Бесконечная дорога (джен)

На всю неделю после Валентинова дня Гарриет, Гермиона и Рон взяли за правило «готовиться» ко Второму туру в гостиной Гриффиндора, где их точно никто бы не подслушал. Гриффиндорцы обычно были шумными, особенно зимой, когда у Фреда и Джорджа не было тренировок по квиддичу и потому некуда было сбрасывать лишнюю энергию. (К тому же готовящиеся к ТРИТОНам рейвенкловцы произвели захват библиотеки, и Гарриет опасалась, что Снейп может посчитать попытку им противодействовать за признак суицидальных намерений.)

Вечером в субботу, когда до Второго тура оставалось меньше недели, Гермиона издала писк восторга и шлепнула на стол перед Гарриет книжку, чуть не отбив ей пальцы.

— Жаборосли? — Гарриет наморщила нос. На иллюстрации в книге было что-то вроде комка скользких крысиных хвостов.

— И это надо есть? — в ужасе спросил Рон. Над головами у них при этом пронесся зачарованный Фредом и Джорджем квоффл.

— Это поможет дышать под водой, — взволнованно сказала Гермиона.

— Я бы лучше грязные носки Перси съел, — заявил Рон.

«Выращивает жабры и формирует плавательные перепонки на один час», — прочла Гарриет в описании.

— Гермиона, это потрясающе, — сказала она. Гермиона просияла.

— Ну, мне… помогли… — пробормотала она, метнув взгляд на свои конспекты по зельям, лежащие под стопкой книг. Рон, явно решив, что речь о нем, зарумянился. Гермиона не заметила, Гарриет — притворилась, что не заметила.

(И с чего было Снейпу крутить своим кривым носом насчет секретного кода? Это же прямо по его специальности должно быть, если учесть, что он весь семестр сообщал в школьных заданиях.)

— Итак, осталось добыть жаборосли, — сказала она. — Поверить не могу, что все так… просто.

— Ну, в теплицах они не растут, они водные, а у профессора Спраут мало баков с водой… и они не растут в Шотландии, так что мы не сможем их собрать снаружи, — объяснила Гермиона. — Я проверила в школьной кладовой, и там их тоже нет. Что означает, эм… — она смутилась.

— Нам надо украсть их у Снейпа? — голос Рона упал до напуганного шепота. Он был едва слышен через шум и крики квиддичной толпы, но у Гарриет как будто все тело стало неестественно восприимчивым ко звуку имени Снейпа.

— Офигеть, — сказал Рон. — Уж лучше дракон.

Ну конечно, придется добывать жаборосли у Снейпа. У него их, наверное, целый бак выращен. Если бы Гарриет — ну ладно, Гермиона — про них не догадалась, он, наверное, силой бы скормил их ей утром перед Вторым туром. Гарриет захотелось истерично расхохотаться и побиться обо что-нибудь головой.

— Я достану, — сказала она в итоге.

Гермиона прикусила губу, но возражать не стала.

— Точно, подруга, — произнес Рон, — я забыл, ты ведь уже сражалась с драконом.

* * *

Вечером в воскресенье Гарриет, готовясь ко сну, вертела в голове эту проблему. Зная Снейпа, она не сомневалась, что ей можно просто зайти к нему и потребовать жаборосли для испытания, а он, полчаса ее помурыжив и поиздевавшись над ней за то, что не подумала заранее, рассует их ей по карманам больше, чем можно съесть за всю жизнь.

Однако (она, чистя зубы, насупилась на свое отражение) ей не хотелось просто просить, чтобы он их просто дал. Если бы она ждала до последнего дня перед Вторым туром, Снейп бы, наверное, арестовал бы ее посреди коридора и подробно сообщил, что ей предстоит — как тогда, когда он хотел избавиться от драконов. Снейп пассивным не был — особенно когда доходило до того, чтобы спасать от смерти Гарриет.

Но она ни одной загадки Турнира не разгадала сама. Снейп рассказал ей о драконах, Муди — о том, как их обойти. Гермиона догадалась про яйцо и про тайный код, спрятанный в конспектах Снейпа.

Гарриет сплюнула в раковину, чувствуя горькое разочарование от того, что до сих пор ничего сама не сделала.

Снейп, думала она, вытирая рот полотенцем, наверняка язвительно напомнит, что она на четыре года отстает от остальных, и скажет перестать глупить, и добавит, что он уже объявил о своем непреклонном намерении помочь ей сжульничать. Но Гарриет понимала и кое-что еще: остальных выбирали, лучших из многих. С ней у Кубка выбора не было. Она никак не подходила для Турнира.

Ей хотелось хоть что-то совершить. Просто чтобы показать, что она может.

Итак… (она бросила в чашку зубную щетку) осталось выяснить, как украсть у Снейпа жаборосли.

* * *

Утро понедельника было отмечено мрачным осознанием, что время быстро уходит. Испытание было уже в пятницу. Гермиона уезжала к родителям вечером в среду, чтобы быть со своей мамой, когда родится ребенок; если Гарриет и понадобится ее помощь, ее не будет. Так что эту неделю надо было посвятить «Операции Жаборосли».

В итоге Гарриет много отвлекалась на уроках, из-за чего Гермиона нервничала, пока не заметила, что Рон тщательно ведет за Гарриет конспекты. Это так потрясло Гермиону, что она забыла о волнении и, кажется, даже сама начала отвлекаться.

Для начала, определилась Гарриет, пока Рон строчил бок о бок с ней на чарах, ей надо выяснить, где Снейп хранит жаборосли. Зная Снейпа и его намерения, можно было предположить, что для этого у него есть несколько мест. Но самым вероятным из них была его личная кладовая, располагавшаяся у него в кабинете.

Так что оставалась всего одна сложность — как взломать кабинет самого большого параноика Хогвартса. Не во всей истории Хогвартса, потому что был еще сам Салазар с его гигантской чудовищной змеей и Тайной комнатой, и еще те, кто построил каменный мешок, и коридоры, внезапно обрывающиеся в подземную реку, и Мост в Никуда. Но Снейп обо всех этих местах знал, так как много лет бродил под землей. Она на миг с острым любопытством задумалась, как выглядела бы Карта Мародеров, если бы ее делал Снейп — помогала бы она ориентироваться во всех этих тайных поворотах и ловушках или, наоборот, заводила прямо в них. Карта ее отца проявлялась, как расплывающиеся в воде чернила; версия Снейпа разворачивалась бы, как паутина.

— Гарриет, — прошипела Гермиона так, чтобы профессор Флитвик, который всего через две парты от них разговаривал с Парвати, не услышал, — нам полагается отрабатывать чары Дивиндус!

Гарриет понятия не имела, что вообще делают чары Дивиндус. Она попыталась присмотреться к Рону — тот указал палочкой на игольницу в форме помидора и сказал: «Дивиндус!»

Игольница отскочила от стола, как пушечное ядро, и стукнула Симуса по носу. Гарриет заподозрила, что чары Дивиндус должны делать не это, особенно после того, как Гермиона закрыла лицо ладонями, а профессор Флитвик бросился к их столу с многострадальным выражением на лице.

