Скайвард (джен)

Во время драматических событий, происходящих в Огненных Землях, жизнь в Школе Света шла своим чередом. Ученики занимались, разбавляя свое мерное существование немудреными развлечениями, среди которых стычки и драки занимали не последнее место.

На этот раз разнообразие в жизнь школьников внес сундук. Сундук Квары Рейвен.

Эрик хорошо помнил, как увидел его впервые.

Это произошло в тот день, когда Эрик в первый раз отправился на занятия.

Гребнеголовый сразу обратил внимание на сундук, используемый грозной Кварой Рейвен в качестве любимого кресла. Он был большой, с кованой окантовкой по краю крышки, вычурными ручками и гигантским, начищенным до блеска, замком.

Тогда гребнеголовый еще не знал, сколько нелепых слухов вертится вокруг этого злополучного предмета обстановки и его никому неизвестного содержимого.

Ксандер, например, придерживался версии, что в сундуке лежали засушенные головы врагов Квары. Мантикора легко мог себе представить, какое глубокое и сильное удовольствие способна доставить возможность попирать собственной задницей останки тех, кто ранее смел противостоять тебе. Ксандеру стоило только зажмуриться, и он как наяву видел эти головы, похожие на капустные кочаны, скалящиеся из сундука, но бессильные в своей посмертной ярости.

Впрочем, мало кто доверял мнению Ксандера в этом вопросе. Большинство считало, что в сундуке, должно быть, хранятся несметные сокровища, драгоценности, золотые побрякушки. Говорили, что все представители клана Рейвен будто бы души не чаяли в блестящих цацках. Вот и Квара, как шептались порой, жить без всего этого не могла. И страшно боялась, что окружающие позарятся на ее сокровища, если хоть мельком увидят их. Утверждалось, что потому старушенция и не носила никогда даже самой скромной цепочки из своих запасов, лишь изредка любуясь своей коллекцией, оставаясь в одиночестве.

Были и другие версии, зачастую настолько неправдоподобные, что Эрику сложно было понять, говорят ли их сторонники всерьез, или это такая шутка?

В любом случае, самого Эрика сундук интересовал мало. По сравнению с бесконечностью того нового и невероятного, что обрушивалась на новенького постоянно, тайна сундука Квары Рейвен выглядела мелко. Так, неглубокая царапина, едва затрагивающее израненное, воспаленное любопытство мальчишки. Потому Эрик чаще пропускал мимо ушей все разговоры на эту тему, уже почти привычно тренируясь в магии, расположившись где-нибудь неподалеку от кучки возбужденно галдящих сверстников.

А между тем остальных учеников загадка не на шутку зацепила. Обсуждая, как проникнуть за завесу тайны, мальчишки кричали, шикали друг на друга и даже умудрялись временами забывать о разделяющих их противоречиях и обидах. И однажды неожиданный и практически невероятный дуэт из Шутера и обычно равнодушного ко всему Гризли, как-то стихийно сложившийся во время очередного обсуждения, породил вполне жизнеспособный план. Но кое-чего этому плану недоставало. И потому Шутер, при молчаливой поддержке десятка товарищей, прервал ежевечернюю тренировку Эрика Драгона неожиданной просьбой:

— А ты не мог бы попросить перворожденных ненадолго дать тебе ключи от класса Квары Рейвен? Ты ведь, вроде, с ними ладишь?

Со слугами Эрику, и в самом деле, как-то очень легко удавалось договориться. Но злоупотреблять хорошим отношением первых мальчику не хотелось. Да и желание залезть в личные вещи старой живой (какой бы злой и неприятной она ни была!) не казалось гребнеголовому достойной целью.

Эрик уже почти собрался отказаться, но, глядя на просительное выражение, застывшее на лице Шутера, мальчишка дрогнул. Гребнеголовый не мог назвать Лизарда другом — если они и пересекались, то как-то поверхностно, по негласному правилу не пытаясь лезть друг к другу в душу. И все же Шутер был для Эрика больше, чем просто еще один ученик Школы Света. Отказывать ему гребнеголовый не хотел.

