

Оказывается, не для него.

Ольгер начинает беседу вполне мирно.

Через минуту даже забываешь, что Палат и Зелинский — его пленники, а за спинами Петрушевского, Кризе и Алая — вооруженные охранники, готовые подавить любую попытку сбежать.

— Как вы выжили, господин Палат? — почти дружелюбно спрашивает Ольгер у главы Восточноевропейского союза.

— Когда началась операция «Туман», я скрылся в бункере, — неуверенно отвечает тот. Кажется, он сам не определился, стоит ли откровенничать. И если не откровенничать, как поведут себя его тюремщики.

— Когда началась? — как бы невзначай уточняет Ольгер.

Петрушевский, сидящий за столом у стены, неуловимо подбирается.

Палат кивает. Подозрительно вглядывается в лицо Ольгера. Сказал что-то не то?..

У Инессы уходит пара секунд, чтобы понять, что он такого сказал.

— То есть вы знали, как отразится на землянах массовая резня стоаран, — полуутвердительно говорит Ольгер.

— Нет. Это была мера предосторожности. Если бы операция провалилась, стоаране могли ударить по Земле в ответ…

— И вы благоразумно скрылись в бункере, — кивает Ольгер. — А скажите, вы не чувствовали прилива… гм… некой преданности Стоару? Желания сдаться, перейти на их сторону… Нет?

— Нет! Послушайте, — понижает голос Палат, — я понимаю, к чему вы клоните. Да, я с самого начала войны знал, что стоаране экспериментируют с «Глиной»…

— «Глина»?

— Да, это рабочее название нашей технологии, которую стоаране похитили и использовали в своих химических бомбах. Или вы и этого не знали? Я подозревал, что они создают некие психотропные версии. Но я не догадывался, каких масштабов это достигнет! Наша разведка не докладывала ни о чем подобном!

— Еще бы, — еле слышно произносит Анджей. — Разведку обработали первой. Этими самыми психотропными версиями.

Инесса кивает, наблюдая за Палатом, сидящим на стуле посреди зала.

— Подозревал он! Штабная крыса, которая только и может, что прятаться!

Казалось бы, горечь и злоба, принесенная из плена, давно утихли. Но сейчас, когда ей напомнили о заключении, Инесса проживает все заново — ярко, реалистично до режущей остроты.

Отставить. Прошлого нет.

— И от возможной атаки стоаран вы скрылись в изолированном бункере на одного, — с иезуитским терпением продолжает Ольгер. — Предусмотрительно. Расскажите подробнее о «Глине».

— «Глина»… — Палат немного сбит с толку этими перескоками с темы на тему. Идеальный объект для расспросов. — Это земная технология, которую разрабатывали до войны. Она создавалась для бытовых нужд… Могла затягивать повреждения в любых материалах, ускоряла рост овощей и фруктов, они хорошо созревали даже там, где не было подходящих грунтов. На Фениксе, например…

— Черт! Волокна и чудеса фениксского земледелия — вещи одного порядка?! — Инесса толкает Анджея локтем, хотя он и без того слушает и изумляется не меньше нее.

— …Потом стоаране украли эту технологию. Ну а некоторые ее особенности были им только на руку. Они ухватились за ее копирующую функцию и стали разрабатывать.

— Ну, положим, насчет бытовых нужд — это перебор, — кривится Ольгер. — Технологии такого уровня и настолько засекреченные — обычно военные. Вы ведь из-за этого передали на Феникс только часть информации? Пионеры должны были тестировать отдельные функции, сами о том не догадываясь? Изолированное сообщество, чистота эксперимента, и если что-то пойдет не так, Земля не пострадает… Я прав?

— Насчет Феникса — да, — неохотно признает Палат. — А назначение технологии…

— Из-за чего началась война? — Ольгер перебивает его ужасающе неуместно и нелогично. Морщится даже Петрушевский. — Из-за этой технологии? Из-за возможностей «Глины»?

— Стоаране выкрали ее. Был… скажем так, конфликт двух разведок, — Палат начинает отвечать, и лицо его несколько расслабляется.

— Почему она называется «Глина»?

— Это аллегория. Податлив как глина. Раньше такое сравнение было в ходу.

Петрушевский приподнимается из-за стола. Ольгер бросает на него беглый взгляд, но не дает возможности вмешаться.

— Отлично. И где же хранятся архивы с разработками «Глины», господин Палат?

Тот не двигается.