Флитвик отчитывал Рона, стоявшего в смущенном молчании, а Гарриет снова задумалась. Если бы кто-то — лучше всего Гермиона, если ей хватит смелости — отвлек внимание на уроке, то Гарриет могла бы прокрасться в его кабинет… Но нет: Снейп до того параноидально за ней следил, что наверняка заметил бы, что она пропала из класса. Гарриет предположила, что тогда ей надо отвлекать, а Гермиона прокрадется внутрь за жаборослями… но ей хотелось сделать это самой.

— Очень хорошо, мисс Грейнджер! — услышала она слова Флитвика. — Вот, видите мистер Уизли, это правильное применение чар Дивиндус. Вы же не бабуин, который размахивает дубиной!

Выходит, не во время урока зелий. Но Снейп слишком много времени проводил в своем кабинете: Гарриет не сомневалась, что он ходил в Большой зал только для того, чтобы убедиться, что ее не убьют за десертом. Она могла бы прийти поздно ночью… но, если Снейп узнает, что она шныряла в своей Мантии, пока где-то рядом убийца, он ее, наверное, сунет в тот самый каменный мешок.

Она нахмурилась. Она сама могла о себе позаботиться. Она занималась этим всю свою жизнь. Приятно было, когда о ней заботились, но это бывало не всегда, и даже если пытались, опасность нельзя было превратить в туман и развеять. Снейп одновременно был из всех самым реалистичным и самым невероятным. Он был шпионом, так что, наверное, лучше всех понимал мысли Волдеморта; но он был способен усмотреть опасность в перевернутой солонке и считал, что Гарриет нарывается на неприятности, просто вылезая по утрам из постели. Нет, поправка: он, наверное, видел опасность уже в том, что она спала без палочки в руке и растяжек вокруг кровати.

— Рон! — с отчаянием сказала Гермиона. Рон превратил свою игольницу в низенький, приземистый кактус. — Это трансфигурация…

Гарриет хотелось, чтобы Снейп был впечатлен, чтобы он увидел, что она и сама кое на что способна, перестал быть так высокомерен (вряд ли он так это видел, конечно) в том, что касалось ее безопасности. Вломившись в его кабинет, она только спровоцирует крах. После этого можно будет забыть обо всяких правах на секретный код.

Добби, вспомнила она, моргнув. Можно попросить Добби помочь…

Но тогда будет как всегда: остальные делают все самое сложное, потому что она только и умеет, что летать. Снейп, наверное, одобрит использование Добби (со Снейпом нельзя было судить наверняка, хотя он и сам нанял Добби), но ей хотелось сделать это самой.

— Гарриет, — Гермиона помахала у Гарриет перед глазами игольницей в форме цыпленка, потом положила ее на стол перед ней. — Тебе надо что-то с этим сделать, иначе профессор Флитвик задержит тебя после уроков. Тебе нужны мои конспекты? Или Рона…

— Нет, все нормально, — машинально ответила Гарриет, хотя она по-прежнему не представляла, что ей полагается делать с несчастной игольницей. Черные глаза цыпленка глядели куда-то поверх ее головы.

И когда она указала палочкой на эту мягкую цыпленковидную штуку, ее озарило. Надо будет проверить для надежности… но ей казалось, что это сработает.

Она улыбнулась — сперва слегка, потом шире.

— Ну-ка, покажите, мисс Поттер, — ободряюще произнес Флитвик.

— Э, — сказала Гарриет.

* * *

Рон предложил Гарриет сделать за нее дополнительное задание, которое дал ей Флитвик.

— Ты будешь делать за нее работу? — спросила Гермиона, не недоверчиво или осуждающе, а с таким видом (в этом Гарриет была уверена), словно в глазах у нее загорелись сердечки.

— Я освоил Дивиндус, — ответил Рон. — Я просто отвлекал внимание, понимаешь. Чтобы Флитвик не заметил, что Гарриет другим занята.

Гермиона была здорово потрясена, и сердечки в глазах засветились ярче. Гарриет подумалось, не улучшили ли все эти их исследования наедине учебные привычки Рона — осмотическим путем, через поцелуи (если они целовались) или он просто старается произвести на Гермиону впечатление. Стоило признать, что это была удачная тактика. Она пробовала ее со Снейпом, и ничего не вышло, но Рону, похоже, повезло больше.

— Это была замечательная тактика, — заявила Гарриет. — Жалко, я все испортила. Зато у меня появилась мысль, как достать жаборосли.

— Уже? — на Гермионином лице сражались за первенство уважение и опаска. — Надеюсь, она не включает никаких взрывов на зельях?

— Нет, — Гарриет предпочла для Гермиоиного блага не упоминать о том, что на ранних стадиях плана так и было. — Я думаю, она вполне безопасна.

— Ну да, — заметил Рон. — Сражение с драконом. Куда уж безопаснее.

* * *

Северус даже не попытался класть на свою тарелку еду. Он ссутулился за столом, вероятно, напоминая стервятника сильнее и неприятнее, чем всегда, сторожа свой кубок с водой и вполглаза приглядывая за девочкой за гриффиндорским столом.

В пятницу предстояло испытание. Откровенно говоря, второй тур тревожил его намного меньше, чем когда-то первый. Русалки понимают условия и не станут вредить ученикам; Грейнджер вкалывала уже несколько недель, и он, пару раз ночью незаконно просмотрев записи Пинс, выяснил, что Грейнджер определенно заметила его подсказки. Если Гарриет не хватит ума попросить у него жаборосли, он ее поймает и силой всучит ей целый бак.

Нет, не Турнир в этот день мешал ему проглотить хоть что-то, кроме воды: виной тому был Темный Лорд.

Метку покалывало.

Покалывание началось ночью, вырвав его из неспокойного сна.

— Ты чувствовал такое раньше, Северус? — спросил Дамблдор. Он был в ночной рубашке и халате и оставался спокоен. На ковре после явления Северуса из камина остался длинный след гари, а сам Северус обмяк в кресле, откинув руку старику на колени, и тот бережно держал его запястье, разглядывая покалывающий черный череп и свивающуюся змею, ненавистные и жуткие из-за того, что они означали для ребенка, спящего в соседней башне.

— Он был на пике силы, когда дал мне Метку. Это… это возвращение.

Если бы только ему было хоть что-то известно… если бы только он смог стать одним из этой банды доверенных соучастников Темного Лорда. Если бы только Темный Лорд знал, что он для этого достаточно жалкий говнюк. Квиррелл, Хвост и тот ненормальный, втянувший Гарриет в этот гребанный Турнир и с таким остервенением убивший Каркарова — волшебники, которым некуда было податься, нечего терять, кроме своей жизни, совершившие преступления до того ужасные, что им проще было потратить остатки себя на возрождение Темного Лорда, чем раскаяться.

Если бы только Северус мог прикончить его до того, как он восстанет.

