Бессмертные. Часть 2 (гет)

— Что произошло? — словно не слыша Снейпа, нетерпеливо произнесла его мать.

— Тебе ничего не рассказали? — настороженно спросил он.

— Если бы я была в курсе, то не задавала бы этих вопросов тебе! — к нетерпению в её голосе сразу примешалось раздражение.

— Боюсь, что я ничем не смогу тебе помочь, — холодно усмехнулся Северус. — Я ничего не помню.

— Врёшь,— спокойно обронила Эйлин. — Это просто ментальный блок. И очень сильный. Я не могу его обойти. Ты не умел так делать раньше. Снова эксперименты с тёмной магией?

— Нет, — Северус бросил нервный взгляд на Пэнси. Она так и стояла у самых дверей и поражённо наблюдала за этим странным разговором. — То есть, не совсем.

— Прекрати повторять её имя! — вдруг резко приказала ему Эйлин. — Этот блок раздражает. И имя дурацкое. Не понимаю, почему тебя всё время тянет на цветочки.

Пэнси выразительно приподняла брови и, бросив на Северуса уничтожающий взгляд, холодно улыбнулась и вышла прочь из палаты. Сейчас Снейпу больше всего хотелось обратно домой. К физической слабости добавилась также и эмоциональная усталость.

— Послушай, что тебе нужно? — тихо произнёс он, потерев лоб. — Что-то не припомню, чтобы раньше тебя волновали причины моих травм.

— В данном случае мне необходимо знать причину, — нехотя пояснила Эйлин. — Иначе я не смогу верно подобрать ингредиенты. На тебе нет ни царапины, но из палаты тебя не выпускают и выглядишь ты, мягко говоря, скверно. И ты... необычен. Словно другой. Ты намного сильнее теперь. Это точно темномагическое воздействие. Скажи мне, Северус!

В голосе Эйлин не было ни намёка на эмоции. Единственное, что изредка можно было в нём уловить, — это пробивающиеся сквозь извечный лёд повелительные нотки. Пару минут Северус просто молчал, напряжённо обдумывая то, что он собирался сделать и взвешивая все "за" и "против" и, наконец, решился.

— Смотри, — обречённо выдохнул он, поспешно пряча за щит все мысли о прошлом и оставляя на поверхности лишь основу: свою личность, обстоятельства своего здесь появления, причины пребывания в Больничном крыле и самое главное — способ вернуться обратно.

Он знал, что должно было за этим последовать, но справедливо полагал, что хуже уже быть не может. Пэнси ушла, хотя он не понимал, что такого сделал и виноватым в чём-либо себя не считал. Он не мог позволить ей оскорблять свою память о Лили, даже несмотря на то, что уже давно ничего, кроме вины и грусти, к ней не чувствовал.

Внезапное появление в палате его призрачного, но такого реального сейчас прошлого напугало его и озадачило. После того, как он в один день успел впасть в кому, переместиться в прошлое, впервые поцеловать любимую девушку, сразиться с оборотнем и едва не умереть снова, встреча с Лили была явно лишней. Он был слишком слаб, чтобы выдержать ещё и эти эмоции, а контроль сейчас был необходим как никогда.

Вот кому стоило бы поучиться контролировать свои эмоции, так это Пэнси. Избаловал её Теренс — дальше некуда. Творит, что хочет, как она, ничтоже сумняшеся, и заявила Лили прямо в глаза. Северус едва сдержал улыбку. С одной стороны, за рыжеволосую гриффиндорку было немного обидно, но с другой — нежность к Пэнси перекрывала любую обиду, решительно и безапелляционно, поэтому перевоспитывать её ему совсем не хотелось, а о том, чего ему хотелось в такие минуты, лучше было вообще не думать. По крайней мере, пока.

