Дары Звезд (джен)

Он падал в глубокое серое нечто. Где-то там, высоко, оставались кричащий от горя Гарри, потерянный Ремус, обнимающий его, хохочущая Беллатрис, испуганная Тонкс… Кажется, своей смертью он сделал крестника несчастным, а друга — еще более потерянным, но его это уже мало волновало. Его обволакивал покой, словно сон забирал его после долгого тяжелого дня. Но его полудрему прервал женский голос:

— Ну здравствуй, Сириус Блэк, последний носитель Звездного Огня.

И Сириус понял, что он уже стоит в каком-то огромном зале. Точнее — ему казалось, что это был зал, потому что под ногами был каменный пол, но стен не было — пространство вокруг него терялось во тьме, оставляя небольшой светлый участок для него и фигуры в длинной серой рясе.

— Кто ты? — Сириус попытался найти свою палочку, но ее рядом не было, да и помогла бы она ему здесь?

— Твоя воля к жизни поражает, — говорила женщина. — Даже умерев, ты готов дать отпор опасности. Мне всегда именно этим вы нравились. Смелые. Даже когда всю свою жизнь полагались лишь на интеллект.

— Кто ты? — повторил Сириус.

— Одни называют меня Смертью, другие — Жизнью, третьи величают Судьбой. Последнее мне нравится больше, потому что объединяет первые два. Скажем так, я — та, что может изменять судьбы. При некоторых условиях, конечно. И при некоторой доле желания.

— И мою судьбу ты хочешь изменить?

— У меня есть на это право, — ответила Судьба. — Любой Блэк, погибший от руки родственника, может начать вторую жизнь. Обычно они воплощаются в своих потомках, но с тобой род Блэков прервался. Конечно, остались еще эти Черновы…, но в них вашей крови почти нет. А сын Нимфадоры, если он все же увидит свет, станет последним носителем вашей силы. Тебе не в ком воплощаться.

— Тогда почему я здесь?

— Потому что мне не нравится, когда кто-то играет с моими игрушками. Блэки и Поттеры всегда были моими. Они меняли мир, поддерживали в нем равновесие и катили вперед одновременно. А вас превратили в пешек на шахматной доске. Ну… ты, может, дотянул до ладьи или коня, которого с легкостью пустили в расход.

— И что же меня ждет?

— Ты вернешься в свое прошлое, — гордо ответила Судьба.

— Но я не хочу. Снова пережить все потери… друзей, родных…

— Ты можешь все исправить. Твоя память останется с тобой.

— И моя боль. Я устал. Подари мне покой.

— Я сниму с тебя сожаления прожитых лет, но оставлю память. Ты будешь помнить свою жизнь, но призраки прошлого не будут пытать тебя в кошмарах. Ты будешь снова молод. И с тобой будет твой друг. И те самые родственники, о смерти которых ты жалеешь. Разве ты не хочешь их спасти?

— Даже так? — вздернул брови Сириус.

— Тебе понравится. Исправь все. Раскрути этот змеиный клубок, разберись с теми, кто пустил будущее твоего рода под нож. Сохрани его. Это мое условие.

— Сохранить род? Я не питаю к нему теплых чувств.

— Разве? Неужели за все эти годы ненависти к матери ты забыл все остальное? Своего отца? Или любимого дядю? Кузин? А деда? Неужели забыл, каким род был до того, как Арктурус Блэк заперся в мэноре и перестал следить за грызней своих детей?

Сириус на секунду замер:

— Да, мы когда-то были едины. И я даже любил их всех — этих несносных слизеринцев, но мне не забыть упреки матери. Никогда. И то, что отец не вступился за меня. Брата, который ушел в пожиратели. Кузин, которые перестали быть Блэк с той же легкостью, как обычно меняли наряды.

— Твоя мать — лишь одна из Блэк. И она воспользовалась своим даром, тебе ли не знать как он действует. Неужели из-за этого ты позволишь всем остальным стать… ничем? А твой друг — он ведь тоже немного Блэк? В твоих силах принять титул Лорда в обход отца. Так часто делается — ты сильнее Ориона в несколько раз. Звездный огонь в тебе сиял так ярко, что не было тех, кто мог бы ему противостоять. Откажись от предрассудков, отпусти чужие грехи и стань счастливым. Снова. Проживи эту жизнь иначе — не на задворках подколодной борьбы, а впереди, на острие. Стань лидером, стань путеводной звездой для всех своих близких. Ты сможешь.

Сириус горько усмехнулся — он слабо представлял себя в качестве лидера.

— У тебя есть все качества для этого, — словно возразила ему судьба, — просто поверь в это. Я помогу тебе… совсем чуть-чуть. Я не могу сказать тебе, кто все это затеял и почему, но ты и сам найдешь ответы. Так что? Ты согласен прожить жизнь Сириуса Ориона Блэка по-другому?

— Хорошо.

— Я, как и сказала, сохраню твою память, но сотру твою боль. Ты вновь будешь молод, на тебе никак не отразится твоя тяжелая жизнь. Только память и знания. Я пришлю к тебе ту, которая напомнит о том, что не все Блэки были рады твоему уходу из семьи. И еще скажу кое-что. Ты родился очень сильным магом. Еще при рождении был сильнейший выброс магии и твой дед заблокировал часть твоей силы. Обычно ограничения снимают в семь-восемь лет, но Арктурус не рискнул. Вновь — сила твоя так велика, что ему было сложно представить, на что ты будешь способен с ней. Поэтому твой дар спит, поэтому твоя кузина смогла победить тебя. Ты должен потребовать у деда снять ограничители. Иначе ничего не получится.

— И он их снимет?

— Конечно. Если ты о них знаешь — можешь и сам их снести, а это гораздо опаснее. Поэтому снимет. А ты пообещаешь мне две вещи.

— Какие?

— Первая — ты сохранишь как можно больше Блэков. Найди всех, кто был изгнан из семьи, кто покинул ее или кто так и не пришел. Сохрани всех, в ком есть кровь Блэков, пусть даже звездный огонь в них и потух.

— Хорошо. Собрать всех родственничков и не дать им разбежаться.

— Вторая — ты продолжишь свой род.

— То есть женюсь и заведу парочку мини-Сириусов?

— Да.

— Условия не кажутся сложными.

— Если ты их не выполнишь, то у тебя однозначно не получится выжить в этой заварушке. Помни — Блэки сильны вместе. И чем вас больше, тем вы сильнее. Забудь обиды и предрассудки, попробуй их понять, разберись в причинах их поступков… стань взрослее, если уж подытожить все это. И тогда ты умрешь в преклонном возрасте, окруженный любящей семьей и друзьями.

— Я обещаю.

— Что ж. Я дам тебе подсказку. Ты знаешь, что друг против друга борются две силы. Не верь ни одной. И еще — настоящий кукловод хорошо прячется, ты его даже не встречал ни разу.

— Я понял.

— Тогда удачи тебе, Сириус Блэк.

Темнота из углов начала приближаться, и уже через мгновение Сириус погрузился в абсолютный мрак. Чтобы открыть глаза и резко сесть на постели…

— Господин Сириус, — противно ныл над ухом Кричер, старший домовик Вальбурги, — пора вставать, вы опять проспите завтрак и хозяйка будет гневаться.

Сириус с недовольством взглянул на домовика, но тот смотрел на него с такой рабской влюбленностью в глазах, что Сириус проглотил слова возмущения. Ведь действительно — до побега Сириуса этот самый эльф исполнял все капризы молодого хозяина и часто еще и покрывал некоторые шалости. А потом Сириус «разбил сердце своей матушки»… и потом эльф просто сходил с ума, потому что некому было погрузить домовика в сон, и он доживал свои дни в пустом доме. Жутко, наверное.

— Хорошо, я встаю.

— Я приготовил вам мантию! — радостно выкрикнул домовик.

— Я не надену мантию.

— Если господин опять спустится в ужасной магловской одежде, то хозяйка опять разозлится, и вы поссоритесь, а ведь господин уже сегодня покинет дом до самого Йоля.

— Подай мне брюки и блейзер, которые подарила кузина Меди, — вздохнул Сириус.

— Хороший выбор, господин! — радостно вскрикнул домовик.

Еще бы. Вальбургу в его внешнем виде раздражало вовсе не отсутствие мантии — она сама предпочитала носить магловские платья— ее до дрожи бесили «плебейские тряпки». То есть джинсы и футболки. Сириус пошел в душ, заодно размышляя — в какой же год его закинула Судьба. Скорее всего, сейчас он поступает на шестой курс. Потому что в этот дом Вальбурга (нет, — мысленно поправил он себя, — матушка) переехала весной, перед окончанием пятого курса. И это не может быть седьмой год обучения — тогда бы он был в доме у Поттеров, а не здесь.

Поттеры… Сириус прямо физически ощутил, как он наполняется радостью — Джим жив! Жив, и сейчас тоже идет завтракать, чтобы отправиться в Хогвартс. А если есть Джим, то Сириусу уже ничего не страшно. Надо только сохранить жизнь друга. И если для этого необходимо воссоединиться с семьей — что ж, среди них есть вполне милые экземпляры.

На прошлое Рождество Меди подарила ему брюки и тонкий блейзер, мотивируя свой подарок тем, что желание взбесить мать — не повод одеваться как попало. Но подарок Сириус так и не примерил. Но раз уж количество лояльных ему Блэков действительно важно, то можно и потерпеть.

— Кричер, и принеси мне каталоги с мужской одеждой.

— Господин желает обновить гардероб? Кричер может пригласить портного, если вы желаете.

— Нет, я желаю только каталоги.

Пока Сириус разбирал свои волосы, всерьез подумывая о магловской моде на короткие стрижки, Кричер действительно притащил целую стопку. Сириусу потребовалось минут пятнадцать, чтобы выбрать себе новую одежду — не девчонка же, чтобы долго над ней размышлять. А потом он бодро поскакал по лестнице вниз, только к первому этажу он все же сбавил обороты и пошел медленно и с достоинством. Умением быть истинным аристократом — холодным и высокомерным — Сириус владел в совершенстве. Джима, помнится, это бесило. Он не любил, когда его друг надевал маску наследника Блэка. Джим вообще терпел лишь одну маску — ту, которую Сириус носил в школе. Внезапно Сириус задумался — а ведь так мало людей, на самом то деле, знали его настоящего в школе. Он не прятал эмоции и свои желания лишь наедине с Джимом и Ремусом, да еще в этом доме. Но матери было наплевать на то, какой ее сын на самом деле.

Все уже были за столом, но часы над камином показывали без минуты восемь, поэтому Сириус не опоздал. Отец, как всегда, сидел во главе. Справа от него пустовало место для Сириуса — наследника как самого Ориона, так и вообще рода Блэк. Напротив него сидела мать, а рядом — Регулус. Все огромное пространство стола вмещало около тридцати человек, но собирались за этим столом лишь они. Иногда в гости приходил Сигнус или Альфард, да, бывало, забегала Друэлла. А в остальное время дом редко принимал гостей. Вальбурга считалась самой влиятельной из замужних дам. И она больше всех не любила устраивать приемы. Ее вполне устраивал этот закрытый дом и то, что светской жизнью семьи занималась Друэлла.

— Доброе утро, отец, матушка, Рег.

— Ты не опоздал, — сухо констатировала Вальбурга. — И даже выглядишь прилично.

— Решил сменить стиль. Думаешь, мне не идет и стоит переодеться? — не удержался Сириус. — А то Джим переслал мне забавную майку…

— Прекрати это. Так ты портишь все хорошее впечатление, что создал своим появлением.

— Есть пределы и моей послушности.

— Это вообще не про тебя. С самого детства — сплошные проблемы.

— Хватит! — весомо сказал отец, а после продолжил уже мягче. — Не стоит постоянно пилить нашего сына. Он и так уже настолько закалился, что ничем не перепилишь. А ты, Сириус… надеюсь, что взялся за ум и будешь приносить матери меньше расстройств.

— Я постараюсь, папа.

Сириус не делал щенячьи глазки, чем часто грешил Регулус, он никогда не старался понравиться или заслужить расположение строгих родителей. Ему даже было неприятно подобное заискивание Рега. Он с самого раннего детства был собой — в той мере, в какой ему это было комфортно. Вот только имел привычку раздражать мать. Совсем по-детски мстил той за некоторые безрадостные моменты своего прошлого.

Когда Сириусу было лет четырнадцать, он крупно поругался с ней, и в ссоре перешел рамки дозволенного, отчего получил нагоняй уже от деда. Тогда он ушел думать о своей трагической судьбе в малую библиотеку — ту, где на полках стояли летописи семьи Блэк. Он сидел на полу, прислонившись к самому дальнему шкафу. В нем лежали свитки с легендами о роде Блэк. И хотя он и не ревел, чем вообще-то часто грешили Цисси и Касси, настроение у него было настолько поганое, что хотелось выть. И к нему пришел Альфард. Он сел на пол рядом с племянником и начал рассказывать.

— Наша мать была по-настоящему странной женщиной. Француженка, из жутко родовитой семьи, чопорная, правильная и невероятно красивая. Отец не любил ее — это редкость среди Блэков-мужчин, мы почти всегда женимся по любви. Но у них было аж двое детей — это я и Вальбурга. Чтобы ты понял всю глубину странности моей матери, то скажу всего одно: это она привезла традицию прибивать на стену головы умерших домовиков. Она воспитывала нас в строгости. Такой, какая не знакома и вам с Регом. Но мне было лет шесть, когда я переехал в Блэк-мэнор, потому что твоя бабушка попросила. Лу была ранимым ребенком, и с самого детства являлась моей любимой кузиной. Я был ее другом и защитником. Мне, можно сказать, повезло. Я рос среди Блэков, в шуме, в свободе… но твоя мать выросла в Лондонском доме и выросла именно такой, какой ее хотела видеть мать. Идеальной. Разумеется, с легкой погрешностью на шило в заднице у всех Блэков. Она действительно считает, что это вы обижаете ее своими поступками. Это ее мировоззрение и его не удалось исправить даже Ориону, так что и ты не пытайся. Просто прими ее такой, какая она есть. Это уже не исправишь.

На четырнадцатилетнего Сириуса этот монолог не оказал почти никакого действия. Все Блэки вполне горды своим эгоизмом и думают лишь о тех «других», которые им симпатичны. Вальбурга же слишком часто выводила сына из себя — она нарушала его внешнюю невосприимчивость к тяготам жизни. Спустя годы Сириус понял, что в этом он пытался подражать Джеймсу. Но Джеймс, по своей природе добрый и не злопамятный, жил с этим легко и над своими ошибками насмехался так же искренне, как и над ошибками других… А Сириус так не мог. Зато он мог понять и принять. Он это понял, когда они с Ремусом разоряли запас огневиски, пытаясь то ли забыть прошлое, то ли найти друг в друге Джеймса. Ничто не забыто, и на Джеймса ни один из них не похож, но зато именно тогда были досконально изучены обиды и подозрения… жаль, что это произошло слишком поздно.

От мыслей его оторвал вопрос отца:

— Ты и в этом году будешь доводить брата и его друзей? — строго поинтересовался Орион.

Он прекрасно знал, что мародеры подчеркнуто не трогают никого из Блэков. Но так же знал, как сильно не нравится младшему сыну тот факт, что его брат является одним из главных врагов его факультета.

— Нет, что ты. Думаю, мы уже переросли подушки-пердушки и взрывающиеся стаканы. Да и времени у шестого курса немного. Джеймс теперь капитан сборной факультета, а Ремус с прошлого года твердит, что мы подрываем его авторитет старосты… Да и пора переходить на новый уровень…

— Новый уровень?

— Как-то не справедливо, что страдают только змейки. Ханжей и на моем факультете навалом. Пусть будет наказан неосторожный зануда, — улыбнулся Сириус.

— Звучит настораживающе. Мне теперь еще чаще будут приходить гневные послания от Минервы?

— Папа, что ты! — притворно испугался Сириус, — Мы уже почти год не попадаемся на шалостях.

— Конечно, кроме того раза, когда вы запустили сигнализацию Хогвартса, о которой уже почти все забыли.

— Это было сделано в ходе эксперимента, — тряхнул головой Сириус.

Отец задорно улыбнулся, а мама посмотрела на обоих строгим взглядом. Хоть и прекрасно знала, что это не поможет. Орион не считал предосудительным поведение сына. Он еще помнил Финеаса, а тот любил повторять, что «Блэкам можно все, кроме массового геноцида, да и от того можно отбрехаться».

На вокзал ехали на машине. Вез их Альфард — единственный из семьи, соизволивший получить права. Тот всю дорогу шутил над Вальбургой. Шутил совершенно по-детски, но старшая сестра все равно попадалась на эти розыгрыши и лезла проверять пятно на щеке, грязь на юбке или жука на пиджаке. Орион сидел сзади с сыновьями и внимательно слушал Регулуса — тот рассказывал отцу что-то про квиддич. Рег вообще маниакально искал одобрения отца. Орион был скуп на похвалу, к тому же для него мало что значили блестящие оценки сына, его место в команде и правильные друзья. Гораздо интереснее ему было со старшим, тот рассказывал, как они вылили на Себастьена Гойла ведро лягушачьей икры. Или показывал в красках Нарциссу, которая в коридоре наступила в остатки навозной бомбы, запущенную братьями Пруэтт. Или спрашивал у отца что-нибудь о странном заклинании из учебника за седьмой курс. Сириус не искал одобрения отца, но его все любили. Несмотря на Гриффиндор, гневные письма из школы и мятые футболки. Сириус обладал блэковской харизмой, которая притягивала к нему вообще всех.

За давностью лет Сириус начал забывать, что его семья не всегда была так уж отвратительна. Основные споры разгорались между ним и Вальбургой. Ну еще подливал масла в огонь маменькин сынок Регулус и Вальбургина любимица Белла. Друэлла просто вызывала у Сириуса раздражение: его жутко бесила ее склонность к драматизму, снобизм и попытки учить племянника уму-разуму. До смерти бабки Кассиопеи жизнь в семье Блэк была и вовсе почти идеальной. Но сразу после смерти Леди Блэк ушел на пенсию Поллукс — дед Альфарда — он скрылся в уединенном домике. И с тех самых пор отец Сириуса практически не участвовал в его воспитании. Сигнус, его брат, был главным помощником наследника. И даже Альфарду пришлось взять на себя часть семейных обязанностей. С этого времени в семье Блэк и началось господство Вальбурги Блэк. И началось это за пару месяцев до того, как Сириус поступил в Хогвартс. С тех самых пор он редко видел отца, а нормально поговорить с ним удавалось и того реже.

Первое сентября было прохладным. На небе висели низкие тучи, дул промозглый ветерок. Провожающие на вокзале зябко ежились, маги шагали по вокзалу, волоча огромные чемоданы, а Вальбурга тихо жаловалась Ориону:

— Столько лет прошло, неужели так сложно создать общий камин в Хогсмите? Да ладно в Хогсмите, они ведь даже на платформе отказываются общий камин ставить. И тащиться с чемоданами через толпу маглов, хотя можно было просто и с комфортом доставить детей сразу в замок...

— Милая, не лишай детей развлечения — им вполне нравится долгая дорога.

Все Блэки прошли сквозь барьер и направились к началу поезда. Там, почти у вагона старост, стояли Сигнус и Цедрелла, провожая двух младших дочерей, а возле них — жизнерадостная Дорея болтала с Лукрецией, которая в этом году отправляла своего единственного сына в школу. Маленький Калеб Пруэтт уже давно убежал знакомиться со сверстниками — в семье он был самым младшим и всегда страдал от недостатка общения с ровесниками. И в стороне от взрослых весело болтали Джеймс и Ремус. Живые, здоровые, молодые и полные сил.

— Джим! Рем! — Сириус налетел на друзей, буквально душа их в объятьях.

— Бродяга, — полузадушено просипел Джим, — можно подумать, не позавчера виделись.

— Будто сто лет не видел, — искренне ответил Сириус.

— Поддержи меня, друг, — обнял его за плечи Джеймс, — Лили Эванс с каникул вернулась еще прекраснее, чем была, не так ли?

— А кто-то был против? — удивился Сириус.

— Наш мохнатый друг уверяет, что это просто я так влюблен, что совершенно не способен здраво рассуждать.

— Наш мохнатый друг часто бывает прав.

— Но не сегодня, — махнул отросшими волосами Поттер, — потому что я совершенно хладнокровно заявляю: Лили за лето стала еще красивее. И ты, как главный ценитель женской красоты, со мной непременно согласишься.

Сириус нашел в толпе ярко-рыжую копну волос. Лили действительно заметно похорошела. Как и многие волшебницы, в свои шестнадцать она выглядела взросло. Сформировавшаяся фигура, смелые движения уверенной в себе девушки, эти зеленые глаза, рыжие волосы до талии. И прежде одна из красивейших девушек курса, сейчас она расцвела еще больше.

— Ммм… я соглашусь с Сохатым. Лили Эванс рискует затмить даже Нарциссу Блэк. И поверьте, это лучший комплимент, который я мог дать.

Джим победоносно посмотрел на Ремуса, а тот не сдержался и расхохотался, откинувшись назад:

— Ой, не могу, но ведь как был влюбленным идиотом, так им и остался.

Сохатый с боевым кличем сорвался с места и понесся вслед за Ремусом по людному перрону. Вслед им смотрели, по большей степени, без злобы. Парни ловко огибали группы людей, хоть их забег и был несколько устрашающим — оба тоже выглядели старше своих шестнадцати.

Питер пришел к самому гудку. Его мать, высокая худощавая ведьма, сухо попрощалась с сыном и сразу ушла. А родители Сириуса, Джима и Рема даже махали вслед своим детям рукой. Ну чем не идиллия? Ее нарушал только злостный предатель Питер.

Справедливости ради, Сириус никогда особо и не любил его. Да и что там скрывать, даже добряк Джим в своем рейтинге людей, ради которых он готов на все, Питера поставит на последнее место. Просто за компанию. Если бы Питер не попал с ними в одну комнату, он так и остался бы никем. Сириус и Джеймс относились к нему снисходительно. Сириус никогда не считал Питера стоящим магом… да даже человеком, достойным уважения, не считал. Хотя раньше он еще и часто не доверял Ремусу.

Воспоминания о причине недоверия вызвали у Сириуса усмешку. Ему всегда было слегка плевать на то, на какой факультет он поступит. За одним маленьким исключением — только не Слизерин. Но одновременно с этим он прекрасно знал, что для этого факультета он подходит идеально. Это знали и все Блэки. Включая Джима, который тоже был немного Блэк. Сириус как никто другой умел хитрить и манипулировать. Этот талант был буквально у него в крови. Поэтому он и не любил им пользоваться, иногда намеренно атакуя в лоб, лишь бы отстраниться от семейных традиций.

И тут он обнаруживает Рема — тихого, полного какой-то внутренней уверенности, довольно непоколебимого даже под градом насмешек. О, из него бы тоже получился отличный слизеринец. Поэтому Сириус, как всякий обманщик и хитрец, подозревал в обмане и хитрости всех окружающих… кроме Джима.

Но так ведь было раньше. И время все расставило по своим местам. Тихий Ремус оказался истинным гриффиндорцем, с тем самым типом храбрости, которая на своих плечах несет добро людям — он не рвался вперед, не совершал показных акций, но каждый день своей жизни сражался с собой, сражался за других, останавливал избалованных друзей, вступался за тех, кто не мог постоять за себя. А Питер, которого Сириус считал просто недоразумением, оказался способен на предательство и — вот что удивило Сириуса — на воскрешение Темного Лорда.

Но всю дорогу в поезде мародеры вполне привычно смеялись. Даже на обход вагонов они потащились вместе с Ремом — так ведь веселее. И отвешивали шутовские поклоны, щедро сыпали колкости, отправляли в полет заклинания и интересовались последними сплетнями. Все было как всегда. Сириус время от времени морщился — он уже и забыл, что около половины девушек Хогвартса в него влюблены. Примерно три четверти оставшихся отдавали свои сердца Джеймсу. И последние либо носили фамилию Блэк, либо были достаточно умны, чтобы не влюбиться в одного из мародеров.

А потом был шумный вечер за Грифиндорским столом. Еще одна порция веселых баек, традиционное Джеймсово «Лили, пошли со мной в Хогсмит» и не менее традиционное «Поттер, отвали». Вот только теперь Сириус явно видел, что Лили рада его вниманию и что традиционное «Поттер, отвали» занимает в ее жизни главенствующее место.

А после ужина все отправились в гостиную, где опять не смолкали смех и разговоры. Лишь к полуночи утомленные гриффиндорцы отправились в свои спальни. Едва голова Сириуса коснулась подушки, он сразу провалился в сон.

Ольга с трудом представляла, что брать с собой. Книги? Но там явно полно библиотек, а на английском она говорит так же хорошо, как и на русском. Одежду? А вдруг в Англии другая мода? К тому же, Касси сказала, что там носят мантии, а вот в России их давно считали пережитком прошлого. Как вообще они выглядят, эти современные мантии? Через минут пятнадцать бесполезного метания по комнате, Оля взяла себя в руки:

— Соберись, недотепа! — зло отчитала она себя. — Можно подумать, никогда в гости не собиралась. Ну и что, что надолго. Взяла себя в руки и начала укладывать вещи!

Мысленно ворча на себя, она начала аккуратно складывать чемодан. Одежда на каждый день и на выход, коллекция туфель, горы косметики, некоторое количество книг, а также драгоценности, амулеты и любимая игрушка — мягкий длинолапый пес Полкан. Все же маг, придумавший заклятье невидимого расширения, достоин памятника. Из золота. В три человеческих роста. Вскоре девушка устало откинулась на подушки кровати. Вот взбрело же Касси вернуться в Англию именно сейчас. Еще летом сидела на попе ровно и готовилась к факультативу по ментальной магии, а тут первого сентября влетела к ней и заставила собирать чемоданы.

Словно услышав мысли подруги, Касси завалилась к ней в комнату вместе с Данилой Черновым — главой рода и, по совместительству, ее дядей. И Олю вновь завертели события — прощание с родителями, перенос к Черновым, прощание еще и с ними, а потом девушкам протянули портал. Оля, на самом деле, именно за это и любила подругу — та могла завертеть ее в круговороте своей безудержной энергии. Сама Оля была из тех, кто не очень любит лезть не в свое дело. То есть из тех, кто не влипает в неприятности и не совершает авантюр. Но это ведь не значит, что она их не любила. Она просто не умела в них встревать с такой легкостью и изяществом. Черновы обычно говорили «Кровь Блэков», словно фамилия семьи Касси объясняла ее характер.

А вот портал был необычным. Это был небольшой обруч — меньше полуметра в диаметре, сделанный из серебристого метала, он был весь усеян даже не рунами — абстрактными узорами. Узоры эти едва заметно светились. Оля взялась за одну сторону, Касси — за противоположенную.

— Чупакабра, — скомандовала Касси.

И обстановка вокруг поменялась. Они просто оказались в Англии. Не было никакого рывка в области солнечного сплетения, ее не выворачивало после переноса, даже одежда и прическа остались в полном порядке. Оля уже собиралась спросить, кто создает такие порталы, но ее мысли отвлек радостный голос.

— Я рад, что вы решили закончить обучение в Англии!

Это был высокий мужчина лет пятидесяти на вид (хотя кто их, сильных магов, разберет) с иссиня-черными волосами без малейшего намека на седину. А вот на красивом мужественном лице были видны морщины. Бабушка всегда говорила, что по морщинам можно понять — добрый ли человек, или не очень. Ведь морщины отображают мимику человека во время жизни. У смешливого и улыбчатого морщины выглядят иначе, чем у злобного и крикливого. Этот был непонятным. Лучики у уголков глаз — как будто он часто улыбался, но лоб такой суровый, что становится ясно — он вовсе не добряк-весельчак. Да и вид у мужчины был строгим.

— Оля, — вспомнила о манерах Касси, — это Лорд Блэк, для меня — дедушка Арк.

— Но вы можете звать меня мистером или лордом, — улыбнулся ей старший Блэк, протягивая руку.

Оля осторожно вложила свою ладонь в его и тот легонько коснулся ее руки в быстром вежливом поцелуе.

— Ольга Солоухина, — представилась она. — Но здесь, думаю, будет лучше сократить фамилию до Солоу. Так нас знают в Америке.

— Знаменитые ювелиры-артефакторы, как же вас не знать? Я очень рад, что вы составили компанию моей внучке. Домовики покажут вам ваши комнаты. Да, я приготовил для вас зелье, выпейте его через часик, оно поможет адаптироваться к местному времени.

Дом был огромен. Это даже не дом. Да и поместьем эту громаду назвать сложно — целый замок.

— Ты здесь выросла? — тихо спросила Ольга Касси, пока они шли к своим новым комнатам.

— Да. Раньше я жила в другом крыле, в восточной части дома есть целые квартиры — мы там жили с мамой. А сейчас нас явно поселят поближе к хозяйским комнатам. И хорошо, до библиотеки ближе.

Оля рассеянно кивнула. Такие замки себе могли позволить лишь самые богатые семьи, да что там богатые — такие были необходимы только самым сильным и родовитым. Касси как ведьма была в разы слабее Оли, и Черновы часто говорили, что девочка пошла в них, а не в отцовскую родню. Но ни эти слова, ни рассказы Касси о детстве в огромном доме с садом, лесом и озером не давали всей полноты картины. Что ж, у ее подруги и правда был повод для зашкаливающего снобизма.

Анфилада комнат приводила в вытянутую гостиную, щедро уставленную диванами, креслами, книжными полками, письменными столами, у окон стояли пуфы, в обрамлении портьер скрывался выход на просторный балкон. Помещение было настолько огромным, что в некоторых местах стояли толстые колонны, щедро украшенные цветочным узором. Вся правая стена — сплошные окна, а слева несколько одинаковых дверей.

— Крылья девиц, — рассмеялась Касси.

— Что?

— Это часть дома так называется, — объяснила девушка. — Это огромная общая гостиная, где незамужние девушки коротают скучные вечера, пока мужчины пьянствуют в библиотеке, а слева двери в комнаты. Они не слишком большие, зато каждая с персональной ванной и гардеробом.

— То есть здесь традиционно живут незамужние девушки?

— Ага. Раньше ведь Блэков было еще больше, и девиц тут было немерено. Эта часть практически королевская. Самая теплая и светлая. Чур моя комната красная!

И Касси влетела в первую дверь. Оля осторожно заглянула внутрь. Красной комнату было сложно назвать — мебель светлого дерева, молочно-белые стены, но вот обивка двух кресел у окна, а также покрывало и тяжелый балдахин на кровати были красными. А на картинах изображались преимущественно цветы — маки, розы, тюльпаны, но все красные. Заинтересовавшись, Оля открыла вторую дверь. Все та же мебель светлого дерева, молочно-белые стены, вот только чуть отличается обстановка, да весь текстиль в комнате оранжевого цвета. Осененная догадкой, Оля заглянула и в остальные двери — третья вела в комнату с желтой гаммой, четвертая — с зеленой… Радуга! Она смело открыла предпоследнюю дверь, заходя в царство синего цвета. Далековато от Касси, зато цвет любимый. И на стенах картины с морскими пейзажами.

Не прошло и пары минут, как перед ней появился домовой эльф. Точнее — эльфийка. Худенькое создание с висящими ушами и серыми глазами навыкате, ослепительно-белая тога на плече крепилась чем-то вроде броши с гербом Блэков.

— Меня зовут Винни, госпожа, — вопреки внешнему виду, голос у эльфы был низким и приятным. — Я буду помогать вам, пока вы здесь.

Вместе с Винни они немного разобрали чемодан — пришлось выложить бальные платья — они явно не понадобятся в школе, да и драгоценности с собой брать не стоит. Касси заявилась в спальню в самый разгар наведения порядка.

— Ремонт здесь не делали годами, поэтому никому и в голову не пришло поставить в комнатах письменные столы.

— Это же комнаты для незамужних девушек, — улыбнулась Оля. — Письма можно писать лишь в присутствии дуэньи.

Касси расхохоталась, легко повалившись на темно-синее шелковое покрывало кровати.

— Какой счастье, что сейчас двадцатый век! Можно обойтись без старой ворчливой тетки. Ну и как тебе Англия?

— У вас красивый дом. А Англию я пока не видела, — ответила Оля, садясь в кресло. Оно было развернуто к окну, возле него стоял торшер с темно-синим абажуром и низкий кофейный столик.

— А кофе пить в комнате все же можно, — усмехнулась она.

— У деда всегда было отвратное чувство юмора. Поселить нас в этой части дома...

Оля лишь покачала головой. Ее комната в России была несколько побольше этой, но лишь потому что в ней сразу был и кабинет, и личная библиотека, а также личная гостиная и примерочная. И там точно не было антикварной мебели. И картин в тяжелых рамах. Да и туалетный столик не был украшен полудрагоценными камнями. А ведь они считались богатыми, но подобной роскоши у них никогда не было.

Была середина дня и девушки сели писать письма — одна брату, вторая маме. Натали Блэк обещала приехать уже к Рождеству, а до этого момента вытребовала писать ей минимум раз в неделю, раз уж больше не удастся видеться по выходным. А Оля писала брату, потому что лишь с ним в семье общалась настолько близко, чтобы доверить свои впечатления.

В школу мы еще не приехали. Сегодня располагаемся в Блэк-мэноре, нужно еще получить книги и некоторые принадлежности, а завтра к завтраку отправимся поступать. Касси так и не сказала о причине своего внезапного решения, но я то вижу, как она волнуется. Она такая забавная, когда бодрится и делает вид, что все в порядке.

У Блэков очень большое поместье. Мы еще не выходили наружу, но из окон территория кажется просто огромной. А внутри все так и кричит роскошью. Представляешь, у меня в комнате серебряное зеркало в человеческий рост, инкрустированное лазуритом. Теперь хочу себе такое маленькое, карманное. С чем-нибудь морским на оборотной стороне.

Не волнуйся. Я освоюсь и начну посылать тебе письма с рассказами о новых однокурсниках и сплетнях здешней аристократии. Все веселее, чем привычное болото жизни в Колдотворце. Придется немного догонять программу по некоторым предметам, поэтому я однозначно не заскучаю. Правда, здесь нет факультативов. Поэтому никакой артефакторики и ментальной магии. Мы с Касси решили учить теорию, а на Новый Год я приеду домой и ты мне поможешь на практике.

Чувство, что мне стоит находиться именно здесь, не проходит. Ты ведь знаешь, бабушка всегда учила доверять своей интуиции. Но ты, пожалуй, прав: меня сюда гонит не опасность и не поиск чего-то определенного. Кажется, здесь я встречу свою Судьбу. Да, вот так пафосно я чувствую. Но ты ведь меня простишь, если я в мужья выберу англичанина? В России все парни либо противны, либо заняты, либо уже влюблены. Пожелай мне удачи в нахождении своего девичьего счастья.

Знаю, ты не любишь, когда я об этом говорю, но меня переполняет это ожидание чего-то щекочаще-волшебного, притягательного и желанного. И мне не с кем поделиться этим. Потому что Касси — нахохлившийся воробышек, который вот-вот взорвется, потому что хранит какую-то тайну, а она их не умеет хранить.

Целую. Не болей, учи нумерологию.

За ужином Арктурус интересовался жизнью в России, их учебой в Колдотворце, спрашивал о некоторых известных фамилиях. Отвечала в основном Ольга. Кассиопея мало интересовалась политической ситуацией в стране. Зато охотно интересовалась модой.

Девушки отправились спать, отчаянно зевая — обычно в это время они уже давно спят, а тут только идут в спальни.

— Знаешь, одно хорошо, — зевая на ходу говорила Блэк. — В Англии один часовой пояс и теперь нам не придется перестраиваться еще и между школой и домом.

Оля лишь сонно кивала. На прикроватном столике ее ждало редкое, но очень полезное зелье — кроме здорового восьмичасового сна оно еще и выравнивало режим дня. Вот только шторы на окнах пришлось плотно задвинуть — закатное солнце устало щурилось прямо в окна комнаты.

А вот Лорд Арктурус Блэк допоздна сидел в библиотеке. Там, у камина в дальней части зала, стояли два кресла. Крупные, на толстых ножках в виде львиных лап, с массивной спинкой, широким сиденьем и высокими подлокотниками. Ножки и бока из темного дерева, а сами обитые невероятно мягкой на ощупь замшей. Два кресла по двум сторонам камина, между ними стоял низкий столик. Сейчас на нем лежало не так уж много книг и стояла бутылка огневиски. Правое кресло занимал Арктурус. Левое пустовало уже многие годы. Раньше в нем сидел брат Арктуруса — Игнотус, дедушка эмоциональной Кассандры. А до него там сидел сам Финеас — один из самых известных Лордов семьи Блэк. И, что уж скрывать, Лорду Блэку очень не хватало компаньона по подобным посиделкам в библиотеке.

Но сейчас Арктурус не задумывался о пустующем кресле. Его мысли были заняты внезапно вернувшейся родственницей и ее подругой. Черновы написали ему, что Ольга — наследница женского рода. В Англии подобного богатства не осталось. Женский род не нуждался в месте силы, тщательном подборе партнера для брака, им не нужны были дома и условия. Их магия была подчеркнуто женской — они были женами и матерями. Всегда несущие в себе какой-то редкий талант, как правило — не очень сильный, а также впечатляющие способности к магии. И всегда было заранее известно, сколько детей будет у представительницы рода, кроме непосредственно наследницы. В семье Ольги был старший брат. Значит, и она принесет своему избраннику двух детей — мальчика и девочку. И лорду очень хотелось, чтобы ее избранником был Сириус.

Но как заставить непокорного мальчишку сделать что-то на благо семьи? Нет, Арктурусу нравилась эта энергия старшего внука. И его сила. Он был сильнее даже Финеаса. Он вообще был очень силен. А еще решителен, инициативен и талантлив. Идеальный Блэк. Если бы еще его мамочка, Мордред побери ее француженку-мать, не разожгла в мальчишке такую ненависть к семейному факультету, родовым дарам и семье в частности. А после смерти жены Арктуруса мальчишку вообще стало невозможно контролировать. Что было бы хорошо, если бы… если бы мальчишка был более привязан к семье. И ведь без толку наседать на Вальбургу в вопросах воспитания наследника — она теперь старшая женщина в роду и он даже приказать ей не может. И глава рода не видел способов привязать к семье внука. Во всей громадной семье Блэков он любил лишь двух человек — Кассиопею и дядюшку Альфарда. Но Кассиопея шла за Сириусом слепо, ее поэтому и спровадили в Россию — она настолько сильно привязалась к брату на эмоциональном уровне, что стала практически зависима от него. А Альфард сам как мальчишка. Не ко времени умер его отец, Регулус. Может он смог бы утихомирить и свою дочь, и призвать к порядку сына. И еще более жаль, что Поллукс, самый прожженный интриган среди Блэков, теперь не принимает участия в семейных делах.

С долей горечи Лорд Блэк признавался себе, что род его несколько растратил свою главную силу — единство. И что этим даром обладают лишь трое из семьи — Орион, Сигнус и Альфард. Но увы, с ними рядом нет достойных женщин, которые бы смогли воспитать наследников. Младшие Блэки плясали каждый под свою дудку и вскоре разбегутся по разным углам. Какой род достанется наследнику Сириусу? Да и останется ли в живых мальчишка, столь отчаянно лезущий на рожон?

Отбросив крайне невеселые мысли, Арктурус вновь вернулся к мисс Солоу. Ему вдруг подумалось, что Сириус и так захочет привлечь внимание русской. Ее внешность была непривычна для Англии, но, наверное, именно такую девушку назвали бы Златовлаской. Ее волосы действительно были словно из золота. Толстая коса была как-то мудрено завита вокруг головы, но легкие шелковистые пряди выбивались из достаточно строгой прически. Даже ее кожа — не привычная для Англии аристократичная бледность, а что-то типично русское. Кажется, там такое называют «кровь с молоком» — кожа нежная, светлая, но с ярким румянцем. И глаза — синие-синие. Но, в отличие от многих Блэков, у Ольги глаза были теплыми. А вот брови и ресницы — черные-черные. Она походила то ли на дорогую фарфоровую куклу, то ли на лесную фею. Хотя черты лица и нельзя было назвать кукольными. Чувственные губы, крупные глубоко посаженные глаза. В ней сочеталось что-то невинное и порочное одновременно.

Конечно, его беспутный внук соблюдает некоторый кодекс чести, которому молчаливо следуют все мужчины рода Блэк. Они любили охотиться на охотниц: тех глупеньких аристократок, которые наивно пытаются завести сильных магов под венец с помощью различных ловушек. Популярностью пользовались и высокомерные красотки, считающие мужчин недостойными их красоты и ума. И на третьем месте плелись те девушки, которые и сами были не против повеселиться. Но ни один Блэк не начинал осаждать девушку со строгим воспитанием и приверженностью традициям. Хотя бы потому, что среди девиц Блэк было принято выходить замуж невинными, и Блэки-мужчины считали нечестным использовать свою неотразимость на истинных леди. А Ольга Солоу была леди.

А еще Арктурус помнил его разговор с внуком на озере. Сириус тогда только переехал из Блэк-хауса в Блэк-мэнор и был угрюм и неразговорчив. Вытащить его из этого состояния было непросто, вплоть до появления Джеймса… Но именно в те несколько месяцев, между переездом из Блэк-хауса и появлением сына Дореи, Арктурус больше всего общался с мальчиком. Они гуляли по берегу озера, Сириус любил делать бумажные кораблики, а потом катать их по воде, призывая магию. Мальчику было всего пять, но уже тогда он умел ладить со своей силой. Арктурусу иногда удавалось разговорить молчаливого внука, с переменным успехом. Примерно в одну из тех прогулок и состоялся их разговор:

— Моя жена будет похожа на бабушку Кассиопею, — говорил Сириус, медленно гоня по волнистой глади озера свой ярко-зеленый кораблик.

— Ты так обижен на маму? — дед тогда радовался, что внук вообще хоть что-то говорит.

— Да. Она неправильная. А моя жена будет любить меня и моих детей.

— А ты ее?

— А ее буду защищать… и это… баловать.

— А любить?

— Может быть.

— То есть любить необязательно?

— Дед Поллукс говорит, что нет.

Несмотря на резко изменившееся поведение пятилетнего Сириуса, его убеждения с тех пор не сильно изменились. И Арктурусу пришло в голову просто предложить внуку невесту. Он сейчас, конечно, тот еще лоботряс, но деда он слушает хоть изредка. С этими мыслями Арктурус налил себе еще виски и открыл очередную книгу — за последний год Лорд Блэк, чистокровный волшебник и темный маг, пристрастился к мемуарам великих маглов.

А на утро он повез девушек в школу. В Хогсмите их ждала карета — быть членом попечительского совета весьма удобно. Девушки сразу прилипли к окнам. Все же какие они еще маленькие. Всего по пятнадцать лет. Они восхищенно обсуждали открывающиеся виды. А когда наконец-то появился замок, Оля не сдержала восхищенного вздоха и вырвавшегося следом восклицания:

— Какой маленький!

Касси искренне расхохоталась. Колдотворец действительно был больше. Но школа магии для огромной страны и кучи стран поменьше — это одно. А школа для двух островов и парочки желающих с материка — это другое. Но Колдотворец был лишен этого налета готичности. Начать хотя бы с того, что Колдотворец — это огромный комплекс из особняков, а не единый замок. Общежития стоят отдельно, учебные корпуса отдельно, между ними тянутся зеленые аллеи и поля с газоном, а сам комплекс стоит на магическом источнике такой огромной силы, которого нет больше нигде.

— Сколько учеников учится здесь?

— Примерно человек по пятьдесят на курс, хотя обычно несколько больше, — ответил Ольге Арктурус, — В этом году, например, вместе с вами численность учеников равняется четыреста одиннадцати. Бывают годы, когда учеников набирается около шестисот. Но это не часто.

— Да? — удивилась Оля. — А у нас детей много. Конечно, вступительные экзамены включают проверку силы, но у нас все равно на курсе собирается по сто-двести человек… Впрочем, страна больше и репутация школы берет свое.

— Да. Лучшее базовое образование в мире, — согласился Арктурус.

Его несколько раздражало, что еще сто двадцать лет назад это звание принадлежало Хогвартсу. Но Дамблдор и его предшественник так старались подогнать программу под усредненного ученика, что теперь уровень слишком низок.

У дверей их встречала профессор МакГонагалл. Она поприветствовала Лорда и девушек и предложила сразу провести их в кабинет директора для распределения по факультетам. Коридоры школы были пусты — те, кто не пришел на завтрак, сладко спали в своих постелях. В кабинете директора самого директора не обнаружилось. Девушки еще не знали, что Арктурус с Дамблдором находились не в самых дружеских отношениях, в связи с чем избегали лишних встреч. Поэтому Минерва сама достала с полки Шляпу.

Касси, едва одев шляпу на голову, яростно зашептала:

— Хочу на Гриффиндор! Хочу на Гриффиндор! Хочу на Гриффиндор!

Шляпа довольно легко с ней согласилась. Настала очередь Оли. В Колдотворце они с подругой были на разных факультетах, но там это не имело большого значения, а здесь же нужно было непременно попасть на один — спать все же хотелось в одной комнате, а не в разных концах замка.

— Так-с… и куда же мне вас отправить? — раздался в голове девушки голос.

— Думаю, Гриффиндор мне подойдет.

— Вы уверенны? Может Когтевран? Или Слизерин?

— Я, конечно, согласна — я везде буду к месту, но раз уж можно выбирать — Гриффиндор.

Шляпа на пару секунду замолчала, а потом вынесла свой вердикт:

— Гриффиндор!

— А ведь все началось с того, что Дорея вышла замуж за Карлуса… — задумчиво протянул Арктурус.

— Ой, дедуль, — подскочила к нему Касси, — подумаешь, поступила на факультет храбрецов. Зато теперь буду за Сириусом присматривать.

— Ты присмотришь…

Минерва принялась довольно тихо объяснять правила факультета, а Касси, которая бывала в школе два года назад, отчаянно тащила всех к Большому залу. Там еще не закончился завтрак и девушка упрямо твердила, что хочет на это посмотреть. Арктурус качал головой: он точно знал, что эта Блэк хочет поскорее обнять своего ненаглядного Сириуса, с которым не виделась с прошлого лета.

Сириус проснулся еще до рассвета. Он лежал на своей кровати в общей комнате и рассматривал деревянный «потолок» кровати. Тяжелые шторы по желанию владельца закрывали спящего от посторонних взглядов, превращая кровать в крошечную комнату. Но Мародеры не закрывали эти шторы. У друзей не было друг от друга секретов. Кровать Сириуса была самой ближней к выходу. На следующей мирно спал Джеймс — он был большим любителем поспать, если давалась такая возможность, и разбудить его с утра было проблематично. А вот Сириус спал мало. Четыре-пять часов ему было вполне достаточно. Вчера они так рано легли, что теперь Блэк расплачивался за вчерашнюю усталость. Магловские механические часы показывали без пятнадцати четыре.

Близость к двери была вынужденной мерой — Сириус часто выскальзывал из постели и уходил вниз, в общую гостиную, где обычно читал, пока его друзья спят. Другим его способом занять себя ночью или ранним утром было сидение на подоконнике. Широкое окно располагалось как раз между кроватями Сириуса и Джеймса. Тот легко выскальзывал из постели, усаживался на широкий деревянный помост и подолгу смотрел на запретный лес. Непоседливость характера в нем возбуждал именно Джеймс, по своей природе Сириус был наблюдателем, но наблюдателем, который любит одиночество и тишину. Большое количество людей пробуждало в нем какой-то моторчик, который требовал действий. Именно поэтому плохо знающие его люди и считали Сириуса несколько неуравновешенным. Некоторая доля правды в их суждениях все же была. Общество его и тяготило, и тянуло к себе одновременно.

Долгое сидение в ненавистном доме на площади Гриммо не лучшим образом отразилась на и так нелегком характере наследника Блэков, но одно в нем не убило. Серьезные размышления Сириус все еще оставлял на моменты подобного одиночества. Для размышлений ему была необходима тишина. Да, он умел принимать решения быстро, в стрессовых ситуациях, и при этом действовал быстро и без сомнений… что не всегда приводило к идеальному результату. Тишина и покой были необходимы для создания более точной картины происходящего. Часто для этого он писал на бумаге пространные письма-размышления, которые потом сжигал. Но этим он займется чуть позже.

А сейчас все его мысли были только об одном — как рассказать Сохатому и Лунатику о… обо всем, что с ним произойдет в следующие годы. Как рассказать Джеймсу, что он умрет, что Ремус будет скитаться в бедности все оставшиеся годы своей жизни, что их друг Питер на самом деле предатель? Судьба ничего не говорила о том, что подобное нельзя оглашать. И для решения проблемы ему нужны его друзья. В конце концов, ведь ради них он и собирается переписывать историю.

Первое, о чем задумался Сириус — как отделаться от Питера. Даже тот факт, что он еще не предал их, не умаляет того факта, что он сделает это. Слабое звено, человек, чьи мотивы они неправильно распознали. Выходя из дома, Сириус прихватил с собой маленький флакончик с Веритасериум — зельем правды. Причем не эти дешевые подделки, которые на время допроса превращают допрашиваемого в безвольную куклу. Нет, это было зелье самого Фламеля, в шутку называемое Зельем Королевских Секретов. Его подливали тем, кто владеет какими-либо секретами прямо в разгар шумного бала. И состояние такого человека совершенно не менялось — он не был безвольным. Он был правдивым. Но что спрашивать у Питера? Собирается ли он их предать? Что он о них думает? Сириус вспомнил, что в расширенном учебнике чар — любимой книжке Люпина — рядом с хохочарами было еще и заклятье болтливости. Находящийся под заклятьем начинал рассказывать все подряд, но мог врать, или петь песни, или без остановки талдычит одно и то же. Но, пожалуй, под зельем правды эффект будет интереснее. Хотя план все равно казался Сириусу шатким, но другого пока не было.

А вот обсудить все можно будет в Выручай-комнате. Сами Мародеры ею не пользовались, они натыкались на нее пару раз, но так и не оценили весь потенциал. Однажды эта комната стала для них чуланом, где они скрылись от учителя, а в другой раз они прятали в ней огромную партию огневиски, которую Джеймс сумел пронести в школу. Но Гарри проводил в ней собрания своего клуба и писал Крестному о том, как в эту комнату попасть и что именно у нее можно просить. Значит, и им она теперь пригодится.

Следующий вопрос на рассмотрении — древнейший и благороднейший. Прежде чем пытаться собрать в кучу своих стремительно разбегающихся родственников, нужно еще и свою силу вернуть. И снять ограничитель может только Арктурус. Если Сириус правильно все понял в одной из тех книг, что он читал во времена своего затворничества, то его дар весьма специфичен. И если заняться его развитием, то он сможет видеть способности и других членов семьи. Он, в принципе, еще раньше разгадал некоторые дары своей семейки, хотя младшие этими дарами и не пользовались. Но ему нужна родовая книга. Там должны описываться все дары, способы их развития и блокирования, и без этой книги не стоит и соваться к Нарциссе и Регулусу.

Как хорошо, что любовь к чтению в нем жила всегда. Когда после каникул он некоторое время жил в Блэк-мэноре, он аккуратненько выкрал из хранилища один артефакт и озаботился его расположением. Теперь нужно разместить вторую часть артефакта в малопосещаемом месте Хогвартса, и тогда Сириус сможет по ночам перемещаться в библиотеку Блэк-мэнора и вести поиски книги, которой уже лет сто никто не пользовался. Немного жаль, что этот способ передвижения только для одного Блэка — перемещаться может лишь один человек, а не-Блэка не пропустят щиты мэнора.

И при этом нужно еще и не забыть о боевой магии. Тут Сириус горестно вздохнул. Родовая направленность Блэков все же имела темный подтон. Есть дневники его далекого предка-тезки, по которым вполне можно заниматься — когда-то тот был сильнейшим магом своего времени. Но вот только с какого-то момента светлые и нейтральные заклинания сходили на нет. Но… сколько предков Сириуса занимались темной магией — ни один не снизошел до славы Темных Лордов и убийц. Темная сторона магии была управляема, но требовала огромного самоконтроля. И Сириус намеревался его развивать. Он сделает все, чтобы сохранить жизнь друга. Значит, пророчество не коснется его крестника. Значит, не будет Избранного и убить змееподобного маньяка должен кто-то другой. Например, он.

Пожалуй, стоит основать клуб для занятия защитой. Будет много спаррингов, можно натренировать реакцию и выносливость… Но сначала нужно попросить разрешение. И тут Сириус вспомнил слова Судьбы: «распутать этот клубок». Для него все было просто — Волдеморт плохой, Дамблдор хороший… но ведь Судьба прямо сказала: не доверять ни одной стороне? Сириус и раньше сомневался в Дамблдоре. Можно ли доверять старому интригану? Тому, который отдал маленького мальчика маглам, хотя были семьи, готовые принять его? Даже не так — Сириус точно знал, что его мать подавала прошение на опекунство, как ближайшая родственница Джеймса. Но ладно, род Блэк запятнал себя в той войне целиком, но однозначно были и другие. И тот факт, что Сириус был отправлен в Азкабан без суда и следствия. А пушистая проблема Ремуса стала известна в аврорате в самый неподходящий момент. И множество других мелочей. Может, Дамблдор и ищет всеобщего блага, но вряд ли в канву этого блага вплетается сохранение двух старинных родов в их сегодняшнем состоянии. И нет никакой гарантии, что директор одобрит такую жесткую подготовку учеников, как планировал устроить Сириус. Значит, нужно найти другие пути. Например, создание официального дуэльного клуба и чего-то вроде кружка, созданного Гарри.

А еще нужно найти кого-то неизвестного, кто все это и начал. И вот тут Сириус вообще не находил пути решения проблемы. Пока. У него есть минимум три года на выяснение этого вопроса. Но его не покидало ощущение, что где-то тикают часики, отсчитывая последние спокойные деньки. И пусть даже он, его семья и друзья пока в безопасности, предчувствие войны уже висело в воздухе.

Тряхнув волосами, Сириус аккуратно слез с подоконника, стараясь не шуметь, иначе можно разбудить чуткого Ремуса. Он точно помнил, что где-то на дне сундука валялась книга с пустыми страницами. Гримуар — такие книги было принято дарить аристократам в честь поступления в школу. За все эти годы Сириус, как и почти все его сверстники, не написал в книге ни строчки. Но сейчас ему было просто необходимо записать все на бумаге. И сжигать он это не собирался. Особенность гримуара — до смерти хозяина его никто не мог прочитать без разрешения владельца. Почему бы не продолжить славную традицию? Записи ему нужны, но никто не заставляет его писать в дневнике каждый день. Еще нашлась перьевая ручка, искать в чемодане самопишущие перо не хотелось, а тут хотя бы чернила не нужны. Потом пришлось чуть ли не на цыпочках красться к кровати Ремуса, потому что книга с нужными ему чарами лежала прямо на прикроватной тумбочке.

Сириус поудобнее пристроился на подоконнике, начав писать. Просто все, что не давало ему покоя. Он знал — как только закончит, решение проблем выявит себя. Может идеально выверенный план и не сложится за одно утро, но сейчас бумага и ручка помогут ему просчитать его действия на пару дней вперед. А дальше… время покажет. Он уже начал изменять судьбу, поэтому с этого момента нет никаких гарантий, что его жизнь пойдет по прежнему сценарию вплоть до мелочей. И подмога может прийти с совершенно неожиданной стороны.

Ремус проснулся под аккомпанемент пыхтения Блэка. Около двери в ванную еще на втором курсе был повешен турник — неусидчивый Джеймс часто на нем подтягивался. Но Сириус явно зашел дальше Поттеровской неусидчивости — на спине парня блестел пот, а из высокого хвоста Сириуса выбивались мокрые пряди черных волос.

— Тренируешься, — пораженно произнес Ремус. — Великий аристократ решил привести себя в форму.

— Ага. А то скоро девушкам нравиться перестану, — отпустил перекладину «великий аристократ».

— Да ладно. Сириус Блэк переживает о своей привлекательности для девушек. Опять не спал?

— Ммм… в четыре проснулся. Некоторые особенности великих и благородных родов могут причинять неудобства.

— Кошмарные неудобства. Иди вымойся, туша тестостероновая. А то я буквально от запаха проснулся.

Сириус радостно оскалился другу, но за дверью ванны все же скрылся. Ремус разбудил толстяка Питера, предпринял первую попытку подъема Джеймса — безуспешную, разумеется. Собрал валяющиеся вещи, открыл окно, магией заправил три из четырех кроватей. Ремуса откровенно бесил бардак, а с магией убираться было так быстро и легко, что он практически наслаждался этим. После всего этого он принялся колотить в дверь ванной — его сиятельство Сириус Блэк занимал ванную дольше любой девчонки.

Свежий и крайне довольный аристократ выскочил из ванной, напевая какой-то бравурный марш, и принялся поднимать Джеймса. Сложность побудки заключалась в большой магической силе наследника Поттеров, который в полусне пулялся в пространство чуть не сырой силой. Сириус ловко уклонялся от несколько нестабильной магии Джеймса. Побудка, как правило, оканчивалась тем, что Сириус попросту стаскивал растрепанного Джеймса за ноги. Джеймс с тихим бумом приземлялся на пол и начинал корить лучшего друга за чересчур варварские метод дисциплины в этой комнате. Он традиционно грозился уйти спать к девочкам, которые непременно будут будить его нежными поцелуями. Мародеры дружно ржали — Лили Эванс и Марлин МакКинтон явно были не из тех, кто перенес бы в комнате девочек кого-то вроде Джеймса.

К завтраку все были готовы в срок, хотя Поттер и продолжал зевать вплоть до самого Большого зала. Там они расселись за столом. Как обычно — Джеймс с Питером напротив Сириуса и Ремуса. Джеймс восхищенно вздыхал в сторону Эванс, Ремус рассуждал о том, какие предметы стоит брать на шестом курсе, а Питер просто восхищенно смотрел на своих пока еще друзей. И вот Сириус уже почти собрался вылить зелье прямо на тарелку Питера, как что-то отвлекло его внимание. Это что-то было одето в ярко-малиновое платье с широкой юбкой до щиколотки и являлось его троюродной сестрой Кассиопеей. И Касси неслась к нему со скоростью поезда, не замечая удивленных взглядов студентов. Считанные секунды — и миниатюрная Блэк грозно нависла над все еще сидящим Блэком.

— Ты хотя бы написать мне собирался? — совсем недружелюбно зашипела она. — Или собрался разбираться во всем этом, оставив меня в неведении в России?

— Мерлин! — взмолился Сириус. — Только не говори, что наша калечная связь выкинула очередной финт и ты увидела что-то?

— Я увидела все! Знаешь, отключаться на три часа, чтобы увидеть потрясающее кино — это не самое приятное в моей жизни.

— Сириус, — раздался за спиной Касси голос деда, — познакомься с нашей гостьей, подругой твоей обожаемой сестры.

Сириус вскочил с места, едва не опрокинув и Ремуса заодно. Ссориться и спорить с дедом он не любил, а дед ненавидел, когда игнорируют правила этикета.

— Мисс Солоу составила компанию Кассиопее, приехала заканчивать обучение в Хогвартсе, она теперь гостья нашей семьи.

— Сириус Орион Блэк, очень приятно, — он обозначил поклон, как и было положено при знакомстве в неформальной обстановке. — Смею надеяться, что Вам понравится в школе и стране.

— Мне также приятно познакомиться с тем, о ком Касси так много рассказывала, — ответила девушка низким приятным голосом.

— Так вы… приехали учиться? — Сириус, мельком отметив красоту подружки, переключился на Касси.

— Да, — гордо вздернула носик Касси. — Я даже уговорила шляпу отправить меня на Гриффиндор, а из-за разницы в учебных программах нас отправили на год старше. Поэтому колись своим расписанием, братишка, я намерена ходить за тобой по пятам.

Но к ним уже пришла профессор МакГонагалл, которая сурово заметила:

— Шестикурсники еще не выбирали предметы, но пойдемте, я покажу вам ваши комнаты и познакомлю со старостой-девушкой, а поговорите вы потом.

— Конечно, профессор, — согласился Арктурус, вызвав у Касси крайнее разочарование. — А я, если позволите, пообщаюсь с внуком и потом сам покину школу.

— Хорошо, Лорд Блэк.

Девушки совсем нерадостно поплелись за профессором, а Арктурус весьма бодро предложил:

— Раз ты уже позавтракал, то проводи меня до выхода.

— Конечно, дедушка.

Под недоуменными (скорее — крайне удивленными) взглядами друзей, Сириус вышел в проход и чинно пошел рядом с главой рода.

— Ну-с, не хочешь мне объяснить, почему Касси прислала мне письмо первого сентября?

— Честно говоря, пока не понял, — вполне откровенно ответил Сириус.

— Ладно, — на лице главы явно обозначалось временное смирение, — а как тебе ее подруга?

— Ммм… я находился под впечатлением приезда Касси и подруга меня мало заинтересовала. Она красивая. А что?

— Я бы хотел, чтобы эта девушка осталась в Англии. В качестве твоей жены.

Сириус аж споткнулся:

— А как же право самому выбирать? — напомнил он о давней Блэковской традиции.

— Ты будешь до старости выбирать, — скривился Блэк-старший, — а девушку могут и увести. У нее тоже есть право выбора себе партнера.

— И мне нужно окрутить несчастную? Понимаешь, мои способы воздействия на женский пол мало располагают для ухаживания за приличными леди…

— Так научись, — жестко ответил Арктур. — Посмотрим правде в глаза — несмотря на весь твой гриффиндорский апломб, честность и прямолинейность, больше всего ты похож на своего прадеда Поллукса.

— Нет, ну не надо вспоминать этого интригана, — взмолился Сириус, которого порядком раздражало частое сравнение с самым изворотливым Блэком.

— Не спорь со мной! Я прекрасно помню, каким ты был до того, как познакомился с Поттером. Маленьким домашним интриганом, который весьма жестоко мстил своей матери.

— Она на моих глазах отсекла голову моему эльфу. Я немного вышел из себя.

— Я и не пытаюсь тебя обвинять. Идея отрезать эльфам голову даже мне казалась… странной. Но мы говорим не об этом. Мы говорим о том, что ты вполне можешь сделать что-то полезное.

— Зачем? Чтобы угодить матери?

— Нет, мне. Я воспользуюсь своим правом самому воспитывать наследника и заберу тебя обратно в Блэк-мэнор. И, так уж и быть, не буду терзать миллионом балов.

Сириус горько вздохнул. Вот он. Переломный момент, которого раньше не было. С этого момента его прошлое, точнее — будущее, перестанет существовать. Уже однозначно. И именно сейчас Сириусу предстоит перестать быть тем, кем он раньше и был. И да, вспомнить о том, что до встречи с Джеймсом он был самым жестоким и высокомерным из всех младших Блэков.

— На площадь Гриммо я действительно возвращаться не хочу. Но от приемов отказываться не буду. Взамен на право приглашать в мэнор своих друзей.

— Ты это про это отребье?

— Люпины — один из последних светлых родов.

— Да я не про него! Хоть он и не лучшая кандидатура в друзья наследника, он чистокровный, хоть и не богат и не входит в число аристократии. Я про этого…

— Этого не будет. Питер Петтигрю больше не входит в перечень моих друзей.

— Даже так… Хорошо. Живешь под моей опекой, а взамен делаешь все, чтобы девушка выбрала именно тебя… в крайнем случае — Рега, хотя я удивлюсь, если она выберет его.

Сириус расхохотался. Его всегда забавляла нелюбовь деда к младшему внуку. Тот был, по мнению Арктуруса, слишком правильным для Блэков. Подумать только — ни одной жалобы за все года учебы!

Когда Сириус пришел в гостиную Гриффиндора, у камина уже заседали все заинтересованные лица. Джеймс с привычной ему непосредственностью вовсю болтал с Касси. Ремус и Ольга внимательно слушали данное интервью. А вот избежавший сыворотки Питер мирно спал в кресле.

— Вижу, вы уже познакомились, — подошел к друзьям Сириус.

— Да. Похоже, я нашел еще одного нормального Блэка, — улыбнулся Джим.

— Я же говорил, что Касси — мой любимый родственник, — Сириус сел на подлокотник кресла сестры, приобняв ее за плечо.

— Теперь понятно почему. Вот только некоторые леди пуляются заклинаниями куда не следует, — по-прежнему весело ябедничал Джим.

— Он мне не нравится, — в ответ улыбнулась Ольга, — у него какие-то липкие мысли. Но если он вам так дорог, я его расколдую.

— Не надо, — возразил Сириус, вызвав недоумение на лицах Рема и Джима, — я хочу поговорить без него.

— Бродяга… — начал было Джим, но Сириус продолжил бодрым тоном:

— Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы раньше не были.

— Какую комнату? — иногда Джим был как маленький ребенок — его так легко отвлечь от проблем новой игрушкой.

— Ту, которая выручает. Пойдемте. Вам понравится.

Всю дорогу до комнаты Джим смотрел на Сириуса с подозрением. Они были больше, чем просто друзья, они были как близнецы, по иронии судьбы рожденные в разных семьях. Смену настроения друг друга улавливали буквально с полутона, с незаметного никому намека. А еще они не задавали лишних вопросов. И доверяли друг другу настолько сильно, что даже сейчас Джим шел следом в неизвестную комнату, оставив спящего Питера, о котором все годы до этого они заботились. Но это не значило, что Джеймс понимал Сириуса. Он лишь чувствовал — правоту и решительность.

Они не были идеальны. Мародеров не зря называли грозой школы. Избалованные дети богатых родителей, наследники семьи. К тому же — сильные и талантливые маги. Джеймс и Сириус были заводилами, а Ремус, уже не столь избалованный и не столь богатый, ценил их дружбу больше, чем всех остальных людей. Они часто перегибали палку, шутки подчас становились жестокими, они заигрывались и забывали, что не всем все так легко дается. Но все равно продолжали нравиться. Все были восторге от Мародеров. Даже их извечные враги — слизеринцы — больше всего бесились именно из-за этого мародерского шарма, который спасал их от всех проблем.

Джеймс и Сириус — оба непостоянные, неусидчивые, иногда излишне темпераментные, но при этом талантливые, обаятельные и харизматичные. Было в них что-то похожее. Но было в них и одно огромное различие. Джеймс умел смеяться над собой и все прошлые обиды прощал с легкостью, а через пару лет сам о них и рассказывал, да так, что все окружающие покатывались со смеху. Сириус для этого был слишком Блэк — прощать ему удавалось со скрипом и лишь убедив самого себя, что прощать вообще стоит.

Непостоянный, сложный характер наследника Блэков выводил из себя многих. То задумчивый и угрюмый, через минуту он начинал плясать и смеяться. Мог совершенно необоснованно обидеть… а потом мучиться от осознания вины, но раз за разом проигрывать спор своей гордости — он никогда не извинялся. Как кот по весне, примерно раза два в год он ловил какой-то романтичный ветер и после этого многие девушки заливали подушки слезами. Иногда на него накатывали приступы доброты и заботы, что пугало людей даже больше его жестоких шуток. Жесткие грани характера Сириуса сглаживал Джеймс. Поэтому все домашние и считали Сириуса невыносимым — ведь некому было сказать наследнику древнейшего «Ну и мина! Ты что, лимонами объелся?»

И между этими двумя лавировал Ремус, с его эмпатией и верой в лучшее. Он, как мог, сдерживал неусидчивых друзей и иногда направлял их неиссякаемую энергию в более мирное русло. Получалось у него с переменным успехом, да еще и Хвост, словно специально, с удовольствием подначивал друзей на те или иные авантюры.

Сириус нетерпеливо заходил по коридору, вызывая комнату, где можно спокойно поговорить. Дверь в стене проявилась под радостное «Ух ты!» Джеймса. Там оказалась просторная комната с диваном и несколькими креслами, стоящими по кругу. На полу лежал пушистый ковер, а в центре диванного круга стоял низкий столик.

— Ха-ха! — Джеймс ввалился в комнату и буквально рухнул на одно из кресел. — Как ты это сделал?

— Помнишь, мы как-то здесь были? Ну, когда в начале пятого курса проводился обыск?

— Ммм… когда кто-то спер три книги из запретной секции?

— Да. Мы тогда здесь прятали наши незаконные книги по анимагии и твои запасы огневиски.

— Точно. Этот же коридор. Но тогда тут была огромная барахолка.

— Эту комнату называют еще Комнатой-по-требованию.

— То есть получаешь то, что просишь?

— Да, но в пределах разумного. Еду и напитки воссоздать не может, как и ингредиенты для зелий и ритуалов. Вынести из нее можно только то, что сам занес.

— Нереально круто. А огромное поле для квиддича сможет сделать?

— Только каменное. Окон здесь не бывает.

— Жа-а-аль. А что ты сейчас потребовал?

— Место, где можно спокойно поговорить. Так что рассаживаемся. Я сейчас буду вещать нечто крайне похожее на бред.

— Звучит не слишком обнадеживающе.

— Зато я честен.

Все действительно расселись в креслах, устраиваясь поудобнее, а Сириус судорожно думал, с чего бы такого начать, чтобы все это не казалось совсем уж бредом. Но секунды тикали, а дельных мыслей не было, поэтому он наморщился и начал с главного:

— Я вернулся в свое прошлое из будущего.

В комнате воцарилась настороженная тишина. Сириус вздохнул — помощи ждать неоткуда — и решил начать с конца.

— И в этом будущем творилось такое, чего бы мне очень не хотелось увидеть вновь. Идет война. Уже вторая. Но… она какая-то другая. Будто кто-то целенаправленно уничтожает самые сильные кланы… или будто сами кланы уничтожают сами себя. В общем, лично я скопытился от руки любимой кузины Беллатрисы, а ты, Джеймс, погиб от руки Волдеморта.

— Так. Стоп. То есть мы все умерли?

— Не все. Ремус на момент моей смерти был жив, но там вообще-то бой шел, поэтому не факт, что он выжил.

— А Питер?

— А его именно поэтому здесь и нет. Ладно, я неправильно начал. Лучше сначала. Итак, в этом году у нас разгорелся очередной этап борьбы со слизеринцами, потому что война уже очень скоро перейдет в активную стадию…

И Сириус говорил. Рассказывал все настолько кратко, насколько вообще возможно, но все равно его рассказ занял много времени. О том, как погибли родители Луни, как трое Мародеров поступили на службу в Аврорат, как вступили в Орден Феникса, как мотались по всей стране, как жизнь их была насыщена постоянными битвами. Как убили МакКиннонов — первая потеря близких. Как Джеймс женился на Лили, хотя его родители уговаривали его повременить. Как они жили в маленьком доме в Годриковой Впадине, а Мародеры проводили там лучшие свои дни — в шуме, смехе и за вкусным обедом. Как убили родителей Джима. И разрушили Дом-на-костях, поместье, доставшееся им еще от Певереллов. О смерти братьев Пруэтт, когда Джим с Сириусом ссорились с министром, но так и не смогли выбить разрешение на помощь близнецам. И как после этого все трое покинули аврорат. И как тайна Ремуса перестала быть тайной — кто-то выдал всю информацию в газету и их друг, прежде желанный специалист, оказался гонимый отовсюду.

Как Ремус ушел к оборотням — узнавать их настроение. Как было произнесено пророчество и Джим с Лили оказались заперты в доме вместе с маленьким сыном. Сириус же в это время был главным мальчиком на побегушках у Дамблдора — узнавал, задерживал, доставлял. И как в качестве последнего средства защиты Поттеров был предложен Фиделиус… и Сириус, которому нравилось это чувство опасности, предложил сделать хранителем Питера и спрятать друга понадежнее. И как Питер их предал. Тут на какое-то время Сириус замолчал, но тишину нарушил Джим:

— Что было потом?

— Мы отправляли Дамблдору сову о том, что поменяли Хранителя. Но сова не дошла, по всей видимости. Так и получилось, что имя хранителя знали лишь те, кто умер, и тот, кого подозревали. Я погнался за Питером, у меня капитально снесло крышу — я буквально спать не мог, так мечтал его придушить. Но когда его нашел, что-то дернуло меня его допросить, а потом он убил кучу маглов, отрезал палец и адьес — скрылся в канализации. А я стоял посреди воронки от взрыва и… и не знал, что делать. Таким меня и схватили авроры. И я без суда и следствия был отправлен в Азкабан на долгие-долгие годы.

— А…

— Твой сын? Выжил и был отправлен к маглам. Жизнь там у него была не сахар.

И Сириус продолжил рассказ — как сбежал из тюрьмы, как старался пробраться в Хогвартс, как познакомился с крестником, как тот спас его от поцелуя дементора. И как потом он скрывался. Чтобы в итоге вернуться в самый ненавистный из домов Блэков — Блэк-хаус на площади Гриммо.

— Блэк-парк все еще был занят, дядя полностью отошел от дел и закрылся в этом поместье. А Блэк-мэнор… честно говоря, я даже боялся в него соваться. Дед перед моим… заключением… находил меня. Много орал. По поводу моего ухода, поступления в авроры и даже ухода с должности, потому что я превратился в шестерку Дамблдора и в конце выдал, что, возможно, Вальбурга была права и мне не место среди гордых и непокорных Блэков.

— Ты тоже погиб.

— Да. Заварушка в Отделе Тайн. Если заварушкой можно назвать эту битву.

Все присутствующие опять замолчали, но тишину нарушила Касси:

— Расскажи, что ты видел после смерти.

— Ты и это видела?

— Не совсем. Я увидела только начало разговора… и конец. Буквально «Здравствуй, Сириус Блэк…. Удачи, Сириус Блэк».

Сириус рассказал. Тоже довольно кратко, но там и рассказывать особо нечего.

— Значит, возможность все исправить, — задумчиво протянул Джим.

— Да. И весьма толсто намекнули, что ни Волдеморту, ни Дамблдору доверять не стоит, но при этом настоящего виновника всего этого я не видел в деле.

— Ладно, разберемся. С чего планируешь начать?

— Честно? Забрал из дома сыворотку правды и выучил заклинание болтливости. Планирую все это использовать на Питере.

— Ладно, это пока опустим. А вообще?

— А ты как думаешь? Что я могу делать? Вообще-то здесь мне шестнадцать, я учусь в школе и у меня пока нет возможностей для чего-то масштабного. Буду пытаться собрать в кучу Блэков, освою свой дар, попрактикуюсь в дуэлях…

Они посидели еще с час, обсуждая все то, что уже не сможет сбыться и то, что вполне может воплотиться. Потом чуткий Ремус пошел провожать девушек в гостиную, а Сириус с Джеймсом остались в комнате.

— Бродяга, признайся, ты ведь тоже думаешь о том, о чем и я? — спросил Джеймс, как только Ремус закрыл дверь.

— Ты о старинных дневниках Темных Магов? — усмехнулся Сириус.

— Мы то с тобой из старинных семей и прекрасно знаем, чем истинный Темный Маг отличается от ненормального вроде Волдеморта.

— Знаем. И знаем, что это долгий путь. И пусть там нет кучи убийств, но убивать все же придется.

— Думаю, во время войны для нас не будет проблемой найти двух пожирателей и убить их.

— И это мне говоришь ты… — пораженно качал головой Сириус.

— Напоминаю: за мной вообще-то охотился Волдеморт. И да… Лили Эванс согласилась стать моей женой?

Сириус засмеялся, откинув назад голову:

— То есть тебя больше всего волнует именно это?

— Ну да. Обычно она меня посылает.

— Мы в этом году несколько поумерили свою тягу к розыгрышам, — объяснил Сириус, — и начали открыто воевать со слизеринцами, которые вставали на сторону пожирателей. А Лили, как ты понимаешь, была одной из их целей.

— И я ее спасал.

— Технически — мы ее спасали, но потом ты настоял, что ей нужна постоянная охрана… После череды ссор год закончился, но за лето Лили осознала, насколько ты шикарен, и вы начали встречаться буквально с первого сентября.

— Замечательно. Теперь, мой мохнатый друг, рассказывай, почему мои родители были против?

— Потому что она не блещет огромной магической силой.

— И?

— И Карлус все пытался прощупать — любишь ли ты ее, или это просто легкий бред… Ты вспылил, отказался от наследования, и стал жить в домике в Годриковой Впадине.

— Верх идиотизма. Но ведь есть способ исправить и это?

— Поищем, — пожал плечами Блэк.

В тот же день после отбоя Сириус тихо крался по коридорам школы. В руке была карта Мародеров, а вот мантию он у Джима не брал. И хотя друг знал о намечающемся приключении, он также знал и о своей неспособности составить ему компанию. Местом паломничества Сириуса был один из туалетов школы, которым крайне редко пользовались. Расположенный относительно недалеко от башни Гриффиндора, это было небольшое помещение с тремя кабинками, мраморными раковинами, оставшимися после ремонта школьных туалетов только чудом, и — самое неприятное — с огромным зеркалом во всю стену, которое имело привычку показывать смотрящегося в него человека старым, или больным, или горящим в огне… В общем, это было зеркало с извращенным чувством юмора. А ввиду огромного количества туалетов на просторах школы, этим пользовались редко. Чуть чаще, чем туалетом плаксы Миртл, но тот туалет не подходил Сириусу ввиду болтливости привидения.

Он осторожно проскользнул в дверь, зеркало напротив входа услужливо показало его, тонущего в воде: стеклянный взгляд, цепочка пузырей изо рта, синеватый оттенок разом опухшего лица. "Неужели я буду таким страшным, если утону," — удивленно подумал Сириус, но сразу помотал головой и направился к дальней кабинке. Там он выложил в сливной бачок округлый камушек синего цвета — вторая часть артефакта. Третья часть — совсем маленький камень со сквозной дырочкой в центре, остался у него в руках. Сириус достал из кармана булавку, уколол палец и мазнул капелькой крови камушек. Миг — и кабинка в Хогвартсе пуста.

Он перенесся в Блэк-мэнор. Огромное поместье Блэков, в отличие от многих аристократических домов, выглядело весьма парадно. Не было узких окон и темных коридоров — дом был просторен и светел. Гости в нем бывали редко, и это были лишь приближенные к семье маги. А сейчас в мэноре жил лишь один человек. Лорд Арктурус Блэк единолично владел всем этим пространством, пока два его сына занимали другие дома.

В доме было несколько библиотек, но только одна из них была по-настоящему огромна. Она занимала несколько комнат и стеллажи в ней тянулись от пола и до потолка, а у окон стояли удобные кресла, диваны, по проходам были расставлены письменные столы. В дальнем углу библиотеки тихо шумел фонтан — причудливое сооружение, где посреди чаши-озера стоял островок с водяной мельницей и маленьким каменным водопадом. Данный фонтан создавал уют — под тихий шепот воды в лопастях мельницы было особенно приятно читать. Но Сириуса этот фонтан интересовал только тем, что на его дне лежала первая часть артефакта.

Он торопливо прятал камушек в небольшой мешочек, который он носил на шее — боялся выронить из кармана некоторые ценные вещички. И уже в предвкушении улыбался: он планировал пару часов посвятить поискам некоторых книг, которые понадобятся ему для дальнейший действий. Но тут из-за полки вышел крайне довольный Арктурус, а Сириус пораженно остолбенел у фонтана.

— Расслабься. Я еще с утра подумал, что ты мог бы сегодня прийти. И твой камушек в фонтане тоже нашел. Кстати, в твоем возрасте я тоже этим фонтаном пользовался именно с этой же целью.

Сириус пораженно-облегченно вздохнул:

— То есть приходить сюда и рыться в поисках литературы могу сколько душе угодно?

— Можешь, — усмехнулся дед, — Но сначала пойдем, поговорим.

Арктурус пошел к своему любимому креслу. Там, как часто бывало и раньше, стояло «гостевое» кресло — уже не столь троноподобное, обитое холодным на ощупь атласом, и, что уж юлить, не столь удобное. Арктурус привычно уселся в правое, а после с интересом уставился на внука. Сириус же встал в нерешительности. Он знал, что значит это место для деда. Это было место для совещаний, заговоров и миссий по спасению. И даже Орион — прямой наследник деда — не спешил занимать пустующее место советника семьи. Но Сириус как-то внезапно для самого себя понял, что именно этого он и хотел долгие годы. Быть частью семьи в том ее воплощении, о котором рассказывал дед.

Сириус обошел атласное кресло и сел в левое, с наслаждением откидываясь на мягкую спинку.

— Дипси! — позвал он главного домового эльфа мэнора, — Принеси кофе и огневиски.

Дед, улыбаясь, кивнул домовику. Он откинулся на спинку, вытягивая ноги в домашних тапочках, и сказал всего одно слово:

— Начинай.

— Ммм… Что начинать?

— Не знаю. Но я ни за что не поверю, что это ты без постороннего вмешательства удивил моего сына приличным внешним видом, согласился на мои условия, а потом еще и пришел в библиотеку в первый же учебный день и теперь сидишь тут и в наглую требуешь у домовика виски.

— Если я скажу, что я умер и воскрес, то ты тоже поверишь в это без уточнений?

— Мы же не маглы. Да, это явно не является чем-то частым. Но в семейных хрониках есть запись о том как один Блэк в один день поменял практически все в нашей семье, потому что когда-то прожил крайне неспокойную жизнь и ему даровали шанс спасти род. Стало быть, и ты тоже стал свидетелем угасания рода. Не сказать, что я удивлен. Ни Вальбурге, ни Друэлле не удалось воспитать из вас по-настоящему… Блэков. Несмотря на все старания моих сыновей и Альфарда, вы все равно каждый по себе.

— Да, я умер и со мной род был прерван.

— Не рассказывай мне подробностей. Я так думаю, что Касси прилетела сюда именно поэтому — ваша связь выкинула очередной финт. А ты, стало быть, рассказал все в подробностях и ей, и ее подруге, и Джиму с Ремусом.

— Да.

— Время не любит, когда с ним играют столь грубо, поэтому мне будешь рассказывать лишь по мере необходимости.

— К слову, я и сам почти ничего не знаю… меня кидало и бросало.

— Понятно. А теперь ты, значит, готовишься все контролировать.

— Да.

— И отпрыск Дореи, разумеется, с тобой.

— Конечно.

— Ну тогда может и выкрутимся. Что тебе нужно от меня?

— Во-первых, научи меня. Я имею в виду — научи управляться со всем этим. Мэнор, родовые обряды, все эти правила.

— Орион так и не просил меня об этом, но, думаю, он не будет против отделаться от подобной чести. Слишком любит свои цифры. Коммерсант, а не волшебник.

— И… сними ограничители.

Арктурус устало прикрыл глаза:

— Все-таки узнал.

— Мне буквально сама Судьба об этом сказала

— Как ни странно, но сегодня как раз подходящий день. Но только нужно делать ближе к рассвету.

— Мне нужно найти несколько книг, которыми Мерлин знает сколько лет не пользовались.

— Книга родовых даров… — сразу догадался Арктурус.

— Да.

— Зачем она тебе?

— Ты же понимаешь, что только у Меды распространенный дар? На площади Гриммо был перечень даров, и мне прекрасно известны дары младших.

— Ладно, дар Касси и правда очень редкий. Последний раз лет пятьсот назад появлялся. У Беллы дар… специфичен. А какие же у оставшихся трех?

— Касси — эмпат, который не умеет своим даром пользоваться. Меди замораживает. Белла убивает. У Цисси тот самый легендарный светлый дар.

— Что? Целитель?

— Когда мы были совсем маленькими, Рег упал и сильно плакал.

— Она залечила… но почему не сказала?

— За пару дней до этого была эмоциональная лекция Беллы о дарах.

— О, Мерлин. Представляю, что она наговорила. А что у тебя и Рега?

— А вот мой братец говорит со змеями. Стоит объяснять, что это значит?

— А ты обладаешь Старшим… — внезапно понял Арктурус.

— Только он дает иммунитет против даров.

— И ты действительно хочешь его развить? Хочешь проклинать одним движением руки?

— Не забывай, еще и забирать проклятья. Лишать даров. Ограничивать их действие. Ведь именно благодаря этому Блэков и называли королевским родом.

— Да уж… самый редкий. И самый сильный. Тебе, пожалуй, действительно не помешает эту книгу найти. Но ты же понимаешь, что домовиков приставить нельзя, на манящие чары она не отзывается, и в картотеке ее нет, а еще она обладает отвратной привычкой перемещаться по библиотеке.

— Надеюсь, что меня она посчитает достойным. Ты же знаешь, упорства мне не занимать.

Домовик принес поднос, на котором гордо возвышался огромный кофейник, пара кофейных кружек и бутылка с огневиски. Сириус, особо не скрываясь, мешал их в пропорции один к одному, дед лишь посмеивался:

— Сколько тебе было?

— Тридцать шесть.

— Хоть поумнел за это время?

— Ммм… только если после смерти…

Отсмеявшись, Арктурус прошелся до ближайшего стеллажа, доставая с него толстую книгу в кожаной обложке.

— Родовые чары. Давай начнем с них.

И потекли ночные часы, когда дед, как мог, объяснял все аспекты ритуалов:

— У Магии тоже есть разум. Сейчас волшебники вспоминают об этом только когда дают непреложный обет, но ведь это не значит, что все остальное время магия не может контролировать наши слова и поступки. Древние считали, что это некая субстанция, лишенная желаний и страстей, что-то вроде судьи, только абсолютно честного, которому доступны все наши тайны. Абсолютно все. Добровольная жертва не станет добровольной, если тебя вынудили принести ее под давлением — и магия это видит. По сути, большинство обрядов — это некий договор с этой сущностью. Обещание, что ради чего-то ты можешь сделать что-то.

— Но все ритуалы так или иначе базируются на крови и сексе.

— Как и почти все в нашей жизни. Ритуалы показывают твою решимость, они, как правило, оправданы. Убивая животных, ты съедаешь их мясо. Про секс я могу и не говорить, сам знаешь, что продолжение рода всегда было прерогативой магии. Но дам пищу для размышлений. Если внимательно прочтешь все старинные ритуалы, найдешь весьма интересный факт — человеческие жертвы напрочь отсутствуют. Есть несколько ритуалов, но там добровольная жертва, а это уже несколько другое.

