Ольга (джен)

-А как ты его узнал? — допытывалась Ольга, разглядывая грязного, нервного и сильно отощавшего юношу, примостившегося на полу в горнице Освальда.

-У оборотня всегда остается что-то человеческое в глазах, — пояснил старик, поднося трясущемуся цыганенку кусок сырого мяса. Тот отрицательно мотнул головой, — ну, вот и добре!

Недоросля звали Яшкой, но цыгане прозвали Яхонтом, пока он медведем сидел на цепи. Так он и привык, и ещё долго на другие имена вообще не отзывался. Был он сиротой, где цыгане его выкрали, не говорил. И ещё пару недель вздрагивал от слов и прикосновений. Но нимб у него был чистый, ровный и очень светлый. Хотя, мораль оставляла желать лучшего.

-Ты что, — улыбнулась Ольга, разглядывая его тонкие пальцы, — любой замок вскрыть можешь?

-Ото ж! — просиял Яша, — и замок, и узел на веревке, если придется. Только сперва перекинуться надо. У медвежьей лапы сила, а у человечьей руки — мастерство.

-Так ты вор, получается? — не поверила девушка.

Яхонт обиделся.

-Не вор! — он шмыгнул носом, — освободитель. Посиди сама на цепи, узнаешь, каково медведям базарным!

Ольга не обиделась. Тут главное было следить, чтобы Яша ненароком не «освободил» чужую лошадь. Особенно с привязанной метлой. Оборотень, как назло, был очень подвижным и любопытным. Совал нос во все щели, за что получил увесистый, хоть и шуточный, подзатыльник от Ксении.

-От же баба! — восторженно пробормотал он, провожая взглядом женщину, которой он ростом и до плеча-то не доходил, — мужняя?

Венчанными, если верить Освальду, в Ночном Дозоре были только Буслай с Ириной. Но оба были в отставке, растили детей. Иногда высокий, широкоплечий Буслай забегал в гости. Они с Ксенией были почти одного роста. С его приходом в казарме заканчивалась тишина. Буслай, которого почему-то никто не звал по имени, Василием, был сыном купчихи. Мать, по отзывам любящего сынка, боевая женщина, давно умерла, оставив ему немалое владение и большую торговлю. Вместе с крестом Василий носил круглый золотой коловрат с тонкими острыми лучами. Вместо приличествующей его возрасту и богатству, шубы бегал в хорошо выделанном овечьем тулупе. Рубаха у него была вся расшитая, в ухе блестела золотая серьга. Кафтана он не надевал, чтобы не мешался. Буслай любил при случае ввернуться в хорошую уличную драку. Тогда он скидывал тулуп, и бросался в самую гущу дерущихся.

По прибытии он первым делом смачно лобызал Ольгу. Та быстро поняла, что отбиваться бесполезно. Поднесенное ею вино он относил в подпол, где стоял идол. Потом, если Освальд был на месте, Буслай склонял к нему свою большую курчавую голову, буркнув: «Благослови!» В Дозоре многие так делали, и девушка быстро привыкла. Тут вообще все молились, как попало. После же, собрав всех новичков, садился у печи, и начинал травить байки. Выходило у него одновременно и смешно, и грустно, и страшно. Сам Буслай боялся только жены. Ирину, в миру Ингигерду, Ольга видела лишь однажды. Тоненькая, очень маленького роста девушка с ребенком на руках. Глядя на неё, трудно было представить, что лет ей чуть более пятисот. Нимб у неё был сияющий, как утверждал Осип. А детей в настоящее время пятеро.

-Это что! — восхищенно сообщил Иаков, когда семья Буслая покинула казарму, — она в первом браке восемнадцать душ детишек нарожала! И, говорят, десятеро выжили. Богиня! Исида!

-Так эти ж пятеро — приемыши, — уточнила Ксения, — Ирина сказала, «Все! Больше никаких родов!» А у Буслая детей не будет. Он, когда за Договор бились, под заклинание подставился, жену свою будущую выручая.

