Грань (гет)

Они выехали из Винтерфелла на рассвете. Отряд из сорока человек, возглавляемый Бериком Дондаррионом, направился по Королевскому тракту в сторону Стены. До Чёрного Замка доехать должны были тридцать. Четвёртая десятка, включая Арью Старк, собиралась свернуть на восток, и, разведав местоположение Иных, вернуться в Винтерфелл. Но с каждой лигой, отделявшей отряд от замка, затея с разведкой ощущалась всё более самоубийственной, а намерение ограничиться в этом деле видениями Брана, пусть и нерегулярными — всё более разумным.

Снежная буря, прошедшая накануне, свирепствовала всего одну ночь, но снега намело столько, что по дороге почти невозможно было скакать рысью, и, отъехав лишь немного в сторону, всадники рисковали увязнуть в сугробах. Против ожидания, мороз после бури, как это обычно бывает, не ослабел, а только усилился. Берик Дондаррион ругался сквозь зубы, поминая всех Иных, но передвигаться велел осторожнее и медленнее, беречь лошадей. Кроме тех, на которых ехали люди, отряд вёл с собой ещё лошадей, навьюченных провизией, оружием и другим разным полезным грузом, а также нескольких запасных, идущих налегке.

Отряд разделился уже на второй день. Тянуть с этим было нельзя, иначе они могли просто проехать мимо Ходоков, так и не заметив их. Разведчики свернули с тракта и, поднявшись на гребень пологого холма, долго смотрели вслед всадникам, продолжавшим ехать на север. Арью охватило странное чувство. Всего один день они ехали вместе, но ей казалось, что они едут слишком медленно, и так будет продолжаться целую вечность. А сейчас Арья вдруг поняла, что может больше никогда не увидеть ни лорда Дондарриона, ни людей из Винтерфелла, ускакавших с ним. И от этого образовывалась пустота внутри. Плащи всадников цветом напоминали низкие плотные облака, затянувшие всё небо и не пропускавшие ни лучика солнца. “Или плащи Молчаливых сестёр, — пришла непрошеная мысль, но Арья отогнала её. — Нет, ничего такого, они просто похожи на волчий мех. Конечно, как будто две стаи волков убегают за горизонт, одна по небу, другая по земле ”. Арья от всего сердца пожелала им удачи.

Следующие два дня разведчики петляли по лесу в поисках следов или чего-либо, что могло бы насторожить их. Но ничего. Лес выглядел до странности пустым, даже зверьё попадалось редко, только голоса снежных сорокопутов раздавались то тут, то там, нарушая тишину, царившую в округе. Временами отряд выезжал на ровные пространства, иногда попадались отдельные домики или даже целые поселения, давно покинутые людьми. На исходе второго дня разведчики подъехали к большому бревенчатому дому, из которого вышла хромая старуха, закутанная в какие-то облезлые шкуры. Отряд попросился на ночлег. Старуха окинула их недобрым взглядом. Девять крепких мужчин и юная девушка, хорошо вооружённые, и кони под стать. На разбойников, одичалых или беглых дозорных не похожи, но кто может быть уверен хоть в чём-то в эту суровую пору.

— Не бойся, — крикнул старухе один из спутников Арьи, — мы не причиним тебе вреда и поделимся с тобой едой. Ты здесь одна?

— Может это нам стоит опасаться тебя, старуха, — хохотнул другой разведчик, глядя, как та медленно кивает в ответ, — кто сейчас решился бы остаться один в таком месте? Может быть, ты ведьма и отравишь нас своими зельями, или ночью перережешь нам сонным глотки?

Арья, разозлившись, повернулась к шутнику, намереваясь заткнуть ему рот, чтобы не сыпал своими неуместными остротами, где и когда не следует, но тут старуха заговорила.

— Не бойтесь, м’лорды, — прошамкала она, — вы можете остаться на ночь и не опасаться одинокой старухи, я не сделаю вам ничего плохого. Ведь кто убьёт гостя в своём доме, будет проклят и кары за убийство не избежит. Не правда ли, м’леди, — при этих словах глаза старухи вперились в Арью, и та отвела взгляд.

