Тайны и хроники Жёлтого дворца (гет)

— Почему вы не помогли ему магией? — спросил Олдар у Виллины.

Волшебница чуть прикрыла глаза. Она ждала этого вопроса. Магией было бы легко, за один день бы Аларм вновь обрёл зрение, но…

— Вы видели девочку? — мягко спросила она у гостя. Олдар с явным непониманием кивнул.

— И вы всё знаете? — Виллина пристально смотрела на Олдара, и он снова неуверенно кивнул:

— Возможно…

— Если я сейчас вмешаюсь, — спокойно и неторопливо заговорила Виллина, взглянув в окно, — Энни так и будет переживать. А ей сейчас надо помочь Аларму. Только ей, и никому другому. Это нужно не для него, для неё. Хотя, Аларму тоже это будет полезно.

— Почему? — жёстко спросил Олдар. — Вы хотите, чтобы он страдал целый месяц?

— Нет, месяц он страдать не будет, я сказала, что к концу месяца всё восстановится. Просто им обоим сейчас полезно проанализировать свои отношения, всё прошлое и пережитое — особенно в последние дни, — и шагнуть на какую-то другую ступень. — Виллина посмотрела на Олдара и поняла, что он не понимает. — Не беспокойтесь, — только и сказала она. — Всё идёт так, как надо.

…Между тем наступил день рождения Аларма, который и так никогда особо не отмечался как праздник, а в этот раз проходил особенно уныло. Конечно, Твигл расстарался с угощением, но толку выпекать красивый торт, если именинник его не увидит. С подарками тем более вышла заминка. К тому же Аларм отказался вообще выходить из своей комнаты. Он, собственно, и не смог бы. Он вообще не вставал надолго и не мог долго ходить, сразу начинала болеть спина. Да и как ходить, если не видишь, куда идёшь?

У Аларма было отвратительное настроение и самочувствие. Он не мог поговорить с Кустаром и Пеняром, хотя они к нему приходили — растения ведь владели только языком жестов, а их-то Аларм увидеть и не мог. Кустар только подержал немного его за руку, попытался писать на ладони, но Аларм ничего не мог понять, и общение вынужденно прекратилось за неимением переводчика с языка немых на язык слепых. Полностью языком живых растений владела только Энни, а она весь вчерашний день не появлялась. И это Аларма тоже расстраивало. Неужели Энни так на него обиделась? И что теперь делать?

К нему приходили по очереди все жители дворца, ну, кроме совсем плохо освоившихся новичков. Пришла даже Инна (с Логоном и Мериссой вместе), выдавив в кои-то веки из себя два слова: «Желаю удачи». Приходил и отец. Аларм со всеми держался вежливо и дружелюбно, отцу был даже рад, но, оставаясь один, чуть не бесился от безделья. Слепота, даже временная, оказалась ужасной карой. Он не мог делать абсолютно ничего. Впрочем, когда Логон предложил, чтобы Мерисса ему что-нибудь, может быть, почитала бы вслух, Аларм тоже отказался — нечего Мериссе у него делать, пусть Логону читает, если так хочет. От помощи отца он тоже отказался. Хотя сам Аларм не мог ни читать, ни работать, ни гулять, ни даже просто ходить по комнате, потому что неизменно на что-нибудь натыкался. Не мог даже просто смотреть в окно на парк, что иногда любил в часы уединения. Самое большее — он мог сидеть на подоконнике с закрытым окном (при открытом у него почему-то появлялся страх вывалиться) и вслушиваться в звуки снаружи. При этом окно было к тому же завешено тяжёлой плотной шторой.

День рождения пришёлся на третий день после пробуждения в слепоте, но пока что единственное, что Аларм мог различить — это, как и поначалу, только темноту и яркий свет, причём во втором случае глаза начинали болеть, и их приходилось закрывать (а что закрывай, что открывай — разницы нет, всё равно ничего не видно). Именно сегодня он впервые надолго встал с постели, усевшись на подоконник и слушая ветер и щебет птиц на деревьях, потому что больше делать было нечего. Все визитёры уже пришли и ушли. Если бы он был музыкантом, наверное, хоть бы попытался играть на чём-нибудь или петь. Говорят, слепые тоже могут музицировать, на ощупь запоминая расположение клавиш на клавикордах и роялях, или струн на арфах, или дырочек на флейтах. Ну или что там у них ещё есть. А уж слепому певцу и вовсе ничего не надо. Но Аларм с музыкой дружил только разве что как вежливый слушатель.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — отозвался Аларм устало. Дверь с лёгким стуком открылась, кто-то тихонько вошёл, дверь закрылась. И молчание.

— Кто пришёл? — спросил Аларм, по привычке повернув голову к двери, но перед глазами стояла темнота. Возможно, несколько резковато прозвучало… Но определить он не мог. Кустар и Пеняр слишком стучали корнями по полу, когда шли, и это явно были не они. А кто тогда?

— Это я, Энни, — несмело, даже робко донеслось от двери.

— Энни, — Аларм даже чуть оживился — наконец-то пришла. — Проходи, конечно. Извини, что не встречаю… — он всё же встал с подоконника, но горестно усмехнулся. — Сама понимаешь.

