Геральт Поттер (джен)

Подземелья Лондона. Они известны далеко за пределами Великобритании, а уж англичане и подавно о них наслышаны. Мало у кого имеются достоверные данные об этих подземельях, но вот слухи о них не прекращают бродить среди населения. Каких только чудес не приписывали этим катакомбам. Поговаривали, что помимо склепов и усыпальниц, складов и убежищ, тайных ходов и казарм, здесь прячется целый подземный город. Некоторые англичане были уверены, что в подземельях Лондона есть тайные часовни, дворцы для королевской семьи, театры и конечно же тюрьмы.

Катакомбы под кладбищем Вест Норвуд были облагорожены и переоборудованы в период второй мировой войны. Предполагалось использовать эти подземные ходы для эвакуации населения и партизанской войны на случай оккупации Лондона немцами. Лондон так и не был захвачен, а подземные лабиринты были заброшены за ненадобностью.

Эти катакомбы часто использовались различными тёмными личностями и криминальными элементами, но произвести тщательную зачистку и надёжно перекрыть подземелья власти никак не могли. И дело не только в том, что подобная операция потребует огромных финансовых вложений. Катакомбы строились веками, многие из тоннелей рылись в частном порядке, поэтому даже в королевских архивах не было полной карты этих подземелий. Перекрыть все входы попросту не представлялось возможным. Был и ещё один момент — властям попросту было не выгодно зачищать и закрывать лондонские катакомбы, потому что многие властьимущие сами использовали подземелья в своих целях — кто-то в качестве складов и винных погребов, а кто-то и в не слишком благовидных целях.

Стоило Питкину уйти за подмогой, как Гровер развил бурную деятельность. Он увлечённо расхаживал вдоль дверей, пытаясь понять, как их открыть. Вся проблема заключалась в том, что стальные двери не имели никаких признаков замка. Единственный навесной замок располагался на засове, запирающем окошко в центре двери. Вообще двери напоминали о тюремных камерах повышенной надёжности, причём построено это всё было далеко не вчера — коридору явно было несколько десятилетий. Мужчина осмотрелся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь вскрыть хотя бы навесной замок, но не обнаружил даже камня, чтобы сбить замок.

— Эй, ребята, вы там как? — Решил он переговорить с детьми, запертыми в камере?

— А вы кто? — Раздался из-за двери голос Дадли.

— Офицер полиции Литтл-Уингинга, Майкл Гровер, — представился здоровяк.

— Здорово! — Обрадовался мальчишка. — Вот видишь, Малькольм, я же говорил, что нас найдут! Выпускайте нас!

— Не могу! — Признался полицейский. — Ключей нет, ломика нет, да и замка на двери тоже нет. Я вообще не понимаю, как эта дверь открывается.

— И что же нам теперь делать? — Отозвался Дадли.

— Я к маме хочу! — Раздался голос второго мальчишки.

— Не волнуйтесь, ребята, скоро прибудет подкрепление и мы откроем эту проклятую дверь, а потом найдём того, кто вас похитил. — Решил подбодрить детей Гровер. — Кстати, что вообще произошло?

— Мы в снежки играли, — начал рассказывать Дадли, — а тут этот мужик подъехал. Сказал, что заблудился и попросил подсказать, как добраться до почты. Я ему подсказал, а он дал мне шоколадку за помощь. А потом я случайно попал снежком Малькольму в нос и у него кровь пошла.

— Ага! Случайно! Как же! — Возмутился Малькольм. — Ты специально мне в нос целил. И снежок слепил ледяной и твёрдый.

— Это была случайность! — Настаивал Дадли.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Нет!

— Да!

— Вы не отвлекайтесь, что дальше было? — Вернул их к основной теме рассказа полицейский.

— Ну, мы сначала поругались, а потом я поделился с Малькольмом шоколадкой и мы помирились.

— А потом я глянул на свои новые наручные часы и понял, что нам домой пора. Мы шли, ели шоколад, а потом я вдруг спать захотел…

— Я тоже! — Перебил друга Дадли. — А потом уже тут проснулись.

— А вас родители не учили, что нельзя брать угощения у нез… — начал читать нотацию полицейский, но его прервал какой-то металлический шелест.

Обернувшись, Гровер обнаружил, что коридор перегорожен сеткой Рабица, а по другую сторону от сетки стоит мужчина лет тридцати. Незнакомец был среднего роста, худой, но не тощий, одет в тёмные брюки, сапоги на толстой подошве, и тёплую кожаную куртку с меховым воротником, на голове серая вязаная шапка, в правой руке самодельный обрез. Заострённые черты лица незнакомца складывались в довольную хищную гримасу. На полу рядом с мужчиной валялся окровавленный Питкин, судя по неестественной позе, мёртвый.