Наутро Арья осознала, что дальше она с разведчиками не поедет. Ледяная заноза, возникшая в её сердце почти сразу же после того, как они покинули стены замка, никуда не пропала, напротив, колола всё сильнее, заставляя сердце сжиматься в неясном предчувствии. Всё было неправильно с самого начала. Может быть, Санса была права, говоря, что ей никуда не нужно ехать. Может быть, надо было оставаться в Винтерфелле и дожидаться Джона. А может быть, надо было выехать ему навстречу. Обрадовался бы он ей? Узнал бы? После стольких лет разлуки нуждается ли он всё ещё в своей младшей сестре?

Всю ночь Арья проворочалась на жёсткой скамье, так и не сомкнув глаз, а едва забрезжил рассвет, решила, что возвращается. Как ни странно, решение это не принесло ожидаемого облегчения. Арья продолжала ощущать раздражение пополам с тревогой, которое усилилось от реакции её спутников на заявление о том, что она возвращается в Винтерфелл. Они и обрадовались, что было обидно, так как ясно было, что они с самого начала считали — ей здесь не место. И в то же время испугались, когда Арья резко выразила намерение возвращаться в одиночку. Слишком опасно в лесу для одинокой леди, читалось в их глазах, и это раздражало тоже. Как и то, что согласись на провожатых, она поставила бы под удар всю их затею с разведкой. “Мало того, что оказалась бесполезной сама, ещё и сорву весь поход, — думала Арья, злясь на себя, — ну уж нет, я пол-Вестероса проехала одна, я путешествовала одна ещё даже до Чёрно-белого дома. Обойдусь без нянек и здесь!”

Никто так и не решился возражать ей всерьёз, и, неловко простившись с разведчиками, Арья направила своего коня в сторону Винтерфелла. Путь предстоял неблизкий, не менее двух ночёвок в лесу, и то, если повезёт. Но едва давший им приют дом скрылся за деревьями, Арья почувствовала, что напряжение последних дней понемногу её отпускает. Одиночество — вот то, чего не хватало ей уже так давно! Одиночество дарило спокойствие и ощущение контроля над своей жизнью, такое невозможное, когда вокруг много людей, и все от тебя чего-то ожидают, требуют и ведут себя так непредсказуемо. В Браавосе она всегда была одна, вдруг поняла Арья — на шумных улицах, окружённая толпой, или в недрах храма Многоликого. Вокруг были люди, как и здесь, но там она всё равно была одна, даже среди людей. В толпе даже, пожалуй, больше. Это было одиночество другого рода, но в нём было не менее уютно.

Может быть, стоит бросить всё и поехать, минуя Винтерфелл, всё дальше и дальше на юг, до Королевской Гавани, как и собиралась? Эта мысль оказалась настолько заманчивой, что Арья целую минуту верила, что так и сделает. “Куда бы я ни направилась, я всегда попадаю не туда. Я хотела вернуться в Винтерфелл с Йореном, а оказалась в Харренхоле. Пёс вёз меня в Близнецы, а потом в Орлиное Гнездо, но очутилась я в итоге в Браавосе. Ехала в Королевскую Гавань убивать Серсею, а приехала в Винтерфелл. Собралась в вылазку за Иными и вот, так и не увидев их, повернула назад. А теперь хочу вместо дома уехать в неизвестность. Мне как будто не суждено достигать цели. Или меня просто тянет бродить из стороны в сторону, хаотично передвигаясь и нигде не задерживаясь надолго?”

— Решила всё свалить на непредсказуемую судьбу? Конечно, так проще всего. Чего от тебя ещё ожидать.