Ему нравилось узнавать её. Все жесты, фразы, взгляды, интонации были слишком знакомыми и потому очень, невероятно родными. Он поймал себя на мысли, что ему нравится её дерзость: это значило, что она больше не боится. Теперь наступил его черёд бояться. Дико, до дрожи бояться потерять её. Он может не позволить ей умереть, но ему не удастся удержать её, если она захочет уйти. Вот как сейчас. Ну кто же тянул тебя за язык, мама...

Он готов был теперь попросить у неё прощения за что угодно, даже за то, чего не совершал, но понимал, что этого делать нельзя. Это означало предать себя, а он помнил, кого именно любит эта девушка. Она любит его. Такого, каким увидела впервые. Такого, каким он сам знал себя. А значит, она всё поймёт.

— Ты собираешься лежать здесь весь месяц? — ровно спросила Эйлин. Слишком ровно.

— Мне придётся, если меня не отпустят раньше, — осторожно ответил Северус. Реакция матери на увиденное в его мыслях была довольно странной и настораживающей.

— Ты понимаешь, что твоё пребывание здесь само по себе может изменить всё? — поинтересовалась она. — Знаешь, Северус, ты и ребенком был не слишком разумным, но сейчас это перешло всякие границы. Я ещё жива в твоей реальности?

Вопрос был внезапным. Немного подумав, Северус слегка покачал головой.

— Что ж, это всё объясняет, — язвительно кивнула матушка. — Я бы не позволила тебе делать этого. Кто эта девчонка?

— Какая разница? — огрызнулся Северус. Он не видел её полжизни, и первое, что он слышит через столько лет — сомнение в его умственных способностях?

— Ты слишком тщательно оберегаешь любые мысли о ней, а это уже само по себе выдаёт тебя с головой, — неприязненно поморщилась Эйлин. — Думаю, тут не обошлось без неё. Я не помню её среди твоих однокурсников.

— Эта информация не имеет для тебя значения, мама, — Северус поджал губы. — Проблема в том, что здесь, в школе, я не могу сварить отвар. На него требуется слишком много времени.

— То есть, заварить такую кашу ты можешь, а сварить банальный отвар — нет? — холодно спросила Эйлин. — Так чего ты хочешь от меня, Северус?

— Забери меня домой, — пропустив материны колкости мимо ушей, спокойно ответил её сын. — Договорись с Дамблдором, и я смогу уделить отвару требуемое количество времени и внимания.

На секунду Эйлин задумалась, а затем молча поднялась и вышла из палаты, бросив на Северуса напоследок задумчивый и равнодушный взгляд. Стало немного горько. Хотя чего он ожидал? Радостных объятий?

Эйлин всегда была холодной, резкой и язвительной и, как Северусу казалось, никогда не интересовалась, как он живёт и чем дышит, но всегда, когда была нужна, сквозь колючие потоки собственного яда, помогала ему зализывать раны. Она научила его всему, что он знал и в чём преуспел, и сейчас Северус с грустной ухмылкой вспоминал её слова о том, что она не может его прочитать. Хотя она до сих пор знала его лучше, чем кто бы то ни было.

— Из школы тебя никуда не отпустят, — заявила мама с самого порога, едва вернувшись. — Единственное, о чём мне удалось договориться, так это чтобы тебя отпускали по будням на факультет, и то лишь потому, что Дамблдор сам упирал на необходимость получения тобой образования. Насколько я поняла, им нужно убедиться, чтобы не произошло заражения. Надеюсь, его действительно не произошло?

— Я чувствую себя как обычно, — настороженно нахмурился Северус. — Хотя действительно не успел заметить, смешалась наша кровь или нет...

— А что ты успел вообще? — раздражённо перебила его Эйлин.— В очередной раз найти себе девчонку, которая сведёт тебя в могилу?

— Скорее я её, — отвернувшись, очень тихо и задумчиво произнес Северус. — Их обеих...

— Оставайся в школе ещё месяц,— мама, к счастью, не услышала его слов и продолжала разговор как ни в чём не бывало. — Я так понимаю, кровь тебе достать удалось? Передашь её мне, когда сможешь и как сможешь. Ты теперь мальчик взрослый, справишься. Я сама всё сделаю.