Неохотно Эрик согласился попробовать. И с этого момента внимательно слушал обсуждения, все еще держась немного в стороне, но уже невольно вовлеченный в заговор.

Основная проблема заключалась в том, что ключ от сундука был только у Квары Рейвен, и она постоянно носила его на шее. Ксандер Мантикора сгоряча предложил просто сбить замок с сундука чем-нибудь тяжелым, но даже он на самом деле понимал, что следов проникновения оставлять не стоит… Самого факта взлома как бы не должно было быть ни для кого, кроме непосредственных его участников.

Шутер предложил позаимствовать у Квары ключи в то время, как она моется в купальне после отбоя, вечером, накануне турнира. Лизард, как нечто всем известное, заявил, что старуха всегда накануне турнира проводит в купальне не менее получаса.

— А ты откуда знаешь? — изумился один из учеников, нервно топорща перья. — Ты что, за ней подглядывал?! Фу, извращенец!

Смутившийся Шутер ничего не ответил. Он, разумеется, не подглядывал за Кварой в купальне. Да и ни за кем там не подглядывал — одна только мысль об этом заставляла ребенка чувствовать себя неловко. Но Шутер следил иногда за перемещением старухи Рейвен по Школе — и, конечно, заметил ее неукоснительное следование собственным привычкам. Однако перспектива оправдываться и что-то объяснять смеющимся и только и ждущим повода его поддеть товарищам, Лизарда не привлекала.

Ученики договорились, что Лизард и Гризли позаимствуют у Квары ключ, когда она оставит его среди своей одежды рядом с купальней. Шутер возьмет желаемое, пока его помощник будет стоять на шухере. Затем они быстро побегут к уже открытому Эриком классу, не мешкая распахнут сундук и увидят наконец его содержимое. Спустя четверть часа они все закроют, как было, и возвратят ключ на место.

Как ни странно, сначала все шло строго по плану — возможно, это объяснялось крайней простотой этого самого плана.

Эрик легко раздобыл ключи от класса у перворожденных. Он просто подошел к ключнице, которая обычно держалась поодаль от остальных, стесняясь собственной невзрачной внешности и заметного косоглазия. И сказал ей, что случайно забыл в классной комнате очень важные для него записи, но обращаться с этой проблемой к Кваре Рейвен побаивается. Ключница, лишь немного возвышающаяся над ребенком, была тронута серьезностью и вежливостью Эрика. Она как-то сразу оживилась, засуетилась, желая помочь.

Девушка, постоянно оглядываясь на своего просителя, повела его в комнату, где под аккуратными табличками на стене были развешены сотни ключей. Среди позвякивающих кусочков металла разных форм и размеров ключница быстро нашла необходимый и с искренней открытой улыбкой протянула его Эрику.

Мальчика даже снова кольнуло чувство неправильности происходящего. Он обманул перворожденную девушку. И ответом на его обман стало доверчивое желание помочь.

Чтобы не передумать и не отказаться от всей затеи, гребнеголовый скомканно попрощался и поспешил покинуть сумрачную обитель отзывчивой ключницы.

Гризли и Шутер, дождавшись возвращения Эрика с ключом, отправились выполнять свою часть плана. К всеобщему удивлению, им вполне удалось действовать сообща. Они слаженно двигались по коридорам, держась чуть поодаль друг от друга — Шутер на несколько шагов впереди, неосознанно держась ближе к стенам, и уверенно шествующий за ним грузный подельник.

Затем Шутер, осторожно заглянув вначале внутрь, юркнул в теплое влажное нутро купален, предоставив своему напарнику маячить у дверей на манер стражника. Не прошло и минуты, как юный Лизард вернулся с заветным ключом, зажатым в кулаке. И ребята стремительно помчались обратно по коридорам и лестницам башни. У них было не так много времени, и на месте их уже ждал десяток товарищей.