Арья сама не заметила, как начала рассуждать вслух. И, разумеется, Бродяжка не заставила себя долго ждать. Иногда её голос начинал звучать в голове внезапно, но Арья быстро глушила его усилием воли, и постепенно такие случаи начинали сходить на нет. Но стоило Арье заговорить вслух наедине с собой, это уединение тут же бесцеремонно нарушалось Бродяжкой. Мысли Арьи Бродяжка не слышала, ни с кем другим поговорить не могла. Должно быть, ей было ужасно скучно, и она не могла упустить шанс проявить себя. В последний раз Арья слышала Бродяжку в вечер перед отъездом из Винтерфелла, когда они сидели в Великом чертоге и слушали сказку, которую рассказывала им Лилли. С тех пор Бродяжка молчала, и Арья про неё почти забыла. И сейчас голос Бродяжки здесь, в этом пустом северном лесу казался таким неуместным, но вместе с тем и как будто необходимым. У Арьи даже мелькнула мысль, не заговорила ли она вслух специально для того, чтобы появилась Бродяжка. “Я хотела побыть в одиночестве, но вот уже ищу для себя компанию, хотя бы такую. Даже в этом во мне нет постоянства”.

— Ты совершенно разучилась контролировать себя, — продолжал звучать голос. Казалось, что возле Арьи едет спутница, и стоит только повернуть голову, можно будет увидеть бегущую рядом лошадь и всадницу верхом на ней. Но чтобы увидеть Бродяжку, нужна была отражающая поверхность, а вокруг лишь теснились заметённые снегом серо-зелёные страж-деревья. — Или никогда не умела. Чему бы ты ни училась, ничто не пошло впрок. Ты не захотела становиться никем, решив, что можешь быть кем угодно, и вместе с тем всегда оставаться собой. Но ты даже не знаешь, кто такая ты сама. Стоило ли так цепляться за своё имя?

— Да. Я Арья Старк, и все личины, которые я примеряю, подчинены мне. Я могу надевать сотни масок, но остаюсь хозяйкой, которой они всегда будут служить.

— Valar dohaeris, — насмешливо протянула Бродяжка.

— Именно.

— А кому тогда служишь ты?

— Никому.

— В самую точку.

Арья предпочла промолчать.

— Так и будешь продолжать жить, не осознавая, к чему ты стремишься? — Бродяжка явно решила зайти с другой стороны, — ты ведь хотела сначала убить Серсею. Вот и следуй своему плану.

— Не указывай, что мне делать.

— Во всём хороша последовательность. Взять хотя бы твою сестру. Она прекрасно знает, чего хочет, и движется к своей цели.

— Это Санса-то? — фыркнула Арья. Она пришпорила лошадь, посылая её вперёд.

— Конечно. Леди Санса жаждет власти. Все Семь Королевств ей не получить, но Север… Его она ощущает своим по праву. Северяне уже присягнули вашему брату, но он не сумел удержать корону, преклонив колено перед Матерью Драконов. Лорды Севера могли бы расценить это как измену, и тогда у Сансы, такой решительной, сильной и верной благополучию своей родины, появились бы все шансы обзавестись своим королевством. Ты ведь сама это отлично знаешь и боишься, что твоя сестра пойдёт по этому пути. Хотя северяне могут и разделиться, кто-то предпочтёт прежнего лорда новой королеве. Но тогда прольётся кровь, много крови, а новые распри с вихтами на пороге не нужны никому, да и драконы могут стать слишком весомым аргументом в этом споре. И у Сансы есть другой путь, оставаясь паинькой, всячески поддерживать Джона и Дейнерис в борьбе против Белых Ходоков и за Железный трон. Заодно показав себя безупречной хозяйкой большого замка и мудрой правительницей сурового края. И когда Дейнерис Таргариен взойдёт на престол, сделав Джона принцем-консортом, Север достанется Сансе самым естественным образом. Может и независимость выторговать удастся, кто знает. Так или иначе, твоя сестра исполнит свою мечту, и она станет результатом её продуманных действий. Санса станет королевой. А кем будешь ты?

Я не знаю, осознала Арья. Я не знаю, кем я буду. Я никогда не задумывалась о столь отдалённом будущем. Я просто хотела отомстить всем, кто причинил зло моей семье. А узнав, что некоторые из моих родных живы, мне захотелось просто насладиться их обществом, покоем, и защитой родных стен. Но это не мечты о будущем, это, скорее, стремление вернуть прошлое.

Но кое-что ещё было в словах Бродяжки, и это зацепило её гораздо сильнее.

