Приключения пацанки в Хогвартсе (джен)

Пространство вокруг меня бешено завертелось, а потом я оказалась в незнакомой комнате, как позже поняла, прихожей. Не успела оглядеться, как наверху громко хлопнула дверь, и на площадку выскочили двое детей лет пяти. Мелкое черноволосое нечто неопределенного пола, за которым гнался крупный, но довольно шустрый блондинистый пацан.

— Стой, уродка! Стой, а то хуже будет, — заорал блондин, нагоняя, как оказалось, девчонку на верхней ступеньке лестницы и припечатывая ей со всей дури по спине своей увесистой ладонью. Брюнетка покачнулась и, удивленно распахнув зеленые глазищи из-под видавших виды допотопных очков, рухнула вниз, пересчитав собой все ступеньки, после чего сломанной куклой приземлилась у самой нижней и, всхлипнув пару раз, затихла.

Я много чего повидала в этой жизни, но это хрупкое тельце с неестественно согнутыми конечностями — самое страшное, что мне приходилось видеть. Бросилась к ее телу, но так как своего у меня не было, то облегчить ее страдания не могла, и пришлось просто топтаться рядом в надежде, что ей помогут.

— Что ты стоишь, придурок малолетний? — заорала, глядя на застывшего в ужасе пацана с выпученными глазами и приоткрытым ртом. — Беги за помощью, кретин, пока не поздно.

Он меня, конечно, не услышал, но отмер, наконец, и с громким криком бросился вон.

— Мама! Мама-а-а!.. — разнеслось по дому.

Девочка тем временем внезапно открыла глаза и посмотрела прямо на меня.

— Мама?! — то ли утвердительно, то ли вопросительно прошептала она. Взгляд ее снова расфокусировался, и она отключилась. Отвлек меня шум. Оглянулась и увидела на верхней площадке высокую худощавую блондинку, которая с ужасом смотрела вниз, зажимая себе рот ладонями, чтобы не заорать.

— Вернон, — взвизгнула она, — Вернон, скорее сюда…

Из дальней комнаты неторопливо выплыл очень полный мужчина с усами в стиле Буденного. Увидев представшую перед ним картину, он на пару мгновений растерялся, но неожиданно быстро для такого тюфяка взял себя в руки и резво сбежал по лестнице. Немного поколебавшись, он протянул руку и приложил дрожащие пальцы к шее девочки.

— Она жива, Туни, — с явным облегчением сказал он супруге. — Быстрее вызывай скорую, пульс очень слабый…

Женщина, дрожа, спустилась вниз и, обойдя тело по кривой дуге, бросилась к телефону, безуспешно стараясь набрать номер негнущимися пальцами.

— Может, ну его, Вернон, — срывающимся голосом обратилась она к мужу, оставив свои бесплодные попытки. — Оно само заживет, как всегда, просто надо подождать…

— Боюсь, на этот раз все гораздо хуже, — ответил он, нервно потерев переносицу, — она может умереть.

— Но нас посадят! — истерично возразила она, срываясь на высокие ноты. — Нас посадят, а сына отдадут в приют.

И она осела на пол, так и продолжая держать в руках бесполезную трубку телефона. Я немного понаблюдала за отчаявшейся женщиной, возмущаясь ее бездействием и в то же время хорошо понимая ее сомнения — она просто хочет защитить своего сына и сохранить семью, но тут нас обеих отвлек Вернон.

— Туни, посмотри… Что это? Что за чертовщина здесь происходит?

Я поглядела вниз и увидела странную вещь. Тело девочки испускало яркий свет; с каждой минутой он сиял все ярче и окутывал ее все плотнее. Вскоре и она, и я оказались в словно бы мерцающем коконе, зависшем в полуметре над полом.

— Петунья, хватай Дадлика и бегите во двор через задние двери, а я тут присмотрю, — решительно сказал Толстяк жене, и даже крепко встряхнул ее для верности.

Женщина понятливо кивнула и со скоростью спринтера рванула наверх, окликая сына. Тем временем свет полностью заполнил сферу, перекрыв мне дальнейший обзор на происходящее в доме. Думала, что удивить меня еще больше не получится, но… ошибалась. Из тела девочки вылетели две «сущности». Одна размером с теннисный мячик, ярко сияющий и переливающийся, словно драгоценный камень, вторая — с мячик от пинг-понга — более материальная на вид и немного неправильной формы, как бы состоящая из черного тумана. «Сущности», не обращая внимания друг на друга и меня, подлетели к световой преграде и стали биться и слепо тыкаться в нее, словно ощупывая, ища выход, а потом нас всех рывком втянуло в тело.