Вероятность (джен)

Стивен ждал продолжения, но его не было. Снейп молчал, погрузившись в свои мысли и, кажется, забыв о существовании Стрэнджа вовсе.

— Еще один? — напомнил Стивен, Снейп дернулся и посмотрел на него странно.

— Еще один, помимо змеи. Здесь, в Хогвартсе, — и выдохнул: — Поттер.

— Поттер? — повторил Стивен, мысленно проклиная профессора Снейпа и его слишком быстрый ум. Даже не разглядывая астральное тело Гарри, он смог прийти к верному выводу, и теперь нужно было решить, что с этим делать.

— Поттер, — кивнул Снейп и спросил: — Вы пьете, Стрэндж?

— Ничего крепче кофе.

— Зря.

— Если бы вы знали, что алкоголь делает с вашими мозгами, вы бы тоже не пили. И нет, аргумент про то, что магия и зелья защищают, не работает. Лет через двадцать вы это почувствуете.

Снейп пожал плечами, сунул руку в карман, извлек потертую бутылку из непрозрачного стекла, приложился к горлу и сказал:

— Двадцать лет. Да вы оптимист.

Стивен осторожным захватом притянул бутылку, понюхал содержимое, скривился и поставил на пол — со Снейпом ему еще работать, а если он зальет в себя эту дрянь, ни о какой работе речи уже не будет.

 — Я реалист. И для меня очевидно, что это пойло никак не поможет вам придумать, как поступить.

Снейп скривил губы в еще более презрительной ухмылке, чем обычно:

 — Вероятно, вы не захотите пачкать руки и убивать мальчишку сами?

 — Никто никого убивать не будет, — ровно сказал Стивен. — Разве что Волдеморта, но это, боюсь, случай неизлечимый.

Снейп запрокинул голову, так что стал виден выступающий кадык на тощей шее, и издал звук, который, по всей вероятности, должен был обозначать смех, но не был на него похож ни капли.

 — Вы не выглядите удивленным, профессор Стрэндж. Значит, вы уже в курсе, не так ли? — проговорил он, снова фокусируя взгляд на Стивене.

 — Я предполагал. Астральное тело мальчика буквально пронизано этой дрянью, и пока я не знаю, как ее уничтожить, однако… — он сделал паузу, убеждаясь, что Снейп его слушает, — убийство — не выход. Мы найдем вариант, который позволит мальчику остаться в живых.

Снейп поднялся на ноги, причем легко, из чего следовало, что много выпить он не успел.

 — Как же я ненавижу людей вроде вас, Стрэндж, — сказал он зло, — живущих с убеждением, что все проблемы можно решить, в мире правит справедливость, а невинные не должны страдать. Вы верите, что можете всех спасти, не влезая по горло в дерьмо.

Стивен тоже встал со своего места, медленно, без резких движений. Снейп уставился ему в глаза с отвращением, которого Стивен, пожалуй, никогда еще не видел.

 — Вам кажется, что вы, великий маг Стивен Стрэндж, придете и щелчком пальцев исправите все ошибки несовершенных людей, потому что умнее всех, все видите и все понимаете, потому что вы выше нас, обычных людей с недостатками. Вы-то их, конечно, лишены. И больше всего я ненавижу то, что вы выйдете из любой заварушки сухим и чистеньким. Ведь так? Ваш мир, вы говорили, разрушен, все мертво. Но вы здесь. Показательно.

Снейп круто развернулся, взмахнув полами черной мантии, но Стивен не дал ему уйти. Со звоном пространство раскололось, втягивая их обоих в зеркальное измерение. Кабинет задрожал и расширился, стулья отъехали в сторону, паркетный пол потек и покрыл новое пространство. Снейп бросил вокруг себя несколько нервных взглядов, выхватил палочку и направил ее на Стивена.

 — Я не собираюсь нападать на вас, — сказал Стрэндж. — Но, если вы захотите меня проклясть, лучше сделать это здесь. Это зеркальное измерение, то, что происходит здесь, не затрагивает реальный мир. Хотя, разумеется, если вы меня убьете здесь, я умру и там.