— С чего ты взяла, что Дейнерис сделает Джона принцем-консортом?

— А что не так? Думаешь, он просто так присягнул ей ни с того ни с сего? Эти двое красивы, молоды, свободны и яростно сражаются за своё будущее. Конечно, они притягательны друг для друга, не говоря уж о том, что это весьма перспективный союз. Ручаюсь, они уже не раз разделили ложе, и их законный брак тоже наверняка лишь вопрос времени.

— Это мы ещё посмотрим! — дорога здесь была ровной, снег плотно слежавшимся, и Арья могла ехать быстрее, не рискуя переломать ноги лошади. Хотя сейчас она даже не задумалась об этом, послав лошадь в галоп почти инстинктивно. В ушах засвистело, и голос Бродяжки унесло с ветром. Это было хорошо. Лучше бы она вообще не появлялась сегодня.

Арья проехала пару заброшенных деревушек, но до ночи тогда ещё было далеко, а когда стемнело, никакого жилья поблизости не оказалось, и ночевать пришлось под открытым небом. Поколебавшись немного, Арья всё же решила развести костёр. Конечно, он выдавал её, но всё же служил защитой от холода, диких зверей и чего бы то ни было, что таилось во тьме, чернильной и густой за пределами круга света. Она дала лошади овса и сама перекусила хлебом и солониной. Удобно устроившись у огня, Арья сонно следила за языками пламени. Сегодня она проделала долгий путь и порядком утомилась. Были всё же в путешествии в одиночку и свои серьёзные недостатки. Нельзя было крепко уснуть, рассчитывая, что тебя будут охранять те, чья очередь сейчас нести стражу. Когда ты одна, можно только дремать вполглаза, временами уплывая в глубокий сон, но тут же просыпаясь от малейшего шороха, поднимая голову и щурясь в темноту.

Кинжал и Иглу Арья держала под рукой, чтобы моментально выхватить их в случае чего. В очередной раз проснувшись, посмотрев на догорающий костёр и послушав тихое фырканье привязанной рядом лошади, Арья перевернулась на спину и растянулась на плаще, подложив под голову седло. До рассвета было ещё далеко. Высоко над деревьями виднелось небо, чистое этой ночью, и одна синяя звезда горела в нём особенно ярко.

Это же Глаз Ледяного Дракона, внезапно поняла Арья. На север указывает!

Север… Тревожные мысли наполнили голову, и о том, чтобы спать дальше, нечего было и думать. Если Санса и правда станет королевой Севера, Джон точно уедет на юг с королевой Дейнерис. Они будут жить вместе в Красном Замке. И Брана, наверное, заберут с собой и сделают Десницей, с его знаниями и возможностями лучшего Десницу не найти. А ей, Арье, нигде не будет места. На Севере Сансе она не нужна, Санса управляет Винтерфеллом, и младшая сестра ей будет только мешать. Что ты вообще можешь, скажет Санса, кроме как размахивать этими своими железками?

Но я служила в Харренхоле, мысленно воскликнула Арья и ощутила, как в ней нарастает ярость от воображаемого спора с сестрой. Служанкой и чашницей. Я не боюсь никакой работы, и я не неженка. Я не боюсь марать ручки, в отличие от некоторых! Да, Санса? Ты так колебалась. Не хотела или боялась?

Улыбка искривила её губы.

“А что мне приходилось делать в Браавосе! Если бы ты только знала!” Но улыбка уже погасла при мысли о том, чем именно она занималась в Чёрно-белом доме и в городе. Санса знает, что я Безликая, думала Арья, и никогда не сможет доверять мне полностью. Все эти разговоры о дружной стае, конечно, хороши, но стая для честных волков, не для оборотней. Санса хочет быть справедливой правительницей и доброй сестрой, поэтому она не подаст виду, но по отношению ко мне всегда будет испытывать страх.

А что если Санса потребует от неё заключить брак, выгодный для Дома Старков?! Как старшая сестра и фактически глава семьи. Решит, что это единственное, в чём Арья могла бы принести пользу. Нет, ни за что!

