Кузены (джен)

* * *

Невилл не верил глазам. Несколько десятков знакомых студентов откликнулись на предложение Рональда, Дина и Симуса о создании клуба. И то ли они просто хотели сдать экзамен по ЗОТИ успешно, то ли верили, что угроза возрождённого Волдеморта действительно существует и грядёт война. Но это ещё ладно. Больше его удивляло то, что все собравшиеся были готовы видеть именно его, тихого и скромного Невилла Лонгботтома, своим лидером.

Рон уже высказался, но все ждали именно его слов. И все постояльцы и завсегдатаи, и даже Абефорт Дамблдор, казалось, прислушивались к дальнему углу паба, где за сдвинутыми столами, что-то замышляли студенты Хогвартса.

— Ладно, слушайте, — вздохнул Невилл, поднимаясь на ноги и тайно завидуя Гарольду, тому, как тот легко мог сказать всё, что угодно, кому угодно, без смущения и страха. А вот ему природная стеснительность и нежелание выделяться из толпы мешали даже вдохнуть полной грудью (когда на нём держалось столько взглядов чего-то ждущих), не то что говорить. И всё-таки дружба с кузенами не прошла для него даром, и он взял себя в руки, чтобы правдиво сказать, сжимая кулаки: — Я никогда не считал себя героем и не был им. Я не видел своими глазами возрождения Волдеморта, а потому не могу утверждать, что это произошло. Но нам нужно сдать СОВ по ЗОТИ, а с Амбридж мы этого сделать не сможем. И, кроме того, разве умение защищать себя не пригодится нам в будущем? Я думаю, что это полезно.

— А как же Поттер? — выкрикнул кто-то из собравшихся студентов. Невилл, ошеломлённый тем, что ни разу не запнулся от волнения, а также неожиданным вопросом, даже и не понял, кто это был. С ответом быстрее сориентировался Рональд:

— У него свой клуб, — с вызовом и пренебрежением фыркнул Уизли. В тот миг он чувствовал, что он «на коне», потому что в тайне манипулировал новым героем Дамблдора, пусть и с его позволения. А уж с помощью Невилла… Он ощущал, что его звёздный час почти настал, а потому с гордостью изрёк: — У нас будет свой клуб. И свой герой в нём.

— А кто будет нас учить? — спросил ещё кто-то. Девушка, пуффендуйка, но Невилл её не знал. Только видел несколько раз. И её вопрос очень смущал, потому что как бы они не планировали создать клуб, а никто из них не был готов учить кого-то магии. Впрочем, Лонгботтому показалось, что кое-что он всё-таки может, потому он скромно высказал мысль:

— Поттер лучший в Защите от Тёмных Искусств. Вы знаете, мы были друзьями. Он… научил меня кое-чему. — Студенты переглянулись: Поттер и его Крысоловы действительно были лучшими, и не только в Защите, но и вообще по большинству предметов. Даже профессора в прошлом году говорили, что в некоторых областях магии они опережали школьную программу на курс, а то и на несколько. И Лонгботтом действительно был среди них. Да, он, конечно, не Поттер, но, быть может, и правда мог чему-нибудь научить?! По крайней мере, иных кандидатов из собравшихся на роль лидера не было.

— И я помогу, — раздался всем знакомый голос из тёмного угла неподалёку. Студенты мгновенно испуганно обернулись туда, но увидели всего лишь ухмылявшегося Дадли Дурсля. Больше сомнений не осталось: раз уж сам кузен Поттера в деле, то экзамен они сдадут. И неважно, что, скорее всего, ему нельзя доверять…

Ребята один за другим подписали заранее зачарованный всё тем же Дурслем пергамент. Никто из них не заметил наложенного на кусок пергамента проклятия слежения. Никто не заметил облегчённого вздоха Невилла. Никто не заметил маленького, но страшно ядовитого скорпиона за пивными кружками на барной стойке…

* * *

— Круто! Что это за место? — почти хором спросили студенты у Дадли, когда одна из заброшенных учебных аудиторий, в которую они зашли, прямо на глазах расслоилась и увеличилась по площади. Причём класс, в который они зашли, полностью исчез. Ведь там за окнами был вечер и всего несколько часов до отбоя, а помещение, в которое студенты во главе с Рональдом, Невиллом и Дадли зашли, было освещено лучами утреннего солнца. И там было всё, что нужно именно для их занятий: устеленный мягкими матами каменный пол, чтобы падать было не больно, куча сваленных в углу многоразовых мишеней и манекенов, и ещё всяческие приспособы для обучения боевой магии.