Руки сложены на груди, ноги упираются в пол. Но при всей внешней неподвижности иллюзия дрожи по всему телу граничит с галлюцинацией. Ольгер все-таки вывел его на чистую воду.

— Я не знаю.

— Знаете. Иначе на вопросы о Фениксе реагировали бы по-другому. На кое-какие еще — тоже. Не нужно отпираться. Во-первых, где архивы? Во-вторых — как именно вы использовали технологию уже после войны?

— После войны?..

— Да. После стоаранской резни, когда почти все население Земли перебило друг друга. Что вы делали с «Глиной»?

— Он думает, это Палат стоит за диверсией под Катарой? И остальными? — смятенно говорит Инесса Анджею. Тот пожимает плечами.

— Если Палат с Зелинским владели технологией, то кто еще мог за этим стоять? Вопрос только, чего они добивались. И кто им помогал.

— Сейчас Ольгер выяснит, — у Инессы вырывается тихий смешок.

— Я… ничего… — медленно отвечает Палат, — не делал с «Глиной». Я не специалист, чтобы знать, как ее направлять и программировать.

— А кто ваш специалист?

— Нет, если и выяснит, то очень не скоро, — еле слышно комментирует Инесса. Алай, стоя без дела у стеклянного бокса, откровенно скучает. То бесцельно водит глазами по сторонам, то смотрит в переговорник. — Такими темпами даже к нам вопросы поятся через неделю, не раньше.

— Нет никакого специалиста. Я не в курсе всех тонкостей…

— Но «Глина» — проект Восточноевропейского союза, я правильно понял? Хотя нет. Вы вряд ли могли изобрести что-то подобное, не тот уровень.

— Вы сами-то откуда, господин… — вскидывается Палат.

— Ольгер.

— Да, Ольгер. Откуда? Разве не из Восточноевропейского союза? Что за привычка хаять собственную страну? Не нравится — сделай лучше! Ты живешь здесь или просто небо коптишь? Да, проект был не только наш. Но мы внесли большой вклад. Разрабатывала его Россия. Но мы…

— А если вы, — Ольгер подчеркивает голосом это «вы», — внесли большой вклад, то не могли не знать совсем ничего о принципах работы. Вы же не клинический идиот, Палат. Ваша информация плюс данные архивов — и вы легко нашли бы ориентир. Думаю, вы его и нашли… Господин Зелинский, — он вдруг обрывает себя на полуслове и разворачивается к польскому президенту, — чем вы занимались, когда наша охрана схватила вас в бункере? Вас обнаружили вместе с Палатом. Какие у вас с ним были договоренности?

— Да никаких! — огрызается Зелинский. — Уйти подальше, и все!

— Зачем? Почему вы бежали от нас?

Молчание.

Молчат пленники, молча следит за происходящим Петрушевский, уже передумавший обрывать сумбурный допрос Ольгера. Его манера только кажется сумбурной. Инесса уже видит: он знает, что делает. Плетет паутину, выпускает нити предположений из узлов вопросов и опутывает Палата и Зелинского сетью из их же оговорок и недосказанностей.

— Впрочем, «почему» — вопрос бесполезный. Господин Зелинский, господин Палат, вы скажете, где искать архивы? — безразлично спрашивает Ольгер после паузы.

— Я не знаю, — поспешно открещивается Зелинский.

Ольгер стоит лицом к Инессе, и ей чудится, что за маской нейтральной деловитости его глаза удовлетворенно щурятся. Он ждал этого ответа.

— Я тоже не знаю. Может быть, на территории России. Их могли вывезти… — неохотно говорит Палат.

— Знаете. Я спросил вас, что вы делали с «Глиной» после войны. Вы ответили, что не являетесь специалистом, — теперь Ольгер смотрит на Палата с уверенностью удава. — То есть если бы вы им являлись, то воспользовались бы технологией. По крайней мере, именно в этом вы пытались меня убедить, но тоже не убедили. Я верю, что вы не разбираетесь в тонкостях. Но вам было кому помочь. Хотя это отдельный вопрос.

И он кивает оцеплению.

— Зелинского — в бокс, — звучит сухой приказ.

Двое охранников тут же подхватывают польского президента под руки. Тот безнадежно дергается. И явно не понимает, зачем его тащат в стеклянный ящик. Зато понимает Инесса. Но нет, не может быть, чтобы Ольгер так нагло… так опрометчиво…

— Алай, реакцию разрушения.