— Как ты? — дрогнувшим голосом спросила Энни после некоторой паузы, явно не двинувшись с места. По крайней мере, шагов не было слышно…

— Ужасно, — честно сказал Аларм.

— Болит? — ещё тише спросила Энни.

— Немного, плечо, но не в этом дело. Ты как? Послушай, прости меня, — Аларм решил сразу разобраться в трудной проблеме и забыть обо всём. Пусть это и эгоистично, но сейчас Энни была для него спасением от ужасающей скуки и безысходности в слепоте. И только с ней он хотел сейчас быть. — Рохан сказал, ты очень расстроилась…

Энни, судя по звукам, сделала шаг вперёд.

— Это ты меня прости. Это я виновата. Потащила тебя в этот лес, потом в те залы… Постоянно бегала от тебя… — Она вздохнула, и Аларм испугался, что она сейчас заплачет. Он тоже шагнул вперёд, оторвав руки от стены.

— Нет, ты не виновата. Мне было не менее интересно, чем тебе, а уж потом тем более я сам виноват, когда не послушал тебя и не ушёл сразу, когда ты об этом сказала. Полез в ту нору и раздразнил зверя.

— Я всё равно веду себя ужасно… — начала Энни, но Аларм её перебил.

— Правда, Энни. Я больше виноват, и мне жаль, что я тебя позавчера… выгнал, — он чуть улыбнулся. — Не обижайся на меня. И не думай, что ты виновата. Хорошо? И вообще, иди сюда, а то я разговариваю с темнотой, — с нетерпением добавил он. Энни подошла не сразу. Что-то слегка стукнуло, похоже, об стол, Аларм дёрнулся вперёд, но Энни тут же оказалась рядом и взяла его за руку.

— Я тут торт принесла и чай…

— Ещё чего, — изумился Аларм. — Откуда такая честь?

— У тебя же день рождения… Так что поздравляю, — Энни пожала обе его руки. Аларм подумал, что лучше б она его поцеловала, хотя бы в щёку. Или по крайней мере обняла. А то как чужая… И разговаривает так сдавленно, как будто совсем перепугана. Чего это она… — Подарки мы решили подарить позже, когда ты полностью выздоровеешь и сможешь их увидеть. А торт Твигл всё равно сегодня испёк. Есть-то можно и не глядя.

— Можно, но трудно, — мрачно признался Аларм. — Но спасибо.

— Тебе помочь?

— Я сам, — усмехнулся Аларм. — Уж стол в собственной комнате я как-нибудь найду. Но вот кресло для себя придётся искать тебе, и прости, что не проявлю себя внимательным хозяином. Иначе налью тебе чай на ногу, а сахар насыплю за шиворот.

Энни сдержанно хихикнула. Обстановка разрядилась, Аларм добился непринуждённости в общении, и дальше было уже легче. Правда, к столу он повернул поначалу неправильно — не привык ещё ориентироваться, и Энни, терпеливо (как показалось Аларму) вздохнув, привела-таки его за руку. Он морщился, ощущая себя униженным, но терпел.

— Но всё-таки, как ты себя чувствуешь? — уточнила Энни, когда они уже сели за стол и начали угощаться. — Ты сказал, что «ужасно», к чему это относилось?

Аларм осторожно нащупал чашку.

— Никогда в жизни столько не ленился. Ужасно устал ничего не делать.

Энни слабо фыркнула и поперхнулась чаем.

— После того, что было, ты заслужил отдых, — тем не менее серьёзным тоном (и немного виноватым) сказала она.

— Но не такой унылый. Слушай, ты сейчас сильно куда-то спешишь?

— Нет. Вообще, я очень хочу помочь тебе хоть чем-нибудь, — умоляющим тоном ответила Энни.

— Спасибо. А почему ты вчера не приходила?

Энни звякнула ложкой о блюдечко и тихо призналась:

— Аларм, я так не могу. Я знаю, что я ужасно перед тобой виновата, и… честно, у меня просто духу не хватало прийти. Только не ругай меня сильно…

— Энни, ты не виновата.

— Мне лучше знать, — упрямо ответила девочка.

— Нет, мне. Если уж дело касается меня, то только мне решать, кто и в чём передо мной виноват. И не спорь! — твёрдо закончил он, понимая, что Энни начнёт возражать.

Он вполне представлял себе выражение её лица, и отчаянно хотел бы сейчас её увидеть. Вообще, хотелось увидеть всё, и как можно больше. Надоело разговаривать с темнотой, ходить в темноте, есть и пить из темноты. Всё-таки для слепых — настоящих слепых — жизнь является кошмаром. Конечно, все привыкают и выучиваются жить на ощупь, слух и нюх, но всё равно это ужасно.

После чая они перешли снова на подоконник — он был достаточно широким и длинным, чтобы сидеть вдвоём, напротив друг друга. Энни пересказывала Аларму дворцовые новости в подробностях, но всё время вела себя как-то… Аларм не понимал, как. Как будто она чего-то боялась. Никогда ещё такого не было. Наконец, когда она особенно робко ответила на какой-то его вопрос, Аларм не выдержал:

— Послушай, да что с тобой?

— Что? — совсем уж испугалась Энни.

— Ты как будто сама не своя. Можно подумать, если у меня исчезло зрение, то я уже не я, а какое-то чудовище.

