Луна Незаходящая (джен)

«Красотой сильмариллов восхищались, но чего стоит красота, принесшая в мир столько боли? Красота, разлучившая моих родителей, уничтожившая мой дом? Я пресытился безделушками и мечтаю создать что-то по-настоящему полезное. То, что откроет возможности, о которых мы не подозревали, но прежде всего научит эльфов, людей и гномов понимать друг друга. Соединит умы и сердца, а не посеет раздор, как творения моего деда».

Такие слова однажды произнёс Келебримбор. Наконец я узнал их смысл.

То, что произошло сегодня в кузнице — тайна, но, даже если бы я проболтался другим нуменорцам, они бы сочли мои слова выдкмкой. Я и сам с трудом себе верю.

Невзрачное серебристое кольцо (полагаю, основа сплава — митрил; о примесях судить не берусь), словно объятое нездешним сиянием. А, когда подержишь его в пламени, на нём проступает надпись:

Неразрывны в земле корни трав и деревьев; разделённые морем, под ним острова все едины.

Я оправдываюсь тем, что не мог отказать в примерке из вежливости, но кого я обманываю? Я сгорал от любопытства. Неведомая сила тянула меня к кольцу. Если бы я не надел его, то бы сожалел об этом вечно.

Когда Келебримбор заговорил со мной, я решил, что схожу с ума. Я отчётливо слышал мастера, но его губы не шевелились; голос звучал у меня в голове. В недоумении я моргал, стараясь прогнать наваждение, но Келебримбор так же безмолвно засмеялся и объяснил, что мы разговариваем прикосновением мыслей — осанвэ.

Я испугался, как бы он не залез мне в голову и не узнал обо мне лишнего, и тут же снял кольцо.

— Не беспокойтесь, я никому не скажу о том, что вчера вы подглядывали за купающейся Тэилиориль… Шучу, — улыбнулся Келебримбор. — Я «слышу» только то, что вы позволяете слышать.

Затем мы попробовали ещё раз. Не прошло и часа, как я ощутил себя так, будто пробежал три лара: человеческий разум строптивее, чем мы предполагаем, и его необходимо упражнять, как мышцу. Однако усталость моя была приятной. Обычная душевная беседа с другом приносит немалое удовольствие, а беседа мысленная! Я чувствовал расположение духа Келебримбора, как своё, и радовался вместе с ним. Исполнилась его давняя мечта — открыть разум людей для осанвэ. Тем временем он объяснял мне пользу своего изобретения.

Мыслеобразы не требуют знания слов: это язык, понятный всем и каждому. С их помощью наши мореходы могли бы избежать стычек с дикарями…

Келебримбор предложил кольцо мне в дар. Я заколебался. Конечно, я мечтал сохранить способность к осанвэ, однако в Нуменоре она бесполезна. Тогда мастер поведал мне о других свойствах своего творения. Его носители острее воспринимают мир: не только лучше видят и слышат, но и улавливают тончайшие перемены в настроении, вернее отличают правду от лжи.

Эти возможности манят, но и пугают. Думаю о предупреждении Эрестора. Он упоминал о кольцах — значит, Линдамо оказался прав. Недаром ему быть советником короля (или королевы).

Спросить прямо, приложил ли Аннатар руку к созданию этого артефакта, не получилось: я рисковал обидеть Келебримбора. К тому же ответ мне и так известен. Даже если майа не касался кольца, эльфам одним не достало бы знаний, чтобы выковать его.

Оно и сейчас у меня на пальце. Я наблюдаю за пламенем свечи и слушаю тишину, стараясь обуздать непокорный поток мыслей…

Атар аранья и Тэльпериэн могут заподозрить неладное и окажутся правы. Однако я не обязан носить кольцо денно и нощно: если что-то смутит меня, я тотчас же сниму его.

Но оставить его здесь… Ни за что.

Мальчишкой я завидовал Тэльпериэн из-за её везения в любви. С тех пор я повзрослел, научился находить любовников и скрывать их, под влиянием вина и друзей познал и женское тело. Но краткие связи утоляют только голод плоти; сердце они опустошают. В середине моей груди словно зияет открытая рана, и с каждым годом она ноет всё сильнее. Я боюсь уйти, не познав любовь, о которой поют в древних песнях — любовь, превозмогающую тьму, запреты и смерть.

Если кольцо Келебримбора и в самом деле позволяет читать сердца людей, то, может быть… может быть…