Хогвартс-1991: поколение некст (джен)

Первого сентября наша великолепная четверка, смело протаранив собой забавный переход на платформу с дурацким номером, долго тусовалась напротив третьего вагона. Гарри все не было. Девчонки махнули рукой и пошли занимать места, пока были свободные купе. Мальчишки же оставались до упора: обещали же! Перед самым отправлением они наконец увидели лохматую чёрную макушку и активно замахали руками. Гарри прибежал в компании какого-то рыжего паренька, как выяснилось, тоже первогодки.

Парень представился как Рон Уизли и оказался ещё более странным, чем Гарри. Он постоянно болтал про какую-то ерунду вроде квиддича, задавал вопросы и сам же на них отвечал, не давая никому даже слово вставить. Нейтрализовать его было очень трудно, пока Юра-Джордж не вспомнил беспалочковое усыпляющее заклинание. Рон наконец замолчал и Гарри получил возможность узнать гораздо больше о будущей школе.

Вчера, после того, как все разошлись в поисках тех, кто знает Хогвартс изнутри, в чайной мадам Роуз девочки познакомились с выпускницей Хаффлпаффа, работавшей теперь в больнице святого Мунго. Они узнали прочти все про уклад жизни студентов этого факультета, про учебу и профессоров, про удобства (которых было удручающе мало, хотя Гарри, жившему под лестницей и не привыкшему к ежедневной ванне, так не показалось). Но слушал он очень внимательно: ещё бы, ведь так он будет жить целых семь лет! Он уже немного побаивался профессоров зелий и трансфигурации как самых строгих, представлял себе свою будущую кровать с балдахином в спальне и ужасно хотел увидеть роскошный, как говорили, главный зал.

Джордж и Алекс подробно рассказали о Гриффиндоре, немного насторожив Гарри враждой между «грифами» и «слизнями». Эта информация совершенно не нравилась всей четверке, к которой присоединился и Гарри, а мирно сопящий в углу Рон своё право голоса использовать пока не мог. Потом дети поговорили про общий уклад, попечительский совет и некоторые интересные подробности о Дамблдоре, добытые родителями.

Пока дети разговаривали, поезд отъехал довольно далеко — в окне мелькали желтые поля и зеленые пастбища, похожие на одно гигантское лоскутное одеяло. Вскоре постучали в дверь, дети открыли. Перед ними предстала полная женщина и с обаятельной улыбкой спросила:

— Хотите купить чего-нибудь сладкого?

— А что у вас есть? — заинтересовался Джордж.

Гарри, который вообще не завтракал, потянулся в карман за деньгами, Рон проснулся, что-то пробубнил и полез за бутербродами, а Айрин достала корзинку с аппетитным обедом на четверых. Но где четверо, там и шестеро! В конце концов все, включая купленные Гарри сладости, было аккуратно поделено поровну между всеми. Конечно, он был не против! И, несмотря на бухтение Рона (тем не менее засунувшего за обе щеки домашний чизбургер, что, конечно, помешало ему активно высказаться против), народ сидел и наслаждался обедом.

Особенно детям понравились всевкусные орешки: было интересно угадывать их вкус по цвету и спорить друг с другом. Проспоривший должен был встать на четвереньки и три раза пролаять. Басовитое и очень правдоподобное гавканье Джорджа покорило всех: ребята дружно старались, чтобы он почаще проигрывал. Ну и сами старались лаять как можно более натурально. Даже Рон наконец подключился к общему веселью и стал вроде бы нормальным парнем.

Забавно, когда Джордж в очередной раз начал лаять, дверь купе вдруг открылась, и заглянул круглолицый мальчик. Он вздрогнул и выскочил обратно, когда Джордж гавкнул прямо на него, так что пришлось догонять и извиняться перед Невиллом (как потом выяснилось), а заодно найти его жабу и взять обоих в свою компанию. Вскоре за мальчиком появилась симпатичная, но жутко лохматая девочка, уже одетая в школьную мантию, и в купе стало довольно тесно. В честь появления жабы лай заменили на кваканье (благо, сама жаба показала класс!) и продолжили игру, пока орешки не закончились. К сожалению, это произошло довольно быстро, и новые приятели вынуждены были уйти в своё купе — соседнее, как оказалось.

