Тайны и хроники Жёлтого дворца (гет)

«Не бойся, она не завянет».

Энни смотрела на белую гвоздику в скромной вазе на своём столе. Волшебный цветок действительно не увядал, сохраняя свежесть и тонкий аромат вот уже третий день. Отдать его девочка всё никак не решалась. Хотя каждый день виделась с Алармом не один раз, и они проводили вместе по несколько часов. Нельзя было сказать, чтоб они специально искали общества друг друга — но так получалось. Всё по делу.

Или вроде бы по делу. Во всяком случае, когда Энни в очередной раз явилась к Виллине, она застала Аларма и там.

— Ничего, если я тоже послушаю? — улыбнулся он.

Энни нерешительно покосилась на волшебницу.

— У нас никаких секретных разговоров не ведётся, — сказала та. — Конечно, можешь послушать.

Аларм пристроился в углу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Ему и в самом деле вдруг стало интересно, как и о чём Энни говорит с Виллиной почти каждый день. Но сегодня тема была для него не новая. Виллина рассказывала Энни об Элендаре — готовила её к походу в Золотой лес.

— Элендар был богатым и величественным городом. Намного больше, чем Изумрудный, и намного красивее. И погиб из-за предательства. Иногда это случается с теми городами, жители которых слишком зазнались, — негромко рассказывала Виллина. Аларм немного знал об истории первой столицы Волшебной страны, а вот для Энни всё это было ново. — Там было много магов, сильных и слабых. И конечно же, некоторым показалось выгодным перейти на сторону Пакира, который тогда как раз скопил силы для очередного нападения. Почти тысячу лет город жил в свете и радости, а потом в нём всё больше разрасталась смута, волнения и тревоги… К тому же боялись предстоящей войны, которая уже была неизбежна. Да, Пакир не единожды пытался напасть на Волшебную страну, — добавила Виллина, заметив взгляд Энни. — Просто иногда ему это не удавалось. Война с Подземельем была отнюдь не одна. Просто, проиграв ранние нападения и битвы, он долго копил силы, чтоб нанести решающий удар — но, как видишь, ему и на этот раз не удалось осуществить задуманное. Но вернёмся к Элендару. С помощью магов, перешедших на его сторону, Пакир пробил под Элендаром подземный ход.

— Такой же, как здесь, у нас, — пояснил Аларм, заметив, что Энни не понимает. — Выдумки Пакира не отличались разнообразием…

Виллина усмехнулась.

— Это точно. Нам, можно сказать, повезло — Аларм и Рохан совершенно случайно наткнулись на эту дыру под нашим дворцом… А я защитила её магией. Поэтому и потребовалось то землетрясение с осадой чудовищ… Но мы снова отвлеклись. Тогда Пакир почти победил. По проходу, выходящему из Подземной страны прямо под Элендар — не под дворец, правда, а под одно из весьма скромных городских зданий, — в город в один далеко не прекрасный момент хлынула армия из чудовищ Пакира. Однако с ними вышел крупный просчёт — Торн был готов к тому, чтобы отбить такое нападение в любой момент. И тогда началось землетрясение.

— В общем, катастрофа, какая была у нас два года назад, только в более масштабном варианте, — опять не удержался от комментария Аларм. — Видимо, он думал, что у него и в этот раз всё получится так же, как с Элендаром.

— Но у нас вмешалась Корина, — кивнула Энни. — Это я знаю.

— В результате землетрясения часть города вообще ушла под землю, часть осталась в руинах, — продолжала Виллина. — Выжили лишь те, кто успел уйти. И маги. В той же войне погиб и сын Торна… К счастью, Элендар был вовсе не единственным местом, где Торн и его соратники собирали все свои силы. Та война была короткой. Пакира загнали обратно под землю, где ему и пришлось создавать новую армию.

— И потом была уже наша война? — спросила Энни.

— Нет, до неё Пакир предпринял ещё две попытки — не считая мелких пакостей. Он отличался упрямством и некоторым однообразием действий, меняя лишь детали и места нападения. В результате этих нападений появился Лес Призраков с Конической горой-вулканом — сейчас этого леса уже не существует, да и вулкан погас. Именно там Пакир сделал первую после Элендара попытку выбраться на поверхность. Результатом второй войны явился город Теней. Правда, тогда Пакир отправил свою армию опять через Золотой Лес, а через город Теней она ушла назад — уже после того, как его подданные стали тенями. Это было всего тысячу лет назад.

— Уже после переселения рудокопов в Пещеру, — уточнил Аларм. Виллина кивнула.

— Да, лет через пятьдесят. Но, кстати, должна заметить, что именно той войне рудокопы обязаны открывшимся Священным источником. У Пакира ни одно действие не проходило без землетрясений, извержений вулканов и прочих катаклизмов. Рудокопы этого не замечали, на Пещере это никак не отражалось — она оказалась в стороне от основных военных действий, да и Пакира пока не интересовала — а вот где-то глубоко что-то сместилось, и потекла волшебная вода, — Виллина улыбнулась. — Пакир же сам в то время не делал попытку выбраться на поверхность, только отправлял армии. Потом, вероятно, решил, что необходимо его личное присутствие. Хорошо подготовился, и всё же чего-то явно не учёл. Однако мы снова отвлеклись.