— Да вроде я как обычно, — тихо ответила Энни. Аларм снова пожалел, что не видит её лица. О, будь проклята эта непроглядная ночь, в которой живут только звуки. Ну и ещё запахи и прикосновения.

Он спустил ноги с подоконника, не вставая, однако, совсем.

— Подвинься ближе и дай руку.

Энни зашуршала платьем, и Аларм почувствовал её прикосновение. Перехватил ладонь девочки второй рукой, скользнул пальцами до плеча, коснулся волос, щеки. Нет, не плачет. И на том спасибо. Только стоит, замерев…

— Ты боишься меня или за меня?

— За тебя, — еле слышно ответила Энни.

— Глупенькая, — усмехнулся Аларм, не отпуская её руки. — Всё же исправится. — Он вдруг замер. — Или Виллина тебе сказала иначе?

— Нет. Сказала, что пройдёт… Но мне всё равно тебя жалко, — голос Энни скатился до шёпота.

— Не надо меня жалеть, — неприязненно нахмурился Аларм. — Если бы ты знала, как я не хочу быть слабым и больным. Мне это противно. И противно, когда вокруг меня все бегают. К тебе это не относится, — поспешно добавил он. А то ещё снова обидится…

— Я тебя понимаю, — еле слышно отозвалась она. Аларм помолчал и предложил обыденным тоном:

— Ладно, давай о чём-нибудь другом поговорим. — В этот момент где-то заржал Джердан, и Аларм удивился. — Джердан гуляет один?

— Ну, я отправила с ним Греана и Дарио, правда, они его немного побаиваются до сих пор, — Энни хотела было высвободить руку из хватки Аларма, но он не пожелал её отпустить. — Естественно, они не едут верхом, только идут рядом, он достаточно послушен вроде бы… Отпусти, пожалуйста, я в окно гляну.

Аларм подчинился, раздался глухой шорох ткани, снова донеслось ржание Джердана — а потом снова, но как будто другой «голос», намного выше и мелодичнее. Аларм не успел спросить, в чём дело, как Энни то ли вспрыгнула на подоконник коленями, то ли наоборот, хотела соскочить на пол, но всё равно вцепилась в его плечо:

— Не может быть! Ты не поверишь! — голос у неё был полон восторга.

— Что такое? — безнадёжно закрутил головой Аларм, стараясь различить больше звуков.

— Угадай, кто к нам пришёл, — от недавней робости Энни не осталось и следа.

— Не люблю угадайки… — поморщился Аларм. — Скажи уж сама, не томи.

— Единорог. И похоже, это та самая, из Золотого леса!

— Как? — поразился Аларм. Может, Энни показалось? — Ты уверена?

— Да. Теперь я даже чувствую её обручем. И она меня увидела. — Энни так радовалась, что даже в нетерпении не стояла на месте. — Пойдём к ней? Я тебе помогу идти, — торопливо заверила она Аларма.

Он вздохнул и, дёрнув плечом, освободился от руки девочки.

— Я не могу.

— Почему?

— Я вообще не могу так долго ходить. У меня спина болеть начинает… И вообще. Иди сама, если хочешь.

— Нет, я одна не пойду, — твёрдо заявила Энни.

— Но тебе же надо с ней, ну не знаю, поздороваться, выяснить, зачем она здесь, если это возможно, решить, что делать дальше. Иди, потом ещё придёшь.

— Нет, я так не могу, — голос Энни дрогнул, но всё же остался решительным. — Я уйду, а ты тут будешь один сидеть и ничего не знать. Либо ты идёшь со мной, либо я остаюсь с тобой, они там сами разберутся. Она меня поймёт, — Аларм догадался, что «она» — это единорог.

Конечно, он не имел права заставлять Энни запираться в его комнате и сидеть с калекой. Пусть и с временным калекой. Но раз она не желает поступать иначе…

— Ладно, смотри сама, тебе же хуже, — сдался он.

— И ничего не хуже. Подождёт она меня. И вообще, я думаю, она тоже что-то понимает, — отозвалась Энни.

Для Аларма наступили поистине чёрные дни, и только появление Энни и отца их немного скрашивало. Все жители дворца прониклись сочувствием и не докучали девочке своими вопросами и делами, но всё равно она не могла сидеть в комнате Аларма с утра до вечера. А Олдар, хотя и горел желанием проводить с сыном как можно больше времени, но оказался совершенно растерян оттого, что приходилось беседовать со слепым. Да и Аларму было неловко от такого общения. С Энни тоже порой наступала определённая неловкость, потому что было неприятно — он, сильный воин, рыцарь и защитник, вынужден зависеть от слабой девочки.

На пятый день Аларм начал различать крупные предметы как тёмные пятна на своём пути и, таким образом, перестал спотыкаться хотя бы в собственной комнате. Тогда же он и предпринял первую попытку выйти куда-нибудь ещё, и вместе с Энни отправился к Виллине. Несмотря на то, что он отлично знал дорогу, и коридор был ровный, и Энни вела его за руку, всё равно идти было как-то жутковато.

— Добрый день, — радостно поприветствовала их Виллина. — Рада тебя видеть, Аларм. Как твои глаза?

