Хогвартс тебя ждет (гет)

— Гермиона, ты вечно где-то бродишь допоздна и возвращаешься, когда мы уже спим! Но сегодня мы тебя дождались!

Гермиона вздрогнула от резкого голоса Лаванды Браун и медленно, не отрывая глаз от соседок по комнате, прикрыла дверь за спиной. Она подумала о Гарри, который, к счастью, был очень далеко от этих девушек. Гермиона и сама хотела убежать как можно дальше или хотя бы к нему. Там она была бы в целости и сохранности. Только в его объятьях никто бы не посмел ее тронуть, в них она никогда не слышала ехидные комментарии о себе. Но сейчас она была без него. Ее словно выставили обнаженной перед двумя девушками, которых она всегда старалась избегать.

Глупо было думать, что раз Гарри может защитить ее, он всегда будет рядом. Иногда Гермиона оказывалась и одна. Совсем, совсем одна.

— Где ты была? — спросила Лаванда.

Гермиона снова подумала, чтобы убежать. Но тогда они получат еще один повод, чтобы дразнить ее. Или побегут за ней. Она не знала, что будет хуже. Ее сердце тревожно забилось, живот скрутило, а мысли полностью исчезли из головы. Она снова была одна и никто не мог защитить ее. Гермиона отчаянно хотела позвать Гарри и надеяться, что он услышит ее крик. Но он, конечно, не мог ей помочь: он был мальчиком и не поднялся бы по лестнице в женские спальни.

— Я была... там, — пробормотала Гермиона. Она посмотрела на пол — нельзя ли провалиться сквозь него, чтобы немедленно исчезнуть из этой комнаты?

— С Гарри? — Парвати в ожидании ответа подняла брови. Она помотала бедрами в характерном движении, и Лаванда заливисто расхохоталась — по-девичьи высоким смехом. Ее голос напомнил Гермионе худшие моменты ее жизни.

Гермиона кивнула в ответ, чувствуя, что ее щеки начинают гореть.

Она знала, что не так красива, как ее соседки, у нее нет таких прекрасных сисек и замечательных причесок. Но у нее был Гарри Джеймс Поттер. Попытка Лаванды получить информацию с помощью подкупа Гермионы перед походом в Хогсмид говорила о том, что на Гарри есть и другие претендентки. И это раздражало девушку.

— О! — взвизгнула Лаванда, снова заходясь смехом. Она взяла в руки прядь волос и подмигнула Гермионе. — Не знала, что ты можешь быть такой развратной.

Лаванда поднялась с кровати и обошла девушку вокруг. Ее ночнушка едва закрывала колени. Парвати тоже засмеялась и показала на Гермиону:

— Ты только глянь на нее!

Гермиона подумала, что они притащили огневиски из Хогсмида и немного перестарались, употребляя этот напиток.

Она все еще стояла у двери, не зная, что делать дальше. Их слова вонзались в нее, как кинжалы, а насмешливый смех заставлял ее чувствовать себя все хуже и хуже. Желание сбежать из спальни стало нестерпимым.

Но она не сбежала. Она оставалась стоять на одном месте, их издевательства почти перестали ее задевать. Они никогда не оставят ее в покое. Но можно разобраться со всем этим раз и навсегда. Наверное. Лаванда снова рассмеялась, и храбрость начала стремительно покидать Гермиону. Словно в ней когда-либо была эта храбрость. Пока что она чувствовала бесконечно унижение.

— Расскажи нам, Гермиона, — сказала Лаванда, едва не захлебываясь от восторга, но продолжая перебирать свои волосы. Парвати снова захихикала, — как тебе удалось окрутить Гарри. Честно, из всех девушек школы он выбрал именно тебя! Как это случилось? Вот глянь на меня! Посмотри на меня! И он предпочел тебя мне?

— Для меня это тоже загадка, — заметила Парвати. Она, казалось, была искренне озадачена этим фактом, словно Гермиона была чем-то отвратительным, что вдруг сумело соблазнить бедного и ничего не понимающего мальчика.