Подобные уходы от темы были постоянно — Энни уже не удивлялась. Виллина часто хотела захватить в своём рассказе больше, чем требовалось, да и Энни нередко задавала отвлечённые вопросы, если приходилось к слову.

— А последствия землетрясения в Элендаре… — напомнила она и сейчас. Виллина кивнула.

— Да, там тоже были и трещины, и провалы в земле. Но, во-первых, после войны чародеи Света всё это постарались убрать. А во-вторых, раны в земле залечило время — ведь с тех пор прошло больше пяти тысяч лет. В разрушенный город возвращаться не стали — в том месте осталось слишком много тёмной магии, и Пакир мог повторить нападение. На просторах Волшебной страны уже были другие города, в том числе город Солнца… Мы его знаем как город Теней. В общем, в Элендар не вернулись. Постепенно там вырос лес, и Пакир снова стал использовать это место для вылазок своих слуг.

— А ещё можно спросить? — вспомнила Энни, и Виллина кивнула. — А когда пришла Арахна? Ведь Торн её застал?

— Конечно, он же её и усыпил. Она явилась уже после гибели Элендара. Кстати, именно её появление натолкнуло Торна на мысль о том, что Волшебной стране нужен Хранитель. Когда-то он думал, что его сын будет его преемником, но — к сожалению, тот погиб. Арахна не связана с Пакиром, и он благополучно пропустил её приход, а когда вспомнил об этой колдунье, она уже спала заколдованным сном. Оставалось только ждать. А когда он дождался, вмешалась ты с друзьями. Он наверняка был очень огорчён, — усмехнулась волшебница. Энни хихикнула.

— Спящая красавица…

Аларм в углу тоже фыркнул — уже знал эту сказку в пересказе самой Энни. Девочка же задала новый вопрос:

— А почему Пакир так долго ждал, чтобы напасть снова? Не мог же он тысячу лет армию собирать.

— Он хотел внезапности, — объяснила Виллина. — А для внезапности нужно было, чтобы о нём все как можно меньше помнили. Как и о Торне. И даже тысяча лет — недостаточный срок для того, чтобы история стала легендой, а потом превратилась в миф и наконец в полузабытую сказку. Пакиру просто повезло, что в Волшебной стране скрупулёзные летописи вели только гномы Арахны. Впрочем, он и не старался тысячу лет играть в молчанку — в частности, когда в Волшебную страну явились мы, четыре волшебницы, он тоже заявил о себе. Хотя опять же не отличался разнообразием выходок — всё те же землетрясения и трещины, и всё те же попытки подкопаться под наши дворцы либо города. Стеллу он считал сильнее меня. Вероятно, поэтому туннель под нашим дворцом появился намного позже.

— А я у Стеллы ничего такого не видела, — удивилась Энни. Виллина покачала головой.

— И не увидишь. Там уже ничего нет, и не видно никаких последствий. Так же, вообще-то, как и здесь.

— Но мы опять отвлеклись от Элендара, — напомнил Аларм. Виллина махнула рукой.

— А про Элендар уже больше сказать нечего. Разве что… Никто не знает, что там сохранилось. Возможно, какие-нибудь магические вещицы или книги и остались где-нибудь, заваленные обломками стен. Может быть, под корнями тысячелетних деревьев таятся неоткрытые подвалы и секретные комнаты. Конечно, я бы не отправляла вас туда одних — это место нельзя назвать благополучным. Но, во-первых, я знаю, что Энни всё равно хочется там побывать, — она пристально посмотрела на девочку, и та смутилась, — а во-вторых, я знаю, что вы далеко не слабые дети.

Когда вышли от Виллины, Энни решилась.

— Аларм, зайдёшь ко мне? Я должна тебе кое-что отдать.

Аларм кивнул. Он не спрашивал, удалось ли Энни поговорить со Стеллой о том, что его тревожило. И сам себе старался об этом не напоминать. Но сейчас возникла смутная надежда — пополам с нерешительностью. А вдруг он поторопился с просьбой? Может, всё-таки это было не нужно?..

Его смутные догадки оправдались. Энни вошла в свою комнату и тут же подошла к столику в углу, на котором в скромной вазе стояла одинокая белая гвоздика.

На девочку же вдруг напало непонятное смущение. Ведь если она отдаст сейчас Аларму заколдованный цветок, то и у неё уйдёт повод для дополнительных душевных терзаний. Да и потом… Что-то слишком таинственное было в том, чтобы передавать Аларму такую вещь. Лучше бы это сделала сама Стелла. Или Элли — Аларм был бы рад…

А Аларм только сейчас спохватился, что не знает, что бы сказала на это Виллина. Он ведь ей так ничего и не сказал.

— Вот, — Энни нерешительно вынула цветок из вазы и протянула Аларму. — Ну… думаю, ты догадываешься. Это Стелла… тебе передала.

Аларм медленно кивнул, не решаясь протянуть руку.

— Спасибо.

