Странная (гет)

Последующие полтора года стали самыми счастливыми в моей жизни. Серьезно, даже в прошлом я не чувствовала такой гармонии и спокойствия, как теперь. А какая интересная и увлекательная пора для меня настала!

Во-первых, меня взяли на обучение в больницу святой Анны. Оказалось, что у волшебников есть специальные чары, что заменяют им аурное видение, и толстая книга-атлас к ним. Врач накладывает на пациента сканирующие чары и сверяет данные с книгой, после чего назначается лечение.

Мое обучение состояло в том, что я своим видением сканировала больного и по описанию в книге училась ставить диагноз. Хотя, честно сказать, нарушения в аурах обычных людей и волшебников были схожи, так что почти ничего нового я для себя не узнала. Просто магическая диагностика показывала, помимо болезней, еще и последствия разных проклятий и другого магического вмешательства, вот это как раз было ново и увлекательно. К лечению меня, конечно, не допустили, да и вряд ли кто-то доверил бы свою жизнь семилетнему ребенку, но я, в принципе, там была не за тем, а для улучшения своих навыков, потому и не расстроилась вовсе.

Во-вторых, мне крупно повезло. Глория познакомила меня с Мастером нетрадиционной медицины Ли Ву. В соседнем штате, как оказалось, жила целая община магов, выходцев из Китая. Хотя тот факт, что они жили довольно далеко от меня, большой роли не играл, все равно в нашем штате акупунктура и иглоукалывание были запрещены для практики. Да и до совершеннолетия мне в медицину соваться смысла не было, какими бы там знаниями из будущего я ни обладала. Жаль, конечно, практика бы мне не помешала, но я нашла выход как заработать.

Дело в том, что когда немного разобралась в жизни волшебников, то поняла, что магическое образование — это очень дорогое удовольствие. Нет, впоследствии все затраты окупятся хорошими зарплатами, но до этого светлого момента необходим просто мешок денег. Сейчас это не очень заметно, но когда мне исполнится одиннадцать, и нас станут обучать волшебству, расходы возрастут в разы.

Палочка, специальные защитные мантии и предметы, специальные чернила для записи формулы чар, пергаменты и перья (обычная тетрадная бумага не выдерживает магии написанных заклинаний), книги, артефакты и ингредиенты для зелий, — и все это очень дорого. Я уже не говорю про одежду и цены на обучение в Академии.

Взвалить все эти траты на семью я считала неправильным, потому все силы и мысли бросила на зарабатывание денег, правда по малолетству сама мало что могла. Но нашла выход из положения.

Магическая медицина ничем не отличалась от обычной, только вместо таблеток волшебники использовали зелья. Они были хороши и действовали быстро, не спорю, но у них был очень существенный недостаток. Они устраняли симптомы и лечили каждый орган отдельно, не устраняя саму причину недуга, что ясно наблюдалось в ауре уже после проведенного лечения, и болезни, как правило, всегда возвращались, ведь причина устранена так и не была.

Я решила сделать акцент на полных людях, коих и в те годы в Америке было немало. Обычно такие худели, пропивая курс довольно дорогих зелий, но у них всех были серьезные побочные эффекты, потому они не всем подходили, да и постоянно их принимать было нельзя. Потому за те недели отдыха между курсами, худеющие опять успевали набрать вес. Вот на этом я и сыграла.

С помощью Глории я запатентовала новую методику похудения — серьгу. В этом времени ее еще не существовало, а мастерам с востока и мысли не приходило до меня лечить не весь организм в целом, а отдельные его органы и функции. Европейцам восточный подход к лечению не подходил, им некогда было ловить дзен, у них не было на это времени, поэтому восточная медицина в Америке так и не прижилась, и пользовались ей, как правило, сами Азиаты. Воздействовала иглами-клипсами сразу на три точки: центр голода — для снижения аппетита, обмен веществ — для ускорения метаболизма и точку покоя — чтобы срывов не было. Технологию я не сама, конечно, придумала, а из будущего взяла. Вливаешь немного магии и вуаля — человек без диет спокойно и медленно худеет без побочных эффектов.

