Степень не-вероятности (джен)

В небе над планетой Скаро

Космический корабль «Эдем»

Коридоры лаборатории

Канарейки Доктора неплохо справлялись со своими обязанностями: по крайней мере, не сдохли на подступах к лаборатории, так что Мисси пришлось поторопиться.

С Мадам Далек она не церемонилась.

Зачем та притащилась в лабораторию, Мисси не знала. Должно быть, внезапно поумнела за пару минут до смерти, поэтому решила проверить портал и столы. Впрочем, найти её сюрприз мадам Далек не успела. Мисси вряд ли сама пережила бы прикосновение к артронному потоку, а уж от бывшей надзирательницы тем более остались горстка пепла и куски сверхпрочного далеканиума.

Саксон был дьявольски возмущен и теперь требовал, чтобы способы убийства обсуждали с ним, потому что «так топорно не поступают даже сонтаранцы». Мисси на его мнение было плевать. Но постоянное ворчание в голове напрочь выбивало из колеи.

Впрочем, настроение ей тут же поднял Нардол — они едва не столкнулись нос к носу у выхода из лаборатории. Светские беседы Мисси вести не умела, и, как назло, под рукой не было даже устаревшей отвёртки, чтобы выколоть ему глаз, так что она спряталась за термостатом у выхода, а потом проскользнула в открытую дверь. Тупой андроид ничего не заметил — пялился на воронку времени.

Ривер Сонг вообще куда-то пропала, что само по себе вызвало у Мисси приступ неконтролируемой эйфории.

В награду за хорошее настроение Мисси подарила канарейкам целых двадцать минут жизни, которые те предсказуемо просадили зря: Сонг — на острый приступ альтруизма, а Нардол — на слабоумие и тупость.

Мисси недовольно постучала по полу каблуком и привалилась к стене в коридоре. По всем подсчетам у канареек заканчивалось время, а шахтер не особенно-то спешил покидать небезопасный тоннель. Но ждать, пока до Доктора дойдет, было нельзя.

«В этом весь Тета. Любит всё делать в последнюю минуту!» — проворчал Саксон. Мисси мысленно с ним согласилась. Впрочем, ситуация безвыходной не казалась и её вмешательства больше не требовала.

ТАРДИС зарядила манипулятор энергией на два-три перемещения во времени-пространстве. Нужно было экономить. Мисси задала координаты Заповедника и самое удачное, по её мнению, время. Туда трещины должны были добраться в последнюю очередь. Глаз бури снова сдвигался.

«Будет весело понаблюдать, как Гэндальф, гном и Рапунцель таскают трупы на скорость. Всю жизнь мечтал о таком абсурде», — наигранно бодро заявил Саксон.

Прежде, чем сбежать из Эдема, Мисси в последний раз глянула в иллюминатор и натянуто улыбнулась. Звезд больше не было, один лишь чёрный безграничный космос.

«Если Доктор всё исправит, мы выберем планетку повеселее Дариллиума, согласна? Эй, женская версия?»

— Когда Доктор всё исправит. Когда…

И тогда вся Вселенная снова будет у её ног. Ей определенно стоит подобрать себе новые туфли.

* * *

В небе над планетой Скаро

Космический корабль «Эдем»

Лаборатория

Из-за двери послышался скрежет, потом удары.

Бом! Бом!

Далеки пытались проникнуть внутрь. Тотчас ожил Монастырский колокол ТАРДИС, громогласно возвещая об опасности.

— Я смогу унести… — Нардол замялся и растерянно показал рукой на её тело. Ривер кивнула.

Он помедлил пару секунд, потом закинул на плечо безжизненное тело и потащил его в ТАРДИС.

Ривер обошла вокруг арки, пытаясь найти способ обесточить портал. Но, похоже, он сам себя питал. Артронная энергия вихря времени накапливалась и поддерживала портал открытым, излишки энергии поступали по арке вниз к столу, прямо к телу Доктора и… Похоже, оно впитывало их, пропускало через себя, преобразуя в регенерационную энергию повелителей времени, которая уходила по потолку в соседний отсек. По сути одна и та же энергия, но теперь биодоступная. Ривер сглотнула.

Биодоступная для кого? Для далеков?

Ривер протянула руку, чтобы коснуться тела Доктора, но не решилась. Вряд ли сейчас это было безопасно.

Она заглянула под стол и тогда наконец увидела.

— Черт…

Чёрное табло со светящимися алыми цифрами — таймер бомбы.