 — И зачем мы здесь?

Стивен пожал плечами:

 — Чтобы поговорить. Драться я с вами все равно не буду, потому что, вероятнее всего, победа будет за мной, а вы мне этого не простите. Но, пожалуй, нам нужно прояснить некоторые моменты. Я врач, а не святой. И если речь будет идти о спасении мира, я убью, как убивал до этого. Но я не приемлю концепцию меньшего зла. Смотрите, профессор, — повинуясь движению руки Стивена, посреди кабинета выросла исполинская фигура, — это Танос.

Танос достоверно повернул голову и уставился на Снейпа небольшими, внимательными глазами. Его руку украшала полностью собранная перчатка с Камнями Бесконечности.

 — Примерно через двадцать лет по земному времени в его голову придет идея, страшная в своей гениальности. Он решит, что Вселенная перенаселена, ресурсов не хватает, и придумает, как с этим справиться… Убить половину всего живого. Он соберет шесть сильнейших артефактов во всех девяти мирах — шесть Камней Бесконечности. И еще через десять лет он щелкнет пальцами, и половина Вселенной умрет. Я пытался его остановить, но у меня был только один Камень, тогда как у него — два, потом три, потом четыре… Больше и больше. Его силы все возрастали, и тогда я использовал то, чем владел. Время.

Снейп медленно перевел взгляд с иллюзорного Таноса на Стивена и обратно.

 — Я отправился на тридцать лет назад, но оказался не в своей ветке реальности. Однако это ничего не меняет. Через тридцать лет Танос придет в мою реальность и устроит апокалипсис. Чтобы этого не допустить, я пойду на многие жертвы, на большие, чем вы можете представить. Ваш Волдеморт этого не стоит.

Танос исчез, зеркальное измерение схлопнулось, а Снейп тяжело оперся рукой о спинку стула.

 — Вы этого не говорили.

 — Мне могут помешать. Я не собираюсь об этом рассказывать.

 — Однако мне рассказали.

Стивен сел обратно в кресло, закинув ногу на ногу.

 — Ну, мы с вами в некотором роде союзники, так что, пожалуй, вам стоит знать. И кстати, — он хмыкнул, — если бы я оставался Верховным Магом, я бы и обидеться мог на этот ваш… — он сделал неопределенный жест рукой, — на эту пафосную обвинительную речь.

Снейп скривился:

 — Хотите сказать, что мне повезло?

 — Несомненно. Я даже Вонгу такого не позволил бы, а он — один из лучших экспертов по мистическим искусствам и практикам в мире.

Снейп снова продемонстрировал эффектный взмах мантией и вышел из кабинета, правда, уже без яростного недовольства.

Стивен поднял с пола бутылку, досчитал про себя до тридцати и отправил ее точно в руки хозяину. Он как раз должен был выйти в коридор возле Большого зала. Вообразив себе выражение лица Снейпа и остальных, Стивен засмеялся, но веселился недолго.

Услышав от Снейпа про еще один крестраж, Стивен понадеялся, что ситуация сдвинется с мертвой точки, но он ошибся — они по-прежнему знали только о двух крестражах, и оба было не уничтожить.

Стрэндж глянул на часы и решил, что самое время заняться другой проблемой, небольшой, но ставшей вдруг крайне существенной.

В коридоре на восьмом этаже в этот раз не было неловкого Винсента Крэбба, зато был очень задумчивый Грегори Гойл. Гойл относился к числу учеников, на мыслительные действия неспособных вовсе, и уж конечно, он не мог просто так размышлять о чем-то пялясь на уродливую картину. Правда, внешне он имел некоторое сходство с изображенными на ней существами в балетных пачках, но этого сходства явно было недостаточно, чтобы он пялился на картину несколько минут.

Отправив его прочь, несмотря на мощное сопротивление, Стивен расположился на его месте и приготовился ждать. Спустя час в стене напротив возникла дверь, и из нее вышла та самая проблема, зовущаяся Драко Малфоем.

