Хогвартс-1991: поколение некст (джен)

Когда деканы Слизерина и Хаффлпаффа вошли в Выручай-комнату, Флитвик уже вовсю общался с детьми.

— Рад вас приветствовать, коллеги! Вы не представляете, что эти умники придумали!

Собрание продолжалось, благодаря вмешательству профессоров (особенно Снейпа), всего час. После чего детки разошлись по своим факультетским гостиным, предварительно поклявшись в сохранении тайны и подписав зачарованный Флитвиком пергамент… И все это после вполне резонных вопросов — опять-таки от русских:

— Кому выгодно, чтобы мы как можно меньше понимали в магии? Кто-то ведь изменил школьную программу, раз даже наши деканы учились иначе и у них было больше предметов? Кто заинтересован? Кто руководит?

* * *

— До сих пор не понимаю, почему вы согласились.

— Но, Северус, дети хотят учиться! По-настоящему хотят…

— Это не значит, что я хочу тратить свое личное время на дополнительные занятия!

— Неужели тебе не понравилась сама идея?

— Абсолютно нежизнеспособна. Смену учебных планов, во-первых, делать уже поздно — учебный год начался. Во-вторых, ее никто не утвердит. Новые предметы… Было бы интересно, конечно. Но мы снова возвращаемся к первому вопросу. Кроме того, где взять таких специалистов, и кто их будет оплачивать?

— А их вопросы о том, кому это выгодно?.. — заметил Флитвик. — Трудно поверить, что это — дети.

— Непростая, видимо, жизнь у них там… была… — вздохнула Спраут.

— И откуда вообще эти русские взяли подобную информацию о Хогвартсе?

Словно специально Снейпу в ответ дверь распахнулась, и перед преподавателями предстали «эти русские».

— Уважаемые наставники, у нас тут… вот… — темноволосая девочка протянула своему декану скромное украшение.

— Диадема Рэйвенкло? Невероятно! — выдохнула Помона.

Профессора осторожно передавали реликвию друг другу, рассматривая во всех подробностях.

— Вынужден огорчить, это не та диадема, — вынес вердикт Снейп.

— Увы, я поддерживаю коллегу, — произнес Флитвик.

— А вы наденьте, — неожиданно улыбнулись дети. — Если что, мы уже пробовали. Все нормально и очень интересно.

— Минус десять баллов с каждого за несоблюдение техники безопасности.

— Но, профессор… Мы же… — попробовала было что-то возразить мисс Панькова, как ее перебил брат:

— Да вы наденьте, наденьте!

* * *

Профессор Флитвик, первый примеривший диадему, вышел из астрала минут через пятнадцать, но его коллеги, увлеченные беседой с «русской командой», заметили это не сразу.

— Какая чудесная вещь! Коллеги, это великолепно! Потрясающе!

Помона с радостным удивлением повернулась к нему, всматриваясь в лицо, а Снейп лишь поднял бровь и слегка прищурился. Однако никаких следов воздействия на декана Рейвенкло они не заметили. Похоже, его сияющий вид имел другую причину.

— Этот артефакт — обучающая система! Его можно тиражировать обычным заклинанием, правда, чем больше дублей, тем медленнее они будут работать, но тем не менее… Джеминио дуо!

Он протянул две диадемы коллегам, оставив и себе одну, которую сразу было собрался водрузить на голову, но его движение остановил Снейп:

— Вы уверены, коллега, что вам стоит повторить?

— Безусловно! Я не до конца досмотрел очень, просто очень оригинальную классификацию отменяющих заклинаний! Автор или авторы этой системы гениальны! Хотя, возможно, я увлекся… Северус, как долго я был… э…

— Вне зоны доступа? — встрял Алекс.

— Да-да, как интересно и емко вы сформулировали, благодарю…

— Пятнадцать минут, — профессор сверкнул глазами на гриффиндорца.

— Взрослые волшебники с полностью развитыми магическими ядрами в коре головного мозга и подкорковыми центрами могут работать с диадемой до трех часов. Но при перегрузке нервных клеток она сама отключается! Уникально! Гениально!

— Э… что вы сейчас сказали, Филиус? — не выдержал Снейп.

— Северус, надевай. Техника безопасности в самом начале. Ты узнаешь все сам.