— То есть все эти рассказы про кровавые реки во имя старых богов…

— Да нет там никаких Богов. Маги издавна верили лишь в… стихии, сущности? Вот, например, магия. Судьба. Жизнь и Смерть. Свет и тьма. Природа. Маги просили силу, именно просили. Ведь это было то время, когда волшебных палочек не было. Ты знаешь, что при колдовстве без посредника большая часть сил рассеивается. Если бы дать палочку в руки тем магам, что жили три-четыре тысячи лет назад… Но не будем об этом. Вернемся к Магии. У каждого волшебника есть некий внутренний резерв. Проявляется он при рождении всплеском силы. Его сложно отследить — это происходит буквально за пару секунд, поэтому маглорожденных и не удается забирать из семей в младенчестве. Этот резерв можно повысить силой рода. Это некий резерв, гораздо больше персонального, который дает дополнительную силу магам одной семьи. Причем дело не только в крови рода, но еще и в признании… если можно так сказать — признании предков. Но об этом позже. Родовые ритуалы помогают этот резерв повысить. Все члены рода получают оттуда силы примерно поровну, а вот глава рода может увеличивать свой резерв в пять-шесть раз за счет силы рода.

— А как еще можно повысить резерв?

— Тоже ритуалы. Приверженности тьме или свету. Певереллы раньше проходили путь до Мага Смерти. Блэки, как ты знаешь, имеют доступ к Тьме. Впрочем, Свет для нас тоже открыт, но ни один Блэк не шел по этому пути.

— Стало быть, Маги Жизни тоже существуют?

— Да. Цисси может им стать. А еще в древних книгах есть упоминание Магов Стихий. Они, скорее всего, присягали Природе, но это знание давно утеряно.

— И резерв увеличивается, — вернулся к интересующему вопросу Сириус.

— Очень сильно.

— Хорошо. Давай обратно к родовым ритуалам. Я так понял, в большей степени ритуалы направлены на принятие в род, исцеление от чего-то особенно сложного… К тому же, ими пользуются на циклических праздниках, типа Самайна и Йоля. Тогда что такое родовые чары?

— Заклинания, создаваемые без палочек и слов. Они базируются на силе рода, его особенностях, а вызываются эмоциями и мыслями. В большей степени это очень сложные чары. Ими окружены мэноры…

— Ладно, с этим тоже более-менее понятно. А тогда Дары откуда?

— А это особое расположение сущностей так проявляется. Причем не только тех самых, изначальных, но это еще и могут быть дары фейри, к примеру.

— Они ведь покинули этот мир?

— Они и еще множество народов живут в своих измерениях, в которые мы не можем попасть. Самый старый дар Блэков тебе демонстрировала твоя мать — очарование. Достался нам от родственников из звездного народа. А большинство чар нашего рода расположены в сфере ментальной магии, отсюда и дар легилимента.

— Тогда старший откуда?

— Это был четвертый дар. По старинной легенде, Князь звездного народа хотел подарить своему внуку особенный дар, поэтому попросил совета у Жизни и Смерти, а потом у Света и Тьмы. И они даровали Блэкам дар, получить который могут лишь те, в ком сильна Звездная кровь, кто достаточно силен духом и разумом и обладает большим личным резервом.

— То есть Старший — это что-то вроде благословения сразу от всех?

— Не знаю. Может найдешь книгу и там прочитаешь? Давай начнем с чар.

И Арктурус пустился в пространные объяснения создания чар. Когда часы в библиотеке показали четыре утра, он повел внука в ритуальный зал, расположенный в подвале. Это был огромный круглый зал. Стены, пол и даже потолок в нем были выложены мозаикой. Фрагменты ее были настолько мелкими — с ноготь мизинца женщины, что заметить их можно было лишь вблизи. Сами стены были черными — просто огромное количество черных мозаичных камушков создавали практически однородное покрытие. Но с четырех сторон были изображены четыре фигуры в мантиях с капюшонами. Все четыре — стороны света, и они же — стихии. Южная фигура стояла в языках пламени, северная стояла на спинах рыб, высунувшихся из воды. Вокруг западной фигуры цвели цветы и деревья, а восточная стояла в окружении ветров. На полу по кругу, примерно метра на два от стены, была прочерчена широкая красная линия, а внутри этого круга тянулись едва различимые рунические надписи.

Сириус здесь был всего пару раз. И каждый раз поражался торжественной красоте этого места. В центре круга стоял огромный алтарь из черного камня. На этом камне могли свободно улечься два, а то и три человека, а у стен, в тех местах, где не было фигур, стояли шкафы со множеством ящичков. А вот свечей здесь не было — черный потолок едва заметно светился, наполняя зал приглушенным светом. В этом самом месте, прямо под алтарем, располагался природный источник силы.

На камень все же пришлось лечь. Но в остальном в процедуре не было ничего пугающего — Арктурус просто зажег витую свечу и попросил вернуть силу. И сначала Сириус почти ничего не почувствовал. Но потом Арк потащил его в соседний зал — такой же большой, но уже квадратной формы. Здесь раньше тренировались в дуэлях — родовой камень делал этот зал не только хорошо защищенным, но еще и создавал особый магический фон, делая дуэли безопасными.

— Давай, призови подушку.

— И для этого ты меня затащил сюда? Чтобы проверить мое владение манящими чарами?

— Призови подушку.

— Акцио, — лениво махнул палочкой Сириус. И подушка полетела на него со скоростью выпущенной стрелы, — Твою ж! — выругался он.

— Вот. Именно это я и имел в виду. До утра попрактикуйся здесь. Это не займет много времени, но научись дозировать силу.

Вечером Касси и Оля познакомились со своими соседками. Они разделили комнату еще с тремя гриффиндорками — Лили Эванс, Марлин МакКиннон и Элайзой Уизли. Элайза почти не разговаривала — она была как-то невероятно скромна, даже пуглива. Как только новенькие зашли в комнату, девушка тут же ее покинула.

— Не принимайте на свой счет, — просто сказала Марлин, — мы ее за пять лет не смогли разговорить.

Марлин была симпатичной девушкой. Небольшого роста, очень худенькая и хрупкая на вид. У нее были густые темно-каштановые волосы, они вились крупными непокорными локонами, она закалывала их на затылке, но через пару минут они опять рассыпались по плечам. А еще у нее было треугольное личико и хитрые карие глаза. Она походила на лису. Но при всей своей внешности была очень сильной.

— Марлин, по совместительству загонщик в команде по квиддичу, — представилась она и так крепко пожала руку, что у Оли возникли ассоциации с железными тисками.

Лили Эванс была гораздо спокойнее своей соседки. Повыше, с более заметными округлостями фигуры, да еще и откровенно красивая. Длинные рыжие волосы падали красивой волной — волосок к волоску, словно для девушки не существовало ветров. На нежном лице ярко сияли миндалевидные зеленые глаза. Такие яркие, что на них невозможно было не смотреть. Она мягко улыбалась, говорила спокойным голосом и словно лучилась добротой. Касси сразу поняла, почему Джим в нее влюбился.

— Лили, — ее рукопожатие тоже было крепким, — староста и усмиритель этой бестии.

На утро они были практически подругами. Касси с Олей редко пускали кого-то в свой замкнутый мирок, а у Оли и вовсе не было подруг кроме Касси. Сказывалась привлекательная внешность — девушки либо завидовали ей, либо ненавидели, либо стремились за ее счет получить что-то свое. Если и были те, кто хотел бы с ней просто пообщаться, то они не набирались храбрости для этого, Оля была еще и несколько высокомерна в поведении. Но новое место явно поспособствовало легкости общения. За завтраком девушки сидели вместе.

— Значит, ты — кузина Сириуса? — спросила Марлин.

— Не совсем. Получается, троюродная сестра. Мой дед был братом деда Сириуса.

— И каким он был в детстве? Мне всегда было интересно, как он не разобрал поместье по кирпичикам, пока был дома?

Касси расхохоталась:

— Он был маленьким высокомерным снобом. Мы его всем скопом ненавидели.

— Почему? — вырвалось у всех девушек разом.

— Ну… Он раньше всех начал ходить, раньше любого из нас начал осознано пользоваться магией, он даже читать научился в столь раннем возрасте, когда обычные дети еще игрушки ломают.

— Это во сколько?

— Ему не было четырех. Нам вечно ставили его в пример. «А вот Сириус…». Больше всех его ненавидела Белла. Она буквально кипела, когда видела его. Обзывала его малявкой, а он с таким каменным лицом отвечал ей: «Попытка унизить другого лишь показывает уровень вашего воспитания, мисс».

— Ты серьезно? — смеялась Марлин.

— Более чем. Он общался только с Меди. С нами не играл. Читал, гулял. Очень любил делать кораблики и магией гонять их по воде. Они, кстати, именно так с Джимом и подружились.

— Подожди, ты же не знала Джеймса? — спросила Оля.

А Лили еще более пораженно воскликнула:

— Они разве не в поезде познакомились?

— Ммм… Я не видела Джима с тех пор, как мне исполнилось восемь. А познакомились мы, когда мне было пять. Но это долгая история.

— Расскажи, — потребовала Марлин, — Пока Мародеров нет, давайте о них посплетничаем.

— Ну… Сириус был букой с самого детства, родился он в мэноре, но еще года в два Вальбурга с сыновьями уехала в Блэк-хаус, где она росла. Там произошла не самая приятная история с домовым эльфом, после которой Сириус и начал воевать с матерью. В общем, у него был домовой эльф. Можно сказать особенный, потому что он учил Сириуса. Этот домовик научил его читать, он и мастерил ему кораблики из дерева с тканевыми парусами. Но он был очень стар. Однажды он уронил поднос и облил платье Вальбурги… Она убила его прямо на глазах Сириуса. А потом, по дурацкой семейной традиции, прибила голову к стене. Говорят, у Сириуса были истерики. Я тогда была совсем крошкой, но через два месяца истерик наследника, Леди Блэк, тогда ею была жена Арктуруса, потребовала перевезти внука в мэнор. Вальбурга не могла ослушаться.

— Прям ужасы какие-то рассказываешь.

— Ну… Блэки не идеальны. Тогда с полгода Сириус мало разговаривал, что всех очень беспокоило. Он общался только с Меди, но они чаще просто читали вместе. И тогда Кассиопея, бабушка Сириуса, попросила Дорею привезти в гости своего сына…

— Джеймса?

— Да. Им было по пять лет, Джеймс пришел на озеро, мы там тоже были, сидели в стороне. Но Джим видел только Сириуса с корабликами… в общем, ему как-то легко удалось его разговорить, а уже через месяц все мечтали вернуть угрюмого буку Сириуса. Он иногда проявляется. Я его не люблю. Он так действительно становится похож на Поллукса. Брр!

— А Поллукс — это?

— Ммм… дед Вальбурги. Дядя Арктуруса. Что-то такое. Нереально противный чувак. Был. То есть еще жив, но его лет сто никто не видел. Но о нем все до сих пор вспоминают с восхищением — говорят, он имел настолько огромное влияние, что фактически управлял страной. На деле был жутким снобом. Еще жутко умным, и любил читать лекции. К слову, обожал Сириуса. Но взрослые вообще любили Сириуса. Даже когда он был букой.

— Сириус когда-то был спокойным и высокомерным… — задумчиво произнесла Марлин, словно пытаясь представить это. — Высокомерным еще могу… Но спокойным? Нет, я видела его спокойным, задумчивым, даже видела как Поттер тормошит его… но постоянно?

— Да, в это сложно поверить.

— Во что сложно поверить? — рядом с ними сел Сириус собственной персоной.

— Я им рассказываю о том, какой ты был в детстве, — улыбнулась Касси.

— Давно подозревал, что надо было тебя убить. Ты слишком много болтаешь.

— Ты не можешь. Я — твоя любимая сестра.

— Подождите, — опять вклинилась любопытная Марлин, — ты же говорила, что в детстве его ненавидела, а в восемь лет уехала… Когда ты стала его любимой родственницей?

Касси с Сириусом переглянулись. Парень тягостно вздохнул и начал говорить:

— У Касси редкий дар. Она — эмпат. А у эмпатов есть особенность выбирать себе эмоциональный якорь, чтобы их не штормило от многообразия информации.

— Ты так их запутаешь. Раз уж все равно рассказываешь, то лучше я. Я начала чувствовать эмоции, едва осознала себя. Это всегда происходит спонтанно, часто в совершенно неподходящие моменты. Но, если хорошенько поднапрячься, можно прочитать эмоции кого-то определенного. И я с легкостью читала всех своих родных. Кроме буки Сириуса. Меня это больше всего в нем и бесило. Я даже говорила, что у него вообще нет эмоций. Потом я становилась старше, все несколько менялось и… мне было скучно. Цисси была маминой любимицей, она жила в Блэк-парке. Про Беллу и говорить нечего — с ней вообще сложно нормально общаться долгое время. А Меди дружила только с Сириусом. К нам часто привозили младшего Лестрейнджа, потому что он рос без матери и был одногодкой Рега. Они хорошо ладили, мне не было места в их компании. Поэтому всегда, когда не было Цисси и Джим уезжал домой, я таскалась хвостом за Сириусом. С ним было интереснее.

— И в то время меня бесила она. Она ходила следом повсюду и задавала кучу вопросов.

— И очень-очень хотела узнать его эмоции.

— Использование дара вызывает ощущения, схожие с эйфорией… — задумчиво протянула Марлин.

— Как бы там не было, но однажды я на него привязалась. Даже несмотря на то, что мой дар был незрелым и я его особо не развивала, — продолжила Касси.

— Скандал был жуткий, — перебил ее Сириус. — Привязывают обычно к своему полу, чтобы избежать некоторых щекотливых моментов, к тому же — первая привязка выбрасывает такое количество силы, что на какой-то момент я и сам почувствовал ее эмоции. До сих пор вспоминаю это с содроганием и категорически не понимаю, как можно хотеть этого. Ощущать чужие эмоции — малоприятное удовольствие.

— Скандал длился год. За это время мы несколько сдружились. Потому что обнаружилась неправильная работа связи. Я по-прежнему его не чувствовала. Так, отголоски. Но иногда меня чувствовал он. Но. При всем этом. Привязка иногда бывает… схожа с наркотической зависимостью…

— Когда она начала канючить комнату поближе к моей, дед посовещался с Наташей и они уехали.

— И это только начало. Потому что мы начали переписываться.

— Это был скорее личный дневник… — покачал головой Сириус.

— Мы писали чуть ли не каждый день и описывали все в подробностях. Со временем переписка несколько поутихла. Мы пошли в школу, у нас появились увлечения, но я все равно знаю почти все знаковые события в его жизни. Как и он в моей. А теперь мы с девочками уйдем отсюда, пока мой любимый родственник не убил меня взглядом.

— Это ты его эмоции читаешь? — улыбнулась Марлин, глядя на внешне спокойного Сириуса.

— Нет. Просто я достаточно хорошо его знаю.

— Кто-нибудь знает зелье немоты? — поинтересовался Сириус. — Или найдется кто-нибудь, кто рискнет стереть ей память?

— Я голосую «за», — ухмыльнулся Джим, — Она испортит нам всю репутацию, рассказывая байки из детства.

— Уходим, девочки, уходим, — Касси потянула Олю из-за стола и все девушки со смехом пошли прочь.

Сияющее воскресенье превратилось в общешкольный пикник. Ученики сидели на берегу озера, болтали, играли, смеялись и шутили. Некоторые несчастные, как Ремус, например, носились между учеников, требуя разобраться с расписанием. Многие вяло отмахивались, потому что хотели отдохнуть еще один день, раз уж так повезло и первое сентября выпало на пятницу. Сейчас ученики обсуждали главную сплетню утра — Питер Петтигрю за завтраком начал орать на друзей, потом досталось и учителям, а закончилось все тем, что тот обозвал директора «старым маразматиком».

Зелье правды необычного состава выявили сразу. Но бутылочка от зелья давно утекала по канализационным трубам, а проверять палочки мародеров никто и не стал: кто же мог заподозрить лучших друзей в использовании чар болтливости? Бутылочку, к слову, у Сириуса забрала Касси, когда уходила из-за стола. На такой предосторожности настояла Ольга. И теперь Сириус смотрел на нее уже с гораздо большей заинтересованностью. Он сам частенько поступал спонтанно, не задумываясь о последствиях (даже когда был букой). А вот Оля быстро просчитала, что поведение обычно тихого Питера посчитают странным, зелье правды выявляется легко и фонит от него так, что бутылочку из-под зелья найдут с легкостью. Если, конечно, не бросить ее в воду — одна из особенностей большой воды заключается в блокировании магии. Не зря же Короля Артура запрятали в озере.

Поэтому сегодня Мародеры были тихи, что никого не удивляло. Все считали, что пока Ремус занят, два друга переживают подлую натуру четвертого. Джеймс на самом деле переживал. Несмотря на рассказ Сириуса, у него была надежда, что Питера просто запугали, он не выдержал, или что они просто со временем разошлись и перестали быть близки. Но оказалось, что Питер и сейчас думает о них… как о способе устроиться в жизни. А вот Сириус был относительно спокоен. Они сидели, прислонившись к дереву, и листали книги. Обе были из семейной библиотеки Блэков и охватывали неизучаемую в Хогвартсе дисциплину. Она описывала родовые чары, дары и ритуалы. Сириус разбирался с книгой «Первозданная магия: обуздание магии Рода», а Джим выбрал более новую «Определение родовых талантов и их систематизация». Обе книги скрывались за обложками о чарах. Это никого не удивляло, все знали, что именно в них мародеры и ищут вдохновение для своих «шалостей». Именно так они когда-то прятали книги по трансфигурации. На деле большинство шалостей придумывал Джим, Ремус находил близкое заклинание, а потом Сириус находил способ его изменить. Довольно часто необычные розыгрыши тянулись вообще от Ремуса, ведь тому очень нравилось изменять заклинания.

— Бродяга, тут такие схемы, что анимагия просто и рядом не валялась.

— Да, я уже тоже порядком огорчился.

— Как они вообще все это делали? Тут только на определение направленности сложнейшее заклинание с использованием алхимических зелий.

— Ну, направленности мы и так знаем. У тебя — магия пространства, у меня — магия разума.

— Это родовая, — возразил Джим, — А вот здесь черным по белому написано: личность накладывает отпечаток на наследие, в виду чего изменяется и направленность магии самого человека.

— Мда, — Сириус заглянул в книгу к Джиму. — Но ведь нам уже не по 11. Мы и так знаем свои личные способности.

— Ты имеешь в виду, что я явно тяготею к трансфигурации, а ты — к чарам?

— Думаю, да. Направленность Ремуса тоже чары. Потому что боевой магии тут как таковой и не существует.

Они оба грустно вздохнули. Читая эти книги, они именно этому и удивились: в древности не было понятия «боевой маг». Было только понятие «воин». То есть тот, кто выбрал себе бои как профессию. И там использовались не только проклятия и щиты. Там вообще использовали все подряд — от трансфигурации и зелий, до лечебных умений и магии природы. И у мага не было предрасположенности к боевой магии, был скорее характер, который требовал адреналина и движения.

Направленности разделялись. Магия разума — это и легилименция, и ментальные закладки, и стирание памяти, и даже те проклятия, которые направлены на работу мысли. Магия пространства, кроме очевидных порталов, включало вообще все виды работы с пространством, в том числе чары, что скрывают Хогвартс — магия пространства, и заклятие невидимого расширения, и аппарация. Магия превращений — это сегодняшняя трансфигурация. Если один предмет превращается в другой, или создается прямо из воздуха — это все магия превращений. Целители исцеляли тело, но не могли исцелить душу. Маги природы легко управлялись с растениями и животными, могли фактически выращивать лозы из ничего и наделять на время разумом любую каменюку. Алхимики чувствовали зелья, а еще, как говорилось в книге, неплохо управлялись с температурами, кроме того, каким-то образом прекрасно владели своим телом. Чары же включали в себя работу с голой силой, которая как-либо воздействовала на окружающее пространство посредством грамотного объединения всех остальных направленностей.

Сириус устало тер лоб. Он так не загружался информацией с того момента, как они решили стать анимагами. А здесь же так много всего. Все то, что в Хогвартсе давалось лишь поверхностно или не давалось вовсе. Сириус впервые подумал, что школа в плане обучения практически бесполезна… Хотя, ему явно было бы сложно понять написанное, если бы он когда-то не научился просто механически заставлять перышко летать, не задумываясь о причинах и следствиях. Даже в этих книгах писалось, что к изучению таких дебрей магического знания прибегали лишь ученые и главы родов. Но дед сам сказал, что никогда не стремился научиться пользоваться этим полностью, никогда не стремился сделать это частью привычки.

— Сири, напомни мне, зачем мы разбираемся во всем этом, если есть книги с готовыми заклинаниями и ритуалами?

Джим практически озвучил сомнения Сириуса и тот произнес, напоминая и самому себе:

— Потому что мы с тобой хотим освоить технику ведения боя древних.

Джим пару раз стукнулся головой о дуб. Кроме этих книг, Сириус принес и несколько других. В том числе продемонстрировал и ту, что предназначалась для соискателя на должность Темного Мага. Тренировки были настолько сложными, что школьная база явно не давала возможности их освоить. И Джим был уверен, что если он сейчас попросит отца прислать ему книгу Магов Смерти, там будет примерно то же самое. Поэтому он, для проформы ударившись еще пару раз, вернулся к чтению. С завтрашнего дня начнутся уроки, потом нужно еще и команду тренировать, да и развлечься хотелось больше, чем сидеть над книгами… Нет, о развлечениях и Лили лучше подумать потом. Когда он пойдет на обед. Там-то внезапно посерьёзневший Сириус не будет смотреть на него взглядом «Ремус перед экзаменами».

А в это время девушки сидели в библиотеке. Вчера их определили на шестой курс, хотя в Колдотворце они закончили только четвертый. Программы разнились, и по большинству предметов девушки были как раз на уровне шестого курса, но в их школе иначе преподавали защиту от темных искусств, да и на трансфигурации они быстро оставили в прошлом превращения ежиков в тапочки. Программа Колдотворца была чуть более насыщенной на первых курсах, а на последних сбавляла обороты. Поэтому теперь Лили заполняла пробелы в их знаниях, заполняя пергамент теми темами, которые в Колдотворце не проходились.

— Итак. Превращение черепахи в чайник. Вы точно не превращали животных в стекло и фарфор?

— Точно, — качала головой Ольга, — это мы проходим на старших курсах, да и то самостоятельно.

— Ладно. Значит, у нас три темы для трансфигурации. И десять из защиты. Перейдем к чарам?

Оля согласно кивала. В Колдотворце она была отличницей. Вообще она любила быть лучшей во всем. И ее несколько раздражало, что есть темы, которые им придется учить дополнительно. А вот Касси была весела. Они с Марлин хихикали над списком доступных дисциплин. Марлин рассказывала об учителях и их привычках, причем выбирала самые забавные моменты. Оказалось, что несмотря на долгую дружбу двух пар подруг, им есть о чем поговорить. Более спокойные Ольга и Лили разбирались с учебой, рассказывали о необычных заклинаниях и с удовольствием говорили о зельях и заклятьях для красоты. А Марлин с Кассиопеей в это время смеялись и обсуждали квиддич.

— Ты играешь? — интересовалась Марлин.

— Не-е-ет. Я на метле не так хороша, как на земле. А вот Ольга играет.

— Оля?

— Да, — рассмеялась Касси, — она ловец. В Колдотворце ведь пять факультетов, и один из них весьма малочисленный. Она не из тех, кто этим наслаждается, но все равно была одним из лучших игроков. Разумеется, в классическом квиддиче. В русский она играть напрочь отказывается.

— Русский?

— Это развлечение в Колдотворце. Его особенность в том, что перед каждой игрой тебе нужно самому заколдовать свое средство передвижения. В качестве заготовки нужно принести дерево или просто палку.

— И так играют?

— Да. Получается гораздо жестче обычно квиддича, потому что правилами разрешается расколдовывать «метлу» противника.

— Ух ты! Прям бои без правил.

— Ага. Я играла пару раз. Потом Ольга на меня долго ругалась. Один раз мне выбили два зуба. А в другой у меня подпалили волосы.

— Понятно, почему Оля не играет в русский квиддич.

— Ага. Ее команда играет более слабым составом, но и тут умудряются выигрывать.

— Почему?

— Лучше колдуют. Волеборцы вечно побеждают во всем, что не связанно с удачей. Но я не уверена, что без Оли они возьмут кубок по квиддичу.

— Так. Расскажи-ка про факультеты. Интересно же!

— У нас их пять. Храбрецы, Умники, Волеборцы, Трудяги и Хитрецы. Ну, это мы их так называем. На деле факультет Смелости, Знаний, Воли, Трудолюбия и Гибкости.

— Похоже на наши, только у нас нет Воли. Что это вообще значит?

— Понимаешь, несмотря на то, что Колдотворец старше Хогвартса, он некоторые идеи позаимствовал. Как, например, систему Домов. В дохогвартские времена у нас делили на мальчиков и девочек, а потом решили прибегнуть к другой системе соревнований.

— Соревнований?

— Система Домов так успешна именно потому что соревновательный аспект важен для учеников. Уже в те времена все понимали, что ради первого места дети будут лучше учиться, стремиться во всем успевать и все такое. Только у нас разделение по факультетам затрагивает именно соревнования. А учимся и живем мы вперемешку. Только некоторые уроки преподаются отдельно.

— Почему факультетов пять?

— Какой-то древний директор условно разделил детей на пять групп. По его мнению, одни в жизни больше полагаются на смелость и решительность, другие на багаж знаний, третья опираются на трудолюбие, четвертые на умение выкрутиться из любой ситуации.

— А пятые?

— У вас же тоже есть понятие силы воли? Вот пятые — это те, кто свято верят в то, что только совокупность всех четырех качеств приведут их к успеху.

— Поэтому их мало? — догадалась Марлин.

— Да. Распределяют ведь еще детьми, в одиннадцать лет мало кто так уж нацелен быть лучшим во всем. Хотя маленьких волеборцев отличает, скорее, упрямство. На курсе с Олей всего три человека. На год старше учатся лишь двое. А вот первогодок в прошлом году было аж пятеро.

— Едва хватает на квиддичную команду.

— Ага. И они все равно почти всегда выигрывают по баллам в общешкольном соревновании.

— Это потому что мы после отбоя не попадаемся, — едко заметила Ольга, — Выигрывал бы и твой факультет, если бы Храбрецы чуть чаще задумывались о последствиях.

Касси показала Ольге язык, а Марлин опять громко расхохоталась. Она не была похожа на Касси характером. Да и Оля совсем не походила на Лили. Но в отношениях между собой они очень напоминали ей их самих.

Ленивое сентябрьское воскресенье уже закончилось. Мародеры тихо переговаривались в спальне. Питер в комнату так и не вернулся. Ходили слухи, что его хотели даже исключить, особенно на этом настаивал Слагхорн, которого Питер с особым удовольствием крыл ненормативной лексикой за то, что зельевар не приглашал его на свои вечеринки.

— Переведут, наверное, — пожимал плечами Джим, — Слагхорн все равно его выкурит. Этот ленивец ради такого будет за ним по пятам ходить.

Мародеры негромко фыркнули, причем все трое и абсолютно синхронно. Подобное уже случалось, когда у них учился один франт. Он был первым на памяти Сириуса, кто переводился в их школу. Его родители переехали из Франции в Англию и он прибыл доучиваться. Распускал павлиний хвост, кичился своей чистокровностью, носил шелковые мантии. То есть был просто невыносим. Но Слагхорн, известный своим чутьем на успешных учеников, не выделял француза. И француз взял на себя смелость посмеяться над учителем. Нет, в Хогвартсе многие посмеивались над зельеваром — его любовь к сладостям, манера разговора, пространные рассказы… все это не могло не создавать школьные рассказы-легенды. Но никто и никогда не насмехался над ним в открытую. Да и зачем? Но французишка вот решил высказать свое мнение. И с тех пор у него начался персональный ад. С него слетали баллы, наказание назначалось одно за другим, постоянно пропадали свитки, перья и книги. Может и мелочно, но через пару месяцев француз собрал вещички и отбыл обратно в Шарм-Боттон. Слагхорн с неделю ходил с видом великого полководца.

Ремус зевнул. За сегодняшний день он порядком вымотался, носясь между гриффиндорцами. Обычно расписание составлялось в первый учебный день за завтраком и иногда случались небольшие накладки, которые приходилось решать отдельно. Но все это занимало пару часов и к обеду все бывало решено. Но сегодня МакГонагалл, практически зам директора по учебной части, была занята с Питером, а еще зачем-то в школу пожаловала проверка от попечительского совета, поэтому привычным делом декана пришлось заниматься старостам. Лили помогала новеньким, старосты пятого курса традиционно отвечали за новичков, а Оливер Готлиб, староста седьмого курса, умудрился попасть в лазарет еще в начале учебного года. Вот и носился Ремус вместе с Ниной Уилдон. А гриффиндорцы, как на зло, не хотели идти навстречу своим старостам и приходилось чуть ли не охотиться за каждым.

А все потому что с утра пораньше Абраксас Малфой заявился в Хогвартс и начал выдавать одну претензию за другой. И вот одной из претензий был тот факт, что у учеников до сих пор нет расписания. Семейка Малфой стала для Ремуса еще отвратительнее.

— Пора спать, — помотал головой он, — завтра первый учебный день, и я бы хотел быть бодрым на уроках.

Джим потянулся, зевая, и упал на кровать, планируя заснуть прям так. И он, и Рем давно были в пижамах, один лишь Сириус щеголял в обычной одежде.

— А я еще почитаю внизу, чтобы вы спокойно вырубились.

— Не сиди совсем уж допоздна, — напутствовал его Ремус, — а то Джим сведет меня с ума, если ты будешь сонным завтра, а он нет.

Сириус шаловливо улыбнулся, подхватил книгу, помахал друзьям рукой и вышел вниз. В общей гостиной осталось мало народу. Резались в карты два пятикурсника, о чем-то тихо болтали три семикурсницы, да вяло переругивались братья Лоуренс — один пятикурсник, другой выпускник. Сириус занял кресло у огня и углубился в чтение. Ушли братья, девушки вспорхнули из своего угла и побежали в спальни, только пятикурсники до сих пор кидали карты. Уже традиционно вниз спустилась Лили Эванс, в накинутом поверх розовой пижамы халате.

— Спать! Быстро!

Пятикурсников словно ветром сдуло. Играть в азартные игры вообще-то было запрещено, поэтому они и ушли, опасаясь, что строгая староста отберет у них карты. Лили сердито посмотрела на Сириуса, он очаровательно ей улыбнулся и она ушла спать. Зато спустилась Оля. Тоже с книгой.

— Я мало сплю, — пояснила она в ответ на его взгляд.

— Надо же. Я тоже. А что читаешь?

— Учебник по трансфигурации за пятый курс. Нужно научиться превращать позвоночных в стекло. Кто вообще захочет есть из посуды, которая раньше была кем-то вроде кролика?

Сириус расхохотался:

— Джим так же возмущался. Рем нашел шикарное объяснение этому умению.

— Да? И какое же?

— Вот завел ты себе дома, предположим, гиппогрифа. А тут к тебе заглядывает из контроля за магическими существами, и ты такой — хоп — и превращаешь своего гиппогрифа в чайную кружку.

— Действительно. Очень нужное умение, — иронично согласилась Оля.

— Если у Блэков три проблемы, то у Поттеров всего одна: они не могут жить без адреналина.

— В смысле?

— Это… как семейная легенда. Вроде как у каждого рода есть какой-то семейный бзик, который граничит с нормальностью.

— То есть практически ее пересекает?

— Да. Но находится под контролем.

— Значит, все Поттеры любят адреналин?

— Ммм… любят нарушать правила. Ты же из России телепортировалась через Рунный круг — такой портал в виде обруча?

— Да. Необычный портал.

— Он незаконный.

— Что?

— Это так Карлус развлекается. Обеспечивает нас и Пруэттов незарегистрированными порталами, которые невозможно отследить методами министерства.

Оля пораженно смотрела на Сириуса:

— И об этом знают многие?

— Ну… знают все старшие Блэки, старшие Пруэтты и сами Поттеры. Остальные лишь догадываются. А доказать не могут. Это еще больше веселит Карлуса.

— Тогда какие же… отклонения у Блэков?

— Два главных — паранойя и клептомания.

Оля засмеялась, книга уже была забыта, она забралась в кресло с ногами и в этом момент была еще красивее обычного. К концу дня ее прическа несколько растрепалась, пушистые пряди золотистых волос обрамляли ее лицо, а в свете камина она словно светилась. Сириус непроизвольно залюбовался. Он как-то внезапно осознал, что они будут как минимум очень красивой парой. А еще — такую девушку, как Ольга, действительно хочется баловать и носить на руках. И даже не потому, что он влюблен — Сириус вообще ни разу в жизни не влюблялся — а просто потому что ей бы к лицу быть любимой и избалованной.

— Ты знаешь, что в запретном лесу растут Ночные Лилии? — внезапно поменял он тему разговора.

Она перестала смеяться и смотрела на него с таким явным любопытством, что тот не сдержал улыбки:

— Хочешь прогуляться в лес?

Девушка немного нахмурилась, о чем-то размышляя, а Сириус уже вставал с кресла.

— Обещаю не приставать, а если нас застукают, то я вступлюсь за твою честь и тут же предложу руку и сердце тебе, а в лицо обидчику кину перчатку дуэли. Возьми теплую мантию. Я сейчас приду.

Оля махнула головой, собиралась остановить парня, но он уже бежал по лестнице. Пару секунд она сидела на кресле: порядочные леди не шляются ночью в лес с парнем, чья репутация далека от идеальной… Но она видела Ночные Лилии лишь сорванными, а так хотелось увидеть их сияние под луной… И сегодня как раз небо безоблачное. Любопытство, как всегда, победило, и девушка поспешила в комнату.

Касси уже спала, Марлин тоже, а вот Лили в полной темноте сидела на подоконнике и расчесывала волосы. Оля быстро вытащила из шкафа брюки и теплый свитер, буквально на бегу снимая с себя платье.

— Ты куда? — тихо, но строго поинтересовалась Лили.

— Иду гулять.

— С Сириусом, — вздохнула Лили. — Ты же понимаешь, что…

— Знаю. Но очень хочется. Мне же можно иногда побыть беспечной?

— Я иду с тобой, — Лили вскочила с подоконника, на ходу сворачивая длинные волосы в высокий пучок.

Когда они спустились вниз, Сириус уже стоял там. Перед ним стоял всклокоченный Джеймс и тихо так ныл:

— Это не честно, я тоже хочу прогуляться, почему тебе можно, а мне нельзя…

Тут он увидел Лили, в брюках, свитере и магловском черном плаще и безапелляционно заявил:

— Я иду.

Он был в джинсах и расстегнутой фланелевой рубашке. Лили стыдливо отвела глаза, когда поняла, что уже минуты три пялится на его грудь и явные кубики пресса.

— Лили, ты с нами? — удивленно спросил Сириус.

— Да.

— Неужели староста решила нарушить с десяток школьных правил и прогуляться в лес ночью?

— Вы уже больше года не попадаетесь. И вряд ли это из-за того что вы перестали гулять по ночам. Думаю, вы спасете меня от позора.

— Признайся. Просто интересно увидеть Ночные Лилии, — усмехнулся Блэк.

Девушка не смогла сдержать улыбки. Она действительно сначала шла лишь потому, что забеспокоилась об Оле, но потом услышала про Ночные Лилии и ей очень захотелось пойти.

— Ладно, девушки, поклянитесь, что не выдадите наших тайных способов перемещения по замку, — попросил Сириус.

— Про мантию-невидимку я знаю, — улыбнулась Лили.

— Марлин сдала, — вздохнул Сириус, но потом опять бодро продолжил. — Слушаться нас, далеко не отходить, громко не визжать.

— Я не визжу, — возмутились обе девушки.

— Соблюдать осторожность в лесу: за шариками света не бегать, — продолжал Сириус, — на просьбы о помощи не реагировать, животных не гладить. В замке идти тихо.

Джеймс застегнул рубашку, вытащил из кармана брюк Сириуса кусок пергамента, коснулся его палочкой, что-то прошептал, на пергаменте появились какие-то линии и надписи, и Джеймс начал внимательно их рассматривать.

— Бродяга, Макгонагалл сегодня в патруле, сейчас в подземельях. Из старост сегодня Уолден и Кристан. Уолден, похоже, бухает в подземельях и к нему идет МакГонагалл.

— Минус два. А Кристан?

— У главного входа, но дежурство заканчивается через пятнадцать минут.

— Филч и кошка?

— Он около библиотеки, она трется у зала Наград.

— Тогда выступаем.

Они вышли из гостиной и неспеша пошли по темным коридорам школы. Джеймс смотрел в пергамент, Сириус вел девушек тайными ходами, при этом подавая руки на ступенях, открывая перед ними двери, и вообще вел себя крайне галантно. Вот Сириус нажал на какой-то камень в стене и огромная плита в полу отъехала в сторону.

— Быстрее, дамы, плита отъезжает на шестьдесят секунд ровно.

Девушки чуть ли не бегом кинулись вниз по ступеням, а потом они оказались в чем-то напоминающем подземный ход: каменный коридор, словно прорытый в скале кем-то огромным.

— Идем всегда по центру, — весело заметил Сириус, — в боковые маленькие коридорчики не суемся.

Джеймс уже прятал карту за пазуху и палочкой запускал в воздух маленький светлячок.

— Тут недолго. Выйдем примерно на опушку, чуть правее хижины Хагрида.

— А что в этих коридорах? — Лили ежилась, потому что боковые коридоры выглядели жутковато — они заметно уходили вниз и быстро тонули во мраке.

— Ничего страшного. Просто обрушенные коридоры, — успокоил девушку Джеймс.

Они шли практически по парам: впереди шел Сириус и Оля, за ними Джеймс и Лили.

— Откуда вы знаете? — настойчиво спрашивала Лили, ее яркое воображение уже рисовало нашествие тварей из учебника по Защите.

— Проверяли, — просто ответил Джеймс, — заходили в коридоры. Большинство завалены метров через пять-шесть. Парочка уходит вниз почти вертикально. Остальные петляют лабиринтами, но если бы там кто-нибудь был, он бы нас непременно уже съел.

— Часто здесь гуляете? — едко поинтересовалась Лили.

— Да, — улыбался Джеймс.

Он был невероятно счастлив, что всегда правильная Лили пошла с ним в лес. Ночью. Ремус бы даже смог перечислить с десяток правил, что они сегодня нарушают.

Свет впереди забрезжил минут через десять — была ясная звездная ночь, на небе висел молодой полумесяц. Они прошли сквозь опушку (Джеймс рассказывал девушкам, что зимой в лесу цветут Снежные розы), потом прошли еще немного по самому лесу (рассказывал, что единорогов они тоже встречали) и вскоре вышли на заметную тропинку. Время от времени Сириус отправлял в никуда лучи невербальных заклятий (мы их только начали изучать, — пораженно думала Лили), но ничего опасного по пути им не встречалось.

Было тепло, ярко светили звезды, и по лесу было идти не так страшно, как по жуткому туннелю под замком. А вскоре впереди что-то засветилось. Это было едва уловимое поначалу сияние, но чем дальше они шли, тем заметнее оно становилось. Пока четверо молодых людей не вышли на поляну — во все стороны убегало поле Ночных Лилий. Крупные цветы молочного цвета ярко сияли под светом звезд, создавая в воздухе сияющее марево. Девушки пораженно замерли от открывшейся картины. Ночные Лилии были одними из самых мирных волшебных растений. Они цвели с середины лета до поздней осени, но появлялись только по ночам. Крупные цветки на высоких стеблях, под светом звезд они светились, а под полной луной их сияние становилось жемчужным, с радужными бликами. Но даже вне полнолуния они были прекрасны.

— Как много, — прошептала Лили, потому что цветы пугались громких звуков.

Она протянула ладонь к тому цветку, что стоял ближе всего к ней, но тот моментально закрылся в бутон и словно исчез прямо в воздухе.

— Осторожно, они очень пугливые, — предупредил Джеймс.

Сириус же осторожно спустился вниз — цветы явно его не боялись. Джеймс последовал за ним, стараясь даже наступать туда же.

— Но по необъяснимой причине не боятся Блэка.

— Вон те два, — Сириус показывал на лилии, а Джеймс осторожно их срезал, — и вот эти три.

Минут через пять все еще пораженные девушки получили по небольшому букету редких цветов — по семь сияющих лилий.

— Днем они будут выглядеть как обычные лилии, — Сириус протягивал Оле букет, — а ночью засияют. Но когда выпадет снег, завянут, как за ними не ухаживай.

Лили осторожно гладила крупные лепестки. Она действительно любила своих тезок среди цветов, а эти и вовсе поражали ее воображение. Она никогда не думала, что ей удастся увидеть их не на картинке.

— Почему они тебя не боятся? — несколько обиженно спросила она у Сириуса.

— Они растут в Блэк-мэноре, — ответил Джеймс, — в детстве мы сбегали туда в полнолуние, если удавалось. Там-то мы и узнали, что цветы его не пугаются.

— Просто даже цветы от меня без ума, — улыбнулся Блэк.

Дорога обратно показалась Лили короче. А коридоры не такими пугающими. Она даже не сразу осознала, что все еще идет за руку с Поттером. На входе в коридор он помог ей спустится, а руку потом не выпустил. А ей было настолько радостно, что она и не обратила на это внимание. А сейчас… Потрясающие цветы, теплая ночь, волшебная прогулка. Все это заставило ее как-то по-другому посмотреть на Поттера. Она отдавала себе отчет, что он ее бесит скорее по привычке — с тех пор как они крупно поссорились на втором курсе, она всегда считала его невыносимым… Но после сегодняшнего будет сложно отрицать тот факт, что он обаятелен. И что у него телосложение спортсмена, — стыдливо подумала она. Общаясь с Марлин, сложно оставаться скромницей, и за последние годы теоретические познания Лили выросли до невероятных высот, поэтому воображение услужливо рисовало совсем неприличные картинки, от которых Лили пыталась отбиться, но не получалось. Потому что наглый Поттер уверенно вел ее за руку и тихим голосом переругивался с Сириусом — они все еще спорили почему ночные лилии не боятся Блэка.

В комнате девушки поставили цветы в вазы.

— Даже жаль, что девочки их не увидят с утра во всей красе, — тихо заметила Оля.

— Наверное, стоило взять их с собой? — неуверенно спросила Лили.

— Такую толпу они бы точно не повели по всем коридорам, — тихо засмеялась Оля, переодеваясь в ночнушку. Лили уже тоже ныряла под одеяло, старательно уговаривая себя не вспоминать Джеймса. «Не вздумай в него влюбляться!» — мысленно отчитывала она себя. Просто потому что у маглорожденной ведьмы с ее уровнем силы, какой бы талантливой и красивой она не была, нет шансов стать женой такого сильного мага. Это ей еще на первом курсе говорила мама Марлин, у которой она иногда гостила.

Учеба в Хогвартсе мало походила на привычный для Оли уклад. Огромный замок, запутанные переходы, кабинеты на максимальном удалении друг от друга. Центральные коридоры и лестницы были заполнены спешащими школьниками: лениво шагающими старшекурсниками, веселыми младшими, между всего этого ходили старосты, стремясь навести хоть какой-то порядок. Факультеты между собой вяло общались, основные отношения складывались внутри общих гостиных, поэтому стайки учеников отличались еще и по цвету галстуков. Только мародеры умудрялись не только знать всех, но еще и знать все про всех. Они кричали, передавали приветы, разговаривали, перегнувшись через перила уезжающей лестницы, обменивались колкостями, с кем-то обнимались, кому-то дружно раскланивались, трансфигурировали букеты ромашек из листа пергамента и дарили девушкам, отправляли летающих журавликов и интересовались здоровьем кошки. Их знали все. Они знали всех.

Касси на удивление быстро влилась в здешний хаос. Они с Марлин уже неслись куда-то, весело хихикая, и Ольга на какой-то момент почувствовала себя брошенной. Касси обернулась, Даром почувствовав изменившееся настроение подруги, и послала ей умоляющий взгляд.

— Я провожу, — Сириус, еще секунду назад весело споривший с белобрысым семикурсником в зеленом галстуке, предложил ей опереться на руку, словно приглашая прогуляться.

— Спасибо.

И вот уже ее понесла круговерть школьной жизни.

— Знакомься, Найджел, эту очаровательную даму зовут Ольга, она скрашивает наше мужское общество, — представлял он ее высокому парню с красным галстуком. — Оля, это Найджел МакКиннон, старший брат Марлин.

Найджел целовал ручку девушке и добавлял:

— Не вздумайте верить ему, мисс, он вас обманет и затянет в пучину порока, как это случилось с моей бедной сестрой.

— Кто еще кого затянул? — возмущался Сириус и оба покатывались со смеху.

Джим осторожно высовывал палочку из рукава школьной мантии и направлял какое-то заклятие в сторону другого обладателя зеленого галстука. Тот вдруг начал подпрыгивать, забавно махать руками и кукарекать. Мародеры весело смеялись уже вместе с Найджелом. Ремус, в перерывах между смехом, демонстрировал поименное знание всех мелких школьников с красными галстуками:

— Оливер, не колдуй в коридоре! Симона, перестань бить Дина по голове! Осборн, отдай мне навозную бомбу, пока мы тут все не оказались в дерьме! Хватит смеяться, мистер Эрквуд, вы в дерьме окажетесь первым!

Пока они дошли до кабинета трансфигурации, у Оли возникло ощущение, что теперь и ее знает вся школа. Ей это было почти привычно.

С самого раннего детства она была красивой. И примерно с тех же лет начала осознавать, что быть слишком, без изъянов — это все же не так хорошо, как многие думают. Особенно когда строгая мама вбивала в голову правила поведения настоящей леди. Голову прямо, спину ровно, никогда не бежать. Говорить спокойно, быть одинаково приветливой со всеми, но никого не выделять. Есть аккуратно, двигаться грациозно, танцевать превосходно. Все это откладывалось в памяти Оли, она уже не могла отделаться от этих привычек. Просто потому что воспитание все же выковывает характер.

Только бесстрашная красавица Касси могла подойти к ней. Они вместе жили в одной комнате, вместе отдыхали на каникулах, вместе ходили по магазинам, ездили в магловское кино и учились печь торты. Непоседливая Блэк легко находила общий язык с сокурсниками. А Оле тяжело давалось впускать кого-то в свою жизнь. А еще она знала, что нуждается в Кассиопее гораздо больше, чем та в ней.

Оле завидовали, некоторые даже ненавидели ее. Несколько раз кольцо на ее пальце срабатывало — в напитки и еду подсыпали яд. Пробирались в комнату, посыпали простыни порошками, подливали в шампунь всякую гадость. Она вообще часто ревела навзрыд, закрывшись в их с Касси ванной. Та утешала подругу, но ничего исправить не могла. По мнению большинства, у Ольги Солоухиной было слишком много всего. Парни по ней вздыхали, присылали робкие букеты цветов, не подписывая открытки. Но эти скромняги все же были лучше тех, кто решался брать штурмом ее сердце. Ольга ненавидела школу.

Но в Хогварсте все было иначе. Во-первых, рядом с тремя девушками Блэк, которые также отличались яркой и заметной красотой, она уже не столь раздражала остальных. Во-вторых, была еще Лили — рыжеволосая староста может и не меняла парней как перчатки, но лишь потому что большинство чистокровных, но небогатых семей дожидались пока Джеймс заведет себе невесту своего уровня. Яркая и харизматичная Марлин вообще не задумывалась о морали. Говорили, что ее самые долгие отношения длились полгода. Они же были самыми длинными и для ее парня — они с Сириусом до сих пор сохранили хорошие отношения. Поэтому в чем-то ей здесь было даже уютнее.

А еще здесь был Сириус. Оля буквально сразу поняла, что он — тот самый парень, в которого она влюбится. Просто потому что по рассказам Касси он был каким-то шебутным подростком в пубертатный период, а на деле оказался молодым мужчиной, который просто насмешничал над всеми. Высокий, она едва доставала макушкой ему до подбородка, а ведь всегда считала себя высокой для девушки. Красивый, если так вообще можно говорить о парне. Аристократизм в каждой черте лица — от высоких скул и прямого тонкого носа, до глубоких темно-синих глаз. Он носил волосы до плеч, что часто встречалось среди магов. И они черными волнистыми прядями обрамляли его лицо. Оле почему-то казалось, что именно так должен выглядеть сказочный принц. С поправкой на брюнета, но она всегда ненавидела блондинов.

Она могла сама выбирать себе жениха. Иначе прервется женский род — только свободой в любви можно сохранить магию женского начала. Но правила этикета диктовали девушке, что это не от нее зависит. Прежде чем она кого-то выберет, этот кто-то должен выбрать Олю. И не было никаких гарантий, что она станет его выбором. Поэтому каждое утро она тщательно выбирала платья, заплетала тяжеленную косу, наносила на лицо все разнообразие зелий для ухода за кожей. И молила сама не знала кого, чтобы ее внешность, прежде приносящая ей лишь проблемы, впервые ей помогла.

Иногда ей казалось, что у нее что-то получается. Она ловила на себе взгляды, от которых хотелось то ли расплавится шоколадкой, то ли наоборот — вытянуться в струнку. Он был галантен, а Оля каждый раз боялась, что у нее будут дрожать руки, когда она протягивает ему ладонь перед очередным спуском с исчезнувшей ступенькой.

Между тем, дни проносились мимо. На пары она ходила преимущественно с мародерами и Марлин, а после уроков отправлялась с Касси в библиотеку, где судорожно догоняли своих однокурсников. И совершенно незаметно наступила суббота. Касси, в своих лучших традициях, потащила подругу на стадион, требуя принять участие в отборе.

Желающих вступить в команду было много. Даже больше, чем половина факультета. Собравшиеся нервно мялись у школьных метел, группы девушек весело хихикали, смотря в сторону Поттера и Блэка (чтобы всем было понятно, зачем они сюда пришли), третьи же были настроены наиболее серьезно — с собственными метлами, они деловито разминали связки. Чуть в стороне стояла еще и Марлин — все прекрасно знали, что пробоваться на загонщиков бесполезно, потому что Марлин с Сириусом в этом деле просто бесподобны.

Всех нервных и хихикающих посадили на метлы и заставили полетать. Поттер бегал внизу, изредка взлетая вверх, и орал на всю эту братию. Марлин ему охотно помогала. А вот Сириус подошел к скучающей Оле. Она стояла у самых трибун, облокотив на стену свою метлу, и смотрела на безоблачное небо.

— Не думал, что ты играешь, — лениво заметил он.

— Никто так не думает. Я и сама не уверена, что хочу в команду.

— Тогда почему пришла?

— Касси заставила. Сказала, что будет классно.

— И ты ей поверила?

— Боюсь как бы мне не стало скучно после того, как мы освоим пропущенные темы. Поэтому лучше позаботится о досуге заранее.

— Тогда, может, и в дуэльный клуб пойдешь? Мы договорились с Флитвиком.

— Нет, — рассмеялась она, — Даже у меня есть пределы допустимого.

— Ты похожа на Цисси, — внезапно заявил он, — Она тоже… вся такая истинная леди. Хотя все Блэки знают, что она играет лучше Регулуса.

— Но квиддич — не женское занятие?

— Да. И дуэли. Вот Белле и Меди на это плевать, они дуэлянтки настолько хорошие, что многих парней заткнут за пояс, но Цисси — мамина радость. Она настоящая леди, и поэтому палочкой колдует только огромное множество косметических заклинаний.

— Слышала, она староста и лучшая ученица курса.

— Леди должна быть совершенна, — пожал плечами он.

В команду Оля все же попала. Летала она действительно лучше всех, не зря же считалась лучшим ловцом в Колдостворце. Тут она даже не была единственной девушкой — была еще Марлин. Отбор еще не закончился, потому что Джеймс последними принимал вратарей, и Оля залезла на самый верх трибун. Она свесила ноги за край, облокотившись на широкую балку и теперь сидела спиной к летающим. Зато лицом к Запретному лесу. Было немножко страшно — от ощущения высоты всегда несколько замирал дух, но она любила это ощущение.

Здесь было приятно думать. О чем-то своем, важном и не очень. Вот и болтала она ногами в спортивных кроссовках над пропастью. Мотала и размышляла о том, что же ей делать. Отъезд из дома словно встряхнул ее. Всю свою жизнь, пусть в этой жизни и всего 15 лет, она мало задумывалась о своем месте в мире. Ей всегда казалось, что оно как-то само решится. Как в книгах, которые она читала в огромных количествах. Вроде как явится принц на белом коне, завоюет ее, увезет в свой замок, придумает чем ей заняться, а заодно поможет в этом нелегком деле. Но ведь так не бывает. Наверное. Мама Оли всегда была лишь женой — она вела хозяйство, устраивала приемы, заботилась об удобстве мужа. Но Оля не была уверена, что ей этого хватит.

Вот Касси займется тем же, что и ее мама — будет изготавливать косметические зелья. Поэтому на большинство уроков Оля и ходила с Марлин — Касси и Лили взялись за более углубленное изучение зельеделия. А вот Оля зелья недолюбливала. Чем еще занимаются девушки из благородных семей? Открывают свои ателье. Но Оля предпочитала платья носить, а не шить. Еще учат детей. Что тоже спорно, потому что особой тяге к этому у нее не было. Вот и остается только выходить замуж, а потом заниматься управлением домовиками и воспитанием детей. Вот только Оля была на сто процентов уверена, что Сириус в спутнице жизни ищет что-то другое.

Мысли крутились вокруг несбыточных мечтаний и дурацких идей. А небо, между тем, уже темнело. Вот только философский настрой все не желал оставлять ее.

— Ты в курсе, что сидишь здесь целый день и уже пропустила обед? — рядом сел Сириус.

— Да? Почему-то не голодна…

— А я так не думаю, — он протянул ей бутерброд, а в другой руке держал фляжку. — Тут чай. Я заметил, что ты не любишь тыквенный сок.

— Спасибо.

— И почему грустим?

— Задумалась, что я абсолютная посредственность и ждет меня жизнь серая и скучная.

— О-о-о, какие упаднические настроения. Где та девушка, что ходила со мной ночью в лес и смеялась над нами на уроках?

— Ее взяли в плен демоны самоедства.

— Это я должен этим страдать. Заперт в школе, хотя у меня куча дел вне ее стен. И ничего, панике не поддаюсь, в пучину депрессии не скатываюсь.

— Может просто у тебя есть цель?

— А у тебя нет?

— Нет. Все мои цели разбиваются о критическое «зачем тебе это нужно?».

— Ну… можешь помочь мне в деле спасения старушки-Англии.

— А ты нуждаешься в помощи?

— Да. Не могу понять, кому это вообще нужно. Если брать начальный уровень, то Волдеморт хочет получить власть, а Дамблдор хочет ему помешать. Но какие-то странные у них способы.

— Объясни мне, я никогда не интересовалась политикой Англии, но хорошо играю в шахматы и люблю детективы, — улыбнулась Оля.

— Да без проблем, — Сириус так же перекинул ноги через стенку трибун и облокотился о соседнюю балку. Между ними был метр пустого пространства, на который Сириус деловито выложил еще несколько бутербродов в бумажном пакете.

— Смотри. Все началось лет пять назад. Может, конечно, и пораньше, но известность Волдеморт приобрел именно пять с небольшим лет назад. Тогда Малфой-старший привел его на прием к себе домой. Меня там, разумеется, не было, но по рассказам деда, этот парень весьма неплохо вещал о необходимости перемен. Связывал он это с тем, что за последние лет двести министерство спустило на тормозах обучение маглорожденных и они начали угрожать укладу магического мира. Говорил он складно и именно то, что и так некоторых беспокоило. Никаких призывов действовать и объединяться тогда не звучало.

— Просто разговор?

— Да. Но там он уже представился Лордом Волдемортом. Через год он начал собирать молодежь. Ты же знаешь, в богатых семьях не принято наследников сразу привлекать к семейному делу. Год молодой человек путешествует, лет пять, а то и десять, ищет себя в разных делах. Попутно, конечно, женится и заводит детей, но в семейные дела сует свой нос хорошо если годам к тридцати. И вот этих вот ищущих Волдеморт начал собирать. Сначала скучающих богачей, затем просто чистокровных. Выбирает в основном слизеринцев, при приеме давит на честолюбие и необходимость занять главенствующее положение над маглами и маглорожденными. А три года назад они назвали себя Пожирателями Смерти. Иногда они устраивают нападения на маглов.

— Это ведь наказывается по закону?

— Мы ведь имеем дело с волшебниками. Богатеньких сынков от суда откупают, поэтому эти дела так и остаются неразгаданными, вызывая у Аластора Грюма приступы ненависти. Когда я поступил в аврорат, там говорили, что именно из-за этого он стал таким… неуравновешенным.

— А Аластор — это?

— Ой, прости, просто здесь сложно найти того, кто бы его не знал. Это глава аврората, один из самых сильных боевых магов мира.

— Так значит, богатенькие изверги избивают маглов и им за это ничего не делается?

— Ага. С год назад начались первые исчезновения — стали пропадать видные общественные деятели, из тех, кто занимался интеграцией с маглами. Скоро война войдет в открытую фазу — Волдеморт еще до Нового года объявит, что пришло время показать истинную силу чистокровных.

— И смертей станет больше… Я, кстати, уже сейчас заметила, что к маглорожденным относятся… несколько грубо.

— Я, кстати, раньше не обращал на это внимание. Но ведь действительно — в школе за подобное толком и не наказывают. Грязнокровка считается оскорбительным, но наказание за это не назначают, что порождает шутки слизеринцев, что за правду не наказывают.

— Словно кто-то старательно стравливает стороны.

— Еще и увеличивает разрыв между ними. Понимаешь, большинству магических семей в Англии глубоко плевать на маглорожденных и их проблемы. Они все еще дуются, что им запретили забирать маглорожденных волшебников на воспитание. Но при этом словно создается некая линия, которая так или иначе подталкивает всех нейтральных магов в ту или иную сторону. Как Гриффиндор против Слизерина, например.

— Мне вот до сих пор не понятна причина этой вражды. И эти утверждения, что на Слизерине не учатся маглорожденные.

— Действительно не учатся. Шляпа ведь имеет разум, и она старается сохранить несчастному жизнь. Но полукровок там предостаточно. Вражда возникла относительно недавно, еще при Арктурусе все находилось в пределах нормы. Понимаешь, факультеты у нас ведь чаще выбирали вслед за родителями, лишь изредка меняя традицию. А среди чистокровных семей осталось мало гриффиндорцев.

— Почему, кстати?

— Какая основная черта гриффиндора?

— Храбрость.

— Вот и ответ на вопрос. Ведь именно безрассудно-смелые гриффиндорцы первые неслись на все войны.

— А насколько сильным считается род Блэков?

— В Англии, пожалуй, потенциально самый сильный. Хотя если Поттеры расчехлят наследство Певереллов, то не факт. Но на самом деле, большинство родов уже не разгадаешь. Столько лет прошло, одни наследия потеряны, другие приобретены. Это ведь не контролируют уже лет пятьсот.

— То есть Блэки и Поттеры официально известные сильные маги?

— Ммм… да. Ты намекаешь, что уничтожили именно нас?

— Да. Что, если пытались ослабить… страну, получается. Добиться, чтобы наследия были окончательно забыты. Ведь хватит трех-четырех Высших Лордов, чтобы начать возрождать старинные традиции.

— Это интересно. Тогда вся эта война затеяна для геноцида внутри страны. А не слишком ли это масштабно? Не проще ли просто поубивать и тех и других?

— И это бы осталось незамеченным? Видимо, те, кто это затеял, не отличаются силой и влиянием. Наверное, они действуют хитрее, поэтому и не на виду.

— Поискать тех, кто мог желать гибели рода? Но их там дофига наберется.

— Подожди, с чего ты взял, что это личное? Возможно, дело не в личной мести к роду, а в желании ослабить Англию.

Сириус перекинул ноги обратно и начал ходить из стороны в сторону по трибунам. У него не было никаких зацепок, чтобы пытаться раскрутить цепочку событий, но даже без этого он не мог придумать объяснения происходящему. Но если так? Если кто-то решил…

— В хрониках сказано, что из Атлан вместе с фейри ушли пять сильнейших родов. Три известны — Певереллы, сыны Смерти, Блэки, сыны Звезд, Рослиры, повелители Времени. Рослиры были убиты еще во времена друидов. Но четыре сильнейших семейства должны были остаться здесь, в Англии.

— А еще два? Что про них известно?

— Одни назывались Хозяевами Лугов. Уж не знаю как это расшифровывать. Они упомянуты в хрониках Блэков. Там говорится, что наследник рода покинул Атланы вместе со своим другом. Вроде как две семьи дружили чуть ли не веками, но никогда не роднились. Как-то не получалось у них. А последние были названы Сынами Ветров. Что это может значить, я тоже не знаю.

— Если четыре рода все еще здесь, то может именно от них и стараются отделаться? Причем так, чтобы Верховный Ковен об этом не заподозрил?

— Типа у них там война, все в порядке, поэтому они массово умерли? В этом что-то есть. Но кому это может понадобиться?

— Кому-то еще более сумасшедшему, чем этот ваш Волдеморт?

— И очень живучему. Это ведь каким долгожителем нужно быть, чтобы начать такую долгую игру? Воспитать сумасшедшего Волдеморта, подготовить страну к войне, причем как раз тогда, когда Европа еще не отошла от войны с Гриндевальдом и поэтому не полезет сюда разбираться. А потом еще ждать всю войну и еще черт знает сколько лет, потому что теоретически я даже после Азкабана мог бы начать тренировки для Верховного.

— Сириус, а ведь это может быть целая организация.

На темнеющем небе уже начали появляться первые звезды, когда они закончили в общем-то бесполезный разговор. Обсуждали кому это надо и как их можно достать. Ничего путного в голову не приходило, отчего вскоре начали и вовсе выдумывать глупости и смеяться. Бутерброды были съедены, чай выпит, ужин в Хогвартсе уже тоже закончился.

— Пойдем, я провожу тебя на кухню. Бутерброды, конечно, хорошо, но как ты без нормального ужина?

Когда они были в кухне, перед Сириусом появился домовик с гербом Поттеров, передал Сириусу карту и мантию и с громким хлопком исчез.

— О, Джим нас нашел и заботится о моей светлой репутации, — хохотнул Сириус.

В гостиной на удивление никого не было. Впрочем, уже давно пробило полночь — они долго смеялись еще и на кухне, пока поедали свой королевский ужин.

— Это забавно, что у вас мальчикам нельзя подниматься в комнаты девочек, — сказала Оля, стоя уже у самого входа на ступени.

— Мы как-то пытались.

— Да?

— Это была тщательно продуманная операция, о которой до сих пор вспоминают со смехом. В общем, мне и Марлин было жутко любопытно — возможно ли подняться в комнаты девочек. Не то чтобы нам прямо так было нужно туда зайти, но попробовать хотелось. Поттера втянули легко — Марлин сказала, что пригласила бы нас в комнату, где тогда она жила вдвоем с Лили. В общем, Джим уже рвался в бой. Ремуса тоже взяли любопытством.

— И как всегда, тщательно подготовились?

— Конечно. Когда все разошлись, Марлин спустилась из комнаты. Мы пробовали кучу заклинаний, но все без толку.

— И вы сдались? Где же тогда смешное?

— Мародеры всегда добиваются своего, — гордо ответил Сириус, — Марлин привязала веревку к своей кровати, а Джим по ней полез. И, в принципе, вполне успешно дополз до верха. И там, на площадке, исполнил свой излюбленный танец победителя. Примерно на предпоследнем движении его буквально выплюнуло из коридора и он со всей дури врезался вон в ту стену, — Сириус показал на противоположную лестнице стену, — И ка-а-ак заорет сирена. Марлин сверху ржет, девушки в пижамах выбежали из комнат, мы достаем Джима из обломков мебели, и тут появляется МакГонагалл…

— Но вас не исключили? — смеялась Оля.

— С нами пошла каяться Марлин… ну, после того, как Джима в больничное крыло перенесли… рассказали все как есть — что просто лезли из любопытства, грабить и насиловать никого не собирались, максимум планировали разбудить Лили Эванс своим внезапным появлением. МакГонагалл сняла с нас пятьдесят баллов. Зла была неимоверно. А Дамблдор добавил шестьдесят за упорство в исследованиях.

Оля еще раз покачала головой, отгоняя картинки: она явственно видела и победный танец Джеймса (она видела его пару раз, когда он заканчивал что-то особенно сложное) и его быстрый полет с задеванием мебели. И ярче всего — МакГонагалл в гневе.

— Спокойной ночи, Сириус, — уходить не хотелось, но одновременно она невероятно устала и от долгого дня и от частого смеха. И еще от того, что ей еще сильнее хотелось… хотелось, чтобы их шутки не были просто шутками.

Она развернулась к лестнице, как Сириус мягко взял ее за руку, развернул обратно к себе, одной рукой прижал к себе за талию, а другой поднял ее лицо верх. И поцеловал. Совершенно неожиданно. И Оля, совершенно инстинктивно, ответила на поцелуй. Неумело, но пламенно.

— Не скучай, — тихо прошептал он ей, поцеловал еще раз и разжал объятия.

А Оля, не сказав ничего, убежала наверх. Чтобы в комнате упасть на кровать и минут пятнадцать смотреть в потолок, мало понимая что сейчас произошло.

— Ты не боишься, что Касси тебя прикопает за обиду лучшей подруги? — вяло поинтересовался Джеймс, когда Сириус вошел в комнату.

— Я не собираюсь ее обижать, — просто ответил тот, — я собираюсь на ней жениться… годика через три… или чуть позже…

Джеймс заржал:

— То есть на ней, но жениться по-прежнему не хочется?

— Ей пятнадцать, — ответил Сириус, словно объяснил что-то крайне простое кому-то очень тупому.

— Тебе напомнить, что ты уже в четырнадцать… ммм… был весьма зрелым раздолбаем?

Сириус замер, натужно вспоминая себя то ли два года назад, то ли все двадцать. Получалось не очень, потому что раньше он не был склонен к самоанализу и теперь казался себе ребенком. Причем как в четырнадцать, так и в тридцать четыре.

— Возможно, — осторожно ответил он, — Но это не значит, что ей стоит выходить замуж рано.

— Ну да, ну да, — пропел Джим. — Девицы рода Блэк ведь копаются в женихах чуть ли не до двадцати пяти. Но смею тебе напомнить: вообще-то большинство девушек выходят замуж едва закончат Хогвартс, а примерно четверть чистокровных становятся женами сразу после сдачи СОВ.

Сириус представил себе Касси, которая вот прям сейчас выходит замуж. Получилось плохо. Оля, конечно, выглядит более зрелой и даже взрослой, но ей все равно пятнадцать.

— Годика через два, — ответил своим мыслям он. — Но сначала нужно убедиться, что она выйдет за меня, а для этого нужно заключить помолвку. Поэтому никто ни на кого не обидится. Что читаешь?

Блэк беспардонно упал рядом с Джеймсом на кровать, заставив книгу подпрыгнуть.

— Да так, папа передал кое-что из библиотеки Поттеров. Просвещаюсь. Вот ты знал, что артефакт определения силы сделали нам Блэки?

— Нет. Хотя раньше у нас бывали артефакторы.

— Что удивительно, я был уверен, что вы всю свою коллекцию попросту сперли.

— Но-но! Клептомания, может, и не лечится, но талантов у нас дофига. Не все же Поттерам развлекаться за счет порт-ключей.

И Сириус, кряхтя от напряжения, вытащил из кармана брюк связку амулетов — гладкие капельки из бирюзы, полностью оплетенные тонкой сетью серебра.

— Ты сделал их? Да не может быть! — Джеймс радостно выхватил из рук друга амулеты.

— И вчера нашел книгу с дарами. Собственно, благодаря книге я сегодня их и закончил.

— Вот куда ты так технично слинял во время обеда.

— Ну да. Ты к МакГонагалл, Ремус дежурить, а я вот пошел в Выручай-комнату.

— И что именно они делают?

— Защищают от ментальных закладок, не позволяют незаметно влезть в голову и внушить что-либо. Но сильный легилимент сломает защиту. Они слишком… общего действия.

— А когда научился материалы подбирать? — удивленно крутил амулеты Поттер.

— Зачем научился? У твоего отца спросил: какие материалы используют для ментальных амулетов. Он выслал таблицу, я по ней подобрал. Может, если бы я занимался этим всерьез, я бы и сделал нечто гораздо более сильное, но придется довольствоваться этим. Все равно в Англии больше никто не может делать ментальные амулеты.

— О, великий и могущественный Блэк, ты спас наши мозги от проникновения, — Джеймс скатился с кровати и с пола отвешивал поклоны, стоя на коленях.

— Теперь нужно посмотреть — есть ли на нас что-нибудь, — задумчиво говорил Сириус, словно не замечая дурачества друга.

— И кто может это сделать?

— Альфард. На ближайшем приеме он нас проверит. К тому же, — Сириус кивнул на письмо, что лежало на тумбочке, — Дед устраивает прием в честь дебюта Нарциссы, Кассиопеи и нашей гостьи Ольги. Уже в середине октября. Так что завтра пойду мириться с сестрами.

— Это будет эпично, — ухмыльнулся Джеймс.

А Сириус уже стягивал с себя одежду — отбор в команду, изготовление амулетов, разговор с Олей — сегодняшний день выдался насыщенным и он впервые за долгое время чувствовал себя уставшим.

Три сестры Блэк были широко известны магической Англии. В списке самых желанных невест они занимали лидирующие позиции, причем не только благодаря своей аристократичности и богатству, ведь все три девушки были еще и красивы, хорошо воспитаны и умны. Ну и все три были сильными ведьмами, что было очень важно для магических семейств. Касси, рано лишившаяся отца, еще и переехала в другую страну достаточно рано, не успев обзавестись кучей полезных знакомых здесь, в Англии. Поэтому ее пока осторожно поставили в середину брачного списка — где-то между Оливией Гринграсс и Диметрией Морроу.

Несмотря на обучение в одной школе, Сириус мало общался с кузинами. Гораздо меньше, чем во времена детства, когда все они собирались в Блэк-мэноре. Но даже с тех давних времен его отношения к ним не сильно изменились.

Яркая Беллатрикс, непокорная и резкая, доставляла своей родне проблем не меньше, чем Сириус. Но если наследнику это было позволено, то неспокойную дочку Друэлла уже давно мечтала поскорее сбагрить замуж, пока еще остались люди, которые считают ее красоту, силу и чистую кровь достаточным резоном для брака. Белла с Сириусом ссорились так часто и громко, насколько только это возможно. Сириус, эмоции которого было сложно угадать за сотней его масок, в эти минуты был спокоен, даже отстранен, что еще больше распаляло Беллу. Ее бесило в нем все. Его способности — ее раздражало, что мальчишка посмел быть лучше ее, его таланты — все видели, как легко ему дается обучение. А еще он был младше ее, но не желал слушаться. Он был мужчиной, а Белла, на самом деле, ненавидела всех мужчин. К тому же — все его проступки вызывали лишь восхищение строгого деда, в то время как любые ошибки Беллы непременно разбирались в подробностях и подвергались строгому наказанию. И, наконец, он являлся наследником Блэков. И тут у Беллы окончательно сносило крышу. Даже будь она мужчиной, она все равно родилась не у того Блэка. Но Блэки — короли, и остальные семьи не вызывали у Беллы ни малейшего уважения. В общем, ее отношения с Сириусом никогда не были мирными.

В то же время с Андромедой Сириус общался больше, чем с кем-либо из семьи. Меди и Белла были невероятно похожи внешне. Одинаковые черты лица, несколько высокомерный взгляд крупных карих глаз, похожие движения. Они даже телосложением были схожи, хотя Белла все же была ниже. Практически сестры-близнецы, но перепутать их все же было невозможно. Волосы Беллы были черными и закручивались в тугие кудряшки, а вот Меди обладала каштановыми волосами с крупными волнами. Было еще что-то в их лицах, делающих их разными. Может мягкая улыбка Меди? Или вечная усмешка Беллы? В детстве они были довольно дружны. Да что там в детстве. Рассорились сестры, когда Белле исполнилось четырнадцать. Тогда она в Хогвартсе обозвала грязнокровкой парня Равенкловца, а Меди вступилась за него прямо в Большом зале. С тех пор их общение сложно назвать теплым.

Меди всегда была книжным червем. Она любила книги, любила учиться, любила разговаривать о науке, а особенно — о медицине. Но достойным слушателем был лишь Сириус, которого, в отличии от Меди, в библиотеку тянуло неуемное любопытство, а не жажда знаний. Но им было комфортно друг с другом. Они потрясающе умели молчать. Они не делились секретами, но все же были близки. И Меди была единственной кузиной, с которой Сириус продолжал довольно близко общаться в школе. Она состояла в небольшом школьном клубе, который занимался разучиванием интересных заклинаний, и именно в этом клубе Меди проводила большую часть своего времени. Даже ее друзья были оттуда — а это были преимущественно Равенкловцы.

А вот отношения Сириуса с младшей кузиной были поистине странными. Цисси его обожала, но тщательно это скрывала. Она восхищалась его смелостью, радовалась его успехам, мысленно всегда защищала его выходки… Хотела бы она общаться с ним так же легко и просто, как Касси… но вся жизнь Нарциссы крутилась вокруг следованиям правилам. Она была отличницей не просто в учебе — а вообще во всем. Гонка за идеалом была настолько для нее важна, что ей попросту не хватало духа сбросить с себя эту обузу и начать радостно смеяться над глупыми шутками кузена, которому вообще все было неважно. А джентельменски настроенный Сириус всегда спасал принцессу Блэк от нападок злобной старшей сестрицы… да и просто от нападок.

Цисси унаследовала светлые волосы матери, над чем любила насмехаться Белла — подумать только, блондинка в семье Блэк! Да и вообще, внешность Цисси была несколько иной — в ней не было той пламенной красоты сестер. Как-то раз поэтично настроенный Сириус сравнил ее с подснежником во льду. С тех пор перед Цисси явно стоял этот нежный цветок, покрытый тонкой коркой льда — где-то на грани жизни и смерти — нежный и красивый цветок, но при этом замерший… холодный. Ей и нравилось это сравнение… а временами раздражало. И она частенько мечтала быть чуть более похожей на сестер — хотелось выглядеть эффектно в красном, хотела, чтобы волосы не пушились, а падали тяжелой темной волной… Цисси вообще была особой сомневающейся. Она много времени проводила с мамой, ведь та больше всего любила младшую дочь. В этом они были похожи с Регулусом — тот тоже был жертвой огромной материнской любви, которая душила… но и отказаться от нее было невозможным — приходилось соответствовать ожиданиям мамы, а они были ох как высоки.

Младшую кузину Сириус поймал в коридоре. Несмотря на день недели, погоду и настроение, Нарцисса поднималась в Большой Зал к завтраку. С ней традиционно следовал кто-нибудь из ее свиты. По-настоящему близких подруг у нее не было, но было четыре подружки — четыре чистокровных из не самых родовитых семей. Цисси милостиво позволяла им купаться в лучах своей славы, а заодно использовала их как поддержку и шпионок. В воскресенье утром вместе с ней вставала лишь самая стойкая — Розалия Бишоп сопровождала Цисси. Они обсуждали последнюю модную коллекцию, с достоинством вышагивая по полупустым коридорам. Но на мягкой скамейке сидел Сириус, внимательно смотря на кузину.

— Доброе утро, — осторожно поздоровалась она, заранее чувствуя подвох.

— Доброе. Поговоришь со мной?

Цисси кивнула Розалии, и та нехотя пошла дальше одна, постоянно оглядываясь на подругу. А Цисси села на скамейку рядом с братом.

— Мама написала, что ты принял титул наследника, — начала разговор она.

— Официально будет в следующую субботу, а пока был лишь… маленький такой скандальчик между мамой и дедом…

— Маленький?

— Ладно, Ал написал, что от криков портреты на стенах дрожали.

— Поздравляю, — демократично произнесла Цисси, все еще не понимая, что понадобилось кузену от нее лично.

— Дед. Мы с ним сейчас много общаемся, в том числе и о семье… — сказал Сириус, рассматривая пейзаж напротив их скамейки.

— Я что-то сделала не так? — замерла Цисси. Огорчать деда — это даже хуже, чем огорчать маму.

— Не совсем. Он сказал, что ты согласна на брак с Малфоем.

Цисси нахмурилась, не понимая, к чему клонит кузен: ведь их семье выгоден этот союз. Малфои — старинный богатый род…

— Его несколько смущает тот факт, что тот старше тебя на восемь лет и вы виделись всего пару раз, — продолжил Сириус

— Я не понимаю. Это имеет значение?

— Если ты не против брака, то он подпишет брачный контракт, но ты ведь помнишь, что девицам Блэк дается право выбора?

— То есть… подожди, это такой странный намек, что я могу отказаться от брака? Или что? Зачем мне от него отказываться?

— Потому что деду кажется, что Друэлла оказывает на тебя слишком большое влияние и ты… можешь не воспользоваться своим правом на счастье.

— И почему дедушка думает, что я буду несчастлива?

— Потому что он читал брачный контракт. И не может поверить, что ты согласна выйти замуж на таких условиях.

— Каких условиях? — с подозрением спросила Цисси.

А Сириус вместо ответа залез в сумку и вытащил листы с копиями — стопку в палец толщиной.

— Сама прочитаешь. В воскресенье нас всех забирают в мэнор, там и сможешь сказать деду, что тебя Малфой не устраивает. Сказать это придется самой, потому что дед считает, что ты слишком привыкла прятаться за юбку мамы. Но от себя скажу: не переживай, Друэлла тебя не съест, я обещаю тебя спасти.

— Это мой брачный контракт? — Цисси пораженно держала в руках практически книгу.

— Ага. Целиком и в окончательном виде. Но это было… одним из вопросов. Еще вот.

Сириус протянул Циссе полноценную папку, тяжелую даже на вид.

— В середине октября состоится дебютный бал для тебя, Касси и Ольги. Дед считает, что заняться приготовлениями стоит тебе. Он хочет оценить, как ты справишься со всем этим, не покидая школу в будни.

Тут Цисси уже искренне засияла. Она давно ждала этого. И свой дебют. И того момента, когда ей позволят самостоятельно спланировать вечер. Идеальный вечер.

— По выходным я смогу все проверять?

— Конечно. Через камин у Слагхорна. Но и это не все.

И из бездонной Блэковской сумки появилась еще одна стопка бумаг. Точнее даже — что-то похожее на магловскую тетрадь. В картонной обложке без титульной страницы.

— Слушай меня внимательно. Я знаю твой Дар. И знаю, что ты им не пользуешься. И дед тоже это знает. Помня, как лекция Беллы отразилась на тебе и Реге: никто не будет вас сажать на цепь из-за редкого дара. Но и не развить его — это просто преступление.

— Как? Я ведь…

— Цисси, давай не будем об этом здесь. Я все обещаю рассказать тебе и Меде подробнее в воскресенье. Просто начинай читать и практиковать. Только осторожно, этот дар не зря так высоко ценится. Твои родители пока не в курсе, но в воскресенье… ну, ты же поняла, что в воскресенье будет большой день? Морально готовься, что через неделю Сигнуса настигнет приступ жуткого волнения за дочь. Я, кстати, пообещал деду, что присмотрю за тобой. Поэтому. Если что-то или кто-то беспокоит — говори.

— Это книга о дарах… папа говорил, что они не смогли ее найти.

— А я смог.

В Большой зал они зашли вместе, вызвав недоумение присутствующих. Сириус даже проводил Нарциссу до ее стола, посадив кузину около ее подруги. Девушка была молчалива, лишь с некоторым недоумением посматривала на стопку бумаг у себя в руках.

Джеймс и Ремус уже ждали друга за столом Гриффиндора. Тот сел рядом и сразу принялся уплетать яичницу за обе щеки.

— Ну и как прошел разговор с принцессой Блэк? — поинтересовался Джеймс

— Ожидаемо. Сейчас она все это прочитает… с ее синдромом отличницы — еще и подчеркнет все интересующие ее места.

— Кстати, что там такого, в ее брачном контракте?

— Да ничего криминального, не считая одного пункта: ребенок должен быть только один.

— У Малфоев почти всегда один ребенок, но указывать это в контракте?

— А как ты думаешь, почему младший Малфой не живет с отцом и старшим братом?

— То есть…

— Да. У Малфоев всегда один наследник, — выдохнул Сириус, словно признавая невероятный идиотизм указанного семейства.

Джим тихонько захохотал, откинув голову назад:

— Подумать только. В то время как все маги хотят завести хотя бы двоих, а лучше — больше, эти павлины прописывают одного наследника. Кстати, с чем это связано? Какое-то старинное проклятье? Или что?

— Или что. Эти засранцы не хотят делить состояние. Оно ведь тогда меньше станет.

Поттер теперь заржал уже в голос, заставляя немногочисленных присутствующих пораженно на него оборачиваться.

— Вот чем обусловлено их богатство.

— Все равно меньше, чем у ваших семей, — улыбнулся Ремус.

— Ну, у нас в семье второй ребенок — это просто царь и бог, а если рождается третий — то вся Англия должна непременно отмечать это событие, — качал головой Джеймс, — Но такое случается раз в шесть-семь поколений, поэтому богатство и остается, по большей части, в одних руках.

— А Блэки просто клептоманы, — почти шепотом сказал Сириус, вызвав очередной приступ хохота у друзей.

Позавтракав, мародеры не спешили покидать Большой зал. Они тихонько переговаривались. Джим и Сириус вроде осилили теоретическую часть родовых чар, и теперь нужно было приступать к практике, а Ремус должен был все это контролировать. Вот и шел между ними тихий спор — где, когда и с чего начать.

За стол пришли девушки-гриффиндорки. Причем даже все разом. На Гриффиндоре до поступления Касси и Ольги училось семь девушек. А так как селить детей в комнаты больше, чем по пятеро, не было принято, то и жили они в разных. Лили с Марлин дружили с самого момента поступления, а вот Элайза всегда была сама по себе и переехала к ним лишь в конце прошлого года. Четыре других гриффиндорки-шестикурсницы были, по мнению Сириуса, непроходимо тупы. А на деле были просто среднестатистическими пятнадцатилетними девчонками. Поэтому сейчас все девушки дружно обсуждали что-то девчачье, иногда прерываясь на типичное хихиканье. Оля же шла, словно еще не проснулась.

Сириусу вдруг стало очень и очень неудобно перед девушкой. Даже дожив до тридцати лет, он так и не научился ухаживать за девушками… точнее — он умел их буквально привораживать, кружить им головы, влюблять в себя буквально за пару случайно брошенных фраз. А вот ухаживать — не умел. И сейчас, пытаясь привязать к себе Ольгу, он как-то незаметно для самого себя вновь перешел черту.

Но тут в зал вошла Андромеда и Сириус уже поспешил к кузине. Меди сидела с самого края стола, на своем факультете девушка почти ни с кем не сошлась достаточно близко. Она даже жалела, что не послушала советов шляпы и выбрала Слизерин, а ведь ей настойчиво советовали Равенкло. За завтраком она положила перед собой книгу. Увидела бы Друэлла — долго бы ругалась. Но, на счастье, в Хогвартсе некому было говорить девушке, что читать за едой некультурно. Но тут рядом с ней сел кузен.

Меда приветливо улыбнулась ему:

— Что привело тебя на нелюбимую половину зала?

— Ты.

— И что тебе от меня надо?

— Мне — ничего. А вот с тобой спешу поделиться семейными новостями.

— Какими же? Год только начался, неужто кто-то из Блэков за полторы недели успел что-то натворить, о чем не написала бы моя мама?

— Видимо, решила, что о подобном не пишут. Я принял обязанности наследника.

— О! А Орион?

— По словам Альфарда, он счастлив как слон, потому что искренне верил, что его эта честь обойдет.

Меди засмеялась, вспоминая нелюбовь Ориона ко всяким семейным традициям, на которых ему приходилось помогать Арку. Вот уж кто точно не хотел принимать на себя обязанности наследника официально.

— А как тебе живется в новом статусе?

— Неплохо. Болтаю с дедом, получаю горы литературы из домашней библиотеки… Идеально. В субботу будет прием в Блэк-парке.

— В честь тебя, разумеется?

— Да. Ты там должна присутствовать, так что можешь начинать переписку с мамой о платье и драгоценностях.

Меда закатила глаза и горестно вздохнула: эту часть она не любила.

— А в воскресенье собираемся в Блэк-мэноре, — продолжил Сириус.

— Праздновать в семейном кругу?

— Да. Будут все Блэки, поэтому будет весело.

— Хорошо. Я поняла. Мама писала, что в середине октября дед устраивает вечер дебютов.

— Персонально для Блэков. Ну и Олю сюда же.

— Кстати, насчет…

— Меда, давай мы об этом поговорим в воскресенье, в тишине Блэковской библиотеки.

Девушка надулась, но милостиво решила не доводить кузена разговорами про любовь и отношения.

— Кстати об этом, — вдруг хитро улыбнулся Сириус, — Я знаю о том парне, что украл сердце моей любимой кузины.

— Сири! — она посмотрела на кузена с испугом. Меда не сомневалась, что самому Сириусу глубоко плевать на чистоту крови ее избранника, но он теперь официальный наследник…

— Успокойся. Я тебя пока не сдам.

— Это шантаж? — удивилась Меда.

— Ну что ты! Я ведь не какой-нибудь там слизеринец. Никакого шантажа. Только уговор: никаких побегов до января.

— Как ты… узнал?

— Ты всегда любила Рождество, легко предположить, что ты предпочтешь сбежать из дома ровнехонько на каникулах, чтобы отпраздновать любимый праздник с любимым человеком. А свадьбу справишь сразу после выпуска.

— И что? — Меда гордо вздернула подбородок, — Что такого случится в январе? Все равно семья не примет мой выбор.

— Но до января мне удастся договориться с дедом. Нас с Регом всего двое. Как только вы все разойдетесь по мужьям, род Блэк станет малочисленным. Дед, при должной обработке, согласится принять его в род.

