XCOM: Чрезвычайный протокол АИД (джен)

Необычный запрос

* * *

Цитадель, оперативный штаб

И снова Командир стоял в центре комнаты, смотря на голограмму земного шара. Казалось, будто бы даже лампы стали тусклее, а окружение навевало на мужчину уныние, особенно учитывая преобладание синего света мониторов.

И несмотря на всё это, даже сейчас он не снимал маску спокойствия. Многие люди, оказываясь наедине, менялись внешне, но глава XCOM поддерживал маскарад постоянно, чтобы привыкнуть, ведь его подчинённым нужно видеть профессионала, а не эмоционального раздражительного вояку.

С момента последнего допроса прошло уже пару часов, и чувства гнева и беспокойства постепенно стихали, давая место рациональным мыслям и адекватному суждению. — «Снова пройдёмся по всем фактам: Во-первых, именно Совет изначально вызвал дестабилизацию Германию, и хотя Вернер упоминал их в широком смысле, очень сомневаюсь, что каждый советник вовлечён в это. Это, конечно, не невозможно, но очень маловероятно. Если бы они были полностью единодушны в данном вопросе, то точно так же бы сместили меня с моей должности…»

Какие же именно люди участвовали в этом, предстояло ещё выяснить. Первым делом ему на ум приходили страны, проголосовавшие против изначального его назначения на должность главы XCOM. Но то, что они были против, ещё не значит, что они готовы поддержать план, озвученный Вернером, или же не изменили своего мнения о Командире. Таким образом, единственной надёжной зацепкой оставался лишь Али Эннор, австралийский член Совета.

Мужчина опёрся об основание голопроектора, страстно желая что-либо предпринять. Но не мог. До тех пор, пока ситуация не прояснится полностью, он был бессилен. Да и после получения всей необходимой информации необходимо будет действовать крайне осторожно, ведь узнав о его осведомлённости о ситуации, упомянутые враждебные советники сделают всё возможное, чтобы помешать.

Во времена войны с Терроризмом всё было куда проще: вычислить неприятелей, допросить и казнить. Теперь же приходилось действовать более изящно.

Автоматическая дверь с шипением отворилась, и в комнату зашли Брэдфорд с Чжаном.

— Вернера доставляют в домой в Германию, — сразу же проинформировал Главный офицер, выпрямившись и исполнив воинское приветствие.

— Отлично, — спокойно ответил Командир, не выказывая признаков волнения, затем перевёл взгляд на директора разведки. — Что насчёт нашего разговора?

Китаец коротко кивнул, аналогичным образом не выказывая никаких эмоций. — У вас хорошее чутье, командир. Парня, конечно, нужно будет натаскать, но в конечном итоге он станет полезным пополнением моего отдела.

«Вот и отлично. Было бы жалко отправлять его домой после всего, что он пережил». — Превосходно, в таком случае теперь он исключительно под твоим началом.

— Я так понимаю, Вернер тоже пошёл на сотрудничество? — поинтересовался Брэдфорд, оторвавшись от чтения новостей с его планшета.

Глава XCOM поджал губы. — Можно и так сказать, в каком-то смысле. Но не поэтому он сейчас на пути домой.

Чжан нахмурился. — Тогда в чём причина?

Командир скрестил на груди руки. — Позже, когда все соберутся. Не хотелось бы повторяться дважды. Скажу только то, что всё плохо.

Брэдфорд напряжённо напрягся. — Насколько?

— Достаточно для того, чтобы рассмотреть возможные действия против Совета.

Главный офицер открыл рот, словно собираясь рассмеяться, но увидев серьёзное выражение лица своего начальника, прервался. — Вы серьёзно?

— Предпочитаю не шутить на некоторые темы, — строго ответил командующий. — Действия, подрывающие уклад стран или каких-то организаций — одна из таких тем.

Чжан издал длительное «хм-м», вероятно догадавшись о том, что именно произошло, но предпочёл помолчать, пока Командир не подтвердит или не опровергнет его теорию. Наконец дверь в оперативный штаб вновь открылась, на этот раз пропуская через себя угрюмо выглядящего Шэня и безумно довольную Вален.

— Командир, — холодно поздоровался пожилой китаец, явно всё ещё рассерженный их последним разговором.

— Командир! — с энтузиазмом воскликнула глава исследовательского отдела, однако её улыбка постепенно сошла на нет под давлением несколько гнетущего внешнего вида собравшихся.

— Вален, Шэнь. Рад, что смогли прийти, — кратко поприветствовал их начальник.

— Ну ладно, мы все в сборе, — проявил инициативу Брэдфорд, отложив свой планшет. — Так что же случилось?

Командир поморщил губы. — Итак, все допросы прошли без инциндентов, и каждый из них предоставил нам ценную информацию. Таким образом, можно с уверенностью говорить о существовании третьей стороны этого конфликта, потенциально весьма могущественной. Я говорю об организации, именующей себя «EXALT». Их мотивы, равно как и влияние, пока неизвестны.

Глава XCOM продолжил, начав ходить взад-вперёд. — Это серьёзная проблема, однако в ходе допроса Вернера, я узнал кое-что похуже, — он остановился и внимательно посмотрел на собравшихся. — Совет Наций, либо же какая-то его часть, и вызвал ту самую дестабилизацию Германии.

Его подчинённые отреагировали на услышанное по разному: Чжан и мускулом не дрогнул, прекрасно умея скрывать свои эмоции, Шэнь приоткрыл рот и широко распахнул глаза, Вален с недоверием закачала головой, тогда как Брэдфорд выглядел попросту растерянным. Он же и был первым, кто успел что-то спросить. — Вы уверены? — торопливо переспросил он.

— Абсолютно, — мрачно подтвердил свои слова Командир.

— Мог ли он солгать? — с каким-то отчаянием осведомился глава инженерного отдела.

Его начальник вспомнил смертельный испуг на лице Вернера, когда он чуть не стал свидетелем смерти своей жены. — Нет, — заверил командующий, — солгать он не мог.

— Но зачем это им? — недоверчиво поинтересовалась единственная женщина среди собравшихся.

— Чтобы подорвать мой авторитет, — пояснил Командир. — По словам Вернера, план заключался в том, чтобы запугать Германию и заставить их прекратить поддержку XCOM. В результате та часть советников, что были и остаются против моего назначения на эту должность, использовали бы это событие как аргумент того, что я потерпел неудачу и подвёл их. Вот только они просчитались.

— Просчитались… как именно? — осведомился Чжан.

— Судя по всему, в дело вмешались EXALT, с неизвестной целью усилив волнения в стране и не давая Совету навести порядок, — рассказывал командующий. — Необычной ситуацией заинтересовались и пришельцы, поспешив забросить своих агентов внедрения в эту неразбериху.

— У нас есть имена? — потребовал Брэдфорд. — Хоть что-нибудь?

— Вернер предоставил мне список, — отозвался Командир, вывев на монитор позади него упомянутую информацию. — Полагаю, это имена части советников, но в этом я уже не могу быть точно уверен. Равно как и не знаю, как много людей из списка участвовали в заговоре… за исключением одного: Али Эннора, советника от Австралии.

— Тогда нужно убрать его, — злобно процедила Вален. — Он пытался подорвать работу XCOM, а также разрушил мою родину! Такое нельзя спускать с рук!

Чжан отрицательно замотал головой, тогда как Командир пытался подобрать правильные слова, которые не разозлят её ещё больше. Да, у неё были причины чувствовать ненависть к Эннору, однако на текущий момент австралийский советник оставался для них неприкосновенным.

— И он заплатит, — пообещал командующий, — вот только это не какая-то враждебная организация по типу EXALT, а член Совета Наций, могущественного органа власти, по совместительству предоставляющего нам финансирование. До тех пор, пока мы не определим всех замешанных в ситуации советников, мы не сможем что-либо предпринять.

— Тогда предлагаю начать прямо сейчас, — холодно заявила Вален.

— Так мы и сделаем, — согласился Командир и глянул на своего заместителя. — Брэдфорд, займись сбором информации обо всех представленных в списке индивидах.

— Будет сделано, командир, — мрачно пообещал Главный офицер. — Чжан, нам, вероятно, нужно скоординироваться.

— С удовольствием, — с готовностью отозвался китаец. — Я и мой отдел окажут любую необходимую помощь.

Шэнь закачал головой. — Я знал, что часть Совета была против вашего назначения… но это? Пожертвовать целой страной? За что они вас так ненавидят?

— Люди склонны хранить обиды, — уклончиво ответил Командир. — Полагаю, некоторым советникам сложно забыть о моём прошлом.

— Мы должны что-либо предпринять, — высказался Брэдфорд. — Пусть не захват Эннора, но хоть что-нибудь!

— У нас же есть запись признания Вернера? — поинтересовалась Вален.

Глава XCOM утвердительно кивнул. — Верно, однако этого будет недостаточно.

— Что?! — воскликнула она. — Он же открыто признался!

— Признание было получено под сильным давлением, — ответил Чжан завместо командующего. — Враждебная нам часть Совета попросту заявит, что его словам верить нельзя.

Вален, казалось, осталась при своём, но воздержалась от дальнейших комментариев. Командир прекрасно понимал её чувства и возможно именно поэтому не любил сдавать людей властям: система правосудия зачастую сдавала сбой, что было недопустимо. Он вздохнул. — К сожалению, нам сейчас нужно правильно расставить приоритеты. Как бы всё в конечном счёте не обернулось, прежде всего необходимо спасти Германию.

Брэдфорд почесал затылок. — Основываясь на собранной нами информации, страна как никогда близка к полнейшему развалу и анархии. Помочь может только резкая перемена настроений или же вмешательство военных.

— Что ж, мы «отрезали две головы этой гидры» в лице крупных групп протестантов, — поведал командующий. — И ещё заблокировали поток информации третьей: Вернер сейчас же прекратит освещать проблемы протестов, так что ситуация должна стабилизироваться.