— Но…

Даже Алай ошарашен. Хотя можно было и догадаться — по этому боксу в человеческий рост, принесенному откуда-то из кладовых медцентра.

— Реакцию разрушения, — шелестит Ольгер на грани слышимости. И Алай неуверенно, точно под гипнозом, тянется к панели управления боксом.

— Это «Глина», — говорит Ольгер Палату. — А теперь смотрите внимательно, потому что если вы не скажете мне, где архивы, то вас постигнет та же участь. Без возможности восстановления. Восстанавливать мы еще не научились, информации-то у нас нет.

По меньшей мере четверо присутствующих отлично знают, что восстановление возможно. Палат, конечно, не знает… но неужели поверит и сдастся?

— Архивы мы найдем и без вас, но на это понадобится больше времени. Зато ваше уничтожение нам выгодно. У вас ведь осталось целое гнездо подельников, — буднично уточняет Ольгер. — Ваша гибель поможет его уничтожить.

Щелкает тумблер, и лампа в боксе чуть тускнеет, а генератор включается на максимум и гудит, как миниатюрный самолет.

Так вот как это выглядит…

Кажется, даже время замедляется, не веря своим глазам.

…Когда-то, до войны, до многих войн, еще в той жизни, которая не знала ни стоаран, ни пространственных «карманов», в моде были музеи восковых фигур. В них выставляли точные копии знаменитостей. Только из воска. Не отличить от настоящих.

Наверное, жутковато было идти меж их рядов в одиночку.

Наверное, если бы одну из тех фигур поставили в прозрачную печь и включили нагрев, она плавилась бы именно так.

Но она вряд ли так серела бы, оплывая бесформенным месивом.

Очертания тела искажаются, и оно проходит уродливые метаморфозы.

Сутулый угрюмец с приплюснутой головой.

Скорченный паралитик с вывернутыми плечами и коленями, вогнутыми внутрь.

Тощий карлик с изломанными руками и ногами и бессильно скрючившейся шеей.

Зародыш в лохмотьях.

Бесцветный и бесформенный комок.

Горстка белесой пыли.

Инесса вдруг понимает, что все это время простояла, не шевельнувшись и не в силах отвести от бокса широко раскрытые глаза. И лишь когда оседает последнее крошечное облачко, она снова обретает способность двигаться.

— Вы следующий, Палат, — хладнокровно бросает Ольгер.

…интересно, это больно? Нет, нет, она сама это переживала, и Ольгер тоже — их всех точно так же стерло в порошок и собрало заново. Но никто не видел, на что это похоже со стороны.

— В Москве, — севшим голосом произносит Палат. — Я назову координаты. Могу провести, если хотите.

— Вы назовете координаты, — кивает Ольгер. — Провожать не нужно, останетесь здесь. Если только окажется, что вы отправили нас в ловушку… — он кивает на бокс. — Да, имейте в виду: в ловушку вы нас не заманите. Так что и не пробуйте.

* * *

— Что, Орафанн, опять? Думаете, без вас не обойдутся? Ладно, почему нет. Вообще-то я хотел вас сменить. Всем нужен отдых…

Инесса делает шутливый жест — еще неделю назад она бы, пожалуй, не позволила себе такого в разговоре с начальником охраны — и отходит. Отдых? Да ни за что! Азарт слишком велик. Хочется уже взглянуть на те самые архивы своими глазами. А если не обойдется без ловушки — то взглянуть и на нее. Поселенцев Города Будущего так просто не возьмешь, вряд ли у Палата в рукаве есть дополнительные козыри. Плюс подстраховка… Любопытство иногда превращается в настоящий бич.

Инесса отходит в сторонку и достает переговорник, убедившись, что никто не услышит ее слов.

— Ян, — негромко зовет она после сигнала.

Щелчок. Короткий писк соединения.

— Да?

Она поспешно прикручивает громкость. В динамик врываются далекие голоса.

— Говорить можешь?

— Да, мы здесь… — он бросает пару неразборчивых слов в сторону, и смех чуть стихает.

— Вы до архивов еще не добрались? Мы, похоже, их нашли. Долго объяснять. Но это в Москве. Сейчас перешлю координаты…

Там, у Яна, голоса резко умолкают, и Инесса мимолетно возмущается, что он додумался оставить связь на такой громкости.

— Ну-ка. Это интересно.

Тут умолкает и он. Данные улетели секундой ранее.