— Это Блуждающий Класс, — пояснил Дадли. — Он как Выручай Комната, о которой написано в Истории Хогвартса, только приспособлен исключительно для обучения. Класс возникает, когда его призывают. И в нём именно то оборудование, которое необходимо. Скажем, если бы мы решили заниматься практикой зельеделия, здесь всё завалено было бы ингредиентами и котлами. Мы с Гарольдом нашли его на втором курсе, и то лишь потому так поздно, что за учебный год он никогда не появляется дважды в одном месте. Для нас это преимущество. Амбридж, скорее всего, не понравятся наши начинания…

Студенты переглянулись: Дадли они по-прежнему не доверяли, но всё же понимали, что без него им бы пришлось заниматься в обычном классе. В этом случае их быстро вычислили бы и наказали. А так был шанс подготовиться к экзаменам хоть немного.

Невилл был почти счастлив, что у него нашлись единомышленники. А вот Дадли чувствовал себя как никогда одиноко. И оба заблуждались в своих чувствах…

* * *

— Гарольд, я попросила вас провести со мной вечер здесь, у Мадам Розмерты, потому что у меня есть к вам… разговор, — осторожно подбирала слова Минерва МакГонагл, зная, что с её бывшим любимым студентом, а ныне коллегой, игры в слова не проходили. — Во-первых, я хотела поговорить о вашем кузене. Вы, похоже, не ладите в последнее время. И, с тех пор, как вы стали меньше общаться, у Дадли сильно ухудшились оценки. За последнее проверочное эссе он получил «слабо»! — Гарольд вздохнул: и почему они все спрашивали у него это? МакГи была четвёртой, кто спросил его об оценках Дадли.

Однако Поттер знал: это не единственная причина, почему МакГи захотела с ним поговорить и выбрала для разговора именно этот паб в Хогсмиде. Ему было любопытно, а потому вопросы о кузене его раздражали: и какое всем дело до их отношений?! Не проще ли перейти сразу к главному вопросу?!

— А вы не пробовали поговорить об этом с ним, профессор МакГонагл? — резковато ответил он. — Нет, не поймите меня неправильно. Из нас двоих, старший вообще-то он. Раскрою вам нашу тайну: он тоже эмансипированный совершеннолетний. Я ему не указ.

— Да? Мне казалось это иначе… — поджала губы Минерва из-за тона голоса её ученика. Всё-таки её возраст был уже почтенным, и равное положение в школе не давало Поттеру права относиться к ней без должного уважения. Впрочем, стоило смириться: как будто хоть один знакомый ей Поттер не имел крутого нрава.

Гарольд перемену в настроении собеседницы заметил и поспешил исправить ситуацию, ведь МакГи была нейтральна в школьных войнах, но могла стать сильной союзницей:

— Благодарю вас за заботу. Но не волнуйтесь, прошу. Могу обещать, что разрывать связи мы не собирались и вряд ли это сделаем. Просто из-за того, что я не могу участвовать в школьной жизни как раньше, у нас несколько разошлись интересы, — откровенно вешал лапшу на уши Поттер бывшей преподавательнице. — Я занят профессорской деятельностью, а в свободное время готовлюсь к экстернатуре. Вы же знаете (сами подписывали рекомендации), на рождественских каникулах я сдаю СОВ, а летом — ЖАБА. Мне некогда участвовать в школьной жизни. Кроме того, у меня есть и иные, без сомнений понятные вам, обязанности. Конечно, я бы нашёл время для брата. Но, вероятно, он, понимая мою загруженность, решил, что справится с проблемами сам. Честно говоря, я очень признателен ему за это. Не сомневаюсь, он прекрасно сдаст СОВ. В конце концов, ваши проверочные эссе никак не влияют на итоговую оценку. Дадли справится, профессор. — Минерва помассировала виски. Она, конечно, не ожидала, что парень расскажет ей всю подноготную его отношений с братом, но всё-таки рассчитывала на большую откровенность. Видимо зря: Лорд Поттер, Мальчик-Который-Выжил, был слишком значимой фигурой на арене британского магического общества и уже успел научиться играть словами. Впрочем, лжи в сказанном её кошачья натура не чувствовала.