— Не надолго, — мрачно заявил Чжан. — Мы неплохо поработали, однако количество радикалов оказалось большим, чем мы думали, следовательно, сами собой эти группы не распадутся. Не пройдёт и недели, как они продолжат свою деятельность под новым руководством.

— Чёрт, — ругнулся Командир, недооценив масштабы ситуации. — Если в лидеры вырвутся не те люди… вполне возможно, станет только хуже.

— Скорее всего, — согласился Чжан. — Уже сейчас мне сообщают об участившихся случаях насилия. Боюсь, при неудачном стечении обстоятельств, мы столкнёмся с самой настоящей революцией.

— Твои агенты могут как-нибудь повлиять на ситуацию? — осведомился командующий.

— Не хватит ни людей, ни времени, — покачал головой китаец. — Возможно, удастся задержать развитие ситуации на неделю, может на две, вот только это также замедлит другие наши операции.

— Но если люди начнут открыто проявлять агрессию, — вмешался Шэнь, — разве не вмешается армия?

— Не забывай о пришельцах и EXALT, всё ещё активно работающих по всей стране, — напомнил глава XCOM. — Они могут смешать нам все карты.

— Особенно не стоит забывать об EXALT, — согласился Чжан. — Если эта организация столь крупна и влиятельна, как сказал захваченный нами оперативник, они представляют серьёзную угрозу.

Командир вздохнул. — Ты прав, но всё же на данный момент, они — наименьшая из наших проблем. Думаю, следует разрешить ситуацию в Германии, затем заняться Советом, и только после этого уже думать о них… при этом продолжая фокусироваться на пришельцах.

— Как бы то ни было, я начну копать под них, — заявил директор разведки.

— Делай как знаешь, — разрешил командующий. — Однако не позволяй этому расследованию отрывать тебя от более важных задач.

— Само собой разумеется.

— Вернёмся к другим вопросам. Ламмерт предоставил мне список должностей, занимаемых внедрившимися в население Германии агентами пришельцев, — продолжал глава XCOM. — Я уже отправил информацию Хабихту, Министру обороны Германии, и если только пришельцы не поднялись на новую ступень вовлечённости, его люди смогут и сами справиться с агентами врага.

— Но опять же, это если он не соврал на допросе, — засомневался Брэдфорд.

— Не соврал. Кстати говоря, Вален?

Названная по фамилии девушка наклонила голову. — Да?

— Как закончишь с пленным сектоидов, взгляни на Ламмерта.

Глава исследовательского отдела удивилась. — Зачем это?

— Кажется, пришельцы каким-то образом модифицировали его, — пояснил командующий, — сделали невосприимчивым к боли.

Её глаза расширись. — Правда? О, я конечно же займусь им как можно скорее… — Вален запнулась. — Есть ли… какие-нибудь ограничения на используемые… методы исследования?

Уголки губ Командира поползли вверх. — Никаких. Проводи любые эксперименты, которые посчитаешь нужным. А после, сама решай, что с ним делать — скорбеть по нему никто не будет.

Девушка воодушевлённо закивала, а в глазах можно было разглядеть недобрый блеск.

— Доктор… — умоляющим тоном начал было Шэнь, однако прекратил, когда Вален вперилась в него убийственным взглядом. Китаец замолчал, однако наверняка предпримет попытку переговорить с ней позже. Вместо этого, глава инженерного отдела повернулся обратно к командующему. — Может быть, мы неправильно истолковали факты? Может ли этот австралийский советник быть членом EXALT?

— Возможно, — согласился Командир, — и это ещё одна причина, по которой следует временно отложить это расследование.

— Вот только если EXALT смогли внедриться в организацию вроде Совета Наций… может быть, ситуация в Германии — меньшая из наших проблем, — заметил Чжан.

Несколько секунд все молчали, думая о навалившихся на них проблемах, пока глава XCOM не прервал тишину. — Брэдфорд, нам следует расширить арсенал наших спутников. Я обсудил этот вопрос с Израилем, они могут помочь, — произнёс он, затем перевёл взгляд на пожилого китайца. — Как продвигается работа над новой бронёй?

Шэнь, казалось, несколько воспрял духом. — Очень хорошо. Благодаря собранной доктором Вален и её командой данным, мы разработали наш собственный вид сплава на основе материалов пришельцев, который сравнительно несложен в изготовлении и предоставит нашим бойцам превосходную защиту, намного более надёжную того, что мы имеем сейчас.

Глава XCOM улыбнулся, обрадованный в кои-то веки хорошими новостями. — Превосходно. Как скоро можно ждать готовый прототип?

Инженер задумчиво почесал подбородок. — Через пару дней уже будет, что показать, вот только мы столкнулись с большим количеством нюансов… так что сможем запустить в производство не раньше, чем к концу недели.

— Бойцы оценят нововведение, — поздравил командующий. — Превосходная работа, — затем осмотрел всех собравшихся. — Полагаю, мы обсудили всё, что я хотел. Каждый из вас знает, что делать. Свободны, — подытожил он и приставил кулак к груди.

Чжан с Брэдфордом повторили его движение, тогда как двое оставшихся попросту кивнули, затем все четверо развернулись и направились восвояси, оставив Командира размышлять над стратегией.

* * *

Цитадель, инженерный отсек

Люк ощущал некоторую нервозность, не желая показаться назойливым, но к оговоренному часу всё же собрался и зашагал в сторону мастерских. Несмотря на обещание командира разобраться с извлечением бомбы у немца в голове, на главу XCOM столько всего свалилось за последнее время, что, как думал Люк, он наверняка попросту отложил этот вопрос. И откровенно говоря, бывший олимпиец на его месте поступил бы так же — сейчас главной задачей было разрешение ситуации в Германии. Люк поражался тому, что страна до сих пор находилась в относительном спокойствии несмотря на вмешательство пришельцев.

Некоторые бойцы интересовались у него о делах и всём таком прочем. Кому-то подобная забота могла бы и надоесть, но сам немец был рад тому, что бесконечные расспросы о его прошлом сменились на это… и всё же, в глубине души он хотел бы, чтобы и это прекратилось — да, бойцы действовали из хороших побуждений, но Люка не покидало ощущение, что те общались с ним исключительно из жалости или из-за его статуса олимпийца. Второе преследовало его всю зрелую жизнь.

Возможно именно поэтому ему так нравилось общаться с Мирой: за всё время их общения, она почти не спрашивала о его прошлом или ещё о чём-то, о чём говорить не хотелось бы. Израильтянка была на удивление открытой в плане рассказов о себе и не ожидала подобного в ответ. В остальном её мнение насчёт многих вопросов значительно отличалось от таковых у бывшего олимпийца, но это не мешало их общению.

Двери в инженерный отсек открылись сами собой, и на Люка сразу обрушился шум мастерской: лязганье конвейеров, треск сварочных аппаратов, уведомления на терминалах… и переговоры рабочих, часть которых сейчас трудилась и в относительно недавно построенном Литейном Цехе.

Но Люк прибыл сюда не для того, чтобы поглазеть на их работу — из всех снующих по мастерской людей он выискивал одного определённого… — «А, вот и он».

В типичной для пожилого китайца зелёной толстовке, надетой поверх белой рубашки, Реймонд Шэнь стоял у одного из станков, усеянного различными инструментами, начиная от базовых, вроде молотков и щипцов, заканчивая какими-то хитроумными держателями, резаками и прочими, среди которых было и несколько экземпляров, явно основанных на новейшей лазерной технологии. Но внимание посетителя привлёк соседний станок, на котором находилось нечто, отдалённо напоминающее металлический бронежилет. Немец приподнял бровь. — «Наконец-то новая броня?»

Шэнь на миг прервался, чтобы смахнуть пот со лба, и заметил новоприбывшего бойца. Поправив очки, он полностью повернулся к Люку. — А, мистер Уорнер… я ждал вас.

— Ну, вы же сказали мне подойти примерно в это время, — улыбнувшись, ответил боец, — и вот я здесь. Я не вовремя?

Пожилой инженер покачал головой. — Если честно, в какое бы время вы не подошли, я был бы занят, так что… не знаю, корректен ли ваш вопрос…

Люк слегка поморщился. — Не хочу вас отвлекать, особенно учитывая то, что времени до детонации ещё прилично.

— Нет-нет, — отмахнулся Шэнь. — Не извиняйтесь. Давайте пройдёмся, — предложил он.

Они начали медленное шествие сквозь кипящую работой мастерскую. Порой пролетающие в его сторону искры и общая высокая температура пробуждали в Люке желание облачиться в какой-нибудь защитный костюм завместо простой армейской одежды. — А тот каркас, что был на столе… это броня? — поинтересовался немец.

Шэнь добродушно улыбнулся. — Именно. Предстоит ещё много работы, но… думаю, через несколько дней сможем довести её до ума и наладить производство. Уверен, что вы и ваши коллеги оцените.

Люк усмехнулся. — Вы даже не представляете как сильно. Новое оружие — это круто, но что-то, повышающее шансы выжить…

— Не сомневаюсь, — согласился Реймонд. Наступило неловкое молчание, наконец прерванное спустя пару секунд более старшим из двух. — Я… вынужден извиниться, что так долго откладывал этот разговор, — протянул он, — но события последних дней… просто хаос какой-то.

— Ну что вы, не стоит, — смутился боец. — Мы оба знаем, что есть куда более важные вещи, — мужчины вновь притихли и шагали в тишине, но на этот раз её прервал немец. — Так что, полагаю, вы проанализировали чип у меня в голове?

— Да.

— И?

Шэнь замешкался. — У меня есть хорошая и плохая новость.

Бывший олимпиец чувствовал, что в данном случае плохая новость более важна, поэтому решил начать с чего-то позитивного. — Итак, что же хорошего вы выяснили?

— Чип возможно удалить.

«Фух, слава Богу…» — с облегчением сказал про себя Люк, а затем вздохнул. — Так в чём же заключаются плохие новости?