Моя методика стала бомбой не только для магов, принеся мне сорок тысяч долларов, когда оформила патент и продала его китайцам, ведь сама его использовать не могла еще много лет. Но больше всего прибыли я получила, когда вложила эти деньги в новый проект — магический айфон!

Когда попала в прошлое, то сразу не до конца осознала масштаб постигшей меня трагедии. Не поняли? А вы представьте, что в 2018 году спать легли, а в 1966 проснулись. Все равно не поняли? Я тоже не понимала, пока машину нашу не увидела.

Это «нечто» небесно-голубого цвета, гордо именовалось «Форд», но смотрелось не краше садовой тачки, даром, что ездить могло. Не вру, я даже всплакнула, сидя на обитом белоснежным дерматином сиденье. И всю дорогу вспоминала свою «японочку» — как у нее в салоне кожей дорого и приятно пахло, да как она, тихо мурлыча, по трассе мчалась. Это как с иномарки на Ладу пересесть. И все вокруг заметно отличалось от того, к чему я с детства привыкла.

Все предметы, на первый взгляд, кроме, пожалуй, телефонов, в шестьдесят шестом году были. Но Боже, какие же они были убогие. Первый месяц, когда я только от попаданства своего очухалась, то у меня сразу эстетическое голодание по красоте началось. И не то чтобы на вещах помешана была, но просто с непривычки все это само в глаза бросалось. Трудно не заметить, когда у тебя вместо двухметрового глянцевого холодильника цвета металл с разными функциями, окажется низкая примитивная коробка типа «Полюс» (по-моему, так он назывался) — допотопный холодильник, доставшийся нам еще от деда и доживавший свой век на даче.

Или телевизор. Я его и в прошлой жизни почти не смотрела, так вещал для фона, но здесь он просто ящиком смотрелся, хотя, по тем временам, цветной телевизор статусной вещью считался. Мы же привыкли — пластик, хром, плоские формы, плавные линии, а здесь все вещи громоздкие были, грубые и угловатые. Непривычно, короче.

Мода тоже не порадовала. Сплошное однообразие. Я, помнится, когда ребенком была, в альбоме мамину фотку нашла, где они с институтской группой на экскурсии какой-то. Так на ней все особи женского пола, независимо от возраста, в платья одного фасона одеты. Приталенные, на ладонь выше колен. Нет, так-то все платья, наверное, разными были по цвету или ткани, но фотка черно-белая, так что смотрелись все, как курицы из одного инкубатора. Причем, не важно: толстая девушка, худая, красивые ноги или кривые, все одевались, как одна, и на голове у каждой — шиньон. Вот что значит мода. У меня такое чувство было, словно буквально в черно-белое кино попала.

Американская мода шестьдесят шестого года ничем не отличалась от моды СССР. Те же однотипные вещи, просто разных цветов. Кто хотел выделиться — носил яркие вещи, кто поскромнее, придерживался классического стиля. Прически тоже разнообразием не отличались. Или типа каре, только прилизанного, или шиньоны и начесы. Макияж яркий, толстые стрелки, накладные ресницы. В то время Брижит Бардо эталоном считалась, вот под нее все и косили. Но по мне, так все слишком нарочито вызывающе выглядело, вульгарно. Мы ведь современные, к более тонко подчеркнутой красоте привыкли.

Больше всего на внешний вид мне хиппи сначала понравились. Их стиль одежды больше на современный походил: рваные джинсы, бахрома, топики, аппликации, кожаные мокасины, фенечки, тряпичные сумки через плечо. Но, приглядевшись, поняла, что от журнальных моделей нашего времени реальные люди существенно отличались. В этом времени они были настоящей язвой общества, которых добропорядочное население негласно пыталось игнорировать. Свободное поведение, вечный флер алкоголя или травы, немытые волосы, расфокусированные глаза и грязная одежда. Короче, доверия они не внушали.

