Tabula rasa - С чистого листа (джен)

— Итак, начну я с того, что приведу немного статистики. У двух магов рождение мага почти стопроцентная вероятность. Ты можешь возразить: «А как же сквибы?», но к этому я вернусь чуть позже. Так вот. У мага и маггла ребёнок на шестьдесят процентов будет волшебником. У двух таких полукровок — на семьдесят. Цифры, разумеется, не слишком точные, но для наглядности их хватает. Теперь рассмотрим усложнённый вариант. В магической Британии есть так называемый Список Древнейших и Благороднейших семейств — Священные Двадцать Восемь. Мы входим в этот список, к слову. Так вот, это те семьи, которые ревностно оберегали себя от смешения с магглами. Мы сильнее рядовых магов, даже тех чистокровных, что по несколько поколений вступали в браки с магами — в наших жилая течёт концентрированная магия, если позволишь так выразиться. Однако в этой самой концентрации кроется огромная проблема. Кровосмешение — без аналогий с извращениями — путь к вырождению. Упомянутая тобой эндогамия привела не только к усилению магических талантов, но и концентрации проклятий. Разбавлять кровь нужно, с этим глупо спорить, но делать это тоже требуется с умом. Вводить в род маггла — нонсенс, его кровь не очистит от проклятий, хотя на некоторые факторы и повлияет положительно, ведь проклятия «разбавятся». А вот магглорождённых — можно и нужно вводить в семью. Но не грязнокровок, что бредят демократией, а тех, кто не только обладает магическим потенциалом, но и подходит.

— Селекция?

— Можно и так сказать, — хмыкнул Рудольфус. — Но снова — пойми правильно то, что я пытаюсь сказать. Не меряй маггловской меркой.

— Я стараюсь.

— В Хогвартс юные волшебники попадают в возрасте одиннадцати лет. А помолвки в нашей среде принято заключать с пелёнок. Если подходящих кандидатов родители не нашли — тех, с кем род не пересекался хотя бы в четырёх предыдущих поколениях, у кого в роду нет проклятий, что усугубят твои собственные, — ребёнку сообщают об этом перед отправкой в школу. И ребёнок сам ищет себе пару — под присмотром родителей, разумеется. Знакомится, присматривается, сообщает родителям то, что узнал, те оценивают, наводят справки и, если кандидат удовлетворяет основным условиям — возможности завести жизнеспособное потомство, — благословляют.

— А если помолвленный ребёнок, оказавшись в Хогвартсе, присмотрит кого-нибудь другого?

— Это редкость, — отрезал Рудольфус.

Шерлок прекрасно понимал, что дядя наверняка пропустил множество немаловажных факторов, деталей, связующих звеньев, стараясь выдать краткую справку о традициях магического мира. Но — без тех звеньев уловить ход его размышлений не представлялось возможным, а значит и оценить их было нельзя, отчего вывод казался надуманным и странным. Однако Шерлок помнил, что обещал не судить.

«Мне нужно ещё очень многое узнать, — со вздохом признался он сам себе. — Пока не начну понимать, как мыслят маги, улавливать те логические переходы от одной мысли к другой, которые приводят магов к этим выводам — судить не стану!»

— Почему редкость? — стараясь быть терпеливым, уточнил Шерлок.

— В нашем мире детей воспитывают в уважении к традициям и старшим членам рода. Да-да, магглы давно уже отринули этот пережиток средневековья. Однако у нас — это всё ещё неписанный закон. Хотя в некоторых семейных кодексах вполне себе писанный. При правильном выборе будущего супруга маг получает гармоничную семью, усиление своих способностей…

— Ну неужели никто не влюбляется?! — не в силах поверить в подобное, изумился Шерлок.

— Ну почему же? За примером далеко ходить не надо: родная сестра моей жены — сбежала из дома с грязнокровкой.

— И что?

— Да ничего, — поморщился Рудольфус. — Андромеда была дурой, а за это не наказывают. Видишь ли, она как раз не была помолвлена — не нашлось подходящего кандидата, — и ей была предоставлена немалая свобода действий в выборе. Приведи она своего Тонкса к родителям, те бы покривились — нищий и безродный, не блещущий в тот момент никакими талантами, — но благословили его. Однако малолетняя идиотка не стала даже пытаться, ей настолько промыли мозги, что она перестала верить, что её родители — люди, став их воспринимать какими-то монстрами… — Рудольфус вздохнул и махнул рукой. — Там многое намешано, вспоминать противно. Суть в том, что Тонкс оказался весьма подходящим магом — их с Андромедой потенциалы совпадали чуть ли не идеально. Знай об этом и она, и он, и её родители, и общество — всё сложилось бы совершенно иначе. Тонкса ввели бы в род, что пошло бы на пользу и роду, и Тонксу, и их с Андромедой дочери. А так дурочка расплевалась с семьёй, настроила против себя всех, жила в нищете, пока её юный супруг пытался найти себя и пробиться вверх по пищевой цепочке, а в итоге и овдовела, и дочь их убили… Да что уж говорить.

Пару минут в гостиной было тихо, но Рудольфус быстро вернулся из собственных мыслей.

— У нас принято следовать традициям, это действительно так, и детей — а также пришлых — учат непреложному уважению этих традиций. Но мы тоже люди, мы тоже желаем своим детям наилучшего, а потому, если случается нечто выходящее за рамки правил, ищем обходные пути, чтобы и собственные законы не нарушать, но и в маггловскую анархию не скатиться.

