Что вложить в шляпу? (джен)

— Ты в очередной раз всё перепутал! — с недовольным видом заговорил вошедший.

— В самом деле, Годрик, — поддержала своего спутника высокая темноволосая женщина. — Сколько шляп ты перевёл уже? Шесть?

— Четыре, — исправил её тот, делая шаг от темнеющего за его спиной окна.

— А как же та бедняжка, которая до сих пор поёт? — отозвалась ещё одна женщина где-то из-за книжных полок.

— Ладно, пять, — согласился Годрик.

— Ровена, ты не брала мой любимый справочник? — тем временем продолжала Хельга. — Какой-то паразит снова обгрыз мою герань...

— Вряд-ли в справочнике по вредителям ты отыщешь Салазара, — ехидно заметил Годрик.

— Спасибо, друг, — успел съязвить Салазар, едва увернувшись от летящего в него свитка.

— Не бросайтесь свитками! — рассердилась Ровена, заклинанием возвращая пергамент на место.

— Прости, Хельга. Мне правда очень нужна была эта герань. Для зелья.

— Неужели сложно было просто попросить? — вышла из-за стеллажа Хельга, поправляя непослушную золотую прядь и бросая на Салазара обиженный взгляд.

— И ты бы разрешила взять двадцать восемь листков твоей обожаемой герани? — уточнил он.

— Нет, конечно!

— Тогда нам с Годриком вновь придётся залезать в твою теплицу, — с фальшивым раскаянием отозвался Салазар.

— Тогда берегитесь! Ещё ни один вредитель не покинул моих теплиц невредимым, — пригрозила им Хельга.

— Ну не кусаться же ты свою герань научишь, — весело проговорил Годрик.

— Посмотрим, — сумрачно проговорила она.

— Давайте вернёмся к шляпе, — предложил Салазар.

— Идея сама по себе неплохая, — присоединилась к обсуждению слегка заскучавшая Ровена. — Чисто технически её выполнить несложно. Но вся проблема в наполнении...

— Наполнении? — потёр за ухом Годрик.

— В голове Годрика, — уколол друга Салазар.

— Первая шляпа была не так уж плоха, — заступилась Хельга.

— Разумеется, — хмыкнула Ровена. — И отправляла всех, кто хотел тепла и дружбы, на Хаффлпафф. А это едва ли не каждый. Вот во второй шляпе было куда больше смысла.

— Действительно. Все, кто пришёл в школу учиться, поступают на Рейвенкло. И несколько лентяев выбывают вовсе.

Салазар сложил руки на груди и перевёл взгляд на Годрика. Тот вздохнул и согласился:

— Третья была провалом.

— Конечно, — подтвердила Ровена. — Разорвала себя на четыре куска прямо на голове у первого же студента. Но тут всё просто. Не стоило привязывать факультеты к тем наукам, которые нравятся нам, основателям.

— Ещё и дополняя всё это дикой идеей с прорицаниями, — добавила Хельга. — Никакое предсказание не может определить талант к тому, что даже не успел попробовать.

— Точно, — поддержала подругу Ровена.

— Четвёртая меня вполне устроила, вот только...

— Я не учил шляпу сквернословить, — перебил Салазара Годрик.

— Но твоя идея с чистотой крови, Салазар, — Ровена сердито поджала губы.

Рядом с ней потемнела лицом и Хельга.

— Ты же знаешь, друг, что твоя идея и несправедлива, и опасна. А ещё злит меня неимоверно! — напряжённо сообщил Годрик.

— Но почему? — вновь возмутился Салазар. — Наши знания и наши традиции уникальны. Зачем ими делиться с теми, кто непричастен?

— Как раз в причастности к нашему миру всё дело, — возразила Ровена нетерпеливо. — Если бы не маглорождённые, наша школа никому и не была бы так нужна.

— Эти дети рождаются в чуждом им мире, — отозвалась Хельга. — И они имеют такую же магию, как и мы. А в школе обретают знания и безопасность.

— Наш замок — крепость, в которой мы защищаем будущее магии, — сказал Годрик.

А Ровена продолжила:

— Для нас должно иметь значение только наличие магии у первокурсника. И даже, если ты не согласен... — тяжело вздохнула она, заглядывая Салазару в лицо. — Нам нельзя выбирать студентов по статусу крови.

— Это почему же? — тихо спросил он.

— Потому, что это мерзко, — зло заметил Годрик.

Но ответила Хельга:

— Потому, что все ситуации разные. Есть чистокровные, полукровки и маглорождённые. Но что ты скажешь про сирот? Если чистокровный волшебник вырос среди маглов. Или маглорождённый — среди волшебников. Все твои слова про традиции говорят не о происхождении, а о воспитании.

Тишина, наступившая после этих слов, неожиданно затянулась. И нарушила это молчание предсказуемо Ровена.

— Как бы там ни было, — решительно заявила она: — мы должны сосредоточиться не на столь спорных и обезличенных характеристиках, как любимые уроки и статус крови. И сделать это вместе.

— Только не думай, что я согласился, будто статус крови ни на что не влияет.

— Правильно. Держись за свой ворох стереотипов, — буркнул Годрик. — Ты не прав! Только выбор человека, а не его происхождение, может влиять на судьбу!

— Ну нет! — сердито прошипел Салазар на парселтанге.

И уже спокойнее повторил:

— Нет.

— Терпеть не могу твоё шипение, — отозвался Годрик. — Что ты имел в виду?

— Не будет никакого выбора, — ответил Салазар. — Раз я не могу выбирать студентов, то и студенты не будут иметь выбора. Никто не повлияет на решение шляпы. И никакие семейные или дружеские чувства не будут отныне учитываться. Только личность.

— Это справедливо, — согласилась Хельга.

Ровена же только кивнула.

— Согласен, — протянул руку Годрик.

— Но у меня ещё один вопрос... — сказал Салазар, пожимая ладонь друга. — Зачем шляпа поёт?

— Так ей же скучно, — улыбнулся Годрик. — И пусть она ещё стихами говорит...

— Нет! — в один голос отозвались все трое.