Всё-таки коснулся стебля белоснежного крупного цветка, но Энни не спешила его выпускать. Точнее, она как-то затормозила, заворожено глядя на Аларма. Надо было что-нибудь сказать, что-нибудь обыкновенное, чтобы разрядить нараставшее напряжение в воздухе. Энни стало страшно. Она чувствовала то же, что ощущал Аларм — назад дороги нет. Только если для Аларма это связано было всего лишь с возможностью вечной юности, то для Энни… она и сама не могла объяснить, с чем. Подобное она ощущала когда-то, один раз в жизни — на своей свадьбе, надевая обручальное кольцо… Хотя Тим всё равно был спутником всей её жизни, начиная почти с младенчества, но та минута была именно такой — назад дороги нет. Но почему сейчас?..

Они бы так и стояли друг напротив друга, взявшись за один стебель цветка, ещё долго, но за окном пролетела птица, и Аларм очнулся первым.

— Спасибо, Энни, — и потянул цветок к себе. Энни разжала пальцы.

— И… Что мне надо сделать? — спросил Аларм. Энни глубоко вздохнула, стараясь выйти из странного оцепенения, и объяснила:

— Просто вдохни запах.

Прежде чем отдать Энни цветок, Стелла долго держала его в своих руках и неслышно что-то шептала. Обычно такие заклятия не проводятся на расстоянии — хотя сделать это не сложнее, чем если присутствуешь рядом с тем, кому оно предназначается.

— И что я почувствую? — снова спросил Аларм.

— Ну… голова закружится. Элли говорила, что она даже сознание теряла, — скомкано ответила Энни. — И всё.

Аларм снова помолчал немного, глядя на белый цветок в своих руках.

— Ты Элли об этом рассказала? — и тут же выругал себя за этот вопрос. Ну зачем он говорит сейчас об Элли! Для Энни это только дополнительная боль.

— Рассказала, — ответила Энни, и он ещё сильнее помрачнел. — Она сказала, что рада за тебя… и что ты этого достоин.

Аларм чуть не бросил заколдованный цветок на пол в раздражении. Подступил к Энни, рывком схватил её за руку.

— Послушай! Почему ты так спокойно об этом говоришь?

Энни с недоумением захлопала ресницами.

— А что? Что не так?

Аларм вздохнул, не зная, как объяснить.

— Тебе как будто всё равно и… безразлично, и… ты как будто смиряешься с тем, что… — он путался в словах, и от этого только больше раздражался, — да ты сама же в меня влюблена!

Энни молчала и никак не реагировала.

— Энни.

Девочка упорно смотрела в сторону. Неподвижно. Даже взгляд ничего не выражал.

Аларм потряс её за плечо, потом махнул рукой. Положил гвоздику на стол и обнял девочку, прижав к себе.

— Прости.

Энни молчала.

— Энни, ну скажи хоть что-нибудь.

— А что я могу сказать? — отозвалась Энни очень обыкновенным тоном. — Я вообще не пойму, чего ты от меня хочешь.

Аларм задумался, внезапно осознав, что и сам этого не знает.

— А тебя что, всё устраивает?

Энни пожала плечами, высвобождаясь из его рук.

— Ну… а что?

Аларм снова ощутил раздражение.

— Когда ты в водопад сверзилась, то мне хотя бы всё понятно было! А теперь?

— Ты мне всю жизнь будешь этот водопад припоминать? — усмехнулась Энни, продолжая потихоньку вырываться. Он не спешил её отпускать. Надо разобраться, в конце концов. Влюблённые девочки так себя не ведут. Не говорят так равнодушно, даже доброжелательно, о своих соперницах. Хотя, это же Эннина сестра, любимая сестра. Как же всё запутанно.

— Вот и поговори с тобой, — вздохнул Аларм.

— Я что-то не помню, чтобы ты был сторонником сентиментальных разговоров… — насмешливо отозвалась Энни.

— Я и сейчас не сторонник, я хочу понять твоё поведение.

— Не надо. Пусть всё идёт как идёт, — сердито ответила Энни.

— То есть тебя всё устраивает, — мрачно уточнил Аларм.

— Да, меня всё устраивает. Отпусти, пожалуйста.

Аларм отпустил. Ему сейчас очень хотелось сказать — «Мне правда очень жаль, что я не влюблён в тебя. Мне жалко тебя и жалко, что ты страдаешь». Но он не сказал. Энни бы ещё больше расстроилась. Пусть у неё хоть какая-то иллюзия надежды остаётся. Даже если эта иллюзия растянется на всю жизнь.

На всю долгую, вечную жизнь, с вечной юностью. Может, всё-таки эта просьба была зря?.. Для Энни только будут причины дополнительных мучений. Он с мрачной тоской взял цветок и покрутил в руках. Белоснежная, крупная гвоздика. Волшебная. Вдохни — и ты навечно останешься таким, как сейчас. Вечно будешь мучиться из-за того, что Элли к тебе равнодушна, и вечно заставишь мучиться эту девочку, что стоит сейчас рядом. А она ни в чём не виновата.

Пакир бы побрал эти дурацкие сентиментальности. Эти чувства, эти девчоночьи влюблённости. Зачем они вообще нужны?! Только приносят страдания. Надо было закрыть своё сердце ещё тогда, полтора года назад. Никаких эмоций, никаких чувств. Это проблемы девчонок. Как легко было бы жить одним только разумом. Там, по крайней мере, всё понятно, всё можно рассчитать и логически распределить. Вот Страшила не страдает ни от каких личных чувств — при этом он очень добрый и верный друг. Поистине, мозги лучше сердца.