— Почему ты не отвечаешь? — требовательно спросила Лаванда. — Ты можешь быть честной с нами.. сколько ты ему заплатила? Или... подожди, не говори... ты посветила перед ним своей киской?

Лаванда в притворном ужасе закрыла рот ладонью и охнула. Парвати со смешком показала, как она задирает ночнушку.

— Расскажи нам! Почему ты ему понравилась? Что ты для этого сделала? — спросила Лаванда. — О, точно! — воскликнула она, словно только что вспомнила что-то важно. — А он хорошо целуется? И как он выглядит голым?

Лаванда подняла ладонь и Парвати стукнула ее своей. Они снова засмеялись. Конечно. Они просто смеялись над ней.

Гермиона продолжала молчать. Она была уверена, что ее соседки не посмеют так вести себя при Гарри. Когда она только зашла в спальню, ей показалась, что ее соседки будут относится к ней с уважением. Они должны были относиться к ней с уважением, если хотели узнать побольше о Гарри. Но оказалось, что они достаточно уверены в себе, чтобы говорить с Гермионой в привычной манере, ведь они все равно уведут у нее Гарри. Они словно не хотели прикладывать ненужных усилий, чтобы получить желаемое. И только Гермиона знала, как они ошибаются.

Лаванда вздохнула и надула губки.

— Она нам не отвечает, Парвати.

— Какой стыд, — Парвати покачала головой в притворном неодобрении.

Гермиона просто стояла на одном месте с глупым видом. Она всегда так делала, когда над ней издевались. Она никогда не отвечала обидчикам. Сейчас она чувствовала себя униженной, чувствовала, как снова начинают пылать ее щеки. Смогут ли они услышать, как часто бьется ее сердце? Она почти впала в панику. Их смех не давал ей думать ни о чем другом, он поедал ее чувство собственного достоинства так жадно, словно его давно не кормили.

— У Гарри ужасный вкус, — сказала Лаванда с усмешкой и продолжила почти шепотом: — Знаешь, Парвати, он никогда не выглядел слишком сообразительным.

Парвати кивнула.

— Он ведь избил Драко Малфоя ни с того ни с сего. Вообще ни за что! Какой характер... может, я смогу его укротить, — Парвати встала на кровати и так качнула бедрами, что ее родители, если бы увидели сейчас свою дочь, упали бы в обморок.

Лаванда хлопнула в ладони и визгливо засмеялась, прижав руки к животу.

Гермиона сжала кулаки. Они могли обсуждать ее так, как им было угодно, но когда они начинали говорить о Гарри — ее Гарри — внутри нее закипал гнев. Парвати все еще двигалась так, будто ее трахал невидимка, и Гермиона не выдержала.

— Не говорите так о Гарри! — коротко бросила она.

Ее слова прозвучали так неожиданно, что Парвати остановилась.

— Что? — спросили девушки одновременно.

— Не говорите так о моем парне, — повторила она. Ей понравилось то чувство, которое появлялось внутри, когда она говорила о Гарри как о «своем парне», — или обо мне, если уж дошло до этого, — добавила она, понимая, что просто озвучивает то, что давно было в ее мыслях. И ей нравилось, как неверие в происходящее проявлялось на лицах ее соседок.

Лаванда снова захихикала.

— Смейся, смейся, — сказала Гермиона. — Гарри мой парень, и вы можете говорить все, что угодно, это ничего не изменит. В конце концов, это я получила Гарри, а не вы.

Гермиона не выбежала из спальни, оставляя за собой последнее слово, а пошла прямо к своей кровати. Лаванда явно хотела что-то сказать, и Гермиона мельком пожалела о своих словах. Соседки, конечно, будут смеяться. Они не воспринимают ее всерьез, а ее попытка защититься только рассмешит их.

И Гермиона решила, что ее единственным оружием в данной ситуации — неожиданность. Ей нужно было, образно выражаясь, вогнать их в ступор. Гермиона вспомнила те два вопроса, которые ей задала Парвати. Она села на кровать, повернулась к разозленным девушкам и спокойно сказала:

— И просто для справки — он потрясающе целуется и неплохо выглядит без одежды.