А за окном уже проносились покрытые лесом холмы и нетронутые луга.

Рон залез в свой сундук и достал обшарпанную палочку. Он хотел показать, как надо колдовать, ведь братья недавно рассказали ему одно заклинание… А заодно он мог похвастаться крысой, ведь, как он понял, больше ни у кого из ребят в купе животных не было, кроме совы Гарри.

Но его слова и размахивание палочкой не произвели на Коросту совершенно никакого впечатления, впрочем, как и на ребят. Вернувшаяся из-за своего любопытства Гермиона даже усомнилась в том, что это действительно было заклинание. И тут же начала рассказывать о том, что она уже выучила и хочет попробовать, как она готовилась к Хогвартсу этим летом, о том, что её родители — магглы, и так далее. Благо, рассказывала она быстро и по существу. Так что наша четверка тоже поделилась некоторыми данными о себе, вызвав немалое удивление.

— Русские — это же такая экзотика, — смеясь, прокомментировала Софи, и англичане немного устыдились. В конце концов, кто виноват в том, что родился где-то в другом месте? А разговаривали они, как самые настоящие англичане!

На вопрос от Алекса: зачем, собственно, было заранее заучивать все учебники, Гермиона ответила, что хочет быть самой лучшей ученицей. А на новое «зачем» — задумалась… Но ответить так и не смогла. Грейнджер вообще была немало озадачена: эти странные русские несколько раз ставили её в тупик своими вопросами и поведением. Но с ними было так интересно…

Когда она постаралась просветить их насчет того, с каким героем они едут и сколько книг, содержащих упоминания о Гарри, она прочитала, её осмеяли! Это было дико, но с тем, что они говорили, было невозможно спорить.

— Как можно считать героем маленького ребёнка? Гарри же ровным счетом ничего не сделал, просто не мог! Ты хоть раз годовалого ребенка видела? Они ж еще даже говорить не умеют!

Вопросы сыпались из русских, как бобы из мешка, и снова ставили в тупик.

Гермиона все же привычно хотела было возмутиться, но её поразила реакция Гарри — тот просто благодарно выдохнул:

— Спасибо, ребята! Хоть кто-то это понимает!

— Ты молодец, Гарри, что не ведешься на это! Так и держись! — похлопал того по плечу Джордж. Остальные согласно закивали, а Гарри снова покраснел и облегченно вздохнул. Наконец он не один, а с теми, кто его понимает! Как же это здорово.

А Гермиона впервые задумалась о том, что книжки могут не все в жизни объяснить. И, самое страшное, могут иногда вообще не соответствовать тому, что в жизни… О, ужас… Потрясённая собственными мыслями Гермиона промолчала целых полчаса, а потом даже ушла к себе: ей казалось, что если она ещё немного послушает эти разговоры, её мир начнёт трещать по швам.

В это время ребята решали вопрос, на какой факультет хотели бы попасть. Рон бубнил что-то по поводу семейной склонности к Гриффиндору, после чего Гарри серьёзно задумался о том, чтобы туда не угодить… Четверо русских, казалось, оставались довольно равнодушными к распределению. И о принципах разделения учеников отозвались весьма нелестно. Чтобы сгладить ситуацию, несколько накалившуюся из-за твердолобости Рона (Гриффиндор — лучший, и точка!), София предложила снова поиграть, тем более что у неё завалялся ещё один пакетик орешков.

Едва проигравший Гарри принял позу сидящего пса и приготовился гавкнуть, снова отворилась дверь купе, и очередное «гав» полетело в лицо симпатичному блондину, оторопевшему от такого «тёплого приема». Похоже, тот забыл, что хотел сказать, потому что первой фразой вылетело:

— Это во что вы играете?