— Под Центром стратегических исследований. Все правильно, — он снова начинает говорить, кажется, спустя вечность. — Мы тоже туда собирались, надо же…

Снова реплики в сторону. Беглые эксперты совещаются. Наконец Ян возвращается на связь:

— Мы пропустим вас вперед. Присоединимся попозже.

— Будете за нами следить? — хмыкает Инесса. Впрочем, звучит здраво. И лишняя подстраховка на случай нападения.

— Пожалуй… Никого не предупреждай. Кто летит с тобой?

Она косится на площадь перед штабом.

— Ольгер. Не знаю, кто еще. Анджей остается, Алай, кажется, тоже…

— Отлично. Пока молчи. Когда вы будете в Москве?

— Минут через двадцать, думаю… Слушай, но Ольгера-то можно предупредить!

— Собираемся, — бросает Ян своим. — Инесса. Не нужно. Я скоро объясню. Все, конец связи.

Неожиданность. Им зачем-то нужна неожиданность. Инесса все еще размышляет об этом, направляясь к летуну.

Зачем?

Все предположения — не в пользу ее будущих спутников.

Неужели и Ольгера есть в чем подозревать?..

* * *

Наверное, все-таки нет, потому что Ольгер остается допрашивать деморализованного Палата. Отряд, высланный к Центру стратегических исследований, невелик: всего шесть человек. Командует ими Кризе. И у нее, как всегда, уже есть план.

— Без моего приказа не приземляться, — предупреждает она еще перед вылетом. — Никакой самодеятельности, поняли?

В межпланетных вылазках основное время тратится на то, чтобы подняться на орбиту и преодолеть некоторое расстояние до «кармана». Поэтому Инесса никак не привыкнет к атмосферным перелетам. Проходит минут пятнадцать или двадцать, и лишь тогда приборы истребителя, кое-как настроенные после постепенного выхода из строя орбитальных спутников, показывают, что руины внизу — это Москва.

Центр стратегических исследований находят по картам. Целый квартал, застроенный по схеме — здания образуют квадрат с небольшой башенкой в центре. Инесса почти уверена, что над ними и над этой башенкой когда-то был мощный, почти непробиваемый навес. Может быть, он там и сейчас. Или его покореженные остатки придется оттаскивать, расчищая вход к защищенным хранилищам.

Реальность, как всегда, отличается от домыслов, как объемный фильм от полустертого наброска.

Навеса нет. Поодаль лежит ровная стопка металлических листов, поблескивая в лучах полуденного солнца. Здания на месте. Целые и почти невредимые.

Неприступный бастион.

— Летуны оставляем здесь. Ставьте их в ряд. Баш, свой ставьте крайним. Оставайтесь внутри. Открывайте огонь, если кто-то попытается угнать транспорт. А они попытаются, — говорит Кризе и начинает снижаться.

— Я?! Но… — офицер по имени Илай Баш, похоже, в замешательстве.

— Вы, вы. Или хочется побегать за сокровищами?

С ума сойти. Кризе пытается шутить? Фыркнув, Баш послушно ставит свой летун так, чтобы видеть на экране остальные. А Кризе первой направляется ко входу в архитектурный комплекс.

— Скорее всего, никакого архива мы там не найдем, — деловито и негромко говорит она. Слой пыли ловит шаги, глуша все звуки. Остаются глубокие следы — но во дворе и между зданиями нет ни единого. — Пока Ольгер допрашивал Палата, сообщники давно должны были перевезти все в другое место, если только они не конченные идиоты…

— Тогда зачем мы сюда идем? — без особого интереса спрашивает Ричард, когда-то числившийся в охране западных границ.

Кризе игнорирует этот вопрос.

В центральном здании довольно много трупов. Сейчас, высохшие или разложившиеся до костей, они уже не производят такого впечатления, как после февральского побоища. Место выглядит заброшенным и безлюдным. Может, Палат говорил правду, и сюда не ступала нога человека?

Или трупы просто очень удачно прячут следы.

«Ян, вы уже здесь?»

Улучив минутку, Инесса отправляет сообщение, не надеясь на успех. Но спустя пару мгновений экран переговорника беззвучно вспыхивает.

«Да. Наблюдаем. Скоро пойдем за вами».

Она непроизвольно вскидывает голову и оглядывается. Точно эксперты могут сидеть на крышах, как птицы. На плоских крышах никого нет, это было бы видно при снижении. Колодец двора, лучами расходящиеся от верхушки центральной башни крепления для навеса…

В центральной башне — гулкая пустота. Чего-то словно недостает. Инесса не сразу понимает — пыли. Сюда не проникали волокна, не спускалась скорлупа. Кто-то успел расчистить? Или…

— Вот оно что.