— Твоя роль не в этом, — раз за разом повторял Дамблдор. — Если мы начнем расследование сейчас, ты окажешься в смертельной опасности, Северус. Твоя задача — заставить его поверить, что ты его шпион и ждал подходящего момента, чтобы к нему вернуться. Мы оба знаем, что каждый Пожиратель смерти, носящий Метку, по-своему нужен Тому. Ты будешь нужен ему как слабина в моей обороне. Нам нельзя торопиться, Северус. Я понимаю, как это тебе неприятно, но мы обязаны ждать.

Ожидание слишком напоминало ему последние недели перед Хеллоуином тринадцать лет назад, когда он пошел к Дамблдору и ждал, когда Лили окажется в безопасности.

Второй раз ожидание впустую он не вынесет.

* * *

Рон и Гермиона хотели сбегать на разведку насчет Снейпа, но Гарриет их переубедила.

— Вы никак не сможете со мной связаться, — сказала она. — И у нас нет времени, чтобы как-то это устроить.

И тем не менее Гермиона и Рон решили остаться в Большом зале и понаблюдать за Снейпом во время ужина с мыслью как-то отвлечь его и задержать. «Сами напросились», — подумала Гарриет.

Снейп притворялся, что полностью сосредоточен на своем кубке, но Гарриет было не обмануть.

Она ходила перед пустым участком стены напротив гобелена с танцующими троллями и думала снова и снова: «Мне надо в личную кладовую Снейпа», — надеясь, что сработает.

Когда в камне материализовалась дверь, она два раза подпрыгнула от радости. За дверью, самой обычной, как от чулана для метел, оказалась небольшая пыльная ниша, пустая и сумрачная, но не совсем темная. Свет проникал через очерченный в стене квадрат.

Это были очертания двери.

Проникнув в нишу, она закрыла дверь в коридор, затем опустилась на корточки и провела пальцами вдоль светлой линии, пока не нашла отпирающую дверцу задвижку. Со щелчком она сдвинула ее внутрь на дюйм, напряженно прислушиваясь к звукам внутри.

Только пыльная тишина.

Она потянула дверь на себя и заглянула за нее. Прямо перед ее лицом оказался бочонок, слишком тяжелый, чтобы сдвинуть его руками. Она оттолкнула его в сторону плечом: он скрипнул по каменному полу, и она замерла, насторожив уши. Но тишина оставалась плотной и мирной.

Она снова уперлась в бочонок, отодвинув его так, что можно было протиснуться мимо.

И оказалась в кладовой, в футе от поднимающихся к темному потолку сумрачных полок с пузырьками, банками и коробками.

Полки излучали зеленовато-желтый свет, озаряющий банки и хранящиеся в них наводящие ужас штуки. То ли Снейпу и правда нравилось такое освещение, то ли оно просто было частью его устрашающего образа.

Пробормотав: «Люмос», — она подняла палочку и вчиталась в наклейки на банках, которые были на уровне глаз. Колючим почерком Снейпа были написаны то ли сплошные аббревиатуры, то ли слова языка, состоящего из одних согласных. И порядок тут был точно сложнее алфавитного. Очень некрасиво с его стороны было организовать свою личную кладовку таким уникальным способом, чтобы только он один мог в нем разобраться. Можно подумать, что он не хотел, чтобы тот, кто сюда проникнет, сумел что-то найти.

Она забралась на лестницу на колесиках, которую можно было передвигать вдоль направляющей на верху полок, освещая палочкой не невнятные Снейповы этикетки, а все банки подряд. Никаких емкостей с водой не попадалось, но может быть, при таком освещении ей удастся высмотреть нечто вроде скользких плавающих крысиных хвостов.

Она всматривалась в банку с чем-то комковатым внутри, когда осознала, что в воздухе что-то изменилось. Нет, слышно ничего не было — только какое-то чувство, словно тишина погустела, оттого что ее разделил с ней кто-то другой.

Ее нос чуть не касался банки. Левая рука обвивала лестницу, удерживая светящуюся палочку, чтобы читать каракули Снейпа. Она повернула голову, чтобы посмотреть на двери кладовки (с этого угла все было видно немного вверх ногами), и обнаружила там Снейпа, стоящего со скрещенными на груди руками.

Сердце у нее вдруг словно стало больше и забилось громче. Она не была с ним наедине с тех пор, как он вытурил ее из своего кабинета, приказав начать клуб Слизеринской дружбы.

Вид у него был до того усталый, словно он не спал сто лет. Казалось, что только пальцы, которыми он вцепился в свои локти, помогали ему удерживаться стоя.

— Я работаю над клубом Гарриет-слизеринской дружбы, — произнесла она кодовую фразу, которую она заставила его принять (через передаваемые Добби записки).

— Это название с каждым разом звучит хуже, — ответил Снейп, и она скрыла улыбку, притворившись, что чешет нос. Это был код, который он (очень, ну очень неохотно) согласился использовать.

— Как вы сюда попали? — спросил он. Голос был не особенно сердитый, скорее (если перевести со Снейпового) любопытный.

Гарриет не расстроилась, что ее обнаружили. Вернее, что именно он ее обнаружил. Макгонагалл бы ее на мыло пустила за взлом личной кладовой учителя. Гарриет была даже не против рассказать ему о том, что использовала Выручай-комнату (очень изобретательно с ее стороны, могла бы она сказать)… только не хотелось сообщать об этом с видимой охотой, словно она все еще немного надеялась, что он поймет: ей хотелось достать жаборосли самостоятельно.

— Вы не активировали ни одно из моих заклинаний, — продолжил Снейп, как будто и не рассчитывал на ответ.

Это было интересно.

— Тогда что вы тут делаете? — спросила Гарриет, стараясь скрыть собственное любопытство. Секундочку: на банке в ее руке написано что-то вроде «ж.б.р.с.». Может это означать «жаборосли»? Снейп не отвечал, просто стоял со сложенными руками и смотрел на нее, прищурившись. Она показала банку: — Тут написано «жаборосли»?

Снейп прищурился немного сильнее, но, возможно, дело было просто в плохом освещении.

— Сами скажите.

Гарриет открыла крышку. Хорошо хоть, что пальцы у нее не отвалились из-за какого-нибудь зловредного защитного заклинания. В нос ударил запах, похожий на соленый шпинат.

— И это мне полагается есть? — возмущенно спросила она.

— Только если захотите доплыть до дна озера и вернуться, — насмешливо ответил Снейп.

Гарриет не стала говорить, что плавает она как топор. С него сталось бы осушить все озеро и загреметь в Азкабан за разрушение магической экосистемы.

Достав свою банку, она отложила себе жаборослей.

— Вот узнаю, кто кинул мое имя в Кубок, и заставлю его самого это съесть, — пробурчала она.

— Полагаю, тогда это будет наименьшей из ваших проблем, — заметил Снейп. — Так как вы сюда проникли? Или, может быть, хотите объяснять это профессору Макгонагалл?

Гарриет в очередной раз заподозрила, что Снейп может читать мысли.

— Ну ладно, — она спустилась с лестницы. Баночка с жаборослями в кармане постукивала по ноге.

— Вот, — она указала палочкой на темное отверстие за сдвинутым ею бочонком.