— Чтож. Радует ваша вера, — медленно и недовольно ответила она. — Я позволю себе вам поверить, хотя и чувствую некое слабое лукавство. Надеюсь, вы всё же скажете брату, чтобы больше старался. — Гарольд слегка склонил голову к плечу в знак согласия, мысленно прикидывая, в какие глубины его пошлёт любимый кузен, выросший на улицах вместе с ним. Он был уверен, что это место будет очень необычным… — Второй вопрос, который я хотела бы обсудить… — продолжила МакГи, чуть замявшись и обдумывая, как бы это сказать. Решила, что Поттеру лучше говорить прямо: — Гарольд, я надеюсь, вы зарегистрировали свою анимагическую форму, как и ваши друзья?

— Хм, удивлён. Откуда вы?..

— Я — профессор Трансфигурации, — гордо, с толикой возмущения и обиды в голосе, воскликнула Минерва. Всё от того, что её недооценили ученики. — Неужели вы думаете, что я могла не заметить, что у некоторых студентов мой предмет стал выходить на практике буквально элементарно? Знали ли вы, что анимагия — высшая ступень трансфигурации и, изучив её, продолжать обучение предмету на практике просто не имеет смысла, потому что анимаги трансфигурируют интуитивно? — Гарольд не знал, так и ответил. А ещё рассказал, что анимагии их научил учитель Бема, маг-абориген. Он не скрыл, что это было опасно, и МакГи оставалось только вздохнуть. Впрочем, она была горда за своих студентов, о чём и сообщила. Гарольд был польщён похвалой, однако и недоволен, что профессор призвала их зарегистрироваться. Этим знанием она могла поделиться с Дамблдором из-за «опасности», которую представляли для общества анимаги. Именно и только поэтому он решил признаться, что не в министерстве магии Британии, но зарегистрированы и он, и Крысоловы, всё-таки были, в компетентных международных органах, ведущих учёт. Правда он не стал говорить, где именно они зарегистрировались и в каких именно зверей превращались, из соображения собственной безопасности и желания сохранить козырь в рукаве. К счастью, Минерва не настаивала.

Однако Гарольд понимал: эти вопросы — прелюдия к теме, которая действительно волновала МакГи. Поттер и спросил прямо, зачем же профессор позвала его в паб. Минерве не нравилась прямолинейность бывшего студента, но всё-таки она ответила:

— Я хотела поговорить о Невилле Лонгботтоме и о планах Альбуса на него. — Гарольд не скрываясь, напрягся. — Боюсь, я стала сомневаться. А вы — Сюзерен и его друг. Магия вам не позволит причинить ему вред. Поэтому я решила обратиться к вам. Быть может, вы разрешите мои сомнения?

— Я постараюсь, — кивнул Гаррольд, судорожно обдумывая ситуацию: можно ли было верить профессору или она сейчас шпионила для Альбуса?! Проверить это он решил непростым вопросом: — Только прежде, хочу спросить: считаете ли вы тёмным меня? — Минерва устало улыбнулась, тяжело, старчески, вздыхая:

— Вы ведь и сами вряд ли назовёте себя сторонником светлых, разве я не права?

— Правы, но я не о том спрашивал.

— Нет, не считаю. В вас, Гарольд, очень хорошо выражена тёмная сторона и очень хорошо скрыта светлая. Но вы нейтральный. По крайней мере, так говорят мне мои… кошачьи инстинкты. — Лорд Поттер с облегчением выдохнул: всё-таки верить можно. А потому, стоило попытаться заручиться поддержкой ещё одной влиятельной в определённых кругах особы:

— В таком случае, задавайте вопросы. А я на них отвечу…

* * *

Примечания:

Я вас люблю! За что? А просто так. За то, что вы есть такие, какие есть.

(У автора приступ нежности)