Аларм как мог подробнее рассказал про небольшие изменения к лучшему.

— Теперь дело пойдёт быстрее, — воодушевила его Виллина. Аларм понадеялся, что так и будет.

Энни помогла ему найти в комнате кресло и сама уселась неподалёку.

— Ну, Энни, а у тебя какие успехи? — обратилась к ней волшебница.

— Тоже небольшие, — призналась девочка. — Я пыталась разговаривать с Сильвией, и вслух, и мысленно, с помощью обруча, но пока она передаёт мне только эмоции. Как-то даже странно, что она не говорит.

Аларм уже знал, что Сильвией Энни назвала единорога. Жительница Золотого леса пришла к Жёлтому дворцу и поселилась в парке, бродила там, по словам обитателей, даже ночами. Не уходила далеко, но и никому не позволяла к себе приблизиться — кроме Энни, Кустара, Пеняра и Джердана. Ну, с конём понятно — видимо, чувствовала сородича, — Кустар и Пеняр её, похоже, тоже не пугали, а Энни… Скорее всего, дело было только в серебряном обруче. Или в том, что Энни девочка. А может, то и другое вместе. И даже Энни к ней не сразу смогла подойти вплотную. Так или иначе, серебристая единорожица была немая, как животные Большого мира, и Энни пока что безуспешно пыталась с ней заговорить.

— У меня три версии, — сказала Виллина. — Либо Сильвия действительно особенное животное — и, к сожалению, лишённое по какой-то причине человеческого разума в отличие от остальных животных Волшебной страны, — либо она просто выросла в такой обстановке, в которой её некому было научить говорить и мыслить как все мы. Либо она наш язык просто не понимает, поскольку сама владеет каким-нибудь другим. Учитывая, что она из Золотого леса, одинаково возможны все варианты.

— Единороги всегда считались созданиями света, — сказала Энни. — Не может же она происходить из Подземной страны. Там единорогов точно нет.

— Джердан тоже не разговаривает, — вставил Аларм.

— Джердан — особый случай, — сказала Виллина. — Он из Большого мира, но почему-то магия Волшебной страны не оказала на него влияния. Я пока не поняла, почему.

— Может, и на Сильвию магия не оказала влияния? — спросила Энни.

— А может, у неё своя, особая магия, — предположил Аларм. — Если уж единороги — такие необычные мифические существа. Почему она вообще жила в Золотом лесу, если там одни чудовища из Подземного царства? И как они её не съели.

— Вопросов много, а ответов нет, — сказала Энни. — И пока я не найду контакта с Сильвией, никто ничего нам не прояснит. Свиток мы тоже не расшифровали. Я насчитала там штук сорок с лишним разных значков, которые могут быть чем угодно, буквами, цифрами, знаками препинания. Но я даже не знаю, шифр ли это или другой язык.

— По древним языкам у нас Ланга специалистка, — сказал Аларм.

— Ой нет, — воскликнула Энни. — К Ланге я не пойду.

— Ну я пойду. Когда зрение поправится, — предложил Аларм. — Уверен, Ланга разгадает это в два счёта.

Энни издала какой-то недовольный звук — то ли мычание, то ли кряхтение.

— Энни, если Ланга действительно может помочь, то не стоит из-за личной неприязни отказываться от подсказки, — спокойно заметила Виллина. — Я, к сожалению, тоже не могу понять, шифр ли это или язык, и если язык, то какой.

— А какие могут быть варианты? — спросил Аларм. — Древний язык Волшебной страны вроде не так сильно отличается от современного.

— Это может быть и язык Атлантиды, — сказала Энни, — и язык острова Горн. Мы не знаем, кому принадлежал этот свиток.

— Если он откликнулся на твой обруч, то вряд ли он от тёмных магов, — возразил Аларм.

— Ты думаешь?

— А разве нет?

— Я вообще не понимаю, при чём там мой обруч и что ему подчиняется, — весьма мрачно ответила Энни. — Жалко, что нельзя вернуться и попробовать ещё разок что-нибудь восстановить.

— Я думаю, в следующий раз вам можно будет пролететь на облачке до самого Элендара, — предложила Виллина. — Теперь вы знаете, где и что искать.

Энни хмыкнула.

— Мы даже не знаем, где мы точно были. По земле маршрут повторим, но с воздуха где там чего искать — непонятно.

— Найдём, — поспешно возразил Аларм. Хотя предыдущее приключение кончилось довольно печально, перспектива ещё раз оказаться в Элендаре и раскрыть побольше его тайн весьма привлекала. Особенно если теперь не придётся сначала два дня тащиться через лес.

— А насчёт обруча… — задумчиво вернула ребят к интересной теме Виллина, — не забывай, Энни, что это один из древнейших светлых артефактов, изготовленный самим Торном. Обруч и серебряные башмачки были в одном комплекте — ты знаешь, кому они принадлежали поначалу. Потом, когда Торн прятал в разных местах две книги заклинаний, он к каждой добавил и предмет. Таким образом, башмачки вместе с одной книгой попали к Гингеме, а обруч с другой книгой — к Бастинде. До сих пор все думали, что обруч всего лишь делает владельца невидимым, но, оказывается, у него есть ещё одна способность, и я пока не знаю, как её определить. Почему предметы из Элендара откликнулись на него? Если только сами по себе они не магические, что маловероятно.