Меда теперь смотрела на кузена, широко раскрыв глаза. Она никогда и не думала, что можно принять в род Теда. Ведь Блэки даже сквибов из рода изгоняли, хотя многие семьи лишь скрывают их от остальных.

— Хорошо, — медленно проговорила она, — я не буду сбегать до января.

— Тогда вот тебе. Подарочек.

Сириус протянул кузине листы с копиями Книги Даров.

— Изучить от и до, за практикой приходи недельки через две, мы придумаем как это устроить.

Девушка открыла первую страницу и так и замерла с удивлением на лице. Пока она осознавала, что она держит в руках, Сириус забрал свою сумку, сказал что-то прощально-воодушевляющее и направился к выходу из зала. Меда лишь успела в спину ему бросить тихое «Спасибо».

В воскресенье большинство учеников вышли на улицу, наслаждаясь последними теплыми деньками. Погода стояла практически летняя, лишь охапки желтой листвы напоминали, что осень уже вошла в свои права. В остальном же — безоблачное небо, теплый ветер, пение птиц. Шумные школьники словно сбавили звук. Около дуба у озера расположились гриффиндорцы. Мародеры выбрались туда по старой привычке, Ремус беззаботно валялся на спине, рассматривая небо, а Сириус и Джим морщили лбы, читая книгу. На троицу смотрели с недоверием, словно основы мироздания пошатывались. На самом деле, перед полнолунием Рем становился несколько более раскованным и больше поддавался своим желаниям. А его друзья-анимаги, напротив, усиленно искали способы тренировки для всех троих.

Но им не удалось просидеть в одиночестве и получаса. Девушки традиционно обходили друзей в такие моменты — если мародеры с книжкой, то возмутители спокойствия рисковали стать главным объектом для шуток на ближайшую неделю. Но эти законы были не писаны для Касси. Она притащила за собой однокурсниц. Марлин шла за Блэк вполне радостно, а вот Оля и Лили явно не горели желанием садиться в такой близости с беспокоящими их парнями. Вместе с девушками была еще и одна хаффлпаффка — Алиса МакМилан, кузина Марлин.

— Мы решили позаниматься на улице, — весело ответила Касси на взгляд Сириуса. — Обещаю, что не будем прерывать ваше сосредоточение.

Он посмотрел на нее с недоверчивым прищуром, прекрасно зная, что Касси так просто отсюда не уйдет. И вот девушки уже трансфигурируют в пледы листы пергамента и усаживаются на них с учебниками и карандашами. Лишь Алиса и Марлин направились к озеру, где сели вдвоем на крупный валун и принялись болтать босыми ногами в уже холодной воде. Эти двое говорили совсем тихо, остальные и вовсе молчали, лишь шелестели страницы книг.

Джим, разумеется, в тот же момент забыл про книгу и необходимость поисков. Рука сама собой тянулась к волосам, потому что ему всегда хотелось их взъерошить, если он чувствовал себя неуверенно и хотел набраться смелости. Лили была так близко, что он видел родинку на ее правой щеке. Совсем незаметную, но от этого еще более трогательную. И Джеймс бы очень удивился, если бы узнал, что и Лили тоже думает о нем.

Девушка невидящим взглядом смотрела в учебник, но не видела ни букв, ни движущейся картинки в ней. Просто потому что она ощущала на себе этот взгляд. И не могла справиться с все возрастающим ощущением счастья, она с трудом сдерживала улыбку. На первом курсе они вполне терпимо общались с мародерами. В основном, благодаря Ремусу. Но в самом начале второго курса Джеймс и Сириус не только поднаторели в магии, но еще и окончательно обнаглели. Слизеринцев они задирали часто и с видимым удовольствием, а их любимой целью для насмешек был Северус. И тогда Лили крупно поругалась с двумя гриффиндорцами. И убедилась в том, что они — два бессердечных наглеца, совершенно не думающих о чувствах других.

Лили всегда нравилась Джеймсу. Но детская влюбленность имела мало общего с влюбленностью юношеской. До четвертого курса он просто задирал ее, подшучивал, требовал посмотреть «как он может». Ну, а на четвертом его внимание перешло в другое русло. И вот он уже зовет ее в Хогсмит, пытается всучить охапки цветов, делает кучу неловких комплиментов, да и вообще ведет себя еще более по-дурацки. Вот только никто Лили не сочувствовал — все завидовали. Ну, разве что Марлин придерживалась другого мнения.

А Лили… Лили тогда считала, что Джеймс просто хочет завоевать ее, сделать очередным номером в списке своих побед, хотя этим грешил Блэк, а не Поттер. Но все равно она была уверена, что Джеймс Поттер с ослиным упрямством хочет доказать всем, что он круче кальмара. И что Лили действительно пойдет с ним в Хогсмит. А потом пойдет вообще куда угодно.

Но после той злополучной ночи девушка не могла больше убеждать себя в коварстве Поттера. Просто потому что в ту ночь увидела двух главных мародеров без масок, вне окружения восхищенных девиц, без кучи поклонников и завистников. И они ей понравились. Рассказывающие невероятные истории, подкалывающие друг друга, готовые помочь двум девушкам… знающие какие-то тайны, недоступные другим. И восхищенный взгляд Джеймса с тех самых пор не покидал мысли Лили. И сейчас она была счастлива просто потому, что опять его чувствовала. Как тогда. Без зрителей и его криков о любви. Она просто купалась в этом любовном обожании и не ответить было все сложнее.

В тот сентябрьский день на поляне занималась лишь Касси. Все остальные были заняты собственными мыслями и мечтами. Оля листала книгу, даже пыталась читать, но мысли ее были не здесь. Они витали во вчерашнем вечере, в гриффиндорской гостиной. А главный фигурант ее мыслей рассматривал девушку поверх своей книги.

Рассматривал и восхищался. Выросший в обществе красавиц-Блэк, ведь даже жены Блэков были красавицами, Сириус был несколько равнодушен к женской красоте. Он мог восхищаться ею, мог даже признавать ее силу, но сам никогда не попадал в плен этих чар. Но сегодня он внимательнейшим образом рассматривал Ольгу. И с грустной улыбкой признавал, что она идеальна. Он видел ее профиль, четко очерченный на фоне еще зеленой травы. Нежная кожа словно светилась изнури, а румянец был настолько трогательным, что даже в холодный разум Блэка приходили крамольные мысли, что ему хочется коснуться ее щеки губами. Золотистые волосы она собирала в какую-то сложную высокую прическу из косы. Судя по всему, волосы были очень длинными. А еще мягкими: из строгой прически выбивались пряди, обрамляя ее лицо и подрагивающие на тихом ветерке. Нежность — вот что переполняло Сириуса сейчас. И это чувство было ему в новинку.

Он никогда не влюблялся. Ни в этой жизни, ни в той, что уже не сбудется. Он любил окружающих в другом ключе. Джима — как брата. Или Гарри — как крестника и практически племянника. Но никогда не испытывал чувства любви к девушке, к женщине, как к объекту страсти, а не просто заботы. Все его многочисленные «девушки» — это результат любви молодого Блэка к сексу. Нет, он часто находил своих жертв красивыми, умными, амбициозными, интересными… но никого из них не любил. И до этого момента даже всерьез не задумывался об этом.

Несмотря на то, что Судьба затерла воспоминания Сириуса, она словно отодвинула их куда-то вдаль, сделала яркими картинками событий, но лишила эмоциональной окраски, Сириус остался в своем возрасте. Да, он был редкостным лоботрясом и в свои почти сорок был скорее двадцатилетним, но он все же повзрослел. А перемещение в прошлого себя стало той самой каплей, когда вечный подросток перестал им быть. Сириус с грустью осознал, что детство и юность для него остались позади. И хотя его характер продолжал цепляться за эту легкость, эту праздность, в голове он постоянно просчитывал мотивы своих проступков, их возможные последствия, причем не только для самого себя, но и для своих близких. И вот теперь будущий Лорд Блэк разбирался в своих чувствах.

Зарождается ли это любовь? Он не знал. Это чувство было ему незнакомо и непонятно. Но с каждой секундой он все больше понимал — именно с ней он хочет быть. И вовсе не потому что так сказал мудрый дед, Сириус и сам признавал идеальность выбора старика, просто он хотел этого. Сложились воедино две противоречивые черты характера Сириуса. Слизеринская привычка думать о собственных выгодах и гриффиндорская вера в правильность собственных порывистых решений. Последнее можно назвать интуицией.

И тут он с ужасом осознал, почему его кольнула вина сегодня утром — он ее обманул. Пусть он и не солгал ей словом, но попытался провернуть с ней свой привычный трюк — задурить девушке голову, привязать к себе, чтобы она была готова на все. И да, обычно конечной целью был лишь секс, а сейчас — уверенность в том, что не сбежит от него к кому-нибудь другому… Но в мыслях Сириуса горел образ всех Блэк — брак строится на доверии и честности. Только поэтому все Блэки были вполне счастливы в браке, только благодаря этому эти семьи были образцом не только для высшего общества, но и для собственных детей. Даже если нет любви, а такое случалось нечасто, бывали еще общие цели. Многие пары Блэк были практически соратниками, и их тандем вполне можно было бы назвать любовью, если бы подобное чувство вообще могло зародиться у таких людей.

И как можно надеяться на честность, если все началось с обмана? Да, он не врал ей, но… Сириусу все равно казалось, что его попытка обаять девушку было именно враньем. Просто потому что в тот момент он делал это… просто так. Все еще втайне надеясь, что когда-нибудь встретит девушку, которую полюбит также феерично, как Джим Лили. Но сейчас он осознал, что если он кого и сможет полюбить, то только Ольгу.

— На обед пойдем? — размышления всех влюбленных и не очень прервал звонкий голос Марлин. — Минут через десять начнется.

Молодые люди принялись поспешно собираться. Лили и Оля краснели — им казалось, что их мысли и эмоции читаются у них на лицах, Джим радостно вздыхал — больше часа он смотрел на любимую Лили, и она никуда не сбежала, а Сириус был полон решительности.

До обеда было время положить книги в комнаты, но за обедом шестикурсники вновь оказались рядом за общим факультетским столом. Веселый шум школьников, звон столовых приборов, порхающие журавлики-записки. Привычная атмосфера. Вот только Джим и Рем закончили обед быстро и куда-то побежали, а Сириус остался сидеть, перебрасываясь шутками с однокурсниками с Рейвенкло. Когда девушки доели, он тоже встал:

— Оль, мне нужно поговорить с тобой. Не составишь компанию?

Девушка кивнула и они вдвоем быстро отделились от перешептывающихся гриффиндорок.

— Касси, как ты вообще можешь называть Олю своей подругой, если так легко позволяешь Сириусу ее обаять? — спрашивала Мэри МакДональд, главная сплетница Гриффиндора, взявшая на себя обязанности блюстительницы доброты и морали на факультете.

— Ни ее, ни его мне переубедить не удастся, — пожимала плечами Касси.

Мэри негодующе фыркала, а Лили обеспокоенно оглядывалась на Сириуса, пропускающего девушку перед собой — они выходили на улицу.

К хижине Хагрида вела едва заметная тропинка, но Сириус довольно быстро свернул с нее на поросший клевером луг. Трава под ногами была уже жухлой и местами совершенно желтой. На небе начались появляться облака. Пышные белые, идеальные для поиска воздушных замков и небесных китов. Шли в молчании. Неподалеку от опушки Запретного леса росли несколько тоненьких деревьев, а под ними стояла грубо сколоченная скамейка. Даже не скамейка — так, распиленное пополам бревно на импровизированных ножках и спинкой из четырех не очень-то ровных палок.

— Впервые вижу в Хогвартсе скамейку вдали от замка, — нарушила тишину Оля.

— Их больше и нет. Только во внутреннем дворе замка.

Девушка провела ладонью по скамье — теплая, словно весь день простояла на солнце, и совсем не грязная. Она села на нее и улыбнулась красивому виду. Впереди тянулся луг, уходя вверх, к холму, на котором стоял старинный замок. Весьма умиротворяющий вид. Вот только запретный лес уже близко. Вряд ли это место организовывали для школьников.

— Я должен извиниться перед тобой, — Ольга непонимающе посмотрела на парня, — за вчерашнее. Я не должен был…

Тут Сириус посмотрел на девушку. Всегда спокойная, даже несколько хладнокровная Оля едва сдерживала слезы. Она вообще всю дорогу до этой скамейки мысленно хоронила то ли мечту, то ли первую влюбленность.

— О, Мерлин, — парень сел перед ней на корточки, взял ее за руку, — Я совершенно не представляю, что делать и говорить, поэтому прежде чем ты дашь мне пощечину и убежишь, выслушай меня, пожалуйста.

— Я за этим и пришла.

— Я был не прав. Просто потому что хочу быть с тобой откровенным. Я не влюблен. И не воспылал к тебе неземной страстью. Прости за это, вряд ли девушка желает слышать такое. Но буквально с первого дня знакомства с тобой я понял, что ты идеальна. И вообще, и для меня лично.

Взгляд из печального стал недоумевающим.

— Понимаешь, в нашей семье почти все женятся по любви. Блэковская традиция, слабо понимаемая остальными. И если нет любви, то ищут, как минимум взаимопонимание и уважение. Но и это редкость. И я тоже хотел любящую семью… пока там, в своей прошлой жизни, так и не остался одинок, потому что не встретил… кого-то, кого бы смог полюбить.

Сириус совершенно буднично достал из кармана брюк кольцо с крупным изумрудом в окружении небольших бриллиантов.

— Это кольцо называют «упавшей звездой». Носят лишь невесты официально признанного наследника семьи. Согласишься ли ты носить его? Потому что я бы хотел, чтобы ты, когда-нибудь, стала моей женой.

— Сириус, — в голосе явный испуг.

— Дед мой выбор одобрил, а твоей матери написал еще в понедельник и она тоже ответила согласием, если согласишься ты. Обещаю, что постараюсь быть хорошим женихом, — он улыбнулся, — носить охапки цветов, дарить подарки и водить гулять. Но хочу быть честным с тобой, поэтому… поэтому и говорю это, а не продолжаю действовать привычными методами.

Девушка взяла кольцо, все еще пребывая в странном состоянии сна наяву. Ей казалось — сделай неосторожное движение и все это — хрустально-чистый день, красивый вид на замок, Сириус, сидящий у ее ног на коленях — все это просто разобьется, растворится, пропадет. Потому что этого просто не может быть. Она шла сюда со знанием, что сейчас он извинится за вчерашнее, скажет, что все это шутка, случайность, что они просто друзья…

А Сириус подался вперед и снова поцеловал ее. И мир действительно рассыпался, просто потому что ощущение нереальности происходящего пропало. Были лишь его руки, обнимающие ее, и его губы, пьянящие и почему-то сладкие. Девушка сама поддалась вперед, обнимая его, сжимая в ладони крупное кольцо. Спустя какое-то время, полное чего-то совершенно волшебного для нее, она осознала, что сидит на коленях у Сириуса, а тот беззастенчиво ее обнимает.

То ли из-за уверенности в том, что все закончится не начавшись, то ли еще почему, но Оля начала хихикать. И с каждым мгновением сдерживать смех становилось все труднее, пока она расхохоталась, уткнувшись ему в плечо. Сириус как-то вздрогнул, а потом еще сильнее обнял, зашептал что-то неразборчивое, но успокаивающее. Обратно шли к ужину. Небо уже заволокло тучами и по-прежнему теплый ветер дул сильными порывами, как-то даже зло норовя задрать довольно длинную юбку. Сириус обнимал девушку за плечи, а она смеялась, заливисто и заразительно. Все те, кто спешил побыстрее укрыться в замке, смотрели на эту пару во все глаза. Колечко со знаменитым в магическом мире изумрудом «упавшая звезда» висело на цепочке и было скрыто ото всех глаз.

За часы на уединенной скамейке Оля успела рассказать чуть ли не всю свою жизнь. Годы до школы, под гнетом строгой матери, стремящейся быть истинной леди. Когда весь день был занят уроками этикета, чтением и чистописанием. Но иногда маленькая девочка проводила время с братом. Старше ее на пять лет, Андрей пользовался чуть большей свободой, ведь мама не бралась воспитывать наследника. А иногда Оля сбегала к бабушке. Не к той, что была мамой мамы, а к бабушке, которая родила и воспитала папу. Папу и еще двух его братьев.

Женский род — тоже драгоценность. Женщины всегда свято хранили это сокровище, оберегали своих дочерей от неправильного выбора, поддерживали и помогали. И, случись династии прерваться, горевали все оставшиеся в живых женские рода. Вот только род Ольги, хоть и хранил в себе магию Женского Рода, растерял суть. Бабушка Оли вышла замуж по любви, но за человека деспотичного, строгого и жесткого. И стала заложницей правил этого дома. Вот и получилась у нее дочь несгибаемой стальной леди — точь-в-точь отец. Красивая, умная, прекрасно владеющая собой, умеющая вести хозяйство — Дарья была аристократкой до кончиков пальцев, ее считали эталоном в светском обществе России. Но, увы, и ее мать, и ее отец были хоть и сильными магами, принадлежали к старинным родам, но были не из числа аристократии. Той самой, что веками создавала свою историю, хранила тайны и управляла страной. И перейти из одного слоя общества в другой было очень сложно. Даже для той, кто выглядела и вела себя как они. В среде аристократов немного самодуров. Позволить себе выбирать жен без оглядки на семейную историю могли не многие рода. Так амбициозная Дарья Морозова вышла замуж за артефактора Романа Солоухина, которого не то, чтобы любила. Но боготворила.

Все были счастливы. Дарья попала в общество, о котором грезила с детства, род Солоухиных получил первую девочку за множество поколений, Роман получил красавицу-жену, которую, к слову, любил, а его мать — любимых внуков. Вот только Дарья была намерена сделать из дочери свою копию, позабыв о том, что в их роду девочки обычно характером похожи на родню отца. Вот и сбегала маленькая Оля к бабушке, которая и учила ее тому, что строгая мать считала излишеством. Учила житейской мудрости, старинным обрядам, рассказывала сказки и легенды, водила гулять по лесу… в общем, стала для девочки не только бабушкой, но и мамой.

Но именно благодаря стараниям матери в школу пошла маленькая леди, которая выросла в строгих правилах, но не умела быть собой. Лишь дар Касси мог выделить ее из толпы, и смешная девчушка с двумя тугими косами первая подошла знакомиться, и ни разу с тех пор они не расставались надолго. У них хорошо получалось дружить — волевая Оля решала те проблемы, которые не могла нахрапом решить Кассиопея, которая, в свою очередь, постоянно вытаскивала подругу, подсказывая ей очередные пути и забавы.

А еще Ольга никогда не влюблялась. До того момента, пока не встретила Сириуса Блэка. И никогда не любила, пока этот самый Блэк не сводил ее погулять в ночной лес.

Пока Ольга наслаждалась своим собственным счастьем — пусть и не влюбленный, но рядом с ней, Лили решила побыть в одиночестве. Она не пошла на ужин, вместо этого забравшись на астрономическую башню. Это было запрещено. И это было то самое правило, которое Лили с удовольствием нарушала. Небо хмурилось, ветер практически срывал одежду, вынося из головы все-все мысли. Девушка стояла у перил и смотрела вдаль. Сзади раздался обеспокоенный голос:

— Лили? Что-то случилось?

Она пораженно обернулась, у входа в башню стоял Джеймс:

— Увидел, что ты здесь, — ответил он на невысказанный вопрос. — Обычно ты ходишь сюда, когда тебе плохо.

— Откуда знаешь? — удивилась девушка.

— Ты же в курсе, что у нас есть способ знать, кто и где находится?

— Я это уже поняла. Но… откуда ты знаешь, почему я прихожу сюда?

— У меня все же есть чувство такта, — Джеймс подошел к перилам и встал всего в метре от Лили. — Когда ты чем-то огорчена, ты идешь сюда. Я бы пошел следом и раньше, но боялся сделать еще хуже.

— Спасибо.

Ветер затих, и они стояли в полной тишине на огромной высоте.

— Подожди, а сейчас почему пришел?

— Потому что что-то изменилось, — улыбнулся ей парень.

У девушки на миг перехватило дыхание — что-то изменилось? Все, все изменилось, но он не может об этом знать.

— Так что случилось? — продолжил он. — Мне есть кому предъявить претензии в плохом самочувствии Лили Эванс?

— МакКинноны — сильный магический род, — девушка произнесла это, сама неуверенная, что стоит все это говорить, — и Марлин учила меня. Многому. О некоторых правилах, традициях. Помогала понять мир, в который я попала. И я ей всегда была благодарна. А еще я ездила отдыхать к ее семье. Каждое лето гостила там по неделе, иногда по две. Ты знаешь маму Марлин? Она… немного помешана на браке и семье. Марлин всегда говорила, что в среде магов такое поведение у девушек более чем нормально. И миссис МакКиннон однажды спросила меня, кем я хочу стать. И я поделилась мечтой — окончить Академию Зельеваров… Почему ни в одной книге не написано, что для поступления нужны не просто рекомендации?

Джеймс горестно вздохнул:

— Потому что мир магов живет по своим правилам. И отдавать место в престижном учебном заведении человеку без связей никто не будет.

— Человеку без связей… На двадцать мужчин там учится лишь одна женщина. Но не это удивило меня тогда. Для девушки в магическом мире, оказывается, брак имеет первоочередное значение.

— Маги остались верны теории, что семья — главное, а женщин нужно беречь особенно сильно, — согласился Джеймс.

— «Как хорошо, что ты красива», сказала мне тогда Миссис МакКиннон, «Ты легко найдешь себе мужа из достойной семьи». И тогда мы проверили мой магический потенциал.

Джеймс посмотрел на Лили с удивлением, словно узнал о девушке что-то совершенно новое.

— При всем моем трудолюбии, даже таланте, это лишь средний уровень. Да, для маглорожденной я очень сильная ведьма. Но не мне тягаться с чистокровными волшебницами, которые бомбардой могут дом снести. Нечаянно.

Девушка замолчала, уставившись в точку на горизонте. Чтобы продолжить, ей пришлось собраться с духом.

— И это бы тоже меня мало беспокоило, если бы чуть позже я не узнала, зачем вообще придумали эту проверку магического потенциала. Вот скажи, зачем?

— Потому что у магов жуткая проблема с рождаемостью, — устало вздохнул Джеймс, — и шансов получить наследника больше в том случае, если потенциал девушки такой же, как у мужа, или выше.

— И ты все это время продолжал ходить за мной, даже зная, что…

— Лили… — парень пораженно уставился на девушку, вся суть данной истории до него дошла лишь сейчас.

Он двумя шагами преодолел расстояние между ними, обнимая ее, прижимая к себе. Девушка попыталась вырваться, но в итоге лишь затихла и зашмыгала носом, пытаясь сдержать слезы. Не хватало еще, чтобы он видел ее в слезах. Она глаза магловской тушью красит.

— А еще Поттеры, несмотря на весь свой огромный магический потенциал, женятся лишь по любви, — тихо прошептал он. — Потому что этого требует наше наследие. И я бы все равно ходил за тобой, пока ты бы не сдалась. Просто потому что мне никто другой уже не нужен.

Девушка все же не выдержала и расплакалась.

— Ну не плачь, Лилс, я совершенно не представляю что делать в таких ситуациях, — голос Поттера был испуганным.

— Утешать, — громко всхлипнув, посоветовала Лили.

Джеймс рассмеялся, зарывшись лицом в ее волосы, вдыхая аромат ее духов.

— Так значит, ты все это время посылала меня лишь потому что… ммм… считала, что…

— Нет, — девушка обиженно прервала его и подняла глаза, — потому что всегда считала, что это у тебя просто… просто цель такая. Не несущая ответственности за последствия. И поэтому я отчаянно сопротивлялась, чтобы не влюбиться.

Джеймс же воспользовался тем, что девушка перестала плакать и поцеловал. И Лили сама не поняла, как так получилось, что она уже обнимает его за шею. А после и вовсе — сама лохматит его вечно торчащую шевелюру. И смеется. Открыто и искренне.

— Бродяга говорит, что мне стоит их отрастить, — улыбнулся Джим. — Сказал, что если я буду собирать их в хвостик, то будет приличнее.

— Лучше в косичку, — хихикнула Лили, — с очаровательным голубым бантиком.

— Всегда знал, что у тебя есть чувство юмора, — он смотрел на девушку с такой нежностью, что та даже смутилась. — Я люблю тебя.

— Джеймс…

— Для друзей Джим или Сохатый, — весело исправил он. — И, между прочим, внезапно посерьезневший Сириус знает способ повысить твой потенциал. Только мы не уверены, что он тебе понравится.

— Повысить? Это вообще возможно?

— Расскажу, если согласишься пойти со мной в Хогсмит, — улыбнулся он.

— Только в Хогсмит? — хорошее настроение Джеймса заразило и ее тоже, ей хотелось смеяться, танцевать, но при этом именно с ним.

— Начнем с Хогсмита, — серьезно ответил мародер, — потом, глядишь, и в страшное место под названием «замуж».

И, не дожидаясь ответа, он вновь наклонился к ней, целуя.

Пока Джим пребывал в мечте наяву, Сириус вместе с Олей располагались у камина. Ремус сидел там же. Рядом с ним тихо шушукались Касси и Марлин.

— Где вы были? — требовательно спросила Касси у Ольги.

— Выясняли отношения, — ответил Сириус.

— И как? — полюбопытсвовала Марлин.

— Поняли, что друг без друга жить не можем, — ответил он, усаживаясь на диванчик, который только что сюда перетащил. Оля села рядом, но Сириус потянул ее к себе и девушка, мягко улыбнувшись, пристроила голову у него на плече. В руках у нее была толстая книга «Традиции и обычаи магов Великобритании».

— Луни, где Джим?

— Посмотрел на карту и унесся куда-то раненым оленем.

— Судя по тому, что Лили нет, я знаю кто его ранил, — улыбнулся Сириус.

— Я тоже так думаю. Поэтому ждем его либо окончательно убитым, либо морально готовимся к месячнику беспричинной поттеровской радости.

Марлин хихикнула. В прошлом году она вроде как встречалась с Сириусом. Это было внезапное желание обоих проверить, что с ними не так, и почему все вокруг могут так много времени проводить с одной парой. В итоге любви не получилось, получилась лишь дружба двух довольно похожих людей. И теперь Марлин с долей отвращения вспоминала то время, когда они с Сириусом целовались. Бррр! А про то, что они не только целовались, лучше вообще никогда не вспоминать. Самая дурацкая идея в их жизни. Но зато за это время она лучше узнала мародеров. И теперь с уверенностью могла говорить, что их настоящие отношения между собой несколько отличаются от того, что видят окружающие. Она знала, что они могли быть невероятно серьезными. И что больше всего они любят подшучивать друг над другом.

— А почему Алиса покинула свои уютные подземелья? — поинтересовался Сириус.

— Потому что ей нужно было выговориться, — ответила Марлин. — Ее отец заключил официальную помолвку.

— Да? И Алиса была несколько в ярости?

— Скорее в недоумении. Помнишь, вместе с Пруэттами учился Френк Лонгботтон?

— Милашка Френк? — передразнил Сириус.

— Ну да. Загадочный молчун покорил не одно девичье сердце в то волшебное время, когда вы еще были милыми шалунами.

— И что? Лонгботтон сделал ей предложение?

— Нет, помолвку заключили без долгих разговоров с несчастными. Лонгботтоны что-то там посчитали и нашли идеальную невесту.

— И что?

— А то, что Милашка Френк написал Алисе письмо с просьбой встретиться в Хогсмите, когда появится такая возможность. Он хочет познакомиться с невестой поближе и попытаться наладить отношения. Теперь кузина разрывается на части. С одной стороны — Френк все же милашка, с другой — хотела замуж по любви, а с третьей, он еще и ведет себя мило. Вот ей и хочется кого-нибудь придушить, но не знает, кого винить и вообще, стоит ли винить хоть кого-то.

Сириус рассмеялся. Алиса была спокойной девушкой, единственной из семьи, кто попал на Хаффлпафф. Но гриффиндорские замашки выходили наружу и в моменты злости Алиса была настоящей фурией.

— Луни, что там с комнатой? — спросил Сириус минут через двадцать, когда Марлин опять о чем-то зашушукалась с Касси.

— Проверили, — отчитался Рем. — В принципе, после пары десятков входов и выходов нам удалось добиться идеального результата. С завтрашнего дня можно начинать.

Джим пришел поздно, рядом с ним шла Лили, щеки ее пылали румянцем и девушка старательно рассматривала рисунок ковра. Мародер, под внимательными взглядами немногочисленных присутствующих, проводил ее до лестницы в комнаты девочек и вернулся к друзьям, по-прежнему сидевшим у камина. Марлин, тихо посмеиваясь, тут же вскочила с кресла, спеша наверх, пока хитрая Лили не притворилась спящей. А Джим плюхнулся на ее место.

— Теперь я самый счастливый человек на земле.

— Мордрет всех побери! — устало выдохнул Рем. — Месячник беспричинной радости.

И они с Сириусом заржали в ответ на недоуменный взгляд Джима.

Лили редко попадала на одни пары с Джеймсом. Но он старательно провожал ее от кабинета в кабинет, все время забирал сумку с учебниками и целовал, как только в поле зрения не оказывалось посторонних. Лили стеснялась оказанного внимания, но при этом ей льстили завистливые взгляды девушек. Впрочем, основное внимание школьников было сосредоточено не на них с Джимом. Большинство злобных взглядов были обращены на Ольгу. Но та вообще везде ходила с Сириусом — их уроки были абсолютно идентичны, поэтому у всех завистниц не было шансов как-либо навредить девушке. А с Лили была Касси — она тоже готовилась к карьере зельедела, хотя поначалу и грозилась ходить на все уроки вместе с братом.

После уроков у всех были дела. Лили, как и еще пятеро шестикурсников, ходили на дополнительные занятия по зельям, Марлин пропадала в дуэльном клубе, который попросили организовать Джим и Сириус, а сами в итоге чаще всего пропускали. Где пропадали после уроков мародеры, Лили не знала вплоть до четверга. Тогда у кабинета с зельями ее встретила Оля.

— Пойдем, провожу тебя в мародерскую берлогу, — улыбнулась девушка.

— Я думала, ты не ходишь без охраны, — ответила ей улыбкой Лили.

— Мне удалось вырваться из-под конвоя, потому что я отказалась прогуливать нумерологию.

Лили опять рассмеялась, зная о нелюбви Джима к этому предмету. Она еще всегда удивлялась — почему он на него записался, если он так его ненавидит.

Оля привела подругу к огромной картине с троллями в балетных пачках.

— Я здесь ни разу не была, — задумчиво протянула Лили.

— Теперь будешь бывать часто. Джим терпеливо ждал четверга, чтобы у тебя не было дополнительных занятий.

— Какой хитрый. А где вход в их берлогу? За картиной? Или стена в сторону отъедет?

Походив на уроки с Джеймсом, Лили поняла, что не имеет ни малейшего представления о коротких путях по школе. Поэтому теперь ей за каждым гобеленом мерещился тайный ход. Но Оля начала ходить туда-сюда около стены, пока прямо в стене не появилась небольшая дверь.

— Нужно пройти туда-обратно три раза, — объяснила Оля, — повторяя про себя «мародерская берлога».

И открыла дверь. За которой был огромный зал, уставленной самой разнообразной мебелью. Справа от входа был лабораторный стол, стеллаж с немногочисленными реагентами и два котла. В одном что-то кипело, пуская в воздух разноцветные пузырьки. Прямо напротив входа стояли диваны, кресла и заваленный бумагами кофейный столик. Прямо на пушистом ковре у этого столика сидели двое. И если присутствие Ремуса никого бы не удивило, то увидеть здесь Нарциссу Блэк было для Лили настоящим шоком. Слева от входа был высокий стол, весь в завалах каких-то маленьких шкатулок, причем местами прожженных насквозь, с отломанными крышками, оторванными стенками или просто в виде обломков. Другая же сторона стола — та, что дальше от входа, — была уставлена коробочками, в которых мягко блестели камни, а где-то между этих коробок лежали странные инструменты. Надо всем этим возвышался Джеймс, склонившийся над огромной шкатулкой, скорее даже маленьким сундуком, и что-то старательно вырезавший на внутренней стороне крышки. А позади всего этого балагана скакал с мечом Сириус Блэк, сражаясь с чем-то, похожим на проекцию из магловских фантастических фильмов. Ну или с цветным привидением.

— Лили, — расцвел в улыбке Джеймс, отложив свой грозный инструмент в сторону.

— Что у вас здесь творится? — пораженно спросила девушка.

— Эмм… штаб тайной борьбы за лучшее будущее? — предложил Джим.

— Мне нравится, — улыбнулась Нарцисса, оторвавшись от каких-то расчетов.

Девушка встала с ковра и подошла к вошедшей Лили, протягивая руку.

— Мы с тобой никогда близко не общались. Можешь называть меня Цисси. Джим сказал, что ты сможешь помочь мне с зельями.

— Эмм… С какими зельями? — девушка рассеяно пожала руку самой высокомерной из Блэк.

— С лечебными, — улыбнулась блондинка, — их приготовление требует, видимо, особого склада ума. У мародеров вечно получается что-то отвратительное на вкус и запах.

В это время Сириус на том конце зала шептал какие-то заклинания, словно стряхивая с себя пот и усталость. Без палочки! Ольга сразу направилась к нему, протягивая какой-то пузырек. А в это время у них за спиной тихо скользнула в комнату Касси.

— Все в сборе? — весело усмехнулся Сириус. — Тогда давайте начнем. Совещаться, так сказать.

Лили, все еще пребывая в состоянии крайнего удивления, последовала за всеми к диванам. Ремус осторожно подвинул в сторонку горы бумаг, и тут же на секунду появился домовой эльф — Лили даже испугаться не успела — и оставил на пустом краешке стола поднос с дымящимися кружками.

— Это настой из трав по рецепту Люпинов, — объяснил Джим. — Тонизирует, улучшает память и внимание, активирует мыслительные процессы, улучшает реакцию и все это без последствий. Цисси мечтает узнать рецепт.

— Это даже нечестно прятать подобное ото всех, — вторила ему Нарцисса.

Все разобрали кружки, из которой, к удивлению Лили, пахло не травами, а чем-то яблочным с едва уловимым ароматом корицы. И на вкус было похоже на крепкий чай с молоком и медом. Чудеса. Несоответствие запаха, цвета и вкуса настолько захватило Лили, что она не сразу обратила внимание на крайне серьезных мародеров. Трое парней чуть ли не залпом выпили чудесный напиток и Сириус начал «собрание».

— Для тех двух, что еще не в курсе. Предположим, я попал в будущее, которое мне не понравилось. Оно слишком нестабильно, чтобы я смог его исправлять по мере появления проблем, поэтому приходится решать все… систематически. И для этого нужно порядком подтянуть наши знания и силу.

— И так как мы не знаем точно с кем мы готовимся сражаться и будет ли это вообще сражением, — продолжил Джеймс, — то занимаемся всем сразу. Мы поставили себе срок — к концу обучения в Хогвартсе мы должны освоить не только школьную программу.

— Есть план, — Ремус открыл обычную магловскую тетрадь, — кто и что может изучить и что мы не можем допустить.

— Так как раньше всему этому учили лично, — вновь взял слово Джеймс, — от ученика к учителю, то мы оказываемся в весьма сложном положении. Потому что учителей у нас нет. Но. У нас троих есть опыт учиться чему-то сложному без учителей.

— И чему же это? — поинтересовалась Цисси.

Джим, вздохнув, встал с дивана, отошел подальше… а уже через мгновение перед ними стоял огромный олень. Девушки пораженно ахнули. Лили не выдержала:

— Вас посадят в Азкабан!

— Нет, — улыбнулся Сириус, пока Джеймс возвращал себе человеческий облик, — Вообще-то за это в Азкабан не сажают. Этим лишь пугают, но на деле нет закона, по которому бы за анимагию сажали в Азкабан. Сажают за то, что хитрец делал с помощью этого умения. А если нет доказательств, что Джеймс в образе оленя грабил банки, или там убивал и шпионил, то ему лишь выносят предупреждение и насильственно заносят в перечень анимагов страны. Но сейчас не об этом.

— Если нет учителя, — взял слово Ремус, — и приходится учиться по учебникам, то нужно страховать друг друга. И обучаться этому нужно как минимум вдвоем. Причем даже не важно, чтобы способы достижения цели были одинаковыми, нужен лишь еще один человек, который знает ощущения при использовании этого умения.

— Например, — поморщившись, продолжил Джеймс, — вместе со мной и Сири анимагом стал и Питер. Вот только мы смогли добиться этого сами, а Питера обратили с помощью курса зелий. Способы достижения цели разные, но мы знали, как помочь ему в случае чего.

— И главное, — перебил друга Рем, — необходимо подойти к изучению теории со всей тщательностью.

— И когда мы поняли, что это будет весело, — улыбнулся Сириус. — Давайте разберемся с имеющимися проблемами и способами их решения.

— Ага, — кивнул Джеймс. — И начать нужно с даров рода и личной направленностью. Для тех, кто по какой-то причине этого не знает, как не знали и мы с Сириусом, пока не прочитали четверть книг из раздела магической сущности, родовых даров и магической направленности… В общем, нам известны общие направленности рода. Все Блэки — сильные ментальные маги.

— Причем наша основная сила — в защите сознания, в сильной психике и слабой поддаваемости всем способам магического управления. И поэтому нам хорошо даются заклинания из этой области магии. Стереть память, набросить Империус, превратить мозг в кашу — это все мы делаем влегкую. Но вот только редко эти таланты развиваем. Поэтому нам троим придется это исправлять. Причем я берусь за боевое воплощение ментальных техник, страховать меня будет Джеймс. А вы, — Сириус кивнул на Касси и Цисси, — займетесь более тонкими материями.

— Управление и исцеление? — догадалась Нарцисса.

— Они считаются смежными областями, — пожал плечами Сириус.

— Поттеры сильны в магии пространства, — продолжил лекцию Джим, — причем всегда тяготели к артефакторике или зельеделию. Считаю, что артефакты все же интереснее.

— К тому же я прошла начальное обучение и смогу немного помочь, — улыбнулась Оля. — У меня нет родовой принадлежности, женские рода идеально подстраиваются под род мужа. Я нигде не сильна, но зато и везде буду середнячком.

— Ну, а я останусь в одиночестве, — сказал Рем.

Тут все хором посмотрели на Люпина. Тот мягко улыбнулся и озвучил то, что Лили точно никогда не знала, ведь род Люпинов никогда не был знаменит.

— У меня светлый род, у нас у всех весьма любопытный талант — мы хорошо справляемся с изгнанием темных тварей. И к какому типу родовых умений это относится, мы так и не поняли. Но так как это у нас получается интуитивно, то и учиться я могу самостоятельно.

— А есть ли какие-то особые умения у маглорожденных? — поинтересовалась Лили.

— Кроме того, что у всех выходцев рода есть какие-то особые таланты, — улыбнулся Сириус, — у каждого мага есть еще… ммм… некоторая тяга к определенному предмету. У меня и Рема — чары. Джим силен в трансфигурации. На самом деле, каждый, скорее всего, сам знает, что ему больше нравится и что лучше всего получается. Сейчас это чаще всего называют талантом. Вот Слизнорт говорит, что у тебя талант к зельеделию.

— И теперь мы подошли к самому интересному, — прервал разглагольствования друга Джим, — к Дарам. И мы имеем троих с дарами. Что характерно — все они Блэки.

— А дары — это?

Лили опять ответил Джеймс:

— Дары — это некоторые способности… что-то, для чего палочка не нужна, как и заклинания. Нет, потом все это приходит, но главное то, что этими способностями пользуются скорее благодаря своим намерениям.

— Я — целитель, — мягко улыбнулась Цисси, — еще когда была совсем маленькой, так испугалась вида крови из разбитой коленки кузена, что она сама собой зажила. Прямо на глазах. Точнее — под моим взглядом.

— Ммм… и вы говорили, что Касси — эмпат? — продолжила Лили.

— Да. Читаю эмоции, отчего жизнь моя иногда напоминает ад. Но давайте вернемся к плану действий. Мы с Цисси по-любому по самые уши погрязнем в теории, ведь практиковаться получается далеко не всегда, с нашими-то дарами. Что у нас дальше?

— А дальше у нас два камикадзе, — сердито проворчал Ремус. — Уж если обучение анимагии было опасным, то теперь они замахнулись вообще на невероятные дали.

Сириус вытащил из сумки, что валялась на полу, тонкую книжицу, с палец толщиной. Его маневр повторил и Джеймс.

— Маг Смерти и Маг Тьмы, — спокойно принялся объяснять Сириус. — Это особый раздел магии… даже не раздел, а скорее запретная ее часть. Сейчас запретная. Раньше была тщательно охраняемой. По сути, это промежуточная ступень для звания Архимага, ныне не используемого.

— Названия звучат зловеще, — поежилась Лили.

— В книгах описаны тренировки… для того, чтобы закалить и тело, и дух, научиться управлять магией как… как дышать — так же естественно и просто. Раньше их называли Магистрами. А Смерть и Тьма — лишь направленности обучения. Магов Смерти называли некромантами. Магов Тьмы просто темными. Но на деле это означает совсем не то, что сейчас в это вкладывают.

— Понятие темного мага как абсолютного зла, — Джеймс продолжил за Сириусом, — возникло из-за того, что многие не заканчивали тренировок, не постигали до конца саму их суть. Это был лишь высший уровень мастерства, способность управлять определенным… даже не знаю, как это назвать. В общем, Маги Смерти не только использовали крайне пакостные заклятья, связанные со смертью, и даже не ограничивались подъемом зомби. Заметьте — инферналы — это несколько другое. Маги смерти могли отпугнуть смерть, могли сдерживать душу в теле, даже когда она давно должна была отправиться дальше.

— А Маги Тьмы? — поинтересовалась Оля, обращаясь в основном к Сириусу. И тот ей ответил:

— А это практически моя стихия. Проклятья. Как накладывать, так и снимать. Управляют желаниями человека, причем самыми темными, животными. С точки зрения доброты они, конечно, менее полезны, чем Маги Смерти, — улыбнулся он Джеймсу, — но зато прекрасно справляются со всеми темными тварями.

— И вы собираетесь этому учиться, — пораженно прошептала Лили.

— Это долго. Хорошо если справимся за два года, — обнял любимую Джеймс. — Начальные тренировки вы недавно наблюдали в исполнении Сириуса. Прежде чем начать осваивать тонкости, нужно добиться силы собственного тела, хорошей реакции и, самое забавное, умению драться без магии.

— А я, стало быть, буду тренироваться вас лечить, — улыбнулась Цисси.

— А я варить ей зелья? — неуверенно продолжила Лили.

— Да, — ответил обеим Джеймс, — но при этом нам нужно развивать свои способности, осилить все эти горы книг по ритуалистике, научиться на полную использовать свои сильные стороны и попутно решать возникающие мелкие проблемы.

— Например, как так устроить, чтобы Джеймс не запечатывал часть своей силы, — улыбнулся Сириус, глядя на Лили.

— Мы начнем варить зелье, — Цисси потянула Касси к лабораторному столу.

Ремус, насвистывая какую-то мелодию, пошел к столу Джеймса с какими-то листами бумаги, а Оля лишь теснее прижалась к Сириусу. Рядом с ним в ней всегда просыпалось что-то кошачье — она часто устраивалась у него под боком, или клала голову на колени, сворачиваясь компактным клубком. Сириус в эти моменты действительно боялся пошевелиться и нарушить покой девушки.

— Джим сказал, что есть способ поднять магический потенциал, но я никогда ничего подобного не встречала.

— Вовсе нет. Ты тоже знаешь об этом способе, — возразил Сириус, — просто нужно стать чистокровной.

— Что? И как же маглорожденная может стать чисто… Стоп. Перейти в семью… но…

— Я же говорил, ей не понравится, — ухмыльнулся Сириус.

— Да нет же! — возразила Лили, — Я думала, нужен какой-нибудь кровавый ритуал с плясками под полной луной.

Мародеры захохотали так, что стены дрогнули. А Лили, сердито махнув головой, продолжила:

— Но кто согласится принять в род маглорожденную?

— Кто сказал принять в род? — разом стал серьезным Сириус. — Этого будет недостаточно. Тебя должны удочерить. Лили Эванс больше не будет. Тебе придется отказаться от родителей и стать дочерью чистокровных магов.

Лили пораженно замерла. Войти в род — это лишь стать младшей ветвью, называть свою фамилию через дефис и стараться несильно отсвечивать. А удочерить — это совсем другое. Но… она любила своих родителей и отказываться от них… это как предать все то, что они сделали для дочери.

— Раньше так делали постоянно. Многих маглорожденных забирали сразу, как только их имя появится в книге Хогвартса, а раньше и вовсе специально искали. Особенно если учесть, что магам вечно катастрофически не хватает женщин.

— Но… разве это не предательство?

— Ты объяснишь им, для чего ты это делаешь.

— Предположим, у меня как такового выбора и нет. Но кто захочет удочерить шестнадцатилетнюю девушку?

— Нам совершенно случайно известна одна чистокровная ведьма крайне романтичного склада, мечтающая о дочери, — улыбнулся Сириус. — Девочки возьмут тебя с собой в воскресенье к нам на семейный междусобойчик и познакомят с Лу и ее мужем.

— Лу?

— Уже шестнадцать лет она известна как Лукреция Пруэтт, — спокойно ответил Сириус.

Лили откинулась на спинку кресла в полном непонимании происходящего. Пруэтты — одни из самых сильных магов Великобритании. И аристократы. Как они могут согласиться принять… да что там принять — удочерить! — совершенно незнакомую девушку.

— Не беспокойся о том, почему они на это могут согласиться, я сам займусь уговорами, — предупредил ее Сириус. — Если ты их устроишь, а в этом я уверен на девяносто девять процентов, то они сами все тебе расскажут.

В субботу после завтрака чистокровные старшекурсники стали отбывать по домам. Джеймс и Сириус были в их числе. По большому счету, никто и не знал, в честь чего Блэки устраивают прием, ведь обычно подобные сходки начинались с октября. Поэтому многие посматривали в сторону Сириуса и Андромеды с нескрываемым любопытством — уж они-то точно должны знать, что стало причиной внезапного бала.

Практически все приемы Блэков проводились в Блэк-парке. Это было поместье из белого камня, огромные окна первого этажа радовали глаз витражными стеклами, черепичная крыша блестела зеленым леденцом. А вокруг большого дома в стиле неоклассицизма был разбит ухоженный парк с фонтанами, беседками и ажурными мостиками над искусственным ручьем. Блэк-парк был идеален для приемов. И поэтому большинство аристократов Великобритании никогда и не были в Блэк-мэноре.

Гостей сегодня встречал Арктурус лично. Вальбурга с Орионом стояли чуть поодаль, а вместе с дедом в дверях скучал Сириус. Он всерьез размышлял, на кого бы потом спихнуть право принимать гостей, потому что торчать полтора часа в дверях, здороваясь и говоря о погоде с таким огромным количеством людей, было для него слишком утомительно. Арк вот принимал гостей сам крайне редко. Отчего все входящие прекрасно понимали, что сегодня будет объявлено что-то важное. Многие даже догадывались, что Сириус в дверях торчит не просто так. Поэтому все дружно выглядывали в толпе девушку в драгоценностях рода Блэк, ведь прекрасно известно, что невесте их отдают перед официальной помолвкой. Но знакомые украшения так и не находились.

Когда основной поток гостей иссяк, дед и внук вошли в зал. Для сегодняшнего вечера был выбран фуршетный стол. В конце концов, сегодняшний день стал открытием осеннего сезона приемов, а аристократы давно не виделись. Традиционно было принято, что лето — пора свадеб и отдыха с детьми. Но молодоженов в этом году не было. Все соскучились по крупным сплетням и уже подзабыли, что хотели разгадать личность невесты Сириуса.

В магической Англии наследником рода традиционно становился старший сын, если, конечно, он сам не отказывался от этой чести в пользу брата. Обычно еще до смерти главы проводилась официальная церемония назначения наследования и с этого момента начиналось обучение. Очень редко, но все же допускалось, что наследником становился не сын, а кто-то другой. Но кто мог бы себе представить, что Арктурус сделает преемником своего беспутного внука?

Лорд Блэк постучал вилочкой по бокалу с шампанским и гости почтительно замолчали, подходя поближе к постаменту.

— Сегодня знаменательный день для нашей семьи. Мы пригласили вас отпраздновать это событие. Мой внук, Сириус Орион Блэк, согласился принять на себя обязанности наследника и уже доказал свое право перед Родом.

Альфард поднес к Лорду небольшую шкатулку, в которой на зеленом бархате мирно покоился перстень. Из темного металла, который в магических кругах называли звездным, со старинным гербом рода. Те, кто стоял ближе всех, пораженно зашептались. Блэки редко пользовались тем, что имело первый герб. Украшения из звездного металла использовались редко, ведь давно были изготовлены золотые регалии наследников и Лордов с новым гербом. Старый, как и многие старинные герба, не соблюдал никаких геральдических правил, поэтому и был изменен лет шестьсот назад. И его уже никто толком и не помнил. Кроме того, что он красуется на перстнях из самого редкого магического металла.

— Будь достоин, — Арк взял в руки шкатулку и протянул ее внуку.

Сириус с усмешкой взял в руки старинный перстень и надел на левую руку. В прошлую пятницу он расплавил золотой перстень, чем поверг деда в шок. Сила рода настолько сильно проявилась в нем, что гоблинский артефакт не выдержал такого напора. А вот старинное кольцо лишь влажно блеснуло в свете магических светильников и село как влитое. Присутствующие несколько пораженно подняли бокалы, выпив по такому знаменательному случаю.

Из дальнего угла Сириусу подмигнул Рем. Его семья была не из этого круга, но, по настоянию Сириуса, он все же пришел на этот вечер. Сириус сказал ему, что просто примет его, как вассала. Вот и таскался бедняга Ремус, еще не отошедший после недавнего полнолуния, на аристократические приемы.

Прием шел своим чередом, когда в одном из закрытых кабинетов Сириус собрал нескольких Пруэттов. Старый Лорд Пруэтт, отец двух сыновей, которые так же присутствовали здесь, а еще жена старшего — Лукреция, в девичестве Блэк.

— Мне нужна ваша услуга, — Сириус внимательно посмотрел на главу и на любимую тетушку Лу.

— Что же тебе так могло понадобиться от всех нас разом? — Лорд Пруэтт устраивался в глубоком кресле.

— Есть одна маглорожденная. Мне бы очень хотелось, чтобы она стала чистокровной.

Старый лорд чуть не поперхнулся своим напитком, а Лу, напротив, посмотрела на Сириуса крайне заинтересовано.

— И с чего бы это? — старик был так удивлен, что даже забыл рассердиться наглостью Блэка.

— Скажем так. Этим вы окажите неоценимую услугу роду Поттеров, потому что Джеймс твердо намерен жениться именно на ней. К тому же — девушка и так выглядит вполне как Пруэтт. Отличница, староста, талантливый зельевар.

— Как ее зовут? — улыбнулась Лу, прекрасно понимая, на кого в первую очередь был рассчитан этот разговор.

— Лили Эванс. Наша однокурсница. Семнадцать исполнится в самом конце января.

— Она красивая? — по прежнему улыбалась Лу, отчего мужчины Пруэтт горестно вздохнули, прекрасно зная, что Лу бы с удовольствием кого-нибудь удочерила.

Сириус достал обычную магловскую фотографию. Там Лили мягко улыбалась в камеру.

— Она действительно похожа на вас, — умилилась Лу, протягивая фотографию Лорду, — только глаза у Пруэттов карие.

Лорд с некоторым удивлением отметил, что девушку действительно можно принять за их родственницу. Рыжая, со светлой кожей, но без веснушек. Немного вздернутый нос и даже ямочки на щеках — все было вполне в духе семейства Пруэттов.

— Красивая, — согласился Лорд, — но меня все же поражает твоя наглость.

— Особого выбора нет, — улыбнулся Сириус, — у нее средний уровень силы, а Джеймс, как всем известно, очень сильный маг. Она, конечно, не в восторге от того, что придется отказаться от своей семьи, но согласна быть хорошей дочерью для вас. И она не совсем безнадежна в плане знаний магического мира. Она дружит с Марлин МакКиннон и часто гостила у нее в доме. А если вы согласитесь, то Нарцисса согласилась всерьез заняться ее воспитанием.

— О, Эндрюс, — Лу подскочила к свекру, — я всегда мечтала о дочке, а вы знаете, что я… И она точно не сбежит, как Молли. У нее уже есть прекрасный жених. А я два года побуду самой счастливой женщиной. И у вас будет прекрасный повод выводить в свет внучку. Прошу вас.

— Я пригласил ее завтра на семейное празднование. Вы тоже приходите, — улыбнулся Сириус. — Познакомитесь лично, поболтаете.

— Да, — улыбнулся Лорд, — и после у нас не останется ни одного шанса противостоять напору одной особы. Но в чем-то ты прав. От подобного даже в наше время не отказываются. Мы познакомимся с девушкой завтра.

— Спасибо.

Посреди бального зала в быстром танце кружились три пары. Неуемная Беллатрикс поддалась напору старшего Лестрейнджа, не уступала им другая пара — Дорея Поттер с мужем, а Меди, смеясь, смотрела на напряженного Ремуса, который успевал за быстрой музыкой лишь благодаря скорости оборотня.

Рудольфус исполнял волю строгого отца — старшая Блэк должна войти в их семью, вот и приходилось известному великосветскому ловеласу напрягать все свои таланты для ухаживания за взрывной Беллой. Та ухаживаниям поддавалась неохотно, но все же Рудольфус ей нравился больше остальных поклонников.

Дорея Поттер до замужества слыла главной светской красавицей и, как и Белла сейчас, женихов к себе близко не подпускала. Пока на один из приемов не заглянул Карлус Поттер, в которого Дорея влюбилась сразу и безоглядно. Поэтому на том же приеме она затащила вяло сопротивляющегося мужчину в одну из спален. Дорея всегда рассказывала, что ее буквально обухом по голове ударило. Она , впервые в своей жизни, решила заняться соблазнением мужчины, причем конкретно и наверняка, хоть и было чертовски страшно, а этот мало эмоциональный наглец сказал: «Ну уж нет, ты сначала за меня замуж выйдешь». И теперь уже он тащил слабо сопротивляющуюся Дорею к ее строгому отцу — тому самому легендарному Поллуксу. С тех пор на многих приемах все наблюдали эту невозможную пару. Довольно спокойный, даже несколько медлительный Карлус и его живая, непоседливая супруга. Дорея танцевала без устали, а вот Лорд Поттер обычно избегал появляться рядом с танцующими.

А Андромеда просто хотела расшевелить меланхоличного гриффиндорца. Который, на самом деле, тоже был весьма неусидчивым, но недавнее полнолуние и постоянные занятия порядком его вымотали. Но отказать напористой Блэк он не мог и послушно пригласил ее на танец. Кто же знал, что мелодия сменится и начнется один из самых сложных танцев, который только играли на подобных мероприятиях.

В остальном присутствующие все больше располагались около фуршетных столов, мужчины пили коньяк в одной из гостиных, женщины с удовольствием устроились на открытой террасе, где мирно беседовали, сидя в светлых креслах. Сириус немного поплутал между гостями, отсалютовал Джеймсу, увлеченно о чем-то говорящему с Лордом Гринграсс, перекинулся парой фраз с отцом, поблагодарил тех, кто пожелал его поздравить, мягко отделался от решительно настроенных мисс и наконец добрался до дяди Альфарда.

— Я проверил. В ваш разум действительно пытались проникнуть. Кстати, неплохие амулеты. И еще: и на тебе, и на Джеймсе, и даже на Ремусе были слабые ментальные закладки.

— Что? И что же нам пытались внушить?

— Тебе — недовольство семьей, Джеймсу пытались внушить чувство превосходства.

— А Рем?

— Сири, — Альфард нагнулся к самому уху племянника, — он — оборотень?

— Как ты узнал?

— Ему внушали отчуждение второй сущности, — все так же тихо ответил Альфард.

Пару минут постояли в молчании, а потом Сириус все же решился:

— У Блэков ведь дети только в браке?

— Ты имеешь в виду, есть ли у нас бастарды? Сложный вопрос. Бастарды тоже были, но не совсем бастарды. Бывало, что дети рождались вне брака… вот только у тех пар, которые и так хотели быть вместе.

— Тогда вспоминай, от кого ты мог нагулять моего ровесника.

Альфард закашлялся, через кашель сипло спрашивая у племянника:

— С чего это?

— Все Блэки — в браке, либо никак не могли завести в качестве ребенка моего одногодку… ну ладно, пусть даже он родился в другом году. Значит, только твой.

— Мальчик? — вид Альфарда был даже забавен.

— Понимаешь, я начал осваивать свой дар. И теперь Блэков чую за версту. Как и ваши дары. Вот и получается, что один слизеринец с даром легилимента, хоть и мало похож на Блэка, но все же наш родственник. Причем близкий мне.

— Как его зовут? — Сириус вдруг показалось, что дядю попросту хватит удар. — А лучше — как зовут его мать?

— Его зовут Северус Снейп. И все считают его полукровкой, но он не распространяется об имени матери.

Альфард как-то невидяще дошел до кресла, практически упал в него и залпом выпил свой бокал с коллекционным коньяком. Сириус сел напротив.

— Видимо, ребенок одного со мной возраста все же может быть твоим… И кто же та женщина?

— Эйлин Принц. Мы… мы встречались, перед тем как погиб мой отец.

— Видимо, не только встречались. К тому же у него наш дар.

— Нужно сказать Арку, — внезапно встал Альфард. — Я должен признать его.

— Сначала лучше познакомься с ним. Вряд ли он желает узнать, кто его отец. Он вообще-то далеко не милашка. И мне бы и в голову не пришло, что он может быть с нами в родстве, если бы не мой дар. Да и отношения с Блэками… он вообще не обрадуется моей персоне в качестве родственника.

— Подожди… Северус?

— Мы чаще употребляли Нюниус… Прости, я жестоко издевался над твоим сыном пять долгих лет в школе.

Альфард устало вздохнул. Вид у него был неважный.

— Подожди… то есть она сбежала с маглом не из-за беременности? — вслух спросил Альфард. А Сириус не удержался от смеха:

— Она бросила тебя из-за магла? Серьезно?

— Я так думал, но если это мой ребенок… Сири, мне нужно уйти.

— Ал, на дворе поздний вечер.

— Ничего, она поздно ложится. А я и так долго тянул с разъяснениями.

— Он живет где-то в Коукворте, — уже кричал ему в след Сириус.

Теперь, по крайней мере, становится понятным одиночество Альфарда. Ведь Блэки обычно влюбляются лишь раз.

Между тем, Альфард уже успел телепортироваться в маленький городок и теперь запустил поисковое заклинание. Он шел за ним, а дома становились все беднее, участки при них все меньше, пока он не вышел к совсем уж трущобам. Поисковик привел его к обшарпанной двери в грязном тупиковом отростке улицы. На стук дверь открыл огромный детина с черными волосами и серыми глазами. Эйлин все же выбрала мужа, немного похожего на отца ребенка. Альфард был самым крупным даже среди высоких Блэков. Вот только у него точно нет и не появится пивное брюшко.

— Эйлин Принц здесь живет?

— Принц? У нее другая фамилия. А ты кто такой? Из этих, — мужчина прогундосил по слогам, — а-рис-ток-ра-тов? Иди отсюда.

Альфард огляделся по сторонам, убедился, что никто не торчит из окон других домов и направил в мужчину простенькое Остолбеней. Вошел в дом, даже закрыл ее за собой, брезгливо подвинув хозяина. По узкой лестнице спустилась Эйлин. Усталая, под глазами залегли глубокие тени, она еще больше похудела, но оставалась все такой же.

У нее было узкое лицо, очень светлая кожа, словно прозрачная, крупные печальные глаза черного цвета, зрачок можно было рассмотреть лишь на свету, да и то, если как следует присмотреться. Тонкий нос имел едва заметную горбинку, а черные волосы по-прежнему были длинными и прямыми. Эйлин Принц никогда не была красавицей в общепринятом смысле, но она была из тех, вслед кому хотелось обернуться, на кого приятно смотреть.

— Альфард? — она смотрела на него с испугом, с недоверием.

В застиранном халате, с заметными синяками на тонких руках. И волосы заплетены в простую косу. А напротив Альфард — в дорогом костюме, полный сил и жизни.

— Почему ты ушла тогда?

— Я? Это ты не писал мне.

— И поэтому ты не сказала мне про сына?

Женщина интуитивно отступила назад, но споткнулась о ступеньку и полетела бы вниз, если бы Альфард не подхватил ее. Подхватил и не думал отпускать.

— Я думал, ты… думал, что мои чувства не взаимны, что ты полюбила… этого… каково мне было узнать подобное сразу после смерти отца? И от кого? От твоего же отца, когда я пришел просить твоей руки. Лин… Зачем?

А женщина вдруг разрыдалась, выплескивая наружу все слезы за шестнадцать безрадостных лет с нелюбимым мужчиной. Лет, когда ее гордость не давала признаться отцу в своей истинной слабости — что когда-то, семнадцатилетней девчонкой, не устояла перед очарованием Альфарда Блэка.

В воскресенье к обеду в Блэк-мэноре было людно. Приглашены были лишь самые близкие, но и их набралось предостаточно. Арктурус тихо разговаривал с сыновьями — Орион и Сигнус вели финансовые дела семьи. Чуть в стороне стоял Альфард с Эйлин. Женщина выглядела испуганной, попеременно краснела и все теснее жалась к Альфарду. Он не позволил ей остаться в том доме. А Эйлин была слишком истощена работой, чтобы смочь по-настоящему противостоять. Вот и стояла она в платье Андромеды, которое все равно было ей не по размеру. Чуть в стороне неверяще качал головой Сириус. Джим стоял возле него и все еще переваривал тот факт, что Нюниус — тот самый Нюниус — является сыном Альфарда. То есть его, Джеймса, двоюродным племянником. Вот уж какой родне Джеймс был не рад.

Друэлла и Вальбурга сидели в креслах и неторопливо обсуждали вчерашний вечер — сплетни, наряды, разговоры. Чуть в стороне заметно нервничала Лукреция. Ее муж сторожил жену, а Дорея все пыталась рассмешить родственницу. Лорд Пруэтт с сыном разговаривали в тесном мужском кругу — вместе с Карлусом Поттером и Лайнелом Розье обсуждали артефакторику. У самого входа весело щебетали Меда, Белла и близнецы Пруэтт. Младший из двух сыновей Розье — старший не пришел — скучал в одиночестве. На балконе тихо переговаривались лорды, старые друзья Арктуруса. МакКинтон, Адамс, Мальсибер и Селфин. Их жены гуляли по саду, а многочисленные дети так и остались дома. Вскоре из камина пришли оставшиеся в Хогвартсе. Ольга, Цисси, Лили и Касси, держащая за руку Калеба Пруэтта. За ними вышел Регулус и София Розье — пятнадцатилетняя внучка лорда.

— Ну наконец-то! — Арктурус потер руки. — Мы вас уже заждались.

И он ловко выцепил из толпы пришедших Ольгу. Сириус с Джеймсом тоже разом активизировались. Первый поспешил за дедом, потому что тот явно направлялся в сторону Вальбурги, а второй за Лили. Пруэтты-старшие с интересом наблюдали за девушкой. Она несколько неуверенно улыбалась, позволив Джеймсу себя обнять, но потом стыдливо отстранилась. Они вместе подошли к Дорее и Лу. Обе бывшие Блэк рассматривали девушку с нескрываемым любопытством. Одна — как потенциальную дочь, вторая — как невестку.

— Мам, миссис Пруэтт, это Лили, самая потрясающая девушка на свете.

— Никогда не умел правильно представлять людей, — притворно возмутилась Дорея, — Можешь звать меня по имени, я сторонница демократии.

Но милую беседу прервал грозный вопль Вальбурги, после которого Сириус с Арком вывели гневную женщину из зала, а за ними спешил Орион.

— Что такого ужасного сказали Вальбурге? — удивилась Лу.

— Арктурус представил ей невесту сына. Кажется, Сириус не успел его остановить, — ухмыльнулся Джеймс.

— Невесту? — в один голос переспросили Лу и Лили.

— Эммм… Да, — ответил Джеймс.

— Мир содрогнулся, — коварно улыбнулась Дорея. — Сейчас моя племянница будет плеваться ядом и пытаться выцарапать глаза бедной девочке. Может пойти туда?

— Нет! — в этот раз хором заговорили Джеймс и Лу. — Только драки нам не хватало.

Дорея обиженно дернула плечом. Вальбурга действительно была ее племянницей. Просто между ними была разница всего в девять лет — ровно тот срок, который кажется слишком большим для дружбы, но достаточным для вражды. Они даже замуж вышли с разницей всего в два года. И их сыновья были ровесниками. И именно из-за взаимной нелюбви двух женщин Джеймс и Сириус познакомились лишь в шесть лет.

Вальбурга и сама не могла определить свое отношение к сыну. Его своеволие, наглость — это раздражало ее, ведь мальчишка не просто не желал ее слушаться, он вообще приказы матери ни в грош не ставил. Но при этом ее еще больше раздражало, что какая-то девчонка захомутает ее сына. Ее талантливого, красивого и успешного сына! Но Оля смотрела на недовольную, пышущую яростью Вальбургу спокойно и даже безмятежно. Ее собственная мать тоже часто прессовала ее именно так — поднимала голос лишь на некоторых словах, начинала говорить о ней, будто ее нет в комнате, или брезгливо морщила нос. Но Сириус держал ее за руку. И она твердо знала, что он ее не оставит. И что знакомство с матерью — лишь дань традиции.

А в это время Лили в другую комнату увели Пруэтты. Они о чем-то говорили за закрытой дверью, а Джеймс нервно топтался рядом с матерью.

— Что ты так нервничаешь? — поинтересовалась Дорея. — Лучше расскажи любопытной матери, что объединяет твою драгоценную Лили и Пруэттов?

— Сириус вчера попросил их удочерить ее, — просто ответил ей сын.

— Что, прости?

— Для меня. Он попросил Лу удочерить Лили.

Дорея замолчала, переваривая услышанное. Что эти мальчишки творят? И зачем? Ведь Поттерам всегда было плевать с высокой колокольни на происхождение невесты. К ним подошел ее муж, нежно обнимая ее за талию — неформальная обстановка сегодняшнего собрания это позволяла — и поинтересовался у сына:

— Ты мне так и не сказал: шкатулки-то сделал?

— Мелкие и одноразовые уже получились. Сейчас доделываю большую. Почему нигде не сказано, что подготовка материала занимает больше времени, чем сами чары?

— О чем вы? — требовательно спросила Дорея.

— Наш сын взялся изучать родовые секреты. Пытается сделать шкатулки перемещения. Думаю, после Хэллоуина и нам нужно будет устроить прием. Пора объявить его наследником.

Джеймс состроил отцу рожицу и оба засмеялись.

— Прием? То есть ты откроешь Дом-на-костях?

— Думаю, настало время признаться тебе, — Карлус горестно вздохнул. — У нас есть загородное поместье.

— Загородное поместье? — тихо переспросила Дорея. — Оно существует?

— Прошу, не убивай меня сразу, — состроил умильную рожицу Поттер-старший, — я так не люблю всю эту великосветскую чепуху, что после свадьбы не сказал тебе о нем, а потом было стыдно, но наш сын больше похож на тебя и вряд ли он будет прятаться в старинном поместье Певереллов…

— То есть все это время у Поттеров был большой загородный дом, о котором никто не знал?

— На юге страны. Мой прадед строил для прабабки, — все еще виновато улыбался Карлус, — мы им не пользовались, потому что в нашей семье чаще встречаются убежденные затворники…

— Ты сегодня же отвезешь меня туда, — Дорея пылала праведным гневом.

А Джеймс не мог сдерживать смех, смотря на родителей.

Школу порядком лихорадило от новостей. Учителя еще не успели привыкнуть к Сириусу: после получения титула вновь увеличивший свою силу, он начал выдавать слишком сильные заклинания. А тут взрывать все подряд начала Лили, в один сентябрьский денек сменив и имя, и фамилию. Лилиана Элизабет Лукреция Пруэтт все еще вздрагивала от своего имени и при этом с ужасом замечала в себе триумф от своей власти. О, как ей льстило, что все ее прежние обидчики, кичащиеся своей чистой кровью, теперь лишь мило улыбались ей, а то и вовсе — пытались пойти на контакт. И ей льстило посылать их всех. В лес. Запретный. Оля еще посоветовала отправлять в баню.

— Зачем? — удивилась Лили.

— Языки и мысли отмывать, — объяснила русская.

Лили все больше сходилась с Ольгой. Настороженно и недоверчиво, они узнавали друг друга, учились доверять. А еще говорить только правду. Не сказать, что девушки воспылали заметным желанием стать друзьями. Дело было, скорее, в другом — их лучшие школьные подруги нашли друг в друге партнеров для всех своих забав. Касси и Марлин стали заменой притихшим мародерам — теперь именно их ловили в коридорах после отбоя — девушки так наслаждались своим взаимопониманием, что совсем забыли о своих тихих подругах. Так и сошлись две тихие и волевые девушки.

Наследник Блэк, давно забытый обряд принятия в семью маглорожденной, две новые мародерки при заметно притихших мародерах, Ремус и Сириус, помогающие младшим курсам с практическими заданиями… Казалось, уже ничто не могло удивить. Но вот в школу с выходных возвращается Северус. Уже не Снейп. Новоявленный Блэк был мрачен, всех любопытствующих посылал гораздо дальше Запретного Леса.

Когда его вызвал декан прямо посреди недели, то он очень удивился. Когда заискивающе улыбающийся Слизнорт протянул Северусу странный портал в виде железного обруча, он удивился еще больше. Короткая записка матери тоже не способствовала успокоению слизеринца. А уж когда он переместился в совершенно незнакомый дом, то и вовсе оказался в абсолютном ступоре.

Альфард был нетипичным Блэком. Все мужчины в семье — хоть и высокие, но жилистые, — походили на неспокойных волков — опасные, вечно напряженные, но притягивающие взгляды своей харизматичностью. А Альфард был не только выше любого Блэка, он вообще был мощнее, шире в плечах, щедрее в жестах. Огромный добрый пес. Но все же Блэк. Северус понял это, даже ни разу не видев его. И поэтому мама, которую и обнимал этот огромный нетипичный Блэк, заставила сына засомневаться в реальности происходящего.

— Северус, — женщина шагнула к нему, обнимая единственного сына.

— Что-то случилось? — Северус все еще с недоверием косился в сторону Блэка.

— Нет, то есть да… Лучше давай сядем.

— А где мы вообще?

— Одно из малых поместий Блэков, — ответил мужчина, — в семейном списке значится под номером пять. Но обычно его называют просто Приютом Одиночества.

— Кто вы? — Северус привычно не доверял Блэкам, поэтому садиться не спешил.

Мужчина как-то грустно усмехнулся, посмотрел на Эйлин с нежностью и ответил:

— Альфард Блэк, твой отец. Как пафосно написано в родовой книге: по крови и магии. Ты знаешь, что это значит?

Северус открыл рот, чтобы что-нибудь сказать. И вновь закрыл. Потому что сказать было нечего. Значит, этот боров-магл не имел к нему никакого отношения? И все эти годы он мучился, потому что ненавидел собственного отца и желал его скорейшей смерти?

— Лин, — с мольбой попросил Блэк, — можно я сам с ним поговорю? Уверен, у меня получится лучше. И без слез.

— Я… я прослежу, чтобы ужин приготовили…

И мама, виновато улыбнувшись сыну, исчезла за высокой двустворчатой дверью.

— Думаю, не стоит делать вид, что я мечтаю тебя обнять. Если в тебе есть хоть что-то от Блэков, то ты явно не любитель телесных прикосновений.

Северус усмехнулся:

— Значит, отец?

— Поверь, я удивлен не менее твоего. Было бы тебе лет шесть, я бы даже очень радовался… что делать со взрослым парнем, которому я, по сути, никто, я совершенно не представляю.

— Странно это слышать.

— Привыкай. В семье Блэков категорически не принято врать друг другу. Так же как юлить и недоговаривать. И знаешь, помогает избежать многих проблем. Вот подобной ситуации бы не было, если мы с твоей мамой сразу сказали друг другу все, что чувствуем.

— А вы не сказали?

— Не то, что она желала услышать. Садись. Ты уж точно имеешь право услышать историю целиком.

Северус сел в кресло у окна, а его новообретенный папаша сел напротив.

— Сири прав, внешне ты совсем не Блэк. Да и если бы все сложилось по-другому, то мы бы оба носили двойную фамилию.

— Двойную фамилию?

— Что ты знаешь о семье своей матери?

— Что ее фамилия Принц, и что дед выгнал ее, когда она вышла замуж за… ну, за Снейпа.

— Принцы — одни из самых богатых и сильных магических семей. Во всех политических интригах держали строгий нейтралитет, свято блюли старинные традиции. Фамилия по-своему легендарная, ведь они всегда были лучшими зельеделами страны. Но ты, по словам Сириуса, унаследовал мой дар.

— Это все я читал в книгах, — поторопил Северус.

— В книгах не написано, что это такое — существовать внутри столь древнего рода. Правилами здесь пропитана сама жизнь. И в магической Британии не так-то много родов, которые бы отделяли Кодекс Рода от Кодекса Чистокровных и Светского Кодекса. Отсюда и появляются… разные проблемы.

— Это такое длинное предисловие?

— Мда… Слушай, сынок, — Альфард улыбнулся на последнем слове, — даже если отложить тот факт, что чистокровный маг-аристократ не перебивает собеседника, ты остаешься магом разума. Тебе нужно уметь слушать даже неинтересного тебе собеседника, чтобы подстроиться под него.

Северус напряженно вздохнул. Но промолчал. А Альфард продолжил.

— Твой дед поздно женился. Его жена была слабее его магически, но он очень любил ее. Она родила твою мать и, несмотря на слабость и советы медиков воздержаться от повторной беременности… в общем, как истинная леди, она не могла оставить попыток родить Наследника для своего Лорда. Но целители были правы и твоя мама в два года осталась лишь с отцом. И Лорд Принц ее обожал. Буквально боготворил свою единственную дочь, наследницу к тому же. Как ведьма, она была довольно средней, поэтому могла выбрать себе любого жениха.

— Но выбрала тебя? — не сдержался Северус.

— Не выбрала. Она была воспитана гувернантками, в строгих правилах. И три кодекса были ее настольными книгами. Огорчать любимого отца она не хотела, но и он не спешил навязывать дочери свою волю. Поэтому в семнадцать лет она была по-прежнему свободна от каких-либо обязательств. А еще не любила светское общество. Потому что одно дело читать Кодекс, а другое — видеть как женщины с удовольствием его нарушают у всех на виду. На всех приемах, куда она исправно ходила по просьбе отца, Эйлин пряталась в библиотеках, дальних уголках парка, просто дальних гостиных.

Альфард замолчал: рассказывать дальше было несколько… несколько неудобно.

— Мне был двадцать один год, и я наслаждался свободой.

— Зная Сириуса, свобода эта была из разряда кучи нарушений Светского Кодекса…

— Не буду скрывать, занимался я на приемах примерно тем же, чем и мой племянник в прошлом сезоне. Но так как это растянулось на более дальний срок, ведь страдал я этим с пятнадцати, то в один из таких вечеров спасался бегством от очередной влюбленной. И зашел в малую библиотеку, где и пряталась ото всех твоя мама.

— И как можно было пройти мимо?

— Блэки не соблазняют леди, — покачал головой Альфард, — это мы считаем нечестным, грязным. За подобное действительно можно получить выговор. И у меня не было никаких пошлых мыслей. Был март месяц, сезон в самом разгаре, а я уже от него устал. К тому же книгу Лин читала знакомую — ее очень любила Лу и я ее тоже прочитал. Мы начали обсуждать этот «Грозовой перевал». А потом просидели в библиотеке следующий прием, и следующий… начали писать друг другу письма. Она училась на седьмом курсе, я маялся дурью. Но после выпускного пригласил ее на Блэковскую дачу. Это домик на юге Италии. Мне и в голову не пришло спросить — как ее отпустили. Я вообще об этом не задумывался. А она, оказывается, договорилась с подружкой и соврала отцу. Впервые в жизни.

— А в Италии вы поссорились?

— Почему же. Вот только… Наши отношения уже с месяц носили романтический характер, а тут — близость моря, жаркий воздух, и я не устоял, хотя и ехал в Италию без малейших мыслей о соблазнении твоей матери. Но что сделано — то сделано. С тем лишь нюансом, что я никогда не заботился о… о способах предохранения. А Лин была слишком молода.

— И что потом?

— А потом мы приехали в Англию, и я так и не сказал ей, что хочу на ней жениться. Подумал, что все сделаю по правилам, хотя бы теперь — сначала к отцу, потом уже к ней. Если бы брак состоялся, то я, как сын боковой ветви рода, просто стал бы регентом при наследнике Принц.

— И почему же помолвка не состоялась?

— Умер мой отец. Тогда все так закрутилось, что я, как и многие молодые люди, уверенные, что все уже решено, писал ей редко, встретиться не мог. И она решила, что я добился своего, ее не люблю… А потом она поняла, что беременна.

— Все равно не понимаю. Зачем было выходить замуж за магла? Зачем…

— Не продолжай, — прервал его Альфард. — Ты рос в мире маглов, а у магов не существует понятия аборт. Ребенок — это огромный дар, независимо от того, чистокровный он, полукровка или маглорожденный. Прервать беременность — это практически подписать себе смертный приговор. За это жестоко карает сама магия. К тому же… Эйлин все же хотела тебя. Да, она испугалась. К тому же ее гордость, как ей казалось, была ущемлена. Но она росла в строгости, воспитывалась по-старинке… для нее меньшим позором было выйти замуж за магла, чем признаться, что нагуляла ребенка, что нарушила строгие заветы отца… и что осталась брошенной.

— То есть, я рос в этом ужасном доме из-за гордости?

— А ты вот сейчас трезво оцени, сколько дел ты наворотил из-за своей гордости.

Северус серьезно задумался. Даже не напрягаясь, получалось много. И хотя в этот самый миг в нем клокотала детская обида на мать, он ее все же любил. Любил и понимал, ведь они так похожи.

— И что теперь? — спросил Северус.

— Светская свадьба состоится после премьеры девочек. А тебя я официально признаю, когда Арк с Сири высчитают наилучший день для введения в род моего сына. Раз уж твой дед от вас обоих отказался. Так что будешь Блэком. Поздравляю. У тебя большая семья.

— Я заметил, — буркнул Северус, — но что-то я не вижу особой радости у тебя.

— Ее и нет. Я, мой недавно обнаруженный сын, до сих пор в шоке. В полнейшем. И до тех пор, пока мы с тобой не притремся друг к другу, придется тебе терпеть меня как неизбежное зло.

И Северус терпел. Терпел и в душе наслаждался. Альфард не был идеальным отцом, он вообще не знал, что делать со взрослым сыном и поэтому просто безапелляционно распоряжался. Одежду — в топку, прическу — сменить, за сутулость домовик по спине палкой бил. Даже в Хогвартсе. Не долго размышляя, Альфард открыл на имя сына ученический счет и привязал к нему кошелек. Теперь у Северуса в кармане было больше золота, чем за всю его жизнь. Слизеринцы сдержанно поздравляли. До свадьбы он все же был бастардом, хоть и признанным, да к тому же имя его матери было по-прежнему неизвестно, а вот отец не имел никаких шансов на титул Лорда, поэтому быть Северусу вечным помощником Сириуса.

Причем последний повел себя совсем… совсем не так, как ожидал Сев. Он сел за стол Слизерина на следующий же после разговора день, да еще и прямо возле своего главного врага.

— Давай признаем, что мы оба были неправы пять лет. Сначала задирались мы, потом лез в драку ты, а потом все это переросло в локальную войну… Я извиняюсь за все, чем за эти пять лет тебя приложил, огрел и просто обидел.

— Неожиданно.

— Так мы же теперь семья.

— При условии, что теперь от тебя зависит мое благополучие, то и мне стоит извиниться.

— Брось. Ты и с прежней фамилией смог бы добиться многого.

— Чего же, интересно?

— Мастер Зелий?

— Чуть ли не единственное направление в магии, где не требуется сильный потенциал? Спасибо, наследничек, буквально похвалил.

— Кодекс дочитал?

— Альфард сказал, что я обязан его выучить.

— Альфард сам его не знает. Хотя я все же вызубрил, но совсем недавно.

— Что, обязанности Наследника обязывают?

Сириус просто усмехнулся. С позиции прошлых лет, этот Северус был ему более понятен, чем взрослый профессор зелий. Этому шестнадцатилетнему парню вроде льстило стать частью большой семьи, он хотел стать Блэком по-настоящему, как будто он всегда жил с ними, но и прошлые обиды было нелегко забыть. Да и самому Сириусу было непросто воспринимать бывшего неприятеля как родственника, которого он, вдобавок, теперь еще и должен был оберегать. Но он был им нужен.

— Если все же решишь присоединиться к семье, то после дуэльного клуба жди меня у дверей. Обещаю, будет весело.

И весело было. Джим поначалу шипел в сторону Северуса, но через пару совместных посиделок в выручай-комнате они смирились с обществом друг друга и научились не только уживаться вместе, но и плодотворно работать. Они обменивались колкостями с невозмутимыми лицами, но при этом дружно вычерчивали сложные схемы.

В один из таких вечеров в выручай-комнате остались лишь четверо парней. Девушки же разбежались каждая по своим делам. Сириус сосредоточенно строчил в своей тетради, Джеймс доводил до ума артефактные шкатулки, причем Северус стоял у него над душой, ведь для закрепления результата был использован его состав. А Ремус продолжал сосредоточенно искать в формуле шуточного заклинания ошибки.

— Смотри, — Сириус обратился к Ремусу, — обычно у крупномасшабной интриги есть четыре уровня.

Ремус посмотрел на Сириуса с тоской, а вот Сев, напротив, насторожился. Он знал лишь то, что здесь все старались освоить родовые дары и навыки. Да еще Джим с Сири готовились к какому-то испытанию. Но при этом некая Проблема витала в воздухе.

— Поллукс говорил, что для абсолютного успеха нужно именно четыре уровня. Есть кукловод. Это некая личность, которая, управляя куклами, заставляет зрителя правильно реагировать. Но при этом для хорошего спектакля недостаточно одного кукловода. Нужны как минимум двое, а то и больше. И лишь идиот думает, что все они действуют отдельно друг от друга. На самом деле, над ними навис сценарист, который как-то контролирует кукловодов.

— Что за бред? — приподнял бровь Рем.

— Вовсе нет! Вот представь — тебе нужно, чтобы определенные люди совершили определенные действия. Но при этом, сам ты добиться этого никак не можешь. Что тогда нужно сделать?

— Не знаю.

— Нужно задействовать третьих лиц. Но бывает и так, что эти третьи лица тоже не могут воздействовать на нужных людей напрямую. И они начинают подстраивать обстоятельства так, чтобы все сложилось в нужную сторону. В политике это выглядит примерно так. Теневой правитель, каким и был Поллукс какое-то время, остается не у дел в любом случае. Его ни в чем нельзя обвинить. Он лишь находит пару-тройку умных людей, которым подсказывает: если ты проведешь такой-то закон, то тебя полюбят избиратели. Они управляют куклами, создавая ситуацию, когда закон должен быть принят и при этом все будут благодарить за него кукловода. А сценарист получит полное уничтожение того, кому этот закон мешает. Хотя это я упростил. На деле все это масштабнее и более взаимосвязано.

— Предположим, я тебя понял, — Ремус уже привык быть для Сириуса кем-то вроде катализатора генильных идей. — И что тогда получается в нашем случае?

— Что получилось в итоге некой интриги? Один великий род полностью уничтожен, второй находится на грани, ведь выживет ли Гарри, мне неизвестно, — Сириус, кажется, забыл о присутствии в комнате Северуса, — кроме того, загублена преемственность поколений. Раньше Лорд назначал наследника и передавал титул лишь спустя годы ученичества, в некоторых случаях — оставаясь регентом при молодом Лорде. Что стало? Многие рода вообще остались без главы, потому что никто не начинал обучение наследников, утеряны семейные традиции.

— Но не у всех. Вот вы, Пруэтты, Принцы…

— Точно! После войны с Гриндевальдом по-прежнему сильными остались либо по-настоящему темные рода, либо нейтральные… ну, еще в живых остались скользкие типы вроде Малфоев. А условно светлые погибли в той войне. То есть кто-то целенаправленно искореняет в стране вообще преемственность поколений.

— И кем получаются эти рода в твоей классификации? Зрителями?

— Когда как. И зрителями, и куклами. Вот я, например. Был зрителем, от меня добились нужной реакции, и я добровольно стал куклой.

— И Дамблдор — кукловод?

— Конечно. Только непонятно, кем является Волдеморт. Либо очень талантливым кукловодом, либо и он тоже — разменная монета в Большом Спектакле.

— Но кукловод не один?

— Гриндевальд. Только его списали. Такое тоже случается. Еще, думаю, сам Поллукс. Он ушел коротать время в одиночестве спустя почти десять лет после смерти своего сына. Даже странно, что ему потребовалось столько времени для осознания и решения уйти в траур.

— Поговори с ним, — предложил Ремус.

— Это не так-то просто, он закрыл дом и нужно время, чтобы его вскрыть. Но ты прав, он может помочь вычислить других кукловодов.

— Ладно, а кто тогда пишет историю? Кто тогда сценарист?

— Думаю, это какой-нибудь орден.

— С чего ты пришел к такому мнению?

— Потому что план слишком длительный. Даже маги столько не живут. Это либо семья, либо орден. Ставлю на орден просто потому, что семья не стала бы мстить целой стране.

Северус отошел от их с Джимом стола и уселся напротив кузена.

— А теперь объясни мне, о чем это вы.