Снейп наклонился и осветил темноту палочкой. Он увидел дверь, и глаза у него на миг расширились, а потом превратились в щелочки.

— Тут не должно быть этой двери.

— Точно. Это я ее сделала, — объяснила Гарриет.

Было приятно пронаблюдать, как Снейп на нее уставился, хотя у Снейпа даже изумленный взгляд был похож на перфоратор.

— Как?

— С помощью Выручай-комнаты, конечно.

Снейп молчал, выражение лица у него не менялось, но этого хватило Гарриет, чтобы понять:

— Вы никогда о ней не слышали, — удивилась она.

— Так объясните.

— Ну, это… из названия понятно. Комната, которая дает, что тебе надо.

Огонек на палочке Снейпа дрогнул, словно он с силой сжал пальцы.

— А если сумасшедший убийца решит, что ему нужен доступ к Гарриет Поттер — скажем, в ее спальню, — куда, по-вашему, приведет его эта комната?

Гарриет как будто врезали промеж глаз гирей, и в то же время ей хотелось застонать всем своим существом.

— Я… не знаю. Ну, я не спец! — оправдываясь, добавила она, увидев выражение лица Снейпа. — Не я эту комнату строила, знаете ли!

— Тогда как вы про нее узнали?

Гарриет помедлила. В таком настроении ей не хотелось выдавать ему Добби.

— Мисс Поттер, — произнес Снейп голосом, который поставил бы Невилла на грань нервного срыва.

— Не хочу вам говорить. Я думаю, вы станете ужасно относиться к… нему.

Лицо Снейпа исказило то ли недоверием, то ли презрением, но прежде, чем он успел сорваться, Гарриет сказала:

— Думаю, мне лучше самой поговорить… с ним. Я спрошу его…

— Простите, но я сомневаюсь, что ваше расследование меня удовлетворит.

— Ну, я все равно вам не скажу, если только не пообещаете не слишком, — «психовать», — на него набрасываться.

— Как любопытно, — глаза Снейпа опять стали поблескивающими щелочками. — Не знал, что именно вы определяете мое поведение. Вероятно, это какая-то неведомая мне сторона роли чемпиона.

Гарриет заметила в этом темный юмор, так что только скрестила руки и попыталась изобразить бесстрастность. Выражение лица Снейпа превратило бы в кисель внутренности любого первокурсника и большинства второкурсников.

Негромко взрыкнув, он отбросил край плаща, чтобы можно было резко развернуться в тесном пространстве.

— Выйдите.

Гарриет вышла за ним в кабинет и огляделась с видом «интересное местечко, надо будет заходить почаще». Как ни странно, Снейпа это совсем не успокоило.

— Хорошо, — отрывисто сказал он, — набрасываться не буду. Теперь говорите, кто рассказал вам про комнату!

— Не будете? Ни сейчас, ни потом?

Снейп на какое-то время напрягся — видно, боролся с желанием что-нибудь (например, Гарриет) сжечь.

— Ни. Сейчас. Ни. Потом.

Гарриет присмотрелась к нему и решила, что дальше испытывать его терпение не стоит.

— Для начала скажу, — негромко произнесла она, — что еще он мне говорил, что в его существовании не будет смысла, если он даст мне умереть.

Снейп смотрел на нее откуда-то из глубины себя, из очень темного и страшного места. У нее в горле вдруг встал комок.

— Д…

Кто-то постучал в дверь.

Они оба на нее уставились. Через секунду стук повторился. Гарриет посмотрела на Снейпа и успела увидеть: тем, кто был снаружи, лучше было бы, если бы дверь не открывалась, потому что иначе они могли бы умереть на месте.

Снейп обошел Гарриет, а та метнулась обратно в кладовку и прикрыла за собой дверь, почти до конца. (Подслушать все равно хотелось.)

— Чего вам? — спросил Снейп.

— Добрый вечер, сэр, — ответил высокий нервный голос, и Гарриет захотелось спрятать лицо в ладони. Гермиона.

— И? Чего вы хотели, мисс Грейнджер? — и добавил, прежде чем она успела ответить: — Это вопрос жизни и смерти? Вы нашли в коридоре ученика в крови и без сознания?

— Нет, сэр, это… это насчет моей отметки за эссе…

— Это подождет до завтра, после урока.

Он захлопнул дверь, вероятно, у нее перед носом.

Гарриет выглянула из кладовки.

— Она просто за меня беспокоится, знаете, — «можете представить, что это такое».

— Как трогательно. Теперь говорите, кто показал вам комнату.

— Ладно. Но помните, вы обещали, — строго добавила она, и тут же, прежде чем он успел ответить, сообщила: — Добби. Можно…

В комнате немедленно появился Добби.

— Гарриет Поттер звала Добби? — он широко улыбнулся сперва ей, потом Снейпу, которого, похоже, был рад увидеть. Его радость не подходила мрачному кабинету Снейпа: он был похож на яркую картинку в похоронном бюро. Здешняя тяжелая, леденяще-холодная атмосфера на него, похоже, не влияла.

— Да, Добби, привет, — Гарриет постаралась незаметно передвинуться, чтобы закрыть Добби, если Снейп вдруг надумает его проклясть. — Добби, мы с профессором Снейпом хотели спросить кое-что про Выручай-комнату… или как там ты ее называл?

— Комната Так и Сяк, так ее зовут домовики, — радостно кивнул Добби.

— Я просил тебя, — с едва сдерживаемой яростью сказал Снейп, — наблюдать за мисс Поттер. Сообщать о любой потенциальной угрозе. Любой потенциальной угрозе! И ты не догадался упомянуть об опасности этой комнаты?

Добби моргал на него своими огромными зелеными глазами. Кончики его ушей, торчавшие вверх, когда он был в восторге, медленно загнулись внутрь.

— Хогвартс никогда не причинит вреда никому из учеников, — ответил он серьезнее, чем когда объявил Гарриет, что лучше умрет, чем позволит ей пострадать. — Все ученики в Хогвартсе в безопасности.

— Тогда почему, — ярость в голосе Снейпа обнажилась сильнее, — раз безопасность Хогвартса так непогрешима, мисс Поттер смогла открыть дверь в мою личную запертую кладовую?

Уши Добби поднялись от любопытства.

— Гарриет Поттер нужно было внутрь, профессор Снейп сэр. Комната дает любому ученику то, чего он хочет.

— Профессор Снейп хочет знать, может ли кто-то попасть ко мне в Гриффиндорскую башню, — пояснила Гарриет, — если ему это очень понадобится.

— Если понадобится, — кивнул Добби.

— Если понадобится ей навредить, — сказал Снейп.

— Комната не даст навредить Гарриет Поттер, — возразил Добби, шокированный таким предположением.

— Бесполезно! — рявкнул Снейп, развернулся и умчался в свою кладовую. Его плащ от такого бурного ухода взлетел фута на три от пола.

— Можешь еще что-нибудь нам рассказать, Добби? — попросила Гарриет.