— Может, обруч любой древний предмет может восстановить? — предположил Аларм.

— И зачем? — с сомнением откликнулась Энни. — Я не думаю, что обручу дана была бы возможность восстанавливать что попало. Это как-то… неразумно, на мой взгляд. Жалко, что Элли тоже не смогла понять. — Возникла некоторая пауза, потом Энни продолжила, видимо, отвечая на безмолвный вопрос Виллины: — Элли сказала, что не может улавливать магию волшебных предметов, если только не видела её в действии. Не научилась ещё.

— У неё ещё всё впереди, — отозвалась Виллина. — А волшебные предметы — очень сложное явление. Особенно когда они уникальны. Но знаешь, я бы ещё посоветовалась со Стеллой. Она может многое сказать о твоём обруче. Наверное, я напишу ей письмо.

— Будет очень хорошо, — с радостью согласилась Энни. — А у меня вдруг ещё возникла мысль: вдруг именно эти предметы когда-то принадлежали какому-нибудь волшебнику, например, и поэтому откликнулись на магию обруча?

Виллина засмеялась:

— Дорогая, это уже из области фантазии. Я не отрицаю такой возможности, но всё же это предположение имеет под собой недостаточно оснований, чтобы признать его за единственно верное. И потом, они такие разные… Два кольца, найденные в разных местах, ножны для меча, свиток в ящичке и лук. Да, кстати, ты говорила, что ты пыталась выстрелить из него палкой, а она превратилась в настоящую стрелу. Вот ещё одна загадка, которую я пока не понимаю.

— А может, лук тоже был магический? — предположил Аларм. — И тогда логична идея Энни о том, что вещи принадлежали волшебнику. Пусть они и найдены в разных местах. Может, они принадлежали не одному волшебнику. Ведь в Элендаре магия была довольно распространена.

— Мне нравится эта версия, — с жаром подхватила Энни. — К тому же свиток, кольца и ножны иначе не могли бы так хорошо сохраниться.

— Они могли сохраниться из-за общей магии Элендара, — заметила Виллина. — Отговаривать я вас пока не буду, но всё же не советую давать воли фантазии. А убедиться в наличии собственной магии у лука всё же можно, и ты, Энни, сама способна это сделать.

— Просто выйти и пострелять? — хмыкнула девочка.

— Да. Попробовать разные цели, с разными предметами. Насколько я понимаю, ты не очень хорошо владеешь луком, вот заодно и будет повод для тренировки, — Аларм по голосу Виллины понял, что волшебница улыбнулась.

— Мне больше нравится плавать, — вздохнула Энни.

— А единороги раньше жили в Волшебной стране? — спросил Аларм.

— Ну, я их уже не застала, но в древние времена здесь жили многие существа, которые мы сейчас назвали бы мифическими. Например, Юргод — последний в своём роде потомок грифонов, а ведь когда-то их было немало. А вот драконы пока поддерживают свою численность.

— По-моему, у них, как у гигантских орлов, строгая очерёдность в праве на выведение потомства, — вставила Энни.

— Похоже на то, — согласилась Виллина. — Драконы не очень любят рассказывать о себе людям. Откуда ты это узнала?

— Элли рассказывала, а она — не знаю, от кого. Может, даже от них самих, — ответила Энни. — Она же Хранительница, обязана знать всё и обо всех. Об Элендаре я ей тоже рассказала, она была очень рада. Всё-таки мы надеемся, что когда-нибудь этот лес станет принадлежать Свету, но я не представляю, что для этого надо сделать. Там так красиво, особенно в центре Элендара — ну, если это центр, — и хочется там жить, но очень уж опасно. Интересно, а может быть, когда-нибудь Элендар восстановится весь?

— Через твой обруч? — удивился Аларм.

— Нет, конечно! — воскликнула Энни. — Просто там снова построят город. Восстановят дорогу к нему…

— О, Энни, — слабо засмеялась Виллина. — Прошлое не возвращается.

— У нас сейчас Изумрудный город есть, это получше Элендара, — добавил Аларм, согласный с волшебницей. Энни возмутилась:

— Ты не можешь так говорить. Ты же не знаешь, каким был Элендар. И никто не знает. Даже на картинках он не сохранился. А жалко, мне бы хотелось посмотреть…

— Может, мы там ещё что-нибудь раскопаем, — подбодрил девочку Аларм. — Какие-нибудь останки картин, книг или документов. Ты их восстановишь своим обручем…

— Ну это если только они не сгорели и не провалились в Подземное царство, — отозвалась Энни. — Что весьма вероятно.

Энни пересказывала Аларму прочитанные ею в Большом мире книги и даже сюжеты спектаклей и кинофильмов, делилась историями из своей жизни, заставляла и его делать то же самое. Аларм подчинялся с небольшой охотой — его раннее детство не блистало радостью, да и вспоминать о неприятностях он не очень любил. Как и Энни, вообще-то. Когда Аларм начал покидать пределы своей комнаты, вместе с Энни они обошли чуть ли не весь дворец. Однажды забрались в Музыкальный зал и часа два бренчали на рояле, хихикая друг над другом из-за безбожной фальши в попытках подобрать мелодии известных обоим песенок. А когда надоело, отправились на кухню к Твиглу и там, по определению Аларма, ещё довольно длительное время дурью маялись.

