Тёмная сторона луны (джен)

Разбудило Хадрат солнце. Некоторое время она лежала, вяло вспоминая то, что было накануне, и чем дальше, тем больше ощущая какую-то неправильность нынешней реальности. Сформулировать его она смогла не сразу, но, в конце концов, вопрос сложился: почему на ней нет цепи?

Ответ мог быть всего один, и от него Хадрат вмиг проснулась окончательно, заледенев от тоски и ужаса. Значит, она вырвалась. И значит… Хотя стоп. Тогда она вся должна быть в их крови! И во рту чувствовать её. Но ведь ничего такого не было — значит, они просто не вернулись!

От облегчения Хадрат тихо рассмеялась и открыла, наконец, глаза. И заморгала недоверчиво и недоумённо, обнаружив, что лежит на кровати в той же комнате. В первый момент Хадрат даже решила, что всё предыдущее ей попросту привиделось в бреду — но проверить это было просто. Хадрат откинула одеяло и, задрав пижамную куртку, уставилась на то место, где должна была быть рана, но теперь виднелся лишь ярко-розовый и свежий шрам. Да и куртка была не голубой, а жёлто-кремовой. Значит…

А Хель знает, что всё это значило. Хадрат озадаченно покрутила в руках полу пижамной куртки и снова посмотрела на свой новый шрам и даже потрогала его пальцем. Получалось… ничего не получалось. Не могла она, обратившись утром, снять с себя цепи, дойти до дома, невесть где отыскать новую пижаму и улечься спать! Но… но как тогда?

Дверь открылась, пропуская мужика, и Хадрат, не представляя, что ему сказать, просто растянула губы в улыбке.

— Ты нас извини, — сказал мужик, придвигая себе стул и садясь. — Надо было сразу поговорить начистую, — добавил он — и вдруг вытащил откуда-то палочку.

Волшебную.

Хадрат онемела. Но… как? Но почему? Зачем? И что теперь с ней будет?

— Я тебе всё расскажу, как есть, — продолжал мужик. — А ты решишь, что делать. Захочешь уйти — уйдёшь: одежда твоя чистая, вещи все твои я сюда принёс. Держать не будем. Не захочешь — оставайся.

— В смысле? — машинально спросила Хадрат первое, что пришло ей в голову.

— В прямом, — мужик пожал плечами. — Комната же есть. Если тебе негде жить — живи пока.

— Здесь? — тупо переспросила Хадрат.

— Можешь здесь, — кивнул мужик. — Можешь в пещеру вернуться, я провожу. Тебе рассказать, как я тебя нашёл?

— Да уж, — буркнула Хадрат, цепляясь за возможное недовольство как за хоть что-то ей знакомое и естественное. Она же ведь должна сейчас быть недовольна?

— Один друг меня предупредил, что в это полнолуние где-то по Британии может ходить оборотень не под аконитовым, — заговорил мужик. — И я проверял окрестности. Горы тут неблизко, но, в принципе, оборотень может добежать часа за три. Пещеру ту я знаю — там хорошо прятаться. Вот так и нашёл.

— А что в аврорат не сдал? — зло спросила Хадрат.

Ей стало чуть ли не до слёз обидно. Она тут из себя выпрыгивала, чтобы не убить их, а оказывается, опасности и не было! Вообще не было! А она тут себя… цепью…

— А надо было? — мужик удивился так искренне, что даже её обида немного отступила.

— Ну, тебе ж сказали, что меня авроры ищут, — Хадрат вложила в эти слова все презрение и злость, на которые была способна.

— И что? — мужик слегка пожал плечами, с любопытством на неё воззрившись, и Хадрат не нашлась с ответом.

— Не знаю, — буркнула она, слегка сникая. — Нормальный человек бы сдал.

— Вероятно, — согласился он.

— Почему вы мне сразу не сказали? — взвилась Хадрат. — Ты хоть понимаешь… ты…

— Я видел, — кивнул он. — Ты прости.

— Ты хоть понимаешь, что это такое — себя к дереву приковывать?! — она сжала кулаки. — Язык отсох сказать бы? Зачем весь этот маскарад?!