Челюсти Лаванды и Парвати натурально упали на пол. Гермиона посмотрел на разом замолчавших девушек и задернула балдахин. Она рухнула на кровать и свернулась калачиком поверх одеяла. Она знала, о чем думают сейчас ее соседки, но лишь слегка улыбнулась. Конечно, она видела только торс Гарри, но Парвати и Лаванда не могли уличить ее в этой маленькой лжи.

То, что Гермиона Грейнджер потеряла девственность раньше, чем они, несомненно задело девушек. Они и в самом деле начали активно перешептываться, пытаясь понять, сказала она правду или соврала. Возможно, завтра они снова начнут жестоко издеваться над ней и громко шутить о ее блядстве, но эта ночь обещала быть спокойной.

Прекрасные и счастливые моменты, которые она провела с Гарри, поцелуи, взаимные прикосновения оставались только между ними, и она была уверена, что другие девушки не смогут привлечь его внимание. Гермионе стало стыдно, что в начале разговора она не смогла ответить соседкам.

Она впервые почувствовала в себе такое чувство, как смелость. Может быть, Сортировочная Шляпа еще тогда знала, что когда-нибудь такой момент наступит, потому что сейчас она находилась в правильной спальне и в правильной башне. Она чувствовала, что стала настоящей гриффиндоркой.

* * *

Гермиона могла целовать Гарри все утро, если бы им не нужно было идти на уроки.

— Ммм, что на тебя нашло? — в шутку поинтересовался Гарри. Он был удивлен, что Гермиона внезапно накинулась на него с поцелуем.

На ее лице сияла улыбка до ушей. Сейчас она гордилась свои ночным поступком.

— Мои соседки не спали, когда я вернулась, — рассказала она.

— Они... что? Боже, Гермиона, ты должна была сразу же уйти и...

Гермиона снова поцеловала его.

— Нет-нет, послушай, — сказала она, балансируя на цыпочках. И рассказала ему о том, что случилось — как Парвати Лаванда набросились на нее и что она им ответила. Она ни о чем не умолчала, но покраснела, когда говорила о том, как он целуется и какое у него тело.

— Ух ты, — улыбнулся Гарри. — Не думал, что ты можешь быть такой крутой.

Гермиона рассмеялась. Она действительно могла целовать Гарри все утро.

— Но если серьезно, то я горжусь тобой, — добавил Гарри. Он наклонился к ней и их лбы соприкоснулись. — Я рад, что ты набралась смелости ответить им.

— Я тоже рада, — призналась она и улыбнулась.

Она словно пьянела в его присутствии. Он превращал ее в какое-то легкомысленное создание. И она уже смирилась с этим. Она снова обняла Гарри и поцеловала его.

«Да, — подумала она, — я могла бы целоваться с Гарри все утро».

* * *

Дорогая мама,

Помнишь, я говорила тебе, что начала дружить с Гарри Поттером?

Мы провели с ним много времени вместе, и я начала ему нравиться. Сильно нравиться. И недавно он пригласил меня в Хогсмид, и я согласилась. Это был лучший день в моей жизни, мама. И да, я надела то платье, которое ты мне купила. Думаю, мне нужно сказать тебе спасибо, потому что Гарри впервые назвал меня красивой, когда я была в нем. Никто и никогда меня так не называл. Кроме тебя, конечно.

И теперь он мой парень! Я знаю, что это все неожиданно, но у нас с ним в последнее время сложились хорошие отношения. Он меня уважает; он никогда не ставит меня в неловкое положение, и он так стремится защитить меня. Я так счастлива. Гарри очень много значит для меня. Он лучший друг в мире. Он всегда называет меня симпатичной и защищает меня, если другие студенты ведут себя плохо по отношению ко мне.. Он мой лучший друг и мой парень. Я доверяю ему.

Когда мы встретимся на рождественских каникулах, я все объясню. Мне так много надо тебе рассказать о нем, что в письме этого сделать не получится.