Сириус рассказал. Не все, лишь в общих чертах. Дескать, я подглядел в будущее и там все печально. Нужно исправлять. А потом, как ни в чем не бывало, продолжил разговор с Люпином.

— И еще вот такой нюанс — нужно удержаться и из зрителей не стать куклами. Что характерно, все мы четверо плясали под дудку Дамблдора. И началось все с тебя, Рем.

— С меня?

— С твоих родителей.

— Поэтому ты передал моему отцу приглашение на работу в Северную Америку?

— Да, мы с дедом решили, что вдали от Англии им будет безопаснее. Но у нас есть проблема, мы для охраны используем наемников, а они, как бы много мы им не платили, все равно продажны.

— О, нет, — покачал головой Джим, — Только не говори, что…

— Это дед предложил. Нужен свой Орден.

К концу октября погода стала стремительно портиться. Дул промозглый ветер, постоянно накрапывал мерзкий дождик, в замке становилось все холоднее и ученики все больше времени проводили в общих гостиных — там они грелись у камина. Но к субботе, на которую назначили Первый Бал, погода решила напоследок улыбнуться как школьникам, так и Нарциссе Блэк лично. Ярко светило солнце, безоблачное небо радовало глубокой синевой, а воздух был бодряще свеж.

Цисси контролировала процесс планирования вечера от и до, но сегодня сам дед запретил ей лезть в последние приготовления. Он внезапно вспомнил, что для внучки это будет первым взрослым приемом и ей стоит насладиться приготовлениями самой себя.

Чуткая Лу забрала Лили еще в пятницу. Весь вечер они проболтали, сидя на огромной кровати. О танцах, балах, смешных сплетнях и просто всякой девчачьей ерунде. Лу стала одновременно и наставницей, и лучшей подругой. Лили всегда немного завидовала Марлин, потому что ее мама была волшебницей и с ней можно поговорить не только об успехах в учебе — ей можно задавать вопросы практически на любые темы. Но теперь Лили обрела даже большее — для Лу вообще не было запретных тем. Она с одинаковым удовольствием говорила как о магической науке, так и о платьях. На взгляд самой Лили, у ее новоявленной мамы был лишь один существенный недостаток: она заваливала дочь платьями, украшениями и заставляла домовика по пять раз за утро менять прическу. Лили подозревала, что дочь Лукреции была нужна именно потому, что та в куклы не наигралась.

Сириус, который и привел Лили в Пруэтт-мэнор в нужное время, говорил о Лу с нескрываемой любовью. Для Лукреции не было ничего важнее семьи. Ее муж был официально признанным наследником Лорда, но тот отдавать пост пока не спешил. Что не мешало Лу уже сейчас беспокоиться обо всех Пруэттах, как и положено Леди Рода. В Пруэтт-мэнор их жило две семьи и Лорд. Лорд был активен, жизнерадостен и любопытен. Его старший сын женился поздно и у них с Лу еще позднее появился сын. Калебу было только двенадцать.

А вот младший сын Лорда женился рано и уже мог похвастаться тремя детьми. Старшая, Молли, была огромной неожиданностью для семьи. Девочки в роду не рождались, Пруэтты были воинами, поэтому малышка Молли росла избалованным ребенком. И, к огромному неудовольствию главы, еще и не слишком умной. Нет, Молли вовсе не была глупой, даже наоборот, успевала в учебе, играла в квиддич, являлась старостой школы. Но не стремилась вообще ни к чему. На самом деле, жизнь аристократии претила Молли. Она хотела иного. Девочка мечтала о небольшом доме, о садике возле него и множестве детишек. В семнадцать лет она сбежала из дома вместе с Артуром Уизли. Род их был предателем крови, к тому же растерявшим все свое состояние и потерявшим даже свой мэнор с магическим источником. Лорд был в ярости, но девушку было не остановить.

Ее младшие братья были двойняшками. Довольно похожие внешне, одинаково рыжие, с глазами цвета меда, они едва уловимо различались. Вроде один и тот же овал лица, та же форма губ и носа, но перепутать Гидеона и Фабиана было просто невозможно. Мальчишки были сильными магами и известными хулиганами в школе. Благодаря Лу, большинство их забав удавалось скрыть от строгого деда — младшая дочь Арктуруса считала эти шалости очаровательными.

Появление внутри семьи Лили вызвало целую бурю чувств у мужчин. Гидеон и Фабиан (зови нас Джи и Эф, сестренка!) расстроились, что уже закончили школу, Калеб радовался, что теперь у него есть собственная, персональная, сестра. Отец, Игнатиус Пруэтт, первые выходные терпеливо разъяснял Лили кодекс рода, а дядя Рандел с нескрываемым удовольствием ему в этом помогал.

— Почему семью Уизли называют предателями крови? — спрашивала девушка.

— Кодекс рода и Кодекс чистокровных — это не просто красивые книжечки, — объяснял отец, — это… как карта, которая помогает нечестным людям сохранять магию. Задача каждого магического семейства — охранять источники силы, беречь накопленные знания, продвигать науку вперед. Даже можно сказать так: магия нам дается не просто так, ее можно потерять, если совершишь что-то недостойное. Чаще всего при нарушении Кодексов предателем Крови, то есть предателем перед лицом самой Магии, становится один человек. Но у Уизли им стал весь род.

— Но за что? Что такого можно совершить, что наказывают позором всех потомков?

— Давай начнем с того, что не только позором. Это печать. И она накладывает изменения и на ауру мага, на его способности. Носители печати слабее магически, хотя их род мог быть ранее одним из самых сильных, такие маги лишаются родовых способностей и даров. Поэтому от них все и бегут.

— Но что они сделали?

— Честно говоря, не знаю. Да никто уже и не искал. Но там множество вариантов. Убили ребенка — для магии это огромный грех — или нарушили магическую клятву. Обидели кого-то беззащитного, но могущественного.

— Это кого же?

— Не знаю, — улыбнулся отец, — может феникса убили, может и правда кто-то ребенка к праотцам отправил. Это не важно. Кстати, сегодняшние Уизли может и не заслуживают этой печати, это уже другие люди, ведь род носит эту печать уже пять-шесть поколений. Но ни один чистокровный магический род не рискнет взять в жены девушку Уизли, да и мало какая чистокровная рискнет выйти за них замуж. Ну, кроме такой доброй души, как наша Молли.

— Дед изгнал ее из рода, — обвинительно сказала Лили.

— У него не было выбора, — покачал головой Рандел, — если не изгнать ее из рода, печать может упасть и на нас. Поэтому отец выгнал ее из рода, но не заставлял меня отказываться от дочери. Да, мы теперь не общаемся, но она по-прежнему находится на семейном древе.

А в субботу утром Лу привезла девушку в Блэк-парк, где все четыре дебютантки коротали время до пяти вечера. Поэтому сидели в огромной гостиной Нарциссиных комнат и сплетничали, время от времени покорно смывая с лица очередную косметическую маску. Лу сидела в сторонке и наблюдала за девушками. Она давно воспринималась ими как тот тип взрослого, который не будет осуждать за детскость рассуждений и остановит лишь от самого глупого поступка. Поэтому все и сосредоточились на многочисленных вопросах Лили.

— Почему платье непременно светлое?

Лили всегда считала, что ей больше идут темные цвета, поэтому нежно-кремовое платье ее несколько смущало. Она в нем себя чувствовала не в своей тарелке.

— Потому что юные девицы должны носить светлое, — отвечала Нарцисса.

— Но Андромеда в красном, — возразила девушка.

— Ей уже семнадцать. Потом рамки становятся более свободными, — так же спокойно говорила Цисси.

— Но не надейся, что с января сможешь носить темное, — хихикнула Касси, — потому что семнадцатилетние девицы могут носить насыщенные цвета, но никаких темных. Особенно черного. Позволительно только девушкам с профессией, причем с состоявшейся профессией, или тем, кто вышел замуж.

— Вот это действительно дурацкое правило, — зло бурчала молодая Пруэтт.

— Мне дурацким кажется, что до семнадцати нельзя носить любые драгоценные камни, кроме жемчуга, — вторила ей Нарцисса.

Между тем, дверь гостиной открылась, несмотря на весьма мощные магические запоры, и в комнату вошел Сириус. Его беспрекословно слушались все домовики во всех домах, поэтому он мало заботился о том, что данная комната была закрыта.

— Какое из них твое? — обратился он к Ольге.

— Сири! А если бы мы были голыми? — возмутилась Цисси.

— Леди не шляются неглиже даже по собственной гостиной… по крайней мере, пока леди не выйдет замуж.

— Сириус! — прикрикнула Лу.

— Кроме того, чего я там не видел? Можно подумать, вы от остальных девушек отличаетесь?

— Сириус! — Лу уже не на шутку рассердилась.

— Так какое твое?

— Молочное, — ответила Ольга, кивая на платье, которое, несмотря на девичий цвет, было довольно откровенным для дебютного. Лиф плотно облегал грудь, при этом декольте было глубоким, а вместо привычных розочек и рюшечек была шелковая вышивка по лифу и верхней части широкой юбки. Платье это Оля привезла еще из России, где ей его шила одна из самых известных портних магического мира. Сириус улыбнулся:

— Монро! — прямо из воздуха появился личный домовой эльф Сириуса, — принеси первый комплект.

Мгновение — и эльф появился с ювелирным футляром черного бархата. И отдал он этот комплект сразу Ольге, причем Сириус в это время уже выходил из комнаты, запечатывая распахнутую дверь. Он поднаторел не только в невербальной магии, но еще и в невербальной беспалочковой, что демонстрировал лишь дома и в выручай-комнате.

— Ольга, — пораженно произнесла Лу, но задать вопрос не успела.

Девушка сама потянула за цепочку, с которой и сняла обручальный перстень.

— Упавшая звезда… — покачала головой Лу. — И давно он у тебя? Я думала, что помолвка состоялась лишь на словах…

— Больше месяца. Но я не хотела его носить до официальной помолвки. Вчера Лорд Блэк вернулся из России, но я так и не узнала окончательное решение родителей. По всей видимости, оно положительное.

И девушка открыла коробочку. На черном бархате лежали колье, пара серег и тонкий браслет. Все из темного металла, того самого, звездного, а вот в качестве драгоценного камня — жемчуг. Жемчужины были идеально круглой формы, но разных размеров. В серьгах — по одной очень большой и множеству совсем маленьких, в браслете — одинаковые средние, а колье пестрело таким разнообразием размеров, что разбегались глаза.

— Всегда думала, что комплекты для невесты более яркие, — выдала свой вердикт Нарцисса.

— Этот очень любила моя мама, Кассиопея. Наверное поэтому Вальбурге его и не удалось надеть, он до последнего красовался у мамы на столике.

Многие события в магическом аристократическом обществе отличались от традиций магловского мира. Например, маленькая девочка могла сколько угодно посещать детские праздники, пикники и дневные приемы, но она оставалась ребенком до официального представления свету. В прошлый раз Джеймс, усиленно занимающийся изучением родовых традиций и обрядов, рассказал интересный нюанс. Раньше это событие проводилось после того, как девушка полностью освоит обязанности Леди и Супруги. То есть получит необходимые теоретические знания об управлении поместьем, домом и семьей. А сейчас — после пятнадцати лет.

Еще лет сто назад Первый Бал, традиционный праздник, Дебют для молодых леди, проводили в министерстве. Но со временем его упразднили, как и большинство других светских обязанностей правительства. Нет, раньше тоже девушек свету представляли и на обычных приемах, но прибегали к этому нечасто. А теперь Первый Бал проводили совсем редко, позволить его себе могли лишь самые многочисленные семьи. Джеймс сказал, что на должное представление девушек внутри дома расходуется Магия Рода.

— Я не понимаю, — жаловалась тогда Лили, — На что там может уходить сила? Как вообще сила может уходить?

— Сила мага рассчитывается исходя из того, каким объемом силы может оперировать маг в единицу времени, — объяснял ей Ремус, — это видно по силе заклинаний. У кого-то Люмос едва светится, а Сириус вон старательно дозирует силу, чтобы нечаянно самому себе роговицу не сжечь.

— Но я бы все равно советовал зажмуриться, когда он это делает, — смеялся Джеймс.

— Но при этом, теоретически, эта энергия безгранична. Он может сколько угодно поднимать дома в воздух, но накапливаться будет его усталость, само тело будет уставать, а вот заклинания он может делать все такими же сильными. Только контроль удержать сложнее.

— Это я знаю, — Лили едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой от негодования: ну сколько можно разжевывать понятные вещи?

— А вот сила рода действует как накопитель. Она мало того, что на некоторое число увеличивает потенциал каждого мага в семье, но еще и может служить для члена рода… как предохранителем… Давай на примере. Предположим, ты можешь в руках унести всего четыре яблока. У тебя есть, предположим, мама и папа, каждый из которых могут нести в своих руках тоже по четыре яблока. Сила рода, его накопительная сила, равняется примерно сумме половине резерва каждого. То есть у вас где-то в закромах валяется сумка, в которую влезает девять яблок. Почему девять? Потому что у вас старинная семья и неприлично иметь маленькую авоську для яблок. И, скажем, от мысли о сумке для яблок, и ты и твои родители могут теперь носить по пять яблок. Просто потому что поверили в это.

— Какие-то странные у тебя объяснения…

— Я ходил в магловскую школу. Не отвлекайся, раз решила понять. Итак, всего в семейной кубышке у тебя лежит девять яблок, плюс вы с родителями можете, в случае чего, притащить еще пятнадцать. В вашем гипотетическом мире яблоки растут круглый год и их много. Но вот вам нужно устраивать какой-то праздник. С яблоками. Чем больше гостей — тем больше яблок потратится.

Ремус на какое-то время замолчал, ища подходящие выражения.

— Рем, дурацкое сравнение, — покачал головой Сириус. — Мне даже интересно, как ты дальше будешь выкручиваться.

— Можешь лучше?

— Попробую. К тому же, для объяснения собственного резерва яблоки были неплохой аналогией. Но магия несколько посложнее яблок. Вот у маглов есть понятие энергии, есть аккумуляторы, которые эту энергию накапливают.

Лили кивнула.

— Все магические мэноры, да и вообще любой магический дом стоит на источнике. Это… что-то вроде магловских двигателей. Наверное… я не силен в магловской электронике.

— Раз электронике, то источники — это электростанции.

— Пусть так. На точке выхода энергии стоят родовые камни, их еще называют краеугольными. То есть это сейчас их стали называть родовыми. А вот сами камни всегда стояли на этих местах. Если интересно — это крупные матово-черные камни. Разбираться в них — задание не из легких. Но именно эти камни и являются чуть ли не единственным веществом на земле, которое может накапливать родовую энергию. Все самые сильные источники заняты различными семействами. Как понимаешь — чем старше род, тем лучший источник они захватили. А вот то, сколько энергии, то есть магии, может накопить аккумулятор, то есть камень, является величиной совершенно непостоянной. Родовые камни стали таковыми в ходе сложного ритуала магии крови. И они как бы являются отражениями самого рода. Притянуть к роду несколько камней просто невозможно. Раньше пробовали, но такой жадный до экспериментов род погибал.

— Да что вы все вокруг да около? — обиженно поинтересовалась Лили, в которой уже давно осваивалась кровь нетерпеливых Пруэттов.

— Потому что коротко ты не поймешь, — спокойно отвечал Сириус. — Количество энергии, которую накапливает родовой камень, зависит от силы каждого члена рода, от того, как долго этот род живет, а еще от того, насколько хорошо он соблюдает Кодекс, исполняет ли магические обряды, честен ли перед Магией. В общем, формулы для расчета не существует. Вообще вся родовая магия, несмотря на несколько тысяч лет истории, является самой эфемерной частью магического знания. Законы проведения ритуалов существуют, но это скорее куча «если, то…», в которых легко запутаться. Но, как бы то ни было, есть действия, которые увеличивают вместимость камня, а есть те, которые уменьшают. Вот рождение внутри семьи ребенка увеличивает. Зачатие ребенка увеличивает даже на большее число. А вот принятие в род кого-то извне, напротив, ослабляет. Ты уже поняла, что количество силы непостоянно?

— И вывод в свет девушек тратит эту силу?

— Да. Потому что девочки этим разрывали первые нити, связывающие их с семьей — после официальной премьеры можно было выдавать девушку замуж. Но и это не все. Представляют девушек ведь не только людям. Представляют девушек и самой Магии. И получается, что оборванную нить уходящей из семьи девушки особо и не заметишь — это ведь только нить. А вот тот род, который берет на себя обязанности представить Магии несколько молодых девиц, тратит значительное количество силы. У министерства есть собственный родовой камень, только он завязан не на родственную кровь, а на клятву министра. И тратилась сила министерства. А теперь девушек выводят в свет по одной, причем не в собственном доме, чтобы разделить потерю силы на два дома.

— Как все сложно.

— Да, мне бы тоже хотелось, чтобы магия оставалась просто способом жить. Но все гораздо сложнее.

— Тогда почему этому не учат в Хогвартсе? Почему вообще мало волшебников об этом заботятся?

— Потому что можно жить и без этого. Такие сложности нужны тем, кто является хранителями сильных источников, потому что они поклялись перед самой Магией. Именно поэтому чистокровные так цепляются за свои устои, потому что нарушение некоторых правил может привести к смерти целого рода.

Лили горестно вздыхала и с подозрением косилась на несколько стопок книг по родовой магии. Мальчишки их осваивали довольно быстро, но сама Лили не представляла, как вообще можно во всем этом разбираться. На ее счастье, девушке, даже чистокровной, даже если она станет в будущем Леди, вовсе не обязательно разбираться во всех тонкостях.

А Лили вообще приходилось многое учить. Мама Марлин, которая раньше и объясняла что-то ей, явно не разбиралась во всем этом, а вот Лили придется. Поэтому она и сейчас не промолчала:

— Что значит этот комплект? Ведь это не просто подарок?

— У каждой аристократической семьи есть некоторая часть особых драгоценностей, — начала объяснять Лу, — которые могут носить лишь определенные личности. Вот, например, колечко Нарциссы раньше носила я. Это кольцо девушек из семьи Блэк. Есть целый ряд родовых перстней, кулонов-артефактов, обручальных колец… а еще есть драгоценности, которые полагаются лишь двум женщинам в роду — невесте и жене наследника и лорда. И эти вещи, как правило, широко известны благодаря своей ценности и редкости.

— И Сириус подарил Оле одну из таких… реликвий?

— Вообще-то, — ответила Оля, все еще смотрящая на украшения, — скорее одолжил. Если помолвку расторгнут, я должна буду их вернуть. И подарить их я не могу, даже когда стану женой. Это семейная реликвия дарится на помолвку. Чаще всего — по одному комплекту по значимым событиям. Сегодня станет известно, что я невеста наследника. Это значимое событие.

— А второй комплект она получит, скорее всего, на день рождения Сириуса. Или на Хэллоуин, если Блэки будут сами устраивать прием, — вторила ей Лу.

— А еще у Блэков самые красивые комплекты на помолвку, — улыбалась Нарцисса, — и поэтому они очень знамениты. И всего их семь. Женщины их носят до того самого времени, пока в семье не появится новая невестка.

— Думаю, Вальбурга оставила себе комплект с изумрудами, — улыбнулась Лукреция.

— И очень огорчится, когда узнает, что Сириус забрал жемчужный из закрытого хранилища, — хихикнула Цисси, — он самый красивый. И дорогой, несмотря на жемчуг. Больше звездного металла только в диадеме для бракосочетания.

Оля задумчиво водила пальчиком по ожерелью. Действительно красивое. И дорогое. Мало кто в магическом мире может позволить себе делать из него просто украшения. Самый дорогой металл, лучший для защитных амулетов — и пустить на простые украшения. Такое действительно могли учудить только Блэки. Она вспомнила шутку Касси: «Блэк — значит король». Может это и не совсем шутка? Потому что регалии невесты наследника были воистину королевскими.

К пяти часам девушки уже были готовы, но по-прежнему сидели в комнатах Нарциссы. Там, внизу, уже прибывали гости. Их сегодня также встречал сам Арктурус с внуком. И лишь к шести парни поднялись в жилые комнаты. Все разбивались на пары, ведь девушка просто не может появиться одна. После долгих споров с Гидеоном, Джиму все же удалось выбить себе право сопровождать Лили. Взамен пришлось уступить доброй Нарциссе — она согласилась на пару Гидеона, а Касси — Фабиана. Северус сопровождал тихую скромницу Софию Розье. А с Алексом Розье впервые представлялась аристократическому обществу одна из самых красивых девушек Рейвенкло — Пандора Адамс. Сириус все никак не мог вспомнить, куда потом исчезла эта голубоглазая блондинка. Вроде как вышла замуж за кого-то, одобренного отцом, но вот на приемах больше не появлялась.

Пары входили в зал через двустворчатые двери. В дверях стоял почтенного вида маг и объявлял появление каждой девушки с парой.

— Нарцисса Карина* Блэк, в сопровождении Гидеона Лайнела Пруэтта.

Нарцисса, в платье с голубоватым отливом, величественно улыбалась присутствующим. Белла, стоящая в толпе, строила сестре рожицы, но младшая оставалась совершенно невозмутима. Следом спустилась Кассиопея, потом настал черед Лили, а за ней Софии и Пандоры. И только в самом конце, как гостью семьи, представляли Ольгу Солоу.

С самого детства девушку приучали быть в центре внимания. Две женщины — мама и бабушка — всячески подготавливали Олю к жизни в свете, а не просто магички. И только это помогло ей ни разу не споткнуться. Ну и еще насмешливый взгляд Сириуса, от которого еще больше хотелось повыше задрать подбородок и негодующе фыркнуть. И она знала, что это его способ ее подбодрить. Никакого утешения и слов поддержки — Блэк прекрасно знал, что они не нужны — только вызов во взгляде. Сможешь ли? Не растеряешься?

— -

*Карина — именно так звучит латинское название созвездия Киль (Carina). Я посчитала, что негоже Блэк не иметь звездного имени. Пусть и в качестве среднего.

В понедельник Сириуса ждало неожиданное событие — его вызвали к директору. Явление, на самом деле, эпохальное. До этого момента в этом времени он был в кабинете директора трижды и всегда не один. Первый —когда они сбежали в Запретный лес и их поймали. Второй — когда полезли в комнаты девушек и включилась сигнализация, о которой все уже забыли. И третий — когда в прошлом году чуть не убили Северуса, столкнув его с оборотнем. Но одного и без видимой причины — такое случилось впервые. Обычно все разговоры проводились через деканов, а директор принимал учеников лишь в самых экстренных случаях, да и по желанию самого ученика.

Сириус желания не изъявлял. В последние месяцы они были так заняты делами, что даже ничего не взрывали, шуток не устраивали и никого не оскорбляли. Вот и шел Блэк в рассеянности. Он, конечно, догадывался, что резкое изменение в поведении мародеров станет подозрительным для директора, которого сам Сириус отметил, как одного из предполагаемых кукловодов, но ведь не настолько, чтобы… Чтобы что? Отчитать, или похвалить, или еще что. С точки зрения большинства окружающих, с Сириусом Блэком не произошло ничего совсем уж неординарного. Стал наследником — более чем ожидаемо, потому что нежелание отца принимать этот титул уже стало предметом шуток. Заключить помолвку — вполне в духе семейства Блэк. Рановато для Сириуса, конечно, но как всегда скоропалительно.

Кабинет директора не менялся. Он был таким как в воспоминаниях пятнадцатилетнего Сириуса, так и в воспоминаниях тридцатилетнего. Все те же жужжащие приборчики, множество книг, тихое сопение портретов на стенах. И все тот же директор, в мантии веселенькой расцветки и с колокольчиком в бороде. Кстати, почему колокольчик не звенит? Заколдован от звона?

— Здравствуй, Сириус, — мягко поприветствовал его директор.

— Здравствуйте, сэр.

— Ты присаживайся. Хочешь чаю? У меня есть магловские конфеты, — он улыбнулся, потому что во второй свой приход в кабинет директора Сириус слопал добрую половину вазочки.

— Нет, спасибо, — ответил ему улыбкой Блэк, — Я только что поел, а впереди еще дуэльный клуб.

— Конечно, вы с Джеймсом очень в нем преуспеваете.

— Нам всегда это нравилось.

И тут Сириус почувствовал мягкое прикосновение к своему разуму. Совсем легкое, даже незаметное, если бы одновременно с этим малознакомым ощущением у него бы не потеплел амулет на шее.

— Но зачем вы меня вызвали, профессор?

Дамблдор опять мягко улыбнулся, и доброжелательно ответил:

— Честно говоря, боюсь передавать письмом одну вещь для твоего деда.

И он взял со стола толстый конверт.

— Как-то все чаще стали пропадать совы, а здесь важные документы. Знаю, вы для связи пользуетесь артефактами Поттеров, не мог бы отправить и мое письмо?

Сириус кивнул, лишь железным усилием воли сохраняя на лице прежнее выражение. Серьезно? Передать письмо? И для этого вызывали?

— Ну и заодно поговорить с тобой. Вы ведь больше не общаетесь с Питером?

— С Петтигрю? Нет, сэр.

— Честно говоря, я думал, вы его простите… он ведь был под весьма коварным зельем, да и заклятье на него наложили, которое не давало ему промолчать.

— Он оскорбил каждого из нас, сэр. И я, может, задумался бы о прощении, если бы он его попросил. Но он даже вещи из комнаты забрал, пока нас там не было.

— Печально, очень печально. Всегда жаль, когда рушится такая крепкая дружба.

— Мне тоже жаль, что мы в нем так сильно ошиблись.

— Зато вы стали общаться с Северусом? Я часто вижу вас вместе.

— Видите ли, сэр, он мой кузен. Причем недавно объявившийся кузен и я должен ему помогать.

— Должен? Не ты ли, Сириус, в прошлом году доказывал, что никому ничего не должен? — улыбнулся Дамблдор.

— Я ошибался. Оказалось, что я кругом всем должен. К моей радости, мне тоже все должны.

— Интересная позиция, ты сильно изменился, вернувшись с каникул.

— Дед называет это «повзрослел».

— Да, действительно. Но ведь в остальном твои взгляды не изменились? Мне бы не хотелось, чтобы такой замечательный мальчик, как ты, пошел по темной стороне магии.

— Если вы имеете в виду, считаю ли я нормальным слепое использование темных заклинаний ради шутки, то я по-прежнему против. Но я уже не считаю, что моя семья полна черных магов. Да даже если так, то теперь мне по силам это исправить.

— Что ж, Сириус, спасибо, что взялся передать письмо деду. Можешь идти.

Кажется, это называется «прощупать». Просто вопросы, причем даже в пределах нормальности. Правда, Дамблдор явно пытался залезть ему в голову, но мягко сделать это не получилось, а жестко — слишком заметно. А так как наследникам всегда выдают кучу амулетов от всего подряд, то он вряд ли всерьез рассчитывал на успех. К тому же в голову Сириуса и раньше было проблематично проникнуть.

Время до Хэллоуина пробежало почти незаметно. Джеймс заколдовал свою первую шкатулку для переноса писем и два дня был в крайне приподнятом настроении. Северус сварил какое-то супер-сложное зелье из закромов Блэков и поэтому радовались своей гениальности они вдвоем. Лили начала шипеть разъяренной кошкой на каждого чистокровного мага, потому что те начали планомерно осаждать мисс Пруэтт. В связи с чем она уже и сама радостно ходила вместе с Поттером, потому что рядом с ним все охотники за сердцем Лили как-то теряли свою настойчивость. Касси с Марлин отдувались за мародеров, словно впали в глубокое детство. И вот уже по замку гордо выхаживают рыцарские доспехи, выкрашенные в розовый цвет, коридор к слизеринским комнатам превращается в каток, а по замку носится нюхлер, трудолюбиво ныкающий все золото и серебро.

— Касси, у вас какая-то слабенькая фантазия, — выговаривал им Ремус, когда МакГонагалл в очередной раз его отчитала за двух хулиганок.

— Ой, можно подумать, у вас лучше!

— Мы не попадались. И вы повторяетесь.

— А слабо продемонстрировать мастер-класс? А? По-взрослому. А то засели в своих книжках, портите всю гриффиндорскую славу, — вторила подруге Марлин.

— Бродяга, — Джеймс сидел в кресле с книжкой, но ради такого обвинения отвлекся от чтения, — кажется, это вызов?

— Ну что ты, Сохатый, они просто не знают, на что напрашиваются. Они пошутили, — ответил ему Сириус. Ремус тихо захихикал и уткнулся носом в книгу.

— Вот еще! — вскрикнула Марлин, — Продемонстрируйте нам мастер-класс.

— Давай тогда на спор, — предложил Сириус. — Мы в течение недели превращаем жизнь в Хогвартсе в постоянную шутку, при этом не попадаемся. Если сможем, то вы…. Ммм… скажем, вы должны будете на Хэллоуин одеться в костюмы тыквы и петь песни в Большом зале.

— Сириус! — Ольга, сидевшая с ним на диване, строго посмотрела на жениха. — Это как минимум неприлично, а тебе еще сестру замуж выдавать.

Присутствующие громко расхохотались, но Сириус обвинению внял.

— Ладно, тогда выкрадете кубок по квиддичу за прошлый год и поставите его здесь, в нашей гостиной. А на утро сами пойдете каяться МакГонагалл.

Девушки переглянулись и кивнули.

— А если вас за неделю поймают? Или ваши шутки будет не очень-то успешны и очевидны?

— Придумывайте нам наказание.

— Хочу карту, — не дала подруге сказать ни слова Касси. — Хочу вашу карту. Ведь именно благодаря ей вы не попадаетесь.

— Идет.

Так, с легкой руки Марлин и Кассиопеи, в замке на неделю воцарился легкий мародерский хаос. На следующий же день за завтраком в Большом зале летали крупные разноцветные птички, передразнивающие учеников. Птички появлялись, стоило человеку сказать что-то нелестное в адрес гриффиндора, какого-то из учителей, или одного из мародеров. Касси с Марлин горестно вздыхали — им подобное и в голову не приходило. А птички продолжали летать за несчастным до тех пор, пока тот не признавал свою неправоту.

Потом были поющие полы в учебных коридорах — если наступить не на тот камушек, то противный голос начинал петь частушки (в шалости принимала участие Ольга) на английском языке. Рифма была так себе, зато пелись они именно о наступившем не туда. При прикосновении к некоторым дверным ручкам срабатывали отложенные заклинания (артефакторика тоже пригодилась) и несчастные начинали смеяться от хохочар. За столом начали убегать кубки. А стулья советовали сидящему сбросить пару килограмм. Стекла в окнах краснели, если сказать какую-нибудь пошлость, а факелы и свечи в коридорах горели на манер магловской светомузыки — всеми цветами радуги. А если кто-то произносил слово грязнокровка в коридорах, то на него накидывалась стая маленьких боевых птичек.

Больше всего доставалось Слизерину, но вовсе не потому, что мародеры выбрали этот факультет для своих экспериментов. Просто слизеринцы показали себя самими грубыми и неаккуратными. В конце недели, за ужином, все дружно пускали пузыри изо рта и говорили не своими голосами: девушки зычным басом, а парни тоненькими и писклявыми. И в завершение вечера, полного гомерического хохота, из настенных светильников вырвались салюты, окрашивая потолок большого зала в красно-золотистую гамму. В гостиной Гриффиндора красовался кубок по квиддичу, а в креслах у камина праздновали победу мародеров сливочным пивом.

— Оля, между прочим, так не честно, — выговаривала подруге Касси, — ты им помогала.

— Я тоже, — улыбнулась Лили.

— И ты? — Марлин чуть не выронила бутылку из рук.

— Ну да. Из-за вас постоянно снимают баллы факультету, поэтому мы решили помочь мальчикам идеями. Как вам сегодняшние разные голоса? У маглов для этого вдыхают гелий из воздушных шариков.

Марлин и Касси с возмущением смотрели на подруг.

— А что? — Оля привычно прижималась к Сириусу. — Нам еще, между прочим, Северус помогал. Довожу до вашего сведения, что он тоже ходит по скользкому полу из Слизеринских спален. Поэтому с удовольствием поучаствовал как в приготовлении зелья, так и накладывании хохочар на дверные ручки.

— Мы испортили моего кузена, — качал головой Сириус.

— Да, — вторил другу Джеймс, — теперь он тоже Мародер.

На Хэллоуин всех Блэков внезапно вызвали из замка сразу после праздничного ужина. Джеймс и Лили непонимающе кутались в мантии, Ольга переглядывалась с Касси, которая тоже ничего не знала. Даже Сириус выглядел обеспокоенным. В полном молчании присутствующих все же чувствовался испуг. Для чего так резко поднимать всех чуть ли не по тревоге? Не иначе, как случилось что-то страшное.

В Блэк-мэноре собрались все Блэки, кроме них были еще Пруэтты и Поттеры. Арктурус, впрочем, выглядел скорее торжественным, чем обеспокоенным. В парадном костюме, сияющий и даже немного злорадный, он повел всех собравшихся в Ритуальный зал, к алтарю. Кровные родственники собрались внутри внутреннего круга, а все, кто носит другую фамилию, вышли за его пределы.

— Дед, ты решил провести какой-то ритуал на Самайн? Но ведь подношения предкам можно провести завтра…

— Самайн подходит еще для кое-чего, — радостно отвечал Арктурус, ставя на алтарь огромные двадцать золоченых кубков — по числу присутствующих. А домовик уже принес три бутылки вина. Арк разливал вино по кубкам, напевая что-то себе под нос. Многие Блэки поглядывали на своего Лорда так, будто он уже тронулся умом.

— В эту ночь, — начал Арктурус, — Когда связь между нашим миром и миром потусторонним истончается, я бы хотел призвать в этот зал всех наших предков.

В зале заметно похолодало. Нет, призраки давно умерших Блэков не появлялись. Но ощущение потустороннего присутствия было столь явно, что мурашки шли по коже даже у бесстрашных магов Блэк. В полной тишине зала послышался едва различимый голос:

— Мы здесь.

— Сегодня я прошу Магию освободить меня от титула и обязанностей.

Сириус так громко скрипнул зубами, что даже стоящие за пределами круга услышали.

— Кто займет твое место? — спросил Голос.

— Сириус Орион Блэк, мой внук и наследник, готов ли ты принять на себя ответственность за род?

— Конечно, дедушка, — в голосе наследника столь явно проскальзывала сдерживаемая ярость, так что многие уже не могли сдерживать улыбки. Как известно, всех Блэков веселят проблемы других.

Потусторонний тихий голос начал свой диалог:

— Готов ли ты принять на себя ответственность перед Собой?

— Да.

— Готов ли ты защищать свою семью?

— Да.

— Готов ли ты оберегать свой род и всех его членов?

— Да.

— Клянешься ли ты перед лицом магии сдержать свои обещания?

— Клянусь.

— Готов ли ты пройти проверку?

— Готов.

На этом моменте Сириуса окутала едва уловимая дымка — словно воздух вокруг него задрожал, как иногда бывает в сильную жару. Взгляд Сириуса уставился куда-то в неизвестность, а тело напряглось.

Он вновь очутился в сером Нечто. И снова под его ногами каменный пол, а напротив — женская фигура в темном балахоне.

— Снова здравствуй, Сириус Блэк.

— Опять ты.

— И ни грамма почтительности, — рассмеялась Судьба. — Этим ты мне и нравишься. Что, совсем меня не боишься?

— А чего бояться-то? Смерти? Так я вроде уже умирал, только не получилось. Кстати, а сейчас-то я почему здесь? Неужто умираю?

— Так это ж испытание. А ты думал, что любой достоин стать Лордом? Нет, конечно. Правда, обычно я лишь смотрю на соискателя.

— Оцениваешь внешность?

— И это тоже, — в голосе Судьбы усмешка, — Не может же Лорд быть совсем уж непривлекательным. Если гены сложились неудачно, то приходится их подправить.

— То есть и мои подправишь? Куда больше-то?

— Какой ты дерзкий… но вроде справляешься. И Лорд из тебя получится неплохой.

— То есть я все делаю правильно?

— Не все, конечно. Вот с братом не помирился. Давнего врага простил, а с матерью и братом так до сих пор и не помирился. А так молодец, собрался, повзрослел. Практически не узнать тебя.

— Спасибо. Но может ты еще чем подскажешь, раз уж так переживаешь за сохранность нашего рода?

— Твоя невеста была права насчет Ордена. И если ты хочешь спасти не только свою семью и Поттеров, то тебе бы лучше позаботиться о союзниках. Удачи, Сириус Блэк.

— Подожди!

Но серая мгла развеялась и Сириус очнулся в Ритуальном зале под громкое «ДОСТОИН!». Перстень Лорда с пальца Арктуруса не исчез, лишь изменился, совсем чуть-чуть — пропала корона над гербом Блэков. А вот на алтарном камне появился другой перстень. Массивный, из уже знакомого Сириусу звездного металла, но без каких-либо гербов. По сути, сам перстень представлял собой изумруд крайне необычной огранки — в виде семиконечной звезды. Еще одна реликвия из закрытого сейфа мэнора, которой Блэки не пользовались со времен последнего Темного Лорда Блэк.

Самайн праздновался почти неделю. С магловским Хэллоуином даже маги стали забывать, чем на самом деле был этот праздник. Началось все двадцать девятого октября — в этот день традиционно готовили вино, которое будут пить на Самайн в следующем году. Так делали и до сих пор, хотя сейчас это было, скорее, традиция выливать вино из бочки в несколько бутылок и торжественная установка их в определенном месте винного погреба. На следующий день начинали готовить дом к празднику — убирались, украшали, вырезали те самые головы из тыкв, устанавливали свечи в окнах и готовили дрова для костра. Тридцать первое октября — день, когда грань между мирами истончается. Маги этот праздник, к слову, не праздновали. Зажигались свечи в окнах, но сам день и вечер должен был быть посвящен домашним хлопотам и семейным разговорам. Никаких гостей. А вот первого ноября, по вечеру, открывали прошлогоднее вино, жгли костры и поминали всех умерших внутри семьи. И со следующего дня начиналась череда праздников и маскарадов, все ходили в гости и веселились.

А третьего ноября Блэки праздновали день рождения Сириуса. Известие о его становлении Лордом аккуратно замолчали. В основном потому, что Сириус после ритуала шипел и плевался ядом на деда. Он настолько разошелся в своем негодовании, что присутствующие взирали на него с нескрываемым удивлением. Про то, что у деда с внуком установились близкие отношения, все уже поняли, а вот то, что эти двое не замечали разницу в возрасте стало заметно только сейчас. Никакой почтительности к деду не было и в помине. И, судя по насмешливым ответам Арктуруса, это было вполне привычно для них двоих.

По настоянию Лорда сегодняшнего и Лорда бывшего, Блэки согласились, что оглашать радостное событие пока не стоит. Конечно, некоторые об этом будут знать. Лукреция, разумеется, расскажет мужу и свекру, а Дорея Карлусу, но в остальном изменившееся положение Сириуса должно остаться в пределах семьи. Древнее колечко Сириус припрятал под устойчивой иллюзией, Джеймс клятвенно обещал другу, что будет напоминать ему об иллюзии по утрам. Орион и Сигнус были самыми радостными — они уже тащили всех родственников праздновать это событие, а Джеймс не давал другу сбежать с праздника. Вот и вышло празднование в честь нового Лорда крайне странным. Во главе стола — сердитый Сириус, по правую руку от него довольный Арктурус, а по левую — нахохлившийся Регулус, являющийся теперь его неофициальным наследником. Орион, Сигнус и Альфард уже радостно поздравляли Сириуса. И чем мрачнее становился Сириус, тем веселее три старших Блэка.

Но к пятнице Сириус худо-бедно отошел от потрясения и вновь вернулся в свое нормальное состояние. То есть уже не смотрел на всех Блэков взглядом «умри, предатель!» и даже возобновил мародерские привычки. К третьему ноября Сириус уже вполне весело подшучивал над всеми теми, кто поздравлял его по пути на первый урок.

— И каково тебе быть совершеннолетним? — весело спрашивал Северус, которого родство с Блэками сделало еще более язвительным, но зато и более раскованным.

— Ничего не поменялось. Но радует, что теперь я смогу заколдовать тебя, когда вернемся домой.

— Ооо, как страшно, — поднимал глаза к потолку слизеринец. — Кстати о страхе. Ты попросил меня сообщать обо всех шевелениях в рядах моих бывших лучших друзей.

— И что там в рядах будущих чревоугодников?

— В воскресенье состоится бал у Малфоев. Чревоугодники сочувствуют мне, потому что нас не забирают на посторонние праздники, а там будет господин Оз.

Господином Оз они называли Волдеморта — то есть Очень Злой. А чревоугодниками — его фанатиков, кандидатов в Пожиратели смерти.

— Стало быть, надо будет сходить…

— Ты серьезно?

— А что? Я с ним еще не знаком. Ты весьма поверхностно. Джеймс мечтает убедиться, что у Оза нет носа.

Северус хмыкнул. Он-то и сказал Джеймсу, что нос у Волдеморта… несколько нечеловеческий. Он с ним встречался летом, когда Люциус приглашал его на пару дней погостить.

— Ну ладно, а Цисси тоже поедет?

— Если она и Ольга захотят, то поедем впятером.

— То есть нас трое и две девушки? А Лили? Касси?

— Незачем. Касси еще щиты ставить не научилась, а Лили силу пока не контролирует.

Северус опять хмыкнул. Он уже понял, что Лили ему не видать, как собственных ушей. И не только потому, что в прошлом году настолько ее обидел, что их отношения до сих пор были натянутыми, но и потому что ее любовь к Поттеру была заметна невооруженным глазом. А сейчас у Лили, совершенно внезапно для всех, начал проявляться родовой дар Пруэттов — склонность к управлению огнем. Для принятых в род детей это было огромной редкостью, даже в хрониках подобное описывалось как большая удача. Вот поэтому пока Лили старалась не отходить от друзей, держалась поближе к Джеймсу или Ольге. Стоило девушке начать нервничать или злиться — и тут же все, что уже горело, начинало гореть еще сильнее. Свечи, факелы, огонь под котлом. А если разозлить или напугать девушку еще сильнее, то вообще кто-нибудь мог вспыхнуть. Как бедняга Нотт, посмевший в ее присутствии оскорбить четверокурсницу.

— Кстати о праздниках, — вспомнил Сириус, — сегодня приходи к гостиной Гриффиндора с Цисси. Мы будем праздновать мое совершеннолетие.

— Ты серьезно? Приглашаешь слизеринцев в гостиную Гриффиндора?

— Приглашаю своих родственников.

И в гостиной Гриффиндора было шумно. Играл проигрыватель с пластинками, на столах стояли горы еды и напитков, кто-то танцевал, кто-то болтал, кто-то активно поглощал сладости. В кругу близких друзей восседал Сириус. Немного усилий со стороны Джеймса — и обычное кресло превратилось во что-то вроде трона, Сириус капризничал и требовал обивку из замши. А на столике перед ним стоял совсем уж нелегальный коньяк.

— Пижон, — говорил другу Джеймс, смотря на пузатую бутыль и стакан для драгоценного напитка.

Пить коньяк больше никому не позволялось. Сириус отмахивался одной фразой: маленькие еще! Маленькие семикурсники вроде как понимали шутку, но по-настоящему веселился при каждом произнесении фразы лишь Ремус. Третий мародер многим казался тихим и неразговорчивым, а на деле просто очень любил наблюдать за всем со стороны. В том числе и за вот такими шутками, понятные лишь тем, кто еще помнил, что Сириусу где-то в районе сорока. Плюс-минус двадцать — как говорил он сам.

Северус с Нарциссой чувствовали себя несколько неуютно в шумной гостиной гриффиндорцев. Слизерин все же был гораздо тише даже во время празднования чего-либо. А тут — чистый хаос. Взлетали под потолок петарды, кто-то кричал тосты, девушки носили подарки под ироничным взглядом Ольги. Она уютно устроилась на диване рядом с Нарциссой, раз уж королевский трон Сириуса не позволял ей туда примоститься.

Северус прочитал какое-то заклинание, которое звенело колокольчиком, если кто-то шел к портрету Толстой леди. Тогда на Слизеринцев набрасывали мантию-невидимку, а гриффиндорцы делали музыку тише, прятали бутылки под столы, а сами начинали чинно танцевать на импровизированном танцполе. Идея выглядеть перед МакГонагалл приличными настолько веселила всех присутствующих, что трех слизеринцев в гриффиндорской гостиной уже воспринимали совсем как своих.

Но чем ближе полночь, тем меньше в гостиной народа. Сначала старосты отправили спать малышей, потом потянулись самые слабые, потом приложили усыпляющим тех, кто умудрился напиться. К двум часам ночи в гостиной остались лишь самые близкие друзья самого Сириуса. Три мародера, Лили, Касси, Ольга, Марлин, да трое слизеринцев в составе Северуса, Нарциссы и Андромеды. Сириус давно освободил кресло, да и оно перестало походить на трон, и устроился на любимом диване, обнимая Ольгу. Присутствующие хихикали, потому что их позу зеркально повторяли Джеймс и Лили, сидящие на другом конце дивана. Девушки сидели на диване с ногами и их юбки — красная и синяя — встречались ровно по центру дивана, чертя волнистую линию. Болтали о разном. Сегодня вспоминали Сириуса в детстве. Только не того буку, о котором когда-то рассказывала Касси, а того, что вместе с Джеймсом портил розарий, связывал шнурки под столом, мазал клеем любимое кресло Альфарда.

— Помнишь, ты решил, — говорил Джеймс, — что будет забавно, если мы всех разыграем, будто мы не знакомы.

Сириус засмеялся:

— Вот же идиотская шутка! Мы же с тобой продержались всего пару часов!

— А я поверила, — тихо сказала Лили и комната взорвалась смехом, — и верила в это вплоть до тех пор, пока Касси не сказала.

Смех стал еще громче.

— Я еще помню, — тихо говорил Ремус, — как вы постоянно подкидывали в котел МакЛагена что-нибудь… эдакое. Еще для этого штудировали учебник по зельеварению заранее, чтобы эффект был наиболее интересным.

— Так и это тоже были вы? — притворно удивился Северус.

— А откуда, по-твоему, мы знаем зельеделие? — улыбался Сириус. — Просто еще на первом курсе так увлеклись пакостничеством, что уже не могли остановиться…

— Ага. И на чарах мы поэтому лучшие. Потому что учебник самый… самый классный, короче, — вторил другу Джеймс.

— А на нумерологию пошли потому, что Эрквуд заявила, что это будет единственный предмет без нас…

— И она ошиблась.

— Да мы даже клубы выбирали кому-нибудь назло, — уже почти хохотал Сириус.

— А я всегда говорил, — подытоживал Ремус, — вашу энергию, да в мирное русло…

— И мирную плотину бы прорвало, — убежденно добавила Андромеда.

На удивление всех, ужин в кругу семьи прошел так же весело и непринужденно. Да, Друэлла и Вальбурга все не теряли надежды превратить это безобразие во что-то светское и порядочное, но их попытки остались незамеченными.

В Блэк-мэноре поставили необычный стол — круглый. И взамен официальных жестких стульев — мягкие высокие кресла. И даже сам ужин мало походил на обычный. На столе стояли тарелки, которые еще и передавали из рук в руки, домовики носились с соусниками и горячими блюдами, а в углу тихо наигрывал мелодии проигрыватель. Несмотря на большое количество гостей, получилось как-то особенно по-семейному. Перед десертом Сириус объявил танцы и вот уже Дорея повторяет за сыном движения из диско. А на торт старательные домовики поставили 17 свечей, которые Сириус с легкостью задул.

— Дикая смесь, — улыбался Джеймс. — Магловский праздник в декорациях музея.

Арктурус лишь смеялся в ответ. Ему и в голову никогда бы не пришло, что в чем-то его внук был прав еще два года назад: все же некоторые магловские традиции не так уж плохи. Сегодня семья была по-настоящему едина. Раскрасневшиеся Блэки продолжали улыбаться, даже провожая гостей. Альфард, потирая щеки, устало жаловался:

— Никогда не подумал бы, что мышцы лица могут так болеть от смеха. А ведь я всегда любил посмеяться.

— Добро пожаловать в новый вариант старых Блэков, — улыбалась Меди, которая и устраивала этот праздник для брата. — Хочешь, мы и для тебя достанем этот стол?

— Кстати, откуда он? — хмурился Орион.

— А, это наш подарок на совершеннолетие, — улыбалась Меди, — Сириус ведь вечно жаловался, что ненавидит эти обязанности сидеть за столом в определенном порядке.

К вечеру воскресенья Блэки собирались в холле мэнора и с недоумением посматривали на портал в виде табакерки.

— А это обязательно? — осторожно интересовалась Нарцисса, — Нельзя пешком дойти?

— Что тебя не устраивает? — нервно отвечала Белла.

— То, что вряд ли это чудо умеет перемещать так же осторожно, как наши телепорты.

— Потерпи, Цисси, — Сириус терпеливо ждал, пока Орион завяжет ему шейный платок. С галстуками он обращаться умел, а вот с шейными платками — не очень. Но в приглашении было указанно: в парадных мантиях.

Ольга тоже недовольно оправляла складки мантии цвета закатных облаков. Даже Цисси, привыкшая за последнее время к Блэковским вечеринкам с магловской одеждой, чувствовала себя несколько неуютно в традиционной одежде магов.

— Чертовы ретрограды, — ворчала Друэлла, — никакого уважения к современным портным. Во всей Англии только два портных шьют парадные мантии. Неужели так сложно оставить в прошлом эти хламиды?

— Признайся, Друэлла, — сахарно улыбалась ей Вальбурга, — тебя просто огорчает, что в мантиях не бывает глубокого выреза.

— Вытачки в них тоже не предусмотрены, — не менее сахарно отвечала ей та.

Две женщины Блэк были известны своей приверженностью к разным типам платья. Вальбурга предпочитала темные, насыщенные цвета, облегающие фигуру как вторая кожа, но без глубоких вырезов и разрезов. Поэтому часто походила на закованную в сталь железную леди. А Друэлла, хоть и была блондинкой, любила глубокие вырезы и широкие юбки. А сейчас обе стояли в мантиях, которые почти полностью скрывали фигуру и той и другой.

На балл к Малфоям отправлялись Орион и Сигнус с женой, Арктурус, Беллатрикс, которая вообще не пропускала ни одного светского мероприятия, Нарцисса, Северус и Сириус с Ольгой. Причем девушки фактически не отходили от своих сопровождающих. А еще были в предвкушении посмотреть на потенциально самого темного мага страны. В предвкушении находилась и Белла. Она уже давно попала под очарование Волдеморта и теперь ждала каждой встречи с ним как самого желанного свидания.

Дотронувшись до табакерки, что было не так-то просто, если учесть, сколько народу отправлялось на балл, Блэки унеслись в Малфой-мэнор. Недовольно морщась, они оправляли одежду и прически, растрепавшиеся после переноса. Прямо перед ним оказался донельзя довольный Джеймс:

— Пользуйтесь услугами только Поттер-авиалиний, — тихо смеялся он.

— А что такое авиалинии? — поинтересовалась Нарцисса под негодующим взглядом Друэллы.

— Это компания, которая обеспечивает безопасность полетов магловских самолетов.

— Надо же, маглы контролируют небесное пространство, — тихо ворчал Арктурус, — а у нас так до сих пор и летают на метлах.

Но к прибывшим уже несся Абраксас Малфой, сияя своей высокомерной улыбкой.

— Арктурус! Как рад тебя видеть здесь, да еще в таком составе. Решил приобщить младших?

— Они сами высказали желание.

— Проходите, проходите.

Вежливо кивая, все заходили в зал и как-то незаметно разошлись по разным углам. Северус с Нарциссой под руку потащился к группе Чревоугодников, Джеймс уже вел маму в центр танцующих, а вот Сириус с Ольгой чинно следовали за Арктурусом к группе Лордов. Волдеморта еще не было.

Лорды говорили о ближайшем заседании Визенгамота, на котором планировалось обсуждение закона об ограничении перемещения оборотней. Почтенные лорды буквально спорили. Одни напирали на то, что оборотни и так приносят много вреда магическому обществу и их давно пора принудить к регистрации и проживанию на одном месте.

— Думаю, мы не совсем правы, — брал слово Арктурус, — ограничение прав еще никогда не приводило к миру. А оборотни и так повсюду ущемлены.

— А что думает об этом молодежь? — улыбнулся Лорд Пруэтт.

В этом кругу из молодых, действительно, присутствовали лишь Сириус с Ольгой.

— Я согласен с дедушкой, — улыбался Сириус, в эти минуты напоминая всем знаменитого Поллукса, — Хотя и не в полной мере. Мне кажется, что регистрацию все же стоит ввести, в конце-концов, никого ведь не удивляет, что в министерстве регистрируют всех магов. Почему это должно оскорблять оборотней? Но вот в остальном законы против оборотней — хуже некуда.

— У вас интересный взгляд на этот вопрос, юноша, — отвечал Барти Крауч, которого Сириус, вообще-то, справедливо ненавидел. — Может расскажете нам, как именно вы представляете в идеале законы об оборотнях?

— Маги сдают экзамены для получения работы в государственных инстанциях. По-моему, для оборотней тоже стоит ввести подобные экзамены. То есть те, кто сможет доказать, что в промежутках между полнолуниями он абсолютно вменяем и может сдерживать свою природу, а в полнолуние согласен находиться под контролем, то ему должны давать официальное право работать.

— С чем связано такое желание?

— Хотя бы с тем, что один из самых известных французских зельеваров был оборотнем. Как знают многие, он так и не смог закончить Академию и всю жизнь перебивался случайными заработками, но все равно сделал для науки больше, чем любой Мастер. Все потому что чуткий нюх оборотня помогал ему ничуть не меньше, чем собственный талант.

— Интересный пример, — согласился Крауч. — Вы, судя по всему, планируете строить карьеру в политике?

— Возможно. Но ведь и место в Визенгамоте принадлежит Блэкам, значит в будущем мне.

Лорды доброжелательно заулыбались, а старый Лорд Гринграсс выразил общее мнение:

— Вы очень молоды, а уже задумываетесь не только о себе, но и о семье. Арктурус, у тебя растет хороший наследник. Теперь мне понятно, почему ты пропустил сына и признал сразу внука.

В зале на какое-то время возник небольшой хаос: Волдеморт пришел на бал. Одетый в черную строгую мантию, он еще сохранял отдаленные человеческие черты. Но уже был лыс, лицо было настолько худое, что до черепа оставалось недолго. А знаменитый нос, хоть и сохранял еще человеческие очертания, уже стремительно приближался к полному исчезновению.

— Вот и пришел самый дорогой гость Малфоя, — поморщился Крауч.

— Вы все еще не одобряете его позицию? — иронически улыбался Лорд Лестрейндж.

— Конечно, нет. Там и позиции нет, — желчно отвечал Крауч, — одни призывы к чистоте крови и смене законов. Если бы предлагал что путное, я бы первый бежал ему помогать.

Лорды улыбались: Крауч вечно был недоволен сегодняшним положением дел в стране, но при этом ворчал на каждый новый закон. На самом деле, сейчас на Сириуса смотрел какой-то другой Крауч. Все же полноценная война еще не началась, да и пост его пока не столь велик. Вид мирного ворчливого Крауча напомнил Сириусу, что до начала полноценных военных действий, а не просто исчезновений, оставалось всего пара месяцев.

— Может молодежь желает познакомиться с гостем? — предложил Лестрейндж.

— Думаю, там не протолкнуться, — Сириус указывал на толпу молодежи вокруг Лорда. — Мы, пожалуй, пойдем танцевать. Лорды.

Но долго они не танцевали: с ним хотел познакомиться сам Волдеморт. Маг шел сквозь толпу словно нож сквозь масло, а рядом с ним с самодовольным выражением шагала Беллатрикс.

— Мой Лорд, — она обозначила головой поклон, — Позвольте познакомить вас с моим кузеном.

— Сириус Блэк, — сам представился он. — А это Джеймс Поттер и моя невеста Ольга Солоу.

— Можете звать меня Лордом, — милостиво позволил Оз и даже снизошел до комплимента. — У вас очень красивая невеста, мистер Блэк.

— Благодарю вас, — вежливо ответил Сириус, с любопытством рассматривая того, чьим именем спустя пару месяцев будут пугать детей. А ведь начиналось вполне безобидно… относительно.

— Ваша кузина много рассказывала о вас, — говорил Оз.

— Надеюсь, хорошего? — использовал банальный ответ Сириус.

— Не уверен. Она говорила, что вы не желаете видеть принципиальной разницы между волшебниками и не волшебниками.

— Почему же. Вижу. Но не нахожу поводов принижать маглорожденных, чем часто грешат… ммм… ваши последователи.

— А что же чистокровность? Или вы и это не считаете привилегией?

— Привилегия, ради которой никто и пальцем о палец не ударил.

— Чистокровные — более сильные маги, с этим-то вы спорить не будете?

— Не буду. Хотя полукровки часто превосходят свой чистокровный род по магическому потенциалу. Но глупо кичиться тем, что дала тебе природа. Среди окончивших магическую Сорбону больше маглорожденных — они добиваются всего сами. А большинство сегодняшних аристократов считают свою силу чем-то вроде универсального пропуска в любую сферу жизни. И приходя туда, со своей родословной и связями, они часто лишь портят весь процесс работы.

— Вы весьма критично настроенный молодой человек. Откуда такая злоба на чистокровных?

— Злоба? Что вы. Я сам — чистокровный маг из рода, корни которого уходят на несколько тысяч лет назад. Мои друзья, по большей степени, чистокровные маги. Но это не мешает мне относиться с уважением к остальным.

Сначала Сириусу показалось, что это такой словесный пинг-понг. Оз задавал вопросы, или бросал какие-то фразы, а Сириус и Джеймс на них отвечали. Но разговор продолжался. Блэк осторожно, стараясь не подать вида, провалился на магическое зрение — так можно видеть ауры. Провалился и ужаснулся.

Вокруг Оза витало облако. Очарование. Глупо было надеяться, что подобный дар есть только у Блэков, вот только на Сириуса мало какие родовые дары работают. Ольга и Джеймс носят артефакты, созданные им на основе его же крови. Значит, талисманы у них уже на пределе. Но и вряд ли Дар Оза способен категорически переубеждать. Вот сейчас он нисколько не удивлен долгим сопротивлением Блэка. Видимо, в своих словесных баталиях он опирается на медленное истощение уверенности оппонента. Полчаса такого разговора — и заготовка готова.

Розоватое облако ментального Дара было хорошо знакомо Сириусу. Такое иногда вспыхивает вокруг Вальбурги. А вот Поллукс, наверное, мог управлять им так же осознанно, как и Волдеморт. Но кроме самого облака, к Волдеморту тянулись пульсирующие нити. И одна вела к его кузине. Сириус даже потерял нить повествования, чем вызвал недоумевающий взгляд Оза. Судя по всему, нити тянутся к тем, кто уже получил метку. И метка — не просто знак на коже. И даже не способ связи. Это что-то иное. И это что-то получало часть родовой силы, которую и передавало заклинателю.

В его неосуществимом будущем он замечал, что метки разнятся. У убитых оборотней они были словно обычные магловские татуировки. А вот метки чревоугодников ближнего круга были иными — пульсирующими и анимированными даже после смерти носителя. Тогда становится понятно, почему в ближний круг принимали лишь чистокровных: с маглорожденых нечего было брать. Жаль, что умение видеть ауры Сириус развил лишь сейчас… но разве больше ни у кого этого умения нет? Или просто никто не смотрел на ауру Волдеморта?

Через полчаса бесполезного разговора о взгляде на маглов и чистокровных, Волдеморт спросил:

— Вы интересный собеседник, мистер Блэк. Можем ли мы встретится и поговорить в более… спокойной обстановке?

— Не уверен, я все же еще не закончил школу.

— Если все же пожелаете, попросите Белатрикс, она знает как меня найти.

Оз ушел в сопровождении своей главной фанатки, а Ольга рядом с Сириусом устало вздохнула:

— У меня, кажется, сейчас кожа задымится, твой кулон горит огнем.

— Это он так пытается защитить от дара моего собеседника.

— Кулон защищает от дара? — удивился Джеймс. — Подожди-ка… ты что?

— Тише, — сделал страшные глаза Сириус.

Магия крови была так же запрещена. Поэтому амулеты, которые Сириус закалял в зелье со своей кровью, были даже более вне закона, чем порталы Поттеров.

С бала все ушли за полночь. Блэки уходили одними из первых, буквально пробиваясь к выходу и таща за собой на поводу Беллатрикс: та отчаянно хотела остаться до конца вечера. Но попробуй переспорь решительно настроенного деда. Поэтому вскоре Оля устало снимала с себя макияж и переодевалась в удобное домашнее платье. Ей казалось, что сегодня она точно не заснет, а вот Касси их не дождалась и уже крепко посапывала в постели. Поэтому Ольга направилась в библиотеку.

После того, как Волдеморт оставил их, к Сириусу подошел старый Лорд Адамс. Мужчине было уже больше ста лет, но выглядел он скорее на пятьдесят. Эдакий бодрый улыбчивый старичок. Он был одним из самых старых Лордов, поэтому пользовался огромным авторитетом. У него был сын и две внучки. Сириус как-то говорил, что род Адамс однозначно прервется, даже если одна из внучек найдет такого жениха, чтобы принял ее фамилию, потому что девочки были не особенно сильными ведьмами. Говорил Найджелус Адамс не громко, но от его спокойно-насмешливого голоса сразу пропадало желание спорить.

— Мое почтение, — старик улыбался Сириусу совсем как мальчишка, только что разгадавший Огромную Тайну.

— Как узнали? — так же тихо удивился Сириус.

— А вы, молодой Лорд, — старик произнес обращение еще тише, — Пока не научились полностью скрывать свое падение на магическое зрение. В какой-то момент ваша поза стала даже слишком спокойной, а взгляд — далеким.

Сириус горько вздохнул, а вот лорд Адамс продолжал:

— Мне стало интересно, все же не так часто встретишь такого молодого человека, который бы умел вытворять подобное прямо посреди толпы, поэтому я решил присмотреться повнимательнее. И увидел нечто странное на месте кольца наследника. Что вы там такого накрутили?

Теперь Найджелус смотрел уже на Джеймса и тот самодовольно ответил ему:

— Собственная разработка из транфигурационных чар и искривления пространства.

— Блестяще, молодой человек. Все же ваша семья всегда была горазда на интересные выдумки. Думаю, у вас, молодой Лорд, все же дар — видеть ауры.

— Да.

— У Блэков много даров, которые дают подобные возможности. Но лишь два дара способны развиться так быстро. И вряд ли вы лекарь. Ведь старший, не так ли?

Сириус лишь пораженно качал головой и улыбался:

— Вся наша конспирация рассыпалась прахом?

— Не думаю. Я просто слишком хорошо знаю Арктуруса, чтобы заподозрить его в спешке передачи титула Лорда. Он сделал вас наследником и тем самым вызвал заинтересованность всех своих близких друзей. Но не переживайте, даже мой сын не догадывается о реальном положении дел. А вот я пошел дальше. И предположил, что два известных молодых наследника могут не просто так стремительно наращивать свои умения. А если учесть, что с прилавков запретных аптек начали стремительно исчезать редкие темномагические ингредиенты, то вы оба готовитесь в ученики. Не так ли?

— Научите меня так легко во всем разбираться.

— Дело привычки, молодой лорд, все это лишь годы практики. Но сейчас я хочу попросить вас об услуге. А взамен обещаю оказать свою, если она понадобится.

— Я вас слушаю.

— Около пяти лет я переписываюсь с интересным молодым человеком. Сам он родом из Франции, а вот его родители жили в Германии, хотя оба имеют английские корни. Зовут его Леонард Сторм.

— Мне не знакомо.

— Это пока. Он уже стал Мастером Зелий, сейчас заканчивает магическую Сорбонну. У него есть Дар. Хотя его роду всего четыре поколения — все его предки были маглоржденными и полукровками. Знаете, что это значит?

— Вы хотите, чтобы я помог ему основать свой Род? — удивился Сириус.

— Да, мы с ним в переписке разбирались с зарождением магии Рода, и тогда-то и раскопали, что для Создания своего Рода недостаточно быть сильным магом с Даром. Ритуал требует поручителя. И он должен соответствовать сразу нескольким критериям. Быть Лордом, иметь сильный потенциал, но главное — как минимум начать свой путь к восхождению в Архимаги… И еще — род этого Лорда должен нести в себе изначальную искру.

— Принадлежать одному из родов, ушедших с Атлан?

— Именно.

И теперь Оля думала о том, насколько же стар род Блэк. Атланы — это уже мифическое государство магов, существовавшее примерно до 100 года нашей эры. А основано было так давно, что и дату назвать нельзя — их попросту не было в то время. Говорят, в Атланах время считали как-то иначе, а за начало отчета брали Время Рождения — некий момент, когда на свет появились почти пятьсот магических родов. Первых магических родов. Эти рода покидали Атланы не сразу, а постепенно. Считалось, что в Англию ушли шесть самых сильных Темных.

Так как дата появления этих родов давно скрыта временем, никто уже точно и не знает, сколько из них сохранились. В России точно известны семь первых. Два сейчас проживают в Австралии, три в Америке. Еще около десяти раскиданы по Югу и Востоку Евразии. Несколько семейств в Европе. А вот про Английские рода мало известно. Просто потому, что из Атлан уходили Рода, а не знаменитые Фамилии. Сириус говорил, что Блэков раньше звали Звездным Родом. За родство с давно ушедшим народом.

А вот род отца Ольги, хоть и вел свой отчет с Атлан, появился лишь в начале этой эры. Если мама сделала огромный скачок, замужеством войдя в аристократическое сообщество России, то Оля, по всей видимости, допрыгнула до Луны, потому что породниться с таким сильным родом было бы для мамы пределом мечтаний.

В библиотеке сидел Сириус. В этот раз один, что было редкостью. Он улыбнулся Ольге и приглашающе кивнул. Девушка заняла третье кресло, традиционно не занимая привычное место Арктуруса.

— Я хотел кое-что тебе сказать, — Сириус закрыл огромную книгу в кожаной обложке, — но тебе это не понравится.

Девушка скептически приподняла бровь.

— Твои родители не одобрят наш брак.

— Что? Почему?

— Потому что… ммм… Давай издалека: как появляется женский род?

— Когда сильная ведьма выходит замуж по любви и становится… можно сказать — хорошей женой. То есть брак успешен, дети счастливы, все родились сильными магами. А, и еще мать, и бабушка основательницы должны тоже быть волшебницами.

— Да, но и этого ведь мало. Магия ведь не просто так создает женский род, позволяет женщинам, обычно лишь помощницам при мужчинах, самим выбирать и даже командовать.

— Ммм… решимость. Дед как-то говорил, что только решительно настроенная женщина может основать магический род.

— А еще просьба и обещание, фактически клятва заботиться о потомках, беречь семейный очаг и все в этом духе. В женских родах феминисток не бывает.

— То есть тоже договор с Магией? Как и при основании обычного Рода? Договор с Магией, что будешь хранить, беречь и т.д.?

— Да. Не зря же они считаются лучшими женами, — Сириус улыбнулся, — просто характер ведь тоже наследуется и дочь женского рода всегда будет стремиться к дому, семье, к уюту. Даже работающие, увлеченные наукой, такие девушки всегда выше всего ценят семью.

Оля задумалась. А ведь действительно так — даже размышляя о своем месте в мире, она ни на секунду не задумывалась о тех увлечениях и занятиях, которые бы помешали ей следить за семьей. Ей действительно хотелось этого — уютный дом, мужа, детей.

— А почему тогда женские рода погибают? — спокойно продолжил Сириус.

— Эмм… потому что нарушено правило самостоятельного выбора партнера?

— И это тоже, но не зря ведь магические брачные контракты появились еще три тысячи лет назад. Право дочери самостоятельно выбирать себе мужа было прописано там всегда. Но рода все равно пропадали.

— Тогда клятва перед Магией была не соблюдена, да?

— Да, если в роду появлялась дочь, желающая собственного успеха, а не семейного благополучия, то и род пропадал. Но это еще большая редкость, чем принуждение к браку.

— Не знаю, — сдалась Оля.

— Если род мужа силен, а он сам — сильный маг, то магия отдавала предпочтение мужчине.

— Ты имеешь в виду…

— Да, род Блэк, а особенно я сам, сильнее этой женской привилегии. Твоя мать, скорее всего, более осведомлена о возможностях своего рода. И вряд ли она пожелает так просто позволить ему пропасть.

Ольга пораженно замерла. Позволит пропасть? Да она соберет ее в охапку и увезет как можно дальше отсюда! Женский род — это ее страсть, чуть ли не единственный повод для гордости. «Их ведь осталось так мало! Как хорошо, что Оля полностью разделяет заветы своей прародительницы!» — всегда восклицала она.

— Конечно, такое происходит только если разница велика, — продолжал Сириус, — и когда ты только приехала в Англию, наш с тобой потенциал не сильно различался, да и когда я делал тебе предложение, все было в пределах нормы, ты все же очень сильная ведьма.

— Но титул Лорда все смешал.

— Сам род Блэк стал накапливать силу. Мы ведь с Джеймсом не просто готовимся к ученичеству. Мы уже принесли клятву и силы растут с каждым днем.

— И… что…

— Я это говорю лишь для того, чтобы и ты тоже знала. Если твой род для тебя важен, то я не буду ничего делать. Если ты решишь все же… остановить свой выбор на мне, то мы поищем способ как их убедить.

— Мою маму будет не так-то просто убедить.

В этот момент с тихим хлопком появился домовой эльф.

— Хозяин! Ваш дедушка просил вас зайти к нему, говорит, что для вас есть работа в святом Мунго.

— Прости, Оля, но я побегу. Не так-то часто в Англии кого-то проклинают, — у него сразу загорелись глаза и он схватил домовика за руку, переносясь куда-то в неизвестность.

Вот и один из его минусов — увлеченность. На какую бы серьезную тему не шел разговор, он моментально унесется, если обнаружится что-то интересное. Оля же пересела в его кресло. Она часто так делала, если оба Блэка уносились решать какие-то свои дела. На столике лежала целая гора книг. Оля с удивлением обнаружила там и «Магия Женского Рода», и «Кровные Ритуалы», и «Нерушимые клятвы». Здесь же лежала еще одна книга, которую Ольга и решила пролистать: «Нерасторжимые Союзы Мага и Семьи».

Утром она проснулась в этом же кресле. Перед ней на одном колене стоял Сириус.

— Так вот почему от моего кресла иногда пахнет твоими духами.

— Так заметно? — виновато спросила Оля.

— Запах приятный, — улыбнулся он. — И зачем ты читала столь древнюю книгу?

Сириус подобрал с ковра упавший талмуд.

— Стало интересно. Никогда не встречала такие обряды.

— Потому что сейчас редко применяют нерасторжимые, — ответил он. — За их неисполнение, знаешь ли, карают титулом предателя крови или смертью. А сейчас вставай и иди одевайся. Нам через пятнадцать минут надо быть в Хогвартсе, скоро начнутся уроки.

Пока Гриффиндор привычно шумел и устраивал розыгрыши, Слизерин сдержанно гудел, обсуждая вчерашнее явление Волдеморта народу. В воздухе все более явно попахивало фанатизмом. Северус, и сам недавно собиравшийся вступать в ряды пожирателей, теперь чувствовал себя несколько идиотом. Ведь фанатизм чистой воды — будто всех амортенцией опоили. Странной такой амортенцией. Со своими старыми знакомыми он поддерживал связь, хотя это уже не имело прежней силы, что несколько усложняло жизнь на факультете. Он уже не был безвестным полукровкой, но и дружбы с ним теперь искали только девушки. Отбиваться от всех желающих породниться с Блэками было не столь забавно, но он внезапно нашел себе новых союзников на факультете. Алекс Розье учился с ним на одном курсе и как-то незаметно Северус сблизился с прежде неразговорчивым парнем.

Алекс был мало похож на своего старшего брата — яркий и шумный Эван был ярым последователем Волдеморта. А вот Алекс, напротив, был спокойным и сосредоточенным. Он ни с кем особенно не сошелся за все пять лет в Хогвартсе. Но при близком знакомстве оказался приятной компанией для самого Северуса. Раньше он общался с Мальсибером и Эйвери, да и с Эваном Розье общался всяко больше, чем с его братом, хоть Алекс и был его одногодкой. Алекс поражал своими едкими комментариями, начитанностью и силой воли. Брата и отца он презирал. После смерти матери переехал к деду, Лорду Розье, где и жил вместе с младшей сестрой Софией.

София как-то незаметно стала подругой Нарциссы. Девушки были мало похожи и с каждым днем все сильнее отличались друг от друга. Нарцисса словно сбрасывала с себя ледяную корку — чаще смеялась, мягче улыбалась, больше всего общалась с гриффиндорками Лили и Олей. А вот София была такой же спокойной, как и ее брат, зато еще более циничной в некоторых вещах и обладающая невероятной силой воли. Домашними делами девушка занималась с десяти лет, причем ей это удавалось делать прямо из школы через домовика. Она знала все о том, как управлять огромным поместьем, даже несмотря на свой юный возраст. Как же заблуждались все те, кто считал ее тихоней — Софи могла дать отпор кому угодно.

Вот поэтому все четверо тихонечко сидели в уголке, пока старшие курсы Слизерина делились впечатлениями. Цисси с тоской смотрела на стол Гриффиндора — Джеймс изображал Волдеморта в красках, не стесняясь залезть с ногами на стул, а Сириус громко смеялся. Цисси не видела Ольгу — она, как и Сириус, сидели спиной к слизеринскому столу, но ей тоже было весело, ведь ее смех вторил Сириусу, заставляя многих парней в зале оборачиваться и смотреть на девушку.

В кармане школьной мантии лежало гневное письмо матери. Очередное. Не считая вчерашнего выговора. Она, то есть Цисси, ведет себя неподобающе юной леди. И это после того, как дед отказал в помолвке и теперь Нарциссе следует показывать себя лишь с лучшей стороны, потому что поиск жениха — задание ответственное. Сейчас Цисси особенно завидовала сестрам. Вот уж к кому не лезут с подобными требования. Тем более — в пятнадцать лет. Меда вон вообще носится сияющая, словно ее любимая рождественская ель. Судя по всему, ее жених маме не понравится.

Цисси бы тоже хотела носиться такой счастливой. Но для этого сначала нужно влюбиться, а это проблематично, когда кузен-Глава не одобрит процентов восемьдесят парней со Слизерина. Поттер занят, да и не ее типаж, Пруэтты всегда ее пугали, МакКинтон занят, остальные откровенно так себе на внешность. И Цисси в очередной раз горько вздохнула и отвернулась от гриффиндорского стола, чтобы заметить мечтательный взгляд Софии, направленный на Северуса. И здесь то же самое. Только ее новообретенный родственник и не догадается о нежных девичьих чувствах, пока его носом не ткнуть. Нужно Сириусу намекнуть. Все равно Сева женить нужно, а его драгоценная Лили совсем не его. Так недолго и сводницей стать. А потом начать разводить кошечек. Нарцисса тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли. В очередной раз она напомнила себе: тебе всего пятнадцать, есть еще минимум лет десять, не паникуй. Но все равно горько вздыхалось. Ну вот почему таким как Меда, желающим карьеры и интересной работы, везет и они быстро находят свой идеал, а Цисси, с пеленок мечтающая о свадьбе и собственных детях так ни в кого и не влюбилась. Где в мире справедливость?

На всех уроках компанию слизеринцам составляли гриффиндорцы. Уроки часто превращались в балаган, а в перерывах разгорались споры, иногда доходящие до драк. Чаще всего причиной споров была чистота крови. Шестикурсники Мальсибер и Эйвери задирали полукровок и особенно маглорожденных. Раньше за их спиной маячил Снейп, а сегодняшний Блэк чаще разговаривал с Алексом чуть в стороне.

— Никогда не понимал, зачем нас постоянно стравливают? Ну вот не дано двум факультетам мирно уживаться, ну так разгоните их по углам, — качал головой Северус, наблюдая, как Ольга высокомерно отчитывала Эйвери, который обозвал Мэри грязнокровкой. Причем здесь явно выигрывала Ольга, так как Эйвери вообще был не способен на тонкие шутки, а пустить в ход силу не мог — Сириус только казался расслабленным, но все прекрасно знали: одно резкое слово в сторону его семьи или друзей, и Блэк недрогнувшей рукой отправится на отработки за колдовство в коридоре. Еще и выберет что-нибудь противное и неснимаемое. Мальсибер в прошлый раз неделю ходил с насморком. Сопли были ярко-синими. Снять проклятье не смог ни один преподаватель.

— Если ты хочешь и это поставить в вину современному руководству, — оторвался от книги Алекс, — то вынужден тебя огорчить: так было всегда. Еще со времен основателей гриффиндорцы чаще занимались со слизеринцами. Все для успешной учебы. Змеям нужно демонстрировать свое превосходство, да и львы не любят быть на вторых ролях. Идеальная пара.

— А Хаффлпафф и Райвенкло? — заинтересовался Северус.

— А этим двум для успешной учебы соревнования не нужны. Они ищут тишины и покоя. Им вполне комфортно вдвоем.

— И откуда ты все это знаешь?

— У каждого свое хобби. Я же не спрашиваю у тебя, откуда ты берешь свои темномагические зелья.

— Справедливо.

— Кстати, — сел на любимого конька Алекс, — Салазар и Годрик были лучшими друзьями. И поссорились они лишь после смерти сестры Годрика, которая должна была стать женой его лучшего друга. И убили ее вовсе не маглы, а три маглорожденных колдуна, которые у Салазара же и учились.

— А-а-а, и с тех пор он и стал за чистоту крови?

— Можно подумать, ты бы не стал. Маги вообще часто влюбляются однажды и на всю жизнь. А тут ты только дождался, пока твоя возлюбленная невеста подросла, как ее убили. Кому угодно крышу снесет. Поэтому никто Салазара и не выгонял. Он просто немного поехал и ушел. Сам. Мстить.

— А что с ним потом-то случилось?

— А? Он все же женился. И его единственный сын затем все же породнился с Гриффиндорами: дочь Годрика сбежала к возлюбленному, вызвав обиду отца.

— А сам Салазар?

— Исчез. При условии, что он был немного чокнутым мстителем для маглорожденных колдунов, то может сам Годрик его и убил. Он тогда кроме школы этим и занимался: охотился за всеми… мстителями. Типа за порядком следил.

— Надеюсь, Бинс развоплотится и ты будешь преподавать историю магии.

— Я бы с удовольствием, да только кто ж позволит?

Алекс увлекался историей. Даже не так: он был ею почти одержим. Все, что касалось истории магии, прочитывалось в рекордные сроки и чуть ли не заучивалось наизусть.

После занятий Северус вел новообретенного друга в Выручай-комнату. Ремус подшучивал над стремительно увеличивающимся клубом посвященных. Зал становился все больше, прибывало количество книжных полок и столов для работы, появлялись новые места под котлы, а шкаф для реактивов стремительно наполнялся редкими ингредиентами. Девушки даже уроки предпочитали учить здесь. Время от времени Джеймс и Сириус чуть ли не силком разгоняли всех по гостиным: постоянное пропадание начинало смущать одноклассников. Для отвлечения внимания возобновились и странные розыгрыши мародеров.

Теперь они стали по-настоящему странными. Поющие стаканы, танцующие блюдца, светомузыка в коридорах, пугающие иллюзии и вездесущие дверные ручки, вызывающие икоту или приступы смеха. Северус даже начал скучать по глупым и несмешным приколам старых мародеров. Теперь приходилось каждую ручку проверять заклинанием, прежде чем дверь открыть, а на любой ковер наступать с осторожностью — вдруг решит свернуться. И это не считая мирных и милых бабочек, что они создавали по вечерам в большом зале. И куда подевались бомбы-вонючки?

Судя по всему, об этом думали и многие другие. На мародеров косились вдвое больше прежнего. Парни вроде были по-прежнему веселы и беззаботны, но полностью скрыть свое крайне изменившееся мировоззрение им не удавалось. Приставать с глупыми претензиями к Слизеринцам? Откинуто в прошлое за ненадобностью. Как шутил Джеймс, потому что любимая подушечка для битья сменила фамилию. Сева это поначалу задевало, а потом он понял, что Джеймс действительно не видит в этом ничего такого. То есть вообще. Ну да, прикалывались. Ага, издевались пять долгих лет. Но теперь-то не издеваемся. Джеймс вообще легко прощал, словно и не было никогда никаких обид. Ну врезал ты мне в прошлом году? Но ведь весело было!

За подбор врагов и союзников у них явно отвечал Сириус. Вот уж кто не прощал и не забывал. Но был согласен принять: во-первых, давно квиты, во-вторых, родственников не бьют. Поэтому все и получилось настолько легко. Еще вчера они смотрели друг на друга с враждебным прищуром, а сегодня Сириус сказал «этот с нами» и его друзья ему поверили. Полностью и безгранично. Это было именно то, о чем всегда мечтал Северус: чтобы и его друзья верили ему безоговорочно.

МакГонагалл уже послала гневное письмо Блэкам — их дети покидали школу так часто, что это уже просто неприлично. Завертелась ожесточенная переписка с Арктурусом с поминанием самых замшелых школьных правил. Ну, а на время переписки Мародеры в расширенном составе вспомнили о том, что в школе можно не только сочинения друг у друга скатывать. На носу был первый квиддичный матч в этом году. Гриффиндор тренировался в основном после уроков, потому что по субботам половина команды экстренно разбегалась по домам. Теперь же была первая субботняя тренировка.

Марлин с Сириусом дурачились, отправляя бладжеры друг в друга, охотники полным составом выделывали в воздухе невероятные пируэты, а вратарь пытался выучить определение с листочка сидя на метле. От ворот время от времени долетало бормотание «это магический барьер… ставится в случаях… найти на местности можно…». Ольга же и вовсе зависла у трибун и обсуждала с Касси что-то типично девичье. Тренировка была самой веселой из всех возможных, Джеймс пытался призвать команду к порядку, но все продолжали веселиться: команда в этом году была невероятно сильная. В отличие от других факультетов, где с хорошими игроками в этом году была напряженка.

— Да не кипятись, — Марлин стукнула Джеймса по плечу, — мы всех побьем.

— Или рассмешим до смерти!

Посмеиваясь над капитаном, гриффиндорцы шли в замок. А им навстречу бежала взволнованная Нарцисса.

— Сириус! Там Мальсибер с Эйвери напали на Мэри МакДональд, — задыхаясь, говорила она.

— Им мало досталось? — скрипнул зубами Джеймс.

— Да не это главное! — зло топнула ногой Цисси. — Северус в нашей гостиной высказал им все, что о них думает и теперь там недолго до драки. Все чревоугодники всполошились!

— Мерлинова борода! — Сириус передал свою метлу первому попавшемуся игроку. — Вот уж кому нужно было на Гриффиндор поступать!

Дверь в покои Слизерина открылась без пароля. Джеймс давно заметил, что его друг приноровился общаться со старинным замком. В гостиной царил разгром, ученики прятались за диванами, но продолжали бросать заклинания во все стороны. Где-то в углу были зажаты немногие оппозиционеры: там была и Меди, и Северус с Алексом Розье.

И Лорд Блэк отправил в полет заклинание, которое ни разу не практиковал: согласно книге, оно замораживало все магические проявления. Несколько видных лучей проклятий действительно замерли в воздухе. Как всегда бывало у Сириуса во время перерасхода силы, а это случалось всего пару раз, он был зол. И это было заметно. Блэк был в такой ярости, что даже семикурсники под его бешенным взглядом зябко ежились.

— Вызовите Слизнорта, — он обернулся к Циссе.

— Софи побежала, — тряхнула локонами младшая Блэк.

— Северус…

— Понял, — слизеринец выглядел донельзя довольным. Впрочем, как и Меди. А вот Алекс посматривал на Сириуса с опаской — сейчас этот Блэк выглядел гораздо, гораздо старше семнадцати лет. И — обман ли это зрения, или игры воображения — но вокруг него словно колыхалась темная дымка.

— А младший где? — с прежней интонацией, в полной тишине, спрашивал Сириус.

Младшим называли Регулуса. Тому было всего четырнадцать, поэтому прозвище его бесило.

— Рега я оправила в комнату, — спокойно очищала платье Меда.

— Хоть о чем-то подумали.

И только тогда появился Слизнорт. Он явно не спешил, но очень удивился: в воздухе висели едва заметные заклинания, а у входа стояла целая делегация гриффиндорцев: Сириус, Джеймс и Ремус, а заодно Ольга, Касси и Марлин случайно зацепились. Остальная квиддичная команда, к слову, топталась у входа в подземелья, потому что немного припоздали.

— Профессор, — Сириус буквально пел слова, — никто не узнает о сцене вопиющего безобразия в гостиной Слизерина, если вы сами справедливо накажете своих учеников. Причем наказания за сегодняшние безобразия должны быть жесткими, а вот как они отразятся на Листе, никто и не посмотрит.

Лист — это летопись всех снятых баллов и назначенных наказаний. Любой проступок ученика заносился в базу и иногда — точнее почти никогда — проверялся Попечительским Советом и Министерством. Об этом узнал Алекс Розье. О забытом своде правил и обязанностей напомнил крайне разгневанный Арктурус. Раньше попечители были обязаны выполнять эти требования, а теперь все превратилось в почетную должность, обязанность помогать деньгами и возможность на некоторые уступки со стороны дирекции. А тут вон оказалось, что это проверочный орган. Так наружу был вытащен Лист. А пролежал непроверенным он больше двухсот лет. И теперь все профессора вынуждены были оглядываться на эту бумажку.

Но драка на факультете, да еще с разгромом гостиной… это не шутки. Учеников, возможно, не исключат, особенно младше шестого курса, а вот неприятно оштрафовать сколь угодно любимого профессора — это вполне возможно. Просто потому, что в потасовке старших вполне мог пострадать младший.

— Хорошо. А теперь, мистер Блэк, выйдите, пожалуйста, из чужой гостиной. И друзей своих с собой заберите.

Гриффиндорцы выскочили из прохода, остановившись буквально в паре метров от лаза.