— Я не был уверен, — ответил мужик. — На тебе же не написано, что ты оборотень. В человеке ведь поди узнай. И потом, — добавил он, поглядев ей в глаза, — я хотел понять, с кем имею дело. Ты нас тоже не предупредила.

— Это моё дело! — воскликнула она, окрысившись. — Вы не пострадали бы!

— Да, мы нашли ягоды, — кивнул он. — Очень элегантно.

— Они не смертельны! — зло отрезала она.

— Знаю, — он кивнул. — И мне в голову не могло прийти, что ты такое сделаешь. С цепями. Мы просто ушли, когда пришло время. Я думал потом с тобой поговорить — и, сказать по правде, обалдел, когда увидел.

— А что мне было делать? — раздражённо поинтересовалась Хадрат. — Написали бы записку, что вернётесь утром — я бы и не рыпнулась!

— Так мы написали, — сказал он с некоторым удивлением.

— Враньё! — крикнула она, сжав кулаки. — Не было там ничего, на кухне!

— Нет, конечно, — он удивился ещё больше. — Вот же, — сказал он, показывая пальцем на прикроватную тумбочку, где рядом со стаканом воды лежал белый лист. Хадрат выхватила его, едва не сбросив стакан на пол, и, чувствуя, как начинает стучать в висках, прочла написанные аккуратными полупечатными буквами сточки: «Дорогая гостья! Этой ночью нас не будет. Сожалеем, что мы вас не предупредили лично. Еда на кухне в крайнем шкафчике у окна, вода — в кувшине на столе. Надеемся, эта ночь пройдёт спокойно, мы вернёмся около полудня».

Что?! Но как… Она… Она просто не смотрела… Не увидела… Она не знала…

— Прости, — повторил мужик — и предложил вдруг: — Хочешь — познакомимся.

— Не хочу, — Хадрат скомкала письмо и швырнула его в угол. — И оставаться я не буду. Где одежда?

— Здесь, — мужик поднялся и открыл дверцу шкафа. — Вещи там же. Пообедаешь перед дорогой?

— Обойдусь, — буркнула она.

— Если передумаешь — я буду рад, — сказал мужик — и вышел.

А она в ярости скомкала и отшвырнула одеяло и решительно пошла переодеваться. Смяла снятую пижаму, смяла в ком, запустила его в угол. Натянула собственные тряпки — выстиранные и даже выглаженные, да ещё зашитые! Или починенные с помощью Репаро, Хель их знает… суки! Ну какие суки! Интересно ему было, с кем имеет дело! Да он кто такой вообще? Тоже, благодетель выискался! Да пусть лучше бы он её отдал аврорам, а не играл тут не понять во что! Хадрат ненавидела таких — добреньких и мудреньких, заботливых до дрожи и таких… таких…

Почему он, всё-таки, не сдал её? Нет, она узнает!

Пинком ноги Хадрат распахнула дверь и заорала на весь дом:

— Эй!!! Где ты там? Вы оба?!

— Жены нет, — услышала она слева от себя.

— Ты почему меня не выдал, а? — спросила Хадрат, подходя к нему и ткнув пальцем в грудь. — Да ещё и отпускаешь? Я ж преступница и оборотень! А палочку добыть недолго. Или одолжишь? — спросила она с издёвкой.

— Нет, не одолжу, — ответил он серьёзно. — Я давно отвык лезть в чужие жизни. И я не аврор.

— А кто? — сощурилась она.

— В каком-то смысле твой коллега, — ответил он. — Когда-то был.

— Скажи по-человечески! — потребовала Хадрат.

— Ты знакомиться отказалась, — ответил он. — Или передумала?

— Пошёл ты, — она развернулась и, вернувшись в комнату, с грохотом захлопнула за собою дверь. Потом плюхнулась на разобранную кровать и уставилась в окно. У неё было такое чувство, будто её обманули, и чуть ли не предали, хотя, вроде бы, никто ей ничего не обещал. Она посчитала их нормальными людьми! Хоть и магглами, но всё равно. Она пыталась защитить их и так отблагодарить, а они… Они… Как они, наверное, смеялись, глядя, как она сама себя посадила из-за них на цепь! Суки! Все они такие, маги! И не только маги. Все. Вообще.