Рохан подошёл к делу ответственнее. Так как Энни теперь не отвертелась от уроков стрельбы из лука, Аларму ничего не оставалось делать, как ходить — в пасмурные дни, конечно, когда яркие солнечные лучи не резали глаза, — на тренировки вместе с ней. И показывать пример — как на слух поражать движущуюся цель, разумеется, при условии, что эта цель издаёт какие-нибудь звуки. Роль мишени играл Кустар с трещотками. Для него это было не в новинку. Энни, правда, ещё рано было стрелять вслепую, но она и с открытыми глазами промахивалась слишком часто. Аларм же промахнулся только один раз — самый первый, когда ещё «пристреливался».

Энни, к чести её, не обиделась, а даже восхитилась.

— Ну ты даёшь, — покачала головой она, когда Кустар схлопотал девятую по счёту тупую стрелу, извиваясь между деревьями, как заяц.

— У тебя всё впереди, — откликнулся Аларм, убирая с глаз повязку, надетую «на всякий случай». Всё-таки кое-какие неясные тени он уже различал.

— Как только Аларм научится как следует сидеть в седле, — сказал Рохан, подходя к ним, — вы оба будете также тренироваться в стрельбе во время езды.

Энни застонала.

— Рохан, зачем нам это? По крайней мере, зачем это мне?

— Если тебе это незачем, тогда сиди в своей комнате и платочки вышивай, а не гуляй по Золотому лесу, — усмехнулся Рохан.

— Я же не Ланга! — воскликнула Энни. — Это она у нас боевая, а я человек мирный, и на войну я не пойду. Да и войны вроде не предвидится, с кем нам ещё воевать.

— Вот столкнётесь вы с Алармом в чаще леса с очередным чудищем, тогда посмотрим, кто боевой и кто мирный, — сурово ответил Рохан. Аларм улыбнулся в сторону голоса Энни, надеясь, что девочка увидит его ободряющую улыбку. — Всё, тренируйтесь дальше сами, я пошёл искать мальчиков.

И Рохан ушёл. С недавнего времени он всерьёз занялся Реном и Греаном — раз уж Дарио сразу слинял. А двум братьям было интересно всё, и они с энтузиазмом готовы были учиться у любого, кто только согласился бы им что-нибудь показать. И хотя Рохан с Саларом в основном пропадали либо в мастерских, либо на стройке новых домов (все семьи решили поселиться неподалёку друг от друга), мастер всё равно ухитрялся выкраивать время.

После ухода Рохана тренировка сразу сошла на нет. Энни вместе с Кустаром собрала стрелы, все вчетвером (с Пеняром) они отнесли всё в арсенал Рохана, и дальше продолжилась уже абсолютно мирная и бездеятельная прогулка. Аларм жалел, что не может сейчас ездить верхом.

— А можно ли ездить верхом на единороге? — спросил он у Энни. Теперь у них фактически две лошади, но вдруг для Сильвии это окажется чем-то вроде оскорбления?

— Не знаю, — с сомнением отозвалась Энни. — Если б я могла с ней договориться. Я чувствую, когда ей что-то нравится или не нравится, когда она зовёт меня, когда ей грустно или весело, когда она верит мне или не верит. Но я ещё не пробовала забираться на неё верхом. Может, она и не будет против, но я пока не хочу экспериментировать.

— А как ты думаешь, она понимает твои слова?

— Не знаю насчёт слов, но жесты и интонации она точно понимает.

Они остановились.

— Ты сейчас к ней? — спросил Аларм.

Энни ответила не сразу.

— Да пожалуй, нет… Она сейчас далеко, и вроде бы ей там неплохо. Где-то нашла себе приятное местечко для прогулок.

— Ты так далеко её чувствуешь? — удивился Аларм.

— Угу, — задумчиво протянула Энни. — Если я думаю о ней, то чуть-чуть ощущаю… Конечно, чем ближе, тем лучше, но с каждым днём я как-то сильнее её слышу. Честно говоря, это не всегда удобно, но я пока не хочу прерывать эту связь, даже на время.

Они отправились на качели Энни, успев по дороге потерять Кустара с Пеняром — живые растения, как всегда, куда-то сгинули с излишней тактичностью. Энни, впрочем, уточнила, что в последнее время они очень подружились с Реном, а Рен, в свою очередь — с Эврикой. Так что мальчишка с котёнком, куст и пень теперь образовывали свою, всё крепнувшую с каждым днём, компанию, и вчетвером им было достаточно весело. Аларм подумал, что Кустар с Пеняром, похоже, взяли на себя труд опекать каждого нового юного жителя Жёлтого дворца. Раньше вертелись вокруг Энни, теперь с мальчишками бегают.

— О, слава Богу, тут пусто, — сказала Энни, когда они вышли на лужайку под окнами Виллины, где на ветке большого дерева висели качели.

— А что тут могло быть? — не понял Аларм.

— Да сюда вечно кто-нибудь прибегает. То Логон с Мериссой, то ребята.

Аларм поднял голову к окнам Виллины, хотя и не увидел их.