— Сириус, успокойся, — Джеймс смотрел на друга с невероятным беспокойством.

— Сам успокойся, — отмахивался тот, а вот темнота вокруг него становилась еще заметнее.

— Ты не понял. Тебе просто необходимо успокоиться. Вокруг тебя аура сгущается.

— Аура? — теперь Сириус, кажется, не на шутку испугался, а темнота стала еще заметнее.

— Да! Аура. Подыши, о ромашках подумай, только успокойся.

— Тебе легко сказать! А ты попробуй успокойся, когда тебе говорят успокойся!

— Сириус!

— Отойдите все от меня! — парень начал отступать назад, в дальнюю часть коридора.

— Сириус! Успокойся, а не в катакомбы иди! — Джеймс, напротив, шагнул за другом. Впрочем, Ремус за его спиной поспешно отводил девушек подальше.

— Отойди от меня.

— Напоминаю: аура может не только убивать, но и стены разрушать.

— Да знаю я! Еще что нового мне скажешь?!

— Отвлекись! Я же говорю — дыши. О ромашках думай.

Но о ромашках не думалось. Думалось лишь о том, что аура — одно из первых проявлений становления на путь магистра. Увеличение потенциала, изменение самой сути тела и магии. Аура не являлась аурой человека в привычное смысле этого слова. Аура — это некоторое поле вокруг тела мага. По сути, оно защищает его от внешних воздействий, а также испытывает разум. Вместе с аурой приходит сила, она растет и проверяет на прочность мага. Ощущение могущества сводит с ума: оно способно убедить мага во вседозволенности. Но вот само чувство превосходства приходило не сразу. Первоначально аура лишь примерялась к телу, проявлялась в моменты магического напряжения или сильного эмоционального напряжения.

Пока Сириус лихорадочно пытался успокоиться, мысли его скакали с темы на тему. И, судя по испуганному взгляду Джима, лучше не становилось. Он уже сам начинал видеть дымку ауры. Она делала мир одновременно и темнее и ярче, четче края, движения других едва заметно замедлялись. Совсем немного. Но вот он видит, как Оля обходит и Рема, и Джима, совсем безбоязненно подходит к нему и берет за руку, а потом и вовсе обнимает.

Сириус настолько поразился наглости девчонки, а еще ее доверием и этими объятиями, что мир как-то резко стал светлее и потерял четкость линий.

— Спасибо, — шепнул он ей в макушку.

— На здоровье, — ответила она одной из своих типично-русских фраз. Их у нее было много.

Вечером гриффиндорцы сидели в общей гостиной у камина и тихо переговаривались. Точнее, тихонько ругались.

— Сири, ты не можешь сейчас в это ввязываться, — отчитывал друга Рем.

— С чего бы это? Это моя идея, к тому же, со мной это будет легче сделать без особого шума.

— Старшие и сами прекрасно справятся. Даже мой отец вернулся в страну, и Альфард с Карлусом сами выслеживали этого… несчастного.

— Рем, я не понимаю, еще неделю назад всех все устраивало.

— Просто неделю назад, — влез в разговор Джеймс, — еще не было ауры. Разозлишься, или используешь сильное заклинание — и все, аура проявится, а рядом не будет никого, кто сможет тебя успокоить.

— Не обсуждается. Я иду.

До полнолуния оставалось всего пару дней, поэтому никого не удивляло рычание Ремуса.

Еще с месяц назад Джеймсу в голову пришла гениальная мысль — как показать чистокровным неправильность объединения с Волдемортом. Нужно просто забрать воспоминания одного из пожирателей и распространять их среди «своих». Задача осложнялась тем, что Сириус не был уверен, что пытки среди подчиненных Волдеморт уже начал применять. Он вообще лишь знал, что тот пытал провинившихся, а вот когда это началось и сколько продолжалось он не знал. Пришлось разбираться в окружении Волдеморта тщательнее. Занимался этим Альфард с сыном. Все же в одном Северус был действительно похож на Блэков — хитрый и хороший актер.

Пожиратели делились на три круга. Первый — самый близкий. Чистокровные, сильные маги с привязкой к древнему роду, они становились ближним кругом, помощниками и главными обожателями своего лорда. Татуировки на их руках были как живые — они двигались, разгорались ярче или тускнели. Сириус тогда решил, что через них Оз получает часть силы своих Чревоугодников.

Второй круг — полукровки, маги из не особо сильных родов, а также оборотни, полукровки магических рас и вообще все, кто пожелал закосить под аристократов. Эти в своем большинстве меток не носили. Это было не нужно до поры. Но Волдеморт награждал отличавшихся меткой. Если присмотреться — метки другие. Сириус сам их не видел, но был уверен, что такие метки — менее живые — не передают силу хозяину, они лишь служат гарантом верности нужного бойца.

Третий круг — внешний. Эти меток вообще не имели, самого лорда видели хорошо если пару раз и были, как говорят маглы, пушечным мясом. Сириус был уверен, что это они совершали нападения на магловские деревеньки на окраинах острова, и именно они занимались запугиванием. А вот убивали и крали магов ближний и средний круг. Метку получали лишь те, кто убил кого-то в угоду своему Лорду. Для Сириуса это значило лишь одно — Белла уже кого-то убила. Но он пока не говорил деду о том, что он увидел на магическом уровне.

На вечер пятницы был назначен отлов двух чревоугодников. Даррен Лойс — один из полукровок среднего круга, вроде получил уже свою метку. По крайней мере, Альфард смог прочесть это в мыслях других. И Роджер Найдрен — последний представитель некогда сильного рода, а теперь обедневшего и угасающего. Роджер был самоуверенным наглецом и учился вместе с Альфардом на Слизерине. К тому же, Северус тоже смог прочесть в умах школьников, что Найдрена видели на собраниях ближнего круга.

Метки нужно было заблокировать. А для этого сначала изучить. А изучать их можно было лишь с помощью магического уровня зрения, на который умели проваливаться далеко не все. Сириус и Цисси, например, падали внезапно, без долгой подготовки — особенности дара. Карлусу и Джеймсу Поттеру, членам рода артефакторов, нужно было меньше минуты, чтобы настроиться на нужный лад. Хотя у Поттера-старшего все равно получалось быстрее — дело практики. А вот большая часть магов достигала этого состояния чуть ли не с помощью медитации. Именно поэтому желательно было брать с собой Сириуса. И даже Карлус с этим соглашался. А все остальные Мародеры не могли пойти по довольно банальной причине — за стенами Хогвартса и сильных магических поместий действовал Надзор. Сириус был самый старший, поэтому мог свободно колдовать.

И, несмотря на недовольство друзей, вечером пятницы он переместился из Хогвартса. Причем они с Джеймсом за полчаса наколдовали некоторое подобие Сириуса в постели. Тот был вполне осязаем, тихо сопел, при попытке разбудить бурчал и отбрыкивался. Ремус шел дежурить, Джеймс заперся в комнате старост. Была и такая. Вопреки названию, это был просто большой кабинет на девять персон — шесть для старост трех курсов, для капитана команды и еще два, практически запасных, для Лучшего Ученика и Ученицы. Их выбирали среди семикурсников и они редко бывали с одного факультета, часто по совместительству были старостами, но отдельные столы для работы им полагались. Место Джеймса, кроме прочего, имело еще и большую доску за спиной и традиционную книжную полку с книгами по квиддичу.

Пока Ремус гулял по замку, а Джеймс пытался разработать универсальную стратегию для талантливой, но пофигистичной команды, Сириус тихо крался по кустам. Собрание Ближнего круга всегда проходило в каком-нибудь поместье. Это — в Малфой-мэноре. Защита у него была одной из самых слабых среди магических поместий, но и ее пришлось бы ломать долго. Поэтому шестеро магов прятались в кустах. Альфард и Сириус, Карлус Поттер, Лайелл Люпин и братья Пруэтты.

Даррен был в дозоре вокруг поместья. Его схватили, когда ближний круг начал расходиться — они выходили за пределы поместья и там аппарировали. Роджер всегда уходил одним из последних и всегда один — он задерживался до последнего, надеясь завести с Лордом более тесное знакомство. Его также схватили. Обоих доставили в один из домов Блэков. Это был один из самых старых и запущенных домов. А еще — самым большим. Даже больше Блэк-хауса. Приданое кого-то из Леди Блэк, последней в роду, судя по величине приданого. Огромный подвал был вполне пригоден для того, что собирались совершить шестеро магов. Трое из них стояли в сторонке и смотрели на приготовления с долей брезгливости.

— Я понимаю, что у нас тут только Блэки считаются темным родом, — ворчал Карлус, закрывая тяжелые кандалы на запястьях пленника, — но давайте отделаемся от предубеждений хотя бы на время и займемся делом.

— Может его лучше положить? — с усмешкой спрашивал Гидеон. — Висеть на цепях, наверное, не очень-то удобно.

— Тогда сам будешь из него воспоминания извлекать, — отвечал Альфард. — Методы Блэков далеки от гуманности.

Пруэтты переглянулись и все же пошли помогать Сириусу рисовать на полу пентаграмму. Кровью. Вполне законно купленной — ее сцедили с коровы. А вот Лайелл остался стоять у стены.

— Могли бы и без меня идти, — улыбался тот.

— Кто ж знал, что эти двое и не подумают сопротивляться, — отвечал Карлус, — Мы бы и втроем справились.

— И почему вся высшая магия такая…

— Такая кровавая? — подсказал Карлус Фабиану.

— Именно. Нельзя каким-нибудь отварчиком линии чертить? Или краской? Мелками?

— Мне нравится мелками, — усмехнулся Сириус. — Вы еще древнейшие ритуалы не читали. Там даже не кровь требовалась, а факт убийства.

— Изверги. Ни за что убивали животных, — продолжать ворчать довольно миролюбивый Фабиан.

— Какая разница — просто убили, или убили и съели? — вносил свое мнение Карлус. — Главное цель достигнута, никто из разумных не пострадал.

— Разумных?

— С точки зрения магии разумных. Заметь — кошек, собак, любое магическое животное — никогда не использовали в таких обрядах. Домашний скот, иногда голубей, травоядных, в общем. Довольно туповатых животных.

Вскоре оба пленника висели на цепях, а у их ног были нарисованы небольшие пентаграммы с чашечкой в центре и тремя свечами по краям. Мужчины начали занимать свои места.

— Чтобы не очнулись, работаем одновременно, — давал последние, черт-знает-какие-по-счету инструкции Альфард, — Блэки лезут в голову, меня страхует Лайелл, Сириуса — Карлус. Гидеон и Фабиан, вы принимаете воспоминания.

Нырнуть в воспоминания другого человека — задача не из приятных. Они ведь не выстроены хронологически, все поддается лишь абстрактному раньше-позже. В голове человека даты укладываются плохо, чтобы вспомнить число происходящего нужно поднапрячься. Поэтому попытка найти нужные воспоминания — это как рыться в перепутанном фотоальбоме. Находишь случайное фото и не знаешь толком — откуда оно и кто на нем изображен. С той лишь разницей, что заклинание дает возможность сосредоточить память, показать момент тщательнее, развернуть его, показать, что было до и что после.

За час собрали лишь восемь флакончиков с воспоминаниями. Оба Блэка сидели на каменном полу с брезгливыми выражениями на лицах, встрепанные и вспотевшие, словно это был не холодный подвал, а пустыня в полдень.

— Кошмар! — тряс головой Сириус.

— Жуть, — соглашался Альфард.

— Знал бы, что так будет, ни за что бы не согласился, — добавлял Сириус.

— Вообще-то ритуал для мастеров ментальной магии, — улыбался Карлус, протягивая Блэкам по фляге с вином.

— Им, наверное, не было так фигово, — отвечал Альфард.

— А ты разве не мастер? — удивился Гидеон.

— Я? Мастер? Про дары Блэков знаешь?

— Что-то о том, что вы настолько обнаглели, что у вас еще и даров несколько?

— Ага. Мой — способность к легилименции. Как помнишь, это лишь один из подразделов ментального направления. Я не мастер. Я так… подмастерье. Теперь только пытаюсь научиться и остальному.

— И как успехи? — оторвался Сириус от крепкого вина с травами.

— Отвратительно. На ком тренироваться? Не на жене же!

— Попробуй на сестре, — посоветовал Сириус, намекая на Вальбургу.

— Напоминаю: Блэки довольно устойчивы к внушению. Для тренировки не подходят.

— Устройся в Хогвартс на следующий год. Учителем по защите. Будешь на детях тренироваться, — предложил Сириус.

— Вот. Вот что значит темный род, — притворно закатил глаза Карлус.

— Никакого уважения к семьям, не имеющим родовой защиты, — согласился Лайелл.

— Да ладно, — махнул рукой Сириус, — никто не умрет, если учитель им внушит, что тот любит на завтрак есть яичницу с беконом. Подписывая контракт на работу, учитель не может навредить детям. То есть внушить желание умереть, или убить кого-то. А вот что полезное — это можно.

— Альфард, что же ты раньше не устроился? — поинтересовался Карлус. — Может на первом курсе тебе бы удалось внушить моему сыну нелюбовь к розыгрышам? Хотя может ты еще успеешь внушить ему желание сдать экзамены на превосходно?

— Нет, не смогу. Сири амулеты сделал. С них теперь как с гуся вода.

— Ладно, а с этими-то что делать? — поинтересовался Гидеон, — надеюсь, что кровожадные Блэки не предложат их убить?

— Кровожадные Блэки хотят их оставить, — произнес Сириус, и все присутствующее пораженно оглянулись на него. — Что? Для чего было ловить двух, да еще и с метками? Я хочу их изучить. Метки, разумеется. Как они работают, почему ему хранят верность, даже если на собраниях царит страх, почему ему продолжают помогать, и главное — почему метку можно поставить лишь с согласия?

— И когда ты собираешься всем этим заниматься? — едко поинтересовался Альфард у племянника. — Ты у нас и школьник, и Лорд, и ученичество принял, и при этом еще и хочешь в метках разбираться?

— Вполне вписывается в ученичество. Практиковаться мне нужно много и часто. И учиться всему, что может пригодиться. Ставить клеймо — вполне вписывается в работу темного мага. Ни за что не поверю, что Волдеморт придумал это от начала и до конца.

— Сири, ты слишком за многое хватаешься.

— Ага. А еще очень быстро учусь. Так что мы их оставим.

— Их будут искать.

— Пусть ищут. Пропали и пропали. То, что у Блэков есть дом и в этой части страны, мало кому известно. Даже некоторые Блэки не знают полного перечня всех этих заброшенных источников силы. Пробиться сюда можно лишь боем, но дом не жалко. Источник жалко, ну да ладно, у нас еще есть.

— Этот — самый сильный после Блэк-хауса.

— Нам и трех домов более, чем хватает. Зачем еще? Я сюда еще что-нибудь на защиту поставлю. Поинтереснее.

Альфард лишь качал головой. Энтузиазм племянника начинал его пугать.

Пока Сириус улучшал защиту заброшенного дома, Ремус дежурил, а Джеймс сидел в комнате старост, Ольга с Лили занимались совершенно неподобающим делом. Все потому, что Джеймс собрал одну из шкатулок переноса специально для Оли и недавно она дошла до ее брата. Теперь их переписка происходила быстрее — кладешь письмо, забираешь письмо. И вот сегодня Андрей написал, что они приедут в Англию на следующей неделе. И это вовсе не сделало Ольгу счастливой. Приезда матери она страшилась, хоть и жутко соскучилась по брату и отцу. Вместе с ними, правда, выезжала еще Натали Блэк — мама Касси — и Жанна Солоу — жена папиного брата.

— Ты вся на взводе, — заметила Лили подруге.

— Волнуюсь, — ответила девушка.

— Ты не волнуешься, я твое напряжение через всю комнату чувствую. Мне даже дара Касси не нужно. Кстати, где это они с Марлин?

— В больничном крыле, — Оля смотрела на подругу с непониманием, — А, ты же была не в курсе их гениального плана пропустить контрольную по зельеделию. Они притворились больными, а Джим решил, что так нечестно и напустил на них заклинание простуды. Оно, как ты знаешь, бодроперцовым зельем не лечится. Их положили в лазарет. Завтра заклинание спадет и они будут мстить Джиму.

— Гениально, — улыбнулась Лили. — Поэтому тебе стоит рассказать все мне. Обещаю, буду слушать, не перебивая.

Девушка села на кровать напротив Оли. Но та молчала и сворачивала в валик полотенце.

— Так ты долго ничего не расскажешь, — вздохнула Лили. — О, всегда хотела попробовать. Давай напьемся.

— Что? Лили? Что с тобой?

— А что? Им можно, а нам нельзя? У нас тоже есть право на девичник. С вином. И пьяными слезами. Говорят, помогает выговориться.

— А у тебя есть алкоголь?

— Нет, у меня нет, но мы обе знаем, кто в замке постоянно пьет огневиски и коньяк в стакане из-под тыквенного сока.

— В чемодане Сириуса, — вздохнула Оля.

— Я отправлю патронус Циссе, — в глазах Лили появился шаловливый огонек. Она вовсе не была патологически правильной во всем. И правила нарушала с удовольствием. Но только в том случае, если была уверена в безнаказанности проступка.

Цисси провели в комнату под мантией-невидимкой. Пока Оля рылась в чемодане жениха, Лили позаимствовала вещь парня. На кровати был разложен настоящий пир — две бутылки крепкого алкоголя, несколько бутылок с магловскими напитками из запаса Лили, ворох сладостей из тайника Касси и горячие пирожки из Блэк-мэнора, вытребованные совместными усилиями Оли и Цисси у личного домовика невесты Лорда. Предусмотрительные леди даже наложили некоторые чары на комнату, чтобы к ним не занесло кого-то из старост.

— Вы уверены? — Цисси осторожно понюхала жидкость в кружке. — Пахнет не особо вкусно. Может лучше потребуем у домовика вина?

— Нет, будем уменьшать запасы Сириуса, — тряхнула волосами Оля.

Девушкам хватило полбутылки, чтобы опьянеть. И остаток бутылки, чтобы дойти до состояния «пьяные слезы». А потом они распечатали вторую и слезы время от времени сменялись танцами.

— Ну почему так: в школе столько парней, а подходящего нету-у-у, — вытирала слезы Цисси.

— Самое обидное, если он есть, но вот только тебя не любит, — грустно отвечала ей Ольга.

— Совсем-совсем? — спрашивала Лили.

— Не знаю, — язык у девушки заплетался, а в голове царил приятный туман. — Он добрый. Ну, со мной. И ухаживает. И когда целует.

— Давайте тут без подробностей! — Цисси притворно затыкала уши.

— Напротив! Требую подробностей! — вскрикивала Лили.

— Ой, а знаете какую книгу я у Сириуса нашла? — внезапно вспомнила Оля.

— Магловскую Камасутру? — предположила Лили.

— Не-е-т, — пьяно хихикала Оля, — книгу по родовым обрядам.

— И что там интересного? — Пододвинулась поближе рыжеволосая.

— Там, там… там обряды.

— Оля! — даже Цисси передумала закрывать уши.

— Ну знаете все эти слухи о всяких обрядах с оргиями, которые, якобы, устраивали древние маги?

— Типа массового шабаша на Вальбургиеву ночь? — подсказала Нарцисса.

Оля кивнула головой, отхлебнула еще немного обжигающего Блэковского напитка и поспешно запила его магловской газировкой.

— Оргии были. Не совсем оргии, конечно… Так, Лорд с Леди развлекались на открытом воздухе. Типа для напитки силы рода и продолжения потомства ради. И все это в подробностях!

— Понятно. Камасутра для магов, — вынесла вердикт Лили. — И Сириус это читал?

— Меня больше беспокоит, зачем ты это читала? — Цисси даже в пьяном состоянии была явно целомудреннее своих подруг.

— У меня была веская причина. В этой книге рассказывалось о Нерушимых.

— О чем? — не поняла Лили и повторила маневр Оли с кружками.

— Нерушимые — это обряды по принятию в семью. Как в качестве ребенка или брата, так и в качестве супруга, — пояснила Цисси.

— Не слышала о Нерушимых. Как тогда в род принимали меня?

— Тебя Сириус, наверное, протащил. Там нужно много силы, чтобы заклинание прочитать. Поэтому чаще проводили простое принятие в род, а не полноценное усыновление, — отвечала Оля. — А нерушимые… как клятва. Обоюдная и нерушимая. Рождаясь в роду, или становясь женой, у мага остается выбор, он может и не соблюдать кодекс рода, за что его изгоняют. А кара за несоблюдение кодекса при нерушимом родстве — только смерть.

— Но зачем тебе нерушимые, — Лили хмурила брови и не могла понять — это она просто плохо понимает этих чистокровных, или это алкоголь ей мешает.

— Потому что для них не нужно позволение родни.

Девушки разом отхлебнули еще немного коньяка, а потом Оля встряхнула распущенными волосами — золотыми и ниже колена, и потребовала: давайте танцевать! Они никак не ожидали, что в самый разгар их веселья дверь комнаты громко хлопнется об стену, а в дверях окажется усталый и злой Сириус Блэк, за спиной которого маячит удивленный Джеймс.

— Ой, Сири! — испуганно пискнула Цисси и зачем-то полезла под кровать. Причем весьма проворно.

— И что это такое? — он был не только зол, но еще и в недоумении. — Вы что, пьяны?

— У нас тут… праздник! — выдала Лили, стараясь найти пьяным взглядом низ пижамы, а пока старательно кутая нижнюю часть тела в ковер.

— Это я уже понял. А по какому поводу?

— Потому что девочки — хорошие, а вы нас обижаете, — уверенно ответила староста.

Джеймс, смотрящий на творящийся в комнате бардак с нескрываемым ужасом, предложил:

— Может, мы их протрезвим и они нам расскажут что случилось?

— Да ничего не случилось. Просто наши дамы решили пожаловаться на мужчин. И поэтому сперли не только твою мантию, но и мой запас алкоголя. Чтобы вы двое спали через десять минут.

Сириус вошел в комнату, забрал с кровати бутылку с коньяком, и недовольно заметил:

— Цисси, вылезай!

— Меня здесь нет! Я в своей гостиной! В Слизерине!

— Ну-ка вылезла оттуда! Пока я сам тебя не достал!

Цисси вылезала задом: сначала показались ноги, потом тело и только потом девушка откинула за спину растрепанные волосы. Вид у нее был обиженный.

— Все спать. Завтра с утра разбужу. Пошли, Джеймс, если их кто и обидел, то только мы.

Дверь закрылась, а Оля почему-то ударилась в слезы. Девушки бросились ее утешать, а заснули втроем на одной кровати. И утром их действительно будил Сириус.

Вернувшись ночью в замок, он застал в комнате полнейший разгром, а в воздухе отчетливо пахло духами Ольги — анимаг тоже перенимал некоторые способности своей второй натуры. Вроде хорошего обоняния. Он испугался, думал с ней что-то случилось, и побежал к Джеймсу, вместе они буквально с наскоку преодолели прежде недоступную лестницу в женские спальни. И даже никакой сигнализации не было. Но сегодня, стоило ему поставить ногу на лестницу, та превратилась в горку. Пришлось обращаться в пса, бежать до двери, отворять ее лапой и только потом возвращаться в нормальное состояние. Хлопотно, но эффективно. Джеймс в виде оленя не пролезал в арку у входа — рога цеплялись.

Девушки спали втроем на одной кровати. Лили с Олей в обнимку и Цисси, свернувшись калачиком в ногах. Одежда была разбросана по комнате, одна из кроватей была завалена пустыми бутылками от газировки, пирожки лежали прямо на белоснежной простыне, оставляя жирные пятна. Да, первая пьянка в жизни человека обычна крайне отвратительна последствиями. Он, чтобы не сильно шокировать девушек, прикрыл их пледом. Если на Лили и Ольге еще были какие-то части гардероба, то Цисси спала просто в нижнем белье. Узнает, что он видел ее в таком виде — сгорит от стыда. Только прикрыв девушек пледом, он потряс за плечо Цисси:

— Вставай.

— А? Что? Ты что здесь делаешь?

— Тебя бужу. Я сейчас отворачиваюсь на пару минут, ты быстро одеваешься и идешь к себе в катакомбы.

— А где я? О, Мерлин! Сири, не разрешай мне больше пить!

Сириус уже открыл окно и уставился на Запретный лес.

— А что такое? Ничего не помнишь?

— Да Мерлин с ней, с памятью. На комнате была печать, что в течении восьми часов мы из нее выйти не сможем, поэтому ничего эдакого мы не натворили. У меня голова раскалывается!

— Это называется похмельем, родная.

— И как ты его терпишь каждый день?

— У меня его нет. Практика, сестренка. Плюс знание своего предела. Но по полбутылки на нос — это многовато для первого раза.

— Катись к Мордреду. Где мое платье?

— Может на люстре? — предположил добрый кузен.

— Нет. Под шкафом. Почему оно под шкафом?

— С чего вы напиться-то решили?

— Лили сказала, нам нужен сеанс этого… психо-что-то-там. Слушай, а от головы есть что?

— Да. Попроси у Северуса.

— То есть мне еще и опохмелин самой брать?

— Раз напились сами, то и лекарства сами ищите. Северус тоже имеет право повеселиться.

— Я готова, — Цисси даже некоторое подобие прически сделала, — только что-то платье не разглаживается.

— Это последствия алкоголя. К вечеру уже сможешь нормально колдовать.

— К вечеру?

— Сегодня суббота. Пошли.

Сириус быстро обратился обратно в пса и аккуратно выглянул за дверь. Было всего шесть утра, поэтому все еще спали, но осторожность не помешает. Он спустился по лестнице и дальше пошел уже человеком.

— То есть замок считает анимага не столь опасным для девичьей чести?

— Наверное. И все же. Что стало причиной ночного дебоша?

— Не знаю, но зато поняла, зачем люди пьют. Впервые сказала все, что думаю.

— Рад за тебя.

— Ты разрешишь переехать в Блэк-мэнор? Боюсь, что не уживусь с мамой на каникулах.

— Меда тоже в мэноре жить будет. Дед сказал, что ему плевать на то, кто глава, но все незамужние Блэк могут жить только в одних комнатах с Касси и Цисси.

— Надеюсь, Меда выбрала зеленую. Хочу оранжевую комнату. Терпимость, — последнее Цисси сказала уже стене, которая тут же отъехала в сторону. — Спасибо, что проводил короткой дорогой.

— Обращайся.

Гостиная Гриффиндора все еще была пуста. Сегодня матч Гриффиндор-Хаффлпафф, поэтому скоро все встанут. И Сириус уже торопился — еще нужно успеть поднять двух гриффиндорок и убедиться, что как минимум с Олей все в порядке. Лили пусть занимается Джеймс.

Ольга уже не спала. Она сидела у зеркала и расчесывала еще влажные волосы.

— Доброе утро, — она опустила глаза, а на светлой коже, как всегда, ярко зажегся румянец. — Не смогла даже высушить их.

— Как ты носишь такую тяжесть, — искренне удивился Сириус, присаживаясь на край туалетного столика.

— В России есть свои… обряды? Традиции? Девушки не стригут волосы до свадьбы. Только если пара сантиметров — подровнять.

— А зачем? Что-то же должно это символизировать?

— Непорочность, — сухо ответила та. — Говорят, в Америке даже маги сподобились носить кольца невинности. А вот в России даже колец придумывать не нужно — девушка с косой ниже колен однозначно воспитана в очень строгих традициях.

Парень не удержался, коснулся этого золотистого шелка. Действительно мягкие. И тяжелые. Кончики волос подметали пол, а у лица короткие пряди вились мягкими кудряшками. В очередной раз он ощутил это странное чувство — он не мог оторвать взгляд, хотелось просто любоваться. Такая нежная, тонкая красота.

— Прости, — девушка склонила голову вперед, пряча пылающие щеки за завесой волос, — это я стащила у тебя алкоголь. Тогда идея показалась гениальной.

— У меня еще есть. Ничего страшного.

— И прости, что застал нас в таком виде.

— Оля, что случилось? С тобой я может и знаком всего три месяца, но Лили знаю давно. Она бы не устроила пьянку в девчачьей спальне эксперимента ради.

— Она хотела поговорить, а на трезвую голову не получалось.

— Я так понимаю, на пьяную получилось? Цисси вот ушла вполне довольная.

— Получилось, — грустно согласилась девушка.

— Но лично тебе не помогло.

— Не помогло, — вздохнула она.

— Мало выпили? — улыбнулся он.

— Даже слишком много, наверное. Просто это не мое. Я привыкла решать проблемы, а не жаловаться на них.

— Может я могу помочь тебе в их решении?

— Прости, но ты их создаешь. Есть что-нибудь от похмелья, а? Или мне тоже к Севу идти?

Сириус достал из кармана брюк маленькую бутылочку.

— На вкус ужасна.

Девушка попыталась открыть плотную крышку, но и это ей не удалось, поэтому Сириус отобрал бутылку обратно и открыл его сам.

— Иу, а Северус еще не пробовал их переделать?

— Тебе что, действительно нужно вкусное средство от похмелья? — усмехнулся Сириус.

— Да нет… Просто это реально отвратительно.

Девушка на мгновение замерла, а потом взяла со столика волшебную палочку и начала накладывать косметические заклинания — просушить волосы, расчесать их, даже для прически были свои заклинания. Минут через пять она уже сидела с убранными волосами и без следов вчерашнего веселья.

— Сегодня первый матч, — напомнил Сириус.

— О, нет, — она уронила голову на руки, — Еще и летать?

— Пошли на завтрак. Лили может и поспать сегодня.

— А Джеймс не придет ее будить?

— Рога в проход не проходят.

— В смысле?

— Вчера мы как-то сами забежали наверх, даже не задумываясь, а сегодня так уже не получилось. Пришлось идти в обличии пса.

Оля не выдержала, захихикала.

— Ну пошли на завтрак, нужно же выиграть этот матч, несмотря ни на что.

Гости из России прибыли в последних числах ноября и обещали остаться на Рождество. Сириус с интересом рассматривал Ольгину родню. Она была похожа одновременно на обоих родителей. Словно взяла все самое лучшее, но при этом то, что Сириусу в ней нравилось больше всего, в ее родителях он не нашел. Цвет волос, как он знал, она унаследовала от бабушки со стороны папы. Видимо, ее светлая кожа с ярким румянцем тоже была унаследована от бабушки. А вот внимательные крупные глаза и форма губ были точь-в-точь как у отца. А нос и форма скул — от матери.

Дарья Солоу была красивой женщиной. Статная, высокая, с величественным взглядом. Прям как Вальбурга. А вот отец Ольги имел более благородные черты, но совершенно беззаботное выражение лица. Был и брат Ольги, вот уж кто точно соскучился по сестре — они буквально упали в объятия друг друга. А еще одна женщина, жена Ольгиного дяди, оказалась еще и подругой Натали Блэк.

Мама Касси сразу наполнила шумом холл, обнимая любимую дочь, подшучивая над Арком и представляя остальных русских. Холл Блэк-мэнора стал резко тесен — так много радости и эмоций словно заполняли его больше, чем толпа гостей.

Ужинали с улыбками и смехом. За круглым столом. Арктурус лишь посмеивался — так гости вообще никогда не поймут, кто из многочисленных мужчин-Блэк является Лордом. При встрече этого не говорили, а Сириус просил Касси не писать матери о внезапной смене власти в семье. Вот и прибыли Солоу в полном неведении, что их дочь является невестой Лорда, а не его наследника.

И все равно весь вечер Дарья не спускала взгляда с Сириуса. Красивый парень. Аристократ. Еще и богаты, по словам Наташи. Но вот что-то не давало ей покоя. Ей казалось: что-то не так. И это что-то выяснилось после ужина, в библиотеке. Они направились туда поговорить с Арктурусом, причем тот весьма тактично оставил за дверьми сына с невесткой. Но вот внук уже был в библиотеке, стоял на стремянке с огромной книгой, на обложке которой явственно читалось «Беспалочковая невербальная магия для магов, предрасположенным к Чарам».

— Сириус, не составишь нам компанию? — поинтересовался у внука Арк.

— Сейчас, — парень легко спрыгнул со стремянки, которая тут же испарилась, превратившись в обычный табурет. И палочки при нем не было.

— Сириус у нас стал частым гостем в библиотеке, — улыбнулся Арк.

— Похвально для будущего Лорда, — похвалил потенциального зятя старший Солоухин.

— Думаю, вы знаете, что бы мы хотели узнать, — Дарья завела разговор, едва они присели за небольшой кофейный столик.

— Наш род достаточно богат, — отвечал ей Арктурус, — пожалуй, один из самых обеспеченных на острове. А история рода берет начало во времена Атлан. Поэтому не вижу препятствий для брака.

— А наша родословная вас не интересует?

— Нет, — улыбнулся Арк, — наследник Блэк всегда сам выбирает себе невесту. У нас к ней только два требования: она должна быть магичкой и должна уметь вести себя в обществе. Длина родословной и щедрость приданного нас не заботит.

— А подходят ли они друг другу по силе? — Дарья уже знала, что именно ее беспокоит в женихе дочери. Он сильный маг. Очень сильный.

— Думаю, потенциалы можно сравнить завтра, но это тоже неважно. Блэки благословлены всеми сущностями. У нас всегда в браке есть дети. И не один.

И уже спустя час Дарья нависала над побледневшей дочерью:

— Как ты могла принять подарки до официальной помолвки? О чем ты думала?

— Ты сама мне разрешила.

— Разрешила согласиться на брак, а не становиться официальной невестой!

— Что тебя не устраивает? Он богат и он аристократ! Что не так? Только не говори, что живет далеко, на это тебе наплевать.

— Наплевать? Ты какие выражения используешь в разговоре с матерью?

— А что, что тебя не устраивает?

— Он. Меня не устраивает он. Слишком сильный род, слишком сильный маг. Шанс того, что ты родишь девочку ничтожно мал. Его кровь попросту пересилит все. Помолвка будет расторгнута.

— Мама, я люблю его.

— Тебе всего пятнадцать. Еще сто раз успеешь влюбиться, — Дарья ушла, напоследок хлопнув дверью. А Ольга рухнула лицом в постель. Она знала, что так будет. Знала и боялась.

Раньше все браки заключались раз и навсегда. Это была клятва. Клятва, которую еще и испытывали. Нерушимые — это обряды. Их несколько, они содержат разные условия и разные последствия. Их непросто довести до конца, но такие браки священны. Крепкие. Среди магов ходила шутка, что крепкие они потому что нарушение клятв карается смертью. Но на деле измена ведь не в поступках — она в мыслях. Каралась не связь с любовником. Каралось желание навредить, изменить, предать… Не считая некоторых обрядов, жена становилась полностью подвластна мужу. Изменять не могла. А он мог. Перечить не могла. А он мог поступать по-своему.

Но при этом и муж не мог оставить жену, бросить ее, унижать и намеренно обижать. Заботиться о жене и детях — это было первоочередной обязанностью. Хранить покой, заботится и о здоровье, и о счастье супруги. Список был длинным. Как часто бывает в магических обрядах, после короткой клятвы — длинное разъяснение, что именно входит в эти несколько слов.

Откуда пришли нерушимые? Кто их выдумал? Кто узнал, что можно нарушать и что нельзя? И почему огни, зажженные в ночь свадьбы, действительно гаснут лишь в момент, когда на запястьях появляется золотистая татуировка. Ольга часто думала о нерушимых. С тех самых пор, как прочитала ту книгу в библиотеке.

Тетя привезла ей из России одежду, сшитую по старым меркам, благо Оля и не поправилась, и не похудела. Тетя, возможно, и удивилась просьбе, но все же выполнила ее. В чемодане с новыми платьями было и заказанное Ольгой. Скорее даже комбинация. Тонкие бретельки, почти полностью обнаженная спина. Белого цвета, из тончайшего шелка с кружевами. Оно волочилось по полу, но так и должно быть. Тетя пошутила, сказала, что племянница заказала ночнушку для медового месяца. Но сохранила все в тайне, ведь это она когда-то говорила девушке, что нет ничего криминального в связях до свадьбы. Но только в том случае, если это нужно ей самой.

— Винни, — девушка позвала приписанную ей эльфийку, — можешь сказать, как Лорд Сириус вернется в свою комнату? Только так, чтобы он не заметил.

— Только вам, госпожа, но старший домовик будет ругать меня.

— Обещаю, что не сделаю ничего дурного. Но я хочу поговорить с ним наедине, а сейчас в доме много гостей.

— Хорошо, госпожа.

— Спасибо.

Эльфийка исчезла с тихим хлопком — Винни вообще была очень тихой для своего народа. А Оля села ждать.

Сириус пришел в комнату лишь в одиннадцать. В библиотеке заседали гости, поэтому привычные посиделки с дедом отменялись, и теперь он пришел в свою спальню. Огромные покои Лорда он пока так и не занял, хоть дед их уже и освободил. А эту комнату Сириус любил. Огромная кровать стояла чуть в стороне, а напротив входа был большой камин и два кресла, а по другую сторону камина стоял письменный стол и пара книжных полок. За этим столом Сириус чаще всего и сидел. Семейные дела, а особенно семейный бизнес, прекрасно велись и без вмешательства Лорда. Но все равно требовалось подписывать кучу бумаг. А перед этим их нужно читать. И исправлять. Да и вся корреспонденция на главу семьи теперь приходила на этот стол. Все приглашения на балы, предложения о помолвках и просьбы о приемах. Огромная куча бумаг на столе разбиралась за три бессонные ночи.

Но стоило ему присесть за стол, как в комнате вместе с эльфом появилась Ольга. Эльф моментально исчез, оставив девушку на пушистом ковре у камина. И выглядела она непривычно. Платье на тонких бретелях из белого шелка, а золотистые волосы распущены. И босиком.

— Оля? Что-то случилось?

— Мама сказала, что помолвка будет расторгнута.

— Не переживай, дед найдет способ их уговорить.

— Не найдет. В России уже однажды было… что-то подобное. Когда девушка влюбилась в неподходящего парня. Их не просто разлучили, ей стерли память, увезли в Америку.

— Ты уже в Англии. Быстро такое не провернуть.

— Не только у вас есть незаконные ключ-порты, — устало вздохнула Ольга.

Сириус усадил девушку в одно из кресел у огня.

— И они переправят тебя?

— Да. Как только мама убедит в этом отца. Меня переправят одну, а потом максимально быстро спрячут. Это ведь не маленькая Англия. Я родом из самого прогрессивного магического общества. По совместительству — самого старого и сурового.

— Ну тогда я попрошу Карлуса. У Поттеров был артефакт, препятствующий телепортациям. В школу, правда, ты тоже не сможешь переместиться.

— Я не хочу. Переживать, опасаться. Я прочитала ту книгу. Про Нерушимые.

— Ольга. Нет.

— Почему? Какая разница? Сейчас, или через два года? Зачем уговаривать, если можно просто не оставить выбора.

— Если ты прочитала, то знаешь и что эти обряды с собой несут. Это ничего не упростит.

Но девушка смотрела на него своими небесно-голубыми глазами, не отводя взгляда и ничего не говоря. И Сириус со вздохом откинулся на спинку кресла, прекрасно понимая, что не сможет ей отказать. Словно почувствовав слабину в логической обороне жениха, Ольга встала со своего кресла и совершенно беспардонно, прям как когда-то рассказывала тетка, села на колени. У женщин свои правила ведения войны.

Среди нерушимых множество обрядов. Когда муж входит в род жены, или когда жена в род мужа. Даже когда в браке создается новый род. Разные условия, разные последствия, поэтому в итоге из пятнадцати можно найти лишь один подходящий определенной паре.

Клятва Лорда подразумевала заботиться о каждом члене семьи. Причем не только об их здоровье физическом — нужно было объединять семью, защищать от внешних неприятностей и направлять. Власть Лорда над Родом была практически безгранична. Он мог исключить любого члена, или лишить его родовой силы. Одобрить брак, или запретить его. Но во всех этих поступках важно было не само желание Лорда, а их мотивы. Нельзя просто запретить — нужно знать, почему запрещаешь, к чему это приведет. Если пренебрегать своими обязанностями, то рано или поздно сама Магия сведет с ума. Скорее всего, именно это и случилось в будущем с Арктурусом. Он умер, заперев сам себя в мэноре. Сириус не находил адекватных причин этого поступка. Скорее всего, браки девочек, исключение из родового древа наследника, смерть младшего внука — все это было причиной недогляда со стороны Лорда. У Сириуса не было права повторять ошибки деда.

Леди Рода — не просто жена, не просто мать наследников. Эта женщина разделяла тяготы ответственности, была поддержкой и опорой. По сути, именно из-за этого невесту для наследников всегда подбирали с особенной тщательностью. Недостаточно было быть чистокровной. Тихая мышка не станет достойной партией. Но если между супругами нет уважения, то это еще хуже. И Сириус впервые встретил девушку, с которой ему было комфортно. Упускать ее не хотелось.

Соглашаясь на нерушимый обряд, он не брал на себя никаких дополнительных обязанностей — он и так должен был бы заботится о своей жене, как и о любом члене рода. А вот Ольга… магия не прощает нарушения клятв. Нерушимые дают крепкий союз, служит гарантом сильных детей, протягивает между супругами магическую связь, подобную связи между близнецами. А взамен накладывает на поклявшихся обязанности. Не то чтобы они были совсем уж обременительными, но ведь нарушение их вело к смерти.

У Ольги были приятные духи — что-то свежее, с кислинкой, и цветочное. Совершенно невозможный аромат. И нежная кожа, под платьем явно не было нижнего белья, и Сириус, впервые за время своего возвращения, почувствовал сексуальное притяжение.

— Монро! — позвал он домовика, — Принеси «саньер», чашу и два кубка из ритуального зала.

Домовик вернулся через пару минут и сразу принялся расставлять предметы на тонконогом столике, который явно принес с собой. Багровая скатерть, глубокая чаша из черненого серебра и два кубка — по бокам серебряной посуды водили хороводы люди в просторных одеждах, а над ними вкраплениями из полудрагоценных камней горели звезды. Пыльная бутыль с вином не имела этикеток. Лишь пробка была залита красным воском.

Они встали возле столика, разлили по бокалам особое, ритуальное вино, произнесли клятвы, которые столь редко произносятся и выпили ровно по половине бокала. Остатки — в чашу. Сириус без палочки — как и было заведено — зажег жидкость в чаше. Пока она горит, эта ночь для них не закончится.

Ольге показалось, что едва она заснула, как уже проснулась. Будто на мгновение закрыла глаза. Впрочем, когда она засыпала, рассвет лишь едва заметно осветлил небо. Теперь же из окон лились робкие лучи ноябрьского утра. Тело ныло, но ее саму не покидало ощущение праздника. Не понимая, отчего она проснулась, девушка подняла голову и заметила в дверях комнаты Сириуса, а перед ним что-то грозно выговаривала ее мать. Девушка спешно начала закутываться в простынь, прикрывая полное отсутствие одежды, и неловко встала с кровати на пол. Только сойдя с помоста, на котором стояла кровать, она поняла, почему не слышала маминых криков — над кроватью стоял полог, звуки внешнего мира сквозь не проникали.

— Оля? Ты уже проснулась? — вид у ее теперь уже мужа был действительно обеспокоенный. Под гневным взглядом матери, Ольга шмыгнула к Сириусу, тот приобнял ее за плечо, позволив спрятать пылающее лицо у себя на груди.

— Это ничего не меняет, — гневно произнесла Дарья, — Оля, собирайся. Мы уезжаем домой.

— Вы, видимо, не совсем поняли, — спокойно отвечал Сириус, — она никуда не поедет.

— Я пока еще ее мать. И ей нет семнадцати. И пока мне решать, ехать ей или не ехать.

Без лишних споров Сириус просто взял правую руку Ольги и произнес над ней заклинание. Золотистая татуировка — браслет цветочного узора, проявился и на запястье Ольги и на запястье Сириуса. Дарья шумно вздохнула, теперь она смотрела на дочь как на зло во плоти, предательницу. Та действительно впервые что-то сделала против воли матери.

— Оля, как ты могла?

— Просто не могла по-другому, — тихо ответила девушка.

— А теперь можете оставить меня с женой наедине. Ей нужно хотя бы одеться.

Едва дверь закрылась, как в комнате появилась Винни, неся на вытянутых руках одежду для Ольги.

— Душ вон за той дверью, — указал Сириус, — а на тумбочке стоят эликсиры, выпей, сегодня тебе поспать не дадут. И еще…

Из кармана брюк он достал женский перстень — печатка с привычным уже для Блэков изумрудом, причем лежал он в окружении ажурных семиконечных звезд.

— Перстень леди. Ты можешь пока не носить его. Обычно его одевали, когда были готовы принять заботу о хозяйстве.

Когда Оля вышла из ванной, Арктурус Блэк уже отчитывал своего внука. А внук лишь криво усмехался.

— Сириус, ну зачем было делать это? Нерасторжимый брак! Кто сейчас вообще такими делами занимается?

— Твой внук собирается Магистром стать, а ты называешь нерасторжимые слишком несовременными?

— Да к чертям этих Магистров! Перед ее отцом неудобно получилось. Дарья та еще стервелла, как и твоя мамаша, но отец-то вполне вменяемый.

— Я перед ним покаюсь и буду посыпать голову пеплом, пока полностью в этот пепел не закопаюсь.

— Шут ты гороховый, а не Лорд!

— Это я попросила, — тихо сказала Оля. Впрочем, мужчины ее услышали.

— Значит еще и отказывать не умеешь.

— Слаб, в этом тоже готов покаяться, — серьезно ответил Сириус.

— Чтобы к шести ты извинился перед Солоу и установил мирные дипломатические отношения как минимум с отцом и сыном! Понял?

— Конечно, дед, который отдал мне титул.

— Шут!

Маги не разбрасываются клятвами. Магия слышит все. А уж если маг сподобился о чем-то публично заявить, то эти слова становятся практически неоспоримыми… почти всегда. И если когда-то Лорд отказался от своей единственной дочери по всем правилам, то теперь не имеет прав и на внука. Ну и что, что мальчик похож на мать. Ну и что, что он унаследовал предрасположенность семьи к зельям. Северус Блэк не может возглавить умирающий род, потому что он к этому роду не принадлежит. На следующую неделю была назначена свадьба Альфарда Блэка и Эйлин Снейп. И кто такая эта Снейп — никто не знал.

Кто-то считал ее полукровкой, кто-то магичкой из Америки, но вспомнить о том, что некогда имя Эйлин носила наследница одного из самых богатых и влиятельных родов никто уже и не мог. Кроме ее отца, смотрящего на приглашение с долей ужаса. Может, старик бы и не был так удивлен внезапным объявлением о свадьбе своей дочери, если бы не записка от Арктуруса Блэка, с просьбой о встрече.

Лорд Принц в молодости дружил с Арком, хоть и был на год старше Блэка. Но после их пути разошлись, общались они мало и встречались лишь на светских мероприятиях. Поэтому просьба о встрече его удивила бы и без свадебного приглашения. Но он еще помнил, что семнадцать лет назад Альфард приходил к нему. Но вот только Эйлин уже не была Принц. И он отослал жениха обратно, коря дочь за глупость — мало того, что осквернила древний род связью с маглом, так еще и потеряла такую выгодную партию. И Лорду не верилось, что гордый Блэк спустя столько лет решил жениться на ней, несмотря на измену. Ему говорили, что его внук сильный маг, словно за ним стоит Защита рода. Но Принцы умирали — Лорд остался последним. Тогда за мальчиком вполне мог стоять род Блэк. Эти могли и не заметить еще одного члена рода. Им-то что — одним больше, одним меньше.

Арктурус выглядел молодо. А его внук оказался красивым молодым человеком в магловском костюме. Принцы подобное не одобряли. Но парень вел себя вежливо и Принц решил пока не выносить о нем слишком строгого мнения. Домовик принес чай, мужчины устроились в библиотеке и первые минут пять вели разговор о погоде под насмешливым взглядом Сириуса.

— Да говори уже, зачем пришли, — не выдержал Принц.

— Я могу вернуть Северуса в род Принц, — спокойно ответил Сириус.

— Что? Это же…

— У меня очень сильный внук, — вмешался Арк, — да и твой… получился сильнее матери с отцом. Он не горит желанием возвращаться под кров деда, который выгнал его мать.

— Но мне удалось уговорить кузена послужить на благо Англии, — Сириус часто договаривал фразы за деда, а тот за него.

Принц сидел молча и смотрел на деда с внуком со странным выражением. Кто захочет, чтобы его род умер. Кому достанутся эти дома, золото в банке, эти артефакты? Никому. Отсутствие наследников превращает всю жизнь в банальный «пшик». Но самому Лорду Принц не хватит сил, чтобы ввести внука в род. Даже если бы тот согласился.

— Он согласен? Согласен?

— Не особо хочет, — поморщился Сириус, — он ведь рос как полукровка, а последние месяцы общается с Блэками. В мантию его уже не упакуешь, от обучения отказываться он не будет, жениться по указке тем более. Сказал, что если новоявленный глава рода попробует им командовать, он сам уйдет. Даже прибавил, что предпочтет бесславно погибнуть от руки взбешенного кузена.

— Блэки готовы пожертвовать частью накопленной силы?

— Он ведь тоже Блэк. Неправильный. Чуть ли не впервые первый сын кого-то из Блэков не похож на нас, — пожал плечами Арк. — Наши семьи теперь все равно будут связаны.

— Что вы хотите за это?

— В принципе — ничего. То, что нас интересует и так будет нашим. Никаких связей с Волдемортом и Пожирателями. Восстановление Рода Принц. Ну и взаимопомощь. С вашей стороны — в обучении внука.

Поздней ночью Сириус телепортировался в Приют Одиноких. Альфард с Эйлин еще не спали — азартно спорили о какой-то книге. Северус сидел в кресле и смотрел на родителей с удивлением и одновременно с любовью. Он все еще называл Альфарда по имени, все еще хранил обиду на мать за шестнадцатилетний обман, но не мог не любить их. Особенно в такие моменты. В домашней одежде, ожесточенно спорящих о судьбе выдуманного героя. Они были счастливы. И мама была такой красивой, прошли синяки, что оставлял ей Снейп, она полностью выздоровела, выглядела теперь моложе, немного поправилась. И ей шло быть рядом с огромным могучим Альфардом.

Поэтому появление Сириуса вызвало у всех троих недовольство.

— Ты что здесь делаешь?

— Сообщаю: Род Принц обретет наследника сразу после празднования Йоля. И Лорд прибудет на свадьбу. Просил передать это.

На колени Эйлин упала массивная шкатулка.

— Мамины драгоценности…

— Да, и я женился. Это чтобы вы завтра не выглядели полными идиотами. И чтобы мой дражайший кузен не упал со стула, когда на перекличке появится Ольга Блэк.

А уже через неделю началась война. Полноценная и безжалостная. Пока она еще сохраняла некоторое подобие идеологической. Пропадали маглорожденные, убивали полукровок, Пожиратели нападали на магловские районы. Даже в Хогвартсе стало неспокойно. При помощи Лили и Ремуса, Сириус собрал весь факультет в общей гостиной. Запрыгнул на стол, чтобы быть всем видным.

— Наш факультет никогда ни с кем не нянчился, мы предпочитали решать свои проблемы самостоятельно. Но это ведь не значит, что мы не готовы помочь друг другу. Некоторая часть учеников подкарауливает маглорожденных и полукровок. Нападают нечестно, большим количеством на одиночек. Два первогодка с Гриффиндора уже отправлены в Мунго. Я предлагаю установить смены и самим охранять всех, кто находится в группе риска. Придется потерпеть некоторые неудобства — Лили подготовила расписание, на уроки и кружки только вместе, в библиотеку и из библиотеки будут забирать сильные дуэлянты.

В зале послышался одобрительный гул. На лицах первых-вторых курсов читалось явное облегчение. Джеймс подсадил на стол Лили и та продолжила лидерскую речь Блэка.

— Мы проверили расписание групп, — листки в ее руках, подчиняясь движению палочки, разлетелись по залу, находя адресатов, — на листках план передвижения по замку в условиях обороны.

Зал заулыбался, глядя в расписание «патрулей».

— Охранять вас будет шестой-седьмой курс. Пожалуйста, экономьте время старшекурсников и не задерживайтесь подолгу. Дальше. С сегодняшнего дня мы начнем разучивать со всеми маленькими заклинание малого патронуса. Оно не такое сложное, как полноценное, и не способно защищать. Зато может передать сигнал об опасности. Время для каждого курса я уже вывесила на доске. Все, с третьего по седьмой курс, будем посещать дополнительные занятия по защите. И знайте: нам было непросто уговорить преподавателя на прикрытие этого балагана. Дополнительные занятия будут вести старшие ученики. И некоторые выпускники.

— Выпускники?

— Директор и попечительский совет со скрипом одобрили подобные занятия, — ответил уже Сириус. — Раз в неделю к нам будут приходить выпускники школы. Те, кого мы смогли позвать. Они помогут нам в защите.

И начались военные будни в школе. Лили и Ольга тоже вызвались в добровольный патруль, поэтому теперь водили в библиотеку и из библиотеки всех младше шестого курса. Гриффиндорцы передвигались по коридорам группами, причем в группе было как минимум два старшекурсника. На Хаффлпаффе, где седьмой курс водил на уроки первый, этому даже не удивились. И быстро переняли патрули. Слизеринцы приутихли.

Зато дуэльный клуб стал невероятно популярным. Все, чему детей учили на дополнительных по защите, дети с удовольствием демонстрировали в дуэлях. Всплывали такие редкие заклинания, что даже Флитвик пораженно попискивал. А вот Джеймс и Сириус в дуэлях не участвовали. Они сбрасывали напряжение в выручай-комнате и только друг с другом. После одной из тренировок Ремус сердито заявил:

— Обычная защита вас больше не выдержит. Теперь только в своих мэнорах.

Для них выручай-комната превратилась в огромный зал, достаточно большой для магической дуэли двух сильных магов. Но даже далекие стены крошились от всех тех заклинаний, что рикошетили и отбивались магами. Этот зал они вызывали лишь для троих — тренировку Поттера и Блэка видел лишь верный Ремус, остальные пока не имели понятия о потенциале друзей.

— Мы и так вполсилы, чтобы не убить ненароком, — устало падал на пол Джим.

— Все равно много. Стены попросту не выдержат. Вы же не хотите развалить Хогвартс? Терпите до каникул, а пока… книжки читайте. В метках вон до сих пор не разобрались.

Сириус лежал на полу, раскинув руки по сторонам. Сила больше не прибывала, они даже научились ее дозировать, но до полноценного контроля было далеко. Черпать силы из родового запаса все еще не получалось в полной мере, сложные заклинания беспалочковой магии получались через раз и вообще им пока было далеко до идеала.

Некоторые считают, что настоящие мастера могут сражаться без палочки. Не совсем правда. Сражаться с палочкой и без нее — это совершенно разные заклинания. Палочка помогает сосредоточить силу, сформировать ее и направить. Без инструмента эффект получается другой. Палочки не зря появились позже. Они — более совершенное оружие, управлять ими тоже нужно уметь. Но при этом настоящий Мастер должен уметь защитить себя и без какой-либо помощи. Ученики тщательно следили за своими возможностями — умение притянуть нужный предмет, зажечь свет, отпереть дверь без палочки — минимальный уровень. Магические способности, как и мышцы, нужно тренировать. И когда телекинез становится обыденностью, нужно увеличивать нагрузку. Чем сейчас и занимались Джеймс и Сириус — увеличивали нагрузку.

— Тогда нам нужно будет заняться добыванием последнего ингредиента для вторых палочек, — вспомнил Сириус.

— Подожди-ка, — обернулся к другу Джеймс, — наши родители собрали все, кроме ингредиентов с василиска. Но они должны быть свежими. Ты знаешь, где можно добыть живого василиска?

— Ага. В подвалах Хогвартса. Твой сын убил его… убьет его… точнее — уже не убьет, потому что он нам нужнее.

— Что-то ты раньше не упоминал, что мой сын сражался с василиском…

— Чтобы не нервировать тебя раньше времени. В свою защиту скажу, что я в то время еще куковал в Азкабане.

— С василиском… пока ты куковал в Азкабане… Сколько ему было?

— Мало. Как он вообще его убил — не знаю. А вы готовьте защиту. Он вообще-то большой и старый.

— А ты чем займешься?

— Для входа в комнату нам нужен змееуст. И лично мне знаком только один.

— Змееуст? Редкий дар.

— Какое счастье, что мой младший братишка уродился настоящим темным магом и умеет говорить со змеями.

Регулус был маменькиным сынком. Его отношения с братом были неровные, даже болезненные. Как и все младшие Блэки — он, Касси и Цисси, мальчик отчаянно хотел получить одобрение старшего брата. Но не мог понять, почему он постоянно противится маме. Почему нельзя выполнять все правила? Ведь это совсем не сложно.

Теперь, когда Цисси, как сказала мама, слетела с тормозов, когда две кузины переехали в мэнор, а старший брат стал Лордом, Регулус еще меньше разбирался в происходящем. Он любил брата, но не понимал. Тянулся к нему, и одновременно боялся сблизиться. А книгу, которую тот ему оставил, он так и не прочитал.

Потому что собственный дар страшил Рега. Он был темным, злым. Мама бы, наверное, гордилась. А вот Регу страшно. Он ведь знает, почему Белла не применяет свой. Дар старшей кузины — причинять боль. Взглядом, словом, жестом. Главное — лишь захотеть. Такие возможности часто сводят с ума, потому что использование своих родовых возможностей — это приятно. Сириус как-то говорил — как магловские наркотики. Хорошо тем, чей дар имеет вторую сторону, светлую. А если главное предназначение — это убивать? Рег и сам понял, каким даром он обладает. Когда ты с детства понимаешь змей, а тебе рассказывают о самом разноплановом даре Блэков, то ты и сам понимаешь, какая именно сила тебе достанется.

— Мне нужна твоя помощь, — Сириус сел рядом с братом за слизеринский стол. Ослепительно улыбнулся всем ненавидящим взглядам и стащил кусок булки у брата.

— Моя помощь?

— Нужно открыть Тайную комнату Слизерина и разбудить одну большую и жирную змею.

— Что?

— Понимаешь, отец-основатель был змееустом и комнатку закрыл качественно. Я не открою. Да и спящую змею не найду. А вот ты вполне сможешь.

Регулус лишь пораженно моргал. Змея. Тайная комната Слизерина.

— Откуда ты вообще взял… Тайную комнату?

— У меня свои способы добычи информации. Ну что? Могу я рассчитывать на твою помощь? Или нам с Джимом спорить на то, сколько времени уйдет на изучение змеиного языка?

Рег еще раз пораженно моргнул. Произнесенное все еще не укладывалось у него в голове. У него вообще события прошедших месяцев в голове не укладывались.

— Ре-е-ег! — Сириус потряс брата за плечо, — Очнись! Я с тобой тут разговариваю? Или с астральной проекцией?

— С чем?

— Ни с чем. Так что, ты нам поможешь?

— Да, конечно.

— Рег, ты какой-то заторможенный. Попроси у Северуса настойку бодрости.

— Ты же раньше никуда меня не брал, — Регулус не дал Сириусу встать из-за стола, — считал меня маленьким.

— Я… ммм… пересмотрел свои взгляды на возраст.

— Что? Глупо называть брата малявкой, когда жена старше его всего на год?

— Что-то вроде того. Мне Цисси устроила истерику. Я удовлетворил твое любопытство?

— А зачем змея?

— Яд нужен. Чешуя там, зубья.

— Змеиные?

— Ну да. Твоего тезки.

— Регулуса? Подожди? Маленький царь?

— Ага.

— Там что, василиск?

— Надо же. Быстро соображаешь. Не переживай, идем вчетвером плюс ты. Скорая магическая помощь в лице Нарциссы и Лили будет ждать нас на входе. Только больше никому. Понял?

— Ага. На василиска. Вчетвером…

— Может еще Алекс пойдет, не уверен. Бывай.

И Лорд поспешил обратно к своему столу: завтрак был в самом разгаре. А младший Блэк все еще пытался осмыслить тот факт, что где-то в Хогвартсе живет василиск, причем еще со времен Салазара, и они собираются убить его вчетвером.

На дело пошли в среду ночью. Три гриффиндорца и три слизеринца встретились возле туалета плаксы Миртл. За их спинами зевали девочки — для ровного счета их было четверо, как раз по две от каждого факультета.

— Доброй ночи, — вежливо здоровалась Софи. Оптимистичными улыбками ей отвечали лишь Джеймс с Сириусом.

В туалете плаксы Миртл Сириус начал изучать раковины, а Джим ставил какие-то заклинания на двери. Сверток под мышкой ему чем-то помешал и тот небрежно пристроил его на краю раковины.

— Повежливее, молодой человек! — проворчала Распределяющая шляпа, — у меня тоже есть чувства.

— Извините, мэм, но Вы — шляпа, — вполне вежливо ответил ей Джеймс.

— Джеймс! Вы украли шляпу! — гневным шепотом воскликнула Лили.

— Не украли, — возразил Джеймс, — а взяли взаймы. Меч Гриффиндора можно достать лишь в момент опасности.

— Лишь истинный гриффиндорец способен достать меч Годрика! — гордо заметила Шляпа.

— Надеюсь, к моей факультетской принадлежности у вас нет претензий? — с усмешкой поинтересовался Джеймс, — Это ведь этих двух уговаривали на другие факультеты поступать, не меня.

— В вас, молодой человек, я была полностью уверена.

— Вот и чудесно. Значит, три Блэка не будут полосовать реликвию на ленточки, напоминая, что всем троим предлагали выбор из двух.

— Грубиян, — самодовольно ответила шляпа.

— Джеймс! — Лили встряхнула рыжими локонами, отгоняя комичность ситуации, — зачем было красть шляпу? Неужели без этого никак? А что, если Дамблдор заметит?

— Не кипятись, Лилс. Никто ничего не заметит. Дамблдор уже лег спать. Мы ему столько Фламелевского снотворного подсыпали, что дедуля Поллукс удавил бы нас с Сириусом за растраты. У Сириуса вон есть Блэковский меч. Но не в одиночку же ему за змеюкой бегать.

— За змеюкой бегать? — Лили начинала выходить из себя. — Вы сказали, что опасности нет, все продумано и никто не пострадает! А мы с Цисси здесь на случай форс-мажора!

— Так и есть. Но убить змею магией нельзя. Нужна как минимум гоблинская сталь. Одному отпиливать ей голову слишком долго — не находишь?

Лили зло выдохнула, но продолжить перепалку ей помешал Сириус.

— Ну наконец-то! Я и не думал, что она такая незаметная будет!

— Кто?

— Змейка. Рег. Вот этой малютке прикажи открыться.

Регулус послушно прошипел и раковина отъехала в сторону, открывая туннель, уходящий вниз.

— Выглядит мерзко, — заглянула внутрь Нарцисса.

— Поэтому вы вчетвером остаетесь здесь, — ответил ей Сириус.

Они уже раздавали куртки из драконьей кожи и защитные очки. Зеркальные стекла переливались сине-зелеными бликами, а куртки из драконьей кожи больше всего напоминали классические свободные косухи.

— Очки не снимать, — инструктировал всех Ремус, — держаться вместе, впереди этих двух не лезть. Поехали.

И все шестеро проследовали за Сириусом в темный зев широкой трубы. Несколько минут магического аттракциона и вот они приземлились на что-то хрустящее.

— Кости? — Северус брезгливо морщился, светя себе под ноги.

— Василиск сюда вроде не выходит, — покачал головой Сириус, — вряд ли это кости его жертв.

— Хогвартс построен на развалинах еще более старого замка, — информировал всех Алекс.

— Еще лучше, — брезгливо ответил Сев, — просто мусорка древних маньяков.

— Почему мусорка? — поинтересовался Рег.

— А ты присмотрись. Вон там человеческий череп, а вот это позвоночник змеи, а вон та косточка, судя по всему, раньше принадлежала дракону. Тут явно был замок какого-то натуралиста-любителя.

— В Хрониках сказано, что основатели очистили место от скверны, — тоном экскурсовода продолжил Алекс. — Здесь жил какой-то Темный Маг, которого убили за пару сотен лет до этого.

— Точнее, его убил Певерелл, когда решил обосноваться в Англии, — усмехнулся Джим. — Ну не понравилось потомственному некроманту соседство с сумасшедшим любителем.

— Соседство? — поморщился Ремус, осторожно продвигаясь вслед за Сириусом. — Джим, Дом-на-костях в другой части страны.

— Рем, Певереллы приехали с материка. Им остров казался крошечным. Они тут в шесть семей его едва разделили, а ведь все находились во вполне дружеских отношениях. А так как Наследникам Смерти вечно до всего есть дело, то сумасшедшего некроманта-самоучку решили прибить сами. Блэки вон даже дом отстроить не успели.

— Ваши познания о ваших семьях становятся все глубже, — весело заметил Алекс.

— Ага. Только хроники записывали первыми рунами, в свитках и — что самое обидное — записывали лишь историю семьи. Что там в стране творилось — типа не их дело. А зачем? Историки же есть! И вот теперь одни приписывают древним семьям ритуалы в стиле магловского ужастика, другие называют основателей Хогвартса первыми сильными магами в Англии, третьи вообще не в курсе, что такое Атлан.

— У нас историк — призрак, который считает, что история началась с первого гоблинского восстания, — тихо ворчал Алекс.

— Пришли, — прервал интеллектуальный разговор змееборцев Сириус, — вот эта дверь тоже открывается приказом на парселтанге.

— Подожди, — попросил Рег, — ты так и не озвучил план.

— О, точно, — обезоруживающе улыбнулся Сириус, — это чтобы вас не волновать. У нас три варианта. Первый — василиск вполне себе вменяем, сохранил разум и все такое. Тогда ты, Рег, сразу это почувствуешь и сможешь с ним договориться.

— Что? Разумен? Договориться? Я?

— Да успокойся, тут реально один шанс из ста. Таких древних василисков еще поискать надо. Он тут голодал, спал столетиями. Сохранность разума — это почти утопия. Он скорее всего уже овощ. Привязан на кровь Слизерина. Тут его потомков нет. Поэтому наиболее вероятный вариант — ты его будишь, он понимает, что ты никакой не Слизерин, злится и пытается нас убить.

— И убивает? — осторожно поинтересовался Рег.

— С чего бы? Мы с Джимом кидаем на него особые чары стазиса. Их используют для перемещения драконов, но приписано, что василиски к ним также чувствительны. Тогда мы его усыпляем, перекидываем контроль над разумом Северусу и начинаем отпиливать все интересующие нас части. То есть цедить яд с живого и мертвого, вырывать чешую, зубы и отрезать ломти ядовитого филе Севу на опыты.

— А если стазис не действует? — еще тише спросил Рег. Его начинало потряхивать.

— Тогда лично вы четверо максимально быстро перемещаетесь к выходу и держите стены пещеры, а мы с Джимом радостно тренируемся в полную силу. Если что, у Рема есть запас слез феникса. План ясен?

— Надеюсь на третий вариант, — радостно потер руки Джеймс.

— Сплюнь, — качнул головой Сириус, — до каникул всего ничего, там уже потренируемся. А то еще замок нечаянно обрушим, и где потом учиться? Или ты хочешь стать новым отцом-основателем?

— Ладно. Уговорил. Будем погружать в сон.

Огромный зал выглядел заброшенным. Шаги звучали гулко, на полу оставались следы в толстом слое пыли. Было душно и влажно, словно на болоте. Сириус и Ремус брезгливо морщились, впрочем, остальные тоже не выглядели особенно довольными. Впереди — огромная статуя.

— Ну буди спящего красавца, — предложил Сириус.

— А что ему говорить?

— Приказывать. Так и говори — проснись и служи мне. Только пафоснее. Но вам, слизеринцам, это лучше удается.

Регулусу пришлось попробовать разные фразы. И пафосные и не очень. В конце он уже весьма зло направился к статуе, зло советуя змеюке вылезать поскорее, пока он ее не нашел и не вытащил за хвост: Сириус и Джеймс, весьма серьезные первые три попытки, через минут пять начали привычно ржать и передразнивать.

— Ладно, Рег, подожди, — остановил кузена Северус, — Ты должен приказать ему. То есть знать, что это именно приказ и что он тебя послушает.

— А нельзя его так найти, без меня в качестве будильника?

— Василиска нельзя найти с помощью заклятья, на них ведь почти не действует магия. А рыскать в поисках огромной некормленой змеюки по этим тоннелям слишком опасно.

— Рег, вспомни нравоучения нашей матушки, — посоветовал Сириус, — что быть Блэком — это практически быть королем. Тебе ведь всего лишь нужно вытащить какую-то змеюку. Она явно не страшнее маминой головомойки.

Рег еще раз вздохнул и попробовал применить к себе самовнушение, как любил советовать Рабастан. Даром его семьи было изменять сознание, насылать иллюзии и галлюцинации. Младший Лестрейндж так увлекался возможностями семьи, что даже не гнушался магловскими исследованиями.

«Я сильный, я справлюсь, сейчас эта змея вылезет, брат ее по-быстрому освежует и я пойду обратно в гостиную спать. А завтра прочитаю эту книгу о дарах и больше не буду тупить перед всеми. Давай, Регулус, ты же Блэк, подумаешь — змея. Подумаешь — большая» — уговаривал он себя.

— Проснись и ползи ко мне, — прошипел наконец он. И услышал. Далекое, недовольное шипение:

— Кто? Хозяин? Где? Хозяин?

Регулус даже с некоторым сожалением понял, что этот василиск все же не совсем вменяем. Эти животные должны думать связно, да и говорить величественно. Все же короли, они даже разумнее драконов.

— Безумен, — тихо шепнул Рег, — ползет сюда и лепечет какую-то ерунду.

— Должен появиться оттуда, — скомандовал Сириус и все как-то разом зашевелились, Джим вышел вперед, а все остальные отошли назад, утаскивая за собой и Регулуса.

Василиск был огромным. Очень огромным. Очки позволяли смотреть животному в глаза и взгляд его был безумен. Он словно искал кого-то в зале и не находил, а потом сердито зашипел что-то неразборчивое даже для Рега и кинулся вперед. Только не долетел. Замер в прыжке и с громким бумом упал на каменный пол. Сириус вдруг начал выписывать сложные движения палочкой, а Джеймс, напротив, напряженно замер, держа палочку в вытянутой руке и направляя ее кончик на змею. Регу казалось, что он слышит не только как движения Сириуса со свистом рассекают вязкий воздух тайной комнаты, но даже как дышат все присутствующие. Мгновения тянулись, напряжение не спадало, пока Сириус сквозь зубы не прошипел:

— Сев, принимай контроль.

Северус поспешно вышел вперед. Он произнес всего одно заклятие — явно невербальное и змеюка открыла пасть. Быстро очнулся Ремус, он уже бежал прямо к пасти монстра, где сцеживал драгоценный яд живого василиска. А едва он отошел в сторону, как прогремело совершенно неожиданное для Регулуса «Авада кедавра» в исполнении Сириуса и Джеймса.

— Заклинание стазиса? — осторожно поинтересовался Рег. — Там было с полсотни заклинаний!

Но Поттер уже достал из шляпы меч с рубинами, а Сириус орудовал мощным двуруким далекого предка. Северус утонченно ковырял тушу тонким кинжальчиком.

— Ну прости, — хлопнул его по плечу Алекс, — мы не хотели тебе говорить, что это просто нереально опасно и что заклинаний много и они не каждому под силу. Василиски, как ты помнишь, не подвластны магии. Держи шляпу.

В руки Регулуса спихнули Распределяющую шляпу и Ремус с Алексом направились куда-то вглубь зала.

— Мы на разведку. Вдруг что интересное, — пояснил Люпин.

Тушу василиска разделывали последовательно. Сначала Сириус орудовал огромным мечом, разрезая толстую шкуру, а потом Джеймс и Северус вырезали нужные куски. Пахнуть стало еще хуже. Регулус подумал, что хуже уже некуда, когда Сириус совершенно хладнокровно вспорол змею брюхо. Регулус поспешно отвернулся, сдерживая рвотные позывы, но услышал за спиной совместный хор трех голосов:

— Что за?!

— Да ладно?!

— Это была самка!

Последнее радостно выкрикнул Северус. А потом заставил Регулуса принять в руки три яйца — липких и в кровавых подтеках.

— Фу! Что это?

— Яйца феникса.

— Что? Откуда у змеи яйца феникса? — Регулус боролся с желанием бросить яйца на каменный пол.

— Неуч! Василиск и фениксы — это как воплощение инь и янь. Фениксы бессмертны, убить их практически невозможно, но и атаковать они не могут. Воплощение света. Василиск, несмотря на все условия, не проклюнется до тех пор, пока где-то не заплачет феникс, но при этом яйца феникса зреют внутри самки василиска. Только убив василиска, можно получить яйцо феникса.

— Впервые слышу, — пораженно смотрел Регулус на три яйца. Они были оранжевыми, с алыми подпалинами, каждое примерно как два куриных яйца в объеме.

— Держи в руках, лучше прижми ближе к телу, нельзя позволить им остыть.

— А когда фениксы проклюнутся?

— Мерлин его знает. Их помещают в негаснущий огонь. Проклюнуться они могут лишь в ответ на зов мага.

— Как фамильяр?

— И это мой кузен! — Северус хлопотал над василиском, как наседка. — Фениксы не могут быть фамильярами в общепринятом смысле. Хотя бы потому ,что если хозяин умрет, феникс будет вполне себе жив. Да и не подчиняются они своему магу. И магическая подпитка им не важна. Это просто любопытные птички, которые чуть менее разумны, чем василиски, но зато очень полезны и готовы быть рядом. Но если ему приспичит улететь — его не остановишь.

— А феникс Дамблдора?

— Птичке любопытен Дамблдор, что тут такого?

На полу росла батарея бутылок и ящиков. Трое магов цедили яд, разбирали внутренние органы, чешую, кожу и даже когти. Младший Блэк брезгливо морщился и прижимал к себе яйца огненной любопытной птички.

— Кстати, а зачем нужно было убивать василиска?

— Во-первых, чтобы еще какой придурок его потом не разбудил. Во-вторых, нам с Джимом нужны новые волшебные палочки

Первым неладное почувствовал Джеймс. Если он начинал использовать заклятия посложнее, у него появлялось странное ощущение — будто палочка начинает мелко подрагивать. Опасно так подрагивать. После подобное повторилось на уроке по трансфигурации — главный инструмент мага будто дрожал от напряжения, не выдерживая поток силы. Это всерьез напугало Джеймса. Лишь недалекие фантазеры думают, что без палочки маг способен на большее, чем с ней. Но на деле все самые сильные (а главное — быстрые) заклинания практически невозможно воспроизвести без палочки. А трансфигурация и артефакторика требует тонкой работы.

— Что не так с палочками? — почти с претензией обратился он к другу.

То ли палочка Сириуса изначально была мощнее, то ли подходила ему больше, но Блэк понял опасения друга на практике лишь спустя пару дней. Боясь выдать себя, друзья отправились к Олливандеру в одну из суббот, уже после закрытия магазина. Древнейшие и благородные прекрасно знали, как попасть на консультацию к артефактору и не засветиться перед Министерством.

— Дрожит? — переспросил Гаррик Олливандер. — Как будто вот-то треснет, да?

— Пожалуй, да, — ответил Джеймс.

— Любопытно… Я уже и не думал, что мне придется столкнуться с чем-то подобным. Не думал, но надеялся. Вы встали на путь ученичества?

— То есть это так легко понять? — скуксился Джеймс.

— Палочки говорят за вас. Маг в течение жизни может и не менять палочку… а может и поменять. Просто потому что она перестала ему подходить. Чаще всего замена происходит из-за поломки старой, но встречаются случаи, когда характер человека меняется столь кардинально, что палочка больше не подходит хозяину.

— Мы так сильно изменились?

— А бывает, — продолжил Мастер, — что артефакт становится слаб. Иногда владельцы палочек с волосом единорога приходят и покупают палочку из того же дерева, только с пером феникса. Хотя это не ваш случай.

— А какой наш?

— Из стандартных ингредиентов не получить нужный вам артефакт. Дерево вымачивают в магических зельях, а в качестве сердцевины берут не один, а два или три ингредиента — так палочка получается мощнее. Иногда даже само тело палочки приходиться делать из нескольких типов материала. Палочки магистров идеально подходят своим хозяевам. Они не просто выбирают хозяина, они создаются для них.

— То есть надо сменить палочку.

— Да. На особую.

— И вы сможете их сделать?

— Смогу, но материалы добыть нужно все и заранее.

— Все?

— Мне нужно знать точное время вашего рождения, так я смогу сузить круг. Выдам вам список материалов, которые могут подойти для персональных артефактов. А потом — многочасовая процедура подбора каждого ингредиента.

— И вы можете сделать нам палочки? — напомнил вопрос Джеймс.

— Я всю свою карьеру мечтал создать хотя бы одну палочку магистра. А вы предлагаете мне сделать две. Конечно, я сделаю их. Позвольте.

Их, как и в первый приход к Олливандеру, измерили со всех сторон, вот только теперь все характеристики тщательно записывались. Как и ответы на странные вопросы — любимый цвет, время суток, запах, цветок.

— Если в голову не приходит ответ, говорите — не знаю, — советовал Оливандер. — Всего в списке ингредиентов разной степени редкости около двух миллионов наименований. Сердечная жила дракона — один из самых слабых ингредиентов. Пламенная чешуя саламандры белой, волос птицы Сирин, пепел винной лозы Атлан… а слезы Феникса? Яд василиска? Но все это искать и проверять — слишком дорого и муторно. Зачем, если давно выяснено, что при расположении тех или иных планет во время вашего рождения, человек получает определенные черты. В том числе и магические таланты. И тогда можно будет сузить список до пары сотен. А то и пары десятков.

Списки пришли с совой. Ингредиенты редкие, очень редкие и те, что потенциально найти невозможно. Блэки и Поттеры пошуршали в закромах, повытаскивали разные редкости, обменялись некоторыми, но вот с ядом василиска вышла загвоздка. Нужен был яд старого — не меньше пары сотен лет, но при этом сам яд терял свои свойства при хранении больше десяти лет.

А теперь Сириус скептически рассматривал маленького птенца феникса, что проклюнулся специально для него. Птенец был совсем крохотным, беззащитным, и — что самое обидное — в течении пары месяцев он действительно нуждался в магической подпитке. А еще в ласке и заботе.

— Ну и чем я тебе так понравился?

Птенец жалко отряхнулся.

— У меня же времени на тебя нет. И посадить тебя некуда. И как я вообще объясню, откуда достал феникса. Да еще и новорожденного — без пепла.

Птенец, словно крошечный котенок, потерся мягкой кожей, пока лишенной перьев, о большой палец заинтересовавшего его мага. Сириус горько вздохнул. Не фамильяр. И если Блэк решит отдать птичку кому-нибудь, то никаких законов не нарушит. Все равно птица вполне может улететь через год-два. Это Дамблдоровский Фоукс предан хозяину, что вообще-то редкость. А так-то фениксы прилетают и улетают когда захотят. Но как отдать это маленькое сморщенное тельце? Он ведь уже через два месяца станет красивой любопытной птицей, а Сириусу и самому любопытно — какого это иметь спутника?

— Давай так. Два месяца сидишь тихо. Мне бы очень хотелось, чтобы о тебе и двух… яйцах… пока никто не знал. Хорошо?

Маленькая птичка с памятью предков кивнула головкой. Еще одна особенность фениксов — они ведь бесполы. Мальчик-девочка вопрос фантазии мага и поведения птицы.

— Скоро мне пришлют книгу… как тебя кормить… На полотенце пока посиди.

И феникс устроился в складках полотенца, зарывая поглубже тщедушное голое тельце. Пока он выглядел жалким. Но забавным. Эдакий маленький воробей с интеллектом. Два остальных яйца передали в Блэк-мэнор с домовиком.

— Так нечестно, — весело заметил Джеймс, лежа на кровати, — почему у тебя есть феникс, а у меня нет?

— Могу одолжить. Думаю, этот воробышек не будет против.

«Воробышек» возмущенно пискнул.

— Да ты не переживай, мы все почти всегда вместе. А у Джима явно больше рвения ловить тебе мух, или чем ты там питаешься.

Еще один уничижительный взгляд от птицы в сторону Сириуса.

— Это ты выбирал, — ткнув в него пальцем Блэк, — Я бы был тебе рад полгода назад… или через годик. Но у меня и так времени в сутках не хватает.

Птица пропищала что-то явно жизнеутверждающее.

— Я так понимаю, это означает «ем мало, много места не занимаю, в хозяйстве полезен»?

Птенец кивнул.

— Ну живи. Только я бы не хотел, чтобы ты попался на глаза Дамблдору. Да у меня вообще нет желания объяснять кому-либо откуда у меня новорожденный феникс. Поэтому давай ты будешь незаметным, пока перья не отрастут. Идет? Ну и чудно. Приятно иметь дело с разумным существом.

Птицу кормили специальным кормом, который можно было собрать самостоятельно. Но все же была небольшая фирма, которая этот корм производила. Сириус решил, что и этот малыш не будет против покупного корма. Уже к концу недели птичка была покрыта розоватым пушком и иногда каталась в кармане мантии Сириуса на школьный ужин или на прогулку.

Блэк ворчал, спорил с птицей, которая пока не умеет передавать мысли, обзывал птенца то воробьем, то куренышем, но все же природная доброта в нем жила. И каждый вечер они с Ольгой шли гулять на улицу, неся в кармане птицу. Феникс с удовольствием кутался в пушистый шарф Ольги, у нее на руках вел себя как котенок и восхищенно рассматривал снежный пейзаж вокруг замка.

А Сириус наблюдал за девушкой. Птенец — нелепый, в алом пуху — сидел у нее на ладонях, прикрывал глаза от удовольствия, когда девушка проводила пальчиком по нежному пушку, мог бы — мурлыкал. Ольга улыбалась, словно увидела настоящее чудо. Впрочем, чудо и есть. Фениксы рождаются редко. Живут с людьми еще реже. А уж таких — молодых, любопытных, игривых, мир не видел, наверное, лет пятьсот.

Насколько знал Сириус, Фоукс решил стать спутником Дамблдора далеко не яйцом. Дед говорил, что Дамблдор вернулся со взрослой птицей лет двадцать назад, привез ее из Европы. И с тех пор птица особо и не менялась. Да и характер. Молодые любопытны, повсюду суют свой нос, совсем не против человеческих прикосновений, обычно следуют за интересными людьми, а цикл их жизни особенно длинный — новорожденный птенец сгорит лишь через года два, а то и три.

Поэтому Сириусу достался крайне непоседливый спутник. Это все же разумное существо, согласившееся быть рядом с магом по каким-то своим резонам, оно будет с удовольствием защищать хозяина, но вот выполнять его поручения — придется уговаривать. Получил в спутники феникса — вовсе не то же самое, что открыл фонтан драгоценных целительных слез. Перья из хвоста отдает лишь сам, носить на себе посторонних не будет, зато с удовольствием послушает все разговоры. В книге написано, что даже советы может дать. Сириус пока не понял, как именно строится связь феникса и человека, но птицы не умели говорить и думать словами, как василиски. Видимо, какие-то образы.

Пух начал превращаться в перья как раз к отъезду на каникулы. Да и сама птичка порядком подросла. Теперь в кармане мантии он заметно выпирал и поэтому в поезде поедет в сумочке Ольги. Утро двадцать первого декабря было сумрачным и неприветливым. Сириус уже привычно не выспался, до четырех утра читая книгу про укрепление защиты домов посредством Магии Крови. А вот проснулся он внезапно. Что-то словно ворвалось в его сон с требованием немедленно проснуться. На подушке сидел самодовольный куреныш. И Сириус, повинуясь порыву, посмотрел на птицу. Тот выглядел весьма самодовольным.

— Это ты…

Тут же возникло ощущение правильности вывода. По всей видимости, общение с фениксом будет похоже на ощущение интуиции — только очень громкой интуиции. Тут перед глазами Сириуса вспыхнул пейзаж за окном и зябкое ощущение.

— Да ты забавный! — Сириус теперь сам погладил птицу по голове, отчего феникс заклокотал что-то довольное.

— Сири, что такое? — из ванной вышел Ремус.

— Феникс научился общаться. Представляешь, даже визуальные образы передает.

— Интересно. Смотрю, этим он смирил тебя со своей персоной?

— Да я давно смирился. Только беспокоит потенциальное повышенное внимание. У меня его и так много.

На каникулы ехали в поезде. Под непонимающими взглядами школьников, слизеринцы с гриффиндорцами занимали купе, где тут же принялись что-то бурно обсуждать, бросая недовольные взгляды на всех, кто неосторожно заглядывал в купе. А коридоры патрулировали две старосты — гриффиндорская и слизеринская.

— Что говорит Лу насчет помолвки? — интересовалась Нарцисса. С переездом в мэнор она практически перестала общаться со своей свитой, предпочитая им общество Софи, Лили и Ольги.

— Они с Дореей, кажется, получают взаимное удовольствие от постоянного переноса этой знаменательной даты.

Циссы хихикнула: из старшего поколения эти двое ладили лучше всех, но часто их общение сводилось к обоюдным подколкам и шуткам. Теперь они получили потрясающую возможность вести военные действия: помолвка их детей должна быть потрясающей.

— И в чем причина спора?

— Дорея настаивает на балу в честь Вальпугиевой Ночи, и я с ней согласна больше, чем с мамой, потому что Лу хочет объявить о помолвке на первом осеннем приеме. Время от времени им в голову приходит гениальная мысль подать объявление в газету летом, чтобы все сходили с ума от недостатка подробностей до осени, но каждый раз в итоге отказываются от этой идеи, — Лили называла Лукрецию то мамой, то по имени. Возникала небольшая путаница, но близкие уже привыкли.

— А они в курсе, что Джим уже решил праздновать свадьбу этим летом?

— Они сделали вид, что не поверили ему.

Цисси расхохоталась, а Лили лишь мягко улыбнулась.

— И что, вам позволят пожениться этим летом?

— Не знаю. Джим, Сириус и Ольга решили сдавать экзамены экстерном.

— Эти трое смогут. А Рем? Как же он без своих друзей?