Кстати, о рождественских каникулах. Может ли Гарри приехать к нам на праздники? У него никогда не было настоящего Рождества, поскольку люди, с которыми он вырос, абсолютно ужасны. Между нами говоря, я даже не уверена, получал ли Гарри когда-либо рождественский подарок. И если он сможет приехать, было бы очень здорово. Я не стала бы спрашивать, если бы не думала, что у нас с Гарри могут быть долговременные отношения. Я очень надеюсь, что у нас все будет хорошо.

Думаю, ты тоже его полюбишь.

Я знаю, что папа может не разрешить. Папа, если ты читаешь это письмо: я хочу, чтобы ты отнесся к Гарри без предубеждений, если — или когда — встретишь его. Дай ему шанс, хотя бы ради меня.

С любовью,

Гермиона.

* * *

Гермиона,

Милая, я почти заплакала, когда читала твое письмо!

Конечно, твой парень может приехать к нам на рождественские праздники! Я буду очень рада встретиться с ним. Ты сказала, что он назвал тебя красивой... мальчик определенно очень умен. Так что видишь — не только мне открылась твоя красота.

Я рассказала твоему отцу о Гарри. Он счастлив за тебя. Не слишком охотно, но счастлив. Я думаю, он захочет поговорить с Гарри, когда встретит его. Я думаю, мы можем ему это позволить.

Ох, дорогая, я так волнуюсь за тебя! А ведь я говорила тебе, что в этом году все изменится.

Увидимся с тобой и с Гарри на каникулах! Очень жду этой встречи!

Люблю,

Мама.

PS: Пожалуйста, скажи мне, что вы предохраняетесь. Если Гарри такой вежливый, как ты его описываешь — и я, безусловно, верю тебе, — то это единственное, что меня беспокоит. Но мы поговорим об этом, когда ты приедешь.

* * *

Гермиона взглянула на Гарри. Тот с беспокойством посматривал на нее и нервничал. Это было очень мило.

— Она сказала «да», — взвизгнула девушка, прочитав письмо из дома.

Гарри тоже обрадовался. Перспектива провести каникулы вместе была очень соблазнительной.

Правда, Гермиона покраснела, когда дочитала постскриптум. Да, ее мама все же оставалась матерью и напоминала дочери о предохранении. Сейчас это выглядело смешно, но еще неделю назад она почти убедила Парвати и Лаванду, что не так умна, как кажется.

Они все это время глядели на нее, и в их взглядах чувствовалось что-то среднее между удивлением и отвращением. При этом они ни разу не заговорили с ней. Видимо, еще не придумали, что сказать. То, что Гарри почти их не замечал, улучшению отношений не помогало.

Гарри поцеловал ее в щеку. Гермиона знала, что на них смотрят, слышала перешептывания, но ей было наплевать. Она и Гарри проведут Рождество вместе, это было удивительно, прекрасно и впечатляюще. Больше ничто не имело значения. А после прошлой ночи она поняла, что имели в виду другие люди, когда говорили, что их что-то не волнует. Сейчас Гермиона чувствовала себя такой сильной, какой не была никогда.

— А что твой отец? — спросил Гарри с ощутимой тревогой в голосе.

— Мама написала, что он собирается поговорить с тобой, — честно ответила Гермиона. Она не видела причины лгать.

Гарри медленно кивнул.

— Это вроде бы... справедливо, — он все еще нервничал, хотя говорил совершенно спокойно.

— Не переживай. Думаю, что и меня ждет разговор — с мамой, — сказала Гермиона, смирившись с неизбежным. — И она напомнила мне, чтобы была умной и предохранялась. Там еще много всего было...

Гарри поперхнулся едой, и Гермиона от души похлопала его по спине. Он вздохнул и кивнул ей с благодарностью. А потом отодвинул тарелку. У него совершенно пропал аппетит.

* * *

Гарри был непривычно тихим. Гермиона знала, что это из-за предстоящей встречи с ее отцом. Он был рад провести с ней Рождество, но ее отец пугал его.

— Ты слишком зациклился на этом, — сказала Гермиона. Она взмахнула палочкой и пробормотала небольшое заклинание, разложив подушки в нужном порядке. Они снова вернулись к занятиям магией. — Мой папа на самом деле не настолько страшный.