— Виллина этому только рада, — предвосхитила Энни его вопрос.

Они сели на качели вдвоём и принялись раскачиваться. До злополучного похода в Золотой лес они тоже так иногда делали, а сейчас Аларму было особенно радостно, потому что за последнее время он успел соскучиться по таким мирным прогулкам. Ещё бы сейчас проехаться верхом… Но верхом он наверняка свалится.

Энни серьёзно рассуждала о планах на будущее. О Логоне с Мериссой, об Инне, о новых домах поселенцев. Делилась идеями пригласить в Жёлтую страну жителей из Изумрудного города и других стран.

— Понимаешь, как получается, — объясняла она, — к нам сейчас из Пещеры и Подземной страны переселяются люди случайные, которые просто хотят тут жить. А чтобы основать поселение, которое почти сразу сможет существовать самостоятельно, нужен не кто попало, а люди отобранные. Ну это как экспедиция. Люди с определёнными знаниями, представители нужных профессий. У вас тут раньше очень удачно подобралась компания, я имею в виду Рохана, Твигла, Салара и Логона. Виллина их учила тоже целенаправленно. Но теперь людей больше. Конечно, переселенцев мы отбирать не можем, но можем пригласить кого-то специально, только уже не из рудокопов… Жалко, что у вас нет романа Жюля Верна «Таинственный остров».

— Зачем он нам?

— Да просто там ситуация интересная. Семь человек попали на необитаемый остров и за несколько лет сумели там наладить вполне цивилизованную жизнь. — Энни начала пересказывать сюжет, как она это делала часто, а Аларм слушал и думал совсем о другом.

В последние дни они с Энни столько раз оставались вдвоём. А ведь незадолго до Золотого леса в их отношениях начало появляться что-то такое… Странное, пожалуй, но оно было хорошим. А теперь странности были другие. Если раньше Энни всё время тянулась к нему, постоянно показывала свои чувства то прикосновениями, то объятиями, то даже целовала его в щёку, а теперь — ничего. Хотя, между прочим, сейчас поводов и причин для этого было даже больше, чем раньше. В конце концов, у него зрение нарушено, могла бы и больше нежности проявлять к раненому рыцарю, влюблённая принцесса. Или это он её чем-то оттолкнул? Напугал? Обычно Аларм пресекал в себе такие мысли — чем-то слащаво-сентиментальным от них веяло, — но поведение Энни всё же начинало его беспокоить. Она стала избегать его прикосновений, хотя уж о чём — о чём, а о каких-то романтических подтекстах Аларм думал меньше всего. Она вообще стала какая-то… отстранённая. Каждое робко высказанное пожелание или просьбу Аларма она спешила выполнить с полуслова, проявляла большое участие, терпение и самоотверженность, и чувствовалось, что ей это в радость, но… Аларм не мог понять, что изменилось.

Проклятье, почему он не видит её лица и выражения глаз. Почему он не видит её жестов, её выразительной мимики, она ведь никогда не умела сдерживать свои чувства — сразу всё можно было прочесть по её лицу. А теперь он слышит только голос. И ещё много времени пройдёт, прежде чем он сумеет разглядеть, как она хмурится, морщит нос, кривит рот, улыбается или жмурится, кусает губы или в задумчивости трёт ладонью лоб…

Девчонка. Вот никогда он не мог понять, что у девчонок на уме.

Энни пересказывала сюжет книги, а Аларм заинтересованно поддакивал и задавал уточняющие вопросы, на самом деле витая мыслями совсем в других мирах.

— Интересно, — кивнул он, когда Энни закончила. — Только я не совсем всё понял.

— Да вот, жаль, что тут нет этих книг, — с досадой откликнулась Энни. Аларм хмыкнул.

— Я всё равно сейчас ничего не прочту.

— Я бы тебе читала.

— Не сомневаюсь, — чуть насмешливо ответил Аларм. — Кстати, у меня идея. Когда у меня глаза исправятся, будем с тобой играть в жмурки по всему дворцу и парку. Тренировать твой слух.

— Надеюсь, ты меня стрелять вслепую не заставишь? — с подозрением спросила Энни. — Зачем это вообще надо, все эти военные тренировки? Я понимаю, ради интереса — одно дело, но Рохан делает всё так, как будто мне действительно в битве участвовать.

— Кто знает, что ждёт впереди, — пожал плечами Аларм, раскачивая качели. — Не удивлюсь, если за Золотой лес разразится целая война. Между нами и его населением.

— Тогда лучше оставить всё, как есть, — мрачно ответила Энни. Аларм даже удивился.

— Ты так просто отступишься? Ведь ты так хотела в этот лес.

— Я и сейчас хочу в лес. В эти руины, исследовать их, разгадать все тайны истории… Но воевать не хочу. Тем более ведь это не люди. Это животные, причём неразумные. Они ведь не понимают, что делают, они просто живут. Нападать на чужаков — это их естественное поведение, их инстинкты, они охотятся и спасают свою жизнь. Они ни в чём не виноваты, за что же их убивать?

Аларм не нашёл, что ответить. Энни была абсолютно права, но… Лес-то освободить надо. Сделать безопасным.

— А что ты предлагаешь?

Энни развела руками — задев при этом Аларма.

— Может, их можно выселить как-нибудь.