В дверь негромко постучали. Она не ответила, но мужик всё равно проговорил из коридора:

— Скверно вышло. Прости нас.

И ушёл.

Хадрат обессиленно и тоскливо поглядела на дверь, а потом уставилась в окно. Ну идти так уж идти — вечер на дворе. Скоро солнце сядет — а ей надо где-то ночевать. Вот чего она не сдохла этой ночью? Задушилась бы — и всё. Смысл ей вообще жить? У неё даже нет палочки, и достать её ей негде: Киддел хотя и вернулся, но дела с криминалом больше не имел, соваться с Олливандеру тем более было опасно — украсть? Оставалось только это, но это дело непростое. И потом — ну, будет палочка. И что? Как она вообще жить будет? Нет, не как ей выжить — это Хадрат представляла — а вот в целом? И зачем?

Да нет, в принципе, она этого мужика могла понять. Кому ж в голову придёт такой кошмар, что она придумала? Только в её собственную. А так — ну, не хотелось им разборок, разговоров, всякого такого. А помочь хотелось. Вылечили, разбежались — да и всё. На ночь вот уехали… даже написали! А она… Она… Почему с ней всегда происходит что-нибудь нелепое? Если бы она просто была чуть внимательнее, ничего бы не было — она просто переночевала бы в лесу и всё…

Ей вдруг стало остро жаль себя — до слёз. Выставила себя полной, абсолютной дурой! А теперь… вот что? Вот что — теперь?!!

А что, собственно, «теперь»? Что изменилось? Она так и так ушла бы. Какая ей разница, что о ней тут будут думать? Никакой же?

Ей ужасно захотелось извиниться. Можно же хоть раз повести себя… прилично. Хоть сказать спасибо за неожиданную помощь. Им без разницы, конечно, но ради себя самой.

Хадрат встала. Подобрала и расправила скомканную пижаму, сложила аккуратно. Потом застелила постель, спрятала пижаму под подушку, а бумажный комок тоже подняла и убрала в карман. Затем вытащила из шкафа рюкзак, не открывая, на себя надела и снова вышла. И позвала уже совсем не агрессивно:

— Эй! Вы где?

Мужик снова вышел, и опять слева. С кухни. Остановился, вытирая мокрые руки небольшим светло-зелёным полотенцем.

— Пообедаешь? — спросил он, будто ничего не произошло.

— Нет, — хмуро ответила Хадрат, отводя глаза. Есть хотелось… — Пора мне.

— Вечер уже, — сказал мужик. — Может быть, переночуешь? Куда на ночь глядя?

С кухни пахло жарящейся дичью и картошкой, и Хадрат сглотнула мгновенно наполнившую рот слюну.

— Нет, — сказала она упрямо, снова сглатывая.

— Так обиделась? — спросил он очень серьёзно.

— Я не видела письма, — призналась Хадрат.

— Мы его облокотили о стакан, — сказал мужик. — Надо было как-то закрепить. Он упал, похоже, и ты не увидела.

— Да могла бы поглядеть, — дёрнула она щекой.

— Ты спешила, — возразил мужик. И снова спросил: — Может, пообедаешь? Или хоть с собой возьмёшь?

— Давай, — сдалась она. — С собой, — добавила Хадрат торопливо. И пока он ходил в кухню и шуршал там чем-то, стояла посреди коридора и пыталась разозлиться снова, но у неё никак не получалось.

— Вот, — сказал мужик, возвращаясь и протягивая ей довольно большой и увесистый свёрток, завёрнутый в плотную холстину. — Проводить? Может, отвести в пещеру?

— Сама разберусь, — сказала Хадрат и всё-таки добавила: — Спасибо.

Развернулась — и почти что выбежала из двери и, не оглядываясь и не разбирая дороги, пошла куда глаза глядели.

В лес.