— Я знаю, — вздохнул Гарри. Он положил свою палочку в карман и вытер вспотевший лоб. Его изумрудные глаза смотрели вдаль из-за очков. — Извини.

Гермиона нахмурилась. Ей совершенно не хотелось, чтобы Гарри извинялся за те эмоции, которыми не мог управлять. Она подошла и поцеловала его в щеку.

— Мой папа не выгонит тебя и не сделает ничего плохого, — мягко сказала она. Она постучала по столу, привлекая его внимание. — Ведь это то, что тебя беспокоит?

Гарри пожал плечами, и ее сердце убежало в пятки от этого простого жеста. Он в самом деле думал, что ее отец возненавидит его так сильно, что вышвырнет его прямо из машины, когда они будут ехать с вокзала. В жизни Гарри было слишком много жестокости, причем в основном жестокости со стороны родственников. В это Рождество Гермиона собиралась показать ему, что такое настоящая семья, что он может быть любимым. И ее отец никогда бы не стал ненавидеть Гарри так, как боялся ее приятель.

— Я люблю тебя, Гарри, — приблизив к нему лицо так близко, что почувствовала кожей его горячее дыхание. Его глаза затуманились и он прижался своими губами к ее губам.

Гермиона не сопротивлялась. Она тоже прижалась к нему в глубоком поцелуе. Потом сильные руки Гарри посадили ее на парту. Это смущало, потому что было слишком эротичным, а парты не предназначены для эротики. Она почувствовала, что он снова прижался к ней, и ахнула, когда он вдруг прервал поцелуй.

— Пожалуйста, — умоляюще прошептала она, желая снова почувствовать вкус его губ. Но он поцеловал ее в шею.

Одна ее рука отчаянно ухватилась его за плечо, но ей вдруг потребовалось больше Гарри. И тогда вторую руку она запустила в его прическу, а когда он немного прикусил ее кожу, она крепко схватилась за его растрепанные волосы. Глаза Гермионы закрылись.

Она тоже захотела сделать с ним что-то подобное и коснулась кожи возле уха. Гарри застонал и провел рукой по ее позвоночнику. Гермиона никогда бы не подумала, что это может быть настолько классно. Гарри фантастически целовался, она уже в этом не сомневалась.

Она на мгновение подумала, что слишком много упускала в своей жизни. Но потом поняла, что ничего она не пропустила. Без Гарри ничего бы не случилось, эта близость была бы невозможна ни с кем другим. Это Гарри открыл ей эту сторону жизни, эти поцелуи и прикосновения, и она любила каждую секунду, проведенную с ним.

Это было чем-то большим, чем обычные обнимашки, и они оба знали это. То, что они делали, включало безысходность, тревогу и страх, их сломленные «я» встретились и изучали друг друга.

Гарри снова поцелуями прошелся по ее шее, и она могла лишь шептать его имя. Ей отчаянно хотелось заниматься этим каждый день, и лучше всего — до самой смерти.

Потом его губы вернулись к ее лицу, и Гермиона страстно поцеловала его. Она не думала в этот момент, впервые в ее жизни логика бросила ее на произвол судьбы, иначе никак нельзя было объяснить, что ее руки делают под рубашкой Гарри. Ее пальцы скользили по его коже, покрытой — она помнила это — многочисленными шрамами и ранами.

В Гермионе смешались дикость и страсть, и только скрип парты под ней вернул ее в реальность. Это была классная комната, за этим столом обычно стоял какой-то учитель. Она не помнила, кто именно использовал этот стол раньше...

А потом ее пальцы добрались до его груди, Гарри углубил поцелуй, их языки встретились, а его футболка наконец разлетелась в клочья. И кто был тому виной, она тоже не знала. То ли ее руки постарались, то ли Гарри помог. Но разве это имело значение?

Разве вообще что-либо сейчас имело значение?

«Нет», — бесстрастно подумала Гермиона, изучая шрамы на теле друга и пытаясь вылечить их своими прикосновениями.

Гермиона могла целоваться с Гарри всю ночь.

Примечание автора: Нет, у них не было секса.

Примечание переводчика: Обломайтесь, пвпшники ;)