Что же делать с Энни?..

— Аларм, ты что? — осторожно спросила Энни, и он внезапно осознал, что уже минут десять так стоит в молчании. Неизвестно, что там отражалось у него на лице, но Энни выглядела обеспокоенной.

— Нет, я ничего, — ответил он. Надо поговорить с Виллиной. И насчёт юности, и насчёт Энни. Она поймёт, должна понять. Аларм снова протянул руку и привлёк Энни к себе. Поцеловал в щёку.

— Спасибо тебе.

И ушёл, стараясь не оглядываться. Прямо к Виллине, снова.

Объяснить всё Виллине оказалось сложным. Может быть, она и сама всё понимала, но Аларм в своих объяснениях не знал, о чём говорить и как говорить. И чем дальше говорил, тем больше чувствовал себя эгоистом и свиньёй. Виллина слушала, не перебивая. И об Энни, и об Элли, и о вечной юности. Цветок Стеллы свидетельствовал сам за себя.

— Ну и что тебя смущает? — спокойно поинтересовалась волшебница, когда Аларм закончил свой рассказ и стоял, как смертник, ожидающий неизбежного приговора о казни.

— Я не могу заставить Энни страдать.

— А ты с ней об этом говорил?

— Говорил, но, — Аларм в отчаянии махнул рукой, — с ней невозможно разговаривать. Она ни в чём не признаётся и вообще говорит, что её всё устраивает. Зачем вообще эта любовь нужна?.. — сгоряча выпалил он и прикусил язык.

Виллина невозмутимо помешала угли в камине.

— Если Энни всё устраивает, тогда тебе вообще не о чем беспокоиться. Она ведь сама отдала тебе цветок. Кажется, она даже сама вызвалась попросить Стеллу об этом и, как видишь, попросила. Значит, это её решение и её желание. А что касается твоего вопроса «зачем нужна любовь», то мне странно его слышать. Как будто ты воспитывался где-то в Чёрном дворце и не знаешь, что на любви держится весь мир и вся жизнь на земле, — слегка осуждающе закончила волшебница.

— Это не та любовь, — уверенно возразил Аларм. — Если уж на то пошло, то Элли в этом вопросе ведёт себя правильнее всех — любит всех одинаково, бесстрастно и возвышенно. А я имею в виду…

— Я понимаю, — кивнула Виллина. — Но в таком случае ты определись, чего ты хочешь — правильной и возвышенной любви или же конкретно направленной влюблённости.

Аларм не нашёл, что ответить.

— Мне жалко Энни, — сказал он.

— Она тебе помогла? — жёстко уточнила Виллина. — Выполнила твою просьбу. А ты сейчас вдруг хочешь отказаться — когда почти всё уже сделано. Так нехорошо. Это во-первых, а во-вторых, если тебе действительно её жалко и не хочешь внушать ей ложных иллюзий — сдерживай себя в проявлении чувств.

Аларм понял. То же самое ему говорил Рохан когда-то, только жёстче и прямее выразился. Но он не послушался, скорее наоборот. Но что здесь такого? Обычный дружеский поцелуй. Раньше, значит, его ругали за то, что он с Энни ссорится, а теперь, когда он с ней подружился, его снова ругают, опять всё не так. Странно как-то!

— И вообще, разберись в себе, — строго закончила Виллина. — Чего ты хочешь от Энни, от Элли и от себя.

В этот день рождения Энни решила не устраивать праздника, подобного прошлогоднему. Будут присутствовать только те, кто здесь живёт. Может быть, заглянет сестра. Никаких танцев и развлечений. Обычный день. Хотя ладно, ужин пусть будет праздничным. Твигл так хотел её порадовать.

Сюрприз преподнесла Ланга.

С принцессой Подземелья о визите договаривалась Виллина, и вроде как Ланга собиралась явиться где-то после Энниного дня рождения, но внезапно заявила, что ей неудобно и что-то там не укладывается по времени, так что придёт раньше. И заявилась шестого числа — аккурат перед самым праздником. Энни была растерянна и взвинчена до предела, когда спускалась — вместе с Роханом и Алармом — её встречать.

Аларм сам вызвался её сопровождать, хотя его не звали — мог бы пойти и Логон. Но Аларм слишком хорошо знал, что из себя представляет Ланга. Пусть даже у Энни с ней хорошие отношения, но порой Ланга могла наговорить такого, что даже самый спокойный и уравновешенный человек был близок к нервному срыву. А тут поводов будет достаточно. Крепко сжимая дрожащую руку Энни, пока спускались по длинной и узкой лестнице, Аларм изо всех сил надеялся, что этот визит действительно будет обставлен как официальный, а значит, Ланга не перейдёт на панибратство и «дружеские» подколы.

Вместе с Лангой прибыли ещё две семьи рудокопов. Взглянув на них, Аларм вздохнул с облегчением. Лица — да, испуганные, но всё же это не совсем забитые существа. Мужчины смотрели сурово и обречённо. Пока Аларм разглядывал новых гостей, Ланга уже сошла с корабля на берег и обменивалась приветствиями с Роханом. Энни благоразумно держалась в стороне, изображая из себя невозмутимость.