Тогда я останусь в Королевской Гавани с Джоном, твёрдо решила Арья. Ненавистный город, но лучше, чем навязанный брак. Однако кем я там буду? В придворные дамы я не гожусь, а в Королевскую Гвардию меня не возьмут. И что если выгодный брак меня попросит заключить уже Джон? Даже прикажет, может быть.

Арья резко села. Её пальцы сжались, комкая плащ, на который она опиралась руками.

“Нет. Я не должна быть просто неудобной для всех сестрой, к тому же опасной и непредсказуемой. Я отправлюсь в Королевскую Гавань, как и намеревалась вначале, и убью Серсею. Сниму с неё лицо и приведу столичные войска сражаться с Иными. Я докажу им всем, что способна на многое и что я им необходима, что самоконтроль у меня железный. Джон всё поймёт, и Санса, а что до Драконьей Королевы, то впереди большая война, многое может случиться”.

Значит, надо объехать Винтерфелл. Свернуть в лес, подальше от Королевского тракта, затеряться среди холмов. Путь неблизкий, её родные долго не узнают, где она и что с ней. И, возможно, узнав, что она одна возвращалась в Винтерфелл, решат, что погибла в лесу, может быть, от рук Ходоков или вихтов. Санса будет плакать? А Джон? Уже смириться с потерей сестры, иметь шанс обрести её вновь, но потерять опять, так и не дождавшись встречи? Это будет так жестоко с её стороны! Но и в Винтерфелл возвращаться нельзя. Не хочется опять вступать в споры с Сансой, не хочется выслушивать её возражения, когда она узнает, куда Арья собирается. И, главное, о её планах должно знать как можно меньше людей. Чтобы лишние слухи не разлетались по Семи Королевствам. Арья доверяла северянам, но всё же лучше быть осторожной. Она улыбнулась, вспомнив, как заявила солдатам Ланнистеров, встретившимся ей по дороге из Близнецов, что хочет убить королеву. Она была такой самонадеянной тогда! Несмотря на всё то, через что ей уже довелось пройти. Теперь она стала ещё опытнее и умнее, и больше не повторит прежних ошибок.

Она больше не сомкнула глаз до утра. Но усталости как не бывало — Арья чувствовала себя бодрой и почти счастливой. Едва рассвело, она оседлала лошадь и собралась в дорогу. Там, где всю ночь на сломанных ветках плясало красное пламя, остались лишь чёрные угли. Арья наспех забросала кострище снегом, восстанавливая нарушенную белизну. Завтракать не хотелось, к тому же теперь надо было беречь свои довольно ограниченные припасы. Глотнув воды из фляги и поразмышляв, сумеет ли она смастерить из подручных средств лук для охоты, Арья запрыгнула в седло и направилась туда, куда ночью указывал хвост Ледяного Дракона.

В полдень она услышала волчий вой. Лошадь тревожно повела ушами и прибавила ходу. Но вой не отставал, мало того, становился всё громче. Арья повернула голову и увидела серые тени, мелькавшие тут и там среди деревьев.

Хозяева Волчьего Леса приветствуют Волчицу из Винтерфелла, подумала Арья, но, по правде сказать, эта гонка мало походила на приветствие. Скорее, на преследование добычи. Арье вспомнилась встреча с Нимерией в Речных Землях. Если сейчас она попадётся волкам, так легко не отделается. Серые звери сожрут её лошадь и вряд ли позволят взамен прокатиться верхом на них самих. Ей придётся разделить судьбу своей лошадки. Поэтому нужно скакать во весь опор. Арья выхватила из ножен Иглу, собираясь ткнуть ею хищников, если те сумеют приблизиться. Может быть, ранив как следует одного или двух из них, она отпугнёт всю стаю, хотя надежды мало. Одинокий всадник явно казался волкам лёгкой поживой.

То ли оттого, что Арья вертела головой по сторонам, то ли оттого, что мчалась не разбирая дороги, то ли оттого, что снег засыпал всё вокруг, в том числе и большой гранитный камень, о который лошадь споткнулась со всего разбега, но Арья вдруг обнаружила, что летит из седла лицом в снег. Должно быть, она ударилась головой об этот выступавший из земли кусок гранита, потому что всё вокруг потемнело и исчезло.