— Значит, если я войду в вашу семью, от меня не потребуют...

— Шерлок! — засмеялся тот. — Во-первых, у нас есть Майкрофт. Во-вторых, Эвр. В-третьих, мы с Рабастаном вполне способны обзавестись наследниками — ещё лет двадцать будем способны. Мне не повезло с женой, а Стэн не нашёл свою единственную. Бывает. Но пока этот вопрос не критичен. Скажу прямо, если ты намерен жениться на маггле, благословения не получишь, но ведь оно тебе не очень-то и нужно, не правда ли? Будь жаль лишиться твоего общества сразу же после знакомства, но ты полностью свободен в выборе.

— Лет двадцать? — шокированно — в который уже раз! — переспросил Шерлок. Рудольфус непонимающе изогнул бровь, и тот перефразировал: — Вы старше моей мамы, но заявляете, что ещё двадцать лет сохраните фертильность?!

— Магия, дорогой племянник, — снисходительно улыбнулся Рудольфус. — У нас принято рано обзаводиться семьёй. Но немало и тех, кто производит на свет наследника очень поздно. Это зависит как от личных предпочтений, так и от многолюдности рода… Но ты прав, нам стоит задуматься.

— А вы… Хм.

— Что?

— То, что вы официально мертвы — это не помешает матримониальным планам? — немного ехидно уточнил Шерлок.

— Ничуть, — усмехнулся Рудольфус. — Или ты считаешь, что мы ведём затворнический образ жизни и ни с кем не контактируем? Вижу, именно так и считаешь, — покивал сам себе он. — У нас, конечно, не слишком обширный круг общения, до и до точки он не сузился. Помнишь, Рабастан говорил о том, что Эвр нас освободила из Азкабана?

— Да, но…

— С нами было несколько друзей. Вот с ними мы и поддерживаем отношения. Не только с ними, само собой, но полностью доверять мы можем только им, потому и общаться с ними приятнее — нет нужды постоянно быть настороже. Однако присутствие в доме Эвр вынуждает нас не приглашать никого без предварительной договорённости.

— Я не понимаю, как вы можете кому-то полностью доверять в вашем-то положении. В конце концов, предательство заложено в каждом человеке, весь вопрос только в том, в какой момент оно проявится.

— О, это несомненно так, но ты снова забыл, что это — магический мир. На случай вынужденного предательства — мало ли к каким методам дознания прибегнут авроры, доведись им схватить считавшимся мёртвым Пожирателя смерти? — мы все принесли Непреложный обет. Напоминаю, что его нельзя нарушить и остаться в живых. Да и клятвами мы опутаны с ног до головы.

— Но… Если или когда вы с Рабастаном обзаведётесь детьми — разве не все ваши дети идут учиться в Хогвартс?

— Ты спрашиваешь, не опасно ли нам таким образом оповещать общественности о том, что мы пребываем в здравии? — уточнил Рудольфус. — Опасно. Однако пока рано об этом волноваться. В конце концов, никто не отменял домашнего обучения, да и ребёнок может пойти в школу под фамилией матери. До того, как этот вопрос станет актуален, ещё минимум двенадцать лет.

— Ясно. Вы упомянули промытые мозги сестры жены. Что вы имели в виду?

— То и имел, — снова поморщился Рудольфус. — Маггловские демократические веяния давно проникли в наш мир, и ими как поводом воспользовались недобросовестные волшебники, желавшие и рыбку в мутной воде половить, и подняться на этой волне. Прикрываясь французскими лозунгами о равенстве и братстве, директор Хогвартса промывал мозги юным волшебникам, манипулировал ими, привязывал к себе как магией, так и навязанными убеждениями, с тем, чтобы развести их с семьями, чтобы магия деградировала, чтобы превратить нас в магглов с палочками. Много ли нужно ребёнку, чтобы поверить в взрослого? Тут не поругал, здесь похвалил — и ребёнок уже настроен дружелюбно. У директора были… семьдесят месяцев против четырнадцати у родителей на то, чтобы влезть в душу и навязать своё видение мира. И это в самом опасном возрасте, когда формируются все основные черты характера. Эти дети вырастали, веря, что он — великий волшебник, помня, что он прикрывал их проказы, а потому когда директор что-то просил — не могли да и не хотели ему отказывать. Дамблдор стал председателем Визенгамота, начал продвигать вредящие магическому миру законы — постепенно, по чуть-чуть, так, что это заметили далеко не сразу, — запрещать многие виды недоступной магглорождённым магии. Кто по глупости, а кто из зависти или расчётливости — шёл за ним и поддерживал. Если в начале Тёмный Лорд искал методы для политической победы, то вскоре пришлось прибегнуть к физическому сдерживанию. Я понимаю, что ты мало что может почерпнуть из моих слов, всё же я не могу претендовать на абсолютную непредвзятость, но выхолощенная победителями версия прошедшей войны расскажет тебе ещё меньше правды.

— Можно расспросить Майкрофта, — заявил вошедший Рабастан. — Вы же о прошлом говорили?

— Майкрофта? — удивился Шерлок.

— Ну да. Он — сторона нейтральная. С одной стороны — живёт в маггловском мире, с другой — в тёмные времена учился среди нейтралов-равенкловцев, с третьей — входит в число приятелей нашего нового министра. Мне кажется, Майкрофт — именно тот человек, что сможет дать наименее пристрастную характеристику событиям.

— Ещё бы заставить его эту характеристику дать, — пробурчал Шерлок.