— Комната Так и Сяк защитит Гарриет Поттер от вреда, — озадаченное выражение лица Добби плохо сочеталось с его уверенным голосом, но Гарриет показалось, что его больше расстроило то, что его ответы Снейпа не удовлетворили.

— Спасибо, Добби. Правда, — добавила она, так как он опустил уши, — ты очень помог. Я с тобой потом еще поговорю… можешь идти.

Как только Добби пропал из виду, она пошла за Снейпом, в кладовую… и обнаружила, что там пусто.

Поморгав, она наклонилась и заглянула в дверцу под полками. Увидела в нише за ней ботинки Снейпа и подол его плаща.

— Иду, — сказала она и нырнула под полку, направляясь к нему, в нишу.

— Наружу, — Снейп ткнул палочкой в сторону двери, ведущей из Выручай-комнаты. — Проведем испытание.

— Подождите, проверю, чтобы там никого не было…

Но коридор был пуст. Снейп бросил в обе стороны коридора отпугивающие чары. Гарриет вдруг вспомнилось, как он выглядел в тот день, когда она опоздала на урок Ремуса, которого Снейп замещал на полнолуние: как он тогда вибрировал от напряжения, граничащего с бешенством.

— Покажите, как это работает, — сказал он. Лицо у него было напряженным от ярости — и, как она знала, от страха.

Не вполне представляя, чего она просит, Гарриет походила туда-сюда перед снова опустевшей стеной. Камни переплавились в дверь, и Снейп распахнул ее едва ли не до того, как комната закончила формировать косяк.

Снейп бросил один взгляд внутрь и замер, застыл, словно его покрыло тонкой пленкой льда. Гарриет встала рядом и скорее с любопытством посмотрела в комнату.

— Все еще полагаете, что угрозы для безопасности нет? — спросил Снейп обманчиво мягким голосом. Перед ними были его собственные комнаты из подземелий замка.

— Это по-настоящему… это не копия? — Гарриет узнала старый диван, полку, ковер, почти полное отсутствие личных предметов — за исключением картины со стариком, гладящим в лесу лань.

Снейп зашел в комнату, а потом дальше, в соседнюю, где был выход в подземелья. Когда он вернулся, лицо его было мрачным.

— За той дверью определенно коридор подземелий. Все это настоящее.

— Я уже кучу раз пользовалась комнатой, — растерянно сказала Гарриет. — Я… это что, все эти места настоящие были?

Она вспомнила озеро в лесу, где они с Гермионой слушали яйцо: место, где она была год назад, где чуть не умер Снейп, только комната сделала вместо зимы лето…

— И это все, что вы из этого вынесли? — Снейпу, казалось, хотелось свернуть ей шею, но он не собирался помогать возможному убийце.

Гарриет задумчиво нахмурилась.

— Я просила место, которое вам нравится, — на самом деле она просила место, где Снейп успокоился бы, но мудро решила об этом факте умолчать. — Может, вы попробуете? Попасть в Гриффиндорскую башню или типа того.

Снейп захлопнул дверь в свои комнаты.

— И? — отрывисто спросил он, и Гарриет перевела это как просьбу объяснить, как это работает.

— Просто ходите туда-сюда перед стеной и думаете о том, что вам нужно.

Снейп походил, как было сказано, с таким грозным видом, что любой, кто на них набрел бы, мог бы мгновенно испариться. Гарриет мысленно поблагодарила отпугивающие чары.

Снейп остановился и, повернувшись, уперся взглядом в стену.

Ничего не произошло. Двери не было. Стена оставалась пустой и каменной.

— Надо, чтобы это правда было нужно, — сказала Гарриет. Снейп одарил ее взглядом, от которого почесалась бы и венгерская хвосторога. — Так это работает, — добавила она спокойным не-за-что-меня-винить голосом.

— Прошу простить, что я не маньяк-убийца, — прошипел Снейп. Гарриет не стала говорить, что он хорошо его изображает.

— Отойдите, — сказал Снейп. — Мы еще не закончили.

Снейп продолжил попытки доказать, что Комната опасна для Гарриет, но не только не открыл проход в Гриффиндорскую башню, но вообще не смог вызвать дверь. Гарриет села у стены и смотрела, как он, вопреки ее ожиданиям, с каждой неудачей все сильнее озадачивается. Она не думала, что Снейп так спокойно относится к неудачам. Ей казалось, что он в этом отношении сильно напоминает Гермиону, только если первую неудачи пугали, то его, скорее, должны были доводить до новых высот ярости.

— Если бы сам не видел, — сказал он стене, — не поверил бы, что это возможно.

Он обернулся к Гарриет, раздраженный и смущенный, и она поняла, что он говорил с ней.

— Объясните, как это работает, — сказал он. «Скажи, как ты это сделала», — услышала Гарриет.

— Не знаю, — честно ответила Гарриет со своего места на полу. — Я просто… думала о задаче, которую надо решить.

Снейп прищурился и снова стал ходить. Три раза — туда, обратно…

Дверь так и не появилась.

Танцующие тролли у Гарриет над головой все вместе смотрели на него. Снейп с ворчанием бросил в них жалящие проклятие, и оно безвредно отскочило — все украшения в Хогвартсе были защищены от заклинаний. Тролли захихикали в свои балетные пачки.

— Ой, да заткнитесь, — буркнула им Гарриет, — а то сниму и суну в унитаз.

— Зря тратим время, — Снейп поджал губы. — Я сообщу об этом Дамблдору. Идемте со мной.

— Я могу просто вернуться в Гриффиндорскую…

— Что вам непонятно в словах «прореха в защите»?

Бормоча угрозы теперь уже в его адрес, Гарриет встала, опираясь на стену, и поплелась за ним по коридору. Она устала, а сражение Снейпа с Комнатой было, по ее мнению, выматывающим и очень скучным, если не считать ругани и заклинаний.

— Северус, — приветствовал Дамблдор открывшего дверь его кабинета Снейпа. — И Гарриет, — в его голосе читалось удивление… и что-то еще. — Чему обязан столь необычным удовольствием?

— Вы слышали о комнате, которую эльфы называют Комнатой Так и Сяк? — вопросил Снейп, а Гарриет с благодарностью села в кресло, которое ей жестом предложил Дамблдор. — Также известной как Выручай-комната?

Гарриет перестала их слушать — рядом с ней на столе появилась тарелка с печеньем, покрытым лимонной глазурью, и чайный сервиз. Она проголодалась, пока смотрела, как Снейп воюет с Комнатой. Если Снейп снова попросит ее продемонстрировать Комнату, та, наверное, будет вести на кухню.

— Это правда, Гарриет? — с любопытством спросил Дамблдор. — Тебе удалось попасть и в личную кладовую профессора Снейпа, и в его апартаменты?

Гарриет проглотила печенье.

— Да, сэр. Мне нужны были жаборосли для Второго тура. Я подумала, может, у профессора Снейпа есть.

— Ты же, разумеется, могла просто попросить у него, — заметил Дамблдор, но Гарриет померещилось, что в глазах у него поблескивает веселье. — Ты бы одолжил, Северус, верно?

— Однако, — проигнорировал его Снейп, — нам стало известно о серьезном риске.