— Отвёртку!

Нардол кинул ей звуковую отвёртку. Ривер просканировала устройство, проследила, куда уходят кабели и нахмурилась.

Взрыватель был подсоединен к системе газообмена. Огромные резервуары с кислородом, расположенные в задней части корабля. Под защитным корпусом бились живые сердца, так что далеки нуждались в воздухе, хоть и умели запасать необходимое количество для кратковременного использования. А значит, очень скоро здесь всё взлетит на воздух.

— Мастер! — имя прозвучало как ругательство.

Ривер глянула на Нардола.

— Корабль — большая бомба. У нас десять минут!

— О-о, — простонал Нардол. — Ну почему всегда так? Почему не может оставаться час?

Он подбежал к столу, намереваясь снять оттуда тело Доктора, но Ривер оттеснила его.

— Подожди. По контуру течет энергия, очень сильная энергия.

— Ой-ой... Тогда что нам делать?

Ривер покачала головой. Оставить тело Доктора здесь они не могли. Это означало бы, что время утвердится, трещины в теле реальности станут ещё больше, Вселенная погибнет. Но как его снять? Как отключить портал?

— Пару минут назад эта штука не работала. Я думаю, тут система автоматического отключения. Она работает периодами, но вот периодичность мы установить не успеем, — пробормотал Нардол.

— Где-то должен быть переключатель.

Крики далеков за дверью стихли. Это был плохой знак, значит, они придумали способ попасть внутрь. Нужно было поспешить.

Ривер осмотрела кабели, стараясь не прикасаться к ним, потом заметила небольшую коробку из того же сияющего материала, как и всё вокруг. К ней подходили какие-то провода. Время от времени коробка то вспыхивала ярким светом, то становилась чёрной. Судя по всему, это и был переключатель, но Ривер понятия не имела, что с ним делать, несмотря на все её познания в технике.

Скрежет металла и запах калёного железа заставили её обернуться. Дверь засветилась изнутри, на пол посыпались яркие искры.

— Ох, черт! Профессор, — Нардол глянул на неё испуганно, — они вскрывают дверь!

А это значило только одно: времени было совсем мало.

— Никакой паники, а то я пристрелю тебя раньше, чем они!

Нужно было просто подумать. Доктор ведь всегда справлялся, умудрялся найти верное решение даже когда решения не было. А значит, сможет и она.

Портал наверняка отключался при перегревании. Просканировать его? Ривер слишком поздно осознала, что так делать не следовало. Отвёртка вспыхнула снопом искр, обжигая руку. Ривер вскрикнула и отбросила её в сторону, прямо под ноги Нардолу.

— Сдохла. Можно попробовать наладить, — пробормотал тот, подобрав отвёртку. — Доктор, наверное...

— Ш-ш! — зашипела Ривер на Нардола, потирая руку.

Как можно было не подумать о том, что сканер не справится с таким зарядом энергии? Спалила подарок Доктора, он определенно будет не рад.

«Если вернётся», — добавило подсознание. Ривер шикнула и на него.

Нардол заглянул под стол.

— Сложно. Ой, как сложно. Кто это сделал? Это… сложно.

— Я сказала — ш-ш-ш!

Ривер думала. Что будет, если она снимет тело при работающей системе? Она наполовину повелитель времени, её ДНК имеет небольшой довесок, но сердце у неё одно. Отвёртка едва не вспыхнула у неё в руках.

А та женщина, чьи рыжие волосы Ривер обнаружила у портала, она наверняка попала в артронный поток, потому и сгорела как спичка. Вот только это была энергия воронки, а тело Доктора преобразует её в регенерационную. Это хорошо, такая энергия не должна её убить. Излишки артронной энергии свободно текут через стол и возвращаются к порталу, подпитывая его. Не задеть стол она не сможет — это уже было плохо.

Когда-то Ривер была способна регенерировать, выдержит ли она такое мощное по силе воздействие теперь?

Она шагнула к столу. Вот он — тот самый случай, когда верного решения нет. Есть лишь её личный выбор.

— Нардол… Что бы ни случилось, не прикасайся ко мне. Понял? Если ничего не выйдет, найди Доктора, заберите тела. И убирайтесь отсюда.

Нардол торопливо закивал.

Ривер решительно взглянула в мёртвое лицо своего мужа, а потом шагнула ближе. Сердце на мгновение остановилось. Чего бы это ни стоило, Ривер должна переписать время.

— Не смей! — услышала она настойчивый голос в своей голове.