Он покрутил головой, недовольно поджал губы, обнаружив, что охрана отсутствует, и в этот момент Стивен сбросил невидимости. Глаза Малфоя испуганно расширились, но он быстро взял себя в руки, и вежливо поздоровался:

 — Добрый вечер, профессор Стрэндж, — ничего вызывающего, надменного, дерзкого — образцовый ученик при разговоре с любимым учителем.

Вот только покрасневшие белки глаз, впавшие щеки и чуть трясущиеся губы указывали на истерику. Это Стрэндж видел даже не как врач, а как взрослый человек.

 — Как поживаете, мистер Малфой? — светским тоном осведомился Стивен.

Драко пробормотал, что отлично, и прибавил:

— Простите, профессор, мне нужно… — и попытался было обойти Стивена сбоку, но был остановлен.

— Составите мне компанию, мистер Малфой? — спросил Стрэндж и, не дожидаясь ответа, направился вперед по длинному коридору. Мальчик вынужденно поплелся следом.

 — Скоро отбой, сэр, мне нужно вовремя вернуться в подземелье, — попытался он выкрутиться.

 — Вы успеете, — отрезал Стивен и продолжил: — Вы не думали о том, что будет, если украшение на вашей левой руке кто-нибудь увидит?

К чести мальчика, он попытался сделать вид, что не понимает, о чем речь.

 — Украшение? Что вы имеете в виду, профессор?

 — Череп, змея… В общем, наглядная демонстрация скверного вкуса некоего темного лорда британского разлива. Уберите палочку, — Малфой, похоже, схватился за оружие инстинктивно, но быстро понял, что противостояние будет неравным.

Стрэндж остановился, Малфой сжал руки в кулаки и зажмурился, закусил губу. Стивен провел рукой по воздуху, отгораживая и обоих от возможных зрителей или слушателей.

 — Вы расскажете Дамблдору, да? — прошептал мальчик. — Вы не понимаете…

 — Мистер Малфой, — спокойно сказал Стивен, — моя уверенность в том, что вы присоединились к Пожирателям, возникла не вчера. Если бы я хотел кому-то об этом рассказать, я уже сделал бы это. Я не сказал даже сегодня, когда пострадала мисс Бэлл.

Мальчик осторожно открыл глаза, кажется, на мгновение полностью успокаиваясь — удивление оказалось сильнее волнения и страха.

 — Но… почему?

Стивен пожал плечами. В деле спасения человеческих жизней (тем или иным способом) он часто становился альтруистом. Циником-альтруистом. Ему было жалко этого ребенка, при этом, совершенно не хотелось знать, что он может натворить на службе у Волдеморта.

 — Потому что ты не безнадежен, — сказал он вслух. — А теперь рассказывай, чего именно я не понимаю и что ты собираешься с этим делать?

На лице Малфоя явно отразилась внутренняя борьба. Потом он наморщил нос и спросил:

 — Я расскажу, положим. И получу Аваду в лоб? Или что там у вас… на Востоке используется.

 — Мы отрезаем голову тончайшим энергетическим лезвием, — вежливо сообщил Стивен. — Но я не убийца.

Правда, приходилось признать, что последняя битва против приспешников Таноса пополнила его короткий список. Как минимум еще два трупа добавились к ученику Кецилия, которого он убил в день нападения Дормамму на Храмы, и еще к троим, убитым во время отражения других атак на Землю.

 — И я догадываюсь, что ваше, если можно так выразится, посвящение, не совсем добровольно.

Малфой издал странный звук, а потом захохотал, но тут же зажал себе рот рукой. Его лицо покраснело, на висках надулись вены. Стивен осторожно брызнул на него прохладной водой, мальчик вздрогнул, выдохнул и сказал:

 — Не добровольное? Да я мечтал об этом, понимаете? Думал, он хочет позволить мне показать всем пример верной службы, только… У него мама осталась. И отец в Азкабане, он ее не защитит. И я все равно не могу сделать то, что он мне поручил. Никто не сможет.

 — Быстро дошло?