— В этом следует разобраться, — согласился Дамблдор. Гарриет удивилась — она думала, что он отмахнется от тревог Снейпа, посчитав их напрасными. — Но, разумеется, Гарриет мы к этому привлекать не будем. Ей все-таки надо готовиться к испытанию, — улыбнулся он ей.

— Что в словах «серьезный риск»… — разозлившись, начал Снейп, но Дамблдор мягко его перебил:

— Мы вряд ли можем на время расследования ограничить Гарриет доступ в Гриффиндорскую башню.

— Нет, можем, — возразил Снейп, — разместите ее в другой части замка.

— Я не хочу в другую часть замка, — недовольно сказала Гарриет. — Я хочу быть с Гриффиндором.

— Разумеется, — согласился Дамблдор, — это ведь твой дом. Северус…

— С ней может поселиться Грейнджер, — заявил Снейп таким тоном, словно разрешил Гарриет завести ручного тарантула.

— Гермиона через пару дней уедет, — сообщила Гарриет. — Навестить маму и папу. У них будет ребенок, — пояснила она, потому что Снейп смотрел на нее так, словно она несла околесицу.

— До тех пор…

— Я считаю, что опасность, которую ты заметил, Северус, не уменьшится, если Гарриет переселить и изолировать ее с мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор. — Нет, полагаю, Гарриет лучше всего оставаться, где и прежде. Мы можем это обсудить, — продолжил он, так как Снейп выглядел взбешенным, — но пока, как мне кажется, Гарриет устала и хотела бы воссоединиться с друзьями.

— Спасибо, профессор, — всерьез поблагодарила Гарриет. — Можно, я печенье с собой возьму?

— Сколько угодно, — улыбнулся Дамблдор.

— Пока, — сказала Гарриет, взглянув на Снейпа, и поспешно сбежала со своим печеньем.

* * *

— Так вот где ты был? — любопытно спросил Дамблдор, как только девочка ушла, утащив печенье, ко своим бестолковым подпевалам, которые ничем не могли ей помочь. — Исследовал эту комнату?

— Я убежден, что она опасна, — сказал Северус. «Сделай что-нибудь, уничтожь ее, да просто не СИДИ ТУТ СПОКОЙНО».

Он прижал предплечье к боку, чувствуя покалывание Метки. Она пока не горела — магия не звала его, нашептывая подсознанию координаты. Но она зудела. Что-то было близко, он был близко, а девочка, как ни в чем не бывало, ходила с компаниями, все улыбались и не думали об этом, а Темный Лорд, Темный Лорд…

— Профессор Макгонагалл пыталась тебя найти, — говорил Дамблдор. — Что-то связанное с дракой в подземельях…

Северусу в этот момент драки были совершенно по херу.

— Директор…

Дамблдор обернулся к портретам, притворявшимся спящими на стенах.

— Кто из вас вызовется приглядеть за… где она находится, Северус?

— Коридор восьмого этажа, — сквозь зубы ответил Северус, — примыкающий к Гриффиндорской башне.

— Именно, — сказал Дамблдор.

— С какой целью? — поинтересовалась одна из викторианских директрис.

— Мы полагаем, она может быть опасна. Кто из вас знает о Выручай-комнате, или… как ты ее назвал, Северус? Комната Так и Сяк?

Большинство портретов покачало головами, но некоторые, руководившие в разное время, ответили утвердительно.

— Я обычно прятала там вещи, если не хотела, чтобы их увидели, — пробормотала средневековая директриса, явно погибшая молодой, с одинокой седой прядью в черных волосах.

— Как и я, — добавил директор с бакенбардами. Он хохотнул: — И судя по количеству хлама в этом месте, я был в этом отнюдь не одинок.

— Я там развлекалась, — заявила директриса времен Елизаветы, со строгим лицом и массивным воротником, обрамляющим всю голову.

— Мы все были главами школы, — сказала Дайлис Дервент. — Вы же не думаете, будто мы поверим, что столь многие из вас не знали об этом месте?

— В том числе гриффиндорцы, от которых, как вы сами говорите, до туда рукой подать! — этот директор носил напудренный парик с крупными локонами.

— А многие ли, впрочем, испытывали в ней нужду? — философски вопросили Бакенбарды. — Надо знать, где это, и действительно, по-настоящему в чем-то оттуда нуждаться.

— Мне как-то раз понадобилось в туалет, — задумчиво припомнил Дамблдор. — И я открыл дверь в комнату, полную ночных горшков.

Портреты посмеялись; Северусу захотелось сжечь их все. Не было времени на гребанные шутки.

— Ты всегда был не из тех, кто прячет, Дамблдор, — сказали Бакенбарды.

Дамблдор странно улыбнулся.

— Но Гарриет воспользовалась ей не для того, чтобы что-то спрятать, — сказал он. — Она воспользовалась ею для доступа в частные комнаты и кладовую учителя — Северуса, собственно.

— У меня сложилось впечатление, — отозвался сухой, с хитринкой голос, — что она и без того была туда допущена.

Дамблдор неодобрительно поморщился под бородой. Финеас Найджелус, дольше всех притворявшийся спавшим, глядел на них, полуприкрыв веки, и незаметно улыбался.

— Она ведь жила у вас позапрошлым летом? — спросил он Северуса, едва на него взглянув. — И вы постоянно тут о ней болтаете.

— Финеас, — вмешался Дамблдор, — замечательно с твоей стороны интересоваться местонахождением ученицы. Не слишком на тебя похоже, но не повредит.

— Пусть интересуется сколько угодно, — сказал Северус. — Может быть, он даже согласится поработать на вас дозорным у Комнаты… я так понял, в этом суть?

— Нет охоты смотреть, как пустой кусок стены становится элементом подростковой драмы, — с невероятно породистой скукой отказался Финеас.

— Я посодействую, Дамблдор, — сказала средневековая директриса.

— Спасибо, Ивета, моя дорогая, — поблагодарил Дамблдор.

— Тоже предлагаю помощь, — сказали Бакенбарды.

— Весьма ценю, Валдо.

— Мы не станем сообщать о перемещениях учеников, — сурово продолжила директриса Ивета, — но о любой подозрительной активности немедленно известим вас, Дамблдор.

— Вряд ли это не будет взрослый человек, — сказал Дамблдор, — учитывая изумительное мастерство, понадобившееся, чтобы обмануть сам Кубок.

— Нет неизвестных взрослых! Он мог принять облик и роль ученика, особенно одного из гостей школы…

— Соглашусь, — помрачнел Дамблдор. — Ивета, Валдо… если увидите там какого-то из учеников Дурмстранга или Бобатона, немедленно дайте мне знать.

— Это может быть и кто-то из наших, — сказал Северус.

— Все наши ученики нам известны, Северус…

— Из Барти Крауча-младшего под носом у отца вырос Пожиратель смерти. Это план Темного Лорда, а у него есть способы… и не говорите, будто знаете их все.

Дамблдор смерил его долгим взглядом, затем кивнул.