— В Подземное царство? — засмеялся Аларм. — Сделаем подарок Ланге, она будет безумно рада.

Энни звонко рассмеялась и быстро смолкла. Аларм снова пожалел, что не видит её лица. Протянул руку, проведя по её ладони, потом по локтю, к плечу, коснулся волос. Спросил совсем не то, что хотел бы:

— Кстати, а как Кустар с Пеняром смогли позвать Лангу в Золотом лесу?

Энни пожала плечами — Аларм ощутил это под своей рукой.

— Когда мы… когда этого зверя разнесло — он взорвался от того камня, что я бросила, — Кустар сообразил схватиться за моё волшебное зеркало. А ты же знаешь, что Элли умеет устанавливать мысленную связь. Формулу связи она настроила и на зеркале… Ай, не знаю, что там она налепила, она мне объясняла, я не очень поняла. В общем, Кустар смог связаться с Элли и показать ей через зеркало, что произошло. А она уже вызвала Лангу, потому что сама в Золотой лес переместиться не смогла. Ланга потом долго с ней ругалась из-за этого — ей-то не очень хотелось бросать все дела и мчаться спасать двух недотёп, сунувшихся куда не просили. Но она пришла — где-то через час после всего, — и перенесла нас в Жёлтый дворец, а там уже Элли и Виллина нас встретили.

Голос у Энни был недовольный. Ей не больше, чем Аларму, нравилось, что их вынуждены были спасать три волшебницы разом.

Из-за облаков выглянуло солнце, и Аларм это сразу почувствовал — глаза заболели от резкого света. Он поднялся с качелей, невольно потянув Энни за собой, и девочка поняла, быстро уведя его в тень деревьев. По прохладным сумрачным аллеям они пошли во дворец.

Да, двигаться практически вслепую — как будто в тёмной-тёмной комнате — было наказанием, но Аларм был рад, что сопровождает его именно Энни. И кстати же, хотелось отойти подальше от окон Виллины. Плохо то, что не видно — есть ли кто рядом или нет.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо — пожалуй, даже излишне заботливо, — поинтересовалась Энни по дороге. — Идём во дворец или ещё погуляем?

Аларм поморщился.

— Пойдём во дворец. — Пусть это и свидетельствует о его физической слабости, но сейчас хорохориться было бы не лучшим вариантом. Тем более Энни, пусть и девочка (а показывать слабости перед девочками унизительно), но свой человек, Аларма знает как облупленного. И — Аларм надеялся на это — знает, что он зря просить не будет, и когда надо, он всегда есть и будет сильным воином.

Энни повела его к входу во дворец самым коротким путём, но Аларм вскоре остановился.

— Что такое? — предупредительно спросила Энни.

Аларм покачал головой. Пока никто не видит… Если тут действительно никого нет. Может, спросить прямо?..

— Послушай, а где все? — как бы невзначай поинтересовался он. Энни после небольшой подозрительной паузы начала перечислять:

— Новенькие взрослые на стройке, наши старожилы по своим местам, мальчики с Роханом, Мерисса с Логоном, Инна на кухне… А что?

Аларм не ответил. Ему почему-то захотелось снова испытать то чувство, пришедшее в Золотом лесу, вечером в центре руин давно исчезнувшего дворца. Сейчас он не видел Энни, но слышал её и чувствовал. Может быть, не надо этого делать, но… всего один раз. Последний.

— Обними меня, — коротко попросил он у Энни. Очень коротко и едва слышно.

Секунду девочка стояла, наверное, в недоумении, а потом всё же осторожно положила руки ему на плечи — неуклюже и как-то неуверенно.

Аларм притянул её к себе крепче. Поднял руку к её голове, провёл по волосам. На лбу у Энни был серебряный обруч. Аларм задержал на нём пальцы, потом скользнул вниз, по щекам девочки, к подбородку. Она чуть дёрнулась назад, но он снова заставил её приблизиться.

— Что ты?.. — шепнула Энни в непонимании. Аларм закрыл глаза — всё равно разницы большой нет…

— Просто трудно тебя не видеть.

Снова обнял её, чуть наклонился и поцеловал в щёку. Коснулся лбом серебряного обруча. Зажмурил сильнее глаза — хотя всё равно перед взором темнота, — и скользнул по щеке Энни к её губам. Уже увереннее, чем в Золотом лесу. Уже дольше и крепче был этот поцелуй. Энни не сразу ответила, но обняла Аларма и прижалась к нему как будто с каким-то отчаянием.

А потом вывернулась из его рук.

— Аларм, не надо.

Аларм молча открыл глаза, как будто бы если смотрел на неё.

— Я ведь виновата перед тобой. И вообще я эгоистка. Иногда я понимаю, что я вообще тебя недостойна, — тихо сказала Энни.

— Не говори глупостей. Ты ведь меня любишь, — спокойно отозвался Аларм.

— Но ты мне ничем не обязан, — каким-то срывающимся голосом ответила она.

Аларм улыбнулся.

— По-моему, самое глупое в человеческих отношениях — это решать, кто кого достоин и кто кому чем обязан. Почему нельзя просто жить?

Энни не ответила на вопрос. Постояла немного, а потом потянула его за руку.

— Пойдём.