 — Примерно за месяц в школе. Но я должен сделать это, профессор. Иначе мама…

 — Шантажировать детей жизнями родителей. Оригинально. Пойдемте, мистер Малфой, будем думать, — и он забрал подростка к себе в кабинет.

Более или менее Драко пришел в себя на второй чашке травяного чая с медом, а на третьей выложил все, начиная с деталей обряда посвящения в Пожиратели Смерти, заканчивая подстроенным нападением на Кэти Бэлл.

 — Я надеялся, что у этой дуры отберут ожерелье, если честно. Я не хотел, чтобы она пострадала, но его бы конфисковали на входе, и тогда оно точно попало бы к директору. А он…

 — А он не настолько глуп, чтобы браться руками за проклятую вещь. Вы ведь понимаете, что таким способом Дамблдора не убьете?

Драко кивнул и продолжил:

 — Конечно. Я не такой идиот. Но они заметили, что я не сижу сложа руки, и у меня теперь есть еще немного времени на основной план. Я открою им проход в школу, и тогда они помогут мне убить его.

 — Проход в школу? — уточнил Стивен. — Я, конечно, понимаю, что в семнадцать лет с критическим мышлением бывают проблемы, но ты серьезно так ненавидишь всех учеников, что готов пустить в школу толпу маньяков-убийц? Я имел удовольствие видеть их, и это не те ребята, которых я подпустил бы к своим школьным друзьям.

Драко вскинул голову:

 — Думаете, мне есть дело до кого-то вроде Грейнджер? Или, может, до Уизли? Моих друзей они не тронут, а остальной сброд меня не интересует, — он посмотрел на Стивена с вызовом. — Что теперь скажете? Будете мне помогать? Или сдадите Дамблдору?

Стивен помассировал виски и ответил:

 — Не то и не другое, — и сказал, резко меняя тон: — Можете идти.

 — Что? — ошарашенно переспросил Драко.

 — Можете идти. Я однозначно не дам вам пропустить в школу Пожирателей, они не украсят интерьер и однозначно испортят атмосферу. И я очень советую вам не совершать больше идиотских покушений. Но я явно не могу вам помочь, потому что, видите ли, планирую защищать весь этот ваш «остальной сброд».

Малфой неуверенно поднялся и спросил растерянно:

 — А как же моя мама?

 — Мы вернемся к этому вопросу позже, когда вы решите для себя, что вам нужно: спасать мать или убивать директора. Вот, возьмите, — повинуясь взгляду Стивена, перо само собой накарябало записку, — чтобы не было проблем из-за позднего времени.

Малфой вышел из кабинета, все еще ошарашенно моргая. Кажется, у него сломался шаблон, но это было полезно. У мальчика было достаточно способностей, мозгов и знаний, но ему придется самому решить, что он хочет тратить их на что-то более полезное, чем служба Волдеморту.

Стивен прикрыл глаза и подумал, что эта реальность его все-таки доконает. Здесь было слишком много проблем, и все требовали его внимания. А еще здесь не было надежного Вонга и других мастеров, готовых дать совет или взять на себя часть забот. Единственный претендент на помощника — Снейп — приручался медленно и со скрипом, а единственные союзники были еще детьми, которых требовалось учить.

Как ни странно, именно эта мысль привела к тому, что на следующей встрече с Отрядом Стивен объявил:

 — Мне нужна ваша помощь.

Дети загудели и зашушукались, Гарри почему-то покраснел (кажется, вспомнил все про тот же секрет), Гермиона гордо подняла голову, всем своим видом показывая, что справится с любым заданием, Рон переглянулся с Джинни, Невилл смутился, Луна задумчиво поковыряла носком в полу, а Тони спросил:

 — Что нужно сделать?

 — Нужно очень тщательно поискать артефакты, вернее, упоминания о них. Эти артефакты были известны в первой половине этого столетия, а потом, годов после пятидесятых, внезапно пропали — больше их никто не видел.

 — Нужно поднять газетные подшивки, — тут же сказала Гермиона. — Возможно, еще информация может быть в энциклопедии волшебных достижений… можно сравнить разные редакции…

А Тони, разумеется, задал главный вопрос:

 — Зачем, сэр?

