Приключения пацанки в Хогвартсе (джен)

Собственнические и властные поцелуи мужчины моментально разожгли во мне долго сдерживаемый пожар, но окончательно потерять голову не позволили. Даже обидно, как запросто Том отстранился и вежливо, с абсолютно невозмутимым видом сопроводил меня к камину, чтобы отправить на Гриммо, и только его немного неровное дыхание напоминало, что мужчина все же целовался, а не поднялся из-за стола, где писал очередной доклад или указ. Его самообладание поражало. Он словно показал мне, кто в доме хозяин, а потом бесцеремонно вытолкал, и его совсем не заботило мое состояние.

Я вышла из камина на Гриммо в полном недоумении, а после, впав в ярость, дала выход гневу и, психанув, расколотила пару ваз. Ничего не изменилось, чертов Марволо так и не желает признавать меня равной себе и играет со мной, пытаясь подавить своим авторитетом. Ему почему-то важно подчинить меня, и я не могу понять, зачем. Неужели так трудно идти рука об руку, вместе, доверяя друг другу, тем более что я доказала свою преданность и полезность? Но нет, ему мало. Он не хочет видеть рядом с собой самодостаточную личность, он хочет, чтобы я с восторгом смотрела ему в рот и выказывала покорность. Черта с два. Не дождется. Хочет войны, он ее получит.

Вальбурга, прибежавшая на шум, окончательно испортила мне настроение, когда, выслушав меня, поддержала зятя и не согласилась с моими жалобами на Тома и его пренебрежительное отношение к будущей жене.

— Я, конечно, понимаю, — менторским тоном сказала она, — ты уже взрослая, и никто тебе не указ. Но не кажется ли тебе, что ты сама виновата в создавшемся положении? Все твои друзья обзавелись семьями и детьми, даже у твоей бывшей грязнокровной подруги их двое, в то время как ты все бегаешь от ответственности. Иногда ты мне до дрожи напоминаешь Сириуса, только вот он с годами все же изменился, я бы даже сказала, взялся за ум, в то время, как ты, взрослея, словно впадаешь в детство. Ничего удивительного, что твой будущий супруг пытается тебя приструнить. Твое поведение просто напрашивается на порку. Роди ему сына, и навсегда займешь в его сердце место матери его наследника, достойной уважения и почитания. Не дело соперничать с мужем за власть в собственном доме. Твоя женская сила — в твоей слабости, а два сильных характера в доме никогда не уживутся. Будь похитрее и не решай все нахрапом. У нас консервативная страна, чтущая традиции, и долг женщины — подчиняться мужу, хотя бы для вида.

Ее нравоучения меня немного успокоили — а правда, чего я сорвалась? У меня еще вся жизнь впереди, чтобы отомстить, а я уж постараюсь, чтобы Лорду жизнь медом не казалась, если он и дальше на своем стоять будет. Свадьбу назначили через полгода, на Рождественской неделе, а пока я отдавала визиты, знакомилась с обстановкой в стране и встречалась с друзьями.

Драко стал колдомедиком, правда, пока не практикующим — ему осталось доучиться что-то около года. Первые минуты встречи он чувствовал себя несколько скованно, видимо, не знал, как себя вести с женой своего Лорда; но, нарвавшись на легкий подзатыльник, оттаял, и дальнейший разговор прошел уже более непринужденно. На будущее мы договорились, что субординацию будем соблюдать только на людях, тем более что мы близкие родственники. Стать врачом моей семьи он согласился, и даже поблагодарил меня за прошлый разговор с его отцом: все же к политике его никогда не тянуло, но отказать семье сам он бы не решился.

Лаванда при встрече с визгом повисла на моей шее, быстро щебеча что-то восторженное, Нарцисса ласково обняла, а Люциус засыпал комплиментами и приложился к ручке. Трехлетний Скорпиус был самым прелестным ребенком из всех когда-либо виданных мною — белокурый ангелок с огромными голубыми глазами и пухлыми губками своей мамы. Люциус подсуетился и попросил стать ребенку крестной (после того, как я выйду замуж, конечно). Я обещала подумать, хотя в душе уже знала, что соглашусь.