Пожилой инженер несколько замешкался, пытаясь подобрать слова. — Те, кто провёл внедрение… необычайно талантливы: чип вставили таким образом, что при его отсоединении от вашего мозга… детонации не избежать никоим образом. Есть, правда, один способ… мне кажется, я смогу изменить некоторые настройки чипа по беспроводному соединению.

Люк непонимающе моргнул. — Так как насчёт простой команды отключения?

— Не выйдет, — тоскливо объяснил Шэнь. — Выключателя нет. Те, кто разработали эту систему, целенаправленно постарались, чтобы отключить их устройство было уже невозможно.

— Ну хорошо, — задумчиво протянул немец, — вы можете изменить некие настройки. Так какие именно?

— Могу настроить таймер… однако исключительно в сторону уменьшения, в частности можно мгновенно выставить его на нуль, вызвав детонацию, — медленно озвучил китаец. — Это нам не подойдёт. Второй изменяемый параметр — радиус взрыва. Как оказалось, устройство на удивление смертоносное.

— А конкретнее?

— В максимально выставленной мощности бомба рванёт с радиусом около трёх метров.

Люк усмехнулся. — Да вы шутите, доктор.

— Я тоже сперва так подумал, — согласился Шэнь. — Однако провёл небольшое расследование и узнал о существовании аналогичных устройств.

— Неужели? — с сомнением в голосе удивился боец. — Откуда? И зачем они?

— Устройство было разработано для камикадзе, ещё во время войны, — мрачно ответил доктор. — Обычно они шли в комплекте с вшиваемыми прямо в носителя или же надетыми поверх него взрывчатыми устройствами.

Бывший олимпиец грустно смотрел в стену. — Так этот… чип. Он же маленький, правда? Так откуда у него такая мощность и, что более важно, каким вообще образом она меняется?

— Я не могу с уверенностью ответить на этот вопрос, — признал Шэнь, — однако рабочей версией остаётся наличие разделённых химических веществ внутри чипа. Повышение мощности взрыва судя по всему открывает какую-то микрозаслонку и позволяет этим веществам вступить в реакцию, превратившись во что-то куда более опасное нежели просто шрапнель в мозг… например, нитроглицерин.

— Так как всё-таки его извлечь? — наконец спросил боец.

— Очень медленно и осторожно, — незамедлительно ответил китаец. — И то после полного анализа этого устройства. И всё равно не гарантирую вашего выживания.

В целом, после услышанного раннее Люк и не рассчитывал на счастливый конец, но всё же решил задать глупый вопрос. — Вы можете увеличить силу взрыва… может, можно её как-нибудь уменьшить?

Глава инженерного отдела вздохнул. — Хотелось бы, но нет. Удачное расположение чипа гарантирует летальный исход… даже если бы я мог каким-то чудом ослабить взрыв, чего я сделать не могу, там всё ещё есть шрапнель, которая изрешетит ваш мозг, а даже если применить сильные магнитные поля… в общем, если уж взорвётся, то это смертельно, как бы мы не ухищрялись.

— И всё же, вы в теории могли бы его вытащить? После обширных исследований и всего такого?

— Полагаю, да.

— Однако времени на обширные исследования может и не представиться… — протянул он, оглянувшись по сторонам.

— Разве что после разрешения ситуации в Германии, — с виноватым видом признал Шэнь. — Да и после… может не быть.

Бывший олимпиец глубоко вдохнул. — Так я и думал. Ну что ж, тогда вынужден просить вас об одной небольшой услуге.

Инженер с интересом глянул на собеседника. — Я слушаю?

— Я хочу, чтобы вы синхронизировали чип с детонатором, а также с ещё какими-нибудь бомбами, добившись ещё большей мощности взрыва, а затем… отдали бы мне этот детонатор.

Доктор раскрыл рот от удивления. — Да ни за что!

Боец устало вздохнул. Одна из причин, по которой ему нравился этот человек — его высокие моральные качества, однако сейчас они явно шли не на пользу. — Пожалуйста, выслушайте меня. Если мне и суждено умереть, то я хотел бы сделать это на своих условиях, по возможности захватив с собой нескольких пришельцев. И лучше уж вы проследите, что всё надёжно, ведь в противном случае, я сам что-нибудь придумаю.

Немного подумав, Реймонд успокоился. — Не слишком ли вы торопитесь? До окончания таймера ещё около полугода.

— Нет, не думаю, — покачал головой он. — В дальнейшем всё станет только сложнее, и если у вас сейчас нету времени, то вряд ли появится позднее. Да и если появится — вы сами сказали, что шансов на успешную операцию немного.

— Лучше уж попытаться, чем просто оборвать свою жизнь! — возмутился пожилой инженер.

— Спорное утверждение, — стоял на своём Люк. — Знаете, доктор… я никогда не считал себя героем, никогда не был готов пожертвовать собой ради… ну, ближнего своего или вроде того. Но после имплантирования этой штуки… я чувствую, что готов. Если и случится так, что мне выпадет шанс спасти кого-то ценой своей жизни… я сделаю это. И предпочёл бы иметь небольшое подспорье в виде неслабой такой бомбы внутри.

Шэнь внимательно смотрел на собеседника. — Вы абсолютно уверены.

— Да.

Глава инженерного пробубнил что-то, напоминающее «прости Господи» или «идиот суицидальный» — точнее Люку разобрать не удалось, но он склонялся к тому, что вслух была произнесена первая фраза, а про себя — вторая. И не то, что бы он был с этим несогласен… мысленно смотря на себя со стороны, немец сам у себя вызывал спорные чувства.

— Что ж, это можно устроить, — наконец сдался Шэнь. — Прошу за мной.

* * *

Цитадель, столовая

— Ты не знаешь, что они выяснили?

Лиам отрицательно покачал головой. — Подробностей не знаю, но… ходят слухи, что нечто важное.

Патриция нахмурилась, пытаясь продумать возможные сценарии. — Насколько важное?

— Только Внутреннему Совету известно всё, — пояснил Лиам. — Однако мне рассказали, что Шэнь весь день ходил расстроенный, опечаленный…

Патрицию поражало, как «обрастание новыми знакомыми среди персонала» напоминает настоящий шпионаж. И если Лиама нельзя было ни в чём уличить: ну просто несколько знакомых в инженерном отделе. — «то каким это образом ни с кем не общающаяся Мира в курсе всего происходящего на базе и за её пределами? Хотя, возможно, лучше не знать…» — мысленно заключила девушка.

Так или иначе, даже если бывшие шпионы получали информацию без какого-либо злого умысла, это всё равно казалось британке очень некрасивым. — «Ты просто солдат, делай, что велят и не надо расспрашивать. А если командир не поделился со всеми этой информацией, значит на то есть причины. Попытки что-нибудь разузнать лишь демонстрируют недоверие к командованию… хотя, может они просто параноики и ничего не могут с собой поделать…» — прекратив свои размышления, она подняла взгляд на Эбби, сидящую рядом с русским бойцом. — А ты что думаешь?

Медичка задумчиво помешивала свой суп. — А кто его знает… — протянула она. — Командир полагает, что в дестабилизации Германни замешана некая третья сторона, но конкретики никакой.

Лиам удивлённо приподнял бровь. — Откуда ты знаешь?

Девушка пожала плечами и уставилась в недра колышущегося бульона. — Я предпочла бы поговорить о чём-нибудь ещё, если ты не против.

Мужчина нахмурился, но решил не вдаваться в расспросы. — Как скажешь.

Патриция же внимательно разглядывала девушку перед ней. С того самого момента, как Эбби села сегодня за их столик, она вела себя довольно необычно… хотя раннее британка списывала это на возможную её усталость или плохое настроение, но после небольшого наблюдения за тем, как медичка слушает, но не слышит, смотрит куда-то сквозь собеседников и если что и говорит, то делает это отрешённо и безэмоционально, словно бы на автопилоте, Патриция заключила, что девушку что-то гложет изнутри. Вопрос заключался в том, что это именно… хоть британка и не так часто общалась с Эбби, в отличии от, например, того же Лиама, ей казалось, что список происшествий, способных так её подкосить, довольно-таки скромен: смерть друга или родственника — поведение девушки вполне подходило под эти события.

И всё же после последних её слов, доказывающих некую осведомлённость о деятельности XCOM, Патриция решила оставить в качестве рабочей версию о том, что подавленность медички связана, скорее всего, с произошедшими недавно допросами, которые, в свою очередь, были связаны с ситуацией в Германии.

Дальнейший ход мыслей привёл британку к следующим выводам: Эбби раннее выражала сильную неприязнь по отношению к «Террористу-Командиру» и его методам, и несмотря на то, что глава XCOM сам утверждал, что был во многом не согласен со своим начальником во время войны… они всё равно похожи, а значит периодически действуют схоже, а значит командующий XCOM вполне мог использовать наиболее известные приёмчики Командира, такие как допросы к пристрастием и пытки.

Доказательств у девушки, конечно же, не было, но ей почему-то казалось, что командир не станет мешкать и прибегнет к пыткам и не моргнув глазом, если это может помочь делу XCOM. Говоря о пытках как инструменте воздействия… в целом, люди, поддерживающие такие методы, варьировались в своих взглядах от умеренных сторонников до экстремальных, тогда как противники в целом были против причинения физических мук в любых формах. По её мнению, крайне наивно — да, это всё бесчеловечно, но в некоторых случаях применение подобного могло быть оправданным, так что сама себя она причисляла скорее к «умеренным сторонникам».

Другое дело Эбби… судя по всему, медичка как раз-таки стала свидетелем одной из таких сцен допроса с пристрастием. Опять же, это были всего-лишь догадки, но подкреплённые некой базой, плюс именно оттуда Эбби могла узнать то, что узнала.