На что все чуть ли не хором ответили:

— В орешки!

На лицах стоящих возле купе парней промелькнуло понимание, а блондин, наконец, вспомнил, что хотел:

— Тут едет Гарри Поттер?

— Ну, я, — признался Гарри и, не меняя позы, сделал останавливающий жест, — подожди, ещё два раза.

И дважды громко гавкнул, после чего выпрямился перед гостем:

— Ты кто и чего хотел?

Но узнать это ему было уже не суждено: по вагонам разнеслось объявление о прибытии, и поезд начал сбавлять ход. Все кинулись к своим вещам, пока не услышали, к своей немалой радости, что можно не беспокоиться о багаже. Тем не менее, «эти русские» схватили свои «торбочки» — вышитые, кстати, весьма интересным народным орнаментом (мамы постарались!) — и вместе со всеми вышли в заполненный школьниками коридор.

— Вы чего? — удивлённо спросила Айрин, увидев, как вдруг занервничали Рон и Гарри.

— А вдруг я не смогу поступить? — озвучил свой страх Поттер. А Уизли кивнул.

— Вы же получили письмо, что зачислены. Это невозможно отменить, — успокоил ребят Джордж.

— Правда?

— Нет, блин, специально для вас сочиняю! — хлопнул тот себя по колену, и этот дурацкий ответ странным образом успокоил обоих мальчиков.

На платформе был темно, и после тёплого купе от вечернего влажного ветра ребят пробирала дрожь. Русские достали из своих торбочек какие-то странные накидки и поделились ими с соседями: Софи взяла под руку и укрыла Гермиону, Джордж — Гарри, Алекс — Рона, а Айрин достался мелко дрожащий Невилл. Как могли, они успокоили своих напарников и пошли на громкий голос и свет фонаря, которым махал громадный мужчина.

— Хагрид! — обрадовался Гарри.

Великан улыбнулся ему и Джорджу:

— Привет, Гарри, вижу, у тебя уже есть приятель! Давайте все за мной!

— Что, прямо так, в темноте на ощупь, что ли, идти?! — возмутилась Айрин, которую неожиданно робко поддержали и другие ребята.

— Но эта… Традиция такая. Чтобы вы увидели весь замок.

— Но его отсюда не видно! — продолжила качать права Ирка. — Мы что, ноги должны переломать? Тут скользко, между прочим, а я в туфлях!

— Но… У меня вот… — растерянный великан помахал единственным фонарём.

Юрка прошипел нечто весьма нелестное по поводу организации встречи в адрес руководства школы и Хагрида лично.

Делать нечего, наша четверка быстро соорудила каждый свой беспалочковый Люмос, безмерно удивив Хагрида и так же безмерно обрадовав будущих сокурсников. И разошлись, чтобы осветить дорогу всем. Некоторые ребята достали палочки, и многие тоже, к собственному восторгу, смогли наколдовать себе свет, в том числе и Гермиона, рядом с которой шли Гарри и Невилл. Вскоре вся цепочка учеников казалась вереницей гномов, идущей по подземелью с разноцветными фонариками: почему-то цвета получились разными. У Гарри — голубой, у Невилла — уютный желто-оранжевый, у Рона — сиреневый.

За поворотом после спуска к озеру они увидели переливающийся огнями красивый замок.

— А вот теперь давайте ненадолго погасим свет, — скомандовал Джордж, и чудесным образом все послушались.

— Ого!

— Вот это да!

— Здорово!

— Красотища! — раздавалось со всех сторон.

Полюбовавшись, дети снова «включили» свет и расселись по лодкам. Пока плыли, многие предпочли снова убрать свет и снова воспользовались им только когда лодки пристали к галечному берегу.

По ровной дорожке да с собственными «фонариками», идти было намного удобнее. Наконец Хагрид постучал кулаком в огромные красивые ворота, те распахнулись, и дети вошли, немного толкаясь и вытягивая шеи.