Надо сказать, что такого понятия, как крестины, в магической Англии не было, вернее, волшебники не спешили связывать себя подобными узами: ведь каждый обет перед магией — это ответственность, где на кону стоят не только магия, но и жизнь. Обычно такое практиковали в смутные времена, прося защиты для ребенка у более могущественного мага, и на эту роль не каждый подходил. Например, Поттер не мог бы стать крестным своего друга Блэка, потому что стоял ниже него на иерархической лестнице, как и полукровка Снейп не мог стать крестным Драко, как бы отцы ни дружили между собой.

А не согласилась я сразу только потому, чтобы у продуманного Люциуса, норовившего подобраться к Лорду как можно ближе, стремясь еще больше упрочить свое положение, не создалось впечатления, что я ради дружбы с его сыном стану исполнять все его просьбы.

Гермиона превратилась в прелестную женщину — красотка с мозгами, как я когда-то ей напророчила, и ей необычайно шли устаревшие на пару-тройку поколений волшебные наряды. Она умудрилась получить ученую степень по двум дисциплинам и родить двоих детей: Кастору уже было пять, младший, Генри, был одногодкой сына Драко. Мы поговорили очень душевно, без напряга. Было заметно, что она скучала и очень рада меня видеть. Домоседкой ее назвать можно было с трудом. Она предпочитала работать, пока ее свекровь занималась с детьми, тем более с разрешением от министерства на ритуалы заказов у нее было много. Пацаны у нее получились на загляденье, что неудивительно с такими красивыми родителями, и очень смышленые. Свекровь и свекор на нее нарадоваться не могли, хотя отец Седрика был человеком сложным и ему было трудно угодить, а уж муж от нее просто без ума был, не скрывая своего счастья и довольства.

Снейп тоже заскочил пару раз на Гриммо — пошушукаться с Дамблдором, да и меня снабдить последними новостями. Выглядел он гораздо лучше и спокойней, чем когда был простым деканом. Он так и остался директором Хогвартса и с нетерпением ждал, когда я наконец-то выйду замуж и займусь школой сама, избавив его от надоевшей должности.

Конечно, становиться директором я не собиралась, но у меня с Томом был договор, что нововведения в Хогвартсе, реформы образования, новые назначения и контроль за тем, как при новом режиме относятся к магглорожденным, я осуществляю сама (вместе с советом попечителей, разумеется). В качестве обязательного свадебного подарка от жениха я стребовала с Тома защиту магглорожденных от насилия всякого рода. Мне бы не хотелось, чтобы страна вновь вернулась к патронажу над грязнокровками, который с таким трудом был отменен Дамблдором не так давно и по сути являлся рабской кабалой для магглорожденных, делая их игрушками аристократов. Знать, что я приложила к этому руку, мне было неприятно, но Лорд, как ни странно, пошел мне на уступки, в обмен взяв с меня слово, что я не буду вмешиваться в его управление страной. Я согласилась.

Беллатрикс… Тетя Белла стала моей главной проблемой. Гадский Лорд полностью абстрагировался, оставив решение напряженной ситуации за мной. Последние два месяца перед свадьбой я провела в маноре Малфоев, потому как именно Нарцисса и Беллатрикс готовили праздничное торжество на правах моих близких родственниц — ведь матери у меня не было, а планировать свадьбу самой невесте было не принято.

Там, собственно говоря, я и познакомилась со всем ближним кругом Пожирателей, включая тех, кого на третьем году правления Тома выпустили из Азкабана. Вживую они не показались мне такими отвратительными и ненормальными маньяками, коих я запомнила в памяти Лорда, но и он сам тогда был несколько неадекватен. Видимо, они тоже тронулись умом из-за наличия метки, полностью разделяя и копируя психоз своего хозяина. Отъевшись и отдохнув после «курорта», это сборище пожирателей выглядело вполне прилично, хотя, несмотря на дорогую одежду и сытую жизнь, глаза у них были потухшие: в них застыла тоска и не хватало искры жизни. У всех, кроме Беллатрикс — вот у кого глаза горели одержимым, яростным блеском, как два фонаря в ночи: эту психопатку не сломил даже Азкабан.

При первой встрече она демонстративно, молча и медленно обошла вокруг меня, как бы оценивая, скривив губы и, словно кошка хвостом, раздраженно постукивая себя короткой и кривой палочкой по предплечью, от чего из нее при каждом ударе угрожающе сыпались искры.