Что привело Патрицию к следующему логичному вопросу: как так вышло, что она там оказалась? Первой догадкой сразу же стала мысль о том, что командир подозревал, что допрос может выйти из-под контроля, что требовало присутствия квалифицированного медика. Но подобная теория была крайне слаба: во-первых, Эбби, конечно, хороший хирург, но явно не привыкший к такому зрелищу, так что можно было привлечь другого медицинского работника, коих было в XCOM не так много, но всё же было. Во-вторых, присутствие медика было в принципе не обязательным: возьми командир пару наноаптечек, и любое неосторожное действие можно было обратить. В-третьих, командир-то уж наверняка подкован в подобных делах, и не только не резанет, например, там, где не следует, но и при необходимости способен остановить кровотечение и без всяких наворотов. — «И всё же, почему именно Эбби? Да даже кто-то вроде Вален мог бы догадаться, что она явно не лучший выбор в плане психической устойчивости…»

Держа все эти аргументы в голове, британка пришла к выводу, что произошедшее было некой проверкой, тестом. — «Может, готовность следовать приказам? Нет, глупости, и не стал бы командир так делать… Тест на психическую устойчивость? Звучит правдоподобнее, но всё равно не то. Может быть…»

-… говорил с Шоном, — рассказывал Лиам. — Как оказалось, тот захваченный во Франции мужик… ну, ему ещё ногу лазером отрезали, чтобы из-под обломков вытащить… в общем он работает на группировку под названием EXALT.

Патриция вышла из своего дедуктивного транса и присоединилась к разговору. — Его удалось сломать? — удивлённо спросила она.

Массивный мужчина кивнул. — Как видишь.

— Хм-м, — задумчиво хмыкнула британка. — Вот от кого-кого, а от него я такого не ожидала…

— Ну, по словам Шона всё было несколько иначе: командир обманул его, используя крупицы информации от предыдущих допросов, — признал Лиам. — Однако это его слова, не мои.

— Откуда он вообще это узнал? — несколько раздражённо спросила она, отпив из кружки.

— Командир предложил ему понаблюдать за допросом, — нейтрально сказал боец. — Подробностей не знаю… кроме того факта, что тот агент теперь мёртв.

Эбби заметно дёрнулась, услышав это. — «Беспокоиться из-за террориста?» — мысленно удивилась Патриция. — «Хотя, возможно, она просто больше знает… ну не важно. Если именно Шон спустил курок… ну, молодец, уважаю. Горевать никто не будет.»

— Умно, — отвлечённо похвалила Патриция, затем вновь глянула на Лиама. — Никогда не слышала об этой… EXALT. А ты?

Лиам глотнул содовой. — Под таким названием — нет.

Девушка подозрительно наклонила голову. — То есть, ты имеешь в виду, что уже мог с ними раннее пересекаться?

Боец задумался. — Кто знает. В каждой сказке есть доля правды, а организации вроде Иллюминатов действительно могут существовать веками…

Британка фыркнула. — В каждой сказке есть доля сказки. Это всё просто болтовня.

Мужчина пожал плечами. — А я и не говорю, что я рьяно в это верю… но всё же предпочитаю не отвергать сразу вещи, кажущиеся абсурдными, только потому, что мне и обществу так кажется. Чёрт, да совсем недавно все на этой базе были убеждены, что и пришельцев не существует!

— Справедливо, — сдалась Патриция, размешивая высыпанный в чашку сахар. — И что получается, что этот EXALT — это и есть те самые Иллюминаты?

— Не владею такой информацией, — развёл руками Лиам. — Единственное, что навевает подозрения… когда я был агентом КТ, а это был длительный период, то у меня был доступ к огромному количеству информации, в частности обо всех известных организациях, потенциально представляющих угрозу… и название «EXALT» ни разу не попадалось мне на глаза.

Привыкшая к мысленной дедукции, британка всё же решила подождать со своими предположениями и дать Лиаму закончить. — И? — с интересом отозвалась она.

Мужчина сложил руки на столе. — Из всех возможных теорий, наиболее вероятной мне кажется следующее предположение: EXALT действительно древняя организация, однако переименованная. В зависимости от того, кому они подчиняются, меняются и мои теории о причинах их подрывной деятельности в Германии, так же как и оценка доступного им финансирования.

Патриция посчитала это весьма логичным, однако по её мнению, EXALT всё же являлся самостоятельной организацией, никому не подчиняющейся. Затем перевела взгляд на Эбби, которая так и не доела свой остывший суп и уставилась куда-то вдаль. — Эй, Эбби, а ты что думаешь? — поинтересовалась британка, интересуясь не столько мнением девушки, сколько тем, слушала ли она вообще беседу за столом последние минут десять.

Та несколько раз моргнула, вперилась своими голубыми глазами в глаза Патриции и недоумённо промычала. — Хм-м?

Британка вздохнула. — Ты хотя бы краем уха слушала?

Эбби поникла и вздохнула. — Не, прости. Я больше о своём…

Лиам смотрел на неё сначала с подозрением, потом с некой обеспокоенностью. Аналогично выглядела и Патриция, решившая всё же додавить. — Эй. Что происходит?

Медичка махнула рукой. — Да не важно…

— Я никогда не видел тебя такой, — присоединился её сосед по столику. — Для тебя это явно важно, так поделись с нами.

Девушка сверкнула глазами и выпрямилась. — Ну ладно, если уж хотите знать… — Лиам подбодрил её кивком. — Меня вызвали наблюдать за одним из допросов. Как он сказал, я нужна была для того, чтобы не допустить смерти той женщины… — британка довольно поёрзала на скамейке, радуясь своей верной догадке. — И она не пошла на сотрудничество, — продолжила медичка, вновь уставившись в тарелку. — И тогда командир предпринял более агрессивный подход…

Мужчина задумчиво прикусил губу, больше для приличия, чем из-за реальной задумчивости. — И он пытал её.

— Угу, — промычала она, не поднимая взгляда. — Именно.

«И всё что-ли?!» — хотела возмутиться Патриция, но, посмотрев на опечаленную Эбби, пересилила себя, мысленно напомнив самой себе, что медичка — по сути гражданская, не привыкшая не то, чтобы к пыткам (собственно говоря, тут и сама британка была в похожем положении: мало кто из военнослужащих в мирное время может похвастаться тем, что лицезрел пытки), а даже к строгому обращению.

— Полагаю, ты несогласна с таким подходом, — тихо произнёс Лиам. — Понимаю…

Девушка издала что-то среднее между фырканьем и всхлипываньем, и сердито глянула на него. — Ну конечно, я же такая слабачка, да?! Не то, что ты… наверняка уже не то, что лицезрел подобное, а сам руководил процессом!

— Тебе было некомфортно при допросе, — мягко продолжил он. — И это хорошо. Пытки не должны вызывать в людях хороших эмоций, это крайнее средство, перед переходом к которому следует перепробовать другие способы.

— Возможно, это меня и беспокоит… — внезапно успокоилась она, покачивая в руке стакан. — Я не уверена, что в этом случае он… «перепробовал другие способы». Как мне кажется, решение о проведении пыток было сделано сразу же, а все эти вопросы… просто формальность.

Патриции командир чем-то напоминал её саму: он создавал у неё ощущение человека, постоянно продумывающего свои действия… а значит, если он и перешёл сразу к пыткам, значит на то были свои причины. С другой стороны, если же он мог прибегнуть сперва к другим методам, а не выбирать более лёгкий путь… британка не была уверена, что она поддерживает это. Причинение физических мук — ещё один инструмент, но использование данного способа раньше, чем следует… неэтично, неправильно. С другой стороны, и командира можно было понять. Если он продумал прочие сценарии и заключил, что в этом случае переход к пыткам наиболее выгоден, особенно учитывая ситуацию, в которой он находился, ограниченное время… возможно, в таком случае его действия более, чем оправданны. — Насколько ты в этом уверена? В своём предположении? — поинтересовалась она у Эбби.

Медичка почесала переносицу. — Не уверена, — призналась она. — Просто у меня такое ощущение… что-то, что он сделал — неправильно. Может быть, и необходимо, но неправильно.

Лиам положил ладонь ей на плечо. — И я согласен: это действительно неправильно, но, знаешь, необходимость и этика порой несовместимы.

Патриция наклонилась вперёд, упёршись в стол локтями. — Тут уж как посмотреть, — сказала она, попеременно глядя на обоих. — Сработало же?

Эбби нахмурилась. — Что?

— Допрос. Та женщина заговорила?

Медичка кивнула. — Ну да. Потребовалось лишить её четырёх пальцев, но в конечном итоге она заговорила…

«Ого, ничего себе…» — мысленно удивилась её стойкости британка. — То есть пытки оказались оправданными?

Эбби начала понимать, к чему клонит её коллега, и во время ответа её глаза периодически гневно сверкали. — Были бы, если б командир перепробовал остальные способы. Да и то, не факт.

— А если полученная информация окажется важной для наведения порядка в Германии или в целом в борьбе против пришельцев? — настаивала Патриция, активно жестикулируя ладонью. — Неужели для сохранения чистой совести оправданно рисковать тысячами жизней?

Девушка сгримасничала. — Ненавижу этот аргумент, — пробурчала она, наконец отхлебнув напиток, который столь долго помешивала. — Ну нельзя все свои действия защищать каким-то «Высшим Благом», игнорируя цену, которую нужно заплатить за достижение этой цели. Плюс у каждого могут быть свои взгляды… может, те же пришельцы также похищают людей для какой-то одной им известной высшей цели. И что теперь?

— Ну ты здесь загнула, — парировала Патриция. — Если говорить о пришельцах, то тут не стоит и голову ломать: даже если у них что-то такое и есть, они совершили ошибку, обойдясь с нами как с животными, и за это поплатятся. А насчёт произошедшего во время допроса… можно подумать, будто бы командир пожертвововал сотней бойцов, страной там или ещё чем-нибудь. Нет, он всего лишь пытал предательницу, которая замешана в дестабилизации страны, в которой живут миллионы ни в чём не повинных людей! Ты права, не всё можно оправдать попыткой достигнуть какой-то высшей цели, но в данном случае уплаченная… «цена» несоизмерима меньше полученной выгоды.

— А что, если она солгала? — выкручивалась Эбби. — Что, если она ляпнула неправду, чтобы прекратить боль?