Когда Арья пришла в себя, день уже клонился к вечеру. Лошади и след простыл, волков, впрочем, тоже. Арья попыталась сесть, и тут же её левую ногу пронзила резкая боль. Голова тоже болела. Коснувшись рукой лба, Арья обнаружила довольно глубокую ссадину, но кровь из неё уже не сочилась. Стянув перчатку, она набрала в пригоршню снега, приложила его ко лбу и попробовала опять пошевелить ногой. Боль, казалось, стала ещё сильнее. Сделав пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться, Арья попыталась оценить ситуацию.

Дело обстояло скверно. Лошадь не вернуть, а вместе с ней и все вещи, и остаток провизии. Хорошо хоть оружие осталось при ней. Вспомнив об Игле, которую при падении держала в руке, Арья похолодела, но, к счастью, меч нашёлся рядом, утопленным в снегу. Нога была сильно повреждена, падая, Арья зацепилась ею за стремя, это она помнила. Кость не торчала наружу, и, может быть, это даже не был перелом, но идти Арья не могла, даже встать на ноги не получалось. Между тем, приближалась ночь, и на этот раз Арье нечем было разжечь огонь и негде согреться. Как она вообще не замёрзла насмерть, провалявшись столько на снегу в такой мороз? Хотя у неё очень тёплый и толстый плащ — возможно, она переживёт эту ночь, если только не вернутся волки. Но и наутро она вряд ли сможет идти. До Винтерфелла не более пяти лиг, но вероятность встретить здесь людей и получить помощь крайне низкая, если не нулевая. Ползком же далеко не доберёшься.

Арья усмехнулась. Да, всё хуже некуда, но сдаваться она не собирается.

Ночь всё-таки Арья решила провести здесь, рядом с камнем, ставшим виновником её бед. Надеясь вопреки всему, что утром у неё получится подняться на ноги и идти, хотя бы от дерева к дереву. Арья повозилась, стараясь устроиться как можно удобнее. Как назло, очень хотелось есть, и боль в ноге и голове не заглушала голодные спазмы в животе. Она ничего не ела со вчерашнего вечера. Но, по крайней мере, жажда ей не грозила. Арья набрала ещё снега и поднесла снежок к губам. Краем глаза она заметила какую-то тёмную тень справа, повернула голову, пригляделась и застыла.

Всего в двадцати футах от неё, под разлапистой веткой страж-дерева стоял мужчина. Его длинный чёрный плащ был весь в снегу, осыпающемся с ветки над ним. На голову тоже падали снежинки, добавляя седины его тёмным волосам, впрочем, его виски серебрились не от снега. Не слишком пушистый меховой воротник оставлял горло открытым, давая отличную возможность рассмотреть широкий разрез, тоже выглядевший чёрным от запёкшейся крови. Лицо мужчины было бледным, а когда он взглянул на Арью, она увидела его синие глаза. Но ей не нужен был цвет его глаз, чтобы понять, что это не живой человек. Она узнала его. Того, чьё горло перерезала собственноручно менее луны назад. И кого так безуспешно искала по всему Винтерфеллу, чтобы завладеть его лицом.

А теперь он сам нашёл её.

Мизинец смотрел прямо ей в глаза. Он стоял абсолютно неподвижно, а его лицо не выражало никаких эмоций. Арья тоже замерла в оцепенении. Она чувствовала, как дикий ужас поднимается откуда-то из живота и затапливает её всю без остатка. “Бежать, бежать, бежать”, — крутилась в голове одна-единственная мысль. Арья давно бы так и сделала, если бы позволила её нога. Но всё, что ей оставалось, лишь медленно отползать по снегу, тихо поскуливая от ужаса против своей воли.

Мизинец сделал шаг ей навстречу. Арья судорожно дёрнулась, её рука нашарила кинжал в ножнах на левом боку. Это прикосновение как будто успокоило её и придало ей сил. Одним резким движением она вытащила кинжал и направила его на Мизинца.