Ланга завела разговор с ней уже на пути вверх по лестнице.

— Ну и как твои дела? — негромко поинтересовалась она.

— Отлично, — пожала плечами Энни. — Смотря какие дела ты имеешь в виду.

— Всё сразу, дорогая принцессочка, всё сразу. Ещё не охмурила этого мечтателя? — лукаво улыбнулась Ланга. Энни нахмурилась.

— Я никого не собираюсь охмурять. И это не твоя забота.

— Да ну. Зря я, что ли, старалась? Ладно, ладно, отложим девичью трепотню до более удобного случая, — отступилась она, увидев, как к Энни ненавязчиво приближается Рохан.

— Принцесса, должен вам заметить, что вы выбрали не самое удачное время для прибытия, — заявил он. Ланга вскинула брови. — Когда мы поднимемся, будет как раз полдень, а у нас сегодня солнечно.

Ланга пожала плечами.

— Неужели вы всерьёз думаете, что я, как тёмная волшебница, должна бояться солнечного света?

— Нет, я имел в виду не вас, — спокойно ответил Рохан, — а ваших бывших подданных. Их глаза не привыкли к яркому свету, и им будет очень некомфортно. Наши первые поселенцы вышли на поверхность поздним вечером, и у них было время привыкнуть хотя бы к обстановке.

— О, понятно, — кивнула Ланга. Рохан всё-таки внушал ей уважение. — Не беспокойтесь, яркость солнца беру на себя. Но только сегодня.

— Конечно. Благодарю, принцесса.

Ланга повернулась к Энни.

— А теперь расскажи, что у вас там за тень коня образовалась.

Энни рассказала. Ланга задумалась.

— Ну, я попробую что-нибудь сделать. Только для этого мне придётся остаться до вечера, или даже до ночи. Нет, нет, я не претендую на ваше длительное гостеприимство, — усмехнулась она, — к тому же это не мой личный каприз и даже не вина этой бедной лошадки. А что вы с ним будете делать, кстати?

Энни развела руками.

— Будет жить с нами. А что?

— Да ничего. Я думала, что-то серьёзное, — протянула Ланга.

Новые семьи имели такой состав: первая — старый дедушка, его сын и двое детей, взрослый юноша (старше Аларма) и мальчик десяти лет. Вторая — два брата, у одного — жена и взрослая дочь. Девушка выглядела точно так же, как Мерисса — такая же измождённая и болезненная. Видимо, эти решились переселиться тоже ради её здоровья. Когда всех расселили и познакомили с «местным населением» и с теми, кто тут уже прижился, оказалось, что эта девушка с Мериссой ещё и дружили в детстве.

— Надеюсь, новенькие будут чуть более разговорчивы, — шепнул Аларм Энни, увидев страдальческое лицо Твигла, выходящего из кухни. Энни хихикнула.

Ланга уже познакомилась с тенью Джердана. Долго смотрела на него задумчиво, кивала головой каким-то своим мыслям, похоже, даже пыталась применить пару раз какие-то заклинания, но передумала.

— Вечером, — пояснила она в ответ на немой вопрос Энни. — Тем более, это всё-таки тёмная магия.

Зашла принцесса и к Виллине, проговорив с ней недолго — с полчаса, не больше. Всё это время Аларм, Энни и Рохан с Логоном устраивали новеньких. Салар и Анторио со своей семьёй сегодня не ушли на стройку — там уже оставалось сравнительно немного работы. Кстати, домик их Энни понравился. Просторный, но с небольшими окнами (всё-таки яркий свет всё ещё был для них неуютен), на невысоком фундаменте. Три жилые комнаты, кухня-столовая, прихожая-коридор, веранда. Оставалось покрыть крышу и настелить полы, а потом вставить окна. Салар их уже сделал, но планировал ещё съездить к Мигунам за стёклами — Виллина это одобрила. Возле домика в будущем планировался огород, если только Инна и Дарио будут им заниматься. Мериссу пока никто не спрашивал, останется ли она во дворце. Не спрашивали потому, что первоначально надо было получить согласие Анторио, а он каждый день слишком уставал, чтобы задумываться ещё и об этом.

Когда Энни получила передышку, она спустилась в столовую и застала там только Лангу с Твиглом. Твигл болтал, Ланга слушала. Ей было всё равно нечего делать пока что. Увидев Энни, она очень обрадовалась:

— О, наконец-то. Садись!

— Спасибо, — хмыкнула Энни и села напротив, — за разрешение. Особенно если учесть, что это мой дворец…

— Так уж и твой? — насмешливо уточнила Ланга.

— Я же здесь живу, значит, мой. Ну не твой же!

— А-а, ну ладно. А что, Виллина пока не передаёт тебе бразды правления? Учитывая, сколько ты сегодня суетилась и распоряжалась, мне кажется, что реально тут заправляешь всем уже ты.

Энни покачала головой.

— Нет, я только учусь.

— Ясно. Уважаю. Учиться, учиться и учиться… А магией тебя наделять не собираются?

— Нет. Мне это не нужно.

— А вот это зря, тебе было бы полезно. Вы тут никак в Золотой лес собрались?

Энни настороженно кивнула.

— Собрались. А откуда ты?..