Кризе останавливается у глухой стальной двери. Безнадежно дергает ее. Нет, это именно то, чем кажется: сталь. Если и была надежда, что волокна все же добрались сюда и превратили металл в камень или гипс… она рассыпается, как тот же гипс от удара.

— Сообщникам Палата повезло. Это здание защищает входы. Чтобы проникнуть туда, — она кивает на дверь, — нужно или открыть ее ключом, или уничтожить. Уничтожить можно выстрелом с борта истребителя, но его-то мы сюда завести и не можем, потому что стены не дадут… А пока мы будем стрелять, даже глухой успеет нас заметить.

— Вернуться в Город Будущего за отмычками? — неуверенно предлагает кто-то. — Там должны быть…

— Нет, — отмахивается Кризе. — Все назад! Будем действовать быстро. Иначе все равно нет шансов.

От своих летунов отряд наблюдает, как истребитель Кризе поднимается в воздух и, набрав небольшой разгон, врезается в пустой дверной проем. Ювелирный пилотаж, если такой бывает: какой-то десяток сантиметров от земли. Бронированный корпус легко выдерживает удар. Стены оказываются послабее. Затем здание сотрясает взрыв.

Любопытный эффект. Инесса не может не оценить. Точно башня — огромное живое существо, которое давится огнем. Дракон с глоткой, заткнутой истребителем. Вот огонь выплескивается наружу через окна…

От следующего взрыва содрогается даже земля. Одна из стен со скрежетом откалывается и рушится, засыпая двор крупными осколками. Истребитель вылетает из разбитого проема, как пробка из бутылки.

— А теперь скорее! Если там кто-то был…

Едва приземлившись, Кризе выпрыгивает из люка и бросается к дыре в фундаменте. Остатки двери чуть дымятся рядом.

Вот и ступеньки — широкие, массивные. Кажется, рассыпаться прямо под ногами они не собираются. Хотя… Инесса наклоняется посмотреть на подозрительную выбоину. И вдруг слышит едва различимые голоса.

— Тихо! Где они?

Кризе тотчас замирает. Голоса на миг пробиваются отчетливее и начинают удаляться.

— Внизу где-то! Быстрее!

С продвижением в глубину подземных этажей темнота становится непроглядной. Луч фонаря мечется по стенам. Непонятно, как Кризе умудряется разбирать дорогу… Но голоса и шум никуда не делись, и они — отличный ориентир.

Впереди вдруг появляется слабый свет. Коридор разветвляется. Кризе делает выразительный жест и скрывается в одном из ходов. Инесса ныряет в другой.

Голоса теперь слышатся откуда-то справа и чуть сзади. Инесса замедляет шаг.

Должен быть переход, еще какой-то коридор или поворот. Во-первых, звук на это указывает, во-вторых….

Дверь тычется ручкой в ладонь. Запертая, но не бронированная. Чем Инесса и пользуется, выбивая замок парой выстрелов.

— Не двигаться!

Грохочет отлетевшая створка. Инесса врывается в помещение одновременно с Кризе, Сикорским и… и кем-то еще. Подкрепление, что ли?

В просторном полутемном зале всего трое. Они не успевают открыть огонь. Оружие у них метко выбивают, наваливаются, скручивают…

Подняв голову, Инесса смотрит по сторонам. И первым, кого она видит, оказывается… Сиверец.

— А! Вы уже здесь?

Они здесь. И Ян у двери. И Мартин Альцев. И остальные. Грязные как черти, будто ползли сюда по болоту. Кризе тоже их замечает и бросает вопросительный взгляд, держа за наручники Сартана. Старый знакомый… Когда он успел сюда попасть?

Но никто не успевает ничего объяснить.

— Вы? — глаза Сартана расширяются так, что видно даже в полутьме. И смотрит он не на Кризе, не на Инессу, не на кого-то из охраны, а на Сиверца и экспертов за ним. — Вы? Но как?.. Черт возьми, как?! Мы же…

Воцаряется молчание. Кризе ждет продолжения, вздернув брови.

— Ну? — говорит Ян. — Что вы? Очень интересно.

— Не кривляйся, — устало бросает ему Сартан. — Мы вас похоронили! Я в этом участвовал. Я рыл яму вот этими самыми руками, — он дергает скованными запястьями. — И я видел, черт вас возьми, что вы были мертвы!