— Ну уж нет, Доктор! Я ни за что не буду вдовой!

Ривер решительно сжала запястье Доктора, дернула его тело на себя и провалилась в ад.

* * *

В небе над планетой Скаро

Космический корабль «Эдем»

Медицинский отсек

— Доктор… Я не ожидал увидеть тебя живым. — Даврос не выглядел удивленным.

Теперь его лицо казалось ещё более жутким: оторванные лоскуты кожи, обнажённые кости черепа, почерневшие губы и зубы. Он лежал на столе и хрипло стонал. Не пришлось долго гадать, что с ним случилось. У далеков, оставленных гнить в канализации, не осталось уважения к создателю. Они его ненавидели, как ненавидели всё и всех.

Такое случается, когда слишком долго живешь. Именно с этим сложнее всего бороться — с ненавистью ко всему, что причиняет тебе боль. Доктор знал об этом не понаслышке.

Доктора долго вели по переходам корабля в медотсек — небольшое помещение, которое от лаборатории отделял узкий длинный коридор. Судя по тишине в западном крыле, далеки ещё не поняли, что не всех своих врагов поймали.

— Взаимно. Я думал, что ты мёртв.

— Но я жив.

— И надолго планируешь задержаться? — поинтересовался Доктор с саркастичной ухмылкой.

Медотсек хорошо освещался, система кондиционирования работала на славу, но ощущение, будто он находится в душной коробке Доктора не оставляло. Даже иллюминаторы здесь были наглухо закрыты пластиковыми щитами. По потолку к столу, на котором лежал искалеченный Даврос, тянулись широкие кабели. Даврос дышал хрипло и натужно, будто это давалось ему с большим трудом.

— Я жил за счет энергии моих созданий, но ты разрушил подпространственное реле. Мы с трудом отстроили Систему здесь. Но я долгое время был без подпитки, к тому же, как видишь, далеки из канализации причинили мне… вред.

— Вижу. Ненавидишь меня за это?

— Сильнее, чем когда-либо, — прошипел Даврос. — Ты уничтожил мою планету.

Доктор обошёл стол вокруг и нахмурился. Ощущения были странные: сердца стучали слишком часто, кожа горела, в голове барабанили назойливые молоточки. Странные, но до боли знакомые. Регенерация? Рядом был источник артронной энергии, и очень мощный источник.

— Ты чувствуешь, да? Чувствуешь её…

— Что вы сделали?

— Твой друг помог нам открыть портал в воронку времени.

— Это невозможно! Вы на корабле, здесь невозможно настроить портал! Корабль всегда в движении, даже если его двигатели выключены. В масштабах Вселенной это движение минимально, но для времени — всё равно, что завтракать у королевы Виктории, а ужинать на Галлифрее.

— Разумеется, это невозможно, — Даврос хрипло закашлялся, — если держать его открытым постоянно. Но он работает короткими промежутками, а потом перенастраивается под новые координаты корабля. Умная система, не правда ли?

— Но зачем это? Никто не способен впитывать чистую энергию времени. Даже повелители времени, живущие у временного вихря всю жизнь, наверняка сгорели бы заживо, получив артронный заряд.

— Для этого нам и нужно твое тело. — Даврос нажал на кнопку. Экран, расположенный под потолком, засветился. Доктор никогда не видел этого помещения, но догадался сразу же — Даврос показывал ему лабораторию. То самое место, куда несколько минут назад ушли Нардол и Ривер.

Портал Доктор увидел сразу. Когда ему было восемь лет, Доктор заглянул в воронку времени. Она до сих пор снилась ему ночами, жила где-то в голове, в самом тёмном углу подсознания.

Свое тело он тоже увидел — оно лежало на столе, окутанное толстыми кабелями. Голубая артронная энергия входила в него, а золотистая регенерационная поднималась куда-то вверх, под потолок. Объяснять было не нужно — она текла сюда, к Давросу. Он пил её, как бульон.

— Так вот чем ты теперь питаешься? Живешь как паразит на теле врага?

— Получив гены повелителей времени, мои дети стали мудрее. Они создали всё это сами. Мастер был нужен, чтобы стабилизировать систему. Это он настроил отключение портала и корректировку по текущим координатам корабля. Надеюсь, ты поблагодаришь его за меня?

Доктор злился. Он с трудом сдерживал себя, потому что происходящее сейчас все больше и больше напоминало ему страшный сон. Кошмар, выпивающий все силы, и совершенно идиотский по своему содержанию.

