Ольга (джен)

Настроение главы: песня группы Пикник «У шамана три руки».

Семен проснулся от удара по голове чем-то острым. Как же совы больно клюются! Почти тут же со звоном разлетелось оконное стекло и потянуло ледяным ветром с улицы. Где-то рядом Гесер, хрипло кашлянув, произнес: «Горим. Вот и славно». Вдохнув пару раз густого ароматного дыма, какой бывает при пожаре в богатом доме, дозорный закашлялся. Толком не понимая, куда подевалась ставшая привычной за последние сутки тряска, он упал на пол. Одеревенев после магического сна, коротко потянулся всем телом. О том, чтобы открыть глаза, не могло быть и речи, но даже через сомкнутые веки пробивался яркий свет. Это с треском и невероятным жаром горела дубовая дверь купе. Тень не пришлось ловить или представлять. Мужчина стиснул пальцами шершавый ворс ковра и тут же уткнулся носом во что-то мягкое. Синий мох.

Иссиня серые «травинки» обильно покрывали все свободное пространство. Когда садились в поезд, Семен был слишком вымотан, чтобы тратить Силу на выжигание мха. Походя, повинуясь привычке, оперативник принялся рассуждать, откуда здесь, в этом вагоне для аристократов, могло взяться столько корма для единственного обитателя этого слоя Сумрака. На что могли злиться или обижаться эти люди? Жемчуг мелковат? Хотя, синему мху много и не надо. Тут его подкормила молоденькая жена престарелого министра. Там кормилица с чужим младенцем на руках. Простая деревенская баба, впервые попавшая в вагон первого класса, и испытавшая зависть. Чиновник, надеющийся выбиться в классный чин повыше, и путешествующий не по средствам. Провинциальный торговец, алчущий новых выгодных знакомств.

Вагон горел. В сумраке пожара не было, но мох потихоньку испарялся, стены истончались и исчезали двери. Даже на первом слое потеплело. Но оставаться здесь дальше смысла не было. Вряд ли пожар случился от кальяна или подвело паровое отопление вагона. Занятый размышлениями о том, на каком слое Сумрака разыскивать своих попутчиков, Семен огляделся в коридоре. Мох становился гуще в стороне ресторана. К тому же там мелькали призрачные тени. Темные тени. Дозорный по привычке выглянул на улицу. Тени каких-то больших зверей бежали к поезду по пепельно-серому сумеречному льду Волги, и едва ли это была подмога из Ночного Дозора Самары. Надо было поспешать.

В узком ледяном коридорчике Семен ненадолго задумался и выпустил гремлина. Тут же вынырнул из Сумрака, чтобы не смотреть, как из легкого белого дымка складываются жадно перемалывающие металл челюсти. Как истлевает железная связка между вагонами. Этого заклинания дозорный не любил. Но тратить силы на то, чтобы отделить горящий вагон от поезда другим способом, ему не хотелось. В ресторане было темно. Только неприятно холодный лунный свет отражался от начищенных латунных поручней, за которые держались официанты, разнося посетителям еду. А прямо посреди обеденного зала на столе сидела белая сова. Окружающие её ведьмы молча и очень осторожно приближались.

— Ольга, ты чего это? — растерянно проворчал Семен, складывая руки знаком «лезвия».

Сова молча уставилась на него. Взгляд её выражал полнейшее равнодушие к собственной судьбе. Отступать ей было некуда. В том, что Великую будут преследовать до самого Самарканда, сомневаться не приходилось. Но неужто Ольга собралась дать Тёмным бой? Да её же отсюда с отрезанными крыльями вынесут через пять минут!

— Девки, не балуй! — Семен предостерегающе поднял сложенные знаком «лезвия» пальцы.

Сказал, и тут же смолк. Женщины тоже подняли головы. С потолка послышалось несколько глухих ударов, и какой-то скрип, как от когтей. Потом на миг все смолкло, чтобы почти сразу же смениться на обычные человеческие шаги. Высшим вампирам не нужно бегать по запорошенному снегом речному льду. К их услугам небо. Семен загородил собою птицу и вздохнул. Неприятно было осознавать, что жить им обоим осталось считанные минуты. Но тут со стороны крошечного ресторанного буфета послышалось кряхтение и шаркающие шаги. Гесер, держа в каждой руке по бутылке шампанского, медленно брел по узенькому проходу между обеденными столами. И вид имел растерянный.