— Ну не знаю, — презрительно скривилась она, откровенно таращась на меня, — и что милорд в ней нашел? Если судить по разговорам, то невеста, по крайней мере, Клеопатра, а на деле — обычная посредственность, а еще и толстая. Посмотри, Нарси, какой у нее плебейский зад, как у простолюдинки.

— Тем лучше для милорда, — не без издевки парировала я. — С такой фигурой я уж гарантированно нарожаю ему наследников. Вы не забыли, тетя, что их должно быть не меньше трех? А ведь не все из них могут родиться мальчиками. Что касается так называемой моей полноты, так мужчины на кости не бросаются. Лучше, как говорится, качаться на волнах, чем биться о скалы, — добавила я, ехидно оскалившись.

После такого я гарантированно перешла из разряда темной лошадки во врага номер один. Кстати, про полноту Белла загнула. На мне жиринки не было лишней, одни упругие мускулы, спасибо работе, но по сравнению с изящной Нарциссой и очень худой Беллатрикс я действительно выглядела как богиня плодородия рядом с бесплотными нимфами. Фигурой я пошла в Вальбургу, а она была скорее статной и фигуристой, чем субтильной. Вообще аристократкам присуща благородная бледность вместо загара, как у меня, и полупрозрачные тела с проступающими голубыми венками под тонкой кожей, совсем не как мое натренированное тело. Так что я могла понять тетку, но меняться не собиралась: у меня муж — глава государства, пусть они теперь сами на меня равняются.

Показав Беллатрикс зубы и надавив ей на самое больное, я немного успокоилась, но, как оказалось, ненадолго. И все бы ничего, но она повадилась цепляться ко мне при всех. Обычно, когда внутренний круг во главе с Лордом ужинал по-простому в маноре, она презрительной усмешкой громким шепотом комментировала мои действия и внешний вид. Я старалась не реагировать, но оставить такое хамство без ответа не могла, потому как все с интересом и азартом следили за нашими перепалками и даже, судя по довольной роже Долохова, делали ставки, кто кого. Лорд хранил невозмутимость, никак не пытаясь урезонить не в меру активную последовательницу, а остальные, зная ее характер просто развлекались нашим противостоянием.

— Посмотрите на нее, — громко шептала она Джагсону, сидевшему рядом с ней, — разве она достойна повелителя? И что можно было найти в такой простой девчонке? Вот взять Нарциссу, например, или меня: сразу видна порода, утонченность истинной леди, а тут на что можно польститься? — гвардеец с толстой кормой. Да у нее даже метки нет.

— Может быть, на молодость, тетя? — ласково улыбнулась я, отложив салфетку. — Как ни посмотри, а моя, как вы некуртуазно выразились, корма на тридцать лет моложе вашего седалища. Что касается метки, так не далее как вчера милорд поставил мне прекрасную метку. Правда, я не смогу должным образом ею похвастаться, она находится в несколько неприличном для демонстрации в обществе месте. Но, право, если бы вы не были так озабочены чужими делами и чаще появлялись в своем маноре, то тоже могли бы похвастаться чем-то подобным. Спасибо, леди Малфой, ужин был великолепен, но мне несколько нездоровится, так что я, пожалуй, пойду. Простите, господа.

Я встала с места и раскланялась с обществом, намереваясь уйти, когда раздался вопль и мне в спину понесся красный луч Круцио, — нервы тетки не выдержали. Я укрылась за щитом, в то время как Лорд, накрыв стол защитной сферой, продолжал трапезу, наблюдая за нами, как за спектаклем. Белла продолжала в ярости кидать в меня проклятья, а Нарцисса молча заламывала руки, глядя, как ее парадная гостиная превращается в руины.

— Все, ты мне надоела, тетя Белла, — сказала я, — вызываю тебя на бой.

Лорд чуть заметно ухмыльнулся и под истерический хохот женщины, не вставая с места, наколдовал нам дуэльный купол.