Ксандер, не желая никому уступать священное право, грубо вырвал из рук Шутера ключ, первый подошел к сундуку и сам вставил этот кусок металла в замок. Мантикора слишком торопился: выругался, когда ключ застрял, и поднажал на него посильнее…

Будто испугавшись грубости, замок поддался, с громким щелчком открываясь. Ксандер откинул крышку сундука. Шутер, забыв ненадолго обо всем, едва ли не прижался к своему недругу, выглядывая из-за его плеча.

Первым делом ученики обратили внимание на маску. Потрепанная временем, кожаная, она была заострена вперед на манер клюва, слегка изгибаясь книзу. Круглые отверстия для глаз, закрытые зеленоватым стеклом, будто бы смотрели на присутствующих мальчишек насмешливо.

Недолго думая, Ксандер схватил маску в руки, воскликнув:

— Ух ты! И что это за штуковина такая?

Ему ответил Шутер:

— Кажется, это маска, защищающая от ядовитых испарений… Я читал про такие.

— От ядовитых испарений? — не понял Ксандер.

— Ну да, — кивнул Шутер. — Некоторые кланы раньше использовали разные яды для атак. Особенно этим отличался клан Василисков. Например, можно пропитать каким-нибудь нехорошим составом тряпку, обмотать ей стрелу, поджечь и запустить во врага. Тогда тлеющая тряпка будет распространять вокруг себя ядовитые испарения… А в такие вот маски добавляли противоядие и дышали на поле боя только через них.

Эрик наконец-то ощутил неподдельный интерес к происходящему и даже подошел поближе. Ему было интересно, как эта штука устроена. Ксандер же немного поморщился. Ему казались жалкими подобные уловки на поле боя.

Остатки интереса еще заставили Мантикору выразить удивление, что он раньше никогда о подобном не слышал. Шутер в ответ объяснил, что яды используются таким образом очень редко — очень уж ненадежное средство. Подует ветер — и все, никакого толку от отравы. Окончательно заскучавший Ксандер равнодушно передал маску подошедшему ближе Эрику, снова склоняясь над сундуком.

— Да здесь же одни бумаги! — выпалил Мантикора. Шутер уже тихо шуршал какими-то письмами, а несколько ребят хихикая и комментируя рассматривали смазанный набросок углем, по-видимому, изображающий молодую Квару Рейвен.

— Скука! — подвел итог Ксандер. — Ничего тут интересного нет, один мусор.

— Мр-р-рак, никаких сокр-р-ровищ, — протянул Ара, впрочем, без особого разочарования.

— Скука! — повторил Мантикора, — Эй, парни, пойдемте лучше постреляем?

Ребята согласно загудели — даже Гризли промычал что-то поддерживающее, отступая к двери.

— А как же ключ? — очнулся Шутер, — Ведь его еще надо вернуть на место.

— И что? Ты, мелочь, не сможешь в качестве группы поддержки его обратно отнести? — со злой насмешкой поинтересовался Ксандер.

— Я помогу тебе, — не отвлекаясь от изучения маски, пообещал Эрик, тем самым сводя зарождающуюся перепалку на нет.

В целом, ребята были слегка разочарованы результатом операции. Только Шутер выглядел задумчивым — что-то такое он успел прочитать.

Ребята постарались каждую бумажку вернуть на свое место. Правда, не так уже они хорошо помнили, где что лежало изначально… Закрыв сундук, а затем и класс, заговорщики совсем уже уверились, что их план сработал.

Но Шутеру и Эрику оставалась еще одна мелочь — вернуть ключ на место. Как и в первый раз, Лизард вначале аккуратно заглянул внутрь, прежде чем проникать туда самому.

Но в этот раз внимательность подвела прирожденного шпиона. По стечению обстоятельств, как раз в этот момент за прикрытой двери находилась другая старая карга, присутствия которой здесь и сейчас никто не ожидал. Живая, несомненно относящаяся к одному из кланов кошачьих, рассказывала ученикам второй ступени обучения основы теории магии. А на настоящий момент старухе как раз вздумалось положить на полку свою любимую широкополую шляпу. Шутер не заметил ее.