— Пяти рублей просят, — проворчал он, неодобрительно глядя на бутылку в правой руке, — а меж тем, дрянь редкостная!

Казалось, даже вампир на крыше замер при появлении Пресветлого. А степняк, решив не жадничать и выбрав из двух зол бутылку «вдовы Клико», ловко освободил её от пробки и сделал большой глоток прямо из горла, по-гусарски. Сам собой подкатился и остановился точно посреди коридора тяжелый дубовый стул. Гесер, не оборачиваясь, аккуратно на него приземлился и коротко свистнул. Сова, до этого сидевшая с видом гордым, но обреченным, мигом слетела с насиженного стола и приземлилась на высокую дубовую спинку точно у него за спиной. Потопталась, устраиваясь поудобнее, и приготовилась слушать.

— В Самарканде и такого шампанского не будет, — с сожалением вздохнул Пресветлый, отпивая из бутылки, — харам. В последний раз пью. Да и повод имеется. Я нынче утром Великой предложение сделал. И согласие от неё получил. Так что в честь праздника должен я всем своим гостям подарки сделать. Извольте, дамы. Все, кто жить хочет, могут идти. Дайте слово, что преследовать нас не станете, и гуляйте отсюда, куда хотите. Мстить не буду.

— А коли нет? — пискнул кто-то из дальнего угла.

— Все, кто останется, помрут, — заверил свою невидимую собеседницу Гесер, — впрочем, Оленька просит, чтобы я беременную безо всяких условий отпустил. Священный сосуд, как никак.

Вместо ответа у него над головой взвился и быстро набрал обороты невысокий черный вихрь. Изгибаясь, повернулся жерлом в сторону совы и завис, покачиваясь в воздухе.

— Вот, — укоризненно усмехнулся степняк, обращаясь к Сове, — а ты говорила, что я тебе на помолвку ничего не подарю! И что у тебя за привычка на деньги спорить? Куда ты этот рубль положишь, коли выиграешь?

Сова благодарно потерлась головой об его ухо. И тут же исчезла.

— Просьба у меня к тебе, Семен, — как ни в чем не бывало обратился к дозорному Гесер, — пробегись до конца моста, да придержи поезд, если сможешь. От «Батраков» железная дорога долго вдоль берега идет. Машинисту легко будет заметить горящий вагон, да и времени на то, чтобы остановиться хоть отбавляй. А с другой стороны мостовые опоры всё загораживают. И места для маневра маловато. Мост одноколейный. А я покуда наших дам развлекать буду.

В чем будет состоять развлечение, Семен уточнять не стал. Только, выскочив на мороз, бросил «гремлина» вперед. Отделил ресторан от остального поезда. Да подтолкнул чутка, чтобы спящих пассажиров случайно не зацепило заклинанием. С крыши вагона-ресторана доносились звуки битвы. Дозорный поднял голову, и не без удивления полюбовался, как белая сова, уцепившись когтями за грудь вампира, сосредоточенно и прицельно клюет его в лицо. А тот слепо отбивается заклинаниями, не попадая ни одним в цель. Сразу стало понятно, чем Гесер невесту одарил. Ольге ведь теперь по приговору доступ к Силе только на служебные нужды выдается. Так вот она, «нужда». Проклятие над самим Пресветлым. И какое должна сейчас Великая получать удовольствие от этой битвы, Семен примерно мог себе представить. Хотя Силы ни разу не лишался. Не исключено, что вся защита поезда также подарена Ольге. Семену действительно нечего было здесь делать.

Добавив себе скорости заклинанием, дозорный рысью добежал до будки смотрителя по узеньким дощечкам, идущим вдоль всего моста и напрочь лишенным перил. Мужчина спал, оглашая окрестности богатырским храпом. А пробудить человека от магического сна намного сложнее, чем дозорного. Решив не мучить служащего понапрасну и не терять время на ненужные пустяки, Семен выставил прямо на рельсы магический щит. И некоторое время бродил вокруг, выбирая место для второй преграды. Горящий поезд и, правда, почти не был отсюда виден. И уже собравшись возвратиться, дозорный увидел, что по мосту кто-то бежит. Странно было видеть, как ведьма, подобрав кружевные юбки и быстро перебирая стройными ножками, несется по рельсам с обратной стороны моста, перевернувшись вниз головой. Уперевшись в насыпную дамбу, девочка немного неуклюже, очень по-детски, выкарабкалась из-под железных перил и присела отдышаться прямо на рельсы.