Лиам издал что-то среднее между смешком и раздражённым стоном. — Во-первых, опытный человек умеет отличать ложь от правды, тем более от гражданской, тем более от той, которая испытывает сильную боль и не может думать рационально. Во-вторых, даже если так, все эти несостыковки потом всплывают. Более того, я так понял, часть этой информации использовалась при допросе того агента EXALT.

— А уж попробуй найти более сведущего в таких делах человека, чем наш командующий, — добавила Патриция. — Ну что скажешь? По прежнему будешь цепляться за эту соломинку или признаешь нашу правоту?

Недавно пробуждённый в девушке пыл мигом улетучился и она вновь устало поникла. — Да нет, вы действительно правы. Ответы той женщины были очень конкретны, да и командир знал о некоторых вещах, сказанных ей… — на несколько минут воцарилась тишина, и трое людей делали что угодно, но никто не решался прервать неуютную паузу. — Я даже не знаю, зачем мне было велено присутствовать, — негромко продолжила понурая девушка. — Кто угодно бы понял, что я — не лучший выбор…

В любой другой период своей жизни британка бы сострила, но недавняя смерть Пейдж изменила её, заставив выбирать выражения. — Это было проверкой, — просто объяснила она.

Эбби подскочила на месте и наклонилась в сторону Патриции. — Почему ты так думаешь? — скептически, но с нескрываемым любопытством поинтересовалась она.

Та лишь пожала плечами. — Командир не идиот, — спокойно разъясняла она. — Совсем наоборот. Более того, у него есть доступ к твоему психологическому профилю. Так что если он действительно позвал тебя туда без задней мысли… то я бы серьёзно пересмотрела моё первое высказывание.

Глаза медички расширились, а лицо приняло такое выражение, будто бы она только что додумалась до чего-то. Впрочем, Лиам выглядел схожим образом, отчего Патриция нахмурилась, явно видя, что они что-то от неё скрывают. — Вы знаете, зачем было это представление?

Они быстро переглянулись и синхронно закачали головами. Тут и дураку будет понятно, что они точно что-то знают. Поняв, что сейчас она не добьётся от них никаких ответов, Патриция решила оставить их наедине: британка поднялась на ноги, взяла свой пустой поднос и удалилась, предварительно извинившись и пробормотав что-то вроде «вам есть, что обсудить».

* * *

Цитадель, тренажёрный зал

Побитый и измождённый, Шон пересилил себя и вновь выставил руки вперёд. Впервые за всё время службы в XCOM надетая броня казалась ему тяжёлой, а по сравнению с началом тренировки, то есть после двух с небольшим часов, он ощущал себя медленным и беззащитным, и постоянные побои от Кармелиты только усугубляли ситуацию.

Говоря о кореянке — вот она явно чувствовала себя превосходно: энергично подпрыгивая на месте, девушка разминала руки и мило улыбалась, правда для самого француза эта улыбка теперь казалась устрашающей — обычно такая весёлость означала очередную порцию неблокируемых ударов…

Когда Лита предложила ему немного потренироваться, он согласился скорее для того, чтобы отвлечься от совершённого раннее убийства, которое на удивление беспокоило его куда больше, чем он того ожидал. Но знай он заранее, чем это обернётся… подумал бы дважды.

Шон предпринял попытку сымитировать её стойку, но значительно потяжелевшие руки попросту не дали ему этого сделать. Тогда боец просто развёл их в стороны, полностью раскрывшись и прикрикнул. — Ну что, мы дерёмся или как?

Получилось так себе, больше было похоже на просьбу добить его. Кореянка покачала головой, тихо хихикнув. — Не следует так раскрываться, это не работает.

И подобное повторялось снова и снова с тех самых пор, как они приступили к занятиям — парочка замечаний касательно его ошибок, а затем демонстрация, причём под демонстрацией подразумевается непродолжительный… бой, если его можно так назвать. Хотя если быть честным, мужчина действительно кое-что освоил, пусть и ненавидел эту тренировку всеми фибрами души.

И вот, как и прежде, она бросилась вперёд. Инстинкт самосохранения заставил бойца таки встать в защитную стойку и даже встретить соперницу хуком справа, который, конечно же, не достиг своей цели: девушка слегка отскочила вбок, схватила его руку и слегка подтолкнула, чего оказалось достаточно для того, чтобы уже мало сопротивляющийся француз полетел вслед за выброшенным кулаком… прямо в заготовленный апперкот. Боец чудом устоял на ногах, но напоминал скорее персонажа файтинга, готовый к приёму вражеского «фаталити»… которое оказалось просто сильным тычком в грудь.

Не успев вовремя выдохнуть, он рухнул на спину, испытав незабываемое ощущение, которое сложно описать — нужно прочувствовать на себе, а когда немного оклемался, обнаружил свою противницу верхом на себе, с ножом приставленным к его горлу.

— Не надо демонстрировать своё намерение ударить, — пожурила она, заботливо поправив съехавшую маску («Как мило с её стороны») — Ну правда. Даже ребёнок мог бы предугадать твой хук.

— Я бы и сам догадался не делать этого, если бы не потерял способность думать после множественных сотрясений, — простонал Шон, даже не пытаясь стряхнуть её с себя. — Ну что, довольна собой?

Девушка ухмыльнулась и убрала нож обратно, затем сошла с него и помогла встать. Всё ещё покачиваясь, француз не удержался и снова повалился вниз, но кореянка вовремя поймала его.

Вздохнув, она сняла с себя защитную маску и всучила её ему, затем закинула его руку себе через плечо и приобняла за талию… двумя руками. Таким странным образом они и отправились к ближайшей… нет, самой дальней скамейке.

Вообще то падение было по большей части театральщиной с его стороны, и Шон вполне мог устоять на ногах. Хоть он и не планировал оказаться в такой ситуации, как сейчас, француз нисколько не воспротивился вниманию с её стороны. Да и кто бы отказался от помощи такой миловидной леди? (Хоть и пересчитавшей ему все косточки)

Дойдя до пункта назначения, Кармелита начала бережно усаживать его. Мужчина внутренне возмутился такому обращению и, отсоединившись от её хватки, снял маску и уселся. — Ты же в курсе, что я ещё не потерял возможность передвигаться самостоятельно? — сердито произнёс он, пока девушка начала копаться в своей сумке.

— Может и так, — отозвалась та, не оборачиваясь, — но ты же не стал сразу меня останавливать, верно? — оглянулась Лита, играя бровями. — Тебе нужно было, чтобы о тебе позаботились, не правда ли?

Шон смутился, ощущая на щеках румянец. — Ну… ага. Но я решил, что после всего произошедшего, отказываться от помощи… было бы рискованно.

Девушка захихикала и обернулась с двумя бутылками воды в руках. — Очень умно. Лови, — проговорила она и не давая своему ученику опомниться, швырнула в него одной из бутылок. Шон закрылся руками и, каким-то чудом, умудрился поймать её.

— Поверить не могу, что я ещё в состоянии на что-то реагировать, — удивился он, присосавшись к столь желанной награде.

— А я вот ни капельки не удивлена, — заявила Лита, присаживаясь рядом. — Ты довольно-таки быстрый.

— Что было доказано моей невероятной техникой боя, — саркастично ответил он. — Знаешь, когда снова захочешь использовать меня вместо груши, просто так и скажи. Пожалуйста?

— Да ладно тебе, ты действительно неплохо себя проявил, — миролюбиво заявила кореянка, жадно ополовинив ёмкость. — Ты продержался почти… — она сверилась с часами, — два часа тридцать пять минут.

Шон подозрительно уставился на неё. — Почему-то мне кажется, что ты могла сократить время моих мучений до нескольких секунд… если бы захотела.

— О, конечно же могла, — заверила девушка. — Но есть одно неписанное правило: не заканчивай тренировку до тех пор, пока твой ученик может ещё хоть что-то противопоставить. К тому же, когда со мной начали по-крупному заниматься рукопашным боем, я продержалась меньше…

Боец вздохнул. — И сколько же ты продержалась?

— Один час пятьдесят шесть минут, — выпалила кореянка.

— Ха. Неплохо.

Лита легко пихнула его. — Видишь? Ты не только здоровый и быстрый, но ещё и учишься на своих ошибках. Поэтому наш урок так затянулся.

Француз охнул, ощущая каждый синяк на теле. — Учитывая то, как мне паршиво, что-то я сомневаюсь, что я выучился на своих ошибках.

Девушка замотала головой. — Нет, я не говорю о всех ошибках. Но тот факт, что они были всё время разные, о чём-то да говорит.

Не в силах полностью осознать, что именно она имела в виду, мужчина продолжал коситься на своего учителя. — Не уверен, комплимент это или оскорбление.

Кореянка усмехнулась. — Я серьёзно! Это очень хорошо. Это значит, что ты внимательно меня слушал.

Боец снова приложился к бутылке. — Спасибо, наверное. Твой стиль обучения… весьма экзотичен, и это ещё мягко сказано.

— Скажи это моему инструктору, — пожала плечами она, опустошив остатки жидкости. — Он как-то не верил в первостепенную необходимость оттачивания приёмов и всего такого. Начинали мы точно так же, тренировали инстинкты и рефлексы, что куда важнее в настоящем бою. Оттачивай удары сколько хочешь, но всё пойдёт насмарку, если твой противник начнёт атаковать так, как ты не привык.

Это имело смысл. — Так что, это и был весь метод его тренировок? — поинтересовался Шон, сев вполоборота. — Просто колоти своих учеников и указывай им на ошибки?

— Вроде того, — подтвердила Лита. — А когда кто-то умудрялся победить его, или хотя бы не проиграть… вот тогда тренер начинал уважать тебя. Большей части учеников так и не удавалось этого сделать.

— Что насчёт тебя?

Кореянка ухмыльнулась. — А мне удалось, я даже победила, хотя скорее из-за удачи.

— Удача или нет, — похвалил француз, — ты чертовски хороша.

