Начало дружбы (джен)

Гай распушил хвост и прыгнул с ветки на ветку, а потом еще... Где-то здесь должен был прятаться от дневного света самец желтогрудой куницы — или, как называли этого зверя белки, харзы — по имени Какаши. Он был грозой здешней местности: быстрый, умный, хитрый и смертоносный. Все мелкие грызуны, птицы и зайцы боялись Какаши как огня, опасались его даже соболи.

Гай, когда искал дорогу, спросил мирно пасущуюся кабаргу, где можно отыскать Какаши. Она унеслась быстрее ветра! А белки в этом лесу не жили, что только говорило об их интеллекте... Спросить Гаю было некого, и он уже совсем отчаялся, но тут ветер принес незнакомый запах. Острый, опасный, от него шерсть встала дыбом, а инстинкт самосохранения упал в обморок. Гай никогда не обращал внимания на опасность. Он ушел в режим незаметности и осторожно подобрался поближе к источнику запаха.

Наконец-то! Гай нашел Какаши, которого на огромное расстояние вокруг кляли на все голоса разные звери. Причем как мирные, так и хищники. Харза была самой крупной из куниц, но Гай не чувствовал себя маленьким и беззащитным. Гигантская белка легко ускользнет от любого врага, а при случае и даст ему по морде.

Спящий на толстой ветке Какаши своей красотой и многоцветностью соперничал с самыми очаровательными вещами: закатом солнца, блеском воды в ясный день, оперением райских птиц. Верх его головы и морда были окрашены в чёрный цвет, нижняя челюсть — в белый, шерсть на горле и груди — в ярко-жёлтый, туловище — в золотистый, а ноги и хвост — в черный. Гаю хотелось любоваться этим зрелищем бесконечно, но тут Какаши открыл глаза. Они были алые, и от их взгляда инстинкт самосохранения Гая попытался испариться, но тот был против.

Какаши сказал:

— Кто здесь? Ты приблизился ко мне так близко, но твой запах мне незнаком.

Гай шевельнулся, сбрасывая незаметность.

— Приветствую тебя! Я — Гай из Изумрудной долины.

— Очень рад. А где находится долина с такими чудными белками? — в голосе Какаши слышался гастрономический интерес.

Гай был не так глуп, чтобы рассказывать харзе про долину.

— Дней десять пути отсюда, а в какую сторону я уже и забыл. Какаши, у меня к тебе предложение...

— Ты знаешь мое имя?

Стоит задобрить Какаши, ведь Гаю так нужно, чтобы тот согласился.

— Мне про тебя рассказывали сотню раз, не меньше. Ты поистине знаменит!

— Даже так? А почему ты не поверил рассказам?

— О, я поверил. Пожалуйста, стань моим соперником. Давай померимся скоростью и силой!

Какаши моргнул, вид у него был озадаченный. Наверное, никто ему таких слов не говорил. Это замечательно! Значит, Гай будет первым... Какаши задал простой вопрос:

— Ты же понимаешь, что когда я тебя поймаю, то съем?

— Конечно! — не стал скрывать свою радость Гай.

— На вид ты очень вкусный, хоть и совершенно сумасшедший.

Гай не первый раз встретился с такой реакцией. Хищники считали, что могут легко справиться с белкой, пусть даже гигантской. Одним из самых больших удовольствий для Гая было учить этих бедняг правильно оценивать противников и не судить по всеобщему мнению. Он уточнил:

— Ты так уверен в победе?

Какаши облизнулся и ответил:

— Абсолютно.

— Для первого раза это простительно.

Без предупреждения Какаши бросился вперед. О, как он сорвался с места! Словно песня... Он двигался как горная река: лился как вода, быстро и неотвратимо, но при этом спокойно и безмятежно, полностью доверяя своим силам. Гай успел хихикнуть про себя, глядя в глаза приближающейся смерти, а за мгновение до прикосновения когтей харзы отскочил в сторону.

Какаши чуть не кувыркнулся с ветки, едва удержавшись. Потеряв свое спокойствие, он теперь напоминал раскаленные от жара камни в пустыне Суна и шипел как капли воды, которые падают на них:

— Ты не так прост! Беги, я все равно тебя поймаю!

Гай поздравил себя с выбором правильного соперника, умеющего не сдаваться и не пасовать перед первой неудачей.

— Я рад, что ты принял мое предложение.

Порыв ветра унес с собой Гая как пушинку. Длинный прыжок, его коронный номер, наверняка озадачил Какаши. Нужно будет двигаться не слишком быстро, чтобы он не потерял Гая.

Гай несся по веткам, и его душа пела от счастья.