— А Рем считает, что он вполне может себе позволить такую роскошь, как школа, — ответила Лили.

— А ты?

— Я не знаю. Если Джим сдаст… То вряд ли кто сможет переубедить его устраивать свадьбу этим летом. Тогда я бы хотела перевестись на домашнее обучение. А если нет — то я тоже могу себе позволить такую роскошь, как школа.

Девушки опять рассмеялись. Это было известной шуткой, берущей свое начало в искреннем возмущении Сириуса. Обязанности Лорда, Ученичество, куча книг, которые Блэк раскидывал во всех местах, все это отнимало так много времени, что он иногда забывал поспать. Джиму было ненамного легче, но у него хотя бы обязанностей Лорда не было. А тут еще он мог забыть написать сочинения по теме, которую и так мог рассказать с закрытыми глазами. О чем частенько несдержанно и говорил преподавателю. И каждый раз ожидаемо получал отработки. Минус два часа времени.

— Школа — непозволительная роскошь! — сказал он тогда Джиму. — Я давно могу сдать многие предметы, но вынужден плестись со всеми по одобренной министерством программе. А у меня времени нет! А если и есть, то я лучше хохочары на дверную ручку наложу, чем буду механически переписывать историю создания какого-то ненужного заклинания!

— Скажем так — не все предметы мы можем сдать сейчас, — осторожно влез Джеймс.

— А какие не можем? Защиту? Не смеши меня! Или трансфигурацию?

— И защиту, и трансфигурацию. На защите никто не попросит тебя размазать экзаменатора тонким слоем по стеночке. Там попросят продемонстрировать заклинания, которыми мы сроду не пользовались. То же самое с остальными предметами.

— Вот. Еще один резон поскорее линять отсюда. Мы изучаем такие заклинания, которые по силам всем и при этом дают основные навыки. Но нам-то с тобой они не нужны. А если понадобятся, то прекрасно выучим и сами.

— Но сдать ЖАБА сейчас мы не сможем, — поставил точку в разговоре Джим. — Но можем подготовиться, если тебе не жалко потратить остальную часть учебного года на изучение школьной программы.

— А зачем нам ЖАБА? — просиял Сириус, — Можем просто бросить, все равно на работу времени не будет — дела семьи и все такое…

— Нет! — строго проговорил Джеймс, — мы получим эти оценки. Потому что я не хочу изучать школьную программу лет в шестьдесят, когда наши дети отберут у нас заботы о семье и мы решим устроиться в министерство.

Лили здраво оценивала свои силы: ей не хватит упрямства, силы воли, а главное — просто сил, чтобы изучить за полгода программу седьмого курса. Конечно, события последних месяцев так все перевернули, что девушка, как и ее друзья, как-то внезапно повзрослела и теперь школа не казалась ей центром мира. Жизнь за ее пределами была гораздо интереснее. Но она вполне могла остаться в школе. Ведь Марлин и Касси точно не будут пробовать сдавать экзамены. А есть еще Ремус. И Цисси.

Лили хотела бы добавить «и Северус», но понимала, что ее прежние дружеские отношения навсегда канули в лету. Изменилась она. Став Пруэтт, она ведь не просто стала частью рода, вместе с защитой и силой пришло много всего. Вот поджигать взглядом, например. Маглорожденные не имеют столь ярко выраженных талантов. А еще у нее незаметно менялся характер. Свободнее, смелее… наглее и задиристее. Да и как не стать, когда приезжаешь на выходные в свой новый дом, а два шебутных кузена всячески веселят и подкалывают. Или когда забираешь маленького проказника Калеба от МакГонагалл, по дороге пытаясь отчитать его за шалости, а он в ответ обнимает и радостно говорит «Старшая сестра — это классно».

Лили, как и многие маглорожденные ведьмы, с каждым годом все больше отдалялась от своей настоящей, родной семьи. Им тяжело понять ее. А ей — их. Рассказы о школе — словно рассказы о другом мире, приходится даже слова подбирать, ведь большинство им попросту непонятны. И сестра, которая всячески показывает свою нелюбовь… Нет, Лили по-прежнему любила своих родителей и сестру, но это было мучительно. Мучительно видеть, как их пути расходятся, как они все больше не понимают друг друга. С Пруэттами было проще. Это был мир, в котором Лили живет. И это был их мир. И попав в него полностью, девушка не могла остаться прежней.

Как и Северус, из нелюдимого полукровки превратившись в одного из Блэк. Наверное, семьи ему всегда не хватало — он тоже стал другим. И с каждым днем менялся все сильнее. Становился увереннее. Как сказала Нарцисса, в Северуса все больше проникает дух Блэков. Теперь они были другими. Где те дети, что дружили в детстве? Где те двое, что еще год назад вместе учили зелья?

Кроме того, Нарцисса сказала ей, что Северус в нее влюблен. А увидев недоверчивое выражение лица подруги, долго смеялась. До икоты. Поэтому теперь и самой Лили было неуютно — как вести себя с человеком, который хочет от тебя не просто дружбы… А она ведь его обнимала… практически на шее висела… и просила подсадить, когда мамин кот на дерево залез… понятно, почему Джеймс ревновал. Похоже, в отношении чувств Северуса была слепа лишь сама Лили. И теперь не знала куда себя деть. Особенно когда все так хорошо с Джеймсом.

Иногда ей было стыдно за свое счастье. Потому что она была настолько счастлива, что вообще ничто не могло огорчить ее надолго. Новости из-за стен школы пугали ее, заставляли замирать и лихорадочно думать о страшном и жестоком мире… Но через секунду ее нежно обнимал Джеймс. Или они с Сириусом начинали дразнить друг друга, кидаться предметами без использования палочки, рассказывать забавные случаи из прошлого. Или Калеб, ее маленький солнечный братик, подкрадывался к ней с просящими глазами и очередной домашней работой. И ее вновь наполняло ощущение счастья.

Лили всегда была чувствительна к чужому настроению, и она чувствовала, что люди вокруг нее вовсе не так беспечны. Вот Сириус вечно напряжен, словно готовясь к атаке в любую минуту. А Джеймс собран и даже немного взвинчен, потому что чувствует Сириуса, а никакой атаки все еще нет. Цисси вот то грустит, то напротив — безудержно веселится. У Софи в голове творится что-то явно термоядерное, ведь она вечно напряжена. Марлин язвит и веселится — она наконец-то нашла себе идеального друга в лице Касси. Ремус спокоен и собран.

А вот Оля волновалась. И боялась. И о чем-то переживала. И чем-то была огорчена. При условии, что весь этот водоворот чувств сменил ее прежнее счастье с оттенком горечи, Лили больше всего волновалась за подругу. Еще совсем недавно лишь в ее обществе она не чувствовала мук совести от своего беспричинного счастья. Ольга тоже была счастлива. Иногда в ней проскальзывало что-то печальное, но оно пропадало, словно девушка старательно гонит эти чувства прочь. Но не теперь.

Блэк-мэнор сиял чистотой, носились домовики, наводился последний блеск, а в центре холла стоял недовольный Арктурус. И смотрел он только на внука. Они вошли в холл вшестером — Сириус привез с собой Ремуса, а Андромеда с Нарциссой решили не заезжать домой даже приличия ради, для Кассиопеи и Ольги мэнор и вовсе был основным местом жительства.

— Что? — недовольно спросил Сириус, передавая свои чемоданы домовикам.

— Что творится в этом доме? Что это… за гирлянды? Колокольчики? А елки-то тебе чем помешали?

— У нас Рождество. Нормальное. Магловское. Которое праздник, а не Йоль с обязанностями и традициями. Поэтому дом украшают к Рождеству. И гостей будет много.

— А библиотеку-то зачем?

— Чтобы ты, дедуль, — весело ответила Андромеда, — не смог укрыться от новогоднего настроения.

Старший из Блэков гневно буравил своих внуков фирменным взглядом, который на них не работал.

— Сириус, они у тебя окончательно разболтались! — вынес он свой вердикт.

— Они у меня осмелели и начали нормально жить, — парировал Сириус, — а то ходили по струнке, аж противно было. Где Дипси?

Главный домовик тут же появился перед Сириусом.

— Комнаты для гостей готовы? А для Йоля все подготовили?

И Лорд, подхватив деда под руку, ушел вверх по лестнице, подмигнув на прощание Ремусу. Тот лишь устало покачал головой. Он уже и сам мечтал, чтобы Сириус с Джеймсом закончили школу, и этот бешеный круговорот, начавшийся первого сентября, наконец-то закончился. Ремус мечтал банально выспаться. И желательно неделю подряд. А не работать по ночам ушами для Блэка — тот, как оказалось, особенно хорошо думал вслух. Желательно, чтобы ему еще и вопросы наводящие задавали. А Ремус, несмотря на свою внешнюю флегматичность и желание передохнуть от груды событий, все же был невероятно любопытен и просто физически не мог заснуть, если видел желание Сириуса поговорить.

Ольга отнесла нахохлившегося феникса в библиотеку. Там, возле двух кресел, уже установили насест для птицы. Как, впрочем, и в спальне Сириуса.

— Ты теперь будешь здесь жить, — говорила она алой птице. — Здесь по вечерам людно, а Сириус любит разговаривать с дедом. Тебе понравится.

Феникс с видом ревизора прошелся по жердочке, спрыгнул вниз, на чашу для пепла, ведь насест был приобретен на вырост, и недовольно заклекотал.

— Дай угадаю: ты здесь замерзнешь? — улыбнулась Ольга.

Феникс согласно закивал. Ольга позвала домовика и отдала все еще безымянному фениксу один из своих многочисленных вязаных шарфов. Феникс сразу же устроился в шерстяном гнезде и прикрыл веки — собрался спать. Кто бы мог подумать, что эти вообще-то весьма величественные птицы в первый год своей жизни походят то ли на милых котят, то ли на добродушных щенков, то ли вообще на мультяшных персонажей.

От библиотеки до Крыльев девиц было идти минуты две. По меркам этого дома-замка комнаты находились в непозволительной близости от общедоступных помещений. Поэтому у Ольги было время пройтись без привычной маски. Ведь ей было горько. А еще страшно. Их с Сириусом свадьба раз и навсегда связала их судьбы, даже ее имя магическим образом заменилось на всех официальных бумагах. Но, когда она шла тогда к Сириусу, она надеялась, что они станут ближе, что они будут вместе… а все стало только хуже.

Он избегал ее. Со дня их внезапной свадьбы он ни разу не поцеловал ее. Все их личное общение сводилось к прогулкам с фениксом, но Оля настолько боялась оборвать и эти встречи, что не задавала вопросов. Только старалась не расплакаться от страха. Страха, что она что-то сделала не так. Вот только у Оли не было никаких мыслей о том, где она допустила ошибку. Да и ошибку ли?

Но вот жила она по-прежнему в своей синей комнате. И даже не знала кому можно пожаловаться на жизнь. Да и на что жаловаться? Что ее муж, проведя с ней ночь, теперь старательно ее избегает? Вот и оставалось Ольге возиться с фениксом и учиться.

— Оль, — в комнату влетела Касси, — я тут подумала: а я могу Марлин пригласить на Рождество? Я такая необязательная — забыла ей предложить и забыла у Сириуса спросить. А сейчас узнала, что к нам на эти праздники половина Англии в гости приезжает и подумала…

— Я спрошу у Сириуса, — поспешно ответила Оля, хотя только и успела сменить уличную теплую одежду на домашнюю.

И сбежала из комнаты до того, как сама передумает. Все настолько измотало ее, что она была готова уже хоть на какой-то ответ. Пусть этот ответ и будет ей неприятен. Поэтому она шла по коридорам особняка настолько быстро, насколько вообще позволяли приличия. Сириус тоже должен быть в своей комнате: даже ему нужно переодеться.

И она не ошиблась. Он, видимо, только сел за стол, потому что бумаги на его столе лежали одной высокой стопкой, а Сириусу требовался размах, чтобы закончить дела. Да и самопишущего пера пока не было видно.

— Оля? Что-то случилось?

Всего на мгновение Оля подумала, что сначала нужно спросить про Марлин, но вмиг откинула эту мысль — тогда она точно не спросит то, что ее волнует.

— Ты меня избегаешь. Что я сделала не так?

— Сделала не так? — сказать, что Сириус удивился — значит ничего не сказать.

— Ты… ты даже…

И девушка растеряла свою хваленую смелость, потому что попросту не знала, что сказать.

— Не говоришь со мной. Даже в одной комнате не остаешься.

Сириус лишь опустил взгляд и вздохнул. Он не знал, как объяснить ей, что просто боится ей навредить. И так много натворил. А она еще ребенок. А тут он — взрослый неотесанный мужлан, пусть и выглядит максимум на двадцать. Но Оля, всегда решительная и предпочитающая действия разговорам, уже пересекла комнату и, нарушив все правила приличия, села к нему на колени. И сама потянулась к губам. И он ответил на поцелуй. Прижал ее ближе к себе, обнимая за талию и положив ладонь на затылок. А уже через минуту он как-то внезапно поднял Олю, выставил прямо за дверь своей комнаты и жестко сказал:

— Уходи.

Дверь захлопнулась прямо перед ее носом, и с минуту Ольга стояла в ступоре перед нею. Время словно остановилось. Она и не заметила, сколько она так простояла — смотря на закрытую дверь и не видя ее перед собой. А потом слезы сами потекли по щекам. Да что там слезы — это была настоящая истерика, которую девушка не могла и не хотела сдерживать. Она рванула обратно по коридору, стремясь скрыться где-нибудь в тихом месте, но кому-то было угодно, чтобы именно в этот момент дверь мрачного коридора открыла Андромеда. Вместе с ней шел Тед Тонкс. И именно на спокойного хаффлпаффца налетела Оля, из-за слез не видящая вообще ничего.

— Оля? Что случилось? — в голосе Андромеды проскальзывал ужас — она и не представляла, ЧТО могло так огорчить такую, как Оля.

Девушка лишь помотала головой и попыталась вырваться. Но Тед лишь выглядел слабым. Он крепко прижал ее к себе, не давая вырваться.

— Это Сириус! — мигом разъярилась Меди и направилась прямиком к его двери, в которую забарабанила с остервенением. — Выходи!

Прошло еще около минуты, прежде чем Сириус открыл ей дверь. Оля, все еще стремящаяся сбежать прочь отсюда, не могла не посмотреть на него. Сквозь слезы мир казался через чур расплывчатым, но Блэк выглядел каким-то уж слишком растрепанным.

— Оу, — неожиданно произнесла Меди и тут же начала командовать, — Тед, отведи Олю, пожалуйста, в розовую гостиную. Рудди!

Последнее она уже проорала и тут же появился домовик.

— Проводи их в розовую гостиную и принеси миссис Блэк чаю. Крепкого и сладкого. А ты, — Меди начала что-то выговаривать Сириусу, но Ольга это уже не услышала, потому что дверь полутемного коридора закрылась за ней и Тедом, который вел ее, обнимая за плечи.

Розовая гостиная была одной из многих маленьких уютных комнат. Этот дом был слишком большой для одной семьи, а еще на каждом этаже было по несколько таких вот комнат — гостиных, которыми никто и не пользовался. Светлая комната в бело-розовых тонах была уставлена довольно лаконичной, даже строгой мебелью, что заметно принижало градус ее девочковости. Тед усадил Ольгу на кресло у окна и достал из кармана носовой платок. Вполне обычный платок, а не трансфигурированный из чего попало. Ольга, отчаянно хлюпая носом, приняла его и попыталась привести себя в порядок.

— И что случилось?

— Ничего.

— Когда случается ничего, люди бегают по коридору в слезах? Вряд ли. Открою тебе страшную тайну: я учусь на доктора сразу в двух местах: в святом Мунго и обычном магловском институте. И знаешь, врачи почти как священники: нам можно рассказать все, а мы никому не расскажем.

— Я не знаю, кто такие священники, — ответила Оля.

— Просто люди, которые готовы выслушать и сохранить услышанное в секрете. Что случилось?

— Он… он…

— Сейчас ты скажешь — избегает? Это весьма обычная фраза для таких случаев.

— Да.

— И ты думаешь, что он избегает тебя потому что…

— Не знаю! Наверное, я… что-то не так сделала… или что-то не сделала… Или больше ему не нужна.

На этом моменте Ольга снова разревелась, громко всхлипывая и закрывая платком практически все лицо, благо размер позволял.

— Знаешь, а я могу тебе сказать, что ты сделала.

— Что? — она удивленно посмотрела на Теда.

— Если такая красивая девушка вылетает из комнаты более взрослого, а главное — крайне напряженного парня, а потом он появляется босиком, с не до конца просохшими волосами и косо надетой рубашке, то ответ только один. Думаю, ты и сама знаешь его.

Оля морщилась и смотрела на Теда. У него было доброе лицо. С ямочками на щеках и курносым носом. А серо-зеленые глаза смотрели на Олю с добротой и совсем чуть-чуть — с усмешкой.

— Не знаю, — честно призналась она.

— Андромеда говорила мне, что Сириус считает себя неправым, что столь рано сделал тебя своей женой.

— Он…

— Вы оба слишком много думаете и ищете проблему только в себе. Это даже забавно. Нет, он ни в кого не влюбился. И жалеет лишь о том, что его жене всего пятнадцать лет и девушки в твоем возрасте ходят на вечеринки, гоняют женихов и учатся водить машину.

— Тогда почему он меня избегает?

— Вероятно, потому, что ты его привлекаешь в весьма определенном плане, а он считает тебя слишком юной, а себя — слишком несдержанным, — усмехнулся Тед.

— То есть он… Но ведь мы уже, — тут Оля запнулась и покраснела.

А Тед уже не скрываясь расхохотался:

— И видимо, в своих опасениях он все же несколько прав.

— Нет! — вскрикнула Оля, а потом опять зажала рот ладошкой и покраснела.

— Выпей чаю, — он протянул ей кружку, — и сахара побольше положи. Он нас счастливее делает.

Но даже сахар не смог поднять настроение Оли. Она отказалась идти на обед и остаток вечера провела в комнате, уткнувшись носом в первую попавшуюся книгу. А на деле — жалела себя и лила горькие слезы. Но когда перед сном она вышла из ванной, на прикроватном столике стояла ваза с букетом Снежных Роз — цветов еще более редких и волшебных, чем Ночные Лилии. Это были цветы белого цвета, даже с оттенком в снежную голубизну, словно они немного замерзли. А стебли и листья этих цветов были не привычного зеленого цвета — они такие же белые, как и сами цветы, только кончики листьев были очерчены зеленым. Розы были холодными на ощупь, а над ними прямо в воздухе появлялись снежинки. От букета распространялся запах морозной свежести, густо смешанный с ароматом садовых роз. А вот сами цветы были скорее похожи на пионы, розами они назывались исключительное из-за запаха.

Около вазы лежала простая белая карточка: "Прости. Я бесчувственное чудовище, но не могу иначе". Вполне в духе Сириуса. Максимально честно, самокритично и беспощадно. Вроде и извинился, но совсем не утешил.

А виновник Ольгиных печалей привычно коротал вечера в библиотеке.

— Так и знал, что ты здесь, — в комнату вошел Ремус, улыбаясь своей привычной, словно виноватой улыбкой.

— Ну да. Все знают, где меня найти в этом доме.

— Тебе пора кабинет заводить, — Ремус кивнул на гору бумаг.

— У Лорда кабинет примыкает к супружеской спальне. Эти комнаты еще не ремонтировали после того, как дед съехал.

— И что мешает тебе в них въехать?

— Спальня супружеская.

— А ты как раз женат. Уже даже светскую свадьбу назначил. Цисси вот сегодня мне все уши прожужала, что двадцать второго придут портные.

— Не напоминай.

— Это как-то связанно с сегодняшним скандалом Андромеды? — поинтересовался Ремус, но Сириус словно опомнился.

— Что ты стоишь? Садись, деда сегодня не будет.

— Спасибо, я уже осведомлен об особом отношении Блэков к этому креслу. Я лучше на полу. Не хочу становиться твоим советником.

И Ремус обошел столик, сев у самого огня. Сириус, вздохнув, сел с ним рядом. Еще и забрал со стола бутылку и два стакана.

— Выпьешь со мной?

— Ты очень много пьешь.

— Привычка.

— Привычка?

— Не поднимай брови, это с тобой я спивался в своей прошлой жизни.

— Я? Спивался? И что же подтолкнуло меня пьянствовать с тобой?— морщился Люпин.

— Взаимное непонимание, которое привело нас к крайне неприятным последствиям.

— К каким же? Неужели мы сумели рассориться, предать друг друга или еще что?

— Не совсем… мы перестали друг другу доверять… Точнее — мы никогда особо и не доверяли, но при этом старательно друг о друге заботились.

Ремус расхохотался, едва не подавившись предложенным напитком.

— И как же так?

— Ммм… А почему бы и не рассказать? Мы с Джимом после школы мало тебе доверяли. Точнее — я. Джим добрее. Просто после школы мы все поступили в аврорат, даже прошли начальное обучение, сдали первые экзамены и получили звание стажеров.

— Ух ты! Вы все же оставили министерство целым?

— Не такие уж мы разрушительные, — улыбнулся Сириус, — к тому же — ты был с нами. Но почему-то именно в этот момент откуда-то вышла правда о твоей проблеме… а ты не стал врать и тебя исключили. А мы с Джимом повозмущались, но остались. Это немного подозрительно, хотя и логично: но вскоре Дамблдор предложил тебе что-то вроде работы. Ты ведь попал в самый эпицентр скандала, Джим вот даже пытался с этим бороться, но его связей было мало. И тебя никуда не брали на работу. Твой отец был еще жив, денег хватало, но ведь счета не бесконечны, а ваша семья особо и не экономила. А заняться тебе хотелось хоть чем-то.

— И что же мне предложил директор?

— Следить за оборотнями.

— Вступить в стаю? Я?

— Ну да. Оборотень из тебя, откровенно говоря, так себе.

— Да вообще никакой!

— Но ты согласился. Уж не знаю, как ты там выживал, но появлялся у Джима редко, говорил и того меньше… А в ордене появился предатель. Тех же МакКинтонов нашли, несмотря на особые заклятия. Или вот братьев Пруэттов выследили вне поместья — тоже редкость. Мы подозревали кого-то из молодых, но выяснить и доказать не было возможности. И я думал, что это ты…

— Подожди, орден?

— Орден Феникса, организация Дамблдора для борьбы с Волдемортом и пожирателями. Мы все, включая Лили, были ее членами.

— И ты подумал, что это я передаю информацию?

— Согласись, ты был подозрителен. На собрания ордена приходишь всегда, а вот посидеть в гостях у Джима — почти никогда. К слову, ты подозревал меня. Я тогда общался с Нарциссой… с ее тенью. Она ведь вышла там, в том мире, за Малфоя. И хотела уйти от него, но одновременно боялась этого.

— А почему не ушла?

— Малфой заделал ей ребенка. Для Нарциссы ребенок — самое главное в жизни. В общем, из-за общения с женой пожирателя, к тому же моей родственницей, от которой я, якобы, отказался, казалось тебе подозрительным. А еще я… ну тот еще кобель. Особенно в то время. Причем вообще не смотрел — где, с кем. А дамочки из высшего общества по-прежнему охотились за моей фамилией. И в Ордене я дежурил чаще, чем кто бы то ни был. У Джима семья ведь, а ты вечно на заданиях. А я — одинокий, вредный и ищущий адреналина.

— Если кратко: то в своем худшем настроении?

— Ну да. И когда настало время выбирать хранителя для Поттеров, я отговорил Джеймса от твоей кандидатуры. А когда вину скинули на меня, то ты в это поверил. Потом все открылось, мы вроде как раскаялись и поняли, что были не правы, но…

— Сколько мы нормально не общались?

— Долго. Я обижался за то, что не проверил, ты — что не верил. А потом напились. Сильно. И пили почти каждый вечер в течении пары месяцев. Да и потом вдвоем мы все чаще пили. Разница лишь в том, что ты пытался жить дальше, а я просто спивался.

— И сейчас тоже решил спиться?

— Немного забыться. Отрешиться от проблем.

— Я так понимаю, проблема голубоглаза и имеет золотую косу ниже колен?

— Все-то вы вечно знаете…

— Сири, у меня ведь нюх оборотня, помнишь?

— Да вроде да.

— И я тебе не раз говорил, что у человека даже настроения пахнут особенно?

— Ты это к чему?

— К тому, что от тебя за версту несет похотью. Вот только хочется тебе не абстрактно кого-то, а определенную девушку.

— О, Мерлин, ну может хватит об этом? Мне уже Меди поковырялась в голове чайной ложечкой!

— С чего хватит? Ты бы ее спросил? От нее, знаешь ли, запах идет вполне похожий. Как ты сам бы сказал еще год назад — при одном твоем виде она готова на все.

— Я такое говорил? — поморщился Сириус.

— Ага.

— Кошмар. Какой-то я бестактный был… и самоуверенный…

— И не сильно изменился с тех пор.

— Но ей пятнадцать, Рем!

— И что? Когда тебе это мешало?

— Вообще-то в моей черепушке живет взрослый человек!

— Который явно забыл две вещи. Первое — маги взрослеют даже быстрее маглов. Второе — лет с четырнадцати до восемнадцати все только о сексе и думают. Все. Включая Лили, которая каждую вторую фразу Джима понимает совсем не так, как ее произносит наш Сохатый.

— Нет. Нарцисса мечтает о свадьбе и белом платье.

— Это ты просто ее плохо знаешь. А при моем слухе я прекрасно знаю, о каких пошлостях наши дамы болтают в своей комнате.

За завтраком к Блэкам присоединились еще двое. Это были мальчик и девочка одиннадцати и четырнадцати лет. Они несколько неуверенно шли за Сириусом, а едва они вошли в зал, как на них сошлись непонимающие взгляды. В основном потому, что девочка была невероятно похожа на уже покойную Кассиопею Блэк — жену Арктуруса.

— Это Элладора и Эдуард. Они внуки Мариуса Блэка. И, в отличие от своего деда, они волшебники. Поэтому я решил пригласить родню на Йоль.

— А их отец? — пораженно спросил Арк. — У Мариуса точно был сын, он — волшебник?

— Нет, наш папа не может колдовать, — ответила Элладора, — а мама тоже сквиб. Они очень удивились, что мы оба получились магами.

— Папа — тоже сквиб?

— Если вы имеете в виду — может ли он видеть магию, то — да.

— Томас Блэк, — перехватил слово Сириус, — согласился, что его детям будет лучше, если мы введем в род его семью. Всех четверых. Думаю, они прекрасно устроятся в маленьком домике у моря. Там всего шесть спален, а они хотят себе небольшой дом. А вы садитесь.

Сириус занял место во главе стола, а дети поспешно шмыгнули в самый конец.

— Где ты их нашел? — пораженно спросил Арк.

— На свитке истинного древа рода Блэк. Очень познавательно, знаешь ли. Отражает всех, в ком есть хотя бы крупица блэковского звездного огня. Я решил, что грех разбрасываться двумя магами.

— А где они учились?

— В Дурмстранге. Томас послал их туда, чтобы избежать неловкости с истинными Блэками.

Гости начали прибывать к закату. Никаких пышных платьев и смокингов — все в простой удобной одежде, с корзинами, в которых вино, фрукты и овощи из теплиц и погребов. Ольга принимала горы букетов — оказывается, их принято дарить хозяйке дома. Девушка подозревала, что этими цветами можно уставить весь этот огромный дом. Розы, лилии, орхидеи. Впрочем, Фабиан протянул ей букет полевых цветов — ромашки и васильки, да пару колосков незрелой пшеницы.

— Как ты их нашел в декабре?

— У каждого дома свои теплицы. Блэки выращивают редкие магические сорта, а у нас под стеклом настоящее поле с разнотравьем, — ответил ей Пруэтт.

— Он не врет, — Лили подвинула кузена и крепко обняла подругу. — Как тут у вас, справляетесь?

— Нарцисса умирает в экстазе, — улыбнулась Ольга, — поэтому я только встречаю гостей. Да и что готовить? Не светский прием же.

— Зато интереснее. А где Сириус?

— Джим уже приехал и они пошли устраивать на лугу местный филиал весны.

— В смысле?

— Празднуют ведь на улице. Они поднимают температуру места, чтобы мы могли ходить без шуб и курток.

— А так вообще можно?

— В России так часто делают, — пожала плечами Ольга, — с теми морозами вообще с октября по апрель из дома выходить не хочется.

Тут в дом прибыла Вальбурга, Оля зябко поежилась — мать Сириуса относилась к ней… странно. Впрочем, как и к своему сыну. Поэтому Ольга ее откровенно побаивалась. А вот Орион уже спешил навстречу к Леди.

— Оля, ты как всегда превосходно выглядишь, — ей протянули букет из настоящих пионов.

— Какая красота! — вырвалось у нее. — Ой, спасибо за цветы и за комплимент.

— Сириус сказал, что ты любишь пионы.

— Надо же… запомнил.

— Блэки на память не жалуются, — Орион присмотрелся к погрустневшей девушке. — Красавица, ты что это такая печальная?

— Просто… устала, наверное.

— Ну смотри. Сегодня нельзя грустить, помнишь?

— Конечно. А вы уже можете на поляну проходить. Думаю, Сириус с Джеймсом уже закончили.

Они действительно довольно быстро справились с этой задачей: нужно было растопить снег, высушить почву и только потом накладывать что-то вроде полога, который давал тепло. По сути, это был некий источник тепла: в центре полусферы температура была где-то в районе двадцати градусов, а чем дальше в краям, тем холоднее становилось. Словно подходишь к импровизированной печке, только эта печка пахнет поздней теплой осенью.

Домовики начали таскать дрова на костры. Обычно семья ставила один костер в центре, но Блэки праздновали слишком большим составом — пришло много семей, поэтому решили разводить три костра, расположив в углах правильного треугольника. А вокруг трех больших костров разожгли двенадцать поменьше. Работали практически все — особенность праздников круглогодичного цикла. Никто не должен сидеть без дела. Разжигались костры, приносились из кладовок столы и лавки, грубая мебель накрывалась белоснежными скатертями, а на жесткие лавки бросали узкие перинки и подушки. На столах появлялась еда. Хлеб, овощи, различные пирожки и булочки. Даже уличный воздух быстро наполнялся ароматом корицы, на столах стояли крупные свечи, составленные группами в центре венков из веток дуба.

Магловские традиции ведь пошли от магических. И Йоль был чем-то неуловимо похож на описания кельтского праздника, но все равно другой. Не было никакой омелы. Лишь повсюду ветки дуба, сплетённые в виде венков. Никакой нарядной елки, рождественских гимнов и песнопений. Зато общим являются костры, свечи, корица и колосья пшеницы. На Йоль положено надевать новую одежду и обувь, веселиться и строить оптимистичные планы. Чем оптимистичнее — тем лучше.

Впрочем, сам праздник начинался лишь после заката — праздновали ведь самую долгую ночь в году. Разжигали три больших костра, привели большого быка. Альфард потратил много времени, чтобы разыскать настоящего — живого. И мужчины должны были убить это разгневанное существо.

— Почему нельзя обойтись без подобных церемоний? — поинтересовался Северус.

— Демонстрация силы и все такое, — пожал плечами Альфард.

На трех кострах жарили мясо, подогревали глинтвейн, люди собирались в группы и вновь расходились, смеялись и шутили. Ольгу подцепила под руку Лили и теперь девушка вынужденно ходила за неуемной гриффиндоркой, которая, кажется, поставила себе цель не дать подруге заскучать. Поэтому Оля могла лишь бросать тоскливые взгляды в сторону Сириуса, пока тот о чем-то разговаривал с Карлусом и Орионом.

— Прямо перед вашими каникулами, — говорил Карлус, — Дамблдор собрал многие…ммм… условно-светлые семьи. То есть меня, Уизли, МакКинтонов, Лонгботтомов… Только Пруэттов не было.

— Лорд уезжал из страны, — сощурился Сириус.

— Велся разговор об участившихся нападениях на маглорожденных и на те чистокровные семьи, которые отказывались сотрудничать с пожирателями. Ты это и сам знаешь.

— И что решили?

— Пока не это главное. Если хочешь, я могу показать тебе воспоминания о вечере в думосборе. Но сразу скажу, что меня обеспокоило: Дамблдор сказал, что Волдеморт очень силен. Намекал, что он в погоне за силой зашел так далеко, как уже давно никто не заходил.

— Мы с Джимом думали, что Волдеморт нашел один из запрещенных дневников.

— В смысле?

— Когда мы с Джимом взялись за изучение путей магистра, Ремус нашел кое-что интересное. Звание магистра — это конечная цель тренировок, которые развивают и тело, и разум, и магические силы. Редкое сочетание. Сила магистров не только тяжело дается, она еще и способна свести с ума, увести не по тому пути. И были те, кто создавал другие дороги. Их называли запретными дневниками. У Ремуса даже где-то есть имена трех особо отличившихся создателей.

— И в чем же отличие?

— В путях достижения. Именно из-за всяких умельцев Ученичество стало запретным. Магистр должен развиваться равномерно, эти же делали упор именно на тренировку магических способностей. И тренировали их… весьма специфически… и… для того, чтобы стать магистром, необходимо также позаботиться о психической стабильности. И о том, что даже Маг Жизни не будет вечным Ангелом в белом.

— В смысле?

— Нам с Джимом предстоит найти кого-то, достойного смерти. Это обязательно. А вот те, кто занимался по дневникам, выбирали множественное убийство, выжигая в себе сострадание. Наверное, это и правда делает их сильнее в меньшие сроки.

— И ты хочешь сказать, что Волдеморт решил пойти этим путем?

— Мне так кажется. Иначе откуда у него такая магическая мощь? Такие сильные маги сами по себе рождаются очень редко и только в очень сильных семьях, а Волдеморт не из такой.

— Стоп! — в разговор вступил ранее молчавший Орион, — то есть ты знаешь, из какой семьи Волдеморт?

Сириус вздохнул: проговорился.

— Его настоящее имя Том Марволо Риддл. Он учился на год позже мамы, она о нем даже рассказывала.

— И тот милый молодой человек из ее рассказов — это нечто? Что он с собой сделал?

— Вот этого я не знаю. Знаю лишь, что раньше его так звали.

— Риддл — не магическая фамилия.

— Конечно. Он полукровка. Чей — пока не знаю. Но если его фамилия не значится в твоей чистокровной базе данных, то колдуньей была его мать.

— Вернемся к Дамблдору, — напомнил о себе Карлус. — Каким бы путем не воспользовался Волдеморт, итог в том, что даже старина Белый Маг не знает, как его уничтожить с минимальными потерями. Он так и сказал — война будет жестокой и сложной. Нужно чудо, чтобы его победить.

— Или хорошо продуманный план, — задумчиво закончил Сириус.

— Джеймс говорил, что ты что-то знаешь о будущем.

— Сейчас его уже и не осталось, я слишком сильно все поменял. Но… Дамблдор ведь знает о наследстве Певереллов?

— А кто не знает?

— Нет, я о том, что последнего мальчика в роду нельзя убить?

— Возможно. Это было написано в одном учебнике о странных ритуалах, которые так до сих пор и не раскрыты.

— А заклятье по защите ребенка — оно ведь тоже существует?

— Жертва матери? Да, конечно. Дает весьма условную защиту — подает ребенку знак, что его обидчик близко, помогает с ним справится, но с той же Авадой не справится.

— И написано это тоже в какой-нибудь книжке, доступной даже в школьной библиотеке?

— Да что там писать — нужно лишь сильное желание матери и магический выброс побольше.

— Тогда все это можно было спланировать заранее…

— Что спланировать?

— Там, в будущем, ваш внук стал знаменем победы — каким-то образом младенец убил Волдеморта.

— А Джеймс погиб?

— Да. И если прежний план уже не сработает, нужно подумать — как именно Дамблдор попытается все провернуть так, чтобы Джеймс и Лили снова ему доверяли?

— И начать придется с нашей с Дореей смерти…

— Защита Дома-на-костях весьма условна, не так ли?

— Да. Мы просто не говорим, где он находится, потому что защита не действует без Певерелла.

— Может погостите у нас? — сразу нашелся Орион. — Поживете в мэноре, там одно крыло почти полностью свободно…

— Это мило и Дорею я, скорее всего, действительно отправлю к вам погостить, но сам не могу покинуть свой дом. Попробую сам наложить защиту.

— Мы с Джимом, как только получим новые палочки, поработаем над защитой.

Все трое обеспокоенно замолчали. Сириус думал о том, что именно знает Дамблдор. Почему смерть от отраженного проклятья сделала Волдеморта слабее? Ведь сделала, он просто раньше этого не замечал. Он ведь участвовал в стычках на Первой войне — смертей было много, погибли многие чистокровные, а это были очень сильные маги, даже родовые поместья были разрушены. Карлуса и Дорею Волдеморт убил лично, разрушив защиту Дома-на-костях всего минут за десять. А после войны никто уже не лез в родовые поместья, их защита стала нерушимой. Значит, просто маг стал слабее. Но почему?

Размышления Сириус прервал недовольный голосок Нарциссы.

— Что за серьезные мины? Ну-ка веселее! Я хочу удачного года! — и она вручила Сириусу тарелку с дымящимся мясом. — Твоя порция. Самая почетная и все такое. И ты это, тост готовь.

— Да, действительно, — словно опомнился Карлус, — мы как-то забыли, что сегодня нужно радоваться.

И Сириус уже другим взглядом посмотрел на поляну за Блэк-мэнором. Арктурус о чем-то увлеченно спорил с Лордом Розье, Лили с Ольгой весело смеялись над братьями Пруэтт, а Калеб с Эдуардом уже вовсю носились между столов. Собралось несколько семей и все они веселились, насколько вообще возможно быть веселыми во время войны.

Ситуация накалялась все больше, Сириусу даже начало казаться, что он и его семья живут в пузыре, который внешние события затрагивают мало, но из него можно спокойно выйти и самим внести немного хаоса в происходящее. Но то, что горе пока не коснулось никого близкого, не значило, что никто не волновался. Волдеморт не трогал Блэков потому, что они были чистокровным семейством, которое, вероятно, могло присягнуть и ему. А противоборствующая сила (а такая однозначно была) относилась к ним настороженно, ведь открытой поддержки Волдеморта тоже не было. Казалось, что Блэки замерли в шатком равновесии — всего одно движение и их припишут к одной из сторон. Вот только большинство присутствующих здесь знали, что в итоге будет третья сторона.

Спать расходились, когда стало особенно темно — то самое время перед рассветом, самое темное за ночь. Пепел трех костров бережно собирали и уносили с собой. Сириус преподнесет его сегодня на алтарь мэнора, а гости — когда выспятся и вернутся домой.

Огромный зал приветствовал его тишиной и прохладой. Руки Сириуса были заняты — в одной он нес кувшин с праздничным глинтвейном, в другой — чашку с пеплом, поэтому двери перед ним открывал его домовик. Общение с источником силы — вовсе не песнопения и молитвы. Магия предпочитает простые разговоры. И любит честность. Поэтому Сириус осторожно примостил дары на краю алтаря, и сам сел рядом, свесив ноги с высокого камня. Малопочтительно, но эти стены терпели и большее непотребство.

— Итак, — начал Сириус традиционное оглашение планов, — в этом году я планирую закончить школу, потому что времени нет. Завершить первую ступень ученичества, потому что время появится. Женить Андромеду, чтобы не сбежала. Ввести в род своих дальних родственников, а то совсем уже заелись Блэки — сильными магами разбрасываться. Еще… Эх, а нельзя ограничиваться полугодом? Или придумывать планы по ходу? Нет? Мне еще нужно феникса вырастить. О, еще скоро приедет этот Леонард, ему нужно помочь в создании собственного рода. Ммм…

— А в твоих планах меня нет? — у дверей зала стояла Оля, небрежно облокотившись на косяк.

— Закрой дверь, пожалуйста.

— Если ты надеешься, что я ее закрою из коридора, то зря, — девушка вошла в зал и захлопнула за собой тяжелую дверь.

— Почему не спишь?

— Планирую стребовать с мужа исполнения супружеского долга.

Сириус от внезапности ответа аж подавился.

— Неожиданно.

Девушка пожала плечами и тоже подошла к алтарю. Даже села на него.

— Ты опять изменилась.

— В смысле?

— Ты теперь похожа на ту девушку, что приехала из России, — улыбнулся Сириус.

— Ммм… Значит, так я веду себя, когда уверена в своих действиях.

— А ты теперь уверена?

— Да. Бессонные ночи помогают разобраться в себе и своих планах.

— И какие твои? Сегодня самое время рассказать их.

— Знаешь, маглы в России строят планы каждый Новый Год. У нас ведь не празднуют католическое рождество, мы отмечаем Новый Год. Очень похоже на традицию магического Йоля, не так ли?

— Думаю, маглы во многих странах строят планы на Новый Год.

— Я хочу просто быть с тобой, — опять совершенно внезапно сменила тему Оля. — Вот так, вполне не амбициозно. Но ведь у каждого свои мечты. Что уж тут поделать, я всегда в итоге хотела этого — большой дом, большую семью, помогать мужу в его делах и самой заниматься… не знаю, чем-нибудь необременительным. Наверное, если Касси перевезет бизнес своей мамы в Англию, то я буду придумывать дизайн упаковок для ее косметики. Можно будет закончить какой-нибудь магловский вуз о рекламе. У нас в России многие получают магловские дипломы по смежным профессиям, но вот рекламы у нас нет. Маглы у нас… странно живут.

В зале на какое-то время повисло молчание. Тишину вновь нарушила Оля.

— Хочу изучить все, что нужно знать Леди, научиться себя защищать, можно еще изучить ментальную медицину. Понять, что любишь ты. Знаю, что ты предпочитаешь магловский французский коньяк, из сладкого уважаешь только мороженое, не любишь тыквенный сок. На завтрак в доме всегда заказываешь омлет, а в Хогвартсе ешь глазунью с беконом. Любишь яйца? Пьешь много кофе. При условии, что и так почти не спишь, видимо, нравится сам вкус. Ммм… ты вообще любишь французскую кухню, да?

— Да. Но не всю. Зачем тебе это все?

— Мне интересно. Я никогда не спрашивала, только наблюдала… сначала считала — неприлично. Потом — что если буду усердствовать, ты… уйдешь…

— А сейчас поняла, что я все же чуть благороднее? — криво усмехнулся Сириус.

— Это я всегда знала… Просто поняла, что я уже лишила тебя выбора. Мы связаны. И связаны на всю жизнь. Бабушка говорила, что сила любви изменяется с прожитыми годами. А счастливый брак начинается сразу после того, как партнеры притерлись друг другу.

— То есть в идеале, силы любви должно хватить, чтобы притереться?

— Да. Может, стоит начать? Я знаю, что ты… Но я люблю тебя. Пожалуйста, позволь мне быть рядом. Возраст — это лишь цифра. Мне всегда говорили, что я выгляжу и веду себя старше своих лет.

— Мне тоже. Но потребовалось умереть, чтобы понять, каким ребенком я был.

— А мне не потребуется.

Конец декабря обещал быть насыщенным. Йоль, Рождество, Новый Год — обычно эти праздники наполняли декабрь ощущением чуда, но в этом году Ольга не чувствовала ничего похожего. Она просто механически жила, с долей страха думая — что загадывать в эти дни? О чем просить высшие силы?

Но двадцать первого декабря она проснулась в чудесном настроении. Лучи солнца не попадали на кровать, но из окна на стену причудливым узором падали тени — солнце ярко светило через тюль. Солнце падало и на Сириуса — он уже сидел за своим столом, что-то тихо диктовал самопишущему перу, заглядывая в толстые книги. Возле него стояла большая глиняная кружка, от которой по комнате расходился знакомый аромат фирменного зелья Люпинов. Все это — солнце за окном, раннее утро, Сириус за столом, наполняло Олю ощущением чуда. Хотелось петь и танцевать.

— Доброе утро.

Сириус оторвался от книги.

— Доброе.

Пауза в комнате была какой-то… интимной. И спокойной. Девушка не выдержала и рассмеялась, упав обратно на подушки огромной кровати.

— Я с утра особенно смешон? — спросил Сириус, вставая со своего места.

— Просто очень хорошее настроение, — ответила Оля, рассматривая причудливую резьбу столбиков кровати.

— Да? — он сел на край кровати, — То есть впереди у тебя крайне напряженный день, а у тебя настроение хорошее?

— Конечно. Есть такие дни, когда самые сложные дела кажутся легко выполнимыми.

Несмотря на то, что Оля спала как раз по центру огромной кровати, Сириус как-то непозволительно быстро преодолел это огромное расстояние и лег на бок, рассматривая девушку. Оля же боролась с желанием прикрыться покрывалом… но ведь уже глупо чего-то стесняться? И именно в этот момент в комнату постучали.

— Это не спальня, а проходной двор какой-то! — выругался Сириус, сам набрасывая на Олю покрывало.

За дверью стоял Ремус с совершенно спокойным выражением на лице.

— Тебе пора собираться, — ровным голосом говорил Люпин, опираясь на дверной косяк, но не входя в комнату, — тебе сегодня Северусу новую фамилию приписывать, не забыл?

— Сегодня — не значит сию секунду, — устало выдохнул Блэк.

— Сегодня — значит с утра, а не вечером, когда ты соизволишь выползти из своей комнаты. И заведи уже себе кабинет! — Ремус отлип от косяка и уже из-за спины бросил, — Если через два часа не соберешься, мы с Джимом и Севом будем ломать дверь.

— Монро, — закрывая дверь позвал Сириус, — принеси нам завтрак сюда, пожалуйста.

Они завтракали за маленьким столиком у окна, все обилие яств, которые натаскали Лорду домовики, с трудом вмещались на миниатюрной столешнице. Оля пила вкуснейший чай, Сириус ароматный кофе. Разговаривали о любимых книгах, и эта тема казалась Оле какой-то… приклеенной.

— К черту книги! — заявила она. — Давай лучше о делах.

Сириус расхохотался, чуть не разлив кофе на себя.

— Вот и поговорили на отвлеченные темы.

— Это я читать люблю. Ты учиться любишь. И нет никакого толку строить из себя скучающих интеллектуалов — мы оба предпочитаем действовать.

— Знаешь, для своих лет я совершил крайне мудрый поступок, женившись на тебе.

— Спасибо, — как ни в чем не бывало ответила Оля. — Что я еще могу сделать для общего блага, кроме как вытерпеть миллион примерок свадебного платья?

— Не знаю. Торжество устраивают Лу и Меда…

— Ремус говорил о кабинете…

В каждом доме всегда есть хозяйские спальни, как правило — самые шикарные в доме. У магов, особенно старой закалки, такие помещения располагались на границе жилой и гостевой зоны дома. Как в шутку говорил Ольге папа — чтобы хозяева не забывали, что они у себя дома на вечной работе. Просторная спальня, как правило, примыкала к небольшой гостиной и кабинету Лорда. По традиции, Лорд, въезжая в рабочие покои, менял обстановку. Считалось дурным тоном оставить любой, пусть даже самый свежий ремонт помещения. Именно поэтому Сириус и тянул с переездом в новые комнаты. Ведь ремонт в доме может делать лишь хозяйка. Меда исполняла обязанности, так сказать, но с момента свадьбы Хозяйкой мэнора являлась Оля и поэтому никто те комнаты и не ремонтировал.

Как только Сириус отправился менять фамилию Северусу, Ольга решительно надела на палец родовой перстень. Теперь на левой руке было уже два тяжелых кольца, символы ее власти, как подумала она сама.

— Дипси! — позвала Ольга домовика.

Дипси был старшим домовиком в доме. Как управляющий или экономка, домовик распределял заботу об огромном поместье среди остальных домовиков, следил за тем, чтобы те хорошо выполняли свои обязанности, проверял все помещения. В общем, он был практически незаменим. И от этого очень важен и горд.

— Где находится кабинет Леди? — спросила она у него.

Эльф посмотрел на руку девушки, мгновенно просиял и радостно произнес:

— Дипси проводит Вас, следуйте за мной.

В Блэк-мэноре для Лорда и его Леди было построено отдельное крыло. Даже не крыло, а что-то вроде небольшой башенки в три этажа. На первом были два кабинета и просторная гостиная, выходящая окнами в небольшой ухоженный сад. На втором — огромная спальня и будуар хозяйки, а третий представлял собой небольшую оранжерею со стеклянной крышей. Говорят, многие Леди Блэк увлекались разведением роз, поэтому оранжерея практически тонула в аромате этих цветов.

Ольга начала изучать свое будущее место жительства с оранжереи, на ходу диктуя указания домовику, требуя сменить кресла и кофейный столик, поставить под деревом просторный стол и пару удобных стульев, и побольше светильников — если Лорд и решит поработать в оранжерее, то он полуночник и ему нужно больше света. Спальная, будуар, гардеробные и ванные — все это Ольга обошла меньше чем за полчаса, диктуя указания домовику. А вот на первом этаже движение застопорилось. Что можно менять в спальне или ванной? Да практически ничего. Совсем другое дело — комнаты, где постоянно будут гости. Но Дипси оказался сведущ и в этом, поэтому начало ремонта было заложено. Осталось только дождаться гоблинов с образцами материалов и самих работников. Но была еще одна комната — кабинет Леди.

Этот дом жил без полноценной хозяйки многие годы, а кабинет был надежно запечатан самим Арктурусом — портреты умерших леди Блэк всегда появлялись в кабинете. Ольге было немного боязно заходить в эту комнату, но она все же потянула тяжелую резную дверь, практически почувствовав, как спадают магические запреты.

— Долго же мой муж решался передать бразды правления Ориону, — услышала Оля, едва вошла в комнату.

Это было небольшое светлое помещение с шикарной мебелью из красного и белого дерева, тяжелыми портьерами на окнах и восхитительными картинами с видами на мэнор и лес с озером чуть в стороне.

— Ты не Вальбурга, — пораженно произнесла женщина на большом портрете, висящем напротив письменного стола, в промежутке между окон.

— Ольга Блэк, — сделала книксен девушка, — жена вашего старшего внука.

— Сириуса? — женщина на портрете была красива и выглядела лет на тридцать с небольшим.

У нее были черные волосы, собранные в строгую прическу на затылке, тонкие черты лица и добрый взгляд миндалевидных глаз. На портрете на ней было темно-красное платье, украшенное белым кружевом, словно бывшая Леди Блэк специально подбирала туалет для этой комнаты.

— Сколько тебе лет? — удивленно продолжила Кассиопея Блэк.

— Пятнадцать, — не смогла сдержать улыбки Ольга и закрыла дверь.

— Кто же тебя так рано замуж выдал? — поинтересовался портрет.

— Я сама вышла, — Ольга провела пальчиком на резной спинке диванчика для посетителей. — Я же могу оставить этот кабинет неизменным?

— Нравится? Мне он достался уже таким, я только немного его осовременила — обивку сменила, книги, пейзажи немного обновила.

— Очень красивая комната.

Красное и белое сплетались здесь невероятно гармонично, а пятна другого цвета совсем не портили их дуэт. Резная мебель, огромный стол с каменной столешницей красного цвета, на полках книги в одинаковых бордовых обложках.

— Леди Блэк найдет здесь все, чтобы управлять домом и семьей как можно лучше, — гордо ответила Кассиопея. — Книги в бордовых обложках — это учебники с заклинаниями и обрядами, которые тебе помогут. Там также краткая история Рода, история домовиков и страны, все для того, чтобы новая хозяйка дома как можно быстрее смогла перенять все обязанности.

— Мне они пригодятся, — согласилась Оля, садясь в удобное высокое кресло у стола.

— И ты в свои пятнадцать лет готова взять обязанности Леди? — вновь не выдержала Кассиопея.

— Вообще-то меня к этому с детства готовили… с погрешностью на страну и длину родословной, но вряд ли отличия так уж огромны. Да и вы мне поможете, не так ли?

— Для этого здесь и появляется портрет покойной Леди Блэк, — улыбнулась женщина с портрета.

К двум часам пришли портные. Вместе с пунктуальными магами прибыла и женская часть семейства Пруэтт. Нарцисса радостно вела всех визитеров в комнату, временно переоборудованную под примерочную. И лишь войдя внутрь, девушки поняли, кого не хватает больше всего. Невесты в комнате не наблюдалось, хотя с утра ей должны были делать пробную прическу. Но ни Ольги, ни парикмахера не было.

— Винни, — осторожно позвала Нарцисса, — а где Ольга?

— Леди принимает дела мэнора, — как всегда спокойно ответила Винни.

— Дела мэнора? — удивленно воскликнула Лукреция. — Она в кабинете Леди?

— Да.

Лили, конечно, удивилась, что Лу и Цисси как-то внезапно и совсем не по-аристократически понеслись прочь из комнаты. Но гриффиндорская закалка твердила: беги, потом разберешься. Они пересекли центральный холл, уходя из гостевой части поместья в хозяйскую и во второй по счету сквозной гостиной открыли высокие двустворчатые двери. Запахло ремонтом — пылью, древесиной и чем-то алхимическим.

Это была небольшая гостиная, скорее даже комната ожидания — большое количество отдельных кресел, но никаких книжных полок, каминов или уютных альковов. И да, комната выглядела только что отремонтированной. Когда Лу делала для Лили комнаты, они именно так выглядели сразу после ухода гоблинов, то есть ни картин, ни ваз с цветами, ни резных канделябров.

Но Лили едва успела рассмотреть эту комнату в серо-зеленых тонах, когда две ненормальные Блэк уже открывали левую дверь. Красивый кабинет, посреди которого стоит Ольга, с шикарной прической, и отдает распоряжения грозного вида гоблину.

— Вот этот образец для обивки диванов. И сделайте все кресла, кроме рабочего немного мягче. Ой!

Только тут Ольга заметила трех посетительниц. Впрочем, тех вообще мало волновала Оля. Они, с криками «мама» и «бабушка» соответственно, рванули к портрету. Обе говорили что-то радостное, улыбались и плакали, ничуть не беспокоясь о макияже. Все же Кассиопея Блэк была стержнем семьи долгие годы, она не только выполняла свои обязанности Леди и матери, она еще и была превосходной женщиной — доброй, мудрой и любящей.

Успокоить всех трех удалось лишь минут через десять. Точнее — понадобилось пять, чтобы успокоить троих, а потом на шум прибежала Меда и начался второй этап радостных слез, в который старательно втаскивали Лили..

— Мама, у меня просто восхитительная дочь!

И даже Олю:

— А у Сириуса самая шикарная невеста.

Прекратила все безобразие сама Кассиопея Блэк:

— Ну все, хватит, а то развели тут балаган, мы ведь леди, а не базарные торговки.

Леди покорно замолчали и даже собрались позвать домовика за чаем, если бы не строгий выговор Ольги.

— Примерка! Никакого чая, там ведь работы непочатый край.

— Да, Леди Блэк из тебя получится неплохая, — улыбнулась Кассиопея, оправляя складки красного платья.

Поздно вечером в дом вернулись трое мародеров. Они зашли в холл через главный вход и столкнулись с десятком гоблинов в сопровождении Дипси.

— Что случилось? — прищурился Сириус.

— Ваши комнаты, хозяин, приводят в порядок. Уже завтра вечером можно будет переезжать.

— Мои комнаты?

— Хозяйские покои, сэр. Леди сегодня занялась делами.

— Так вот зачем она спрашивала о кабинете! — расхохотался Сириус.

— У тебя будет кабинет? — притворно удивился Рем, — ты наконец-то будешь принимать посетителей не как французские короли?

— Это как?

— Это прямо в кровати. Лично меня бесит заходить к тебе с какими-нибудь бумажками от Арктуруса и видеть тебя в пижаме.

— Да ладно! Мы сколько лет в одной комнате прожили?

— В Хогвартсе полевые условия. И я там не работаю переносчиком важной корреспонденции.

— Достаточно, — вклинился Джеймс, — потом будете спорить о кабинетах и кроватях. К тому же… может Ольга ему там вместо стола как раз кровать и поставила. Не хочешь посмотреть?

— Нет, — ответил Сириус, — хочу посмотреть завтра вечером, когда она принесет туда картины, вазочки и смешные подушки. Ну или что там еще найдется в сейфе Гринготтса с неиспользованными предметами роскоши? А пока идем в библиотеку, раз уж мы все здесь.

На утро, воспользовавшись небольшой суматохой мэнора и внезапным присутствием в доме тех, кого здесь быть не должно, две пары с утра пораньше отправились в Косой переулок. Джим посчитал, что им не помешает двойное свидание, а дела еще успеют сделаться, Сириус с ним согласился. А Оля и Лили просто восторженно кивали.

В Лондоне падал снег, делая магическую улочку похожей на магловскую открытку. Волшебники в мантиях и остроконечных шляпах лишь добавляли сказочности этому виду.

— Джеймс, я придумала, что ты мне подаришь на Рождество, — Лили прижалась к нему, отчего Поттер уже готов был подарить ей что угодно и прямо сейчас. — Хочу фотоаппарат.

— Всего-то?

— Да. Смотри как красиво, — Лили восхищенно смотрела вперед, — сейчас вот такое бы заснять. Лу мне как раз подарила сумку с незримым расширением. Туда бы прекрасно вместился фотоаппарат.

Сумка у Лили была дорогая. Лу подарила ее на Йоль. Та не только была заколдована незримым расширением, но еще и имела особые трансфигурационные чары, которые позволяли выбрать один из пятидесяти внешних видов сумочки — от маленького клатча до удобного рюкзака.

— Тогда пошли выберем фотоаппарат, — предложил Джеймс.

— Ты тогда сфотографируешь этот потрясающий вид, а Джеймс проявит пленку и подарит тебе фото в рамочке вместе с фотоаппаратом, — предложила Оля.

— Гениальная идея, — согласилась Лили.

После магических магазинчиков они собрались пойти в магловское кино, поэтому даже не пытались одеться в соответствии с правилами магического мира. Они заглянули в книжный магазин, накупив гору рождественских открыток, с трудом вытащили Джима из магазина «Все для квиддича», в лавке антиквариата прикупили несколько дорогих ваз и еще более дорогих книг, купили с полсотни самопишущих перьев, повздыхали над симпатичными кошками, уговорили Лили не заходить в аптеку. Проходя мимо магазина Олливандера, Оля спросила:

— А когда вы будете подбирать себе новые палочки?

— Сегодня и завтра ночью, — ответил ей Сириус, — А что?

— Просто интересно. Давайте где-нибудь перекусим, а то скоро уже обед.

Для раннего обеда выбрали кафе «У Жаклин» в стиле французской кофейни. Но кроме кофе с круасанами тут подавали и нормальные блюда. Столики на втором этаже кафе располагались у огромных окон. Лили сделала еще пару кадров, теперь уже с высоты второго этажа.

— Тебе будет сложно выбрать одно фото для рамочки.

— Я подарю тебе десяток, — улыбался Джим.

Кафе было дорогим, подростки сюда приходили редко, поэтому в этот час зал был практически пуст. За одним столиком сидела пожилая пара, но они уже явно собрались уходить. Друзья сделали заказ, девушки весело обсуждали снег: Лили, как жительница Англии, считала эту зиму очень холодной, а снег в Лондоне — приятным рождественским событием. Оля удивленно качала головой — для нее зима была теплой, а снега в Лондоне мало.

Сириуса смутили зашедшие в кафе маги. Четверо мужчин в такое время в романтично-семейном кафе смотрелись крайне подозрительно. Он осторожно, чтобы не напугать внимательных девушек, перешел на магическое зрение. На четырех вошедших в кафе были иллюзии, причем весьма неплохие.

— Джеймс, — уж лучше напугать девушек, чем не предупредить вовсе, — те четверо под иллюзией.

Разговор за столом тут же прекратился, девушки испуганно замолчали, Джеймс обеспокоенно спросил:

— Ты ведь один не справишься?

— К черту статус, — тряхнул волосами Блэк, — мы ничего не знаем о них и глупо надеяться справиться с ними в одиночку.

Маги, явно заметившие их напряжение, тут же перешли в наступление. И начали сразу со смертельных проклятий. Девушки тут же откинули в стороны стулья, Лили перевернула стол, за которым они тут же спрятались, а Джим с Сириусом с ужасающей скоростью начали кидать в нападающих самые разные заклинания. Взмах палочкой — и три соседних стола словно оживают, кидаясь к девушкам — защищать. Другой — застекленные полки разбиваются вдребезги и стекла летят на нападающих, прорезая насквозь все щиты. Нападающие не оригинальничали — авада, круцио, остолбеней, от них Сириус с Джеймсом отклонялись с легкостью. И в ответ они посылали самые разные заклинания, которые могли бы ранить или оглушить. Три минуты — и один из нападающих свалился на пол. Оставшиеся трое подхватили его, планируя сбежать. Но еще одно хитрое заклинание вырубило второго. Сириус рванул бесчувственное тело к себе. Итог — разгромленное кафе, трое ушли, один взят в плен.

— Дипси! Монро! — Сириус звал домовиков, уже начав восстанавливать обстановку кафе. Оба домовика появились перед ним, опасливо смотря по сторонам — среди домовиков считалось неприличным появляться в общественных местах.

— Дипси, перенеси Леди Блэк и мисс Пруэтт в мэнор. Монро, забери этого в домик к двум другим пленникам.

Два громких хлопка и мародеры остались в кафе вдвоем. В такие моменты они действительно понимали друг друга без слов. Джеймс отправлял патронуса отцу и Лорду Адамсу, прося последнего прикрыть их шалости в косой аллее. А Сириус спешил вниз, приводить в чувство персонал кафе. Четверть часа и они выходили из приведенного в порядок кафе.

— Ты стер им память, — пораженно качал головой Джеймс.

— А что ты предлагаешь? Объяснить хозяйке и персоналу кафе, что мы тут только что устроили маленькую такую разборку, прихватили пленника и попросили главу отдела по магическим правонарушениям прикрыть нас?

— Ладно, ты прав. Куда сейчас?

— Выйдем отсюда, отправим патронуса девочкам, чтобы не переживали и в домик к пленникам.

Сириус действительно укрепил дом, в котором они держали двух пожирателей. Подвал теперь превратился во вполне комфортабельную тюрьму.

— Сириус, мне только сейчас в голову пришло, что у тебя есть собственная комфортабельная тюрьма. Звучит как-то… неадекватно, тебе не кажется?

— И что ты предлагаешь? Отпустить их? Или убить?

— Да нет, пусть сидят. Но все равно ведь странно, — смеялся Поттер, спускаясь по лестнице в подвал дома. — Кстати, а они вообще в курсе, кто их держит?

— Ммм… нет. Два чревоугодника валялись в отключке почти неделю, а проснулись немного в неадеквате. Но они знают, что их держат Блэки, еду им приносит Монро.

— Герб на тоге?

— Ага. Я пока не разобрался насколько сильна связь метки с хозяином.

— Может это сродни артефакторике? Давай я посмотрю.

— И засветишь нежилой дом применением магии несовершеннолетнего?

— Мордрет побери этот закон! — тихо ругался Поттер. — Поскорее бы семнадцать, а то я чувствую себя ущербным.

Их новый пленник уже пришел в себя и червяком извивался в магических путах. Какой-то совершенно мутный человечек, непримечательное лицо, чуть полноватое телосложение, русый цвет волос. Весь настолько обычный, что и описать его проблематично. Сириус осторожно достал палочку — она плохо переносила все эти заклинания из высшей магии, поэтому Сириус часто ловил себя на мысли, что работает с ней, будто боится взрыва в любую секунду.

А вот снять иллюзию получилось лишь с третьего раза. И перед глазами Сириуса и Джеймса предстал Итан Розье — брат Друэллы, отец Алекса и Софии. Удивленный Сириус отправил на мужчину еще пару заклинаний, но мужчина своей внешности не изменил, лишь заржал во весь голос:

— Ну и лица у вас, молокососы!

— Розье. И что это было?

— Так я вам и сказал, — мужчина опять зашелся в хохоте.

Но Джеймс уже легко поднял мужчину, соверешенно не церемонясь открыл ему рот и Сириус залил зелье правды. Итан замолчал, зло смотря на друзей.

— Для чего нас пытались убить? — спрашивал Джеймс.

— Род Блэк не должен быть единым, Сириус не должен принять титул Лорда.

— И кто так решил?

— Орден Дазарии.

— Что это за Орден?

— Пяти семейств, изгнанных из Атлан. Мы столетиями стремимся вернуть величие тех лет!

Сириус и Джеймс пораженно переглянулись. Блэк тут же начал отправлять говорящих патронусов своим союзникам. Через полчаса в камере стало тесновато, зато допрашивать Итана взялся Лорд Адамс, у него в этом был опыт — он двадцать лет возглавлял Отдел Авроров.

Орден Дазарии был никому не известен. Даже упоминаний о нем никто никогда не встречал. Но из допроса Итана удалось кое-что выяснить. Пять семей были изгнаны из Атлан за неподобающее поведение и систематическое нарушение Законов. В хрониках Певереллов об этом говорилось. Считалось, что именно эти пять семей заложили основу тех дневников Магистров, которые делали из магов чокнутых Гениев Зла. Вроде как они обосновались где-то на скандинавском полуострове. Но маги Атлан были крайне беспечны в деле наказания провинившихся. Изгнали — и начисто забыли. Ну, только что Певереллы записали в хрониках, что один из магов пообещал, что когда-нибудь они поработят весь мир. Наверное, и это бы не записали, если бы им не ответил глава Певереллов (тогда еще просто — Магов Смерти). Его ответ звучал напыщенно, но справедливо: «сначала вам придется уничтожить нас». При условии, что во времена Атлан Певереллы были крайне дружны с Блэками и еще четырьмя сильнейшими темными семьями… Ну, над изгнанниками дружно посмеялись.

Судя по всему, союз пяти семейств не распался. Да, они уходили из Атлан без ничего, их даже лишили одежды, выдав рубища. Но с тех пор минуло больше двух тысяч лет. За такое время можно разбогатеть и обанкротиться как минимум две тысячи раз. И кому как не аристократам знать, что семьи магов могут хранить обещания предков, передавать заветы из поколения в поколение.

Но Итан был лишь исполнителем, одним из посвященных. Он знал, что Священные Семьи (то есть изгнанники) выбрали Англию для начала своего завоевания. И что они работают над этим уже не одну сотню лет и что лишь теперь все вышло на финишную прямую. Еще лет сто и шесть магических семейств будут окончательно уничтожены, Англия порабощена и они начнут свое движение по завоеванию мира. И возвращению Атлан.

— Город ушел в другое измерение, — зло сощурился отец Итана, Лайнел Розье, — что ты собрался возвращать?

— В Хрониках сказано, что город вернется, если будут убиты пятнадцать семей-хранителей. Блэки и Певереллы — одни из них, — бесцветным голосом отвечал Итан.

Еще оказалось, что агенты Ордена Дазарии были тщательно спрятаны в самых разных инстанциях и — что самое неприятное — часто не знали друг друга в лицо, потому что зелья для иллюзорной личности принимали перед каждым собранием. Связные никогда не ходили по заданиям вместе с агентами. Зелье правды в мужчину вливали еще несколько раз. В конце вечера Лайнел Розье, огорченно качая головой, подхватил своего сына и отправился устраивать его в одном из охотничьих домиков.

Сириус и Джеймс вернулись в Блэк-мэнор на несколько минут. Нужно было забрать ингредиенты, которые затребовал Гаррик Олливандер. Но едва Сириус переступил порог дома, как у него на шее повисла Ольга. Она не плакала и не причитала, только дрожала всем телом.

— Оля, что такое?

— Они хотели убить тебя.

— Меня еще многие захотят убить.

Привыкший к постоянной опасности там, в прошлой жизни, он мало задумывался об этом сейчас. Для него здесь и сейчас — время короткого затишья. Но при этом война, которая здесь только начиналась, для него так и не закончилась. И сейчас он впервые подумал, что ему вообще-то есть резоны беспокоиться о сохранности своей жизни.

Да, распутывать клубок интриг, узнавать новое, менять свое мнение о людях оказалось интереснее, чем жить только ради очередной стычки с пожирателями. Но только сегодня он впервые понял, что привычное для него состояние войны совершенно незнакомо всем его друзьям. И что его рассказы о далеко нерадужном будущем вовсе не сделали Джеймса и Ремуса такими же хорошими дуэлянтами, как он запомнил.

— Разве тебе не нужно спать? — спросил Ремус, привычно усаживаясь у камина на полу.

— Спать? — Сириус вынырнул из своих горьких дум.

— Ага. Спать. У кое-кого завтра свадьба. Куча гостей, бесполезных разговоров и одна счастливая девушка.

— Да… Точно. Свадьба.

Ремус горько вздохнул, всерьез размышляя — откликнется ли домовик и сделает ли ему то потрясающее какао? Стоило ему об этом подумать, как один из домовиков с тихим хлопком появился перед ним с большой кружкой (Оля называла ее ведром) ароматного напитка. Отхлебнув любимого лакомства, Люпин решил все же разговорить заметно присмиревшего друга.

— Ну давай. Я — одно сплошное ухо. Что там тебя гложет последние дни?

Сириус же в ответ лишь продолжал крутить в руках свою новую волшебную палочку. Осина и кость дракона сплетались в палочке витиеватыми узорами. Древесину вымачивали в соке омелы, а в рукоятке палочки тускло сверкали два небольших оникса, почти незаметные в этом узористом великолепии. Если не присматриваться и не знать, то материал палочки напоминал слоновью кость. Сердцевина — сердечная жила василиска и перо феникса. Перо пожертвовал куреныш-феникс, которому недавно подобрали имя. Олло уже отрастил перья, но спал все равно в складках ольгиного шарфа.

— Сириус! — окликнул друга Рем. — Очнись и поговори со мной, пока чего кошмарного не выдумал.

— Я думаю о том, что я слишком многое упускаю.

— Все совершают ошибки. На ошибках учатся. Я еще могу предоставить тебе пару-тройку правдивых афоризмов.

— А что, если права на ошибку нет?

— Тогда продумай все несколько раз. А лучше с десяток.

— Вот об этом я и думаю.

Ремус еще раз тяжело вздохнул, думая о том, что как-то даже неприлично жениху накануне свадьбы, пусть и просто светской, так старательно погружать себя в пучину грусти.

— Ладно. Начинай.

— Что начинай? — не понял Сириус.

— Вслух рассуждать. Мы оба знаем, что так тебе думается легче.

— Ты же жаловался, что я в такие моменты невыносим.

— Был не прав. Я невыносим в полнолуния, ты — в минуты тяжких дум… Джеймс просто часто невыносим.

Сириус засмеялся, откинувшись на спинку кресла. За последнее время он уже успел привыкнуть, что его друзья рядом, но иногда его вновь накрывала радость осознания. Джеймс, который действительно иногда просто невыносим, но понимает его с полуслова. И Ремус, который всегда готов прийти на помощь. Идеально.

— Как же хорошо, что вы со мной, — произнес он.

— Я и моя волчья часть тоже рады, что ты с нами, — улыбнулся Ремус в ответ на «вы» Сириуса.

Тот лишь махнул на друга рукой, беря со стола гримуар.

— Ну давай по списку. Во-первых, все слишком просто. Никому мы особо не нужны, никто не заметил, что поведение нескольких родов кардинально изменилось.

— Почему же не заметили? А нападение на тебя?

— Это лишь одна попытка, причем провальная. Но ведь есть огромное количество способов помешать нам без нападения. Взять хотя бы школу, мы ведь все еще учимся. Или всех тех, кто до сих пор работает в Министерстве. Или наши многочисленные мелкие правонарушения.

— Ну или мою проблему.

— Ммм… Можно и так сказать, — с сомнением кивнул Сириус. — По идее, есть множество способов прощупать, что у нас на уме, надавить, попытаться вернуть все на круги своя.

— Мне жаль огорчать твое эго, но может это и не было важно на данном этапе?

— В смысле?

— Ты опираешься на то, что кто-то очень хочет стереть с лица земли несколько родов Англии. Но может этого «кого-то» не интересует, чем вы тут занимаетесь. Может он работает глобальнее? Пара войн и вы просто исчезнете?

— Слушай, может ты и прав… Но ведь Итан сказал, что Орден все же озаботился единением Блэков.

— Единением, но не силой, — качнул головой Ремус, — им плевать на Поттера, на внезапно появившегося Принца, они даже не заметили, что у Блэков появился Целитель. Просто добиваются вашего распада и все.

— Судьба сказала, что мы едины вместе…

— Может, в этом направлении тебе и стоит работать?

— У Беллы уже есть метка, — внезапно сказал Сириус.

— Что? — Ремус едва не опрокинул полупустую кружку с какао. — Откуда знаешь?

— Магическим зрением посмотрел…

— И молчал, — обвинительно заметил Ремус.

— А что мне говорить? Моя сумасшедшая кузина уже присягнула на верность Волдеморту и я не имею ни малейшего понятия, как снимать метку? О, а еще она явно не захочет от нее избавляться, потому что немного фанатичка? И еще — я вообще не понимаю, почему на Блэк подействовало очарование этого шизика?

— Не кипятись. Поговори с ней.

— Ты серьезно? Это типа: «Привет, Белс, мы друг друга терпеть не можем настолько, что со временем готовы друг друга убить, но сейчас такие времена, что нам нужно стать одной большой дружной семьей»? Так что ли?

— Но ведь с Северусом получилось?

— Тут маленький нюанс. Сев хотел нормальную семью. Ну а то, что я его подбешиваю, он готов мне простить без долгих расшаркиваний просто потому, что хочет наконец-то почувствовать себя частью большой семьи. А Белс меня просто ненавидит. Просто так. А у меня плохо получается хорошо относиться к тем, кто плохо относится ко мне.

— Подожди… откуда такие познания о чувствах других?

— А… — как-то разом утих Сириус. — С того момента, как я стал Лордом, у меня в малой степени проявляются дары моей семейки… стихийно и в очень малой степени. Видимо, чем я ближе с тем или иным членом семьи, тем лучше это работает…

— Эмпатия Касси?

— И легилименция Альфарда. Еще телекинез деда.

— Знаешь, при всей своей болтливости ты невероятно скрытный…

У камина на какое-то время повисла тишина. Сириус пустым взглядом смотрел в огонь, Ремус увлеченно вертел в руках уже пустую кружку.

— Ну раз мириться не получается, то может стоит рассориться до конца? — предложил Ремус.

— Что?

— Ну, с Беллой. Она тебя ненавидит, ты ее откровенно недолюбливаешь, но вы оба прекрасно знаете, что смена фамилии не сделает ее менее Блэк. Вот Лу, например. Или Дорея. Их детей вы частью семьи не считаете, но их самих — безоговорочно.

— Это потому, что и они сами не перестали считать себя частью семьи. Вот, например, Чарис до сих пор жива и здорова, но мы ее не видели… лично я вообще ее последний раз видел на похоронах Регулуса. Ну, того, который мой второй дедушка.

— Чарис?

— Чарис Гойл. Говорят, она была очень расстроена тем фактом, что ее дед изгнал из рода ее брата. В общем, она настолько обиделась, что сразу после замужества перестала быть Блэк.

— Но ведь Белатрикс не перестанет, — напомнил Ремус.

— Не перестанет, — согласился Сириус.

— Ну тогда уже прекрати хороводы с ней водить. Одна большая ссора — и все решится.

— Почему ты всегда прав?

Ремус неопределенно пожал плечами.

— Иди спать. Не ты ли мне говорил, что официальные приемы сильно выматывают?

Обычно свадьбы проводят весной и летом — праздник в саду, свежий воздух, пение птиц. Блэки же устраивали уже вторую свадьбу после наступления холодов. И если Альфард и Эйлин проводили церемонию в Блэк-парке, то свадьба Сириуса должна была состояться в Блэк-мэноре, что невероятно интриговало многих дам. Каково убранство большого дома? Так ли он красив, как говорят? Действительно ли его территория так огромна?

Блэк-мэнор же только что избавился ото всех рождественских украшений и теперь активно украшался лентами и шарами. Сириус должен был встречать гостей, Джеймс, как его шафер, радостно скалился рядом, а по дому несколько заполошно носилась Меда, проверяя, все ли в порядке в доме, где уже лет двести никто не устраивал крупных приемов. А еще именно ей была доверена огромная честь передать невесте свадебные украшения.

Лили, Нарцисса и Касси крутились перед огромным зеркалом в своих синих платьях с молочными поясками. В них проснулся какой-то зверь девочковости, поэтому они увлеченно позировали свадебному фотографу, посылая в камеру воздушные поцелуи и радостно обнимаясь. Оля стояла на небольшом постаменте и терпеливо ждала, пока мама и тетя закончат оправлять пышное платье молочно-белого цвета. Она смотрела на подруг с улыбкой — сейчас ей казалось забавным, что она выбрала в подружки невесты брюнетку, блондинку и рыжую. Поэтому Меда пришла как раз вовремя.

— Я с королевскими регалиями, — с порога заявила она, протягивая резную шкатулку.

— О, мы наконец-то увидим драгоценности, — несколько ворчливо заметила Дарья, все еще не смирившаяся с замужеством дочери. — Надеюсь, они действительно подойдут к чему угодно.

А затем все русские не смогли сдержать восторженного «Ах». Потому что в шкатулке на черном бархате лежала диадема в виде цветочного венка — лепестки цветов были сделаны из камней разных оттенков, а сама диадема — из уже привычного Ольге звездного металла. К диадеме прилагались серьги и скромное ожерелье.

— И это богатство надевают только один раз в жизни! — всплеснула руками тетя Ольги.

— Гораздо больше всех огорчает, что выходить замуж в этом может лишь невеста наследника, — смеялась Андромеда, — так что берегись, Оля. Дамы постараются запомнить тебя как можно лучше. В следующий раз его наденут не скоро.

Невеста была готова, букеты из белых пионов розданы, гости собрались в одном из залов и Сириус уже занял свое место у цветочной арки. Ольге казалось, что она трясется от страха, хотя, по идее, их свадьба была лишь данью вежливости для общества. А вот Сириусу не терпелось увидеть невесту — ему было жутко любопытно посмотреть, реально ли стать еще красивее, чем она есть.

Наверное поэтому пара вызывала всеобщее умиление и потоки слез со всех сторон. Жених смотрел на невесту с нежностью, невеста на жениха — с любовью, подружки невесты походили на трех чертовок в веночках, а друзья жениха откровенно пытались не заржать в голос. Зал тонул в аромате цветов и слезах счастья. Даже Вальбурга заметно подобрела и смотрела на невестку вполне благосклонно.

А еще Оле казалось, что этот вечер будет длиться бесконечно. К ним подходили гости, желали счастья и любви, в их честь произносили тосты, им задавали кучи вопросов. От вежливой улыбки у Ольги сводило скулы.

— Когда все это закончится? — тихо спрашивала она во время краткой танцевальной передышки.

Сириус смеялся, легко ведя ее в быстром вальсе.

— Торт разрезаем в восемь вечера.

— О, всего час.

— Я думал, любая девушка получает наслаждение от своей свадьбы.

— То ли я не любая девушка, то ли удовольствие от свадьбы я получила когда вышла за тебя.

Он улыбался и качал головой. В десять в нижних комнатах было все еще шумно — гости праздновали свадьбу, а молодожены традиционно удалились к себе. Вот только в хозяйской спальне Лорда и Леди Блэк не было. Они сидели в дальней гостиной на втором этаже, устроив нечто, что Лили назвала афтерпати. В молочно-белой пене свадебного платья Сириус почти терялся: Ольга сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо. Под диваном небрежно валялись туфли, а ноги девушки бесстыдно выглядывали из-под юбки почти до колена.

На другом диване в чуть более приличной позе сидели Джеймс и Лили, но и их пару на официальном приеме посчитали бы вульгарной. И Нарцисса находила определенное очарование в том, что она, в дорогом платье и жемчугах, сидит на ковре, ест свадебный торт и смеется над шутками присутствующих. Третий диван занимали Меда с Тедом, причем довольно правильная в некоторых вопросах старшая Блэк беззаботно болтала ногами в чулках, скинув туфли на пол. Здесь были и Северус с Алексом, которые совсем не по-слизерински громко смеялись. И Софи, смущенно рассматривая эту совершенно бесстыдную компанию молодых людей. Ремус изредка подавал голос из-за спин — Люпину захотелось пожарить зефир в камине. Была здесь и Касси, она сонно улыбалась, почти уснув в кресле. А Андрэ Солоу, напротив, чувствовал себя как рыба в воде. Два кузена Ольги — семнадцати и восемнадцати лет — составляли Нарциссе компанию в поедании свадебного торта.

— Когда Оля была маленькой, — вспоминал Андрэ, — она злила маму в два раза больше обычного. Как-то она сказала, что хочет быть маглой, когда вырастет.

Присутствующие зашлись в гомерическом хохоте.

— Сказала, что хочет просто лежать на диване и чтобы за нее все роботы делали.

— Роботы? — удивился Алекс.

— Долго объяснять. Но скажем так: дедушка подарил одной маленькой любопытной девочке магловскую книжку про будущее. Там люди в космосе жили. И Оля считала, что книга рассказывает, что маглы так на самом деле живут.

— Мне было семь, — жалостливо возразила Оля, — ты вообще говорил, что станешь первым, кто оседлает дракона.

— До сих пор считаю, что этого не сотворит никто кроме меня.

— Сириус мечтал стать рок-звездой, — улыбался Джеймс, — Альфард принес ему пластинку с какой-то рок-группой…

— А ты хотел снимать фильмы для магов, — не остался в долгу Сириус.

— Кстати, — серьезно заметил Джеймс, — идея до сих пор стоящая.

— Ну да. Я буду магловской рок-звездой, а ты начнешь снимать фильмы для магов, — покивал Сириус.

— Из тебя получится хорошая рок-звезда, — Оля взъерошила волосы Сириуса. — Грива до плеч уже есть, на гитаре играть умеешь.

— Ты умеешь играть на гитаре? — удивился Андрэ.

— Да. Как и все аристократы, я послушно выучился играть на фортепиано еще до поступления в школу, поэтому гитару освоил быстро.

— И в течение года пытался уговорить Джеймса научиться играть на барабанах, — съябедничал Ремус.

— Хотел сделать из нас рок-группу, — вторил другу Джеймс.

В самый разгар вечера воспоминай и шуток в гостиной появилась Лукреция.

— Вы что здесь делаете? — Лу и не знала, что сказать по поводу всего этого.

— Празднуем, — убежденно ответил Сириус.

— Андрэ, тебя уже с час ищут, — мотнула головой Лу, — а домовики наотрез отказываются говорить, где ты… Теперь понятно почему.

— Уже в собственном доме нельзя домовикам приказывать, — вздыхал Сириус.

— Касси, иди спать, — уже уходя, посоветовала Лу.

Горько вздыхая, Андрэ и два его кузена поднимались с пушистого ковра. Солоу-старший поднимал сонную Касси с кресла, да и Алекс с сестрой собирались домой. С уходом стольких людей ностальгическая атмосфера пропала. Некоторое время все сидели в тишине.

— И как тебе быть Принцем? — с иронией в голосе поинтересовалась Меда.

— Не намного страннее, чем быть Блэком, — отвечал Северус. — Дом огромный, домовики, как мне кажется, где-то в подвале установили алтарь с моим портретом и на него молятся.

— Привыкай, — хохотал Джеймс, — это потому, что ты — единственная надежда на продление рода.

Северус в ответ скорчил рожицу.

— А с дедом как отношения? — поинтересовался Сириус.

— После пары уроков зельеделия я его почти люблю, — улыбнулся Принц-Блэк, — а так как ты прочитал ему длинную лекцию о том, при каких условиях я соберу вещи и уйду жить к маглам, то он очень-очень не хочет сказать что-нибудь не то. Короче, он старый ворчун и ретроград, и временами он меня бесит почти как вы трое… а временами он вполне ничего.

— Почти как мы трое, — подсказал Сириус.

— Именно.

Зимние каникулы пролетали незаметно. Дни проносились калейдоскопом — поиски информации, тренировки, решения дел, уютные посиделки в Блэк-мэноре, опять дела, занятия с репетиторами и горы, горы книг. Сириус искал хоть какую-нибудь информацию о метках и не находил.

— Это же каким идиотом нужно быть, чтобы позволить кому-то себя заклеймить, — задумчиво произнесла Андромеда, просматривая ворох старинных книг в библиотеке.

— Точно! — с ноткой безумия воскликнул Джеймс.

Сириус, прекрасно понимающий друга и без слов, тут же кинулся куда-то в дебри библиотеки, Джеймс поспешил за ним.

— Куда это они? — пораженно спросила Меда.

— Судя по направлению — в секцию с историей, — ответил Ремус, меланхолично смотря вслед двум друзьям. — Могу даже уточнить: к книгам о магическом рабстве. Даже странно, что мы раньше об этом не подумали.

— О чем?

— Рабов ведь клеймили. Магическое клеймо должно было быть чем-то вроде ошейника раба. В теории. Как ты знаешь, настолько старые темы по истории нам преподавали весьма поверхностно.

— Ммм… я вообще не помню о том, чтобы рабов клеймили…

— Джеймс как-то спросил у Бинса — как рабы не разбежались. Им ставили клеймо на лбу — отвечал нам тогда призрак.

— Надо же… у нас никто не проявлял любопытства на истории магии…

— Это же Джеймс, — пожал плечами Ремус, — он мог внезапно проснуться посреди урока, услышать кусок, изумиться и спросить. Ну и опять заснуть.

Джеймс с Сириусом уже тащили к столу новый ворох книг и свитков, вызывая у Меды внутренний стон: когда уже они остановятся?

На разгадку тайны рабского клейма ушло еще несколько дней. А потом многие могли наблюдать невероятное событие: матерящийся Сириус. Весь такой аккуратный, в светлых брюках и рубашке, со своей аристократической внешностью и жестами, он просто долго и с упоением произносил такие эпитеты, которые явно не положено знать человеку его круга. Даже Джеймс пораженно хлопал глазами в ответ на этот монолог. Сириус костерил и Волдеморта, и Англию, и магов-аристократов и — с особенным упоением — свою кузину.