— Спасибо. Надеюсь, я не отбила у тебя желание продолжать?

— Ну-у, — задумался он, рассматривая потолок. — Да не, всё нормально. В смысле, хуже же быть уже не может.

Кармелита отбросила прядь волос с лица и посмотрела на Шона так, словно он только что сморозил глупую шутку. — Ты уверен?

Боец грустно опустил голову, хотя в голосе слышалась улыбка. — Ах да. Очень глупо с моей стороны.

— Точно, — радостно закивала она, а затем внезапно посерьёзнела. — Ну что, готов поговорить о том, что тебя донимало?

Шон удивлённо моргнул, не ожидая такого поворота. — М-м, ты заметила?

И ещё одна милая улыбка. — Ну конечно. У тебя много сильных сторон, но скрытность — уж точно не одна из них. Я сразу заметила и подумала, что тебе следует отвлечься…

Боец неловко поёрзал. — Ну что ж, тебе явно это удалось… отвлечь меня.

— Я знаю. Но ты так и не ответил на вопрос?

Француз пожал плечами. — Я скорее… был в глубокой задумчивости… о законах, политике, этике… ну о всяком в общем. Задумался, да.

Кореянка явно не купилась. — Ты никогда не был… мыслителем. Что же натолкнуло тебя на такие думы?

Шон вздохнул, устало глядя на девушку. — Ты же от меня не отстанешь, верно?

На удивление, в этот раз она даже не улыбнулась, — Нет. Только если ты этого не захочешь.

Мужчина прикинул, что смысла отверчиваться просто не было: если и был кто-то, с кем он и хотел о чём-то поговорить, то это Кармелита. Да и в целом, услышать чужое мнение всегда полезно.

— Да всё в порядке, — ответил он, устало разглядывая свои ладони. — Я присутствовал на одном из допросов, а конкретно — того оперативника, захваченного во Франции. Весьма любопытный парень, как оказалось.

Лита с интересом наклонилась поближе. — И что там было? Я слышала о том, что допросы проводились лично командиром, но никаких подробностей.

— Когда-нибудь слышала об EXALT?

Девушка задумалась, почёсывая подбородок, — Нет, — протянула она. — Что это такое?

— Точно и сам не знаю, — признался Шон, — но судя по его словам, что-то вроде шпионской сети.

— Странно… — пробурчала кореянка. — Я помню чуть ли не все подобные организации, а об этой слышу впервые.

— Ну, эти кажется заинтересованы Германией, а ещё у них зуб на XCOM.

— Так ты убил его? — внезапно спросила она.

Боец наклонил голову. — Ну да… — протянул он, недоверчиво глядя на собеседницу. — Быстро же ты угадала.

— Дедукция, — спокойно отозвалась она. — Есть только две развязки произошедшего: он либо мёртв, либо нет. Сомневаюсь, что ты бы так себя вёл, если бы случился именно второй вариант. — Лита выпрямилась и внимательно посмотрела Шону в глаза. — Полагаю, это был не просто приступ гнева?

Мужчина вздохнул. — Не-а. Командир вручил мне пушку и дал выбор. Я выбрал казнить его.

— И теперь это тебя мучает? — сочувственно произнесла она.

— Странно, но нет. Он заслужил смерти, я знаю это… вот только не думаю, что именно мне следовало сделать это.

— Почему нет?

Француз замешкался, подбирая дальнейшие слова. — Слушай, может я и не создаю такого впечатления… но глубоко внутри я очень правильный: всегда следую законам, стараюсь не создавать проблем, понимаешь? — он вновь остановился. — Но это… чёрт, существует правосудие и всё такое, а я как будто бы изменил своим принципам, вот.

Кореянка закивала, демонстрируя, что внимательно слушает.

— Сначала я думал сдать его властям, правда. А потом… понял, что… ну не заслуживает он провести всю жизнь в тюрьме, только смертельной казни. Думаю, именно это так меня задело: я посчитал себя выше закона, превратился в какого-то… линчевателя.

Кармелита вытянула ладонь и взяла Шона за руку. — Знаешь, по сравнению со мной ты очень хороший человек, — мягко произнесла она. — На твоём месте я бы и не задумывалась о том, чтобы спустить курок, не говоря уже о каких-то внутренних переживаниях после.

Боец пожал плечами. — Да, знаю. Ты пол жизни проворачивала подобное, наверное для тебя я выгляжу глупо.

Девушка замотала головой. — Нет, ты что… — протянула она, отводя взгляд. Смотря в никуда, она продолжила. — Мне сейчас очень хочется сказать что-то. Но я не такая. Человеческая жизнь для меня значит куда меньше, чем когда-то, я просто не задумываюсь о своих поступках, держа в голове лишь поставленную задачу и стараясь выжить… но то, что я стала такой, вовсе не значит, что и ты должен. Если тебя это утешит, ты поступил правильно. Кто виноват, так это командир: вложив оружие тебе в руку, он по сути не оставил тебе выбора.

В голове француза возникла жутковатая улыбка командующего и последующий кивок одобрения с его стороны. — Ну не знаю, — пробормотал Шон. — Если честно, не думаю, что ему вообще есть дело до законов и правил.

Лита пододвинулась поближе. — Тебя это напрягает?

— Думаю да, — признался он. — Я имею в виду, все мы любим ругать правительство, несправедливые законы и всё такое, но без них нет никакого порядка: каждый делает то, что считает должным, и уже мало чем отличается от преступника.

Кореянка легко улыбнулась и с удовлетворением на лице разглядывала собеседника. — А ты полон сюрпризов.

Боец в шутку отстранился, изобразив обиду. — Эй, я тоже могу быть серьёзным, когда хочу. Но с другой стороны, в мире полно проблем, и что толку толкать серьёзные думы, если не сможешь ничего изменить?

— Хм, понятно, — отозвалась она. — И знаешь, во многом именно за это ты мне и нравишься.

Шон не понимал, как именно интерпретировать этот комплимент. — Ну, спасибо, что ли.

Девушка закатила глаза. — Боже, ты порой такой тормоз. Знаю, этим грешат многие мужики, но ты просто какое-то чудо.

Француз смущённо кашлянул. — Эм, что?

Лита вздохнула, затем полностью развернулась в его сторону и взяла за обе руки. — Просто очень хорошенько подумай над тем, что я только что сказала, — тихо произнесла она, неотрывно глядя ему в глаза.

— О, так вот что ты имела в виду?

Девушка удивилась и как-будто бы даже обидилась. — Я что-то не то сказала?

— Нет! — воскликнул он. — Нет конечно, ты что! Просто у меня уже был неприятный опыт, ну, когда я не то подумал, не так распознал знаки… очень не хотелось бы снова сойти за дурака.

— Тогда скажу всё прямо, — решительно заявила она. — Ты мне очень нравишься. Больше, чем друг.

Боец терпеть не мог этого выражения, но сейчас оно как никогда кстати описывало его состояние: «голова шла кругом». Взяв себя в руки, он почувствовал возвращение того самого дерзкого и весёлого француза, которым он всегда был, и расплылся в широченной улыбке, в то время как Кармелита впервые выглядела… уязвимой, чуть ли не испуганной.

— Тут такое дело… — выдержал он драматичную паузу. — Полагаю, тебе крупно повезло, ведь ты мне тоже очень нравишься.

Кореянка с облегчением выдохнула и захихикала. — Никогда, слышишь? Никогда больше не делай так, — обиженно предостерегла она. — Я уж думала, что ты ответишь отказом.

Боец хитро приподнял бровь. — Неужели я похож на идиота? Кто в здравом уме откажет такой красотке?

— Льстец, — упрекнула Лита, поднимаясь на ноги. — Ну что же, как насчёт обсудить наше взаимное влечение где-нибудь в другом месте?

— Ты что, хочешь сказать, что здесь не романтично? — шуточно-скептично поразился он, аналогично поднявшись и уверенно взяв её ладонь своей.

— Хм-м, может ты и прав, — согласилась Кармелита. — Но у меня есть идея получше.

Второй рукой Шон указал в сторону выхода. — Что ж, тогда веди.

Держась за руки, они отправились восвояси.

* * *

Цитадель, стрельбище

Мира сжала правую ладонь в кулак и убрала руку за спину. Левой же рукой, в которой она держала лазерный пистолет, девушка прицелилась в одну из мишеней, мысленно повторив план действий. — «Три, два, один» — отсчитала она и выстрелила. Как только луч прошил первую мишень насквозь, израильтянка перешла ко второй, затем к третьей, и так далее, пока все чучела не задымилась.

Остановив таймер, зажатый в правой руке, девушка вгляделась в показания прибора. — «Одиннадцать секунд. Есть куда расти»

Как только она не пыталась, но Мире никогда не удавалось управляться левой рукой так же хорошо, как правой, что было особенно необычно, ведь правой она почти ничего не чувствовала.

Годами она пыталась добиться амбидекстрии, то есть умения владеть каждой рукой одинаково хорошо, но сколько бы времени она на это не тратила, ничего не получалось. Ощущай она эмоции так, как раньше, чувствовала бы раздражение, но факт состоял в том, что эмоций израильтянка почти не испытывала, прямо как её правая рука. Всё, о чём она сейчас ощущала — решимость во что бы то ни стало заставить левую руку подчиниться.

В стрельбище было жарко, но лучше уж так, чем прохладный воздух кондиционера, который ошпаривал лицо перепадами температур. Постоянный же равномерный жар ослаблял резкую боль до ноющей, и именно поэтому израильтянка предпочитала тренироваться в одиночку — на всей базе стрельбище было единственным местом уединения, где она чувствовала себя неплохо… по своим стандартам.

Мира вновь подняла оружие. На сегодня она запланировала выполнить по двадцать повторений каждой рукой, и сейчас на очереди было последнее. После девушка хотела отправиться вздремнуть. Итак, встав на позицию, она прицелилась и повторила упражнение. Опустив дымящийся пистолет, Мира взглянула на своё время: десять и пять. — «Уже лучше, но всё ещё не то» — несмотря на то, что она поразила каждую мишень так же, как и в прошлый раз, в настоящем бою даже полсекунды разницы могут спасти жизнь.