* * *

— Мы снова их потеряли, — хихикнула Софи.

Юрка вздохнул. Если профессора загрузятся на все возможное время, что им-то делать — тут сидеть? Или спать пойти?

— Ждем десять минут и уходим, — предложил Юрка.

Ребята кивнули.

— А здорово, что размножить можно! Жалко, нам не сказали.

— И что, мы же этих чар все равно не знали!

— Эх, ну да…

Профессора «вынырнули» довольно скоро. Первым был Флитвик, довольный тем, что полностью разобрался с заинтересовавшим его вопросом. Он аккуратно взял за руку профессора Спраут, она покивала и через пару минут уже вернулась в реальность. Труднее оказалось с деканом Слизерина: от касаний он ухитрялся уклоняться, за руки себя брать не давал, сердито фыркал…

Все присутствующие только широко улыбались: они хорошо понимали профессора… Наконец тот снял диадему и обвел всех сердитым взглядом. Все приготовились было к…

— Это был уникальный опыт. Благодарю.

Спраут и Флитвик поперхнулись. Дети дружно выдохнули.

— Это просто не хочется выпускать из рук.

— И не надо! — воскликнула мисс Панькова. — Вы ведь можете сделать еще дублей? Они… они надолго получаются?

— На все необходимое для работы время.

— Ну вот и берите. И это, наверное, как-то можно использовать и для нашего обучения. Ну, чтобы ваше время не отнимать… А вы только практику проконтролируете, и все, правда, удобно?

Снейп хмыкнул, улыбнувшись уголком рта. Флитвик с Помоной проявили несколько больший энтузиазм, но пора было расходиться: и так время после отбоя.

Профессора довели подопечных до гостиных, и первое, что те сделали, придя к себе, — конечно, надели диадемы…

И даже не поняли, когда уснули. И так все было, как во сне…

— Леди Ровена… Какое счастье — иметь возможность приветствовать вас! Это происходит в реальности?

— Мистер Флитвик, расскажите мне о нашем факультете, будьте добры… Я отвечу на ваши вопросы позже. Да, на все. Успокойтесь, пожалуйста.

— Лорд Слизерин? Невероятно… Мое почтение. Но как?..

— Мистер Снейп… Что вы можете сказать об обучении зельеварению и современной программе? Ну и, конечно, о факультете, о детях: сколько, откуда, склонности… И заодно объясните старику, почему вы все еще не лорд Принц?

— Помона, милая, дышите глубже! Все хорошо. Все. Вы спите, но мы действительно с вами общаемся. Да-да, я Хельга. Дышите и успокаивайтесь, мне нужно с вами поговорить о наших детях. Ну вот, молодец, да-да, я слушаю…

Неприкаянный Годрик не выдержал и тоже пошел «брать интервью»… У всех по очереди.

* * *

— Он понимает необходимость, он умен и талантлив, но он терпеть не может учить детей! Он отказывается от собственного наследия! Я разочарован…

— Не жалуйся, Салазар. У твоего хоть половина необходимых качеств есть, а у моей?! Вызубренные упражнения и методика их выполнения, никакой теоретической базы, никакого желания что-то изобрести самой. Мне кажется, в голове у нее ничего, кроме традиций. И полное равнодушие к детям в придачу. Они ей даже диадему не доверили!

— Ты только воспоминания смотрел, Годрик…

— И не одно, а всех трех ее коллег — это говорит о чем-то?

— Не кипятись, Годрик… Без толку.

— Салли, не могу… Как подумаю…

— Да, моя курица получше, но… какая же курица! — в голосе Хельги слышна неподдельная боль. — Но ладно, она все же хорошо заботится о детях и неплохо знает свой предмет. Хотя твердости ей определенно не хватает. Ох, не хватает!

— Да, коллеги… Мне, наверное, повезло больше всех. Ум есть, талант… тоже есть, преподает неплохо… Но я вас умоляю, почему полугоблин?!

— Других нет. Значит, придется работать с тем, что имеем.

— Будем работать.

* * *

На следующее утро лица невыспавшихся деканов многим студентам не предвещали бы ничего хорошего, если бы это не был выходной. Тем не менее, после завтрака дети — небольшими группками и поодиночке — потянулись на восьмой этаж. В основном, конечно, младшекурсники: остальные — все, кому можно, — отправились в Хогсмид.