Особенно мужчины разочаровали. Они в себя собрали все то, что я в мужчинах терпеть не могу. Как-то раз, в прошлом, каналы переключала и на канале «Ностальгия» на группу «Песняры» наткнулась. Так вот, мужчины шестьдесят шестого года, все, как один, на тех исполнителей походили. Волосы до плеч на пробор, синтетические рубашки в обтяжку с закатанными рукавами, брюки клеш и у многих усищи и баки, как у Пушкина. На их фоне даже коренные жители смотрелись настоящими мачо.

Индейцы выглядели более колоритно и гармонично, я бы даже сказала, гораздо привычней для нашего глаза. Натуральные ткани, кожа, плетеные аксессуары, длинные, стянутые кожаным ремешком волосы. Чем-то напоминали рок-звезд ранних лет. В общем, мне очень не хватало чего-нибудь привычного из прошлого, чтобы зацепиться за реальность и смириться, и тут, в лавочке на Ремесленной улице я увидела сквозные зеркала. Не такое, как мне Глория дала — маленькое и круглое. Большие, в тяжелой серебряной витой раме, они просто притянули взгляд и меня осенило…

Словоохотливый продавец рассказал, что спросом артефакт в Америке совсем не пользуется, потому как магическая почта моментально срабатывает, да и парные блокноты в ходу. А в интернатах или общежитиях студенты почти не живут, а домой мотаются порт-ключами, и родители за пятнадцать минут могут до любого учебного учреждения в стране добраться без труда. Так что сей предмет интерьера, не дешевый к тому же, никому, выходит, не нужен в современном мире.

— Их бы в Англию продать, — размечтался мастер, — вот там бы они на ура ушли. Это ведь не мы, что сплоченно живем, там каждый по себе. И школа там только одна, да и то интернат. Только вот у всех, кто побогаче, зеркала уже есть, а остальным они и без надобности. Да и Английское правительство что-то мутит последние сто лет. То котлы на ввоз запретит, то перечень запрещенных к ввозу ингредиентов для зелий с каждым годом все длиннее, а то вон Абдула жаловался недавно, что ковры-самолеты им чем-то помешали. Квоты на ввоз импорта понижают, пошлины, опять же, повышают. Непонятная страна… Своего почти ничего нет, и у других покупать запрещают… Это все гоблины проклятые. Сидят на деньгах и выжидают, пока все волшебники в Англии не передохнут, — все больше распалялся продавец, — и в каком уме надо было придумать — зеленошкурым финансы свои отдать! Ой, прости, девчуля, — опомнился Мастер, — увлекся маленько, со мной такое бывает.

— Скажите, сэр, — спросила я, — а вы эти зеркала сами придумали? И как они работают?

— Придумали их в Англии, лет пятьсот назад, а кто — теперь и не узнаешь, — задумчиво ответил старик. — Тогда там годных Мастеров много было, не чета нонешним временам. А работают… как тебе объяснить? Плетения на них связывающие, да и другие, чтобы изображение было, и слышать, опять же, можно было. Технология изготовления сложная, но интересная, теперь не всякий Мастер такое повторить сможет. Да и правду сказать, из всех один я и остался на материке, кто еще подобное смастерить сможет.

Целую неделю думала, доводила до ума идею свою, а потом Глории о ней рассказала. Она женщина умная, сразу смекнула, что к чему, и с бизнесменом одним познакомила. Может, я такая убедительная была, или у него с воображением все в порядке было, только патент на магическое средство связи я на себя оформила, как и фирму. Потом мы Мастера подключили и после подписания договора объяснили, что от него хотим. Самое интересное, что он даже не усомнился в нашей идее, сразу за работу взялся и десять пробных зеркал смастерил. Только проблема всплыла: они по плетению только друг к другу подключались, но предложила все остальные зеркала к первому подключать, а там он сам что-то исправил, и все получилось. Зеркала поставили на поток, и через три месяца прошла презентация — как раз большой магический праздник был, и магические телефоны фирмы «Магия Эванс» увидели свет. Название Глория придумала, а мне все равно было, лишь бы продавались.