Метка раба — это ведь не картинка, просто так на теле не нарисуешь. Нужно либо неплохо так провиниться перед своим рабовладельцем, либо добровольно согласиться служить ему. Причем, как ни крути ритуальные фразы, маги все равно открыто и вслух говорили, что готовы исполнять любое приказание своего господина. Просто повторить ритуальную фразу — нельзя. Согласиться, не зная, на что соглашаешься — тоже нельзя. Поэтому и лютовал Сириус, поражаясь всеобщей тупости.

— Ее можно снять? — спросил Ремус, когда Сириус замолчал и начал остервенело поглощать виски.

— Ее можно искупить. Но вряд ли наш милашка поставил выполнимые условия.

Но на ловца и зверь бежит. Сириус еще не залечил стресс положенной нормой любимого напитка, как в библиотеку зашел Арктурус в сопровождении Белатрикс.

— Она требует, чтобы мы подписали ее брачный договор, — ворчал дед.

Отдача титула его заметно состарила, но он явно наслаждался этим. Волосы его поседели, морщин прибавилось, да ворчать он стал больше и с явным удовольствием. А вот ходил все так же быстро. И говорил громко.

— Брачный договор, значит, — зло сощурился Сириус, который находился как раз в том состоянии, когда злость не давала ему ждать и наблюдать. Она требовала действий, и немедленно.

— И только скажи, что тебя что-то не устраивает, — скуксилась Белла, — Меда вон вообще в семье остается, за магла выходит и ты все подписал. И мой подпишешь.

— Подпишу, еще как подпишу, — Ремус попытался поймать Сириуса за рукав рубашки, но не успел. — В монастырь я тебя сдам! Джеймс, Ремус, подержите ее.

— Что? Нет! Отпустите меня!

Но парни уже ловко схватили Беллу под руки, а Сириус даже без палочки вспорол рукав платья, обнажая огромную татуировку, заметно шевелящуюся.

— Беллатрикс Виолетта Блэк! — взревел Арктурус так, что стекла в окнах мелодично звякнули, а Андромеда по старой детской привычке спряталась за стеллаж.

Монолог Арктуруса о тупости некоторых девиц был не столь удивителен, как языковые познания Сириуса, но шороху он навел больше. Не прошло и пяти минут, как все Блэки осторожно заходили в библиотеку, где над сидящей в кресле Белатрикс нависал их бывший Лорд. Арктурус уже повторялся, но его это не смущало: свою импульсивность в моменты гнева Сириус явно унаследовал от деда.

— Куда ты смотрела? — переключался он на Друэллу. — Чему вы ее учили? — наседал он на Сигнуса. — Как ты могла не знать? — орал он на Вальбургу.

Сириус уже сидел в кресле и допивал свой виски. Оля, кошачья натура, пристроилась у его ног на ковре, устроив голову на его коленях, а Ремус незаметно выскользнул из библиотеки, решив не влезать в семейные Блэковские разборки.

— Достаточно, — тихо, но весомо сказал Сириус.

Арктурус замолчал. В полной тишине библиотеки тихо всхлипывала обычно несгибаемая Белла. В семье ей ближе всего была вовсе не мать, а Вальбурга, именно у своей тетушки та предпочитала узнавать все новости и с ней делилась первыми секретами. Наверное поэтому Вальбурга и нарушила тишину своим спокойным, как всегда немного высокомерным голосом.

— Что настолько плохого в том, что она решила принять сторону Волдеморта?

— В который раз убеждаюсь, что в тебе от Блэков только норов и внешность, — все еще зло проговорил Арктурус. — Чуть собственного сына от семьи не отвернула, а теперь еще удивляешься, почему нас не устраивает это?

— Хватит, дед, — Сириус после вспышки ярости чувствовал себя уставшим. И его не отпускала мысль, что он не должен был делать это так. Вот так вот взять и вытряхнуть грязное белье на всеобщее обозрение.

— Ты же знаешь, что обязана полностью ему подчиняться? — он задавал вопросы даже не смотря на кузину.

— Да, — бесцветным голосом отвечала та.

— И что если он скажет тебе убить… скажем, свою же мать, ты это сделаешь?

— Знаю.

— И все равно согласилась.

Белла молчала.

— Ну давай, объясни уже. Из-за чего ты настолько предана ему? Тебе скучно? Твоя семья настолько тебе противна? Может я тебя настолько раздражаю?

— Нет, — даже не смотря в ее сторону, Сириус знал, что Белла сейчас вздернула подбородок.

— Тогда объясняй.

Она молчала. Друэлла, уткнувшись в плечо мужа, плакала. Сириус даже не представлял, что сейчас оплакивает бывшая Розье. То, что ее дочь могла бы ее убить по приказу? То, что разозлила Арктуруса, перед которым Друэлла преклонялась? Или, в силу привычки думать лишь о внешнем, размышляла о том, что приличные девушки не носят татуировок?

— Объясняй, — уже настойчивее повторил Сириус, оглядываясь на кузину. Та помотала головой.

Сила, которой Сириус еще и не научился толком управлять, вырвалась наружу, метнулась к Белле, волей Лорда сгибая упрямство девушки. Та зло и со слезами начала говорить. Скорее даже кричать, захлебываясь слезами.

— Достали вы меня все! Белла то, Белла это! Какой кошмар! У нее такой опасный дар! Да что вы знаете? Это ведь не вам ночами снится, как кто-то корчится в муках, а ты сам смеешься! Это ведь не вы боитесь случайно задеть кого-то, ведь малейшая боль человека, причинённая тобой — словно глоток воды в жару! Что вы вообще знаете? Нянчитесь со своими дарами, радуетесь им, изучаете. А у меня дар, видите ли, не женский. Да еще и проклятый.

— Он блокирует дары, — внезапно понял Сириус, вставая с кресла.

— Да, — Белла тоже встала, опять вздернув вверх подбородок.

— И как же это происходит? — вкрадчиво поинтересовался Сириус.

Девушка замотала головой и заткнула уши руками. Обет — сразу понял Сириус. Вряд ли все чистокровные аристократы разгадали эту грань таланта Волдеморта. Видимо, ему нужно время или еще что, но дар Беллы он исправно блокирует, даря той минуты и часы покоя. Вот почему она так предана ему. Вот почему она походила на сумасшедшую влюбленную.

Использование дара для мага — это как наркотик, удовольствие. Правда, Джеймс вот как-то назвал это ощущение «выдавить прыщ». Мгновение облегчение, а уже через секунду сожаление, что опять полез куда не надо. Какие-то таланты не давали таких уж побочных явлений. Как дар Нарциссы — созидательный по своей природе, ей только было неуютно, если на нее в эти моменты кто-то смотрит. Альфард вот не любит вторгаться в чужое сознание. Говорит, что ненавидит себя за эти минуты всемогущества, всегда с опаской думает — а не похож ли он в эти моменты на психопата? Ну да, выражение крайней радости на лице мало подходит к тем моментам, когда маги решаются использовать Дары.

Но если не пользоваться своим даром, держать его взаперти, появляется это ощущение зуда во всем теле. Кто-то может с ним справляться, кто-то нет. Сириусу его дар не приносил каких-либо неудобств. Джеймс даром вообще пользовался три раза, и желания вновь прибегнуть к нему не испытывал. Нарцисса ощущала потребность задействовать свою силу, если кому-то в ее присутствии больно. Меда всегда спала в прохладе — жара делала ее дар бесконтрольным. Дар Беллы считался проклятьем семьи Блэк. Причинять боль. Находить те самые точки, по которым больнее всего бить. Попробуй, научись управлять подобным.

— Ты пользовалась даром на ком-то постороннем?

— Да, — прошептала та.

Старший дар был почти легендой. У Блэков он назывался даром Проклинателя. Проклясть кого-то так, чтобы ни один маг не смог снять проклятье? Просто вызовите у владельца даром эмоции посильнее. Нужно снять проклятие? Все тоже на эмоциях: если Блэк посчитал проклятого невинной жертвой, или просто жалко ему стало, то может и проклятье снять. Внешне — одним движением кисти. На самом деле — словно выпуская что-то наружу. Задержать не получалось, контролировать это проявление дара было практически невозможно. Но сейчас Сириус чувствовал знакомое жжение в груди. Этот огненный шар прокатился от сердца к кончикам пальцев левой руки и полетел к Белле. Сразу накатила усталость, но за руку уже обнимала Оля — и как только эта девушка научилась так точно угадывать его чувства?

— Привезите ее вещи сюда. Будет жить в мэноре, пока мы не найдем способ разорвать связь раба и хозяина.

И Сириус направился к выходу из библиотеки, но в след ему понеслось испуганный истеричный крик.

— Что ты сделал со мной?

— Проклял, — Сириус хотел только лечь в постель, обнимая Ольгу, но Белла не отступала.

— Где он? Что ты сделал?

— Он тебе мешал. Его больше нет. Сомневаюсь, что кто-то сможет снять мое проклятье.

Дара Палача Блэк больше не было. Друэлла с Медой пытались успокоить Беллу, но та металась в истерике, опрокидывая все на своем пути.

— Винни, — позвала Оля.

Домовик перенес их в комнату. Ольга буквально на ходу раздевала его. Усталость была такой, что Сириусу казалось, что он может упасть и заснуть в любом месте. Но он все же упал на кровать под тихий смешок Ольги.

— Ты как пьяный.

Это не было опьянением. Просто заблокировать дар, данный самой магией — это не стену снести. Это внезапное желание высосало из него все силы. Засыпая, он с долей сожаления думал о своей несдержанности. Он знал, что Белла в ярости. Но еще она обижена, испугана… унижена. И объяснить ей, что именно произошло с ее даром, может лишь он. Но бороться со сном больше не было сил.

Оглядываясь назад, Сириус поражался, что время после Нового Года пронеслось так быстро. Месяцы словно стали яркими вспышками воспоминаний. Бесконечные ссоры с Беллатрикс на контрасте с Андромедой, с каждым днем становящейся все счастливее. Возвращение в Хогвартс — впервые Сириус не почувствовал радостного замирания сердца при виде замка. Действительно тяжелые школьные будни. Дни рождения друзей, отмечаемые громко и с размахом, начиная от веселой гулянки в честь Джеймса и заканчивая нелегальным сабантуем в комнате Северуса. Пасхальные каникулы — словно глоток свежего воздуха. И вновь учеба, учеба, учеба. Выигранный кубок по квиддичу, шутки про то, что Ремус с Сириусом уже могут считаться специалистами теории Темных Искусств.

Теперь, стоя в Большом зале в ожидании начала экзамена, Сириус поражался, насколько странно бежит время. Или это его память такая? Северус рядом с ним отчаянно листал учебник, Поттер насвистывал под нос что-то жизнеутверждающее, а Оля просто рассматривала семикурсников. Чуть в стороне на друзей обиженно косился Ремус. Он вообще-то не собирался сдавать экзамены досрочно, но пока помогал Джиму и Сириусу… вот и получилось, что они потащили его с собой — благо заявку на сдачу экзаменов нужно писать когда комиссия прибывает в замок, а не за полгода.

Вот только экзамен так и не начался: вместо комиссии в зале появились авроры и учеников отправили по комнатам: в Хогсмите произошло нападение пожирателей. Хотя просто нападением это сложно назвать. Массовый террор. Раненых магов привозили даже в Хогвартс. Один из авроров, знакомый с Сириусом, неохотно ответил, что уже пятеро убитых.

— В моем будущем ничего подобного не было, — задумчиво произнес Сириус, когда они ушли из общей гостиной в Выручай-комнату.

— И что это значит? — хмурился Джеймс.

— Что здесь Волдеморт уже такой же безумный, как и перед своей смертью.

— Безумный?

— Ну да. Он… словно сходил с ума. Ты ведь разговаривал с ним на том балу. Он вполне адекватен, довольно харизматичен и, что немаловажно, очень талантлив. То есть кажется вполне здравым лидером, за которым с удовольствием идет молодежь.

— А у тебя, там?

— Так все и было. Старшие относились к нему с подозрением, но никто не запрещал младшим вступать в ряды Пожирателей смерти. Кто-то считал — чем бы дитя не тешилось, кто-то относился как ко временному увлечению, кто-то даже гордился за активную политическую позицию. Его не воспринимали совсем уж всерьез… Ну ты ведь понимаешь о чем я, не так ли?

— Да. У большинства аристократов к нему держится отношение как… наверное, как к проповеднику протестантства в кругу разочаровавшихся в католицизме.

— Интересное сравнение, — улыбнулся Сириус, — но да. Старшее поколение не спешит бросаться к нему в ноги с криками «Спаситель», слушают с интересом, но на всеобщую истерию смотрят с легким недоумением.

— Так что было потом в твоей версии будущего?

— Начали пропадать маглорожденные и те, кто боролся за их права. Потом начались нападения на несогласных, обстановка накалялась, люди жили в состоянии нервозности года три. Тут же — сразу бах! — и он уже начал совершать нападения среди бела дня на магическую деревню. Это странно.

— А как его убили? — поинтересовалась Лили с кресла.

Сириус задумчиво покрутил в руках палочку: он не рассказывал Лили о том, что произошло в его времени с ними и их сыном. Просто — их убил Волдеморт, мальчик выжил и стал знамением победы.

— Согласно официальной версии, — решился он, — его убила сила твоей любви.

— Что?

— Было произнесено пророчество, текста которого я не знаю. Что-то про то, что родится мальчик, который сможет победить Великого и Ужасного. Кто-то рассказал о пророчестве Волдеморту, тот почему-то решил, что это ваш с Джимом сын.

— И я умерла, защищая сына? — удивилась Лили.

— Да.

— Но он все же воскрес?

— Да.

— Видимо, он проводил какие-то ритуалы для бессмертия, поэтому он и не умер окончательно. Я читала о материнской защите, это весьма… странный обряд. Он, как бы так сказать… не подлежит записи. Его практически нельзя устроить намеренно. Но он должен убить того, против кого был направлен. Даже ценой жизни ребенка.

— То есть Оз не умер до конца из-за какого-то обряда? — задумчиво протянул Сириус и перевел взгляд на Джеймса, чья семья была фанатами в изучении бессмертия.

— Там тысячи способов, один другого отвратительнее, — качнул головой Поттер.

— Это может быть крестраж, — тихо проговорил Регулус.

— Крестраж? Почему именно крестраж? — удивился Сириус.

— И для дам, — напомнила о себе Лили, — что это такое?

— Крестраж, — начал объяснять Джим, — это хранилище осколка души. Для разделения души нужно кого-нибудь убить. Там тоже есть условия для убийства, что неважно. Он создается на случай развоплощения мага. Помогает воскресить его.

— А почему именно он? — снова обратился к брату Сириус.

— Потому что в открытом доступе способов бессмертия немного. А информация по крестражам была убрана из библиотеки не так уж давно.

— Он, конечно, странно влияет на мага, но не до… — начал Сириус и замолчал на полуслове. Встал, прошелся по комнате под недоумевающими взглядами друзей.

— Идиот, — в конце концов высказал он.

— Кто идиот? — сощурился Сев. — Ты или Оз?

— Оз, конечно. Он просто сделал не один крестраж. И даже не два. А до фига.

— До фига — это сколько?

— Ну… посмотрев на него, он либо остановится на четырех, либо будет буровить до семи. Магические числа и все такое. Наверное, большое количество крестражей и свело его с ума. В моем варианте настоящего он просто делал крестражи медленнее, а тут явно ускорился.

— Поздравляю, — улыбнулся Северус. — Мало тебе проблем, теперь еще и крестражи искать.

— Это будет легко, если достать частичку его тела и четкое воспоминание о разговоре с ним. Воспоминание у нас есть, теперь нужно придумать, как оторвать от Волдеморта кусочек, — сразу вспомнил Джеймс.

— Жаль, что он лыс, — улыбнулась Лили.

Уже под утро крайне довольный Сириус разбудил Джеймса.

— Я вспомнил, вспомнил!

— Что ты вспомнил, сволочь неблагодарная, — сонно лепетал Джеймс.

— Что я упускаю. Я знаю, как выглядит один из крестражей.

— С чего это?

— Я просто сразу не сопоставил. Но сейчас почитал про крестражи и понял, что упустил. Этот чудик сделал крестражем свой дневник и позже отдаст его Малфою-младшему на хранение. Надо понять, где дневник сейчас.

— Сколько времени?

— Половина шестого, — сверкнул зубами Сириус.

Джим со стоном упал обратно на подушку, а с соседней кровати тихо засмеялся Ремус. Но заснуть им уже не удалось. Сириус вошел в свое самое отвратнейшее настроение: достань других.

На самом деле, нечто подобное в нем просыпалось всякий раз, когда жизнь становилась скучной по мнению неусидчивого Блэка. Карлус даже как-то высказал предположение, что это проблема всех мужчин этого семейства: не зря же большинство из них в годы юности кажутся невероятно обаятельными и воспитанными, а к сорока годам превращаются в ворчливых аристократов. Как бы там ни было, но Джеймс всегда безошибочно определял это настроение друга и с этой минуты все действия мародера были направлены на развлечение Сириуса. По сути, именно с этого настроения они начали обучаться анимагии. И делать карту мародеров. Впрочем, именно в этом настроении Сириус обычно всех задирал… особенно слизеринцев.

Главной его проблемой было неумение остановиться. Все потасовки обычно начинались с шутки. Обычной подколки любого из мародеров. Да что там мародеров — раньше хватало и шутки любого гриффиндорца. Тот, к кому шутка обращалась, мог ответить на нее грубо… или же Сириусу могло показаться, что жертва ответила грубо. Слово за слово — и здравствуй, новая война.

В этом году этот настрой настиг Сириуса лишь к экзаменам, отчего оба друга уже и начали забывать, что иногда Сириус бывает особенно несносен. Поэтому этим утром Рем и Джим обреченно переглядывались, сидя на мокрых постелях, ведь Блэк посчитал необходимым непременно поднять друзей.

— Что это с ним? — непонимающе щурилась Лили спустя пару часов, пока искрящийся энергией Сириус доставал Нотта своими шутками.

— Это Сириус в дурном расположении духа, — вздыхал Джеймс. — Его жизнь стала слишком однообразна.

— А вчерашнее нападение чревоугодников? Это для него нормально?

— Нет. Но его это касается мало, ведь его жизнь не изменилась.

— Но ведь у вас столько дел…

— Да. И они успели войти в привычку.

Экзамены все же было решено провести, но школу охраняли усиленные отряды авроров. Из-за случившегося в Хогсмите, даже экзаменаторы были рассеяны и спрашивали как-то вполсилы. В школе висело какое-то упадническое настроение, которое лишь усиливалось из-за близости каникул.

В эти дни Ольга как-то неохотно крутилась перед зеркалом в новом изумрудно-зеленом платье с широкой юбкой. Она то поднимала распущенные волосы вверх, то вновь рассыпала их по плечам.

— Ты никогда не носишь их распущенными, — заметила Нарцисса, которая уже практически прописалась в комнате Гриффиндора.

— Уж слишком длинные. Я их распускала… когда они были ниже талии.

— Когда же это было?

— Лет в десять, — улыбнулась девушка, — я их никогда не стригла.

— Может тогда сделаешь стрижку? — спросила Лили, меряя уже пятое платье, присланное Лу.

— Ммм… Сириусу нравятся длинные волосы.

— Сириус переживет потерю тридцати сантиметров… ну или чуть больше, — Цисси уже вставала с кровати и, кажется, готовилась прямо сейчас обрезать волосы Ольги.

Оля в очередной раз выпустила из рук копну золотых локонов. Они закрывали ее плащом до колен. Она действительно никогда их не стригла. Обычно девушки, также чтущие традиции и отращивающие волосы до свадьбы, после бракосочетания делали себе короткие стрижки. Оле даже стало интересно — сколько килограмм там получится? И каково будет жить без подобной тяжести на затылке?

— Может позже. Собрать в любом случае будет удобнее.

Лили рухнула на кровать.

— Я так больше не могу. Из-за огромного количества платьев, я не знаю, что выбрать. А Лу все шлет и шлет. Как вы так легко определяетесь с нарядами?

— Я сама его рисую, — хором ответили Оля и Цисси.

— Что? — Лили резко села.

— Я рисую примерный фасон, выбираю цвет, или подбираю украшение, высылаю запрос портному, он через два-три дня присылает мне эскиз, который я при необходимости дополняю, — объяснила Цисси.

— То есть вы не разбираете груду платьев? — рыжая взметнула в воздух ворох разноцветных тканей.

— Ну да, — непонимающе оглянулась Цисси, — Лу и тебе ведь предлагала.

— Когда?

— Она же спрашивала: есть пожелания? Что наденешь? Какой цвет? Ты на все ответила «не знаю». Вот она и пытается угадать твой вкус.

Лили упала обратно в ворох кружева и шелка.

— Но я действительно не знаю. А в чем ты пойдешь? Слышала, Ремус тебя пригласил.

— Да. Он решил, что мне непременно стоит пойти на этот выпускной. И я решила не отказываться. А надену я платье из оттенков розового. Но его нужно видеть. Просто Оля мне одолжила один рубиновый комплект. И как ты его нашла?

— Кассиопея… которая с картины, если вы не поняли, заставила меня идти в Гринготтс и проводить инвентаризацию сейфов. Принесла несколько украшений, которые по какой-то причине убрали с глаз долой. Там такое необычное колье. Оно сделано из множества розовых рубинов, но все они разного оттенка: от малинового до едва розоватого.

— Просто шикарнейшее, — продолжила Нарцисса. — Проверили в старых записях, проклятья на нем нет, никто в нем не вешался. Носить можно.

— Никто не вешался? — нахмурилась Лили.

— Привыкай, — еще раз крутанулась перед зеркалом Ольга, — старинные магические семейства насчитывают историю в несколько тысяч лет. За это время там набралось столько скелетов, что никаких шкафов не хватает. Приходится прятать в банковских сейфах.

Лили опять рухнула в свое платьевое гнездо. Вот вроде уже привыкла, но все равно в некоторые моменты она решительно не понимала этих чистокровных. Украшения с рубинами, которые пылятся в сейфах. В ее жизни колечко с бриллиантом казалось невероятным богатством. А сейчас одно родовое кольцо Пруэттов с пятью розовыми бриллиантами стоит больше, чем дом ее родителей. А на ее семнадцатилетие отец показывал ей перечень ее приданого. Она привычно переводила магические богатства в магловские, но отчаянно путалась в цифрах. Какие-то неродовые украшения (то есть новые, сделанные специально для нее), сейф с таким-то количеством золота, акции магических организаций… Лу сказала, что приданое скромное. Ее было раз в пять больше.

Величина приданого — одна из тех тем, на которую любили поговорить чистокровные слизеринки. Цисси относилась к этому пренебрежительно, считала, что не стоит зацикливаться на деньгах. Ольга пожимала плечами. По ее словам, Сириус принял лишь сейф в банке, и тот так и остался на имени Ольги. Сказал, что у нее должно быть что-то свое.

Лили вообще поражалась тому, как они тратят деньги. И как легко у них все это происходит. Они покупали все, что им хотелось. Цену спрашивали лишь чтобы отсчитать необходимое количество денег. Ольга, войдя в семью Сириуса, получила автоматический доступ к сейфам Рода и тратила деньги, даже не задумываясь об этом ни на секунду. Она лишь сказала, что подобное богатство и для нее в новинку, но ее с детства учили, что, возможно, она выйдет замуж за человека с более высоким доходом. А если нет — то ее приданое дает ей возможность также тратить деньги.

Андромеда готовилась к свадьбе в начале июля, так как ее муж переходил в род Блэк, то и он оказывался на правах чистокровной невесты — сейфы рода становились теперь и его сейфами. Лили видела, что спокойный Тед слегка терял голову, слушая указания тестя. А свое приданое Андромеда решила отдать младшей сестре. Так что Нарцисса могла стать первой Блэк, которая может выйти замуж хоть за нищего, но нисколько не изменить своих привычек.

— Если мой муж будет беден, а я буду тратить столько же, — как-то говорила она, — то денег хватит даже моим детям. Внукам, скорее всего, уже нет. Но я сомневаюсь, что мой муж будет из тех, кто не сможет приумножить мое богатство.

На выпускной допускались лишь сдавшие ЖАБА и их пары. Большой Зал был превращен в огромный бальный зал, вокруг постамента для танцев стояли круглые столики на десять человек, а стены украсили цветами. Лили искренне наслаждалась атмосферой. Они с Джимом танцевали почти каждый танец. Ремус старательно развлекал Нарциссу, Сириус обсуждал что-то с Андромедой, а Ольга что-то втолковывала Северусу. Когда один из танцев закончился, Лили запросила пощады и они с Цисси вышли на улицу, подышать свежим воздухом.

— Ольга разговорила Сева, — хихикнула Цисси.

— Что она ему втолковывает?

— Они уже с полчаса говорят о любви. Обсуждают любовь, страсть, брак и все в этом духе.

— Да? — удивилась Лили. По ее воспоминаниям, Сев не любил говорить на такие темы. Он любил рассказывать что-то. О школе, о зельях, о мире вокруг. Но говорить о своих чувствах и эмоциях… о своих мыслях…

— Кажется, — продолжила Цисси, — она твердо решила устроить судьбу Софи.

Лили не ответила. Она представляла, как бы они выглядели вместе. Но не получалось. Оказалось, что она и раньше не знала Северуса, а теперь он еще больше изменился.

— Жаль покидать это место, — Нарцисса коснулась ладонью стены, — мне нравилось здесь.

— Покидать? Ты же только пятый курс закончила?

— Конечно, покидать, — грустно улыбнулась слизеринка. — Они этого не говорят, но ни ты, ни я, не вернемся сюда. Может Рег продолжит обучение — он все же парень, ему не пристало прятаться от опасностей. А мы не вернемся.

— Почему?

— Кто отпустит лекаря в школу без присмотра? То, что я проучилась этот год — уже удача. Без защиты Сириуса и Алекса меня сюда не отпустят. И я бы могла поскандалить… но не буду. Все равно здесь будет… не так, как мне бы хотелось.

— А почему я не попаду?

— Потому что твоя семья тебя уже полюбила. А в августе Джеймс непременно придет рассказывать им ужасы о Хогвартсе и тебя оставят дома.

— Вообще-то мне уже семнадцать, — напомнила Лили.

— Ну и что? Ты сможешь сказать им свое веское «нет», когда знаешь, что в чем-то они правы? Да и какой смысл? На последних курсах учеба к Хогвартсе — сплошное самообразование, можно и дома этим заниматься. Поэтому будем мы с тобой друг к другу в гости ходить. Устроим совместную ночевку, как в магловских фильмах, а?

— То есть на одной кровати? — с сомнением спросила Лили.

— Ты же сама говорила, что на этих кроватях поместится целая рота. Пригласим девчонок.

— Даже не знаю, без Ольги будет скучно, а предугадать реакцию Сириуса, когда он увидит в своей кровати нас всех…

Цисси звонко расхохоталась, чего раньше себе никогда не позволяла. В небе уже зажигались первые звезды, теплый ветер едва заметно играл складками платьев. Замечательный вечер.

— А ты? Ты хочешь вернуться сюда? — повернулась к подруге слизеринка.

— Не знаю. В одном ты права: Хогвартс не будет прежним, если Джим с Сири не взорвут котел на первом занятии по зельям.

Лили оглянулась по сторонам, убедившись, что во дворе больше никого нет, и села на траву, подтянув колени к груди. Цисси, усмехнувшись, сбросила туфли и с наслаждением пошевелила пальцами в густой траве. Этот год изменил их обеих. Лили размышляла о том, что пачкает травяным соком платье, которое в своей магловской жизни бы оберегала даже от воды. А Цисси о том, что снять туфли может и неприлично, но как же приятно стоять босиком на траве.

Джеймс шел по пустынными аллеям парка. Он любил этот дом, любил этот парк. В детстве он прятался в беседках из темного камня, плавал в озере, которое даже в жару оставалось прохладным, а его вода всегда была темной — даже в самый солнечный день. Он здесь вырос, хоть и проводил большую часть времени в маленьком особняке. Этот дом нужно было прятать и оберегать, что и делали Поттеры последние пару сотен лет.

Последний Певерелл вряд ли мог подумать, что на нем его род прервется. У него было двое детей. Старший сын и наследник, и любимая дочь. Большой дом, власть, сила. Певереллы в те годы были на вершине своего могущества. Они единственные знали, как заставить смерть отступить, как жить вечно… но раз за разом выбирали покой.

А вот основатель рода Поттер был седьмым сыном в семье маглорожденного и младшей дочери одного из британских магических родов. Младший из братьев, он не имел ни малейшего шанса получить материнское наследие. Поэтому и пошел служить к Лорду Певереллу. Этот Поттер был очень сильным магом. Певерелл помог основать ему свой род, а когда подросла его дочь, он отдал ее замуж за своего верного вассала. Говорят, Леди Поттер в то время завидовали. Она вышла замуж за любимого. Красавец-маг, к тому же сильный, они быстро устраивали быт. Но словно гром среди ясного неба — погиб наследник Певерелл.

Поттер был слишком многим обязан своему сюзерену, да и жену любил безмерно. Как позволить угаснуть столь сильному роду? Как позволить ему окончательно раствориться в небытие? Джеймс не знал, насколько сложен был ритуал, наложенный на чету Поттеров. Но это была магия невероятной силы. Сила и наследие Певереллов заснули в Поттерах, дожидаясь, когда в семье появится мальчик, способный возродить величие рода. Поттеры жили в Певерелл-мэноре, в простонародье именуемый Дом-на-костях.

Как и Блэк-мэнор, дом перестраивали огромное количество раз. Неизменным оставался лишь фундамент. И здесь он был необычным, за что дом и получил свое название. Ни одного кирпича — лишь черепа и кости, сложенные в мозаичной точности и залитые бетоном. Когда Джеймс был маленьким и еще не умел контролировать вспышки Дара, ему казалось, что дом дышит. Позднее он узнал, что волей Повелителей Смерти фундамент дома был живым существом… условно живым. В случае опасности дом сам включал защитные заклинания.

Точнее — включал бы, если бы Поттеры приняли дары Певерелов до конца. Но последний Лорд говорил, что Поттеры достойны основать свой род, и не стоит ради спасения некромантов убивать не менее редкий дар. То, что Джеймс чувствует дыхание смерти — так он сам называл все проявления власти Госпожи — это был лишь его дар. Маленькая крупица дара настоящего некроманта.

У этого дома больше нет родовой защиты. За столько веков она испарилась. Дом защищают сложные чары Поттеров — игра с пространством, им удалось спрятать дом без заклятия Фиделиус, но заклинание сложное и требует жертв. Джеймс вообще сомневался, что его удастся повторить. Но любое заклятье можно снять, если его не подпитывает родовой камень. А значит, как только Волдеморт найдет Дом-на-костях, это место будет уничтожено. И наследие единственных Повелителей Смерти будет утеряно навсегда.

Джеймс предполагал, что когда-то наследие этой семьи было ему не особенно важно. Он вообще не любил свой Дар и избегал им пользоваться. Но, когда он стал на путь Ученичества, его мировоззрение несколько поменялось.Он обещал Магии защищать ее творения, оберегать рода и отдельных магов. Это лишь на страницах современных книг Магистр Смерти — злобный колдун с манией величия. На деле же скорее добрый дедушка с поправками в сторону справедливости. Оберегай беззащитных, сохраняй созданное, развивай имеющееся. Не зря ведь даже в старые времена, когда Магистры были почитаемыми членами магического общества, их было не много. В Англии никогда не было больше семи. И то семь — это когда шесть семей с Атлан приехали на остров.

И Джеймс понимал, что уже не позволит Волдеморту разрушить Дом-на-костях. А он его ищет. У них не было шпионов в стане Волдеморта, но старшие отлавливали некоторых магов из низшего круга, таким образом получая крохи информации. Оз искал Дом-на-костях. И он его найдет. Сначала отыщет примерное месторасположение дома, а потом разрушит заклинание Поттеров.

Алтарный зал как всегда дарил прохладу. Как и в доме Блэков, стены, пол и потолок его были выложены мозаикой. По полу — круглая красная линия, темно-серые руны внутри этого круга. Даже четыре фигуры по краям света. Только что фигуры были другие. Джеймс коснулся алтаря. Было немного страшно, но он все же начал произносить вслух старинные слова. Он пробуждал магию Певереллов.

И очутился в странном месте. Каменный пол, а стены, если они и есть, терялись в сумраке. Напротив стоит женская фигура в черном балахоне.

— Что-то вы зачастили ко мне, — в голосе женщины чувствуется улыбка.

Джеймс тут же понял, что это то самое место, о котором рассказывал Сириус.

— Почему я здесь?

— Потому что мне решать, достоин ли ты стать Некромантом, — Судьба замолчала на несколько мгновений. — И ты не сможешь вынести это бремя.

— Но тогда наследие будет уничтожено.

— Я могу дать тебе право стать регентом при нерожденном наследнике.

— То есть моем сыне? Я пока даже не женат.

— Но твой будущий сын, хоть и был лишен Даров Певереллов, смог подчинить себе ваши регалии. Все три. Он сможет воскресить давно ушедшую семью.

— А если меня убьют?

— То ты просто умрешь. Но как регент, ты сможешь управлять столь ценным для Певереллов домом. И у вас будет на одно защищенное поместье больше.

— Хорошо, — пожал плечами Джеймс, он не видел особой проблемы в данном вопросе.

— Тебе стоит поучиться у друга глубине суждении, — в голосе опять сквозила улыбка, — ты решаешь судьбу своего сына. Не будет Гарри Поттера. Будет наследник Певереллов. И он с самого детства получит весь объем мощи Певереллов.

— А у нас есть выбор? К тому же, Сири говорил, что мой сын получился более ответственный, чем я.

— Сам напросился, — пожала плечами фигура в балахоне.

И к Джеймсу из сумрака метнулись темные сгустки, пронзая его насквозь. От боли он, кажется, даже кричал. А очнулся от того, что отец тряс его за плечо.

— Джеймс! Джеймс!

Он встал, тряся головой. Перед глазами плясали круги, в голове словно что-то тихонько позвякивало, а мышцы болели, словно после хорошей тренировки.

— Сегодня — все еще сегодня? — прищурившись спросил он отца.

— Да…

— А время сколько?

— Половина второго.

— Ммм… даже часа не отсутствовал.

— Ты кричал, будто тебя живьем режут.

— Скорее, будто меня живьем варят.

— Что ты сделал?

— Ммм… — Джеймс поморщился, внезапно осознав, что ему теперь отцу объяснять, что именно он попытался натворить.

Но пока Джеймс объяснялся с отцом, Сириус принимал гостей. Лео Сторм прилетел в Англию на магловском самолете. В аэропорту его встречали Сириус и Лили. Блэк был вынужден признать, что его познания о магловском мире весьма условны. Музыка, некоторые книги, кино, джинсы. В остальном же в общественных местах он вел себя как дикарь, который вообще ничего не знает.

— Хочешь кофе? — Лили сидела на неудобном стуле в зале ожидания.

— Если ты мне скажешь, где его купить, я принесу.

— Пошли вместе. Тут есть целый бар. Только помни, что по магловским стандартам тебе еще нельзя пить алкоголь.

— Что за нравы? Мы же аристократия, нас приучают к выпивке еще с одиннадцати лет.

— А как выглядит этот Лео Сторм? — Лили потрясла маленькой табличкой с именем.

— А я знаю? Он достаточно хорошо ориентируется в мире маглов, даже зарабатывает не в волшебном мире. Ему двадцать один год. И это все, что может нам помочь его узнать.

— Нет, еще есть номер рейса и его задерживают.

Лео оказался высоким кареглазым блондином. Загорелый, с задорной улыбкой, он приветливо махал встречающим рукой, и издалека походил на красавчика из магловского фильма про море, пляж и курортные романы. Но едва подошел, поцеловал Лили руку с грацией прирожденного аристократа.

— Я так рад наконец-то сюда приехать. Говорят, у вас тут война, — он был эмоциональным человеком, которого явно в детстве не ругали за излишнюю жестикуляцию.

— Есть немного, — согласился Сириус, — но тебя ведь это не пугает?

— Еще бы! Только во время войны можно проверить свой характер.

Сириусу сложно было поверить, что этот парень приехал из Германии. Он словно вернулся с морского курорта и искрил энергией во все стороны. Жить он должен был в Блэк-мэноре, хоть Арктурус и протестовал: незнакомец в доме во время военных действий. Но данный пункт был оговорен заранее. И в одном из закутков аэропорта Лео выпил фламелевское зелье правды, а после еще и поклялся, что не причинит Блэкам, Поттерам, и далее по списку, вреда, если это не будет самозащитой. При всем этом он выглядел вполне довольным: Лео был на пороге создания собственного рода, поэтому допросы и клятвы казались ему сущей мелочью.

А через полчаса он с любопытством рассматривал огромный дом. Нарцисса и Ольга, последние дни помогающие Сириусу с прочтением книг о метках, уже спускались по лестнице в холл. А Джеймс, похожий на нахохлившегося воробья, поджидал гостей, облокотившись на косяк двустворчатой двери. Собственно, именно поэтому торжественного представление гостя не произошло. Сириус, грозно сощурившись, пошел к другу.

— Что здесь не так?

— Ой, ну давай без этого, — скуксился Джим, — мне уже отец высказал все.

— Ты что сделал?

— И мы это здесь будем обсуждать?

— Дамы, это Лео Сторм, Лео, это моя жена Ольга и кузина Нарцисса. А теперь я отойду.

Вечером за столом было особенно шумно. Прибытие новенького лишь усугубляло творившееся в мэноре безобразие. Сердито дулась Беллатрикс, что было для нее привычно в присутствии Сириуса. Но и она прожила в этом доме достаточно долго, поэтому едва сдерживала улыбку. Сириус препирался с Джимом. А их споры парой фраз гасил Ремус, который гостил здесь по личной просьбе Арка: каким-то невероятным образом именно этот парень умел утихомирить своих друзей лучше кого бы то не было. Цисси и Арк тщетно пытались сохранить образец порядка за столом. Меда, выйдя из-под надзора матери, держала на коленях книгу, Тед объяснял Элладоре специфику своей работы, а Эдуард в красках описывал свою родню Лео, называя каждого самолично придуманными прозвищами. Белла и подумать не могла, что несоблюдение правил поведения за столом могут выглядеть настолько… уютно? Мило? Правильно?

Она думала, что возненавидит этот дом. Она временами хотела убить своего кузена. Но всеобщее пренебрежение к ее недовольству и ненависти подтачивали эти чувства. К тому же, к ней все относились подчеркнуто вежливо и осторожно, словно она пережила какое-то заболевание и теперь ее нельзя тревожить. Она гуляла по саду, читала книги в библиотеке, даже разговаривала с дедом. С приездом из школы Сириуса и Ольги, дом заметно ожил. Гости повалили толпами. Вернулись из Дурмстранга Элла и Эд, мигом прилипнув к «тетушке» Белле: их явно не смущало ее нежелание общаться и грозные крики на приставучих ребят. Они приехали сюда на каникулы, все были заняты, а кто-нибудь должен рассказать им о Хогвартсе. И хотя они выбрали худшую кандидатуру, Белла с ужасом открыла в себе не только любовь к школе, но и то, что ей нравятся эти приставучие детишки.

Вечерами в библиотеке сидел Сириус с разными компаниями. Иногда он с Джеймсом и Ремусом яростно спорили о метках и заклятьях. Иногда тихо читал с дедом, перекидываясь парой фраз. Иногда в гости приходил Северус с Альфардом, тогда они обсуждали ментальную магию и бизнес. Еще он мог сидеть у огня с Олей и таким покоем и взаимопониманием несло от их пары, что Белле хотелось зареветь навзрыд. Весь мир ей казался несправедливым. Они шли своей дорогой, выбирали себе жизнь, любили, дружили, что-то решали. А она словно находилась за стеклом. Как в аквариуме: там, снаружи, шла жизнь. А здесь она смотрит их жизнь.

Пока она в очередной раз жалела себя, за столом появилась общая тема: заговорили о Дарах. У новоприбывшего Лео был необычный дар, который не так-то просто сразу обнаружить. Сторм имел прекрасную память. Обливейт на него не действовал, информацию он запоминал быстрее кого бы то не было. Лет в пятнадцать он узнал, что дар можно развивать. Оказалось, что он может и другим помогать вспомнить. Что-то сродни ментальной магии, направленной на воспоминания.

— И ты полностью контролируешь его? — интересовалась Меда.

Ну да, ей бывает нелегко со своей возможностью управлять льдом. Только становится жарко, и Меда начинает оставлять за собой ледяную дорожку. А для того, чтобы наморозить что-нибудь на холоде ей требовалось время и особый настрой.

— Почти, — ответил Лео, — в моем случае все решает любопытство. Если мне интересно, что именно человек знал, но забыл, то все получается довольно легко. А если неинтересно, то я не могу нащупать… ну, что именно он потерял. И да, мне нужно знать что-то. Это как развязать узелок — нужно знать, за какую нитку тянуть. Поэтому влезть в воспоминания незнакомого мне человека я не могу. И образы сами ко мне не приходят.

— Счастливый! — улыбалась Цисси, — у большинства магов это получается случайно.

— Я читал об этом. А у тебя, Сириус?

— У меня… специфический дар. Какими-то его гранями я управляю легко, а какие-то живут словно сами по себе.

— В смысле?

— Ну смотри. Мой дар называют даром проклинателя. На деле же — это возможность видеть проклятья, дары, благословения и все в этом духе. Вижу я их исправно, с легкостью прыгаю между уровнями восприятия. В случае семьи я вообще все дары распознаю на раз. Они… как-то по особенному в ауре отображаются. Это сложно объяснить. Поэтому видеть дары и проклятья — это то, что я легко контролирую. Снимать проклятья чуть сложнее. Мне нужно сосредоточиться. Причем скорее эмоционально. Нужно желание помочь… что-то сродни жалости, наверное.

— Везде написано, что дар Блэков — проклинать.

— Потому что проклятье Старшего дара практически невозможно снять. Но проклинать — сложнее всего. У нас в хрониках говорится, что это потому что проклятье Блэка по своей сути является Даром. Только злым, так сказать.

— В легендах говорится, что Дары — это благословение сущностей… тогда Блэки — это типа богов? — приподнял бровь Лео.

Сириус расхохотался:

— Нет, конечно нет. Имеется в виду их похожесть на уровне ауры. Ммм… Вот проклятья, которые накладываются на Род. Они передаются по наследству, избежать их, чаще всего, не получается. Накладывал их человек, но они становятся чем-то сродни Дара, не так ли? Да и легенда о сущностях хромает. Ведь тогда откуда у маглорожденных сейчас появляются дары? Видимо, это все же имеет более сложную механику.

— А Дар можно заблокировать? Ведь если проклятье снимают, то и Дара можно лишить, не так ли?

Сириус разом растерял хорошее настроение. Но за него ответил Джеймс.

— Да, дар можно заблокировать. Например, Певереллы так поступали не раз. Когда у слабого физически наследника проявлялся Дар во всей полноте. Такая сила могла свести ребенка с ума, или просто убить, поэтому его блокировали. Но одному магу это обычно не под силу.

— Даже не представляю, какой силой нужно обладать, чтобы не дать развиться такому могущественному дару.

— Дар, к слову, — продолжил Сириус, смотря на Беллу, — нельзя полностью заблокировать.

— Только его часть? Оставить его… ну, как это обычно выражается у детей? Что-то вроде отголосков?

— Да. Но это ограничение снимается в случае опасности. Или сильного испуга. Или путем долгих тренировок.

Вечером, когда споры в библиотеке закончились, Белла проскользнула в комнату. Домовики по приказанию Ольги собрали что-то вроде штаба по поиску информации, расположив кресла вокруг большого стола. Сейчас все уже отбыли по домам, даже Оля ушла в спальню. Белла была уверена, что Леди Блэк тратит по несколько часов на уход за собой. А вот Сириус еще не ушел. Он с отсутствующим взглядом подравнивал стопку листов: они писали на плотной магловской бумаге, используя для письма перьевые ручки.

— Доброй ночи, — слова дались Белле нелегко. Ей даже показалось, что слово «доброй» у нее и вовсе и не получилось: она несколько охрипла от постоянного молчания и редких криков на Эллу и Эда.

— Ночи, — с сомнением ответил ей кузен.

Он выглядел уставшим. Белла едва сдержала желание встряхнуть головой: до чего он похож на Поллукса. Не внешностью, нет. Сириус привлекательнее. Выше. И глаза синие. А мимикой. Вот сейчас он недовольно морщил лоб, отчего у него на лбу появлялась ломаная линия. И нос словно заострялся. Теперь девушка едва сдержала хихиканье: этот Северус, при всей своей непохожести на Блэков, был все же похож на уставшего недовольного Поллукса. Сказать Сириусу, что он иногда похож на Северуса? Интересно, он проигнорирует, или взбесится? Но и эту мысль Белла погнала прочь: она не для этого пересилила свою гордость. Ей надо все знать. Иначе она скоро сойдет с ума в этом доме.

— Ты сказал, что дар нельзя забрать…

— Садись, — Сириус отложил стопку листов и указал кузине на стул рядом, — это долго объяснять.

Белла несколько опасливо присела на массивный стул с подлокотниками. Привычно расправила юбку на коленях, оправила манжеты и только потом подняла взгляд. Смотреть в глаза кузену она все еще опасалась. В ней боролась ненависть к нему и стыд. Стыд за то, что Лорд, пусть им и является Сириус, был недоволен ею. Привычки чистокровных в ней были все же неискоренимы.

— Я тоже не контролирую свой дар, — как-то виновато улыбнулся Сириус, — и я сам до конца не понял, что именно я бросил в тебя тогда.

— То есть сам не знаешь, как ты лишил меня дара?

— Маленький нюанс. Не лишил. Освободил.

Белла перестала рассматривать цепочку, которая убегала куда-то под ворот рубашки поло и посмотрела ему в глаза.

— Что, прости?

— Это ведь лишь условно называется проклятьем. А на деле — Дар материализует мои пожелания. И я в тот момент, хоть и был зол на тебя, не желал тебя наказывать лишением Дара. Я и сам толком не уверен, что я хотел сделать… у меня есть небольшие проблемы с контролем гнева.

Белла фыркнула: а у кого из Блэков нет с этим проблем? Даже Арктурус, который считается самым спокойным из всех, способен орать по полчаса кряду, а уж у остальных в такие моменты начисто крышу сносит.

— В общем, — продолжил Сириус, — я потом пытался разбираться с тем, что натворил… Скорее всего, загнал его в некоторое подобие Поттеровского Чувства Смерти.

— И как это выражено у меня?

— Не знаю. Я с твоим даром близко не знаком. Но думаю, что ты до сих пор знаешь, куда ударить, чтобы было больнее.

— Возможно…

Оба замолчали. Сириус рассматривал кузину. Из трех сестер ее внешность была самой яркой. И самой несовершенной, от этого она и казалась притягательнее. Может все дело в кудряшках, которые та даже не пыталась как-то утихомирить. Или сам овал лица: у Блэков он обычно вытянутый, с острым подбородком, а лицо Беллы было, скорее, треугольным. Даже Меда, хоть они с сестрой и очень похожи, имела чуть более вытянутый овал лица. А еще у Беллы пухлые губы, впалые щеки и хищные скулы.

— Я тут сойду с ума, — решилась Белла, сжав под столом руки в кулаки, — вы все заняты, а я только гуляю и развлекаю этих двух прилипал. Чем вы занимаетесь?

Сириус в максимально сжатом состоянии рассказал. Все. И про метки, и про крестражи, и про Орден, войну и неизвестный ему план.

— Можно я помогу с Орденом? С Темным Лордом помогать не стану, уж прости.

— Почему ты настолько ему предана?

Белла не видела смысла скрывать правду сейчас. Все равно воля Сириуса не выпустит ее за ограду мэнора, а вечно врать не получится.

— Я люблю его.

И она с ноткой довольства заметила удивление на лице кузена. Сириус был уверен, что у той нет никаких чувств к этому… Озу. Но…

— Как? — только и смог выдавить он.

— Не знаю, — Белла вдруг почувствовала невероятно облегчение, произнося это вслух. Как, оказывается, приятно быть честной, — все же чувства женщины явно неподвластны логике. Я его люблю. И не могу желать ему смерти. Не могу желать провала его планов. Даже не так. Чтобы он не делал, я хочу быть рядом.

— Но ведь он не любит тебя. Я видел его ауру, там нет никаких чувств и привязанностей. Я не сильно хорошо разбираюсь в цветах и их значениях, любовь от дружбы отличить не смогу, но отсутствие чего бы то ни было — это я прекрасно вижу.

— Когда любишь по-настоящему сильно, взаимность уже не особенно нужна. Нужно чтобы не гнал прочь. И дарил хоть чуть-чуть внимания.

— Он воспользуется тобой. Его интересует только сила Рода.

— Молчи, — Белла вновь встряхнула волосами, — я не хочу это слышать.

— Ладно. Тогда расскажу тебе кое-что другое. Я нашел, как можно снять метку. Это весьма спорно. Вряд ли он спасал чью-то жизнь. Скорее вы сами давали клятвы. Эту клятву можно перенести на другого мага. Но только с согласия раба.

— И ты хочешь, чтобы я выразила желание стать рабой другого мага?

— С меткой я тебя из дома даже под присмотром не выпущу. Захочешь выйти в гости — решишься метку переставить. А сейчас прости, мне пора.

Сириус вставал со стула и уже направлялся к выходу из библиотеки, когда Белла окликнула его.

— А ведь любовь Ольги к тебе такая же, как моя к нему. Она тоже не надеется, что ты полюбишь ее так же, как и она тебя. Ты это знаешь. И отдаешь ей так много, как только можешь. Я ей очень завидую. Пусть это счастье с привкусом горечи, но это счастье.

Сириус сначала замолчал, а потом грустно усмехнулся.

— Да, ты все еще не разучилась бить по больному. Но не продолжай тему. Я — не твой Темный Лорд. Точнее он — не я. Он не будет стараться сделать тебя счастливой из чувства благодарности. Ему все равно.

Когда кузен вышел за дверь, Белла горько вздохнула. Ее жизнь, яркая и насыщенная, перестала существовать. Но сегодня она внезапно поняла, что ее это не сильно огорчает. Она запуталась. Какая она, чего она ждет, что хочет понять? Ей двадцать лет, а она почти ничего не знает о себе. Даже Цисси, эта пигалица, и та внезапно твердо встала на ноги и ее уже ничем не собьешь с пути. А Белла не знает, чего хочет. Может оказаться запертой в мэноре — не так уж и плохо?

— Снимай! — заявила Белла где-то через месяц, протягивая руку Сириусу.

— И что же стало причиной столь резкой перемены? — с подозрением сощурился Сириус.

— Думаю, что Поллукс знает об этом вашем ордене. С ним надо поговорить. И я хочу пойти с тобой. Обожаю его бесить.

Джеймс уже вовсю хохотал, а Северус смотрел на родственницу с непониманием. Он пришел помогать двум мародерам в тренировках, которые они сейчас и обсуждали. А тут появляется Белла, причем зашла, громко хлопнув дверью библиотеки и громко стуча каблуками.

— И ты ради выведения из себя столетнего старика готова сменить себе хозяина? — иронически усмехнулся Сириус.

Они с Беллой теперь общались именно так. Постоянно друг друга подкалывали, язвили… в общем, были невероятно похожи на брата с сестрой, которые, как известно, вечно как кошка с собакой, но тронь одного… Сириус чувствовал себя виноватым перед сестрой — он ведь и сам сидел запертый в доме и знает что это такое. Белла ощущала в себе иррациональное чувство признательности, которое ее саму раздражало, но избавиться от него не могла.

— Ну да, — пожала плечами Белла.

Северус смотреть на снятие метки отказался. И, от греха, убежал в соседний кабинет, где над горой бумаг просиживала Ольга.

— Доброе утро, — поприветствовал ее Сев, — чем занимаешься?

— Пытаюсь понять, каким образом эта махина сама себя обеспечивала, — ответила Оля, имея в виду Блэк-мэнор.

— Думал, Меда и Цисси тебе помогают.

— Меда занялась образованием сестры, — еще радостнее улыбнулась Оля. — Хочет, чтобы сестренка сдала ЖАБА в следующем году.

— О… неожиданно.

— Они с Тедом хотят вообще их всех здесь собрать. Ну, кто не вернется в школу.

Северус не смог сдержать улыбку — Тед и Меда вызывали в нем зависть своим счастьем. И невероятно забавляли, когда гениальные идеи приходили к ним в голову одновременно. А Оля, тем временем, встала из-за стола и уже усаживалась в кресло у маленького столика.

— Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?

— Уже и покрепче предлагаешь?

— Я замужем за самым отъявленным алкоголиком в магическом мире, — сокрушенно покачала головой та, но не выдержала и расхохоталась.

Со времени выпускного Сев часто заходил к ней на чай и что покрепче. Наверное, Оля и правда очень похожа на Лили, потому что с Севом ей было легко говорить на любые темы. Но при этом эта дружба была иная. Между ними не было детства, они не обсуждали планы. Скорее подбадривали друг друга дружескими шутками.

— Белла только что в приказном порядке потребовала избавить ее от клейма пожирательницы, — светским тоном начал Северус.

— Да? Мне даже любопытно, куда и что поставит ей Сириус.

— В смысле?

— Ты забыл? Сириус не может ее просто освободить. Он перекинет ее клятву на себя, а потом уже сможет освободить. В случае с Беллой — когда посчитает нужной.

— Сделает ей тату в виде огромной собаки?

— Может герб Блэков?

— Маленькую звездочку?

— Нет, звездочка уже перебор, — Оля опять расхохоталась, — но хватит об их запутанных делах. Давай лучше о тебе. Как поживаешь?

— Нормально. Подал прошение на удаленное обучение Мастера Зелий.

— С дедом в качестве учителя?

— А как иначе. Так что теперь нахожусь в несколько нервном ожидании.

— Ты поступишь. Уже выбрал тему дипломной работы?

— Да, — поморщился Сев.

— И что тебя в ней смущает?

— Ржач Сириуса.

— Он всегда надо всеми смеется, но что же ты такое выбрал?

— Попросил Ремуса быть моим подопытным волком.

— О, хочешь сделать лекарство от ликантропии?

— Мне это показалось отличной идеей. А оказалось, что там, в несуществующим будущем, именно я его и изобрел.

— Значит, это — судьба. Хотя мне любопытно, почему в том варианте ты выбрал ту тему…

— Да я сам в шоке. Я вообще не узнаю себя в рассказах Сириуса. Но это мелочи.

— Кстати о мелочах, — перебила Сева Оля, — как там у тебя на личном фронте?

— Оля, прекрати.

— А что? Я тут стала самой молодой замужней девушкой за последние сто лет, имею права желать счастья всем остальным, независимо от возраста.

— Ну раз желаешь счастья… У меня будет сестренка.

— Ух ты!

— Шикарная разница в возрасте, но я даже рад. У меня никогда не было нормальной семьи, а тут — бац! — и ко всему прочему мне еще и сестру. Родную.

— Они будут одногодками с дочкой Меды, — девушка мечтательно улыбнулась.

— Шикарно. Теперь я вообще счастлив. Ей еще и будет кого все детство обвинять во всех шалостях. Когда папа сказал мне, я прям почувствовал себя старым.

Олина улыбка засияла еще ярче.

— Что? — поморщился Сев.

— Ты не часто называешь Альфарда папой.

— Все, прекратите уже. За последние месяцы я твердо понял лишь одно: я ничего не знал о самом себе.

— Тогда подумай еще немного, — Ольга резко сменила тон, став серьезной, — София Розье влюблена в тебя и в данный момент Нарцисса не может привести подругу в чувство.

Сначала Северус подумал, что его невероятно бесит эта привычка Сириуса и Ольги так быстро менять тон беседы. Потом — что еще больше его бесит всеобщее вторжение в его личную жизнь. Особенно озабоченность на его женитьбе. Род Принцев, видите ли, умирающий. Нужно его побыстрее продлить. И только после привычных раздражительных мыслей Северус понял, что именно ему только что сказала Ольга.

— Что? — от недоверия он даже поддался вперед.

Ему с трудом верилось, что в него может быть кто-то влюблен. Увы, но внешностью он пошел в Принцев, что давало ему вытянутый овал лица, внушительный нос с горбинкой и бледную кожу, которая моментально сгорала на солнце. Усилиями папы он стал выглядеть презентабельнее… но искренне считал, что теряется на фоне признаных красавчиков Сириуса и Джеймса. Да даже Алекс, и тот явно испытывал больше радости, смотря на себя в зеркало… и кто-то в него умудрился влюбиться? И этот кто-то влюбился в него, не общаясь с ним? То есть даже не зная его как образованного, вежливого и умного… Сев вообще считал самым своим лучшим качеством свой ум…

— София Розье в тебя влюблена, — горько вздохнула Оля, — и очень по этому поводу мучается.

— Сама не понимает, как такое случилось? — горько усмехнулся Северус.

— Дурак! Из-за своих чувств мучается. И так как я явно переняла эгоцентризм Блэков, и помощь Софи мне очень нужна… Ее беспокоит собственная испорченность.

Северус даже сказать ничего не смог. Он просто смотрел на Ольгу непроницаемым взглядом.

— Просто ты ей никогда не нравился, — продолжала Оля, — а потом ты вернулся в школу… ну, когда тебя Альфард на выходные выкрал. И она нашла тебя крайне симпатичным, а потом выяснилось, что ты еще и Блэк, а потом — что еще и Принц… Она считает, что это бесчестно — влюбляться в парня лишь когда выясняется, что он аристократ и богач.

Северус все еще молчал.

— Ну да, это все кажется глупостью, но девушки и по меньшему поводу закатывают истерику. А Софи всегда считала, что далека от меркантильности…

— Софи Розье. Вторая принцесса Слизерина. В меня влюблена.

— Ой, только давай без этого, — притворно вздохнула Ольга, — просто пригласи ее погулять.

— Но я-то в нее не влюблен!

— И она это знает. Я же не предлагаю тебе замуж ее звать. Поболтай с ней. А то она изведет Цисси письмами, — хитро улыбнулась Ольга, — о том, как она боится, что ты ее презираешь.

— Презираю? — поморщился Сев.

— Смирись, девушки нелогичны. Просто пригласи ее куда-нибудь. Съезди в гости к Алексу, погуляй с его сестрой.

Поллукс жил в небольшом домике в Англии. Сириус не видел его уже очень давно, но точно знал, что его прадед жив: маги хорошо чувствуют смерть близких. Да и на родовом древе это бы отобразилось. Поэтому сейчас он стоял у калитки, ведущей в заросший сад. Белла стояла позади него и нетерпеливо постукивала туфелькой о брусчатку.

— Да давай уже! Иди! — сердито поторапливала она брата.

— Ага! И получи в лоб то, что там накрутил дражайший пра!

— Дражайший? Покажи мне того Блэка, который бы не ненавидел Поллукса.

— Он стоит перед тобой. Поллукс приносил вкусные конфеты. Я его любил.

— Поллукс? Конфеты? Ты действительно его любимчик, — сощурилась Белла.

А Сириус, тем временем, недовольно щурился на жуткое переплетение чего-то непонятного, что покрывало дом сплошным куполом. Наивно полагать, что магическим зрением все отлично видно. Это похоже на цветной туман — его кусочки расползаются, образуя облака и тонкие нити, все это имеет разные цвета и оттенки, а еще двигается, мигает и даже просто исчезает. Преимущества весьма условны, но все же благодаря ему чуть легче понять, что именно наложил на свой дом главный параноик Блэков. Это что-то из кровной магии, завязанной на владельца и тех, кому он позволит войти. И Сириус был уверен, что ему вход никто не открывал.

Тихо чертыхаясь, он полез в карман за серебряным ножичком. В магии крови он был не силен. Даже не так — он был в ней полный профан. Но зато точно знал, что кровь Лорда снимает любые ограничения, которые поставили члены его семьи. И даже знал заклинание, которое заявляло об этом праве. Как еще три заклятья, на которых и заканчивалось его знание о магии крови.

Надрезав ладонь, Сириус зачитал вслух фразу на латыни и лишь после этого открыл калитку. Белла тихонько семенила за ним, с наслаждением смотря по сторонам. Вообще он взял с нее непреложный обет, что она не сбежит от него во время этой прогулки. Влюбленной кузине он не доверял даже больше, чем когда считал ее сумасшедшей. Точно знал, что у женского пола первое страшнее второго.

Дверь дома не скрипела, пыль в проходе не висела. Вообще жилище выглядело так, будто жил в нем кто-то довольно чистоплотный, но не страдающей тягой к частым уборкам. На полках едва заметно поблескивала пыль, ничто не валялось под ногами, но предметы все же лежали в некотором беспорядке. В холл довольно бодрой походкой вышел Поллукс. Полностью седой, с заметно прибавившимися морщинами, но все же легко узнаваемый.

— Блэки. И неужели кто-то кровную магию выучил? — ворчливо, но по-прежнему бодрым голосом, поприветствовал их Поллукс.

— Нет, не научились, — Сириус осматривал прадеда с озорной искоркой во взгляде. — Просто я потрудился выучить все возможности Лорда.

— Сириус Орион Блэк, — прадед шагнул к нему, сграбастал в объятьях, от чего Сириус аж растерялся.

Потом Поллукс отстранился, осмотрел потомка еще пристальнее и только затем обратил свой взор на Беллу, которая уже недовольно щурилась, оскорбленная невниманием родственика.

— Только не говори, — по-прежнему обращался к Сириусу маг, — что ты, следуя странной привычке наследников, женился на своей родственице.

— Вот! — радостно обернулся к Белле Сириус. — Хоть один не удивлен тому, что я женат. Нет, это не моя жена, — продолжил он уже для Поллукса, — моя жена осталась дома, болтает с твоим… эм-м-м… с другим твоим правнуком. А это Беллатрикс.

— Надо же. Совсем не постарела.

Белла возмущенно открыла рот, но ничего не успела сказать, потому что мерзкий старикашка уже расхохотался.

— Ой, святая простота. Все сразу выдали. Как на духу. И что Лорд, и что женат, и что это Белла. А где же знаменитая Блэковская паранойя?

— Видишь ли в чем проблема, — самонадеянно усмехнулся Сириус, — я Блэков за версту чую.

— А если так? — Поллукс вдруг неожиданно выхватил палочку и послал в правнука зеленый луч. Который разбился в паре сантиметров от Сириуса.

— Позер, — поморщилась Белла, — оба позеры. Я поняла, почему ты меня бесишь, Сири, ты реально вылитый Поллукс.

Теперь хохотали оба Блэка, а Белла недовольно морщилась.

— Проходите, — кивнул Поллукс, — в дверях не поговоришь нормально.

Домик был совсем небольшим, из холла вела лестница наверх и одна дверь в гостиную. Даже, скорее, в библиотеку. На многочисленных столах — десятки книг, книгами были заставлены даже полки под стеклянными столиками. Небольшой письменный стол в нише, заваленный бумагами, на столике около кресла с самой высокой спинкой лежал сегодняшний Пророк.

— Динго! — перед Поллуксом появился эльф. Старый, сморщенный и явно дышащий на ладан. — Принеси нам чаю.

— А еще виски и кофе, — попросил Сириус, плюхаясь в кресло.

— Только чаю, — строго выговорил Поллукс, — для кофе поздно, для виски рано.

— Какие мы правильные, — закатила глаза Белла.

— А ты глазища-то не закатывай. Ты леди, а не базарная торговка. Зачем пришли-то? Я от дел отошел. И давно об этом сказал. Только не рассказывай, что скучали и плакали.

— Не плакали, — легко согласился Сириус, — но лично мне не хватало как минимум твоих конфет. Где ты их брал?

— В магловском магазине. Тебе нравился марципан в горьком шоколаде.

— Да? Нужно будет попросить Лили помочь их купить.

— К Мордреду. Не отходи от темы. Что ты здесь забыл, да еще и со своей любимой кузиной? По-моему, когда я удалялся на покой, вы не могли в одной комнате без ссор находиться больше пятнадцати минут.

— Из-за этого, — Белла достала из кармана мантии черную книжку, магловский ежедневник. — Тут ты упоминаешь Орден Изгнанных.

— Надо было сжечь свои деловые бумаги, — поморщился Поллукс. — Забудь о них. И не связывайся с ними. И еще — если связалась, то выбери для затворничества другой дом, я с тобой точно не уживусь.

— Мы пока с ними не связывались, — теперь Сириус не сводил с прадеда взгляда, — но зимой они пытались меня убить. А теперь мы по косвенным данным видим, что за многими странными событиями могут стоять они.

— Пытались убить? Уже?

— Уже? То есть ты собирался молчать, что они планируют это сделать?

— Не гони гиппогрифов, Сириус.

— А ты объясни. Ты с ними встречался как минимум раза три.

Появился домовик. На серебряном подносе, кроме чая и булок, стоял еще кофейник и бутылка огневиски.

— Действительно Лорд, — вздохнул Поллукс, — я думал, может не принял еще обязанности, все же молодой еще, ветер в голове. Но нет. Домовик не может ослушаться приказов Лорда.

— Ближе к теме, — поторопила его Белла.

— Это долгая история, но скрывать это от Лорда, который еще и спросил… В общем, началось все задолго до того, как ты родился. Мы с братом, ныне покойным Финеасом, практически управляли магической Британией. Нам помогал Ксавьер Поттер. Он был министром, Финеас сидел в Хогвартсе, я присматривал за оппозицией. Мы медленно, но верно, вели страну к новой эре.

— Помню, тогда было принято много законов, которые сейчас отменили, — вспомнил Сириус.

— Да. Получалось у нас неплохо, но сопротивлялись нам лишь разрозненные группы… Все было вполне радужно, пока не появился Грин-де-Вальд. Разразилась война, сын Ксавьера умер, тот был вынужден вернуться в дом, потому что у Поттеров вечные проблемы с продолжением рода. Ну а Финеаса сместили с должности, причем дело тоже было мутным… Закончилось все, как ты знаешь, победой Дамблдора, который положил начало новой эры. Что бы там не говорили в семье, моя власть в то время была весьма ограниченной. Да, я дергал ниточки многих марионеток. Но прежняя власть после войны к нам не вернулась.

— Но как ты узнал об Ордене? — опять перебила деда Белла.

— Терпение, юная леди. Финеас попытался вернуть себе место в Хогвартсе. Родители тогда начали замечать, что из программы убирают предметы, недовольство политикой упрощения и усреднения возрастало… Тогда и поступило предупреждение, еще анонимное, что если Финеас будет усердствовать, нас ждут большие неприятности.

— Неужели вы их послушались? — нахмурился Сириус.

— Нет, конечно. Вот только на нас с Финеасом напали… в самый неудачный момент. Я выгуливал дочь — Дорея тогда только начала ходить — на Косую Аллею. Стало понятно, что под неприятностями они имели в виду вовсе не нашу смерть. Может, мы бы и начали военные действия, вот только наш отец умер.

— Финеас занял место Лорда.

— Да, какая тут школа. При нашей-то многочисленности и количестве семейных предприятий… Смерть отца была странной, хоть он и был весьма стар. Но не настолько странной, чтобы мы что-нибудь заподозрили: это она мне сейчас кажется странной. Но уже спустя пару лет я столкнулся именно с Орденом. Меня пытались завербовать. Рассказали немного. Дескать, Орден Возмездия, стараемся вернуть порядки Атлан, нам бы пригодились такие, как вы. Библиотека Блэков не зря такая огромная, я поискал информацию об Ордене, ничего точного не нашел, но чувствовал неладное.

— Там вообще нет точной информации, не так ли?

— Так. Нет ни одного прямого упоминания Ордена. Косвенно их можно связать с Изгнанными семьями. Я это понял, когда меня попросили найти потомков Хранителей Времени.

— Они ведь умерли во время инквизиции?

— Но должны ведь были остаться Наследники Магии? Старинными легендами я не интересовался, любителем истории тоже не был, да и правила Магии знал лишь постольку, поскольку с ними сталкивался. Но все же понял, что наследников ищут неспроста. Тогда я с ними и встречался три раза. И выудил кое-что еще. Во-первых, их интересует шесть темных семейств, во-вторых, они знают способ возрождения старинных погибших родов.

— А потом ты легко догадался, что они ищут эти семьи, чтобы уничтожить?

— А потом, наверное, захотят возродить… или еще что. Это ведь все лишь домыслы. Главное в другом. Я понял, что они хотят разделаться и с моей семьей. Они — что я это понял. Так погиб мой сын.

— То есть дедушка умер поэтому? — удивился Сириус.

— Да, это была их вина. При этом главой рода в то время был уже Арктурус — Финеас сначала отошел от дел, а потом и умер. Арк ничего о них не знал, я держал все в секрете, надеясь, что мне удастся как-то их сдержать.

— Сдержать? — Сириус приподнял брови.

— Я знал в лицо одного из их лидеров. Ты же знаешь, с талантливыми легилиментами всегда жуткая проблема. А у Блэков врожденная защита. Один из родов хранит этот дар, он меня проверял на искренность.

— Ты угрожал рассекречиванием?

— Что-то вроде. Все же у меня тоже весьма специфический дар, я угрожал, что если еще хоть кто-то из моей семьи погибнет, то я выпущу заклятье посильнее, пусть даже подобное и лишит меня магии или жизни.

— А они потребовали взамен отойти от дел?

— Когда у этого мальчишки родился наследник, они так и сказали — твоя власть над нами ослабела. И я ушел в этот дом, поклявшись молчать о них, если они не тронут мою семью.

— А попробовать решить всей семьей?

— Всей семьей? Что там осталось? Арк, который пытался справиться с обилием информации. Два его молодых еще сына. Мой внук, который так и не потрудился жениться. Эти трое — мальчишки, они не унаследовали Блэковской ярости, хватки… только что Альфард, но он уж слишком непостоянен. Двое Блэков были в России, остальные либо слишком стары, либо слишком юны. Но росли вы. В первую очередь — ты, Сириус. В тебе жил тот самый Блэковский огонь. Андромеда и Беллатрикс, хоть и были девушками, но явно могли дать фору своему отцу. Я надеялся, что и Регулус выправится. К тому же, ты дружил с Джеймсом. Я пытался выиграть время, чтобы вы выросли, научились думать и заботиться о семье. Поэтому и ушел сюда, поклявшись о своем затворничестве, пока они будут держать слово не трогать мою семью.

— А теперь клятва снята, — прищурился Сириус.

— И не надейся. Твоим личным советчиком я не стану. Мучай Арктуруса. Он прекрасно руководил вами. Раз уж ты титул принял в таком-то возрасте…

— Но мы не можем найти голову змеи. Нам нужен кто-то, кто научит нас… думать так же, как ты. Объемно.

— Видеть пятое и десятое дно? — усмехнулся Поллукс.

— А лучше вообще всю ситуацию со всех сторон.

Сириуса и Беллу встречали еще в холле мэнора. Крайне сердитый Арктурус сидел на ступенях лестницы и гневно рассматривал внуков. Белла малодушно шмыгнула за спину кузену, хотя Арк на нее и не смотрел. Его тяжелый взгляд был обращен только на Сириуса.

— Забрал с собой эту ненормальную, — начал он, не дав им скрыться в доме, — отправился к моему дяде, между прочим, просидел там, без малого, полдня, и даже ни словом ни о чем не сказал. Я вообще об этом от Лео узнал! От человека, который вообще к семье отношения не имеет!

— Не кипятись, — небрежно бросил Сириус, огибая деда по дороге к лестнице, — ты встаешь поздно, до обеда из комнат не выходишь, буду я тебя беспокоить из-за всяких мелочей.

— Мелочей? Сириус Блэк! Имей хоть капельку уважения к возрасту! У вас пока маловато опыта, а вы все дела решаете без наших советов.

— Конечно без ваших, — недовольно морщился Сириус, поднимаясь по лестнице, — когда я что-то спрашиваю у тебя или отца, что я слышу в ответ? Не знаю. Такой информации нет. Об этом триста лет никто не задумывался. И все в этом духе. Я понимаю, маги из-за долгой жизни отличаются здоровым пофигизмом, но у меня в голове не укладывается, как можно сто лет просидеть в этой библиотеке и чего-то не знать! Поэтому мы и предпочитаем решать вопросы самостоятельно.

— Поллукс говорил, чтобы его не беспокоили. Нарушать его покой — бесчестно, — Арктурус поднимался за внуком по лестнице, Белла тихонько шагала за дедом, стараясь остаться незамеченной.

— Он был не против, — Сириус уже вышел в коридор второго этажа, который и вел к Блэковской библиотеке, — да и выглядит он весьма бодро. Память не отшибло, мысли выдает здравые. А главное — у него есть хоть какие-то ответы.

Сириус недовольно поморщился, когда вспомнил "ответы" своего прадеда. Поллукс не выбирал выражения, отчитал молодого Лорда с видимым удовольствием. Прошелся по поводу отсутствия дисциплины (что значит — не знаю, сколько работаю в день?), долго насмешничал ввиду отсутствия плана, с видимым удовольствием высказал свое "фи" на проделанную работу, обозвал и его, и Джима идиотами и выдал огромный список магловских книг и совсем небольшой — магических. Среди последних были какие-то брошюры, написанные Блэками в веке так в пятнадцатом.

Поэтому разговор с прадедом вовсе не сделал Сириуса счастливым. Отповедь деда была бы унизительной, но Поллукс невербально и без палочки вырубил Беллу еще на первых минутах разговора. Поэтому та теперь шла полностью выспавшаяся и еще более недовольная: до этого она и не думала, что Поллукс может раздражать ее больше, чем ей помнилось. Ее распирало от любопытства, что такого наговорил главный семейный интриган Сириусу, что тот лишь морщится, но не орет, не выходит из себя и вообще выглядит как истинный аристократ, что с ним случается нечасто.

Порт-ключ перенес девушек в просторный светлый холл. Оля, Лили, Цисси и Касси осторожно поставили небольшие чемоданы на пол. Ольга уже подумала, что про них забыли и никто встречать не вышел, как из арки радостно выбежал огромный пес, а за ним — молодой мужчина. Пес был породы кавказкой овчарки, имел добрый нрав и хорошую память, поэтому на полном скаку мчался к Касси — ту он знал с самого своего детства. Девушка присела, обнимая огромную собаку, которая порядком напугала двух англичанок, но вошедший за псом мужчина быстро их успокоил.

— Это избалованный домашний пес, не знает, что нужно охранять дом, поэтому еще никого не покусал. Простите, младшие постоянно забывают закрыть его.

Мужчина был высок, загорел, сверкал добрыми голубыми глазами и улыбался совсем не так, как большинство англичан — его губы были сомкнуты, а на щеках играли ямочки.

— О, совсем забыл, меня зовут Святослав Чернов, я рад вас приветствовать в родовом поместье Черновых, в России.

Девушки несколько удивленно представились, Касси оторвалась от разговоров с собакой, а Оля о чем-то заговорила с ним на русском. Но всего пара слов, и Святослав начал разливаться соловьем о России, поместье, и их размещении.

Ольга собрала подруг внезапно. Пара дней на сборы — и пора нестись в Россию. Лили удивилась, узнав интересную традицию чистокровных магов, а Цисси лишь поблагодарила за оказанную честь. Оказывается, девушка, переходя в род мужа, обычно меняет и круг знакомств. Первый год супружеской жизни обычно богат на развлечения и приемы, плюс молодожены, как правило, еще молоды и вынуждены доучиваться. Поэтому молодая невеста видится с родителями практически лишь на светских приемах. Так появилась традиция отправлять молодую жену погостить домой перед первой годовщиной свадьбы.

— Обычно после Вальбургиевой Ночи заканчивается сезон приемов, — объясняла Оля, — к тому же, к первой годовщине большинство жен уже беременны.

— Или начинают усиленно пытаться забеременеть, — добавила Цисси.

— Поэтому пожить в родительском доме с неделю — прекрасная возможность молодоженам наконец-то отдохнуть друг от друга, а будущей матери — поговорить о жизни в браке с мамой.

— Это соблюдается не всегда, — опять продолжила за Ольгу Цисси, — и не существует каких-то точных правил, но молодая жена берет с собой подруг, они уходят в некоторое затворничество в женском кругу, что превращает неделю в девичник, только для более… ммм… просвещенных девиц.

— То есть мы поедем в Россию для этого? — сощурилась Лили.

— Почти, — мотнула головой Оля, — к маме в дом я не сунусь. Но у Черновых есть вдовий домик, он до сих пор по бумагам принадлежит Блэкам, мы там поживем пару дней.

— Зачем? — все еще не понимала причину сборов Лили.

— Я вас познакомлю с несколькими русскими девушками… женщинами. Да и сама с удовольствием с ними поболтаю. Не переживай, в России почти все аристократы свободно владеют английским. В отличие от маглов, маги в России очень плотно сотрудничают с Американскими предприятиями. Английский в России учат так же старательно, как французский в Англии.

Поэтому теперь Лили с любопытством осматривала дом Черновых. Лу сказала, что эта семья в России не является самой богатой, влиятельной и сильной. Но мало кто из Европы является частым гостем в семьях русских аристократов. И прежде не самые теплые отношения испортились после бесчинств Грин-де-Вальда в Болгарии (это близко к России, а те очень не любят, когда кто-то покушается на границы Магической Российской Империи).

Перед отъездом Лили прочитала несколько книг о России. И отметила для себя пять пунктов. Первое — маги в Англии очень мало знают об укладе жизни в этой огромной стране. Второе — русские маги огромные снобы. Третье — эти снобы живут на огромной территории, которая мало совпадает с границами магловских государств. Четвертое — число русских магов непозволительно огромно по сравнению с Европой, даже Грин-де-Вальд ушел из Болгарии, как только прошел слушок, что русские готовы помочь братской стране (Лили, правда, так и не поняла, почему именно эту страну странные русские считают своим братом). Пятое — попасть в высшее общество России даже труднее, чем маглорожденной поступить на факультет родовой магии в магической Сорбоне. То есть практически невозможно.

Дом Черновых располагался в Уральских горах. Но гор не было видно, потому что за окнами шумели высоченные лиственные деревья, во многих комнатах царил полумрак, светло было лишь там, где окна выходили на аллеи. А еще дом был обставлен в каком-то особенно уютном стиле. И даже несколько мужском. Мебель была массивной, повсюду картины в тяжелых рамах, резные дверцы шкафов, огромное количество полудрагоценных камней. Особенно много было малахита.

— Мы занимаемся добычей этого камня, — объяснил Святослав Чернов, — точнее — раньше занимались. В России после революции маги категорически не лезут в дела маглов, а все предприятия отобрали у частных собственников, поэтому мы наложили заклинания забвения: маглы думают, что наши шахты опустели и малахита здесь больше нет.

— А на самом деле — есть?

— Конечно. Под этими горами — сплошной массив металлов и минералов. Маги живут долго, сотню лет наши шахты постоят брошенными, дальше видно будет. Сейчас у нас предприятия в Америке, перевели пока активы туда. А в магическом мире мы — сотрудники Солоухиных. Артефакторика — наш основной доход. Легко догадаться, что работаем мы с природными минералами. Зачаровываем камни, потом передаем их тем артефакторам, которые делают из них готовые изделия.

— Как интересно, — изумилась Нарцисса, — а в Англии артефакты выпускаются одной семьей.

— Не всегда оправданно. Как, например, в производстве амулетов-драгоценностей. Артефакты требуют тонкой работы — над сережками, вроде тех, что носит Кассиопея, трудилось три семьи. Солоухины подбирали материалы, мы работали с бирюзой, там сложные чары, дающие ментальную защиту, семья Радищевых работает с золотом, там в металле какие-то чары на прочность и долговечность. А Солоухины, кроме подбора материалов, еще и накладывали заклинание на готовое изделие. Стоит такое дорого, но и готовый артефакт значительно сильнее, ведь каждая семья веками подбирала лучшие заклинания, училась работать с материалами, писала целые трактаты о всем необходимом. Серьги идеальны и подходят именно Кассиопее. Как и, например, кулон Ольги, который защищает ее от дара подруги.

Лили хотела было спросить про артефакты Поттеров, но вовремя вспомнила, что они, хоть и работают сразу с большим количеством материалов, все имеют дело с перемещением в пространстве. Наверное, у них тоже есть какие-нибудь особые памятки по созданию шкатулок для писем, колец-порталов и сквозных зеркал для нескольких человек сразу.

К удивлению девушек, они вышли из дома на улицу. Шли сквозь тенистый парк, он имел мало общего с привычными для англичан парками со строгими формами. Небольшой домик стоял чуть на отшибе, возле него пробегал небольшой ручей, за ним уже виднелся подъем горы: по всей видимости, поместье Черновых находилось в лощине.

— Мы называем его вдовьим домиком. Хотя ни одна вдова здесь не жила. Просто этот дом выстроил тот самый Блэк, что приехал сюда из Англии. Его сын и основал род Черновых.

— То есть вы все же наши родственники? — улыбнулась Цисси.

— Очень дальние. Это было еще в начале шестнадцатого века. Его с тех пор не перестраивали.

Это было прямоугольное здание с высокими узкими окнами, без балконов и террас. Оля улыбнулась этому простому строению. Большинство старинных строений в России внешне выглядят довольно просто. Внутри он был весьма похож на Блэк-мэнор. Деревянные панели, тяжелые двустворчатые двери, обилие звезд, деревьев и животных на декоративных элементах дома. Все, что помнила Цисси о Черновых — они их очень дальние родственники. Когда-то второй сын Лорда пожелал отправиться в Россию, где внезапно остепенился, женившись на русской. А уже его сын решил, что может основать свой род. Фамилию, в некотором роде, просто перевели. Все родовые Дары Блэков были недоступны для Черновых. По слухам, они унаследовали самое главное качество английских аристократов: имели врожденную защиту разума.

Комнаты были небольшими, обстановка богатой, но без излишеств, Лили с любопытством рассматривала парк за окном. Даже окна, к слову, здесь были странные. Чтобы запустить в комнату свежий воздух, приходилось открыть два окна.

— Здесь зимой очень холодно, — раздался за спиной голос Ольги, — маглы эти окна как-то заклеивают, маги накладывают согревающие чары.

— Холодно звучит неплохо. Я люблю зиму.

— Ты ничего не знаешь о зиме, — улыбнулась Оля, — но летом здесь вполне приятно.

— И все таки, — Лили открыла окно нараспашку, — зачем мы так внезапно сюда собрались?

— Хочу кое с кем поговорить. Да и тебе полезно будет послушать.

Лили присела на длинную мягкую скамейку, что стояла у окна, Ольга села рядом.

— В Колдотворце каждому первокурснику выделяют старшего помощника. Он не будет решать за тебя задачки, не обязан следить за тобой и все в этом духе, но у него всегда можно спросить, посоветоваться с ним. Школа позволяет заключить магический контракт, что-то вроде чар конфиденциальности. Все, что малыш рассказал старшему товарищу, останется между ними.

— Как интересно.

— Это было сделано из-за большого количества учеников, учителя выглядят задёрганными, к тому же они взрослые. С маленькими горестями проще обратиться к старшему товарищу. А старшие чувствуют свое превосходство, помогая младшим. Конечно, не всегда получается так радужно, как хотелось бы Учебному совету, но это спасает детей от ряда проблем. У меня на факультете к наставничеству относятся очень ответственно. Моим наставником была девушка, познакомиться с которой мечтают многие… Она из числа высшей аристократии.

— Высшей? — недоуменно подняла брови Лили.

— Да, в России и аристократия имеет кастовое деление. Я сродни безземельному аристократу. Черновы — кто-то вроде дворян с небольшим титулом. Ладога Вирлицкая — как приближенная к королю. Она из старинного рода, очень умная, напористая… она вышла замуж за мага своего круга, теперь ее фамилия Заречина. Брат передал мне ее письмо, она поздравляла меня с удачным замужеством и приглашала поболтать, когда соберусь навестить матушку.

— Это какой-то код? — хитро сощурилась Лили.

— Нет, — мотнула головой Ольга, — просто я немного схожу с ума от всего происходящего и мне нужен ее совет. Мне кажется, что я потеряла себя и болтовня с представительницей моего факультета может мне помочь. А еще я списалась с Надеждой Соколовой. Она, как и ты, маглорожденная, которую приняли в род. И еще Ольга Кирова согласилась мне погадать.

— Погадать?

— Ольга, кроме того, что является моей тезкой, еще и принадлежит к женскому роду. И Даром всех женщин в ее семье является предсказания. Она раскладывает пасьянсы Таро, они всегда сходятся.

— Неужели? — с иронией переспросила Лили. Гадалкам она не верила.

— Всегда. Она не дает точных предсказаний, но когда-то она сказала, что судьбу свою я найду на Западе, и что буду последней в Роду. Тогда я подумала, что умру молодой… но может все и иначе.

— Все равно я гаданиям не верю. Но мы три дня будем совершать визиты? — поменяла тему девушка.

— Да. Еще поужинаем у моей семьи. Я покажу вам Москву и Питер, у нас там обширные магические кварталы, посетим город Китеж, он полностью магический, побываем в музее Ушедших Народов и сходим в магический парк развлечений. У нас его года три назад американцы открыли.

Возвращались домой девушки в смешанных чувствах. Далекая страна показалась им настолько непохожей на их ожидания, что просто в голове не укладывалось. Подумать только — целый город для магов. Большой, светлый, просторный. А магические кварталы? В Москве — словно туристическая игрушка — бревенчатый и ароматный. В Питере — строгий и презентабельный. А три женщины и вовсе перевернули мир гостей из туманного Альбиона.

Ольга отложила рунное кольцо порт-ключа, словно оставляя с ним часть себя. Еще лет в семь ей пришлось научиться вести себя как взрослой девушке, но по-настоящему повзрослела только теперь. В холле, куда они и переместились, их встречали. И Оля с наслаждением упала в объятия мужа.

— Нагулялась? — тихо выдохнул Сириус ей на ушко.

Оля не ответила, лишь потянулась к его губам. За эти дни в России она не просто соскучилась. Она вдруг поняла, что ей вполне уютно быть англичанкой, жить в огромном доме, учиться быть английской леди, пытаться привести в порядок дела этой огромной семьи… А еще быть рядом с мужчиной, которого она безгранично любит.