Бой был недолгий, но изматывающий. Белла не была новичком и предпочитала стремительное нападение, не стояла на месте, а все время металась по площадке, бросая всевозможные заклинания, самым безобидным из которых было Круцио. Весь темно-магический арсенал библиотеки Блэк во всей красе. Но мне звание Мастера тоже не за спасибо дали, тем более три года практики даром не прошли, так что я с трудом, но спеленала ее, а потом по-маггловски избила до полусмерти и сдала на руки мужа. Меня спасла холодная голова и все нарастающая ярость соперницы от того, что я не поддалась на первых трех минутах боя, как она думала.

Вернулась она только за три дня до моей свадьбы совсем другим человеком, и с тех пор ходила за мной, как привязанная: видимо, убедилась для себя, что во мне все же что-то есть. А после свадьбы, когда наши магии с мужем смешались, она и вовсе стала воспринимать нас с Томом, как одно целое. И не верьте, когда говорят, что она была в Лорда влюблена. Просто Том через метку пожирателей своей магической силой поощрял для магов она как наркотик, особенно для Беллы, ведь у Блэк особая чувствительность к магии. Даже я ее зависимости не избегла, правда, у меня она немного не так проявляется.

Свадьба получилась роскошная и, как по мне, излишне помпезная, но Лорд всегда был истинным любителем пафоса и театральщины. Но самое неприятное ждало меня после. Помнится, когда я читала фанфики, то лишение девственности на алтаре рода воспринималось мной несколько скептически, как упомянутое для привлечения читателя. Но, обучаясь на ритуалиста, я убедилась, что это не так. По сравнению с ритуальным сексом для воссоединения с родовыми сущностями, демонами-покровителями и жертвоприношениями, зачатие на камне рода выглядело даже более приемлемо.

Когда я поняла, какой именно ритуал меня ожидает, то схватилась за голову. При обычном магическом браке секс на алтаре не практикуют — незачем. Гермионе тоже пришлось полежать на алтаре, ведь ее одновременно принимали в род. Свидетелем у нее выступал сам свекор, как глава рода.

У меня же было все несколько иначе. Мой муж не вводился в род Блэк, как и я не уходила в род мужа, да еще и первенец, самый сильный магически, не наследовал мужу, а отходил роду Блэк как наследник. Потому помимо Сириуса наблюдать за процессом должны были еще три свидетеля. Они перед Магией должны были засвидетельствовать, что жених отказывается от первенца в пользу другого рода, и отнести его в покои новобрачных, потому как сил после ритуала у мужчины останется немного. Зная Магию своего рода, я была уверена, что Том и на ногах стоять не сможет.

Не знаю, как вам, но мне претила сама мысль заниматься сексом перед четырьмя свидетелями, один из которых — собственный отец. Но когда дело касалось ритуалов, у магов такое понятие, как стыд, пропадало напрочь, хотя в обычной жизни все они были излишне чопорны и степенны. Они очень мне напоминали японцев — с виду излишняя вежливость и такт, а копни — извращенец на извращенце.

Свидетелями выступали Барти, Рабастан и Малфой, причем младший, и мне понятен выбор Лорда. Все названные маги были сильны и нуждались в снятии проклятий со своего рода, а еще это была великолепная возможность привязать их к себе магическими узами благодарности, причем не только их, но и впоследствии весь род. Быть свидетелем в таком ритуале означало большую честь и нехилые дары от Магии.

Ближе к вечеру мы оставили гостей и переместились на Гриммо. Переодевшись в ритуальные мантии, мы с Томом спустились вниз, к камню рода, где нас ждал Сириус и свидетели. Глава рода произносил воззвание к магии рода, а мы с мужем стояли с двух сторон от алтаря, держась за руки. Потом свидетели запели, вернее, они нараспев произносили слова, которые слух воспринимал как протяжную бесконечную песню. На их ладонях, сложенных вместе напротив лица, вспыхнуло фиолетовое пламя, отрезая от их нескромных взглядов нашу пару, хотя глаза у них были и так закрыты, а сами они, включая Сириуса находились в трансе и, похоже, не сознавали, где они. Впрочем, для меня так было спокойнее, а Лорду было все равно — если вспомнить их пожирательские оргии, так они еще и не то устраивали, не к ночи помянуты.

Когда нужные слова были произнесены, я скинула мантию и под мерный бубнеж свидетелей легла на камень, который был удивительно теплым. Самое странное, что он, такой гладкий и ровный, словно подстроился под меня, как ортопедический матрас. Я внутренне нервозно хихикнула — похоже, его уже протерли многие поколения Блэков, и я просто вписалась во все эти выпуклости и впуклости.