Новинку встретили скептически, но с интересом, ведь в то время даже простых телефонов не было, не то что сотовых. А тот бизнесмен не из простых был, потому после полугодовой раскачки все со склада раскупили подчистую, но больше всего мы на аксессуарах заработали. Чехлы — корпуса, с чарами облегчения веса, подвески. В сами зеркала ничего добавить было нельзя, слишком сложное плетение, а вот в чехле чего только не было — от записывающего кристалла до проигрывающего. И на украшение как только не извращались, короче, как и в наше время магический айфон стал статусной вещью, недешевой, между прочим. Но джекпот я сорвала, когда люди из силовых структур и Министерства меня навестили. Вот напугалась тогда…

Оказалось, когда они разобрались, как артефакт работает, то в интересах государственной безопасности, под шумок, выкупили у меня то, первое зеркало, к которому все остальные подключались, и которое по договору хранилось у меня в банковской ячейке. Сумму они не пожалели огромную, до сих пор не верится, да еще после заключения договора о неразглашении, что я подписала, правительство обязалось оплатить мне обучение за все годы, включая Академию. Ежу понятно, что они будут использовать зеркало в шпионаже для прослушки, но такова жизнь. Американское общество — это общество параноиков, а правительство каждый шаг своих граждан отслеживает. Меня это даже не возмущало, что толку спорить с системой, тем более теперь я могла расслабиться и не думать о будущем.

Как только весна наступила, меня в лес потянуло, а для охраны, чтобы меня там никто не съел, ко мне сопровождающего приставили. Этого харизматичного восемнадцатилетнего индейца звали Энэпей, что значит «храбрый», и он, как и все члены его племени, мог превращаться в огромного волка. И пока я по лесу бродила, он незаметно вокруг меня оборотнем бегал — охранял. Можно сказать, что Эн стал моим первым другом в этом мире, хоть у нас и разница в возрасте приличная была. Он мне про племя рассказывал, про обряды, предания предков, звериные повадки и обращения. Было интересно.

Собирание трав превратилось для меня в приключение. Раньше я сама выбирала, что собирать — что на глаза попадалось или в чем нужда была. А теперь, стоило мне в лес зайти, как меня словно магией тянуло туда, где травы открывались, что сам лес мне дарил. Причем он словно подсказывал мне, как обрезать или выкапывать правильно, чтобы нужное сохранить. Вот и не верь теперь, что он живой и разумный. Так что я все каникулы по лесу бродила, как снег сойдет и до первых заморозков.

На душе у меня было спокойно — впервые почувствовала себя полезной и нужной. Травы я Эн отдавала, какие его людям нужны были, а остатки в аптеку сдавала. С клеймом Герболога-интуита они на ура шли, но мне главное не деньги были, а удовольствие и свобода. Так и прошли эти два года, ничего не предвещало перемен, но однажды снова все изменилось.

Папа вернулся с работы странно рассеянный и после ужина огорошил нас новостью, что нам придется уехать на несколько лет в Англию.

— Я не могу не поехать, дорогая, — расстроенно сказал он. — Наша компания на плаву только потому, что международные контракты были заключены еще до кризиса. Теперь я равный партнер, отвечаю за весь проект и не могу отказаться, тем более что условия предлагают замечательные. Коттедж и транспорт полностью оплачены фирмой, да и зарплата в разы больше, я уже не говорю про премии. Конечно, ты с детьми можешь остаться, и тогда я буду к вам приезжать.

— Что ты такое говоришь, — возмутилась расстроенная мама. — Что мы будем делать здесь одни, без тебя, да еще два года?

— Возможно три, Роза, — добавил отец, — все зависит от наших партнеров и их поставщиков.

— Тем более, — отрезала мама, — я не собираюсь жить одна, без мужа, как соломенная вдова. Хорошая жена всегда следует за мужем. Мы едем все вместе и точка. Девочки, давайте быстрее достанем карту и найдем на ней то место, где нам предстоит жить, — решительно и воодушевленно добавила она, заметив во взгляде мужа благодарность и облегчение. Он поднялся, и мы все, не сговариваясь, потянулись друг к другу и застыли в нежных объятьях. Мне не хотелось никуда ехать, но когда мы все вот так, обнявшись, делились теплом души, все остальное казалось неважным.