В коридоре восьмого этажа их радостно приветствовал директор…

Ему очень хотелось узнать о причинах такого паломничества, но детки отговаривались тем, что «никогда не были так высоко», «хотели посмотреть, что же на самом верху» или «просто обследовали замок». Его не удовлетворил ни один из ответов. Надо бы пригласить к себе этих иностранцев… Определенно, надо. С кого бы начать?

* * *

Трое преподавателей собрались в небольшом хозяйственном помещении одной из теплиц. Русские заразили их вопросами. Да, теми самыми: «Кто виноват» и «Что делать». Варианты ответов укладывались в довольно разнообразные версии разной степени правдоподобности, но отмести полностью они не смогли ни одну.

Да, получалось, что руководит этим уважаемый Альбус Дамблдор и, кажется, вполне доволен всем, что в школе творится. И изменения в программе принимает только те, что связаны с упрощением…

— Филиус, Северус, но это просто… просто ужасно! Почему мы увидели это только сейчас?

— Потому что собрались вместе, я думаю.

— Но почему, когда правили наши программы, у нас таких мыслей не возникало?..

— Да…

— Директор — сильный менталист, кстати. Да, тут зелье… Затрудняет проникновение в разум.

— Северус, ты гений!

— Благодарю.

— Министерство… Дамблдор как-то говорил, что уменьшение учебных часов — это их инициатива.

— Вполне вероятно, так и есть.

— Во что мы ввязываемся?

— Десять минут, господа, — Флитвик исчез, чтобы через оговоренное время появиться снова: — У меня тут завалялось несколько амулетов… Действие сходное, Северус.

— Думается мне, директор, скорее всего, начнет с детей…

— И что мы сидим?

— Кому?

— Русским!

— И старостам…

— Плохо, что у меня нет русских…

— Зато есть вы. И старосты у вас неплохие. Они же были на том сборище.

Профессора поднялись и, не сговариваясь, отправились к своим подопечным.

Вырисовывалось… подпольное обучение.

А за ним — партизанская война. Война?

Хотелось бы мирно…

* * *

— Срочно соображаем, зачем нам мог понадобиться восьмой этаж!

— Проход в совятню?

— Он на шестом!

— Осмотр окрестностей?

— Ага, все разом: и первый курс, и второй. И с третьего-четвертого, кажется, тоже кто-то был, не?

— Были, кажется. Но мы ж пока всех и не знаем.

— У меня копия пергамента, где расписывались, есть!

— Ну ты… Молодчина, Софи!

Та победоносно улыбнулась.

— О, а может, это… художественная самодеятельность?

— Что???

— Ну, например, подготовить концерт к Хэллоуину… Наверху никто не ходит, так что для всех можно готовить сюрприз. Удобно.

— Ну… не знаю. Это ж делать придется.

— Ай, да проблем-то! Споем, станцуем. Костюмчики забацаем.

— О. Костюмчики. Хэллоуин!

— Нормально!

Через секунду дети разбежались, неся «отмаз» по всем заинтересованным… факультетам.

* * *

В отдел образования Министерства магии пришел толстенный пакет. В нем содержалась нота протеста (по ста восьмидесяти восьми пунктам, начиная с программы Самой Лучшей Школы Волшебников и заканчивая ее же бытовыми особенностями).

Люциус Малфой мантию в кресле главы попечителей протирал не зря. К документу, составленному под руководством попечительского совета, прилагалось двести пятьдесят две страницы подписей «заинтересованных лиц». Русский волшебник Панькофф недаром совсем недавно присматривал, какими способами подготовить электорат к будущим выборам…

— Откуда они только взяли столько народу? Это же… это же вдвое больше, чем в магической части Лондона! — удивлялись все, кому не повезло познакомиться с содержимым пакета поближе. Впрочем, к концу рабочего дня удивлялись уже и все остальные.

Кресло под министром подозрительно поскрипывало…

Весь отдел образования стоял на ушах…

* * *

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор — директор школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов — чай заварить успел. И даже разложил сладости. И благовония возжег… Но, вызванный срочной совой в Министерство, воспользоваться этим так и не успел.