Перед сном Оля всегда расчесывала волосы и заплетала их в косу. Тяжелая золотая коса так и норовила распасться на отдельные прядки, Оля вплетала в нее длинную ленту, которой прочно связывала кончик. Волосы у нее густые, тяжелые. В детстве вились крупными кудрями, но сейчас из-за длины едва заметно вились. Сириус обычно присутсвовал в комнате во время войны с непокорной гривой, ему нравилось смотреть, как Оля, тихонько чертыхаясь, справлялась со свободолюбивыми волосами.

Сегодня она была особенно задумчива. Долго их расчесывала, достала широкие шелковые ленты, хотя обычно затягивала их чуть ли не рогожкой. Как обычно, она сидела вполоборота к зеркалу, Сириус отражался в зеркале у нее за спиной, он часто перед сном заучивал текст заклинаний, шепотом повторяя его снова и снова. Но сегодня он просто внимательно наблюдал за женой.

— Ты сегодня особенно задумчива.

— Встретилась со своей школьной знакомой… Поговорили о девичьем… Все никак не могу забыть.

Коса была заплетена. Она перекинула ее на грудь, перевязала лентой чуть ниже ключиц и взяла в руки тяжелые портняжные ножницы. Сириус лишь покачал головой: он чувствовал, что широкие ленты появились не просто так. Небольшое усилие, и золотистые локоны рассыпались по плечам, почти моментально скручиваясь в крупные мягкие волны. Оля радостно тряхнула головой и улыбнулась. Стало легко и беззаботно.

— Может устроим Волдеморту кошмар? Этой косищи хватит, чтобы обратить в меня целую армию.

Сириус засмеялся, поднялся с кресла и встал за ее спиной. В зеркале отражалась немного другая Оля. Вместо прибранной золотистой короны из косы — копна кудрей.

— Теперь ты похожа на солнышко.

— Как я не подумала, что с короткими я стану почти рыжей, — чуть наклонилась к зеркалу она.

— И как ощущения?

— Будто мешок с плеч сбросила. Тебе нравится?

Сириус нагнулся, целуя ее в висок.

— Очень.

Несмотря на то, что в созвездии Близнецов было две яркие звезды — Поллукс и Кастор, Блэки отдавали предпочтение имени бессмертного брата*. Среди всех Блэков не было ни одного Кастора. А вот Поллуксов — достаточно. Но лишь Поллукс Ликорис Блэк стал настоящей легендой среди Блэков. Подумать только: Блэк, который умел сдерживать себя. Не страдает паранойей, не мучается от желания что-нибудь украсть, способен досчитать до десяти, прежде чем начать отрывать всем голову… Он был хорошим политиком, умело манипулировал магами, играл на нервах и разрушал чужие планы. Но внутри семьи никогда не притворялся. Отчего и считался самым прямолинейным, циничным, безжалостным… и далее по списку. По семейной легенде, существовал лишь один человек, которого Поллукс боялся обидеть — это Дорея. Поздний ребенок, она появилась как раз в то время, когда маги начинают с удовольствием ждать внуков, поэтому отец ее баловал неимоверно. И при этом Дорея боялась его больше всех Блэков, вместе взятых.

Поэтому она меняла уже пятое платье, все не решаясь наконец-то отправиться в Блэк-мэнор, куда Поллукс решил зайти "на огонек". Карлус терпеливо ждал, Джеймс не мог усидеть на месте. Впрочем, в самом Блэк-мэноре было очень шумно.

Свадьба Андромеды и Теда приближалась семимильными шагами. Белла доводила всех перепадами настроения. Альфард третировал Теда каждый день, беременность Эйлин превратила огромного Блэка в невротика. Арктурус ворчал на весь мир и полез проверять бухгалтерские ведомости семейных предприятий. Друэлла появлялась в Блэк-мэноре каждый день, потому что все ее дочери ее покинули и переехали в мэнор. Вальбурга явно не желала быть в стороне от всего этого безобразия, поэтому тоже появлялась в мэноре ежедневно. И на фоне всего этого безобразия Сириус Орион Блэк пытался как-то упорядочить свою жизнь.

Маги, особенно аристократы, собравшие в себе примесь различных волшебных существ, выносливее маглов, часто физически сильнее, менее склонны к пустяковым болячкам. В случае с Блэками, с их-то огромной родословной и обилием невест из волшебных народов, все эти качества доходили до абсурда. Спали Блэки мало, по пять-шесть часов, при этом еще и смели ходить бодрыми и радостными.

А Джеймса Сириус называл аккумулятором. Когда он собрал свой первый летающий мотоцикл, он узнал что это за штука такая, и с тех пор уверился, что Поттеры живут по тому же принципу. Джеймс был способен спать сутки кряду. И есть в два горла. А при сильном увлечении ему ничего не стоило не спать сутками и питаться от случая к случаю. Видимо, Поттеры как-то научились спать и есть "про запас".

И таких было много. Фрэнк Лонгботтон и братья Пруэтты тоже могли до трех ночи резаться в карты, а на утро спокойно идти на пары. Различие в привычках магов-аристократов и всех тех, кто лишен таких "бонусов" часто порождало споры и ссоры, ведь гриффиндорцы жили по пятеро в комнате (а Слизеринцы, будь они неладны, по двое!). Но лишь недавно Сириус задумался, что в плане контроля времени маглы ушли далеко вперед.

Дел у него было много, спал он мало, к тому же титул Лорда буквально наполнял его энергией, и до отповеди Поллукса, он даже не задумывался, что временем можно распоряжаться экономичнее. Продуктивность — это не про магов. Магия слишком заметно упрощает жизнь. Поэтому теперь Сириус учился составлять планы, ставить цели и как-то обуздывать сумасшедший дом, в котором привычно существовали магические семьи. Пока не было Ольги, у него все это получалось из рук вон плохо. Вернувшись из дома, молодая Леди Блэк, с одной стороны, украла некоторое количество времени, а с другой — немного ему помогла.

Женщины слабее физически. А еще, как сказала Ольга, периодическое буйство гормонов, а заодно беременность, привязанность к детям, все это привело к тому, что девочек учат каким-то основам. Олина мама верила, что ее дочь станет женой Лорда. Поэтому учителя у нее были лучшие, да и окружение Ольги, как она сама призналась, было не из ее круга.

— Моя бабушка была из очень именитого рода. Говорили, что ее брак с Солоухиным был мезальянсом даже большим, чем женитьба папы на маме. А я очень похожа на бабушку. В ее семье у девочек всегда золотистые волосы… в общем, когда в школу приехала я, меня приняли как аристократку, хотя я ею и не являлась. Ммм… не так. Везде ведь как? Есть Лорды и Леди — самые старые магические семьи, там своеобразные Дары, состояние, которое копили тысячелетиями, мэноры на сильных магических источниках. Есть аристократия. У них тоже Дары, поместья с родовым камнем, иногда главу рода даже называют Лорд… но нет той длинной истории, нет такой силы. Как правило, рода эти — целиком магические, нет никакой посторонней крови вроде бабки из фейри. К таким принадлежал мой отец. А моя бабушка — из очень родовитой семьи, дочка Лорда, любимица. Моя мама тоже из чистокровной семьи, но роду было от силы пару сотен лет, всего несколько поколений сменилось…

— И тебя встречали, будто ты из высшей аристократии?

— Да. И Касси заодно. Все знали, что ее отец из Блэков, а те — Лорды. А вот Черновы в России — из средней прослойки. На самом деле, у нас все еще сложнее. И более разграничено. Меня не приглашали на балы высшего света, и в прессе я не примелькалась, но вторые и третьи сыновья Лордов ко мне присматривались, к окончанию школы у меня было бы пара-тройка подобных предложений…

Теперь они вставали вдвоем. После отрезания косы Оля все же сходила в парикмахерскую. Волосы у нее теперь были до лопаток, она завивала их в строгие каскады локонов, укладывала в необычные прически, но каждое утро Сириус смотрел на золотистую копну волос супруги. Она потягивалась, как кошка, сладко и соблазнительно. Выбирала платье на день, одетая в магловский домашний костюм. Они завтракали у огромного окна в спальне, или в розарии. А потом расходились по своим делам. Ольга готовила свадьбу Андромеды, Сириус разбирался с кипой бумаг, что каждый день доставляли ему от отца и двух дядь. Обед в обществе тех, кто случайно или специально оказывался в мэноре. Потом Ольга ворчливо вытаскивала его на прогулку. Лето выдалось погожим, дожди, хоть и старательно поливали Англию почти каждый день, были недолгими. Оказалось, что спорить с Джеймсом об очередном заклинании можно и на лавочке в парке. После прогулки, если не было каких-то срочных встреч, Сириус с Джеймсом закрывались либо в дуэльном зале, либо в лабораториях, продолжая свое обучение. На ужине было шумно и людно. Меньше двадцати человек за столом становилось редкостью. По вечерам Блэки читали. Остальные тоже. Иногда разгорались пламенные споры, рисовались схемы, сжигались в воздухе листы пергаментной бумаги. Жизнь становилась более-менее упорядоченной.

Пока Ольга проверяла работу домовиков — они были мало инициативны и могли начать биться головой об стенку, если вдруг в кладовой не окажется чего-то нужного для блюда — Сириус торопливо приводил себя в порядок после тренировки с Лео и Тедом одновременно. Лили же в это время наблюдала непривычное оживление в Пруэтт-мэноре. Лукреция в десятый раз перевязывала галстук сыну, а Гидеон и Фабиан пытались укротить несколько свободолюбивые волосы.

— Все так готовятся, будто приехал сам Папа Римский, — усмехнулась Лили, так как сама уже с полчаса сидела в кресле в чудесном светлом платье.

— Это же сам Поллукс Блэк! — усмехнулся Гидеон. — Личность легендарная.

— Легендарная? — сощурилась Лили. Ей казалось, что все Блэки равноценно "легендарны".

— Конечно, — ответила Лукреция, — он — единственный из Блэков, кто укротил все их слабые стороны.

— Какие же?

Близнецы, которые вообще любили объяснять Лили всякие заморочки чистокровных, сели на диван, приняв абсолютно идентичные позы.

— Понимаешь, — начал Гидеон, — у почти всех старинных семейств есть некоторые… недостатки, которые стали фамильной чертой.

— Наш ты тоже унаследовала, — усмехнулся Фабиан, — мы эмоциональны и абсолютно не можем эти эмоции сдерживать.

— Твой горячо любимый Джеймс, — продолжил Гидеон, — отличается невероятной неусидчивостью и тягой к приключениям, как и все Поттеры. Неусидчивость со временем проходит, Карлус тоже в школе, по слухам, был той еще оторвой. А вот ощущение опасности и нарушение правил — это им просто необходимо.

— Ммм, а у Блэков — паранойя и клептомания? — вспомнила Лили.

— Это шуточная легенда, — возразила Лу, — если бы Блэки действительно воровали все, что плохо валяется, нас бы уже давно окрестили ворами. Скажем так… в нас живет какой-то Робин Гуд. Когда кто-то начинает излишне хвастаться чем-то, сопротивляться просто бесполезно. Это, видимо, от родства с фэйри, они любили насмехаться над напыщенными идиотами.

— То есть, если кто-то хвастается…

— Да, в ближайшем к хвастуну Блэке просыпается маленький шаловливый фей и хочет непременно испортить всю радость хвастунишке. Например, Блэки были теми самыми магами, которые в первый и последний раз обворовали Гринготтс. Нашего предка буквально нельзя было удержать: гоблин высокопарно заявил, что украсть что-либо из самых глубоких ячеек просто невозможно.

— И как?

— Весь нижний этаж Гринготтса был вычищен подчистую. А через сутки, когда гоблины уже собрались признаться властям в факте кражи, Блэки все вернули. Так же незаметно, как и выкрали. Только из каждого сейфа забрали по пятьдесят галеонов. Сумма для тех сейфов небольшая, но гоблинам пришлось вложить по пятьдесят галеонов во все шестьдесят четыре заполненных сейфа…

— Хвастунишки были наказаны? — усмехнулась Лили.

— Да. И часто Блэки делают подобные шалости, даже если им это даром не надо. Просто нереально удержаться.

— Ты, видимо, тоже была подвластна этому милому недостатку? — усмехнулся Фабиан.

— Да, — горько вздохнула Лу, — на втором курсе украла заколку у своей соседки по комнате. Та была очень дорогая, вся в бриллиантах, да еще и с заклинаниями на защиту разума и что-то там еще. Сначала украла, а потом поняла, что она мне не нужна, и что делать с ней не знаю.

Молодежь в комнате расхохоталась.

— И что потом? — сквозь смех спросил Гидеон.

— Приладила ее к банту и завязала его на шею ее же кошки. Меня не раскрыли, девчонка, устроившая истерику по поводу пропажи заколки, перестала так уж ее выставлять. Наверное, у Блэков это неспроста.

— И что же, Поллукс победил эту Блэковскую слабость? — напомнила о начале разговора Лили.

— Насчет этой не уверена. Главная проблема Блэков — это несдержанность в злости. Она более заметна, но милым прозвищем ее не обзовёшь, и посмеяться в кругу друзей над ней получается не всегда. Поллукс никогда и ни на кого не срывался. Вообще ни разу. Он умеет себя контролировать.

— А паранойя? — в очередной раз напомнила Лили. — Как она проявляется?

— А, Блэков она вполне устраивает. Хорошо работает, — усмехнулся Гидеон. — Только они могут принимать гостей в Блэк-парке, чтобы попасть в мэнор было еще сложнее. И все дома защищены так, что еще парочка заклинаний — и все само рванет.

— И все же любопытно, а какие недостатки у других семей? — улыбнулась Лили.

— Малфои вот не могут сдерживать высокомерие, — перечислял Фабиан, — Розье бывают дотошны до отвращения. Лестрейнджи склонны к мистификациям. У кого еще заметно? Говорят, все Кэрроу отличаются жестокостью и еще ни один наследничек не удержался от жестокого убийства домашнего питомца. Слизнорты жуткие барахольщики, наш профессор просто сосредоточился на людях. МакКинтоны воинственны, словно средневековье все еще длится. МакМиланы не могут удержаться от защиты слабого, их девочки вечно подбирают всех несчастных и обделенных… Примеров миллион, я так просто все и не вспомню.

— Чем древнее семья, тем больше таких вот "мелочей", — пожал плечами Гидеон. — Все это достается одновременно со всеми талантами, дарами и так далее. Мы хорошо ладим с огнем и располагаем к себе людей. О, а еще отличаемся честностью. Тоже неплохо. Малфои, может быть, и перегибают палку в высокомерии, но не вздумай с ними спорить на деньги: мир перевернут, но выгоды не упустят.

— Не совсем понимаю, как это так получается, — Лили задумчиво накручивала на пальчик ленту, которой иногда играла с котом Лу. — Ну, что все это собирается в одной семье.

— Во-первых, без ну, — покачала головой Лу, — следи за словами, ты будущая Леди Рода. А происходит так потому что маги… как бы точнее выразиться… можно сказать, впитывают все умения. Это, кстати, причина почему маглорожденные считаются слабее чистокровных. Не из-за магической силы, хотя по-настоящему сильные маглорожденные — это огромнейшая редкость, а из-за неимения подобных качеств.

— Да? А я думала, что из-за родового камня…

— И это тоже, — легко согласилась Лу, — но маглорожденые легко получат поддержку рода при замужестве, а вот Дары и таланты в маглорожденных обычно не просыпаются.

Лили в очередной раз удивилась этим странным порядкам. И когда она все узнает и перестанет постоянно задавать вопросы, на которые ей отвечают хором?

Вечер был свеж, из открытых окон доносилось нестройное щебетание птиц, вездесущий аромат роз из сада витал в столовой, сидящие за столом вели себя довольно раскрепощенно. Красное вино в бокалах, нарядные платья девушек, мужчины без галстуков, Элла и Эд уже умчались играть в сад. Те, кто остался за столом, весело обсуждали давно минувшие годы. Поллукс хитро косился на младшее поколение.

К его грусти, Сириус явно не был близок с братом, младший скорее восхищался старшим, практически боготворил. Так из него хороший советник и заместитель не получится. Сириус общается с Джеймсом. Но тот не Блэк, в дела семьи ему хода нет. Между ними нет секретов, но дружба и бизнес — разные понятия. Но, Поллукс явно это видел, Белла не выйдет замуж. Было в ней что-то такое, что присуще всем тем девицам Блэк, которые старательно разгоняли женихов и в итоге оставались в семье. Белла такая же. Не просто сильная и свободолюбивая. Еще и своенравная, гордая, нетерпимая. Непонимающая, почему это она, Блэк по крови, должна покоряться какому-то мужчине. Такой же была Элладора Блэк. Она помогала с делами не только Ликорису и Сигнусу, но и им с Финеасом, пока не умерла. Беллатрикс такая же. Сириус говорил, что она почти вышла замуж за Лестрейнджа, последняя попытка быть как все. Этот брак был бы несчастен. Белла останется в семье и будет помогать Сириусу.

А жених Андромеды весьма неплох. Тихий, спокойный, среди шумных и ярких Блэков совершенно незаметен. Но характер в нем чувствуется. Железный. Непоколебимый. Как говорила Дорея про таких людей: стальной внутри и мягкий снаружи. Поступил на практику в Мунго. Практика неоплачиваемая, не зря ведь целителями становятся преимущественно чистокровные. А еще и в магловском заведении на врача учится. Меда сказала, что у него родители — обеспеченные маглы. Могли себе позволить сына обучать. Теперь он Блэк, со временем станет семейным целителем, обзаведется личной практикой, будет зарабатывать столько, что с лихвой все вернет. Пусть и маглорожденный, но Меда все же не окончательно спятила. Ее женишок хорош.

Жена Сириуса на внешность — дура и божий одуванчик. Пока в глаза не заглянешь. Поллукс был почти уверен, что эта миловидная крошка с легкостью обыграет его в шахматы. И будет держать дом в ежовых рукавицах с таким же невинным выражением кукольного личика. Голос низкий, волнующий, движения мягкие, женственные. Будто ей дали внешность не по размеру. Такой бы быть жгучей брюнеткой, стальной и надменной. Но железный характер живет в этом прелестном создании. Красавица. И с Сириусом смотрятся ярко. Черноволосый, высокий и ироничный Сириус, а рядом с ним — тоненькая золотоволосая нимфа с голосом, которому бы позавидовали сирены.

Его внук Альфард, всегда выделяющийся среди Блэков своим богатырским телосложением, очень трепетно ухаживал за женой. А его правнук на Блэков мало похож. У них красота яркая, завлекающая. А этот эдакий загадочный образ, непринятый герой. Бледный, лицо вытянутое, нос с горбинкой. Принц он и есть Принц. Только все же есть в нем что-то родственное. Природное ехидство, наверное. Умение эффектно появляться. И хорошо врезаться в память. А еще и талант у него от Альфарда. Лорд Принц, наверное, устал отвечать на завуалированные просьбы о заключении помолвки.

— -

* По древнегреческой легенде, Кастор и Поллидевк — близнецы. Но, каким-то невероятным образом, отцом Кастора является царь людей, а отцом Поллидевка (Поллукс на латыни) — сам Зевс. Поэтому Поллукс бессмертен, в отличии от своего брата-близнеца.

Поллукс позвал молодежь в библиотеку. Сириус, Северус — его правнуки, Джеймс, единственный сын любимицы-Дореи, а остальных хотел было вытолкнуть за дверь, да как-то незаметно у камина оказался Ремус Люпин. Он все так же мирно улыбнулся, сидя на пушистом ковре и обнимая руками огромную кружку с какао. Ремус находился в состоянии недоверия ко всему белому свету, ведь с окончанием школы ему нужно чем-нибудь заниматься. Поллукс лишь махнул рукой, все равно за этого мага Сириус будет стоять горой.

— Ладно, давай-ка во всем разберемся, — вздохнул Поллукс, устраиваясь в кресле. — Начни с того, что так и не произошло, и далее в хронологическом порядке. Будем распутывать этот клубок.

— Хорошо. Меня забросили, если можно так сказать, перед тем, как приехать в школу.

— То есть это был какой-то переломный момент? Что-то, что ты изменил первого сентября?

— Нет, не думаю. Время, скорее всего, было выбрано так, чтобы Касси с Ольгой приехали, а я начал пытаться что-то изменить. Ммм… в декабре Пожиратели должны были выступить открыто, как полноценная заявка о себе и ближнем круге.

— Это я понял, — кивнул Поллукс, — тогда что удалось изменить?

— Родители Рема живы, — качнул головой Сириус. — В моем прошлом они напали на его дом впервые в мае этого года. И нападения продолжались вплоть до их смерти в конце седьмого курса.

— Но здесь нападений нет?

— Сириус с Джеймсом отпраздновали день рождения последнего установкой защитных чар на мой дом, — отвлекся от какао Ремус.

— И как? — заинтересованно обернулся к Сириусу Поллукс.

— Так просто защиту не снять, — пожал плечами Сириус, — хотя мы ее ставили буквально по учебникам, поэтому у них там артефакт, делающий дыру в антиаппарационном барьере — Карлус придумал, и несколько порталов к нам и к Поттерам.

— Стало быть, это уже не случилось? Что еще?

— Альфард сказал, что на нас были ментальные закладки, — поморщился Сириус, — самые простые, непрочные и односоставные.

— Какие же?

— На мне — неприязнь к семье. У Джеймса — хорошее отношение к рыжим девушкам, — Сириус тактично умолчал о Ремусе, — но они были слабыми, то есть лишь усиливали наши собственные желания. Чем чаще я ссорился с семьей, тем сильнее во мне укоренялась закладка.

— Понятно… И у Ремуса тоже что-то было?

— Да.

— Интересно. Люпины — род, может, и возрожденный. Но один из немногих, которые могут называться светлыми. Пусть дары так просто не возвращаются, но защита на разуме должна быть сильна. Про Блэков и Поттеров даже говорить не буду…

— Да, — согласился Джеймс, — мне тоже показалось странным, что у Сириуса, с его-то защитой от ментальных воздействий, могло прижиться что-то вроде ментальной закладки.

— Просто вас опаивали зельями, — зло хмыкнул Поллукс, — другого объяснения нет. Пробить врожденные ментальные щиты — задача не для каждого мага-менталиста. И они бы не рисковали такими слабыми закладками. Значит, защиту искусственно снижали.

— Значит, наш враг в школе, причем в профессорском составе, — кивнул Сириус. — Другим было бы проблематично что-то подмешивать в еду постоянно.

— Правильно мыслишь. Пока не будем делать выводы, пойдем дальше. Что было бы потом?

— Где-то через год Волдеморт начал бы активные действия. Ммм… нападение на поселение в Лонгсторме. Там одно из самых известных смешанных поселений. Живет много маглорожденных и сквибов.

— Логично. А в этот раз первой целью был Хогсмит. Почему?

— Мы не знаем. Это посеяло панику? Или он просто псих?

— Нет, он показал всем, что у вас больше нет нейтралитета. Аристократы должны стать под его знамена, либо становятся его врагами. В Хогсмите, конечно, аристократы не живут. Но работают.

— Ваши дети нигде не в безопасности, — усмехнулся Северус. — Именно так, по слухам, сказал Волдеморт после этого нападения.

— Во-о-от. Он еще не совсем псих. Знает, как запугать тех, кто всегда придерживался нейтралитета. Что было после?

— Нападение на ряд деревень, выслеживание маглорожденных с активной гражданской позицией. Мы вступили в Орден Феникса…

— Как часто встречались?

— Почти каждый день.

— Дай угадаю: за ужином или обедом?

— Хочешь сказать, что это кто-то из профессоров в Ордене Феникса?

— Скорее всего. Мне кажется, что на одном внушении никто бы не остановился. Мало поссорить с семьей наследника, нужно еще и зажечь в нем ненависть к родне. По крайней мере, именно это мне кажется логичным. Ты все же воспитывался нами, а не какими-то маглами. Может Вальбурга и бывает неправа, но от семейных привычек отделаться не так-то просто.

Сириус задумался. Он уже понял, что кто-то пытался рассорить его с семьей, но до слов Поллукса это не казалось ему настолько серьезным. Он всегда винил излишне принципиальную мать в том, что он покинул дом. Но ведь действительно, его ссоры с матерью — это лишь одна грань семьи. Вечно занятой папа, ворчливый дед, смешная Цисси и Меда, с которой так приятно говорить о разных вещах. А Касси? Он давно воспринимал ее как безликого адресата, эмоционально близкого человека, как он мог забыть о том, что и она является частью его семьи?

— Это было явно очень сильное зелье, — вслух заметил он.

— Нет. Очень маленькие дозы слабенького зелья в течении долгого времени. Очень долгого. Потому что что-то более сильное на вас подействует так же, как и на любого другого мага. Перед амортензией и зельем внушения все равны, но они заметны, их побочные эффекты мало кому удается спрятать. Фламель умеет делать некоторые зелья, но далеко не все. Амортензию невозможно скрыть. А вот зелье, которое делает девушку притягательной для мужчины — легко.

— Ладно, я понял. Тот, кто это проворачивал, делал это медленно и терпеливо. Настолько медленно, что даже самые близкие не почувствовали изменения, — кивнул Сириус.

— Поэтому давай дальше. Что еще заметного произошло?

— Не уверен, что это прям важное, но сейчас и мне, и Джиму это кажется странным.

— Что же?

— Джим после школы женился на Лили.

— Пруэтт? Я, кстати, точно помню, что Лукреция даже замуж не вышла, когда эта девочка родилась. Из какого она рода?

— Маглорожденная, — ухмыльнулся Джеймс. — Для Поттеров это никогда не было чем-то важным. Но маглорожденной ведьме обычно не удается принять титул Леди Рода.

— Просто не выдержит. Но можно ведь и без этого обойтись. Не думаю, что вы не знаете о путях обхода.

— Именно. Не нужно быть гением, чтобы найти с десяток способов жениться на маглорожденной, но избежать ее приставления к делам рода. Вот только я почему-то предпочел отказаться от титула Лорда.

— Что? — сощурился Поллукс, словно ему рассказали какую-то совсем уж нереальную небылицу.

— Вот именно. На дворе война, аристократы гибнут, за моей семьей охотятся. А я решаю отказаться от наследия и уйти в дом в Годриковой Впадине. Я даже не знаю, чем нас надо было поить.

— Да ладно, это кажется странным сейчас, — устало махнул рукой Сириус, — мы в том времени не особенно интересовались всеми этими замшелыми законами. И обходными путями. А именно так ты решил, потому что не хотел впутывать Лили во все эти дрязги. Я тебя даже поддержал. Мы планировали жить обычной жизнью. Просто маги.

— И теперь ты говоришь, что такое поведение нормально? — удивился Джеймс.

— Не думаю, но это было другое время. Иное. Я не рассказывал обо всех смертях и кошмарах. Мы учились в школе, в которой было безопасно, и свято верили, что эта война — явление временное и скоро все закончится. Мы не ходили воевать, едва нам исполнилось семнадцать. Не изучали все эти книги. Не учились тому, чему учимся теперь.

— То есть, мы просто были идиотами, — горько усмехнулся Джеймс.

— Идиотами, которых активно поддерживали в этом направлении, — согласился Поллукс. — Что еще?

Сириус, все больше мрачнея, описывал происходящее кусками, отвечая на совершенно неожиданные вопросы Поллукса. За окном давно стемнело, в библиотеке загорелись свечи, а мужчины все продолжали разговаривать. Наконец, Поллукс устало откинулся на спинку кресла.

— Ну, давайте будем строить догадки. Только догадки. И вы за них ни в коем случае не цепляйтесь, будто это единственно правильное мнение. Все может изменится огромное количество раз. Что-то подтвердится, что-то изменится. Начнем издалека. Как основали этот Орден Отверженных?

Северус, до этого мало принимающий участие в разговоре, ответил:

— Пять родов были изгнаны из Атлан. Судя по всему, все пять Лордов получили клеймо предателя крови, но их семьи остались безнаказанными. Ну, не считая изгнания.

— Я тоже так думаю, — согласился Сириус. — Написано, что были изгнаны пять семей, в каждой предатель и наследник. Думаю, понятие Предателя Крови и Магии появилось позднее.

— В точку, — хмыкнул Поллукс, — раньше предатель — это просто констатация факта. Маг, который совершил что-то настолько ужасное, что его за это наказали. Это проклятье, если вы, вдруг, этого не знали, накладывается не кем-то определенным, а… ммм... даже не Магией, а какой-то степенью возмущения, недовольства. За что их изгнали тогда из города?

— Не сказано, — качнул головой Сириус, — но тогда все неблагонадежные поступки тщательно затирались.

— Алекс говорит, что тогда старались не подавать плохих примеров даже в хрониках, — хохотнул Сев.

— Вот, — продолжил Поллукс, — и пять семей отправились подальше от исчезнувшего города. Ушли куда-то в район Скандинавского полуострова, где и жили все эти годы. Но так как "годы" — это еще до нашей эры, то их фамилии, род занятий, даже внешний вид нам абсолютно неизвестны. Кроме одного. Наследника одной из семей зовут Олав, он черноволос и его род — сильные ментальные маги.

— Из чего следует, что эти рода ведут уединенный образ жизни и не высовываются, — продолжил Сириус, — иначе бы ты нашел их фамилию и уже свел их с некоторыми другими аристократами.

— Я не могу сказать, что сделал все, чтобы отыскать правду, — отрицательно качнул головой Поллукс. — Вы можете посмотреть все-все хроники тех времен. Ментальные маги — явление редкое, должны были где-нибудь засветится.

— Что дальше? — азартно спросил Джеймс.

— А что дальше? Видимо, наши хроники описали изгнание достаточно мягко, потому что пять этих родов очень обижены на всех тех, кто остался в Атланах. И особенно — на нашу семью, то есть Блэков, и те пять родов, что вместе с нами ушли в Англию незадолго до того, как сюда пришли римляне.

— Шесть старинных английских родов, — задумчиво произнес Сириус, — но сохранен только наш, да Певереллы передали свое наследие Поттерам. Другие уже уничтожены?

— Утеряны, — исправил Поллукс, — мы ведь тоже не особенно распространяемся, что наша история охватывает столь давние годы, о которых даже учебники истории магии молчат. За это время связи были утеряны, основные линии могли прерваться. Да и Поттеры с Блэками ведь тоже не всегда живут душа в душу. Это нам известны только мы, но нет гарантий, что это так. Все же рода были сильными, очень сильными. Но не стоит на этом зацикливаться. Перейдем к тому, что нам более-менее понятно.

Поллукс сложил пальцы домиком, замер на пару секунд и более активно продолжил:

— Итак, у нас есть два наследника рода, которые весьма дружны с детства. С ними некий малоизвестный Люпин, но не нужно быть гением разведки, чтобы найти информации о светлом роде Люпинов, что прервался в Италии в самом начале девятнадцатого века на сквибе. Потребуется три-четыре поколения и прежняя магическая сила рода вполне может восстановиться. Да и так уже заметно: так расправляться с темными тварями дано не каждому.

Ремус улыбнулся. Его отец официально считался маглорожденным. Но, по сути, им не являлся.

— И есть еще четвертый, некий Питер Педдигрю, который, хоть и является чистокровным, не может похвастаться какой-либо родословной. Три наследника — это много по меркам магического мира. Такое бывает не часто. И этих наследников начинают подталкивать к тому, чтобы они отказались от своего наследия. Зачем?

Поллукс посмотрел на притихших слушателей. Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Наиболее вероятно — для ослабления рода. В случае с Джеймсом, род просто остается без Лорда. С Сириусом — приходится готовить Регулуса, который не особенно-то и рвется в бой. Ремус вообще единственный сын. Как итог — три рода оказываются отброшены, растеряют свою силу и влияние. Затем. Кто-то находит Северуса. На самом деле, не сложно догадаться, что он чистокровный и Блэк. Конечно, если знаком с ним и видел его возможности. Особенно легилименцию. Простая логическая цепочка. Эйлин Принц изгнана из рода до рождения сына. Он не Принц. Маглорожденные такими редкими дарами не обладают. Значит, отец из магов. Даже если не знать о ее романе с Альфардом, проще всего заподозрить Блэка. И этого парня решают использовать. Он попадет в число Пожирателей, а затем оттуда вылетает по протекции своего учителя, который как раз мог знать, откуда родом непонятный полукровка. Тоже хорошо сыгранная партия. Случайно попавшаяся под руку, но прекрасная. Потому что найти молодого, магически сильного мага с таким редким даром не так-то просто. И еще сложнее отцепить его от семьи. А так — готовый шпион.

Северус горько усмехнулся. Ему было несколько печально, что сам, без защиты рода, он стал лишь пешкой… но ведь не его одного так легко разыграли.

— Что потом? Произносится некое пророчество и Поттеры прячутся. Пророчество, скорее всего, вполне настоящее. Особенно если оно было в Отделе Тайн. А вот молодую семью откровенно подводили под огонь. Возьмем за рабочую версию, что за ними рано или поздно начали бы охотиться независимо от пророчества. И кто-то старательно подводил их под удар. И вряд ли выживание сына было в планах, ведь за ними и раньше охотились.

— Уничтожение всего рода? — нахмурился Джеймс.

— Да. Фиделиус, скорее всего, ставился лишь для иллюзии защиты. Может этот ваш непонятный бывший друг и ненавидит вас, но вовсе не обязательно, что он предал вас без чужого вмешательства. Если вам троим подливали кучу всякой пакости, то и ему могли.

— Минус Поттеры и Сириус в тюрьме?

— А вот Сириус в тюрьме — уже подстава. Крестный — это ведь была не просто магловская традиция?

— Да, я клялся магии, что позабочусь о мальчике, — кивнул Сириус.

— И проверить это легко, в министерстве есть все записи. Нарушение обета всегда карается. Конечно, предательство родителей и вред опекаемому — это разные понятия. Теоретически, ты мог предать их, но при условии, что мальчику бы ничего не угрожало. И поэтому проверить тебя должны были тщательно. Но воспользовались случаем и загребли в Азкабан. Потому что от родов решили избавиться. А к этому времени Регулус уже мертв, не так ли?

— Да.

— У нас есть три замужние кузины, один заключенный, неизвестный роду бастард и девочка, которая живет в России. Не думаю, что Касси сошла с ума. Скорее всего, ее просто убили. Ведь даже при твоей смерти род Блэк бы имел еще один шанс на возрождение. Только нужно найти парня, который согласится стать Блэком. А зачем так рисковать? Девушку лучше убить. И тут начался повальный мор драконьи оспы.

— Довольно редкого заболевания, — хмыкнул Северус.

— Вот именно, — кивнул Поллукс. — Обычно ей болеют те, кто имеет дело с драконами… Блэки, которые вдруг внезапно повально заболели редкой болячкой, которой вообще не должны были заразиться. Пара лет, и в Азкабане томится последний Блэк. А последний Поттер, скорее всего, воспитывается таким образом, чтобы стать идеальным защитником. Героем, который не побоится умереть за идею. Мальчику ведь некому было объяснить, что для молодого аристократа главное — продолжить род. Даже если он выживет, ему уже не возродить старинный род Певереллов. Ведь клятва-то должна приноситься в Доме-на-костях. А его нет. Поттеры могут остаться, а вот Певереллы уже нет.

— Цель достигнута? — горько усмехнулся Сириус.

— Наверное, да.

— И что дальше?

— Собираем информацию. Во-первых, нужно поискать упоминания о магическом роде менталистов, скорее всего, они будут связаны со Скандинавией. Во-вторых, нужно выяснить всю, абсолютно всю биографию этого вашего Волдеморта, его ближайших приспешников и союзников. А так же покопаться в противоположной стороне — Дамблдор и его друзья. Все, кто входил в Орден Феникса и работал с ним. В-третьих, нужно проанализировать историю последних лет, причем не только для нашей страны, но и наших соседей. Только с учетом того, что кто-то пытается манипулировать. В-пятых, поднять все мифы и легенды об Атланах и понять, почему Орден Изгнанных твердит что-то об их возрождении. Шестое, выявить всех, кто может стать вашими союзниками и проверить еще и их биографию на подозрительные связи. Седьмое, составить четкий план по борьбе с Волдемортом. На данный момент он является прямым злом, с остальным можно потом разбираться. Ну и… пока все. Разбирайтесь. Вас тут много, к вашим услугам библиотеки как минимум пяти родов.

Воздух в библиотеке вдруг заискрился и над столом появился феникс, который с радостным кличем пролетел по комнате и уселся на плечо Сириуса. Тот с прищуром посмотрел на огненную птицу: в последние месяцы феникс не сильно баловал его вниманием, только часами сидел на насесте в кабинете Сириуса.

— Это феникс? — искренне удивился Поллукс.

— Да, — Сириус почесал пальцем пока еще небольшую птицу, — я же говорил, что мы василиска убили. Вот, вытащили.

— И этот решил почтить своим вниманием тебя?

— Ага. В данный момент он напоминает мне, что Ольга уже собралась спать, — тут Сириус заметил недоумение на лицах присутствующих. — Она всегда выгоняет его перед сном. Говорит, что он в темноте светится.

Сириусу бы хотелось, чтобы они легко и быстро нашли нужную им информацию. Но, увы, дело продвигалось со скрипом. Найти неизвестные рода где-то в районе Скандинавии — это не так-то просто. К тому же, далеко не каждый род сохранял свою фамилию. Самым прилежным искателем информации был Регулус. От природы спокойный, он находил особую прелесть в библиотеке. Старинные книги были не так интересны, как художественная литература, но все же любопытнее учебников. Младший Блэк давно уже достиг того уровня любви к чтению, когда становится не важно, что именно читаешь.

Рядом с ним с удовольствием просиживал Алекс Розье. Их библиотека была не столь масштабна, как у Блэков, поэтому Алекс ухватился за возможность изо всех сил. Довольно часто к ним присоединялся Ремус Люпин. Он вроде вернулся домой, к родителям. Но мама все еще гостила в Америке, а отец постоянно носился с задания на задание. Ремус заскучал и вернулся в огромный дом, где один жилец совершенно ничего не изменит.

Вот только ему редко удавалось спокойно посидеть. Ремус был превосходным слушателем. Внимательным и любопытным. Особенно любопытным. Что бы там не думали посторонние, Люпин так быстро сдружился с Джимом и Сириусом именно благодаря этому качеству. Когда они предлагали сходить куда-нибудь, Ремус не мог противиться любопытству, оно попросту не давало ему покоя. Вот и теперь он не мог усидеть на месте, потому что Бродяга с Сохатым тренируются в дуэлях в подземелье. А потом в лабораторию тихонько проскальзывает Северус: зелья Фламеля за пределы дома может вынести лишь Лорд или Наследник, поэтому хитрый Принц исследовал его в мэноре. Сириус пока не знает. Знает Ольга, поэтому домовики молчат. Это тоже забавляет Ремуса и тащит его каждый раз в лабораторию, потому что Сев в моменты работы над зельем бывает просто невозможен. К тому же, перед каждым полнолунием Северус и вовсе занимается исключительно "пушистой проблемой" гриффиндорца.

Где-то в промежутке Ремус с удовольствием поднимается в комнаты, которые Андромеда заняла под "учебные классы". И там Ремус всё с таким же удовольствием рассказывает Нарциссе, Кассиопее и Лили как создавать патронуса, какие проклятья подходят для защиты и чем вербальные щиты отличаются от невербальных. Андромеда недавно вышла замуж, теперь она с еще большим рвением взялась помогать семье. И она не знала, что уже все в доме знают о ее беременности. Ольга уже заказала колыбельку у какого-то артефактора в Германии. Сириус ждал эту колыбель явно больше, чем требовалось будущему дяде.

Жить в Блэк-мэноре было весело. Лили появлялась здесь почти каждое утро после завтрака. Джим иногда спал прямо в библиотеке. Впрочем, Поттер иногда и не появлялся по три-четыре дня. Северус являлся в дни, когда был Джим: так больше шансов затеряться в толпе. Алекс уже бы переехал, но явно стеснялся спросить. Ремусу казалось, что Карлус скоро выйдет на промышленное производство своих порталов. Но старший Поттер носился между Блэк-мэнором и Домом-на-костях с горящими глазами: когда рылись в старых бумагах, нашли что-то о стационарных порталах и теперь Поттер-старший хотел эту штуку так сильно, что Дорея с Лукрецией со скуки тоже стали частыми гостями в этом доме.

— Да переберитесь вы уже все! — ворчал Арктурус, — а то раздражает, что кто-то вечно кого-то ищет между домами.

В библиотеке стало людно, поэтому Арктурус оттуда перебрался на летнюю террасу, угробив пару дней на создание постоянного магического зонта от ветра и дождя. Еще один "пунктик" Блэков носил кодовое имя "Я сам!".

Тед обучался на целителя, а заодно готовился к следующему учебному году в магловском медицинском. Чтобы быть поближе к целителю, Альфард перевез Эйлин в мэнор, поэтому у Северуса появился лишний резон хозяйничать в Блэковской лаборатории. Эйлин часами сидела на террасе с Арктурусом, гуляла по саду и болтала с Беллатрикс. Разный возраст, взгляды на жизнь и разный темперамент, но они обе стали затворницами в доме, хотя Эйлин была совсем не против. Спокойная Эйлин хорошо влияла на Беллу, поэтому в доме царила настоящая идиллия. Ремусу казалось, что это лето станет самым счастливым на его памяти. Было что-то неуловимо прекрасное в этом хаосе, что творился в доме.

Большего успеха Сириус и Джеймс достигли в распутывании личности Волдеморта. Зная настоящее имя, это было несложно. Лили подсказала, что у маглов тоже есть база данных с именами, а потом капелька Блэковского обаяния и Поттеровской разговорчивости — и им стала известна вся информация про всех Томов Реддлов Британии. Найти нужных было несложно. Поэтому прекрасным днем в последних числах июля в лаборатории Блэков собралась целая инициативная группа.

— Заживляющее, кроветворное, а это в случае шока, — Северус собирал "тревожный рюкзак" своему отцу. — Я все подписал.

— Но почерк у него отвратительный, поэтому лучше бы без этого, — веселился Джеймс, сидящий на высоком лабораторном столе и болтающий ногами.

Карлус в сотый раз перебирал стопку листов с подробными записями о Реддле.

— Итак, сначала идем в деревню, где жила его мать. Его дядя уже мертв, как и родители, поэтому велик шанс, что где-то там спрятан крестраж. Если пусто, у нас есть еще несколько мест. Приют, где он вырос. Место, где раньше располагался Гонт-мэнор. Затем… нужно поговорить с продавцом в Горбине и Берксе. Думаю, больше мы все равно не успеем.

— Отлично, — Сириус проверял, насколько хорошо спрятан его меч.

Старинный артефакт Блэков редко использовался по назначению. Это был массивный полуторник, лезвие его было испещрено узорами из нескольких металлов, а простая рукоять была обмотана кожаными ремнями. Особые ножны полностью скрывали лезвие. По сути, Сириус устраивал на поясе лишь рукоять, которую легко спрятать под мантией по типу униформы авроров. Ее особенность была в том, что даже маглы могут принять ее за странноватый старомодный плащ. В таких, на самом деле, любили ходить маги, выбирающие подвижные профессии. Авроры. Сотрудники заповедников. Просто любители дуэлей. Что-то, что было более-менее приемлемо как в мире магии, так и в мире маглов.

Они отправлялись впятером. Сириус и Джеймс, как бы "взрослые" не пытались их защитить, давно побеждали своих отцов в дуэлях. Карлус шел благодаря глубоким познаниям во всех сферах защитной магии. А Альфард должен был считывать всех, кто не был готов сотрудничать. Пятым шел Лео Сторм. Во-первых, он мог помочь с получением воспоминаний. Во-вторых, он находил целительство самой любопытной областью магии, поэтому мог в этом помочь. Рвался помогать еще и Лайелл Люпин, но позже признал, что компания шестерых мужчин выглядит еще более угрожающе, а его умение находить и обезвреживать темных тварей вряд ли пригодится.

— И не вздумай умирать, — Ольга говорила это вроде безразличным тоном, но ее заметно потряхивало. — Кстати, Мирослав Радов — мой должник. А его семья известные некроманты. Я тебе даже после смерти покоя не дам.

— Оля! — возмутилась Лили, — не говори так. Все будет хорошо. Только побыстрее, пожалуйста, — теперь она обратилась уже к Джеймсу, — а то Ольга и все Блэки скопом хладнокровны в нервозности, меня это бесит еще больше. Боюсь, к десяти вечера я устрою большой пожар.

Сириус лишь усмехался. Он обнял Олю, которая была похожа на маленькую воинственную птичку.

— Если там что-то серьезное, мы сразу вернемся, — шепнул он ей.

— Но насчет Радовых я не шутила, — она прижалась к нему. — Я бы предпочла закончить свою жизнь в кругу детей, внуков и правнуков, а не сидя в одиночестве на кладбище.

— Я понял. Да не переживай. Я бы с удовольствием пошел с Джимом и Ремусом втроем, так что я практически перестраховался.

— Все. Пора, — Карлус Поттер отвлекся от записей и протянул очередной незаконный порт-ключ.

Миг — и пять мужчин исчезли без следа. Северус радостно потер руки.

— Чтобы не сойти с ума, предлагаю заняться делами. Будем варить зелья.

— Что? — возмутилась Касси.

— Ты можешь уйти, у тебя все равно вечно получается что-то вкусно пахнущее и разглаживающее морщины. А вот Лили, Ольга и Ремус мне бы не помешали.

Пока Северус занимал обеспокоенных жителей Блэк-мэнора, пятеро мужчин торопливо шли по проселочной дороге, направляясь к дому, где некогда родилась и выросла мать Волдеморта. Погода была пасмурная, но дождь, столь привычный для Англии, не спешил появляться. Несмотря на хмурое небо и промозглый ветер, в воздухе пахло луговой травой и пылью — по дороге совсем недавно проехал магловский автомобиль.

Дом стоял в тени деревьев. Но охранная линия была протянута далеко за пределами сада. Джеймс остановил спутников тихим окриком. С тех пор, как его назначили регентом Певереллов, он стал более чутким к проявлению магии. Вот и теперь он почувствовал, что что-то не так.

— Умеешь определять пределы охранного круга? — обратился он к отцу, но ответил Сириус.

— Я умею. Недавно с Лео тренировали мое умение видеть магию.

Сириус слегка сощурился, он все никак не мог обойтись без этого при переходе на другой уровень восприятия. Действительно, всего в паре шагов от их компании тянулись едва заметные нити оранжевого и голубого оттенка.

— Оранжевый и голубой — это ведь что-то с чарами и пространством? — нахмурился он. — Нужно аккуратно снять. Наверное, если линию пересекут маги, то Волдеморт узнает, сколько их.

Карлус огорченно покачал головой.

— Столько всего выучили, а простейшего не знаете. Такие линии снимаются простыми чарами отмены.

И действительно, всего миг — и тонкие нити пропали, словно их и не было. А вот дальше было сложнее. На деревьях щедро развешаны амулеты, которыми раньше снабжали всякие гробницы: они создают галлюцинации и кошмары. Магам не страшны, но могут задержать. Но не этих магов: Сириус их увидел, Карлус легко снял.

— Дальше я уже не смогу быть столь точным, — сокрушенно качал головой Сириус. — Как ты вообще в этом всем ориентируешься?

Карлус, к которому и обращался Блэк, лишь улыбнулся.

— Когда ты сам эти линии накладываешь, учишься понимать что есть что. На двери простейшее заклинание из магии крови.

Лео иголочкой проколол себе палец и мазнул по двери.

— И все еще не открыто, — пожал плечами Сириус.

Когда он дергал за ручку, змея на двери зашипела.

— О, парселтанг, — улыбнулся Альфард. — Кто-нибудь знает этот язык?

— Откройся, — прошипел Сириус давно заученную фразу.

И старая дверь действительно открылась.

— Никакой оригинальности, — усмехнулся тот, — хотя бы пароль поменял.

— Он, видимо, надеется, что мы дальше помрем, — улыбнулся Джеймс.

В комнате царила разруха. Лишь стоял тонконогий столик, резко контрастирующий с обстановкой. На столике — небольшая шкатулка. Сириус рассматривал ее с невероятным любопытством: такого сплетения чар он не ожидал. Да еще и хаотичного. Как и на многих артефактах, линии на шкатулке были почти неподвижны. Вот только если на профессиональных артефактах рисунок линий был красив, гармоничен, он практически опутывал предмет, то эта шкатулка была плохо "укутана" в заклинания.

— Не умеет, так не брался бы, — ворчал Карлус, обходя шкатулку по кругу. — Вообще ее легко сломать, но может повредиться то, что внутри. Придется распутывать эту мешанину.

Альфард достал из кармана очки, которые дают некоторое подобие истинной картины. Джеймс закрыл глаза и начал выполнять дыхательные упражнения: ему было не так-то просто перейти на другое восприятие. Лео просто посылал различные заклятия, которые помогали выяснить природу чар, наложенных на шкатулку. Без возможности видеть магические потоки такой способ был несколько неточным, но, если знать того, кто эти чары накладывал, то можно и предугадать заклинания.

Пятеро мужчин кружили вокруг шкатулки достаточно долго. А потом Карлус ругался на себя за недогадливость: сам процесс снятия чар занял минуты две.

— Я-то думал, что-то сложное, а тут… совершенно топорная работа. Он мне вообще не нравится. У злого гения хотя бы стиль должен быть. Вот у Грин-де-Вальда был. А у этого что? "Наложу-ка я побольше темных проклятий, они испугаются и не будут трогать!"

Под крышкой лежало кольцо.

— Колечко Певереллов! — радостно воскликнул Джеймс и тут же получил по руке от отца.

— Не думаю, что этот Оз ограничился защитой шкатулки. А Гонты — и правда наследники Слизерина.

— В смысле? — нахмурился Сириус.

— Колечко. Его в качестве приданного отдали одной девице Певерелл, она вышла замуж за внука Слизерина. Вещь наследственная, кому попало в руки не дастся. Но Джиму должно служить с удовольствием. Только не вздумай никого вызывать! Оно на твоей жизненной энергии работать будет.

— Я понял. Положу в сокровищницу, — Джим даже руки вверх поднял.

— А проклятье здесь сильное, — теперь уже Сириус направлял на кольцо заклинания, — явно не из обычного учебника. Да еще и… Да, это чары, которые предлагают владельцу его надеть. Ольга в хранилище целый комплект с такими нашла.

— Снять-то сможешь? — Альфард не дал племяннику углубиться в воспоминания.

Сириус еще долго всматривался в кольцо, колдовал и тихонько ругался. Он много часов, отведенных на самообразование, потратил именно на проклятья и защиту от них, поэтому твердо знал: для снятия каждого нужен особый подход. А иногда и новое заклинание. Но Волдеморт не стал придумывать свое проклятье с нуля. А взял то, что приводилось в качестве образца в одной книге века так пятнадцатого. Книга когда-то была учебником, поэтому явно имела несколько копий.

К обеду все пятеро выходили из маленького домика. Вид имели злой и уставший, потому что решение головоломок с утра пораньше вовсе не делает магов счастливыми. Сириус прочитал сложное и длинное заклинание, одно из родовых Блэков. Оно очищало пространство от всех магических проявлений. Все щиты, старые заклинания, возможность просмотреть, что творилось на этом месте раньше — все стиралось подчистую. И так покосившийся домик стал еще более убогим. Кажется, с той стороны упала часть крыши — в воздух взметнулась пыль. А еще пару стекол упало: видимо, их закрепили какими-то чарами. На небе собирались тяжелые темные облака, вдалеке уже громыхала молния.

— А дождь окончательно смоет следы, — хмыкнул Альфард.

И действительно, когда пятеро магов исчезли, хлынул сильнейший ливень. Единственный, кто мог что-то сказать о пропавшем крестраже — тот мужичок-магл, что проехал на дребезжащей машинке. Но для этого пришлось бы разрушить блок, который Альфард поставил на память магла.

Первый найденный крестраж вселил во всех уверенность в быстром завершении дела и заодно подстегнул азарт мужчин. Но, увы, дальнейшие поиски ни к чему не привели. Понять, где именно спрятаны остальные хранилища осколков было невозможно ввиду загадочности Темного Лорда. Белла, быть может, что-то и знала. Но Сириус даже не спрашивал: едва заводилась речь о борьбе с Волдемортом, как кузина уходила из комнаты. Поэтому ограничивались догадками. Пока провальными.

Внезапно заболела Вальбурга. Сириус с трудом вспомнил, что и в прошлой его жизни эта болезнь имела место быть. И так же летом, перед самым Хогвартсом. Орион еще просил его вернуться, потому что уход сына из дома пошатнул здоровье матери. Стало быть, не уход сына. И как-то с этими мыслями Сириусу стало несколько жаль свою мать. Да, детские обиды на нее вряд ли забудутся: его родительница не была похожа на ту маму, которую желает любой ребенок. Она не утешала, не рассказывала сказки, не помогала и не сюсюкала. Но она все же любила его… по-своему.

Поэтому Сириус и отправился в самый нелюбимый дом. Блэк-хаус был довольно мрачен, по стенам развешаны головы домовиков, тяжелые шторы старательно прячут солнечный свет. Обстановка дома практически не менялась со времен Поллукса. Говорят, в то время такой полумрак был в моде. "Не лучшее место для воспитания детей" — с усмешкой подумал Сириус.

Вальбурга Блэк была красива и в свои годы. Черноволосая, её аристократическая внешность несколько сглаживалась весьма характерным для Блэков овалом лица — высокие скулы, узкий подбородок, глубоко посаженные глаза. Худоба придавала таким лицам хищность, полнота делала их кукольными. Вальбурга любила повторять, что даже после рождения двух сыновей она не поправилась ни на грамм. И не похудела. Поэтому ее внешность была где-то между двумя крайностями. Серые глаза, несмотря на болезнь, смотрели цепко, словно во всем искали изъян.

— Добрый день, — первой поздоровалась она, когда Сириус вошел.

Этикет она соблюдала всегда. Знала все его тонкости и считала своим долгом поправлять всех, кто посмел нарушить даже маленькое правило. И Лорд первым не здоровается. Даже с женщиной. Даже с матерью. Хотя Сириус даже дверь прикрыть не успел, не то что поздороваться.

— Как себя чувствуешь? — он, напротив, любил нарушать такие вот противные правила.

— Уже лучше. Теодор сказал, что поправлюсь за неделю-полторы.

— Теодор — это Тед?

Взгляд Вальбурги выразил все, что та думает о плебейский сокращениях имени. Сириус горько вздохнул. В этом была вся она: имена не сокращать, одежду носить только подобающую статусу — иногда Сириусу казалось, что его мать живет в своем собственном мире. Несуществующем.

— Значит, скоро поправишься, — неуклюже продолжил он.

— Да. Как раз к началу сезона полностью оправлюсь, — светским тоном продолжила она, расправляя несуществующие складки на одеяле.

Сириус уже почти собрался уходить: говорить с матерью было не о чем. Но и просто встать и уйти было неприличным. И тут ему в голову пришла гениальная идея.

— Ты же училась в одно время с Томом Реддлом?

— Да. Он был на год младше меня. Весьма яркая личность.

— Расскажи о нем, — потребовал Сириус.

При всей своей черствости, Вальбурга прекрасно разбиралась в людях. И особенно хорошо — в их пороках. Поэтому и била в больное, даже без дара Беллы. Возможно, она расскажет о Волдеморте в разы больше, чем любой другой.

— Первые курсы он был довольно тихим. Я бы сказала — загадочным. И жестоким.

— Жестоким?

— Да. Жестокий даже по меркам Блэков. У него не было никого, с кем он был бы мягче. Мне он поэтому был неприятен.

— Я думал, ты считаешь жесткость главной добродетелью, — не удержался от едкости Сириус.

— В обществе — возможно. В работе — однозначно, да. Но не во всем. Он был жесток даже с теми, кто был его другом… Да и его друзья… Не думаю, что он сам считал их друзьями… Разве что Абраксас Малфой. Он учился на год старше меня, но рано женился… И вот его Волдеморт, пожалуй, несколько выделял.

— Что еще? — жадно поинтересовался Сириус.

— Он не поладил с Дамблдором с самого начала. Зато остальные учителя его обожали. Все. И поэтому ему очень помогали с нестандартными просьбами. Например, ученикам ведь запрещено покидать Хогвартс без запроса родителей. Но ему шли навстречу. Хотя он был далеко не единственным сиротой. Кстати, он не скрывал, что сирота, но вот его финансовое положение было тайной. Я всегда думала, что он небогат. Его форма, учебники — почти все было куплено в комиссионке. А вот его разговоры… Обтекаемые, чтобы всем казалось, что в его жизни происходит что-то поважнее светских приемов.

— Пускал пыль в глаза?

— Думаю, да. И еще был тем еще… неприятным человеком. Сколотил вокруг себя шайку чистокровных… из тех, кто более избалован и не прочь повеселиться, вместе они стали сильнее… Никого особенно не забивали, но манипулировал он ими профессионально. Когда кто-то его разочаровывал, то вскоре вся школа начинала травить этого несчастного.

— Но Блэков он не трогал?

— Нет, конечно. Скажу даже больше: в школьные годы он старательно обходил стороной женщин. В его друзьях их попросту не было.

— А те, что с ним сейчас, обладают редкими дарами…

— Вот именно. Но не думай, что он совсем уж рьяный женоненавистник и противоположный пол обходит за версту. Девушки по нему штабелями сохли. И он этим пользовался. Нечасто, но без Блэковского шарма.

— То есть редко и со скандалом?

— Не совсем. Девушки либо уходили мирно, либо становились объектом насмешек и издевательств.

— А почему он пошел работать в этот магазин? Ведь, как все говорят, он был лучшим учеником столетия и все такое.

— Он хотел получить должность учителя по защите, — улыбнулась Вальбурга, — об этом все знали. Но Диппет посоветовал ему поработать пару лет, чтобы разница в возрасте стала заметнее. Почему он выбрал этот магазин — мне не понять.

— Спасибо.

— Сириус, — Вальбурга посмотрела на сына с некоторым испугом, — прости, если что-то делала не так. Я прошу прощения, но… сомневаюсь, что смогла бы поступить иначе.

— Знаешь, маглы бы сказали, что в детстве ты мне нанесла серьезную психологическую травму, — усмехнулся Сириус, — а маги об этом мало заботятся, не так ли? Психика крепче и все такое. И я очень рад, что Ольга на тебя совсем не похожа. Наши с ней дети будут расти в обожании, а не в строгости.

— Тебя и так все обожали. И позволяли слишком многое. Вот когда у тебя появятся свои дети, тогда и поймешь, как это сложно и страшно. Всегда есть опасность сделать из ребенка избалованного и изнеженного мальчишку, который никогда не станет личностью. Ты стал. И я склонна верить, что в этом есть и моя заслуга. И иди уже. Я устала и хочу спать.

Сириус положил на тумбочку бумажный пакет.

— Что это? — нахмурилась Вальбурга.

— Поллукс рассекретил твои слабости, — хмыкнул Лорд Блэк, — это зефир в белом шоколаде из Лондонской кондитерской.

Вальбурга не смогла сдержать улыбку. Поллукс всегда таскал сладости своим детям и внукам. К моменту, когда родились Сириус и Джеймс, старый интриган уже почти отошел от этой привычки. Но все же приносил те странные конфеты Сириусу. На самом деле, офис Поллукса на площади Мерлина в Лондоне имел и другой выход. Запасной. На магловскую улицу, где стояла небольшая кондитерская. Вальбурга, правда, не знала, что это место тоже принадлежит Блэкам.

В Блэк-мэноре, по прежнему полном гостей, Сириус долго сидел в своем кабинете, пустым взглядом смотря в стену. Кто же такой Том Реддл? Сириус был более чем уверен, что за время обучения в школе талантливым парнем не только восхищались, но и унижали. Он слишком хорошо знал слизеринцев: оскорбления, спрятанные за масками вежливости являются там традиционными приветствиями. Вот только в аристократических семьях детей готовят к такому с самого детства. Достаточно ли закален Том, чтобы все эти мелкие шпильки пропустить? Сириусу подобное не удавалось. Он бил, бил наотмашь, чтобы больше никто не посмел и слова дурного сказать о нем и о его друзьях. Но Сириус — наследник Блэков, с ним друзья и родня. А вот Том Реддл был вынужден улыбаться и отшучиваться. Наверное, он был зол.

Сириус был склонен полагать, что это он убил своего дядю. Гонты — старинный чистокровный род. Но поколений пять назад они пропали. Ушли в подполье, как говорили в светском обществе. Наследник рода родился с заметными психическими отклонениями. В таких случаях в род приводят новую кровь — талантливую маглорожденную или ведьму из другой страны. Но Гонты всегда заключали браки лишь с несколькими родами, и в этот раз, не найдя отклика среди "друзей семьи", они женили наследника на его же кузине. А потом брат женился на сестре.

Маги знают, что частые родственные связи плохо отражаются на детях. Но маги — не маглы. Те же Блэки. Ходила шутка, что у наследников этой семьи есть нездоровая тяга к своим кузинам. Но, каким-то невероятным образом, невесты, которых Блэки выбирали между подобных "родственных браков", были настолько далеки от рода Блэк, насколько вообще возможно на острове, пусть этот остров и большой. Но при ограниченном количестве чистокровных магов, периодической вражде между семьями, достаточно частыми войнами, спорами и ссорами, родственные связи между магами были скорее правилами, чем исключением. Особенно после войны с Дюпре — французским магом, который в начале 19 века решил завоевать Англию. Тогда многие кланы превратились в отдельные семьи. Как, например, Нотты, Пруэтты, Адамсы, Шеклбот. В стране появилось много французов, выходцев из Африки, Индии и даже Китая. Так в старинные рода поступала "новая кровь". Но Гонты не пожелали связываться с посторонними. И поэтому за пару поколений столь близких связей даже магия не смогла справиться. Они выродились. Но оказалось, достаточно всего одного магла, чтобы вся сила порядком подзабытого рода засияла во всей красе. Ненадолго, правда. Как показывает практика, без должного воспитания Лорды не получаются.

Поэтому теперь Сириус задумался о том, что вообще-то могло и подождать. О том, что будет после войны. Не важно, кто виноват — Волдеморт, Дамблдор, Орден или еще кто. Англия дошла до той черты, когда война стала неизбежностью. После разговоров с Алексом Розье, Сириус совершенно по-другому взглянул на свою страну. Алекс был энтузиастом истории, а Сириус, как оказалось, неплохо разбирался в людях.

После принятия Статуса о секретности, маги еще больше замкнулись. Вынужденные сохранять очаги магии, практически привязанные к своим странам, маги стали реже переезжать. И, со временем, относиться к маглам с долей снобизма. Но принятие Статуса имело гораздо более тяжелое последствие. Маглорожденные. Пока маги и маглы жили вместе, маглорожденные и возрожденные вполне неплохо уживались. Даже гармонично. Не считая, конечно, чего-то вроде Инквизиции. Но после маглорожденные уже не могли полноценно вернуться к своей семье. И не важно, кем является ребенок — сыном крестьянина, торговца, или графа — после Хогвартса он уже не может продолжить дело отца, ведь вокруг столько ограничений. Маглорожденных, конечно, с удовольствием принимали в чистокровные семьи, и для крестьянина это было бы прыжком вперед. А для графа? Это ведь было в те времена, когда магов и маглов на острове жило примерно поровну. И высокородные аристократы не спешили усыновлять магловского аристократа.

Тогда вновь возникли легенды о феях — маги начали забирать маглорожденных при первых же ярких вспышках колдовства. Что в итоге привело к волне недовольства среди маглорожденных, штурме министерства и уничтожения артефакта, который и следил за этим. На сто-двести лет все пришло в норму…

Вот только маги отличаются от маглов не только умением колдовать… Маги более традиционны, чтят традиции, соблюдают особые правила, мало кому доверяют. Маглорожденным было сложно найти место в этом мире. Большинство высоких должностей были закрыты для них, многие высшие учебные заведения не принимали без протекции аристократии, маглорожденные роптали. Чистокровные злились. Для Англии все вылилось в яростное противостояние. Так появились Пожиратели смерти. Волдеморт просто уловил общее настроение чистокровных семей.

Аристократию порядком раздражало недовольство маглорожденных. Они, видите ли, хотели равных прав. Чистокровные давать эти права не хотели. Те, кто поумнее, знал, что магложденные просто не потянут равные права и обязанности. Что они могут без поддержки рода? Смогут ли они выучить всё то, что знают чистокровные? Раньше всё это казалось Сириусу глупостью, но сейчас он видел перед собой пример Северуса и Лили. Им было очень непросто. Они спотыкались на тех местах, которые остальные даже не замечали. Что говорить о магии, если они до сих пор не научились ходить, сидеть и говорить, как надлежит аристократу. И дело не в том, что это было так уж и нужно. Дело в том, что Сириусу и Джеймсу это не доставляло никаких неудобств. Как и резко поменять схему поведения, всего миг — и холодная аристократка Ольга заливисто смеется, бросая в Нарциссу скомканную салфетку. А та в ответ идет ее душить. Но даже в такие моменты они выглядят как леди. Чистокровные просто умели больше, чем выходцы из мира маглов. Быстрее взрослели, охотнее дурачились, страдали от паранойи и недоверия…

Ольга рассказывала, что в России маглорожденые получают письма в десять лет. В течении года они обучаются в чем-то вроде лагеря. А в Колдотворце предметы магловедение и маговедение считаются обязательными. И самыми любимыми среди учеников. Наверное поэтому в России и не было войн.

А еще Сириус понимал, что случайно брошенная фраза о том, что Орден нужен и им — вовсе не пустые слова. Нужны те, кто все равно будет с ними. И этой группе нужны четкие цели и гарантии того, что будет после победы.

Белла уже смирилась со своим пребыванием в Мэноре. Скучно, конечно. Но ей начинала нравиться эта скука. Она чувствовала себя юной, ищущей, чистой. Нечто подобное она испытывала после выпуска из Хогвартса. Вся жизнь впереди, только нужно ее придумать и реализовать. Тогда она с удовольствием окунулась в рутину приемов, завертелась, даже пресытилась светским обществом. А сейчас она постигала себя в тишине.

Перед мэнором — английский парк. Аккуратные аллеи, стриженный газон, причудливые клумбы. За домом — парк дикий, постепенно превращающийся в луг, уходящий к небольшому озеру, в который впадали три ручья и вытекала одна маленькая речушка. А за озером начинался лес. Где-то в лесу проходила граница между Блэк-мэнором и угодьями Адамсов. В детстве ей говорили, что до этой границы идти через лес день и потом еще утро. Наверное, раньше Блэки в лесу охотились. Часть леса вроде даже доступна для маглов. Вот только к этому озеру им не выйти.

Белла спускала на воду небольшую лодку. Магией направляла ее к крошечному песчаному островку у дальнего берега и там подолгу купалась и валялась на жестком песке. Когда от обилия мыслей начинала пухнуть голова, она возвращалась обратно. Эйлин любила гулять по саду. Она почти всегда улыбалась, говорила тихо и с радостью во взгляде смотрела на небо. Если разговоры о зельях и мужчинах Белле надоедали, то она уходила к Нарциссе. Избавившись от материнского надзора, Цисси стала живее, бодрее… стала настоящей Блэк. Она составляла букеты из живых цветов, подбирала посуду для ужинов (меню выбирала Ольга), смешно требовала выделить ей сопровождающего для посещения Косой Аллеи. Белла искренне удивлялась, как эта девчонка умудряется говорить лишь о шмотках и цветочках, и при этом не выглядеть дурой.

Впрочем, чаще всего Нарцисса общалась с Лили. Тогда их разговор становился чуть более осмысленным, Лили учила этикет, но он становился слишком скучным для Беллы. И она уходила в кабинет Ольги. К обеду та заканчивала с насущными проблемами мэнора вроде выделения денег на телятину и покупку яблок. Она читала книги, помогала Сириусу с поиском, и Белла любила проводить часы с ней. С ней было спокойно и комфортно. А еще Белла ей завидовала.

Раньше ей было незнакомо это чувство: старшая Блэк получала все, что хотела. Чему там завидовать? Но сейчас она искренне восхищалась девушкой, первое впечатление о которой было столь ошибочным. Ольга красива, молчалива, не любит смотреть в глаза малознакомым людям. Это из-за умения ее семьи: Солоу неплохие менталисты. Ольга не унаследовала сам дар, но чутко ощущала направленность. Это забавляло. Как готовый детектор лжи, она чувствовала фальшь, презрение, злобу. Не любила людные места. Оказывается, мужская похоть тоже ощущается на расстоянии. Белла обычно наслаждалась вниманием, а Ольга недовольно хмурилась. Говорила: липкие мысли. Будто сиропом на голову тонкой струйкой льют. Не опасно, но противно.

Но, несмотря на внешность, она была личностью с железной волей и стальными нервами. С философским равнодушием относилась ко всему многообразию Блэковского сумасшествия. Прекрасно ладила как с старшими, так и с молодыми. Без жалоб и нытья занималась всей той работой, что выпадает на долю хозяйки дома. И все это не теряя безупречного внешнего вида. Идеальная леди. Примерно с завтрака и до вечера.

Вечером идеальность спадала с нее, она словно расслабляла галстук на костюме. Снимала туфли, укладывала голову у Сириуса на плече, смеялась с Лили, могла носиться за Севом по библиотеке, словно они маленькие дети. Вечером она была совсем девчонкой. И Белла завидовала ей именно поэтому. Как можно быть одновременно и идеальной, и несовершенной? Белла нервничала, кричала, топала ногами и лезла раздирать обидчику лицо ногтями. Она не представляла себя в качестве жены и хозяйки, у нее никогда не было подруг, она не умела дурачиться, не теряя самообладания. Она просто была другой. К концу августа Беллатрикс, наконец, обрела себя. Обрела, поняв, чего она хочет больше всего.

Никогда до этого она не думала, что захочет ребенка. Но сейчас хотела. Дочку. И чтобы ее малышка была похожа на Ольгу. Только чуть больше Блэк. И у нее будут глаза серо-зеленые, только темные, как и у… дальше Белла старалась не думать, потому что начинался конфликт интересов. Она любила мужчину, который когда-то сам предложил ей стать частью его "семьи" — так он поначалу называл ближний круг. И она согласилась. Он изменился, стал более жестоким и менее вменяемым, но в нем не изменилось то, что Белла любила. Он был уверен и силен, он был истинным Лидером. Как и большинство мужчин ее семьи. Вот только в семье ей было не в кого влюбляться.

Сразу после ужина в библиотеке собирались почти все младшие. Чаще всего обсуждали дела. Иногда травили байки, анекдоты и просто веселились. Бывало что и разбредались по компаниям, ведя задушевные разговоры о каких-то областях магической науки. Карлус часто "крал" Северуса и Эйлин. После того, как Джеймс и Северус придумали зелье, которым пропитывали дерево для прочности наложенных заклинаний, Карлус стал интересоваться зельеделием больше, чем обычно. Но правильно сваренное зелье — тоже дар. Они обсуждали состав зелья, которое поможет сделать стационарные порталы между домами. Джеймс, Сириус и Ремус тоже часто уединялись за столом, ведя жаркие споры о каких-то редких заклинаниях. Белла же предпочитала оставаться в самом большом зале из трех, что были отданы под библиотеку. Сидя за столом, можно было просматривать выходы в два других зала и сам вход в библиотеку.

Но сегодня она занималась самобичеванием, поэтому не сразу заметила, что уже поздно, все начали расходиться по домам и спальням, а из каминного зала библиотеки полился мягкий свет — феникс уже вернулся на свое спальное место. Из раздумий Беллу вывел Сириус. Он пришел к столу с кипой листов и принялся раскладывать их по нескольким стопкам.

— Чем занимаешься? — потрясла головой Беллатрикс.

— Это та часть наших проблем, о которых ты не хочешь говорить, — хмыкнул Сириус.

— Неужели? И что же вы сегодня обсуждали?

— В сто пятый раз обсуждали Оза, его детство и проблемы с психикой. Все еще хочешь поговорить об этом?

— Ты прав. Не хочу. Подожди, — Белла заметила целую стопку листов с генеалогическими древами, — это что, древо Малфоев?

— Ага. И еще многих чревоугодников.

— Я рада, что Нарцисса не вышла за Люциуса. Ей бы не понравилось быть частью проклятого рода…

— Проклятого? — удивился Сириус.

— Ну да, — пораженно посмотрела на Сириуса Белла. — А почему у них, по-твоему, только один наследник? Ведь и они когда-то были кланом.

— И что за проклятье?

— Один наследник. И больше никого.

— Но у Люциуса есть брат, — возразил Сириус.

— Он не совсем брат. Точнее, брат, но не для Магии и Рода.

— Что-то я совсем не понимаю.

— Проклятье. В семье Малфоев может быть только один наследник, и ни одним ребенком больше. Рудольфус говорил, что проклятья вообще трудно сформулировать. Поэтому оно так работает. Родиться может и два, и три ребенка. Но все они сразу станут отреченными. Ни семейных даров, ни права наследования. Это как если бы ребенка украли.

— И они не пытались снять проклятье?

— Ну поэтому ведь Абраксас и так трясется с… ну, ты понял. Они нашли какой-то способ снять проклятье. Они ведь неустойчивы.

— Всего один раз разорвать круг, и проклятье не вернется.

— Именно. Но для этого дети должны появиться у Люциуса. Причем от сильной чистокровной ведьмы. Как-то так.

— И много ты еще такого знаешь?

— Лестрейнджи имеют милый недостаток… вроде Блэковской клептомании. Они не выносят чужие секреты. Руди же должен был как-то меня заинтересовать. Именно об этом мы и болтали все время. О чужих секретах.

— То есть, теоретически, Лестрейнджи знают всё про всех?

— Теоретически, — согласилась Белла, — но, судя по его вопросам, о нас им тоже известно не все. Можно предположить, что и про остальных тоже.

— Правда, что Гойлы готовятся повторить судьбу Гонтов? — заинтересовано наклонился к кузине Сириус.

— О да. У них уже три поколения близкие родственные связи. Боюсь, что их малыш будет немного туповат. А внук вообще тупой. Какая жалость. Хорошо, что Блэки подобным не страдают.

— А что они знают про нас и наше окружение?

— То, что Блэки вечно темнят, Поттеры притворяются невинными овечками, а Пруэтты в своей истории хранят одного Темного Лорда.

— Гарольд Поджигатель?

— Ага.

— Пока не интересно.

— Ну что поделать. Чужие секреты вообще неинтересны. Зато я могу немного помочь вам с тем, с чем обещала не помогать…

— Волан-де-Морт?

— Он много времени проводит за поиском и разработкой необычных защитных заклинаний. Хочет что-то спрятать в разных местах. Но у него есть квартира в Лондоне. В магловском районе. Руди рассказывал, по крайней мере. Я все мечтала ее найти… Он туда никого никогда не водит. Я как-то пыталась за ним проследить… След ведет в Сохо. Представляешь его в качестве жителя Сохо?

— Думаешь, он там хранит то, что мы ищем?

— Может быть. Рассказала для того, чтобы ты пообещал мне сказать адрес, если найдете. Мне уж очень любопытно.

— А где он живет? Неужто в Сохо?

— Нет, конечно нет. Чаще всего он живет у Малфоев. Но иногда пропадает на месяц, а то и больше. Наверное, у него есть еще и дом. И так как отследить путь в дом не удалось, то он явно стоит на магическом источнике.

— Спасибо, Беллс.

— Да ладно. Я уже почти смирилась со своей грустной судьбой. Но ты все еще не пообещал мне.

— Хорошо. Обещаю, что скажу адрес его квартиры в Сохо.

— И что скажешь, когда вы пойдете его убивать.

Сириус замолчал, внимательно глядя на сестру, а потом осторожно спросил:

— Зачем тебе знать?

— Нет, я не буду отправлять ему весточку и что-то там еще. Просто… мне нужно знать. Хочу быть готовой к этому.

— Хорошо.

Сириус собрал бумаги и вышел из библиотеки. А Белла продолжила сидеть на стуле. В кармане домашнего платья лежал усовершенствованный маховик времени. Перемещает во времени в пределах трех суток. Всё так же нельзя, чтобы тебя видели и все прочее. Когда они пойдут убивать его, у нее будет один шанс украсть кое-что для себя. Точнее — кое-кого. В своей удаче Белла не сомневалась. У неё все получится. Когда придет время.

В конце августа девушки начали явственно скучать. Как оказалось, даже самые огромные поместья и самые богатые библиотеки могут наскучить. Выходить "во внешний мир" было нельзя. Сириус подцепил острую паранойю, никогда просто так никуда не выпускал, любые путешествия приравнивались к боевым действиям. Ольга всегда была немного домоседкой. Если есть чем заняться и есть где прогуляться после обеда, то ее все устраивало. Но, чувствуя на себе постоянный просящий взгляд Касси, она все же упросила Сириуса устроить массовую прогулку в магический квартал.

И Сириус и Джеймс были взвинчены. Сириус давно уже заметил, что не может отказать жене в редких просьбах, за что себя сейчас корил: гулять шли своим, молодым коллективом. И девушки наотрез отказались брать с собой кучу артефактов.

— Идем гулять. Один раз погулять по Косой Аллее все же можно и без скафандра, — недовольно морщилась Лили на уговоры Джеймса.

— А что такое скафандр?

Пока та рассказывала, Сириус раздавал всем артефакты, действующие как универсальный щит на несколько секунд, достаточных для аппарации. Пока что они с Джеймсом не нашли заклинание, которое бы пробило этот щит. Но девять секунд — это ведь так мало. Для большего времени нужен был сильный источник энергии, в чем и была проблема создания таких щитов.

На Косой Аллее было тревожно. Совсем не так, как хотелось бы самой Ольге и уж тем более чувствительной к эмоциям Кассиопее. Но не возвращаться же назад? Люди на улицах не были напуганы. Всё так же степенно прогуливались ведьмы с детьми, всё так же разговаривали на углах почтенные маги. Было людно, как и всегда в конце августа. Но тревожно. И ведьмы с детьми, и маги на углах, даже случайные покупатели — все говорили только о Пожирателях Смерти. До настоящей паники оставалось меньше полугода.

Сначала все разделились. Лили и Джеймс поспешили в кафе-мороженое Фортескью. Северус радостно поскакал в сторону Лютного, благосклонно позволив Касси семенить за ним. Недовольно морщась, Белла поспешила за ними: она всерьез считала, что этим двум не стоит появляться в Лютном в одиночку. Посреди улицы остались Сириус с Ольгой и Нарциссой.

— Хочу зайти в магазины на площади Мерлина, — потребовала Цисси.

— Ты за час управишься? Мы встречаемся в книжном, — подозрительно смотрел на кузину Сириус.

Нарцисса лишь покачала головой и потащила Ольгу за руку: вход на площадь Мерлина находился неподалеку от Гринготтса. Сириус и раньше редко там бывал. А после своего заключения в Азкабане и вовсе ни разу не проходил через низкую каменную арку, увитую плющом. Магический квартал в Лондоне был все же несколько больше, чем думали маглорожденные. Косая Аллея — центральная улица. Престижные магазины, кафе и мастерские. Это была стандартная улица, на которой можно купить все самое необходимое. По крайней мере все, что может понадобиться среднестатистическому магу с низким или средним достатком. Лютный переулок, напротив, был пристанищем всего того, что может и не понадобиться добропорядочному гражданину. А так же всяческие злачные места. Бары, публичные и игорные дома, всякие забегаловки и магазины с двойным дном. Была еще третья улица. Северная Аллея. Она представляла собой множество офисов благородных домов. Как таковых магазинов там не было. Но контракты на поставку чего-то крупного заключались именно здесь. Был здесь и офис семьи Блэк, как и офис Флориш и Блоттс. А на площади Мерлина, кроме гостиницы и возможности арендовать меблированные квартиры, располагались крохотные магазинчики-мастерские.

Арка выходила в узкий проулок, который вел на просторную площадь. В центре ее — крохотный парк с фонтаном в центре. Вокруг фонтана носились дети. Здесь жили молодые пары, артефакторы и их семьи, а так же все те, кто по какой-то причине считал слишком обременительным каждый раз уезжать из Лондона. Проще говоря, огромное количество молодежи, решивших пожить отдельно. Когда-то и Сириус был уверен, что и у него будет здесь квартира. Но кроме молодежи, здесь жили еще и набирающие известность мастера. Например, мама Кассиопеи уже заканчивала ремонт в одном из помещений: планировала устроить магазин косметических зелий. Лу подначивала ее открыть рядом салон красоты. На всякий случай, Сириус все же выкупил рядом помещение побольше, хотя Натали Блэк пока не горела желанием этим заниматься.

Нарцисса уже понеслась по этим крохотным магазинчикам. Вот ювелирный. Мастер накладывает на недорогие серебряные украшения чары гламура. Украшения пользуются популярностью среди среднего класса. Цисси купила и себе заколку, которая придает волосам медовый оттенок. А Ольга, радостно улыбаясь, заказала карманное зеркальце из серебра с полудрагоценными камнями. По задумке, в зеркале должен быть резервуар для духов. Возможность оформить вот такие индивидуальные заказы и делала популярными эти магазинчики.

— Блэки могут открыть здесь цветочный магазин, — улыбнулась Оля, выходя из очередного крохотного магазина ("Канцелярские принадлежности мистера Перри").

— Зачем?

— У вас целые поля редких магических цветов. Бутоньерки и букеты невесты. А заниматься этим могут Томас и Нина. У Нины прекрасный вкус. Ты видел их домик? Такой маленький, но я бы с удовольствием там жила.

— Ты как всегда говоришь гениальные вещи, — обнял ее за плечи Сириус.

Он уже давно не мог придумать, чем занять родителей Эллы и Эда. Они были слишком… слишком неподходящими для бумажной работы самих Блэков. И слишком горды, чтобы просто жить на деньги семьи. Чтобы там не думали остальные, но среди магов вовсе не считалось непристойным заниматься такими вот маленькими лавочками. Точнее — это было бы странно для Сириуса, как для основной линии рода Блэк. А вот Томас и Нина вполне могли заняться таким делом.

Именно на площади Мерлина всеобщее беспокойство становилось особенно заметно. Это не было полноценное волнение или страх. Это было что-то угрожающее, что висело в воздухе, но о чем никто не говорил. Тревога на лицах, обеспокоенность в разговорах. В толпе мелькали маги в характерных мантиях: аврорат патрулировал квартал. У магазина "Порталы Поттеров" стояла небольшая очередь. У Карлуса работали весьма толковые маги, которые делали разрешенные министерством порт-ключи в Мунго и Министерство, которые бы пробивались сквозь анти-аппарационные чары. Разумеется, антиаппарационный купол Хогвартса нарушить не получится, но никто и не сможет установить столь сложное заклинание на случайный дом. Порталы раскупали как горячие пирожки. Брали по десятку, раздавали членам семьи. Недели две назад Дамблдор назвал Карлуса спекулянтом на чужом горе: дескать, наживается на панике народа. Карлус проигнорировал. Прибыль была минимальная, набрать подмастерьев отца уговорил Джеймс. В прошлом Сириуса Поттеры подобные артефакты не распространяли ни платно, ни задаром. Их вообще не было. Карлус переделал те, что собирал лично для семьи. Надежнее, мощнее, неприлично дорого. В прошлой жизни они не спасли их: порталы перемещали в Дом-на-костях, где они и были убиты.

К слову, к Принцам тоже часто захаживали личности с определенными проблемами. Слух о том, что наследник Принцев занимается зельем для оборотней, будоражил умы общественности. Оборотни (тайные и явные) приходили в недавно открытую лавку как по расписанию. Предлагали себя в качестве испытуемых и постоянно спрашивали. Дедушка-Принц своего внука в лавку не водил, хоть там и продавали преимущественно его зелья (это называлось: набивать руку). Принц-старший боялся, что Северус почувствует себя обязанным под гнетом этих глаз. Оборотни массово обрели надежду на нормальную жизнь: Принцы были одними из самых известных зельеделов в Европе. Если зелье будет изобретено, то благодарность будет огромной. В прошлом Северусу удалось лишь сохранять разум оборотням. Но теперь он работал с дедом, с доступом к библиотекам пяти родов, с личным оборотнем в качестве добровольного испытуемого, да еще и советчика. Джеймс сделал ставку на конец этого года. Сириус не был столь оптимистичен: прогнозировал первый успех к маю. Сам Северус шутил, что нужно подгадать к апрелю: чтобы его подарок Ремусу принес самому Принцу титул Мастера Зелий.

Как ни странно, но Нарцисса управилась за час. Поэтому в книжный магазин они пришли чуть позже Северуса. Тот уже о чем-то говорил с продавцом. За ним собралась ворчащая очередь из школьников с родителями. Вряд ли сам Сев это замечал. Как и продавец.

— Как погуляли? — раздался за спинами голос Лили.

— Чудесно. Прикупила себе перьев, — обернулась к подруге Ольга. — Пойдем. Должны были завезти переводы французских книг.

Все девушки разом вспорхнули вглубь магазина. Белла, кивнув Сириусу, поспешила за ними. Сегодня она выполняла роль телохранительницы, хоть это и не мешало ей наслаждаться прогулкой. Да и присмотр за "девочками" был весьма условен. Белла видела Лили в гневе. Палочкой она владела как заправский дуэлянт. Только не любила. Но Белла неплохо представляла эту рыжеволосую бестию в качестве аврора. Сириус говорил, что она ходила на все боевые вызовы вместе с Джимом. Легко поверить. Нарцисса не тренируется, Касси несколько неуклюжа физически. Ольга, это Белла испытала лично, прекрасно защищалась. Белла и не думала, что можно знать столько разновидностей щитовых чар. И что можно так быстро реагировать, выбирая нужное. Так что чрезмерное волнение Сириуса и Джеймса было непонятно. Параноики. Все Блэки параноики.

В самом углу большого магазина были стеллажи с книгами для девушек и женщин. Учебники бытовых и косметических чар, сборники зелий, кулинарные книги, шитье, флористика, этикет, история, юриспруденция: все написанно исключительно для девушек и женщин. В большинстве случаев — для аристократок. Но из-за кулинарных книг и подборок старых номеров Ведьмополитена здесь толпились не только аристократки.