— Не приближайся! — выкрикнула Арья. Голос предательски дрогнул. — Стой там, где стоишь! А не то разрежу тебя ещё раз, ты знаешь, как здорово у меня это выходит. На кусочки покромсаю!

Мизинец остановился. Арье показалось, или его губы действительно дрогнули в презрительной ухмылке, а глаза недобро сощурились? Но уже через мгновение его лицо вновь стало таким же бесстрастным. Арья попыталась быстро припомнить всё, что рассказывал о вихтах Сэм Тарли. В отличие от тех, кто их поднял, вихты разумом, похоже, не обладают, а просто тупо прут вперёд, в поисках живых людей. Едят ли они человечину или, может быть, пьют кровь? Арья никак не могла вспомнить, что говорил Сэм по этому поводу, и знал ли он вообще что-то об этом. Зато Арья вспомнила, что вихтов бесполезно рубить мечом, сталь не может их упокоить. Единственным надёжным оружием против этих ходячих мертвецов служил огонь, но здесь ей было никак его не добыть. И ещё. Бродят ли вихты в одиночку? Или где-то неподалёку всегда есть их хозяева, и ей предстоит столкнуться нос к носу с каким-нибудь передовым отрядом Иных?

— Как удачно, что у меня с собой оружие из валирийской стали! — Игла была выкована из обычной, да и валирийская, кажется, не годилась против вихтов, но если Иные не заставят себя ждать, она будет подарком судьбы, — помнишь этот кинжал? Жаль, что нет. Что ты можешь помнить? Ты же теперь всего лишь пустая оболочка без чувств и памяти. Я растерялась сперва, увидев тебя, потому что считала, что с тобой давно покончено. Но ты слишком назойливый, да? Никак не оставишь Старков в покое. Что ж, сегодня я разделаюсь с тобой окончательно. Вот только поднимусь сейчас.

Продолжая нести что-то бессвязное, не столько угрожающее, ведь Мизинец всё равно не мог её понять, сколько ободряющее для самой себя, Арья, стиснув зубы и опираясь на свободную руку, в который раз попыталась приподняться. Разумеется, пронизывающая боль не заставила себя долго ждать, и Арья, шипя, рухнула обратно на снег.

— Что смотришь? — выкрикнула она сквозь навернувшиеся на глаза слёзы, — думаешь, я лёгкая жертва? Попробуй подойди и узнаешь.

Было до жути нелепо и обидно погибнуть вот так, в этом лесу, сравнительно недалеко от Винтерфелла, когда у неё был такой грандиозный план на будущее. Только не после всего, что с ней было, чему она научилась и чего достигла. Такая ловкая, сильная и бесстрашная, и такая перепуганная и беспомощная тут, перед человеком, которого уже перехитрила и убила однажды.

— Ну? — крикнула Арья, ещё раз махнув кинжалом и шмыгая носом.

Мизинец двинулся, но не к ней, а обходя её по широкой дуге. Он шёл легко, несмотря на снег, его походка была плавной и какой-то слегка танцующей. Взмахнув длинными рукавами, он медленно поднял руки и развернул их ладонями к Арье, как бы демонстрируя ей свою безоружность и одновременно успокаивая её. Всё это совсем не походило на поведение безумного мертвеца, и в голову Арьи закрались сомнения. Всё ещё настороженно разглядывая Мизинца, она опустила руку с кинжалом и мотнула головой. Мизинец, явно расценив это как разрешение приблизиться, неторопливо подошёл и встал рядом с ней.

Арья, сглотнув, заставила себя ещё раз внимательно посмотреть в лицо Мизинцу. Ей было неприятно это делать, но нужно было определиться, вихт перед ней или всё-таки живой человек. Глаза у Мизинца были синими, какими должны были быть у вихтов, но не горели тем неестественным огнём, о котором упоминал Сэм. Вполне человеческие глаза. Вот только если бы не их цвет… Хотя с чего она взяла, что его глаза не были такого цвета изначально? Она не помнила, какими они были. Ей не было никакого дела до цвета его глаз, а в тот единственный раз, когда она подошла к нему достаточно близко, она смотрела не в его глаза, а только на горло. Может быть, его глаза и правда были синими. А может быть, и зелёными. Серо-зелёными, вон как то страж-дерево. Теперь гадать было бессмысленно.