— Где вы взяли столько валидиума?

— В войне времени гибли не только живые существа, исчезали и технологии. Мы постарались сохранять то, что бросали твои соплеменники, считая мусором.

На экране появились две знакомые фигуры — Нардол и Ривер смогли попасть в лабораторию. Доктор шагнул ближе, закрывая экран от Давроса. Пора было начать серьёзный разговор. Столько лет они вели вечный спор, столько лет сражались друг с другом, и вот теперь они стояли перед лицом куда более могущественного врага. Только сможет ли Даврос это понять?

— Мы с тобой совершили множество ошибок. И теперь расплачиваемся за них сполна. Я мертв, ты умираешь, а Вселенная — наше яблоко раздора — вот-вот разлетится на миллиард осколков. Я мог бы сейчас обвинить в этом тебя — твой портал, твою жажду мести, — вот только я виновен не меньше, — Доктор хмыкнул и улыбнулся. — Старый дурак… Решил, что время мне обязано и, если я возьму совсем немного, то оно даже не заметит. Или сделает вид, что ему плевать. Но я ошибся. А теперь взгляни, что происходит… Реальность распадается. Несколько часов назад я видел собственную смерть. Я сам себя уничтожил, сделал это намеренно и подло, чтобы переписать будущее. Потому что мои самоуверенность и эгоизм породили самый крупный в истории времени парадокс. Он налетит, как торнадо, совсем скоро и унесет с собой звезды. Всем ураганам во все времена и на всех планетах дают женские имена. Пожалуй, я мог бы дать имя и этому. Ривер Сонг… — он замолчал ненадолго. — Это имя моей жены. Женщины, чье тело лежит сейчас в твоей лаборатории. Вот только его не должно быть там. Ещё рано, — он прислонился к стене, прикрывая глаза. — Слишком рано. Её смерть — одно из самых важных событий во Вселенной. Понимаешь? Фиксированная точка, которую нельзя изменять. Никогда.

Даврос хрипло вздохнул.

— Мне жаль, Доктор.

— Я не решился исправить даже её будущее. А ты нагло и грубо вмешался в течение времени. И оно умирает. Но у меня есть хорошая новость, — Доктор поднял руку и подошёл ближе к Давросу. — Это можно исправить! Отдай мне тела. Если мы вернем их туда, где они должны быть, то время излечится.

— Отдать тебе тела?

Даврос засмеялся, потом закашлялся и какое-то время хрипло дышал. Доктор терпеливо ждал.

— Я стар. Очень стар. — Даврос глянул на далеков, замерших в комнате. — Но всё ещё нужен им.

Даврос ухмыльнулся, наконец заметив на экране Нардола и Ривер. Тут же вдалеке взвыла сирена, а далеки в комнате оживились.

— Чужаки в лаборатории! Обнаружены чужаки!

— Заткнитесь, — буркнул Даврос и криво улыбнулся. — Доктор… Ты и я, твои спутники и Мастер — мы все в глазу бури. Если твой план сработает, то время перезапустится для всех, кроме нас. И что же будет дальше? Далеки хотят, чтобы я жил, но я не желаю жить так... Боль разрывает мое тело. Даже если время излечится, мы снова запустим портал. И тогда далекам будет нужен повелитель времени, чтобы получить регенерационную энергию для меня. Знаешь, на ком остановится их выбор? Ты или Мастер. Далеки поставили перед собою цель: им нужна моя жизнь, а значит, они станут следовать за вами всюду.

Доктор сглотнул и покачал головой.

— Я быстро бегаю. Но если ты не отдашь мне тела, то умрешь. Все мы умрем. Нет… Не так! — Доктор оттолкнулся от стола, на котором лежал Даврос. — Мы перестанем существовать, Вселенная перестанет существовать.

— Мои дети хотят, чтобы я жил. Они никогда не спрашивают, чего хочу я.

Доктор шагнул ближе.

— Ты…

— Меня не отпустят. Я им нужен.

— Чушь. Им никто не нужен. Их главный спутник всегда с ними. Ненависть. Ко всему, что не является далеком. Ты можешь... уйти. Объясни им, что хочешь этого. Они же твои создания, ты знаешь, как рассказать им. Заставь их тебя отпустить.

Доктор скосил взгляд на экран. На нем Ривер осматривала портал, потом заглянула под стол.