Никаких прелюдий не было и в помине. Я лежала на камне, впадая в транс, сознание уплывало, а потом невыносимая боль вернула меня в тело, заставив зашипеть и зарычать. Еще бы немного, и я бы завыла, но меня уже унесли волны блаженства, и к телу оно не имело никакого отношения. Что там происходило, я не помню. Моя душа словно парила над телом, и последнее, что я запомнила — темные стены ритуального зала, по поверхности которых разошлись тонкие сияющие линии, словно проступившие капилляры, пульсирующие в ритме сердца маленькой жизни, которая сейчас зарождалась внутри меня. Как все закончилось и как отец меня нес до спальни, я не помню. Очнулась я утром, в одной кровати со спящим мужем. Потянувшись и не ощутив никакого дискомфорта, я тихонько стащила с Тома легкое одеяло и принялась рассматривать того, с кем мне предстоит прожить остаток жизни.

Увиденное меня удовлетворило. Марволо выглядел как молодой бог, но в нем не было ничего от юноши. Все его тело излучало мужественность, присущую мужчинам за тридцать пять. Мощный, скорее атлет, чем утонченная сила аристократа типа Малфоя или Крауча. Муж зашевелился, поменяв положение, и полностью лег на спину, расслабленно раскинув ноги, а его член под моим пристальным взглядом заинтересованно дернулся. Похоже, он проснулся и сообразил все раньше хозяина.

Мое тело прошило желание, я ухмыльнулась своим пошлым мыслям и позволила себе удовольствие спустить, наконец, чувства с поводка и дать себе волю. Лорда ждало феерическое пробуждение, после чего он тоже присоединился к процессу, и вниз мы спустились только к ужину. После мне пришлось выслушать возмущенную Вальбургу, которая, оказывается, подглядывала за нами с пейзажа.

Оказалось, женатым аристократам подобная распущенность, которую я себе позволила, перепадает только в борделе. Ни одному из них и в голову не придет потребовать от жены подобное непотребство. Маги очень консервативны и косны. Ты можешь походя нагнуть служанку, завязать в узел шлюху, уткнуть себе в пах проститутку, но к жене ты должен относиться с уважением, и я, выросшая в будущем, после сексуальной революции, фанфиков и работе в клубе, нарушила все допустимые нормы морали. Хорошо еще, что Лорд был полукровкой и его не обучали семейному кодексу, да и знал он, что я из будущего и не принадлежу на самом деле этому миру. Так что он даже глазом не моргнул, а значит, ничего против не имел. Повезло еще, что жить нам предстояло не в семейной обители Блэк, а то, боюсь, нотации и возмущения от дотошного и шокированного портрета меня бы до конца дней ждали.

Все присутствующие поздравили нас еще раз, мы обменялись подарками и перенеслись в манор Гонтов. Медового месяца как такового у нас не было, но Марволо всегда давал мне то, в чем я нуждалась, а нуждалась я в сексе, особенно с третьего месяца беременности, когда муж запретил мне лишнюю активность, могущую повредить ребенку.

Гермиона тоже была в тягости, девочкой, как сказал Драко, став и ее врачом тоже. Лаванда, к слову, тоже ждала ребенка — проклятие одного наследника с рода Малфой было снято участием в моем брачном ритуале. Так что мы порешили поженить наших отпрысков, когда те вырастут, если, конечно, они понравятся друг другу.

Сына я назвала Регулус. Вальбурга рыдала от счастья, думая, что я назвала мальчика в честь ее погибшего сына, но я просто схитрила, посчитав, что Регулус звучит лучше, чем Орион, Альдебаран и ему подобные извращения, которые она мне предлагала. Счастливый Сириус сразу принял его в род, сделав наследником. Гермиона разродилась два месяца спустя красивой девочкой. Назвали ее Камилла. А еще через год мы заключили предварительную помолвку между нашими детьми. Отдохнув один год, я провела ритуал и снова залетела, родив наследника Гонтов Геллерта, а еще через полтора года — еще один ритуал, наследника Поттеров Брайана. Называть сына Альбусом я не рискнула во избежание скандала с мужем, который его на дух не переносил.