Но кроме глаз было ещё кое-что. Рана на горле, теперь Арье хорошо были видны её разошедшиеся края. Арья мимоходом похвалила себя за точность удара и тут же осознала, что с такой раной живые люди не разгуливают, как ни в чём не бывало.

Арья опустила взгляд на меховую оторочку плаща, вспомнив, как она слиплась от натёкшей крови, когда тело Мизинца лежало перед ней на той встрече с Сансой. Сейчас мех был чистым, ни следа крови, но Арья слишком хорошо помнила, как много её было. Наверное, Мизинец и после смерти очень трепетно относился к своему внешнему виду и не мог позволить себе ходить в испачканной одежде. Арья нервно хохотнула, представив себе, как Мизинец снегом отчищает свой плащ от крови. Честно говоря, картинка выходила жутковатой.

Чего-то ещё не хватало на его плаще, и Арья поняла, что там должна была быть серебряная брошь в виде пересмешника, которой Мизинец всегда дополнял свои наряды. В тот вечер броши на нём уже тоже не было. Арья вспомнила, как перед разговором застала Сансу, склонившейся над телом Мизинца, и поняла, кто забрал эту брошь.

Но был ли Мизинец живым или вихтом — так и так, для Арьи не было ничего хорошего. Если вихт набросится на неё, как дикий зверь, чтобы просто разорвать на части, то живой Мизинец захочет убить из мести. Но ей, Арье, от этого легче не будет. В то, что Мизинец отпустит её, поверить было невозможно. Скорее, завтра наступит лето, чем Мизинец простит ей то, что она сделала с ним.

Больше Арье было невыносимо оставаться в таком напряжении. Слишком многое произошло с ней за этот день, слишком много потрясений она испытала, и усталость брала своё. В конце концов, у неё не оставалось особого выбора. Нужно было пережить эту ночь, а дальше будет видно. И, может быть, так даже лучше, пусть Мизинец будет рядом, она не будет спускать с него глаз, и ей так будет спокойнее. Её кинжал тоже будет рядом с ней.

— Сядь, — Арья кивнула головой на место справа от себя.

Мизинец обошёл её и сел прямо на снег. Достаточно близко, чтобы заставить её опять занервничать, но она успокоила себя усилием воли. Быстро темнело. Мизинец молча сидел, уставившись в одну точку. За всё время он не проронил ни слова, и Арья вообще сомневалась, способен ли он говорить с такой раной на шее. И в той неподвижности, с которой он сидел сейчас, было нечто нечеловеческое. Нет, живые люди так себя не ведут. Арья вздохнула. “Но он совершенно точно знает, кто я, и понимает всё, что я ему говорю”.

Арья и сама не заметила, как уснула. Это даже больше походило на потерю сознания, чем на сон. Очнувшись среди ночи, она рывком поднялась, нашаривая рукой кинжал. Мизинец лежал на снегу в паре футов от неё, повернувшись спиной. Всё так же абсолютно неподвижный, напоминавший скорее труп. Было очень холодно, гораздо холоднее, чем прошлой ночью. Небо затянули тучи, и звёзд совсем не было видно. Между стволов деревьев клубился туман.

Сэм говорил, что такая погода предвестник приближения Иных. Если людям и выпадает ночевать в лесу в такую пору, они должны поддерживать огонь и спать, тесно прижавшись друг к другу, чтобы сохранить остатки тепла. Но огня не было. Людей тоже.

Закусив губу, Арья поразмышляла минуту-другую и, наконец, решилась. Она должна была убедиться. Стараясь вести себя как можно тише, она перекатилась по снегу к Мизинцу и замерла. Ничего. Он по-прежнему лежал не шевелясь и, кажется, не дыша. Арья поколебалась ещё минуту, затем глубоко вздохнула и, протянув руку, коснулась кончиками пальцев щеки Мизинца.

Она была ледяной.