— Я знаю, что ты делаешь. Тянешь время, чтобы они смогли забрать тела. Только отключить портал полностью нельзя. Остаточной энергии артронного потока, которая сейчас подается на твоё тело, достаточно, чтобы испепелить человека. — Даврос закашлялся, глядя на экран задумчиво. — Всё должно было произойти именно так, Доктор. Мы шли к этому долгие годы.

— Нет! Не к этому мы шли! — воскликнул Доктор, обходя стол. — Ты хочешь умереть, забрав с собой далеков? Забирай! Вот только убери свои уродливые пальцы от Вселенной. Она прекрасна. Ты просто не видишь этой красоты, ты вообще ничего не видишь, кроме жажды мести, которая в тебе бушует. Она с раннего детства съедает тебя изнутри. Загляни в себя. Вспомни о красоте! Цветы, каждое утро распускающиеся на поляне, они тянутся к лучам рассветного солнца... Ты помнишь свою планету красивой, Даврос?

— Я помню кровь, оторванные руки и ноги, плачущих женщин и детей.

Доктор вздохнул и покачал головой. Он понимал боль Давроса. Но не принимал его методов.

— Восход солнца… На Скаро бывали красивые рассветы. Ты говорил мне.

— Рассвет приносил с собой новые жертвы. Я спас их всех, Доктор.

— Спас? Спас?! — Доктор горько рассмеялся. — Ты не спас их. Ты превратил их в мутантов, в солдат, не знающих жалости, способных сеять разрушение и смерть повсюду. Они считают это красивым. Ты научил их лишь этому. А теперь они поумнели, и ты испугался.

Даврос тоже рассмеялся.

— Друг мой… На твоей планете были алые луга, горы, озера и реки, два солнца, ветра, ласкающие кожу. На твоей планете было счастье. На моей планете ветра, несущие химическое оружие, прожигали дыры в броне. Мы никогда не сможем понять друг друга, как два слепца, встретивших слона. Что для тебя счастье, Доктор?

Доктор помолчал немного, потом ответил:

— Когда дует попутный ветер, а небо полно звёзд… И все живы. Счастье, когда смеются дети, и ты смеешься вместе с ними. Что заставляет тебя смеяться, Даврос?

Даврос тоже помолчал, потом махнул рукой.

— Я не стану помогать тебе, Доктор. Уже ничего не изменить. Мастер говорил то же, что говоришь сейчас ты. Вот только не про счастье. Он говорил, что хочет существовать. Не хочет исчезнуть навсегда. Только какая разница, если не будет больше ничего?

— Дети больше не будут смеяться, Даврос.

— И плакать тоже не будут.

Даврос хрипло закашлялся, а потом продолжил:

— Доктор, ты мечтал избавить Вселенную от далеков, мечтал остановить их. Теперь у тебя есть шанс. Исчезнут миры, умрёт время, погибнут и далеки. Твоя война закончится без победителей и проигравших.

Доктор покачал головой, глядя на Давроса. Старику, создавшему самую могущественную армию во Вселенной, не позволяли умереть. Во что далеки его превратят? В машину для создания убийц?

Что-то на экране отвлекло его внимание. Ривер стояла у стола. Одно тело уже унесли, что она задумала теперь?

— Рад, что ты так хорошо меня знаешь. А твои далеки, Даврос, они знают, что исчезнут?

Далеки завозились на месте.

— Объяснить.

— Доктор. Замолчи! — закричал Даврос, пытаясь приподняться.

— О! Ты не рассказал им о временном парадоксе? Или они ещё не настолько хорошо разобрались в финтах времени-шремени? Так посоветуй им выглянуть наружу, поискать другие планеты. Они не найдут ни одной. Что же они будут завоевывать?

Даврос молчал, поэтому Доктор продолжил:

— Эй, далеки, вы исчезнете из времени и пространства. Временной парадокс уничтожит вас, а заодно и то, что вы так любите. Он уничтожит ненависть. Разве не её вы считали эталоном красоты? Да. Папочка больше не любит вас. Он хочет умереть и утащить вас за собой.

— Объяснить. Создатель! Объяснить.

Даврос молча бросил взгляд на далеков.

— Скажи им, Даврос. Скажи им правду, — пробормотал Доктор.

Далеки повернулись к столу. Сколько их тут было? Десять? Старший далек в красной броне и несколько его подпевал. Можно было не сомневаться, что информация будет передана и остальным.

— Объяснить… Объяснить. Объяснить!

Ривер на экране подошла к столу слишком близко. Беспокойство прожигало его изнутри. Неужели она решится на это? Можно просто дождаться отключения портала. Немного времени у них есть.