Стивен долго думал над тем, что рассказывать детям, и, наконец, пришел к выводу, что чем больше они будут знать, тем меньше наломают дров.

 — Видишь ли, Тони, Волдеморт неслучайно такой не убиваемый, да еще и не похож на человека. Гермиона может рассказать нам, что он был обычным ребенком и даже учился в Хогвартсе. Как его звали?

 — Том Риддл, — подала голос Гермиона. — Он был лучшим учеником и любимцем профессоров. А потом… Потом с ним что-то произошло.

 — Потом он решил стать бессмертным, и для этого обратился к очень темной магии, — повинуясь какому-то внутреннему чутью, Стивен посмотрел на Гарри. Тот выглядел ошарашенным. — Он решил разделить свою душу на несколько частей и создал предметы, которые называются… — слово «крестраж» Стивен произнес вслух, а Гарри — беззвучно, одними губами. — Мы не знаем, сколько их и где они, но ритуал не позволил бы ему использовать что-то простое. Это должна быть либо очень личная вещь, буквально пропитанная его энергией, либо мощный артефакт.

 — Получается… — произнес Невилл тихо, — если мы найдем их, эти крестражи, то мы сможем его одолеть?

 — Именно, — согласился Стивен. — Иначе он будет возрождаться снова и снова. Это, конечно, тоже вариант, но подойдет только на крайний случай — его возрождение обязательно влечет за собой жертвы. Поэтому я прошу вас сосредоточиться на этом поиске. Это важно.

Дети начали расходиться — занятие было окончено — но Гарри, Рон и Гермиона задержались, и выглядели все трое виноватыми. Стивен уже предположил, что Дамблдор так или иначе посвятил Гарри в секрет бессмертия Волдеморта, но, похоже, он знал куда меньше.

 — Сэр, — произнес Гарри, — я должен был сказать давно. Мы с профессором Дамблдором… В общем, мы изучаем прошлое Тома, ищем зацепки. Мы нашли слово «крестраж», но не знали точно, что это такое… Всех книги об этом уничтожены.

 — То, что книг по темной магии нет в школьной библиотеке, не значит, что их вообще нет, — заметил Стрэндж.

 — По поводу артефактов… В одном из воспоминаний Том нашел два, очень ценных. Это медальон Слизерина и чаша Хельги Хаффлпафф. Он украл их. Я должен был вам сказать раньше, — Гарри опустил голову, — но директор сказал, что никто не должен узнать…

Стивен выдохнул и пояснил:

 — Директор прав. И, в то же время, заблуждается. Прав, потому что, если до Волдеморта дойдет, что мы ищем крестражи, он начнет их прятать заново, усиливать чары и всеми силами осложнять нам жизнь. Но он ошибается, потому что если вообще никто не будет знать, что и зачем мы ищем, то поиски могут затянуться на долгие годы.

 — Гарри, — позвала его Гермиона. Гарри кивнул ей и произнес:

 — Есть еще кое-что. Мой педагог по зельеварению, профессор Слизнорт, учил Тома когда-то. И нам кажется, что это именно он рассказал Тому о крестраже. Но он не хочет делиться воспоминанием. Возможно… Если это важно. Возможно, есть какой-то способ?

Способ, конечно, был — при правильном использовании, магия давала огромные возможности, и вытянуть из человека информацию, которой он не хочет делиться, было не так уж сложно. Правда, Гарри этот путь Стивен пока не хотел показывать, поэтому ответил:

 — Если ты встречаешься с ним регулярно, то объясни ему, что только у тебя есть возможность победить Волдеморта, а эта информация — ключ к победе. Если не поможет…

Он не договорил, но Гарри и остальные поняли, скорее всего, верно: если не поможет, придется действовать иначе.

Когда ученики ушли, Стивен сказал вслух:

 — Медальон Слизерина и чаша Хельги Хаффлпафф.

Еще два крестража известны, остается «икс минус два». Правда, к их обнаружению и уничтожению это не приближает ни на шаг.