— Виллина сказала, — небрежно отмахнулась Ланга. — Не могла же она не поставить меня в известность — это всё-таки официально мои владения. Хотя, честно скажу — мне на них наплевать. Сумеете выгнать оттуда всю нечисть, что там засела — забирайте этот лес себе. Мне Подземелья хватает.

— Как у тебя дела с рудокопами? — решила взять инициативу разговора на себя Энни.

— Нормально, — отмахнулась Ланга. — Потихоньку. Не воюем, и то слава всем вышним силам… — Она оглянулась и увидела, что Твигл ушёл. Нагнулась вперёд и лукаво спросила: — Ты мне лучше скажи, как у тебя дела с одним конкретным рудокопом. А?

— Если ты об Аларме, — Энни невозмутимо взяла себе печенье, — то я могу заметить, что личные дела не просто так названы личными.

— То есть, предлагаешь мне отстать и не вмешиваться, — усмехнулась Ланга. Энни кивнула.

— Да ладно тебе, — прищурилась принцесса подземелья. — Ни за что не поверю, чтоб у тебя сердце не болело. Ах-ах, такой хороший мальчик и влюблён — надо же — в мою родную сестру. Что мне делать, какая я несчастная, ничем его не проймёшь.

Энни с тем же невозмутимым выражением лица пожала плечами.

— У меня с ним хорошие отношения.

— Хорошие, но не те? — уточнила Ланга. Энни не ответила. — И чего ты ждёшь? Вообще, конечно, тактика бесконечно маячить у него перед глазами тоже может себя оправдать — Элли он почти не видит, а ты тут как тут, каждый день. Но что-то мне кажется, что этого мало в твоём случае.

— А тебе не кажется, что в твоём случае было бы разумным заниматься своими делами? — поинтересовалась Энни. Пока вежливо.

Ланга хмыкнула.

— Да у меня-то дела лучше некуда. В этом смысле… — она хищно улыбнулась. — Дональд меня целиком и полностью устраивает — а уж он сам на меня чуть ли не молится, я ж красавица, умница и чародейка к тому же. Аларм на твою сестру тоже молился бы, если б она ему хоть чем-то ответила — но она молчит, а ты, детка, извини — совсем не то, что твоя сестра.

Энни потянулась за вторым печеньем и серьёзно кивнула.

— Я в курсе.

Ланга окинула её критическим взглядом.

— Угу. При всех твоих душевных достоинствах, ты всё-таки дитя. Останавливаться на двенадцати годах было для тебя не самым умным решением.

— Я не остановилась на двенадцати, — сказала Энни. — Мне завтра четырнадцать. Хотя я вряд ли буду расти дальше, потому что заклятие дало сбой, но всё равно никто не знает, как теперь оно будет действовать.

— В первый раз о таком слышу. Так не бывает.

Энни пожала плечами. Твои проблемы. А у нас тут всё бывает.

— Как тебе дали вечную юность? — внезапно спросила Ланга.

— Запах волшебных цветов. Их вывела Стелла, — коротко объяснила Энни.

— И что ты при этом чувствовала?

— Головокружение. А Элли даже сознание теряла, — ответила Энни. Ланга изумлённо посмотрела на неё и вдруг рассмеялась.

— И всё?

— А что?

Ланга отмахнулась.

— Везёт же вам, светленьким! Понюхал цветочек, головокружение…

— А у тебя было не так? — осторожно поинтересовалась Энни.

Ланга скривилась.

— Ну, если вкратце, то это был ад. На целых трое суток, как потом выяснилось. Да, тёмная магия своих клиентов не жалеет, а ты что думала? Но давай об этом не будем. Вернёмся к более интересной теме — к тебе.

Энни пожала плечами. Ей тема себя не казалась такой уж интересной, особенно в исполнении Ланги.

— Ты в Большом мире была замужем?

Энни недовольно уставилась на Лангу. Ну что за допрос с пристрастием!

— Была. У меня была семья.

— И дети?

— Да.

Ланга фыркнула.

— Очень интересно. Значит, ты, американская девочка, в прошлом — взрослая женщина, бывшая замужем и родившая детей, не знаешь, как привлечь внимание мальчика, который тебе нравится? Впрочем, да, по сравнению с Элли ты во многом проигрываешь, но могла бы хотя бы постараться.

Энни строго посмотрела на неё.

— На что ты намекаешь?

Ланга пожала плечами.

— Неужели ты всерьёз думаешь, что нормальный взрослый парень может влюбиться в девчонку, которой — ну пусть даже тринадцать лет? Да, для подростка ты симпатична. Но как девушка — извини, впечатление на нуле. Но и этот нуль ты низводишь куда-то до отрицательных чисел.

— Проще говоря, я некрасивая, — поморщилась Энни. — Это всё, что ты хотела сказать?

— Нет, я хотела сказать совсем не то, — возразила Ланга. — Я хотела сказать, что ты, бывшая замужняя дама и мать скольки-то там детей, могла бы быть и поопытнее в том, как добиться внимания мальчика. Ты же с ним, как я поняла ещё с прошлой нашей встречи, больше пререкаешься, чем кокетничаешь.

— Я и не думаю с ним кокетничать! — Энни внезапно начала злиться.