— А беременная где же? — весело осведомился Семен.

Юная ведьма в гимназическом платье вздрогнула, но все же ответила.

— Должно быть, умерла уже.

— А ты чего же? — дозорный прищурился, вглядываясь в черные силуэты оборотней, безуспешно штурмующих высоченные мостовые «быки».

— Я ещё молодая, — ведьма неуверенно пожала плечами, — жить хочу.

— Чего низом-то? — мужчина тоже присел рядом. Расстегнул кафтан, прикрыл гимназистку полой для тепла.

— Испугалась, — смутилась девочка, придвигаясь ближе, — там творится что-то невообразимое! У старика лицо, ну, такое. Раскрашенное. Жуткое! И в глазах у него Смерть. А сова! Она же…

В это время мост слегка дрогнул. Изящная металлическая конструкция легонько изогнулась, пошла волной, но устояла. Одномоментно возле каждого «быка» треснул лёд. И в следующий миг Волга вскрылась вся, освобождаясь ото льда с грохотом хорошего горнопроходческого взрыва. Ведьмочка пискнула, и уткнулась лицом Семену в плечо. Над поездом взлетело и тут же опало несколько «воронок». А между сминающими друг друга льдинами в черной воде билось несколько огромных зверей, по виду, медведей. И тут рельсы задергались, застучали. К мосту ехал поезд. Семен и «гимназистка» вскочили одновременно. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как разбивается паровоз о выставленный дозорным первый щит. Потеряв лишь немного в скорости, объятый огненным вихрем и ведомый разбитым черным монстром, поезд подкатился ко второму «щиту». Делать было нечего, и дозорный ринулся вперед, выставляя «пресс» на все отпущенные ему силы.

Девочка оказалась не из слабеньких. Выпростала из волос гребешок и воткнула в гравий между шпалами. А сама метнулась на подмогу Семену. Изо всех сил оба упирались в одно общее заклинание, а поезд давил с другой стороны. Дозорный чувствовал, как выкатывается с относительно устойчивого берега на искусственный, железный. Как его ноги едут по скользким рельсам и понимал, что стоит ему оступиться, как он провалится. И тогда девочка в одиночку поезд не удержит. Гребень, видимо, мигом пророс в морозную каменистую насыпь и скреб чем-то шершавым по дну вагонов, оплетал ростками колеса. Движение, хоть и было излишне быстрым, все же постепенно замедлялось. Между шпалами моста жутковато мелькала стремительно замерзающая река. Несколько раз он видел чернеющие в свежем неровном льду трупы оборотней. За спиною тоже что-то грохотало, скрежетало и стремительно приближалось. Но когда мимо него пролетел горящий паровоз с вагоном, Семен уже не удивился. Что-то ёкнуло, когда совсем близко пронесся куда-то вниз, под мост, искореженный вагон-ресторан. А дозорный с ужасом думал не о Гесере и, возможно, погибшей Ольге. Он думал, что в поезде у него перед «щитом» в ужасе мечутся по вагонам пока ещё живые люди. И за спиной тоже люди. То, что они умрут во сне, не делает их смерть лучше или чище. Или хоть чем-то полезнее для оставшихся в живых.

Семен пришел в себя, лишь уперевшись спиной в развороченные сени вагона «второго класса». Впереди догорали паровоз и два следующих за ним вагона. Почтовый и багажный. Встречный поезд был длинный, и заканчивался аж пятью серыми солдатскими вагонами. Из них на мост выпрыгивали заспанные встревоженные мужички в шинелях с чужого плеча. Вместе они мигом отцепили состав, и Семену потом долго пришлось оправдываться в инквизиции за массовое стирание памяти смертным.

— А с ведьмочкой этой мы до сей поры дружим, — признался дозорный, улыбаясь чему-то своему, — гимназистка Анечка четырнадцати лет.