Эрик, в противовес Гризли, не остался равнодушной тенью маячить у входа — он заглянул внутрь, даже сделал один шаг, следя за тем, как Шутер невесомой тенью устремился в вещам Квары…

А затем оба мальчишки были оглушены гневным воплем рассерженной кошки. Ключ неопровержимой уликой поблескивал в пальцах Шутера. Эрик, несомненно, тоже уже не мог скрыть своего участия в преступлении. Им оставалось только обреченно переглянуться и ждать решения своей участи.

Краткое но бурное разбирательство легко открыло истину — мальчишки лазали в личные вещи своей наставницы. И это заслуживало самого сурового наказания. Ребят ждали работы в квартале мертвых вместо очередного турнира!

— Гребнеголовый… — с презрением припечатала Квара Рейен напоследок. — Кто, как не ты, мог додуматься до подобной гадости…

Эрику было обидно — но он и ощущал справедливость постигшего его наказания. Эрик еще не знал, в чем заключается помощь мертвым, и почему это наказание считается наиболее суровым.

Шутер знал. Пока лишь из рассказов других, но богатое воображение ребенка подсказывало, что предстоящее наказание станет настоящим кошмаром…

* * *

Только вот мысли Лизарда были заняты другим. Он все еще переживал то, что почерпнул из прочитанного старого письма, найденного мальчишкой в сундуке.

«Дочь моя, Квара!

Знаю, мое решение тебе не понравится. Ты у меня девочка с характером. Но я надеюсь, что воспитал тебя достойно, и даже твое скорое материнство не заставит тебя потерять голову. Ты знаешь, в каком положении находится наш клан. Надо ли тебе напоминать, насколько плоха ситуация? Светлые наседают на наши границы. Если ничего не предпринять, нашему клану придется несладко. До сих пор я лишь успокаивал тебя и мать, уверяя, что разберусь, что вам нечего бояться. И я готов на многое, чтобы мои обещания не оказались пустым звуком. Вы, мои девочки, не должны стать очередными жертвами неуемного фанатизма светлых. Чего бы мне это не стоило!

Я нашел выход. Горький, болезненный, но все же выход. Я думаю о матери, о твоем ребенке. Вы должны выжить! И это возможно — если усилить клан. Мне стал известен способ, как при помощи ритуала приумножить могущество Рейвенов. Но для этого придется кем-то пожертвовать. Слабыми, наименее ценными. Пойми меня правильно, дочь! Я не хочу жертвовать своими близкими. Но я не вижу другого выхода. Слабые должны пожертвовать собой. Мне жаль, но жизнь твоего мужа должна быть отдана для того, чтобы ты жила. Надеюсь, ему хватит выдержки и смелости, чтобы понять… Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь за это решение.

Сейчас, когда ты читаешь это письмо, твой муж, должно быть, уже у меня. Скорее всего, уже мертв. И поздно пытаться что-то исправить. Не сомневаюсь, ты все равно попытаешься, девочка моя.

Прости, так надо. Папа».

Драма, заключенная в этом мятом листке бумаги, словно била наотмашь, заставляя Шутера на время отвлечься даже от собственной судьбы. Выходило, что до кончика перьев преданная делу Света Квара не всегда была светлой. Напротив, она происходила из темного клана. И клан это возглавлял ее отец. Мужчина, который был готов принести в жертву собственную семью — лишь бы не уступить светлым. Как же больно, должно быть, беременной Кваре Рейвен было когда-то читать это письмо! Шутер смотрел на старуху, и ему было стыдно за все то плохое, что он думал о ней. Он даже испытывал что-то вроде странного облегчения, что будет наказан за свой проступок — это как бы уменьшало груз вины Лизарда перед Кварой.