— А как же отец? — сверкнув на неё чёрными глазами из-под длинной чёлки, спросил Северус.

— Разберёмся, — сквозь зубы прошипела она.

Северус почувствовал себя неуютно, совсем как в свои семнадцать, когда ему невольно приходилось бывать причиной родительских ссор. Но сейчас игра стоила свеч, и мама это понимает. Оттого и злится.

— Я могу идти на факультет уже сейчас? — спросил он, и не подумав извиниться. Она всё равно не оценит.

— А ты способен идти? — в холодном голосе возникла грустная нежность и сразу пропала. — Пойдёшь, когда отпустят. Ухожу домой. Держи меня в курсе.

— Как? — усмехнулся Северус. — Если я верно помню, отец не любит сов.

— Как хочешь! — отрезала мать. — Или мне каждый день сюда являться?

С этими словами Эйлин быстро вышла за дверь, даже не попрощавшись. Ничего необычного. Внезапно Северусу очень захотелось запустить в дверь подушкой. С некоторых пор его душило одиночество. Он не хотел, чтобы мама уходила. А ещё он очень хотел, чтобы вернулась Пэнси. Только не обе сразу, такого стены Больничного крыла просто не выдержат.

— Как ты себя чувствуешь, Северус? — вошедшая в палату мадам Помфри нервно огляделась, и Снейп прекрасно понял, почему: встречаться с его матушкой мало кто мог посчитать за счастье.

— Спасибо, всё в порядке, мадам Помфри, — спокойно ответил он. — Когда я смогу вернуться на факультет?

— Как только сможешь ходить, — строго ответила она. — Я и без диагностики вижу, что ты ещё даже встать не способен. Завтра посмотрим ещё раз. Пока пей восстанавливающее зелье не пропуская. Ты же тоже заинтересован в своём выздоровлении...

Стук в дверь прервал мадам Помфри на полуслове. В палату робко заглянула рыжая головка и нервно огляделась, как пятью минутами ранее главный колдомедик Хогвартса. О Мерлин, да за что же ему всё это? Мадам Помфри сдержанно кивнула Лили и вышла. Та робко подошла к его кровати и присела на стул, где ещё часом раньше сидела Пэнси.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Лили.

— Спасибо, всё в порядке, — его ответ прозвучал очень безэмоционально.

Он по-прежнему прекрасно прятал чувства. Хотя... В груди и так было пусто. Эмоции, которые он испытывал сейчас, были всеми оттенками страха. Привыкнув чувствовать в её присутствии что угодно, кроме равнодушия, Северус искренне недоумевал, почему сейчас душа на Лили не отзывается.

Нет, он до сих пор ощущал вину, благодарность и лёгкую грусть, но без того самого трепета и восхищения, сопровождавших ранее любое её появление. И от этого было действительно жутко. Может, от вынужденной эмоциональной изоляции на службе у Тёмного Лорда он вообще потерял способность чувствовать подобное?

— Что произошло? — обеспокоенно спросила Эванс. — По школе ходят слухи...

— Можешь выбирать любой из них, — довольно резко от охватившей его паники ответил Северус. — Я всё равно ничего не помню.

— Говорят, что Римус спас тебя, — заправив за ухо рыжую прядку, продолжила Лили. — Он отогнал оборотня прочь, хотя сам получил ранение. Он лежит здесь в соседней палате.

— Откуда такая информация? — ядовито усмехнувшись, поинтересовался Северус.

— Джеймс сказал, — виновато улыбнулась она.

— Джеймс сказал, — эхом повторил он. — Тогда конечно. Джеймсу виднее.

— Наверное, ему рассказал Римус, — поджала она губы. — Он ведь находился в сознании.

— Тогда почему меня нашла Пэнси? — вспомнив легенду, которую поведала ему черноволосая слизеринка, спросил Снейп. Было интересно понаблюдать за логикой Лили. Кажется, именно об этом говорила ему Пэнси?