— Ивета, Валдо. В связи с природой данной опасности я должен знать о перемещении всех, кому откроется Выручай-комната.

— Понятно, Дамблдор, — тихо ответила Ивета. Директор Валдо кивнул.

— Что еще, Северус? — спросил Дамблдор с совершенно искренним видом.

Северус чувствовал на себе взгляд Финеуса Найджелуса, пронзительный и хитрый. Он подумал об обете, который дал Блэку, об обещании, сделанном в этом же кабинете тринадцать лет тому назад — не менее прочном, чем-то, что было скреплено магией и угрозой смерти.

— Этого достаточно, директор, — сказал он.

«Должно было быть достаточно, но этого мало».

Он вышел из кабинета Дамблдора. В пещерах памяти эхом звучали слова Гарриет: «Он мне говорил, что в его жизни не будет смысла, если я умру», — так она сказала, прежде чем позвать проклятого домовика.

«Хогвартс не причинит вреда никому из учеников», — сказал домовик.

Дамблдор — единственный волшебник, которого боялся Темный Лорд. Северус готов был пожертвовать жизнью. Домовик — тоже. Портреты мертвых директоров и директрис дали слово. В камни Хогвартса столетиями вплетались охранные чары. Девочка не могла покинуть замок вопреки своей воле, в том числе под принуждением; если она уйдет, Дамблдор узнает в ту же минуту.

Столько уровней защиты вокруг, а Темный Лорд все равно найдет дорогу, как и тринадцать лет назад.

И это страшило Северуса больше всего.

* * *

Гарриет, разинув рот, смотрела на пластырь у Гермионы на щеке и на нежную красноту свежевылеченного носа Рона, на их потрепанную одежду.

— Вы что?

— Это случилось после того, как профессор Снейп меня не впустил, — Гермиона покраснела. — Возле его кабинета мы наткнулись на Малфоя с его бандой…

— И влезли в драку, — изумилась Гарриет. Они со Снейпом, наверное, только потому до сих пор об этом не услышали, что были за восемь этажей.

— Надо было видеть Гермиону, — в голосе Рона было восхищение, от которого та залилась горячей краской. — Она отделала Крэбба и Гойла. Может, и Малфоя бы достала, если бы за него уже не взялся я.

— Почему ты вечно берешься за Малфоя, а не пользуешься магией… — сказала Гермиона, раздраженная, но польщенная.

— Если не бил Малфоя мордой об пол, считай, и не жил вовсе, — ответил Рон. — Гарриет понимает — у нее так было с Панси. Магией не то.

— Ну, слизеринской старосте это не слишком понравилось. Она нас обоих заколдовала, — рассказала Гермиона Гарриет, — и отвела к кабинету профессора Снейпа… но там никто не ответил. А мы не сказали, что только что с ним разговаривали, потому что тогда не могли бы объяснить, куда он делся, так что она погнала нас к профессору Макгонагалл, и та чуть на стену не полезла из-за того, что у нас опять была драка со слизеринцами. И тоже искала Снейпа, и тоже не нашла.

Они оба выжидающе посмотрели на Гарриет, а она старалась не морщиться.

Так что ей пришлось рассказать им, как она использовала Выручай-комнату и как Снейп сам облазил стену сверху донизу — во всех смыслах.

— Что? — пискнула Гермиона.

— Офигеть, — сказал Рон, — то есть мы все это время могли лазить к Малфою в спальню и класть ему в волосы слизняков, пока он спит?

— Мы не станем ничего такого делать! — заявила Гермиона. — Но Гарриет… а вдруг профессор Снейп прав… вдруг кто-то попытается воспользоваться этим, чтобы до тебя добраться?

— Добби так не считает, — ответила Гарриет, — и я тоже. Надо, чтобы что-то было по-настоящему нужно, только тогда Комната тебя впустит. Слизняки в Малфоевых волосах нам не очень нужны.

— За себя говори, — возразил Рон. — Кстати, Гарри, а разве этот тип не полный псих? С Каркаровым вон что сделал…

— Рон прав, — Гермиона заламывала руки. — Нам неизвестно, во что способен поверить такой человек. Ты можешь действительно быть в опасности.

— Скажем Симусу, Дину и Невиллу, — вдруг решил Рон. — И Фреду с Джорджем… может, Анджелине и остальным… Встанем тут лагерем, с ловчими чарами и всяким таким, и тогда даже если он использует комнату, то не будет знать, где ты.

Гарриет и Гермиона смотрели на него во все глаза.

— Гениально, — сказали они хором, и уши Рона приобрели такой же цвет, что и его нос.

* * *

В итоге все получилось немного иначе, но не хуже. Лаванда и Парвати вместо того, чтобы испугаться идеи убийцы, способного ходить сквозь стены Гриффиндорской башни, ухватились за приключение — сражение со злом. Они помогли Гарриет и Гермионе нашпиговать их спальню ловушками, в том числе несколькими образцами, предоставленными Фредом и Джорджем, и обустроились в гостиной вместе с Симусом, Дином и гриффиндорской командой по квиддичу. Гарриет и Гермиона заняли кровати Симуса и Дина в мальчишеской спальне, так что пришлось терпеть впечатляющий храп одного лишь Невилла.

Если честно, Гарриет давно так не веселилась — разве что с валентинским клубом, а может, в этот раз было даже лучше, потому что последние четыре года у нее с Парвати, Лавандой и остальными, как выразился Дамблдор, был общий дом. Квиддичная команда и все гриффиндорцы с курса Гарриет теперь образовали что-то вроде почетной стражи и несли дозор в коридорах, во время еды и по ночам. Они делали даже больше, чем когда ее объявили чемпионом, больше, чем когда вышла статья — это было искреннее единение, словно они считали угрозу для ее жизни чем-то более реальным, чем все остальное. Это так и было, но Гарриет была удивлена. Она и не думала, что угроза убийства заставит всех сомкнуть ряды, но это случилось.

Снейп тоже наблюдал, еще молчаливей и страшней обычного. Даже слизеринцы были с ним осторожны и говорили с максимальным уважением. Добби сообщил, что ест он только хлеб.

Вечер среды наступил слишком быстро. Муди после ужина забрал Гермиону, чтобы сопроводить ее к родителям. Лицо Гермионы выражало нежелание уезжать, но она, обнимаясь на прощание с Гарриет, прошептала: «Все о тебе позаботятся. У тебя все будет хорошо».

Гарриет понимала, что она говорит это самой себе, словно Снейп, который злился вместо того, чтобы волноваться. Обнимая Гермиону в ответ, она сказала ей: «Поцелуй за меня ребенка. Я тоже его старшая сестра».

— Отправляемся, мисс Грейнджер, — произнес Муди своим рычащим голосом, открывая парадную дверь. Гермиона помахала Гарриет и Рону, провожавшим ее до вестибюля, и шагнула вслед за Муди в ледяную ночь.

— Ребенок, — сказал Рон, когда они присоединились к остальным за гриффиндорским столом. — Это что-то новенькое.

— У тебя есть младшая сестра, — заметила Гарриет.