* * *

Когда подошло время наказания, Шутер и Эрик вдвоем отправились к кварталу мертвых. Те уже ждали ребят. Странное существо на входе в окруженный высокой стеной квартал, которое мальчишки поначалу сочли механизмом, скрипучим голосом велело ребятам идти во второй корпус, что располагался сразу по правую руку от ворот.

Эрик отметил, что квартал мертвых выглядел упорядоченно, выверено, но скучно. Практически идентичные коробочки домов аккуратными рядами выстроились, точно бы готовясь к немедленной атаке. Впрочем, войдя внутрь того самого второго корпуса, Эрик изменил свое мнение. Пусть там тоже все было выверено и одинаково, но обилие непонятных устройств, трубок, колб и механизмов ужасно интриговало гребнеголового. Он с жадностью всматривался в окружающий его незнакомый и непонятный мир, вслушивался в царящее здесь мерное поклацивание и полязгивание.

Здесь было очень много мертвых, которые не обращали на пришельцев никакого внимания. Они просто занимались своими делами. И казались частями одного целого, двигаясь четко и уверенно. Медицинские столы — родные братья такого же стола из обители мастера Мура — здесь были не чужаками, а основой, главными элементами, теми центрами, вокруг которых крутилось все остальное…

Эрик едва заметил находившихся здесь пациентов, потеки крови, отчетливо выделяющиеся на светлых стенах, и резкий неприятный запах — то, что обычно пугало случайных посетителей башни. То, что повергло Шутера в состояние тихой паники. Гребнеголовый же был слишком восхищен грандиозной упорядоченностью происходившего здесь действа.

Учеников Школы Света встречали. Вышедший им навстречу мертвым был почти похож на обычного первого — как мастер Мур. Сейчас обоим ребятам металлические протезы вместо рук казались едва ли не обыденностью, не заслуживающей упоминания — настолько сильно все остальное отличалось от привычного им мира. Что протезы? Маленькое, незначительное отступление от рутины!

Встречающий без удивления отметил подавленное состояние одного из гостей. Так оно обычно и бывало. И, если бы не составленный давным-давно договор с живыми, хозяйничающими в этом городе, мертвый и близко бы не подпустил перепуганного мальчишку к происходящим здесь важным и ответственным процессам. Впрочем, можно было поручить ему уборку одного из помещений от крови — здесь сложно было что-то испортить…

А вот второй гость демонстрировал необычные для живого эмоции. Более того, едва ли не с первой минуты мальчишка обрушил на мертвого град вопросов. Бестолковых вопросов. Но все же вопросов, демонстрирующих искреннюю заинтересованность. И мертвому захотелось посмотреть, много ли его гость сможет почерпнуть из ответов на свои вопросы? К чему приведет его неуемное любопытство?

Так и получилось, что вместо нудного и неприятного наказания Эрик получил экскурсию по кварталу мертвых — неожиданный, головокружительный в своей щедрости подарок! Гребнеголовый увидел такие механизмы, которые не мог и представить. Перекрещивались тросы, металл скреплялся с металлом, в многочисленных колбах что-то булькало…

— Кажется, вы можете все! — с искренним восторгом сказал Эрик своему провожатому.

— Далеко не все. Мы еще очень далеки от совершенства, — снисходительно опроверг утверждение ребенка мертвый.

— И все же… Вы способны на многое, — задумчиво проговорил Эрик. Затем, помолчав, неуверенно, с затаенной надеждой спросил:

— А летать? У вас есть приспособления для полета?

— На настоящий момент — нет. Но, я слышал, что исследования в этой области ведутся, — терпеливо ответил мертвый.

А Эрик ощутил вдруг желание — мощное, заполняющее все мысли. На самом деле, желание это дремало в мальчишке и раньше — но он, считая свои фантазии неосуществимыми, не решался признаться в них даже самому себе. Но теперь Эрик знал — это возможно.

И он решил — решил твердо — непременно создать механизм, с помощью которого можно летать. И полететь, как способен летать Лорд Света. Пусть у Эрика и не было крыльев.