Он не был настолько сильным телепатом, чтобы передавать мысль на расстоянии, но постарался сосредоточиться на одной простой фразе:

«Не смей!»

Далеки кричали. Пронзительно и жутко. Смотрели на своего создателя и вопрошали. Пора было завязывать с бессмысленным спором. Далеки стали мудрее? Вряд ли. Стали ещё злее и живучее — вот это действительно внушало беспокойство.

— Да. Далеки исчезнут. Исчезнет всё! — не выдержал Даврос. — Это лучший конец для нас. Война закончится.

— Далеки не могут умереть. Далеки должны жить всегда. Далеки обновлены! Время будет принадлежать далекам. Война не закончится никогда! — изрек старший далек.

Доктор широко улыбнулся.

— Я могу вас спасти. Но мне нужно в лабораторию. Пропустите меня. Пропустите сейчас! А лучше — проводите. Чтобы избежать неприятных встреч.

— Прекратить! — Даврос дернулся и закричал. — Прекратить это! Вы должны слушаться меня!

— Даврос хочет смерти далеков! Даврос болен! Изолировать Давроса до полного исцеления!

Доктор сглотнул. На экране Ривер стащила тело Доктора со стола. Он не стал смотреть, что будет дальше. Вылетел в коридор, наплевав на свиту сопровождения, и помчался к лаборатории.

Только бы успеть. Лишь бы успеть…

* * *

— Не смей! — кричал в голове такой знакомый голос, но она была слишком занята, чтобы ответить.

Звезды. Мириады звезд, водящих хороводы во мраке космоса. Она знала о них всё, она видела их все. Их прошлое, будущее и настоящее. Она видела цепи — золотые тонкие цепи, опутывающие Вселенную. Хитрое плетение колец, как вязь галлифрейских букв, цепляющихся одна за другую, превращающихся в слова, а слова в предложения. Она знала, какие кольца можно расцепить, а какие нельзя. Кажется, теперь она знала, как выглядит фиксированная точка во времени — это широкое и прочное кольцо с линиями и точками внутри. Расцепи такое кольцо — и плетение разрушится, колечки разлетятся и растеряются.

Не смей!

Ривер чего-то не хватало. Как близоруким не достает очков, а немым — голоса.

Буквы-слоги-слова-предложения-стихи-и-песни. Галлифрейская колыбельная, из которой не вырвать ни единого слова — вот, чем было время. И сейчас она видела самый важный его отрезок, одну линию с её начала до самого конца, линию, кажущуюся бесконечной…

Ривер засыпала… Так бывало перед регенерацией. Она засыпала навсегда, а просыпалась совсем другим человеком.

Не смей!

Толчок, ещё один. Кто-то потянул её прочь, хитрое плетение времени начало меркнуть перед глазами, темнеть, исчезать. Ривер попыталась уцепиться за буквы и символы, разглядеть что-то ещё, понять самое важное, разобрать заголовок. Такое знакомое, очень знакомое слово. Но она никак не могла его прочесть, хоть и понимала, что оно означает. И тогда Ривер осознала, что никогда не видела его написанным на бумаге, лишь слышала, как оно звучит, однажды, сказанное по секрету.

Имя Доктора.

— Ривер!

Она открыла глаза. Видение тут же пропало, оставило лишь тягостный туман в сознании. Мысли в голове путались, все тело жгло, но стало немного легче. Она взглянула на свои пальцы, они едва заметно светились. Но ощущение было другим, совсем не как при регенерации. Тогда это было как шаг со скалы, как полет в неизвестность. Восторг, счастье, жизнь. Теперь жгло, жгло везде и очень сильно. Ей казалось, будто все горит.

— Забери, — она не узнала своего голоса. Хриплый, жесткий. Чужой. — Забери это. Пожалуйста. Жжёт.

Во взгляде Доктора она прочла страх — неконтролируемый, затаённый, такой глубокий и всепоглощающий, что захотелось прижать его к себе, помочь. Но Ривер не могла. Тело казалось чужим, оно двигалось вне её желания.

Доктор тряс её и что-то говорил. Она не понимала, совершенно ничего не понимала, будто язык был другим.

«ТАРДИС, ТАРДИС, переведи», — взмолилась она мысленно. Но ничего. Она ничего не чувствовала, кроме жара и боли. А потом вдруг стало легко, будто в невыносимый летний зной подул ветер и пригнал за собой дождь.

Доктор поцеловал её. И звуки вернулись.