Все эти нюансы бобби отметил буквально за пару секунд. Он подобрался и встал в позу, наиболее удобную для отражения атаки, но толку-то? Противник за проволочной перегородкой недосягаем, а самому Гроверу угрожает огнестрельное оружие, которому нечего противопоставить. Да ещё и Геральт с его собакой… Кстати? Где этот беловолосый мальчишка? Полицейский только теперь понял, что за разговором с детьми совсем ничего не замечал и даже не обратил внимания на пропажу ещё одного ребёнка у него прямо из-под носа. Да уж, отличился, так отличился. Если удастся выбраться из этой передряги живым, то начальство с него три шкуры сдерёт и хорошо, если под трибунал не отправят.

— Ох! Какая беда! Какое разочарование! — С наигранной радостью сообщил преступник, а никем другим этот человек быть не мог. — У меня гости, а я даже угощение не приготовил. Ну, значит вы сами станете угощением для моих милых питомцев. Это, часом, не твой напарник?.. был.

— Его звали Леонард Питкин! — Зло процедил Гровер. — И он был хорошим человеком!

Майкл не был особо дружен с Питкиным, но парня было жалко. Человеком он был неплохим и даже почти порядочным (списать пару мелких штрафов за небольшую мзду — это такая мелочь для бобби), что для полиции было большой редкостью. Он не был приспособлен для полевой работы полицейских — физически не слишком силён, да ещё и трусоват. Зато Питкин умел очень хорошо составлять различные отчёты и доклады, оформлять документы и выписывать штрафы. В отделении он обычно именно этим и занимался, а с мальчишкой его отправили лишь потому, что свободных людей не было и сержант совершенно не предполагал, что пацан выведет их на реальный след маньяка.

— Ах, какая жалость! — Продолжал паясничать незнакомец. — А как вы тут вообще оказались? Я же, вроде бы, всё подчистил. А тут возвращаюсь и вижу двух тупых бобби, орудующих в моих подземельях.

— Мы из соседнего участка. — Стал врать Гровер. Раз преступник не упомянул ещё одного мальчишку с собакой, то Геральта он не видел, есть шанс, что мальчишка сможет спрятаться. — Проходили мимо, заметили следы на снегу, решили всё проверить и нашли детей.

— Как вам, однако, не повезло.

— Эй, господин полицейский, что там происходит? — Раздалось из-за двери.

— Маньяк пришел, помолчите там. — Крикнул Гровер.

— Вот не надо на меня ярлыки вешать! — Возмутился незнакомец. — Я не маньяк, я вольный учёный, занимающийся частными исследованиями.

— Ставишь эксперименты на детях? — Попытался разговорить собеседника Гровер, всё равно других вариантов действий пока что нет.

— Поговорить хочешь, да? — Сразу всё понял преступник. — Надеешься выведать у меня ценную информацию? Ну, оно-то понятно! Бобби всегда остаётся легавым, который идёт по следу. Тебя не смущает твоё положение?

— Начальство знает, где мы. Скоро сюда прибудет подкрепление.

— Тут вынужден тебя разочаровать. На улице разбушевался страшный буран. Связи нет, дороги непроходимы. Минимум до утра вас никто искать не будет. А к тому времени все следы снегом заметёт и никто ничего не найдёт. Решетку-то на входе я уже починил. Потом ещё репелент от собак разбрызгаю в тоннеле и никто сюда даже не сунется.

— Так ты решил меня убить? — Насупился Гровер.

— Конечно. — Подтвердил маньяк. — Зачем мне лишние свидетели? Впрочем, у тебя будет выбор. Умереть или стать подопытным. Я даже расскажу тебе о своих экспериментах, чтобы ты, так сказать, проникся. Да и похвастаться хоть перед кем-то хочется, чего уж там.

— И тебе не жалко детей? Неужели нельзя было использовать для этих целей преступников? Они, конечно, тоже люди, но всё же не дети.

— Жалко? Ну да, немножко жаль. — Сокрушенно покачал головой мужчина. — Но взрослые для моих опытов не слишком подходят — у них уже сформировалась личность, разум доминирует над инстинктами, приходится прикладывать больше усилий, чтобы их сломать. А к некоторым ещё и индивидуальный подход нужен. Зато у детишек психика пластичная, с ними работать гораздо легче. Мои исследования очень важны для всего человечества, так что жертва нескольких детишек вполне оправдана.