— А зря. Чем строить из себя колючего ёжика, могла бы поулыбаться чуть ласковее и завлекательнее, — Ланга состроила подобную улыбку, и Энни ещё больше рассердилась. Но Ланга уже говорила дальше: — Ты с ним не пыталась целоваться, нет?

— Нет, не пыталась, — процедила Энни сквозь зубы.

— Тоже зря, — Ланга совершенно не обратила внимания на тон собеседницы. — Может, у тебя и никчёмная фигурка, но твой замужний опыт должен же хоть в чём-то сказаться.

Энни усилием воли заставила себя не вскочить и не начать кричать.

— Послушай, — очень сдержанно сказала она, — пойми раз и навсегда. Я не собираюсь добиваться ТАКОГО внимания. И я не хочу добиваться внимания ТАКИМИ методами. Я хочу нравиться, а не соблазнять. Ты понимаешь разницу или нет?

Ланга развела руками.

— Ты думаешь, что взрослый нормальный парень полюбит тебя за твои душевные качества, и ему больше ничего не надо? Для бывшей замужней дамы ты потрясающе наивна.

Энни резко встала.

— Какое тебе дело до моего прошлого замужества?

Ланга открыла рот, чтобы ответить, но Энни продолжала, распаляясь:

— Какое тебе дело вообще до меня? И до Аларма? Может, у тебя там, в Подземной стране, и приняты такие разговоры…

— Ха! — Ланга расхохоталась. — Ты бы знала, какие на самом деле разговоры там приняты…

— Тогда и разговаривай там! — Энни сорвалась на крик. — Зачем ты всё опошляешь? Тебе очень надо везде лезть? Или ты думаешь, что даёшь добрые советы? Так вот, мне не нужны ни твои советы, ни твои разговоры об опытности и всём прочем, это гадко, это низко, и я такого не хочу! И между прочим, это ты у меня в гостях, и я вообще могу в любой момент попросить тебя убраться отсюда.

— Тогда кто будет расколдовывать твою лошадку? — холодно поинтересовалась Ланга. Энни снова вскинулась.

— А плата за расколдовывание лошадки — это твои разговоры?

Аларм подошёл к двери столовой как раз тогда, когда Энни начала выходить из себя. Он не слышал слов, но слышал её голос. Поспешно открыв дверь, он увидел вполне ожидаемую картину — которой боялся с самого утра. Энни стояла напротив Ланги, уже багровая от гнева… или, вернее, она не стояла, а, видимо, порывалась уйти, но никак не могла прервать явно неприятный разговор — точнее, откровенную ссору. Ланга же сидела спиной к двери, и её лица Аларм не видел. Услышал только невозмутимо-ехидный голос:

— Кстати интересно, а ты сейчас снова де…

В этот момент Энни заметила вошедшего Аларма. Её глаза стали огромными от испуга и ярости, она схватила ближайший стул и с грохотом поставила его снова на пол, крикнув:

— Хватит!!!

Ланга замолчала, удивлённо обернувшись. Аларм постарался не показать своего раздражения. Хоть он и не слышал разговора, понятное дело, что тут не комплименты друг другу отвешивали. И он слишком хорошо знал обеих принцесс, чтобы понять, кто первый начал.

— О, Аларм, — невозмутимо поприветствовала его Ланга кивком головы. — А мы тут, как видишь, мило беседуем. Присоединяйся, будет весело.

— Спасибо, я занят, — вежливо ответил Аларм. Надо было быстренько выставить Энни отсюда, пока она ещё в себе, придумать хоть что-нибудь. — Энни, тебя Логон срочно ищет.

Энни мрачно кивнула и пошла к двери. Аларм сказал ей вслед:

— Он где-то возле качелей.

Энни снова кивнула, не оборачиваясь. Дождавшись, пока она уйдёт, Аларм обернулся к Ланге. Вежливым быть с ней не хотелось, но надо соблюсти хотя бы видимость.

— Ничего, если ты пока одна посидишь? Все заняты, сама понимаешь. А хочешь, иди в гостевые залы. Левое крыло.

— Спасибо, — любезно улыбнулась Ланга и встала. Аларм ушёл на кухню. Подождал там пару минут и помчался в парк. Надо было найти Энни до того, как она, не обнаружив Логона возле качелей (где он никак не мог сейчас быть), снова влипнет куда-нибудь в неприятности.

Он догнал девочку как раз в тот момент, когда она уже собиралась идти обратно. Схватил за руку, подтащил к качелям и насильно усадил на них.

— Ты чего? — возмутилась Энни.

— Того. Ты чего с Лангой сцепилась? — сердито начал Аларм.

— Она первая начала, — праведно возмутилась Энни.

— Не сомневаюсь. Но чего ради ты ей ответила? Ты что, не понимаешь, что ей нравится тебя дразнить? Ну? Чего вы не поделили?

Энни попыталась спрыгнуть с качелей, но Аларм её удержал.

— Тебе какое дело? — фыркнула она.

— Отвечай!

Энни скрестила руки на груди.

— Тебя это не касается.

— Касается.

Энни глубоко вздохнула.

— Просто она везде лезет. И притом… затрагивает темы, на которые я говорить не желаю. Я пыталась сначала её остановить, но она всё своё и своё…

Аларм положил руку ей на плечо.