— Она всего на год меня младше. Мы были маленькими одновременно. Не знаю, каково это — сейчас быть с ребенком.

Вернувшись в гостиную, Гарриет, готовясь к пятнице, изучала защитные заклинания, а Рон пытался сделать ее дополнительную работу по чарам. Фред и Джордж ему мешали: им как-то удалось подменить текст в его учебнике по чарам на историю о Гилгаладе, очень общительном драконоборце, в основном состоящую из сомнительного сорта побочных квестов со скудно одетыми ведьмами, феями, дриадами и нимфами.

— Я пытаюсь помогать Гарри! — взревел Рон.

— Так вы оба намного большему научитесь, братишка, — ответил Фред.

В десять часов Гарриет пошла наверх, мечтая, чтобы у волшебников были телефоны: было бы здорово, если бы Гермиона позвонила с новостями. Ее маме запланировали кесарево сечение, так как ее врач (по каким-то медицинским причинам) не хотел, чтобы у нее были обычные роды, и Гарриет хотелось бы знать, как у них там дела. Не отгрызла ли Гермиона ногти? Появился ли у нее уже младший брат или сестра?

— Привет, Невилл, — сказала она, бросая книги на постель Симуса. Она была рада, что он все еще встречается с Ханной Эббот, так как благодаря этому он меньше нервничал в ее присутствии.

— Привет, Гарриет, — отозвался он и уронил пижаму, доставая из гардероба носки. Она дернулась было помочь, но он замахал, что не надо. — Все нормально, я сам… а тебе сова прилетела.

— О, — Гарриет уставилась на встрепанную сову, сидящую на столбике ее кровати. Та с жутковатой сосредоточенностью, не мигая, смотрела светящимися оранжевыми глазами. Может быть, это от Ремуса и Сириуса? Уезжая к оборотням, они оставили Олуха Рону, и от них не было новостей с полнолуния перед Валентиновым днем.

Невилл пошел в душ, бренча карманами пижамы, а Гарриет приблизилась к сове. Та не шевелилась. К ноге было привязано грязное письмо; пока Гарриет его отвязывала, сова оставалась страшновато неподвижной. Она так и не мигнула.

В письмо был завернут какой-то шар. Она вытряхнула его на постель и перевернула пергамент. Тот был пуст, если не считать одной строчки, написанной незнакомым почерком: «Подними шарик. Он тебе не навредит».

У нее защипало кожу, словно по рукам побежали маленькие ножки. Неверной рукой она дотронулась до сферы.

Кто-то выдохнул у ее уха. Она подпрыгнула на постели, резко обернулась, но в комнате было пусто.

— Гарриет Поттер, — произнес с придыханием голос, далекий и тонкий, словно из телефонной трубки. — Прослушай сообщение… целиком. Иначе…

Кто-то закричал Гарриет на ухо:

— Нет! Гарриет, не слушай…

— У нас Гермиона Грейнджер, — произнес первый голос, и Гарриет поняла, кто это — Питер Петтигрю. И ты придешь, если не хочешь, чтобы она умерла.

Он сделал паузу, позволяя Гермионе закричать снова — «нет» и имя Гарриет, долго, очень долго, а потом крик сменился рыданиями.

— Ты никому об этом не скажешь, иначе она умрет, — сказал Хвост. — Ты придешь одна к главным воротам Хогвартса, где тебя будет ждать наш агент. Он доставит тебя к нам. Ты сделаешь это, или Гермиона Грейнджер умрет. Торопись, Гарриет Поттер.

И голос пропал.

Сфера обожгла ее ладонь. Она выронила ее, и та покатилась по покрывалу, выжигая черную дорожку.

Она стояла в темноте тихой комнаты, со сгустившимся в легких воздухом, и старалась думать быстро, как Гермиона, как Снейп.

«Мне нельзя ему говорить», — подумала она.

Снейп попытается ее остановить или пойдет вместо нее. Она видела, что делает Волдеморт с предателями. Труп Каркарова повис в ее памяти, удерживаемый на дереве пронзившим грудь обломком.

Снейп не мог защитить ее от Волдеморта. Она это знала. Вот доказательство.

А попытаться выбраться из замка тайком… об этом как-нибудь узнают. Особенно теперь.

Значит… ей надо их отвлечь.

Надо было думать быстро, но она не была мыслителем, она могла только реагировать.

Надо было думать быстро, пока кто-нибудь не вернулся в комнату.

— Добби, — сказала она, нащупывая под подушкой скользкую ткань Мантии-невидимки.

Добби появился в комнате.

— Гарриет Поттер… — начал он радостно, но Гарриет не дала ему закончить, у нее не было времени на любезности.

— Мне нужно знать, как учителя следят за мной. Быстро, Добби.

— У профессора Дамблдора есть устройство, которое известит его, если Гарриет Поттер покинет территорию Хогвартса, — тут же ответил Добби.

— Можешь его отключить?

— Добби не может влиять на охранные устройства Хогвартса, — просто ответил он, словно она спросила его, не зеленые ли на нем носки, а не предложила поучаствовать в чем-то подозрительном и смертельно опасном.

— Тогда отвлеки их ради меня. Мне надо наружу, чтобы они не узнали. Это важно, Добби, — сказала она, так как уши у него повернулись от удивления. — Не то я не просила бы.

Уши у него задрожали.

— Добби хочет помочь Гарриет Поттер. Добби всегда будет помогать Гарриет Поттер, пока Добби жив.

— Этим ты мне поможешь. И Добби… как далеко ты можешь аппарировать?

— Домовые эльфы не аппарируют, Гарриет Поттер. Если Гарриет Поттер позовет Добби, Добби узнает и Добби придет.

— Спасибо, Добби, — она набросила Мантию. — Пожалуйста, иди отвлеки профессора Дамблдора.

Добби пропал. Гарриет выскользнула из спальни мальчиков, спустилась по лестнице. В гостиной было шумно и людно, жарко и головокружительно после тишины спальни, где ей кричала на ухо Гермиона.

Гермиона не звала на помощь. Она умоляла Гарриет не приходить.

Гарриет обошла свою почетную стражу, чуть не потеряв Мантию из-за наступившего ей на подол первокурсника, но смогла дойти до портрета и вылезти наружу.

С колотящимся об ребра сердцем она добежала до коридора, где был гобелен с танцующими троллями. Она походила перед стеной, думая: «Мне надо к Гермионе, мне надо к Гермионе», — молясь, чтобы комната открыла для нее то место, где ее держали, как тогда открыла для нее летнее озеро. Голову переполняло что-то слишком большое и яркое; ее удерживал в реальности только грохот сердца в груди.

В стене проросла дверь, покрытая пятнами льда. Из-под щели под дверью заносило снег.

Когда она поворачивала ручку двери, та обожгла холодом.

В коридор просыпался снег, намочил низ ее джинсов: она шагнула за дверь. Снег блестел серебром под светом луны, а воздух был черен. Ночь вокруг нее прорезали деревья.

Вдалеке над снегом пульсировал в темноте оранжевый свет.

Дверь за ее спиной с щелчком закрылась и исчезла.