Зачехлив оружие, девушка развернулась и зашагала к выходу. Автоматически отворившаяся дверь встретила её дуновением прохладного воздуха, нещадно впившегося в изуродованное лицо. Каких-то пару лет назад подобное бы заставило её вскрикнуть. Теперь же Мира могла стерпеть, принимая это как что-то настолько же естественное, вроде вздымания груди при дыхании.

В это время суток коридоры базы были пустынны, что было ещё одной причиной для тренировок посреди ночи — меньше шансов кого-нибудь встретить. Хотя, стоит отметить, многие люди и так старались избегать её, порой меняя направление движения, едва завидев. Большинство людей бы чувствовали обиду, но не Мира. Ей даже это «нравилось» — опасения и порой даже страх, внушаемый окружающим.

Образ таинственности, который она подкрепляла постоянным молчанием был не столько её естественной чертой, сколько созданной искусственно моделью поведения. Чем более угрожающей израильтянка казалась, тем меньше её будут донимать.

— А, вот ты где! — раздался голос Люка Уорнера, стремительно приближающегося со спины.

Для Миры он казался очень необычным, ведь реагировал непредсказуемо. Не вызывай он у неё взаимного интереса, израильтянка бы серьёзно обеспокоилась и озадачилась его поведением. К слову, упомянутая заинтересованность в Люке также напрягала девушку: она неспроста держалась обиняком, и тот факт, что это происходило, казался плохим предзнаменованием, показателем того, что она размякла.

Поначалу израильтянка думала, что утолив своё любопытство, бывший олимпиец после пары разговоров начнёт чувствовать неприязнь и прекратит её донимать, но он упрямо продолжал свой напор. Мира понимала, что общение следовало бы прекратить, ведь это не приведёт ни к чему хорошему, но каждый раз, когда она собиралась поставить точку, что-то её останавливало.

Девушка боялась признаться самой себе, что она прямо-таки наслаждалась возможностью наконец с кем-то поговорить. Пусть Люк сильно отличался от неё во взглядах, после пяти лет затворничества возможность поговорить о чём-то кроме работы ощущалась настоящим прозрением.

Поначалу закрытая, израильтянка теперь ловила себя на мысли, что хотела бы знать о Уорнере больше. И она попыталась сделать это в своём стиле, вот только выяснила, что прошлое Люка доступно для ознакомления исключительно командиру и его Внутреннему Совету.

И всё же несмотря на своё любопытство, Мира никогда не пыталась спросить у него лично, да и не хотела — если чьё-то прошлое так надёжно скрывается, то не следует его ворошить. А вот о себе она рассказывала вдоволь, не считая это чем-то зазорным.

Но самой неожиданной для Миры вещью оказалось то, что она периодически думает о нём, словно немец стал для неё не просто знакомым, но другом. Девушка порой гадала о том, каково мнение Люка на счёт каких-то новостей или тем для разговора в целом… но каждый раз заставляла себя отвлечься и думать о чём-то ином. Вот только мысли всегда возвращались, а способа остановить их, кроме как полностью прекратить общение, израильтянка не видела.

И тем не менее, она повернулась к нему. — Да? — нейтрально отозвалась Мира.

— Да, думал найти тебя, — объяснил он. — Подумал, мало ли, на задание вызвали…

Скрестив на груди руки и взглянув на него из-под капюшона, девушка перебила его. — У тебя есть какой-то повод для разговора?

Мира ожидала, что Люк как-нибудь отмахнётся или что-нибудь выдумает, но вместо этого он посерьёзнел. — На самом деле, да, — несколько подавленно отозвался он. — Но… в общем, не хочу сразу об этом. Не против, если я пройдусь с тобой?

Ещё одна возможность отказать. И вновь она не нашла в себе духу сделать это. — Как хочешь, — бросила Мира и продолжила идти дальше, теперь уже вровень с немцем.

— Ты часто тут ночами бродишь? — начал он.

— Ага.

Бывший олимпиец вздохнул. — Я в этом деле не мастак.

Девушка бросила короткий взгляд. — В каком деле?

— В светских разговорах, говорить что-то чисто чтобы не молчать.

— «Светский разговор» подразумевает наличие минимум двух сторон для его поддержания, — заявила она. — А я не вижу смысла поддерживать такую бессмыслицу. Ты хотел что-то сказать — говори.

Мужчина скромно улыбнулся. — Как хочешь, — он набрал побольше воздуху. — В общем, я тут думал… ты мне много о себе рассказывала, на удивление много, если быть честным. Но никогда не спрашивала обо мне.

Мира пожала плечами, свернув на повороте. — Я не испытываю дискомфорта, рассказывая о себе, но большинство людей не такие. Поэтому предпочитаю не совать нос туда, куда не следует.

— Как любезно, — заметил он, отчего девушка поморщилась, посчитав такую характеристику излишне формальной. — Вот только не считаю это честным — всё время заваливать тебя вопросами, в то же время отмалчиваясь о себе, — продолжил Люк. — Итак, если хочешь что-то спросить… спрашивай.

Она хорошо умела читать людей, поэтому за маской доброжелательности сразу же распознала какое-то напряжение: Люк явно чувствовал себя некомфортно, но всё равно решил довериться ей. Мира гадала, чем же это она смогла заслужить его доверие, но решила воспользоваться выпавшей возможностью. — Ну ладно, — произнесла она. — Пока у меня только один вопрос.

Боец взглянул на неё. — Ну.

— Почему ты здесь?

Мужчина отвёл взгляд, несколько секунд раздумывая над ответом. — Здесь, в смысле в XCOM?

— Да. Люди, вроде тебя, не оказываются здесь просто так.

Люк вздохнул. — Хотел бы я сказать, что пришёл сюда с желанием во что бы то ни стало защитить Землю от иноземных захватчиков… но нет, правда не столь красива.

Мира подумала, что такой разговор всё же не следует проводить на ходу и, заметив место, где можно было присесть, жестом предложила перебазироваться туда. После того, как они уселись, бывший олимпиец продолжил. — Если кратко, я отбываю здесь тюремный срок, — наконец признался он.

«Хм-м» — задумалась девушка, не ожидавшая такого ответа. — Возможно, тебе следует подробнее обрисовать картину.

Люк поморщился. — Возможно. Ну ладно, дело было так: был один пацан, ещё подросток, который… убил мою жену. Я не совладал с гневом и отплатил ему той же монетой. Позже выяснилось, что он был сыном влиятельного китайского посла, так что загремел я на всю жизнь. И вот однажды ко мне пришёл один человек и предложил отбыть срок условно, на службе в XCOM.

Израильтянка пересилила желание уточнить некоторые моменты, молча ожидая продолжения истории.

— Фишка была в том, что это одновременно был смертный приговор, — рассказывал немец. — Мне в мозг был вживлён чип… по сути мини-взрывчатка с таймером. И когда меня отправили сюда, время пошло… и вот уже от назначенного годового срока осталось месяцев десять.

Слова выходили из его рта странными, обрывистыми предложениями. Было явно видно, что даже краткий пересказ событий давался ему нелегко.

— Сожалею о твоей утрате, — произнесла Мира, впервые за сегодня мягким тоном. Пусть она уже говорила это раннее, когда узнала, что его жена погибла, но подобное повторять уместно: потеря супруги — одно из самых тяжёлых душевных испытаний. Израильтянка лишь понадеялась, что усопшая ушла из жизни быстро и безболезненно.

Мужчина пожал плечами. — Благодарю.

— Почему ты убил его? — поинтересовалась она спустя пару секунд.

— Я был в ярости, — тихо ответил он. — Вот и всё. Просто как пелена перед глазами. Сейчас я понимаю, что не стоило этого делать.

Мира на миг вспомнила своего мужа, проявила в мыслях его улыбающееся лицо. — Я знаю, каково это: ничего другое тебя не волнует, тобой движет какая-то непреодолимая сила, затмевающая собой даже первичные потребности организма вроде еды, воды, сна…

— Ты тоже потеряла супруга, — вспомнил Люк. — Полагаю, тебе пришлось куда хуже, чем мне, учитывая обстоятельства, сопутствующие этому…

Израильтянка отрицательно закачала головой, — Не соглашусь, — спокойно заявила она. — Мы оба ощущали те же эмоции — ярость. Мы оба преследовали тех, кто это сделал, и отомстили им. Единственное отличие заключается в том, что меня за это похвалили, а тебя наказали.

— Ну… — скептично протянул Люк. — В твоём случае это были террористы… я же убил ребёнка. Пусть он был жестоким подонком, но разница есть.

Девушка переплела пальцы и посмотрела собеседнику в глаза, оставаясь сокрытой под капюшоном. — Я не считаю себя оплотом моральности, поэтому относись к этому, как хочешь, но по моему мнению, ты не сделал ничего дурного.

— Меня не нужно утешать, — простодушно отозвался он. — Я уже давно смирился со своей судьбой и считаю, что я был неправ. Я нарушил закон и был наказан по справедливости.

Уж для кого-кого, но для Миры сдаваться было чем-то абсолютно невозможным. Окажись она в такой ситуации, она бы боролась до последнего вздоха, но уж никак не смирилась бы. Другое дело, если бы у Люка оставалось бы меньше времени, тогда ещё другое дело, но ходить с бомбой в голове и просто бездействовать…

— Чтобы ты там себе не надумал, — сердито сказала собеседница. — Это наказание абсолютно несоразмерно совершённому преступлению, и ты попросту не заслужил такого.

Бывший олимпиец грустно улыбнулся. — Возможно. Но я лучше буду сражаться и умру, делая что-то хорошее, чем буду просто сидеть и гнить в тюрьме.

Израильтянку нелегко было удивить, но проявленная Люком храбрость приятно удивила её. Знать, что ты точно погибнешь и всё равно идти в бой… человек, сидящий перед ней открылся в совершенно новом свете.