— Это она тебе сказала? — изумрудные глаза внимательно прищурились.

— Да, — он испытующе всматривался в её лицо.

— И ты поверил ей? — возмущению, кажется, не было предела.

— Конечно, — кивнул Северус. — Ты ведь веришь Поттеру.

— Это другое! — отрезала Лили, вскочив со стула. — Джеймс хоть и хулиганистый немного, но честный и порядочный, чего нельзя сказать о твоей Паркинсон! Ты... нравишься ей.

— Действительно непорядок, — холодно, сквозь зубы процедил Снейп. — Как я могу кому-то нравиться?

— Да не в этом дело совсем, — Лили покраснела. — Думаешь, ты у неё один такой? Она вообще тяжёлым поведением не отличается!

— Понимаю, — кивнул Северус. — Совсем как Поттер.

— Ты его совсем не знаешь! — горячо возразила Эванс.

— Так же, как и ты не знаешь Пэнси, — спокойно ответил Северус. — Прости, Лили, я слишком устал, чтобы обсуждать дальше эту тему.

Яростно сверкнув изумрудными глазами, та выбежала прочь из палаты, а Снейп лишь устало потёр лоб. Пэнси младше на целую жизнь, но уже умеет видеть то, на что он обратил внимание лишь сейчас. Она была права: у Лили действительно всегда была своя собственная, необъяснимая логика. Она действительно ведёт себя совсем не так, как требует от окружающих.

— Прости меня, — очень тихо, в пустоту прошептал он.

Теперь он знал, почему и за что должен перед Пэнси извиниться. Он ей не поверил. Точно так же, как Лили когда-то не поверила ему.

— Кто должен тебя простить и за что? — сквозь толщу льда любимого голоса явно против воли Пэнси пробивались ростки нежности и интереса.

Северус вздрогнул. Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как она вошла. А Пэнси сидела у его кровати на корточках и с любопытством заглядывала в его глаза. Он не мог спокойно выносить её близость. Вместо ответа он лишь приблизился к ней, но девушка быстро отстранилась.

— В чём дело? — спросил он, прикусив губу и прожигая её взглядом. Наверное, именно так ощущает себя дементор, у которого из-под носа выдернули жертву.

— Два цветка — к смерти, — по-змеиному прошипела девушка, угрожающе прищурившись.

Поняв, что Пэнси явно припоминает ему слова его матушки, Северус едва не рассмеялся, но это тоже было опасно для жизни, поэтому он лишь осторожно взял её за руку и потянул на себя.

— Не обращай внимания на её слова, — глядя ей прямо в глаза, очень тихо прошептал Снейп. — Не все их нужно принимать за истину. Истина вообще понятие достаточно субъективное. Например, я в понимании моей матушки — крайне безответственный и неразумный субъект.

— В чём-то она права, — заворожённо глядя в его лицо, ответила Пэнси. В её взгляде ясно читалось нечто, ему неведомое.

— Прости меня, — шумно выдохнул он. — Она сказала, что сделает всё, что требуется, но из школы меня не отпустят. Тебе нужно будет самой передать ей кровь.

— И как ты себе это представляешь? — она вновь попыталась возмущённо отстраниться, но Северус не позволил ей этого сделать.

— Представлять будем потом. Ты разве не должна сейчас быть на занятиях?

— Дедушка отпросил меня с заклинаний, — нервно ответила Пэнси. — Так что у меня ещё есть целых полчаса.

Она сама поцеловала его, сначала осторожно и несмело, а потом всё более страстно и требовательно, и это было к лучшему, потому что её робость и нежность дразнили его, и завораживали настолько, что в такие мгновения он не заметил бы даже внезапно появившегося в этой палате горного тролля. Её страсть словно сдерживала его собственную, и он был благодарен ей за это, ведь иначе давно уже сорвался бы и сгорел заживо...

Alice Cooper/I Am Made Of You