— Ну и ушла бы.

Энни вздохнула и ничего не ответила.

— Она ведь тебя просто провоцировала. Зачем ты ей отвечала? Она принцесса Тьмы. Воспитывалась во дворце Пакира. Она не остановится перед твоими вежливыми ответами. И даже перед криком. Ты для неё — мотылёк, сдавил руками и всё. — Аларм сел на качели рядом с Энни, продолжая говорить. — Она специально будет затрагивать неприятные темы, специально будет вынуждать тебя нервничать и срываться вот так. Ты её не остановишь. Зачем ты не ушла сразу?

Энни покачала головой. Аларм машинально гладил её по волосам, перебирая лёгкие пряди. Другой рукой он держал её ладони вместе. Ей внезапно захотелось, чтобы это продолжалось долго-долго… Энни мысленно обругала себя. Романтическая глупышка!

— У тебя ведь завтра день рождения, — всё так же успокаивающе продолжал Аларм. — Ну к чему портить себе настроение перед праздником? Не стоит оно того. И не стоит Ланга твоих нервов. Она тебя спровоцировала, а ты повелась, как маленькая. Чего она тебе наговорила? А? Энни?

— Я не хочу тебе пересказывать, — пробормотала Энни. Аларм хмыкнул.

— Что, всё так плохо?

— Неприятно.

«Спрошу у Ланги сам, — подумал Аларм. — Я этого так не оставлю». А вслух спросил:

— А ты как сама думаешь — то, что она тебе сказала, это правда или нет?

Энни вздохнула.

— Я не знаю.

— Это было не про тебя?

— Не совсем.

— Про меня? Про Элли?

— Ну… что ты пристал? — слабо возмутилась Энни, и Аларм понял, что угадал. Стало действительно неприятно. Если дело касалось личных взаимоотношений, то Ланга могла такого наговорить…

— Ладно. Тогда забудь вообще всё, что она тебе говорила, и постарайся об этом не думать. Слышишь?

— Угу, — буркнула Энни.

— Вот и умница. Всё, иди к себе в комнату и не вылезай оттуда до вечера. А ещё лучше до завтра, пока Ланга не уйдёт. Мы её без тебя проводим.

Энни кивнула. Слезла на землю, Аларм последовал за ней. Вдруг она вспомнила:

— А Логон-то где? Он же меня искал?

Аларм смутился.

— Вообще-то… Если честно, я просто это придумал. Надо же было тебя оттуда выманить под благовидным предлогом, иначе бы вы с Лангой вдвоём полдворца разнесли.

Энни подняла на него оскорблённый взгляд, и Аларм рассмеялся:

— А что ещё мне было делать? Сам знаю, что врать нехорошо, но ты бы не ушла просто так.

Энни вынуждена была согласиться. Скажи Аларм там, в зале, что-нибудь даже нейтральное вроде «Энни, пойдём, надо поговорить», она бы упёрлась и ни за что бы не ушла.

Аларм проводил девочку до дверей её комнаты, опасаясь нового столкновения с Лангой. По счастью, им встретился только Твигл с одним из новеньких. На вопрос Аларма он объяснил, что Ланга соизволила отправиться в парк, и, похоже, не в ту сторону, откуда сейчас шли ребята. Чему Аларм был рад.

У дверей Энниной комнаты он остановился и придержал Энни за плечо.

— Пообещай, что не пойдёшь искать приключений.

— Ладно, — кивнула девочка.

— Тогда до завтра. Сиди спокойно у себя, я скажу Логону, он тебе что-нибудь поужинать прихватит. С Джерданом без тебя разберёмся. Готовься к дню рождения, — улыбнулся Аларм. Энни хмыкнула:

— У меня что-то каждый год на день рождения приключение какое-нибудь случается…

— Сама виновата, — засмеялся Аларм. — Хотя, сейчас даже не шесть утра.

— Ага, шесть вечера.

— Уже лучше. Всё, отдыхай. — Аларм несколько секунд поколебался, вспоминая недавние суровые наставления Виллины, и решился. Что бы кто ни говорил, но он будет доверять своему сердцу, а не чужим советам и запретам. И снова уверенно поцеловал Энни в щёку. Так надо!

Энни отстранилась, удивлённо глядя на него.

— Зачем ты это делаешь? — почти шёпотом спросила она.

Аларм даже не понял сразу.

— Что?

Энни молча коснулась пальцами своей щеки. Аларм улыбнулся и пожал плечами.

— Просто так.

А он и сам не знал, зачем. Так надо, и всё. Оно само так получается. И вообще, один раз ему уже хотелось поцеловать её… по-другому, просто это было бы неправильно.

Но он прямо сейчас пойдёт и вдохнёт аромат волшебной гвоздики. Она и так уже слишком долго стоит в его комнате. А он слишком долго сомневался. Может, Энни и будет всю жизнь терзаться от неразделённой влюблённости… А может, наоборот, будет радоваться, что он теперь уж точно будет рядом с ней.

Потому что никуда он от неё не денется. И уж лучше укреплять добрые отношения… и проявлять добрые чувства. Зачем сдерживать проявления чего-то хорошего?.. Нет, тут не правы ни Виллина, ни Рохан.