— Ты смелый, — отметила она. — Хоть я и не согласна с тем, что ты вот так принял смерть… могу лишь похвалить.

— Ну, я бы не сказал, что я сдался, — поправил немец, наклонившись вперёд. — Командир пообещал, что постарается найти способ удалить бомбу.

Девушка удовлетворённо кивнула. — «Ещё одно очко в пользу командира. Хорошо, что он пошёл наперекор этому преступному приговору» — И что ты собираешься делать?

Мужчина поджал губы. — К сожалению, всё не так просто. Шэнь считает, что в конечном итоге сможет удалить чип… но велика вероятность, что я не переживу операции.

— Ты так и не ответил на вопрос.

— Я не знаю, — признался Люк. — У меня ещё есть время, но… не знаю. Если шансы на удаление бомбы невелики… я лучше умру в бою, чем на операционном столе.

Его можно было понять. Мира хотела было что-то сказать, когда её собеседник залез в карман и вытащил оттуда небольшой чёрный цилиндр. Напоминающий детонатор.

— Шэнь сообщил мне кое-что интересное, — прокомментировал боец. — На самом деле чип весьма мощный и может быть подключён к детонатору.

Девушка выдохнула. — И насколько мощный?

— Опять же по его словам, взрыв будет около трёх метров в радиусе, — рассказывал Люк. — Хотя как мне кажется, он преувеличивает.

— И что, ты теперь решил заделаться в камикадзе? Зачем? — потребовала Мира.

— Это на крайний случай… если я окажусь оторванным от отряда, серьёзно раненым или захваченным в плен, — пояснил он. — В таком случае, я бы хотел забрать с собой в могилу столько пришельцев, сколько смогу.

— А что, если ты будешь не в состоянии активировать взрыв? — поинтересовалась израильтянка. — Я так понимаю, тебе нужны руки, чтобы нажать на кнопку.

Мужчина на удивление улыбнулся. — Я думаю, я нашёл решение, — с этими словами он потянулся к собеседнице, взял её за руку и вложил детонатор ей в ладонь. Мира ошарашено таращилась на устройство.

А затем подняла взгляд на немца. — Зачем?

— Если я окажусь в такой ситуации… лишь тебе я доверю сделать то, что необходимо, — на полном серьёзе ответил он. — Из всех, с кем я знаком, только у тебя хватит духу.

Израильтянка сжала детонатор в кулаке, отчётливо ощущая его удивительную гладкость. То доверие, которое Люк проявил по отношению к ней, поражало. Никто и никогда не делал ничего подобного.

— И ты вот так доверишься мне? — неуверенно переспросила Мира таким тоном, что сама себя не узнала.

Мужчина решительно кивнул. — Да.

— Но ты же в курсе, что мы не всегда будем вместе на заданиях? — удостоверилась девушка.

Боец улыбнулся. — Конечно в курсе. Именно поэтому я попросил Шэня сделать два экземпляра. Один из них — твой.

Впервые за долгое время Мира ощущала в себе бурю живых эмоций и просто сидела, не зная, как ответить. Через несколько минут она признала это. — Я не знаю, что и сказать.

Люк поднялся на ноги. — Не сомневайся, — произнёс он. — Я верю, что сделал правильный выбор. Ну, я пойду. Рад, что мы поговорили, Мира. Мне… стало легче.

— И я рада, — на автомате буркнула она. — И я…

* * *

Цитадель, офис командира

Глава XCOM бросил взгляд на мигающую лампочку интеркома и принял вызов. — Брэдфорд?

— Так точно, командир. Совет желает переговорить с вами.

Командующий нахмурился. — «Не к добру это…» — в голове начали проскакивать разные мысли и каждая из них предвещала беду: неужели он недооценил Вернера? Мог ли тот настучать Совету? Своё обещание о работе телеканала он выполнил, и тот больше не фокусировался на освещении протестов. — «Нет, сильно сомневаюсь…»

Но если Вернер действительно настучал, Командир был готов воплотить свои угрозы в жизнь.

— Принято, Брэдфорд, — ответил он. — Запускай их.

Закончив вызов, мужчина встал и повернулся к крупному монитору на стене. С какой бы целью Совет не звонил, глава XCOM не хотел иметь дела с ними или с ООН до тех пор, пока не выяснит, какие именно советники замешаны в дестабилизации Германии. Сейчас же он был вынужден относиться ко всем из них как к подозреваемым.

Экран моргнул и отобразил силуэт Спикера-мужчины, сидящего в полумраке. — «Отлично. С ним можно вести диалог» — однако до окончания расследования и он расценивался Командиром как потенциальный противник.

— Командир, — поприветствовал лысый мужчина. — Совет доволен… успехом вашей операции во Франции.

Глава XCOM вежливо наклонил голову в знак приветствия. — Представитель, рад видеть вас. Спасибо на добром слове, произошедшее там — настоящая трагедия.

— Совет согласен, — отозвался собеседник. — Нам также известно, что вами был захвачен некий оперативник, предположительно участвовавший в нападении на конвой.

«Хм-м» — дело могло принять неприятный оборот. — Верно. Мы действительно наткнулись на подозреваемого.

— Совет… удовлетворён… вашей эффективностью, — ответил Спикер, — и запрашивает передачу агента в наши руки сразу же после того, как вы… закончите допрашивать его.

Следя за тем, чтобы яростные раздумья не отразились на его лице, Командир пытался быстро выдумать правдивую историю. — Боюсь, это невозможно, — сообщил он, покачивая головой и словно бы сожалея. — Захваченный агент скончался в виду серьёзных травм, полученных в ходе боя. Нам удалось узнать от него лишь самую малую толику информации.

— Прискорбно, — отметил Представитель, почти вздохнув. — Но таковы обстоятельства. Так что же вам удалось от него выяснить?

«Что ответить? Уж точно не об EXALT…» — подумал Командир и решил сперва прощупать собеседника на предмет осведомлённости. — Этот человек, судя по всему, отчитывался некой военной организации, находящейся в союзе с ООН, — выдал он, слегка подкорректировав историю. — Мотивы агента, равно как и этой группировки, неясны.

Представитель некоторое время молчал. — Это… тревожные вести. Совет Наций сейчас же займётся расследованием данной проблемы. Я лично переговорю с советниками о том, как нарушить планы этой группировки.

Глава XCOM сомневался, что конкретно этот человек был настроен против него. Может и опрометчиво, но Представитель создавал ощущение полностью нейтрального к нему индивидуума.

— Надеюсь, вам удастся узнать больше, — искренне произнёс Командир. — Перед лицом внеземной угрозы конфликты с людьми недопустимы.

— Я согласен.

Использование «я» вместо обычных «мы» или «Совет» сразу же бросалось в глаза. Быть может, Спикер и сам устал от постоянных распрей между советниками и командующим XCOM.

— Я полагаю, вы хотели обсудить что-то ещё помимо прошедшей операции? — поинтересовался Командир.

— Да, — Представитель вбил какую-то команду и на экране высветилось изображение: лысый мужчина сорока лет с яркими карими глазами и доброжелательным выражением лица.

— Это Питер Ван Доорн, — объяснил Спикер, — генерал армии НАТО.

Глава XCOM с любопытством приподнял бровь: это имя было ему известно, ведь Ван Доорн был одним из самых видных военачальников времён Войны с Терроризмом, добившийся немалого количества побед. Весьма компетентный стратег. — «Жаль, что в союзе с ООН».

— Я знаю его, — сообщил он Представителю. — Что-то случилось?

— Приблизительно час назад генерал Ван Доорн отправился вместе с военным конвоем в неизвестное нам место с неизвестной целью. Буквально только что был получен его сигнал о помощи, — объяснил собеседник. — Нам неизвестен текущий статус генерала или его солдат, однако потеря столь известного военного деятеля по вине пришельцев нанесёт серьёзный удар по морали и боеспособности прочих военных организаций. В виду этого, Совет Наций запрашивает вашу поддержку: отправьте спасательную группу и эвакуируйте Питера Ван Доорна.

Если только это не ловушка, спасение Ван Доорна могло серьёзно поднять репутацию Командира в глазах как Совета, так и НАТО. Заручившись поддержкой последних, можно будет чувствовать себя более надёжно.

— Вышлите мне координаты, — быстро ответил командующий. — Я сейчас же отправлю своих людей.

Представитель удовлетворённо кивнул. — Совет ценит быстроту вашего… реагирования. Вся известная информация будет отправлена вашему заместителю. Удачи, командир.

— Благодарю.

— Мы будем пристально следить за вами.

Спикер завершил сеанс связи, и экран потух, в то время как Командир не тратил время зря и быстро собрал отряд. Времени было в обрез, ведь в отличие от предыдущих миссий, когда всё действо, будто то похищения людей или та же атака на конвой во Франции уже произошли, Ван Доорн долго ждать не будет. С другой стороны, глава XCOM подозревал возможность западни.

Закончив подбор солдат, он вызвал Брэдфорда. — «Центр», готовь Рейнджер, я уже оповестил бойцов.

— Работаем, командир. Я только что получил некие координаты от Совета. Что произошло?

— Мы должны вытащить Питера Ван Доорна, судя по всему, на него напали.

— Тот, что генерал НАТО?

— Он самый. Нам нужно действовать как можно быстрее.

— Что, если это ловушка?

— Не исключаю, но выбора нет — придётся просто быть готовыми ко всему.

— Слушаюсь. «Центр», отбой.

Глава XCOM спешно завершил вызов, схватил свой планшет и быстрым шагом удалился. Что-что, а поддержка Ван Доорна может быть неоценимой в случае открытой конфронтации с ООН.

Примечание к части

Всем привет! Тем, кто соскучился по операциям, ждать их осталось недолго. Что насчёт моего обещания выпустить "сразу две-три главы", у меня действительно готова ещё одна, но лучше я её попридержу, чтобы иметь всегда такой небольшой запас, на случай если буду сильно занят.