— И что же ты такое исследуешь? — Гровер был зол на собеседника и с радостью бы отрихтовал его наглую рожу своей резиновой дубинкой, но в данный момент мог об этом только мечтать и, скрипя зубами, тянуть время, надеясь на чудо.

— Я начну рассказ издалека. Ты позволишь? — Полицейский кивнул. — Вот и замечательно! Во время второй мировой войны у немцев было такое себе общество по изучению древней германской истории и наследия предков — Аненербе. Занималась эта организация изучением всяких мистических явлений, древних цивилизаций и прочего в таком духе. Каким-то образом в руки оперативников этого общества поступила информация о ритуалах и верованиях алгонки́нов — это такое племя индейцев в Северной Америке. Некоторые ритуалы они даже проверили и убедились в их действенности. Было там так же упоминание о вечно голодных злых духах — вендиго.

Одержимые этим злым духом люди становились удивительными созданиями. Идеальные охотники, которые умнее, сильнее и быстрее своих жертв. Охота на человека для этих существ не составляет труда, они способны убить человека даже раньше, чем тот что-то заметит. Особенно хорошо вендиго охотятся ночью.

Способ превращения в вендиго всегда одинаков. Какой-нибудь особо суровой зимой группа людей оказывалась отрезанной от мира, от помощи. Чтобы выжить, им приходилось становиться людоедами, пожирая остальных членов племени или лагеря. Каннибализм постепенно заставлял людей терять человеческий облик и тогда в них вселялся злой дух, превращая в монстра. Человек меняется. Становится сильнее, быстрее, выносливее. Увеличивается продолжительность жизни. Почти идеальный суперсолдат. Проблема в том, что, согласно преданиям алгонки́нов, вендиго редко бывают разумны.

В общем, один из учёных Аненербе решил, что на основе этих данных можно попытаться создать суперсолдата и обратился за помощью к печально известному доктору Йозефу Менгеле. То ли доктор в этот момент был слишком занят каким-то другим экспериментом, то ли посчитал использование наработок алгонки́нов не патриотичным, ведь они не имели никакого отношения к арийской расе. Это не так уж важно, Менгеле попросту отмахнулся от специалиста Аненербе.

— И какое отношение ко всему этому имеют дети? — Не выдержал Гровер.

— Спокойствие! — Выставил перед собой руки маньяк. — Я как раз подхожу к самому интересному. Мой дед работал в Освенциме лаборантом Менгеле. Доктор разрешил ему ознакомиться с трудами Аненербе и взять папку со всеми их наработками домой. А через пару недель Менгеле был переведен в Гросс-Розен. Мой дед очень своевременно понял, что Рейх скоро падёт и сбежал сюда, на острова. Когда я поступил в Кембридж, дед подарил мне все свои записи об экспериментах Менгеле — для начинающего врача это настоящее сокровище. Среди записей была и папочка про алгонки́нов. Меня по-настоящему захватила идея создать совершенного человека и я принялся готовиться, учиться. Прошлым летом я начал создавать первых искусственных вендиго из различного отребья, но ничего не получалось. Эти твари подыхали от голода, но не желали идти на сотрудничество. — Злобно оскалился безумец, но быстро взял себя в руки. — А потом я как-то прогуливался по Лондону и увидел, как одна мамаша ловко управляется со своим ребёнком. И я понял, что это идеальный вариант. И знаешь, всё получилось!

— Ты хочешь сказать, что заставлял детей есть друг друга? — Ужаснулся Майкл.

— Именно! Именно! Именно! — Радостно кричал безумец. — Я создал из этих спиногрызов маленьких монстриков! Но это ещё не всё! Какой-то Грожен выставил на одном подпольном аукционе кровь уникального мутанта. К сожалению, продавца мне так и не удалось найти, а вот кровь я выкупил. Она, конечно, не очень свежая, но сохранена была правильно и я смог кое-что выяснить. В общем, не буду вдаваться в сложные научные подробности, но кровь этого мутанта натолкнула меня на идею, как придать обычному человеку возможности вендиго без превращения в монстра. Я так вдохновился этой идеей, что даже провёл эксперимент на самом себе. Честно сказать, чуть не сдох.

— Жаль, что не сдох, — в сердцах воскликнул Гровер, но маньяк его не услышал, продолжая вещать:

— Я стал сильнее и быстрее, чем простые смертные! Правда приходится каждый день есть человечину и голод никогда не утихает полностью, но это ведь такая ерунда! Когда я доведу свои эксперименты до идеала, правительства разных стран будут готовы меня озолотить.

— Больной ублюдок, ты хоть понимаешь, к чему это приведёт?

— Да насра-а-а-а-а-а!!!