Ольга представила, как эта маленькая, тщедушная девочка, бьется с огромным, почему-то черным, всадником на огромном коне и нахмурилась. Что, спрашивается, могла делать на поле боя эта женщина?

Улучив минутку, Ольга подступила с расспросами к Иакову. Тот жил полторы тысячи лет. И помнил не только саму Битву, но и то, как было раньше, в до договорную эпоху.

-Тебе зачем про это знать? — тревожно осведомился тот, — сейчас по иному все. И так, как раньше было, уже не будет никогда.

-А как было-то? — не отступала девушка.

Иаков только тяжело вздохнул. Была пятница. Ему было пора домой, встречать царицу-субботу, как он говорил. Жил он один. Говорил мало, много читал. И Ольге велел много читать. По субботам никогда в казарме не появлялся. На службе ведал всем архивом Ночного Дозора, вел переписку, в том числе иностранную. Знал двенадцать языков. А что не понимал, считывал по нимбу.

-Да я, ведь, и не бился, — скромно потупился он, — у меня сила не та. Не того порядка, понимаешь?

Ольга кивнула.

-Ксения билась. А когда Битва закончилась, со Святославом в ладье плыла. Он всех без разбору из воды вытаскивал, — продолжал старик, — а потом…

-Из какой воды? — к ним подсел Яшка.

-Известно, из какой, — Иаков невесело усмехнулся, — Северные моря из берегов вышли. Все, что на пути было, начисто снесло. И молнии в ту воду били. А кто это заклинание прочел, сразу же и развоплотился. И спросить потом было не с кого.

Ольга обернулась на Ксению. Так вот каким потоком унесло её семейство!

-Люди раньше были другие, — продолжал старик, как бы про себя, — иные другие. Оборотней было много. Даже слишком. Леса, реки, даже небо. Все было по-другому. Так уже не будет никогда, не стану вспоминать. Дозоров не было. Вы сейчас и представить не можете, как раньше жили. Когда в сказках сказывают, «налетели вороги тучею черною», верьте. Вот так они и налетали. Из ниоткуда. Придут темные, и при них словно бы ночь наступает. Всех огнем пожгут, и в тень ныряют. Люди, те, что не иные, в страхе жили. Добровольно в рабство шли, лишь бы день ещё прожить.

-Так битву «тёмные» начали? — шепотом уточнила Ольга.

Кабы все так просто было! Не темные и не светлые. А каждый со своей стороны. И сейчас-то не разберешь, что у кого на душе. А тогда все перемешано было. Темные не все были заодно. Да и светлые тоже. Чем у иного больше силы, тем он увереннее, что его дело верное. И те и другие считали себя правыми. Схлестнуться могли, где угодно. Не считаясь с окружением. Простые люди одинаково под руку попадались. Маги, они ж препятствий на пути своем не видят. Особенно сильные. И что уж там, сила есть, а ума не надо, оно и к магам относится. Кто мог далеко провидеть в будущее, видели сразу, что Битва плохо закончится. Из них теперь инквизиция образовалась. Но когда бои по всему миру шли, им тоже пришлось сражаться. Куда бы они делись? Тут либо ты, либо тебя. Стычки были не год и не два. И не в одном каком-то месте, как сейчас бывает. А везде. Буквально везде! А сама Битва, короткая оказалась, если в днях считать. Но разрушительная.

-У меня на глазах из цветущего поля пустыня произошла за минуты. И все от одного заклинания! — старик для значимости поднял вверх указательный палец, — воздух горел, даже в тени, на первом ярусе. Слабые, да те, кто в тень ниже ступить не успел, враз развоплотились. А меня один светлый спас, протащил через третий ярус. Инквизитор он сейчас. Век Богу за него молиться буду. Остальные-то людей спасали. Иным без людей никак нельзя. А кому я, старик, тогда был нужен?

-А когда это было-то? — Яшка от нетерпения давно уж на месте подскакивал.

-Не так давно, как хотелось бы, — тяжело вздохнул Иаков.