Бессмертный (джен)

Перед глазами все плыло, а в ушах стоял звон. Я пытался разглядеть, что вообще происходило, но чувствовал лишь то, как меня куда-то несли.

Снова очнулся уже в Больничном крыле на койке, переодетый в пижаму, а медсестра, мадам Томпсон, что-то шептала себе под нос и водила волшебной палочкой надо мной.

— Очнулся наконец, — сухо произнесла женщина, а потом протянула мне склянку с зельем. — Пей.

— Что это?

— Ты думаешь, я тебя травить буду? Мальчишка… — она нахмурилась и пронзила меня таким тяжелым взглядом, что я с трудом сдержал желание уйти куда-нибудь подальше.

Я послушно выпил зелье, чувствуя, как приятное тепло начало разноситься по организму.

Двери с шумом распахнулись, и, повернув голову, я увидел запыхавшуюся Валери. Заметив медсестру, она замерла, сделала глубокий вдох, и уже спокойным шагом направилась в сторону моей койки. В руках она несла коробку с шоколадными котелками, которая очень скоро оказалась на тумбочке.

Мадам Томпсон скрылась в своем кабинете: теперь можно было спокойно поговорить.

— Ты как? Ты так далеко отлетел, мне даже показалось, что тебя кто-то заклинанием в полет отправил!

Валери во все глаза разглядывала меня.

— Прекрати на меня пялиться, — недовольно буркнул я, морщась из-за неприятного вкуса зелья. Будто испорченную овсянку проглотил. — Со мной все в порядке.

Откуда-то сбоку раздался чужой низкий голос:

— Можно потише?

Обернувшись, я заметил слизеринца, года на три старше меня: темноволосый, худощавый, но в его тоне слышался холод, заставляющий поежиться. Он сидел, опершись об изголовье кровати, и читал какую-то книгу.

— Язык проглотил, грязнокровка? Или радуешься возможности надеть что-то другое, не настолько ничтожное, как твоя тысячу раз перештопанная мантия?

Я недовольно сжал кулаки от ярости и готов был уже подняться, но Валери резко схватила меня за руку.

— Отстань от него, Нотт.

На что, как я теперь узнал, Нотт лишь фыркнул и вернулся к чтению, неприятно улыбаясь.

Мы вновь продолжили разговор, но уже немного потише.

— Как же я перепугалась, — Валери никак не могла спокойно усидеть на месте: то она вставала и начинала ходить вперед-назад у койки, то садилась обратно и начинала постоянно поправлять и так идеально лежащие волосы. — Ты с таким грохотом ударился головой, я думала, что у тебя после такого мозги вытекут.

Я не смог сдержать глупой улыбки.

— Ну спасибо, ходил бы без мозгов. Сомневаюсь, что такой недуг можно вылечить.

— Я тоже не уверена. Пообещай мне, что больше никогда не притронешься к неизвестным вещам!

Картинно закатив глаза, я повалился на кровать.

— Нет, лучше буду в таком состоянии еще валяться, — громко фыркнул. — Да я сам понял, как сглупил. Что-то так и тянуло вскрыть коробку…

— Может, на ней были какие-то чары, околдовывающие получателя, заставляя его точно прикоснуться к посылке. Папа рассказывал, что такие заклинания применяют браконьеры, заманивая единорогов к порталам. А порталы эти зачарованы на клетки. Мерзость.

— Хм, правда? — я задумчиво почесал подбородок. — Это же было кольцо?

— Ага, оно сразу рассыпалось в пыль, — пояснила Валери, потянувшись к коробке с шоколадными котелками, которые она сама мне и принесла.

— Время посещений закончено, юная леди, покиньте больничное крыло, — из-за ширмы показалось серьезное лицо мадам Томпсон, держащей в руках волшебную палочку, благодаря чему она выглядело довольно грозно.

— Ну ладно, Чарли, не скучай, — Валери виновато улыбнулась, мол, не я ухожу — меня заставили.

— С таким соседом не заскучаю, — пробурчал я, прикрывая глаза. — До завтра.

— Увидимся за завтраком!

Засыпал я долго, мучаясь от головной боли, но тревожить мадам Томпсон не хотелось: слишком большую неприязнь она вызывала. Да и сны последовали не самые приятные: мрачные, наполненные непонятными разговорами, смысла которых понять не удавалось, будто говорили на другом языке. Незнакомые улицы, люди и вещи. Я от кого-то бежал. Чувствовал резкую боль в области лица, когда незнакомец ударом кулака явно сломал мне нос.

Проснулся резко и сразу принялся оглядываться: я все так же находился в больничном крыле. В паре кроватей от меня спал Нотт. Было тихо.

Тихо выдохнул, пытаясь выровнять дыхание. Сердце билось так сильно, будто я только что обежал весь замок. В голову все лезли отрывки из сна. Они были странными: будто каждый был связан с другим, один продолжал другой. После сна остался какой-то неприятный осадок: я чувствовал нарастающее волнение.

Заснуть больше не удалось, хотя темнота, царящая в больничном крыле, отлично располагала для продолжения отдыха.

Но организм мой с этим утверждением был крайне не согласен.

Так и валялся до того, как пришла мадам Томпсон и объявила, что я уже могу уйти.

На завтраке сел рядом со старшекурсниками, которые не кидались ко мне с расспросами о самочувствии. Только Ричард посоветовал впредь быть осторожнее: я явно кому-то не сильно нравился. Узнать, от кого пришла посылка, так и не удалось.

Поковырявшись в тарелке и так толком ничего не съев, вернулся в гостиную вместе с Эриком и Блантом, чтобы забрать эссе Гарольда, о котором тот благополучно забыл, а потом отправиться с ними на занятия. Никто еще не отменял наших совместных прогулок от класса до класса.

Медленно стал возвращаться к обычному расписанию. Из-за одного дня пришлось нагонять однокурсников по ВВДР и Чарам, да и за пропуск профессор Куин задала дополнительное эссе. Я не стал перед ней оправдываться, ведь пропустил я ее занятие не из-за того, что очень хотелось. Но та наверняка все сама видела в Большом зале, так что… Объяснять что-либо смысла не было.

Наконец прошло занятие по Основам Защитных Заклинаний. Профессором оказался тот самый волшебник, который сопровождал нас до Хогвартса первого сентября. Выглядел он неважно, хотя уверенности явно не растерял — даже наоборот. Несмотря на слишком истощенный вид, профессор Гастингс сразу начал занятие с оглашения правил.

— Хоть краем глаза замечу, что кто-то поднял палочку, когда я не дал на это команды — вылетите из класса до конца седьмого курса. Я ясно выразился?

Гастингс неторопливо разгуливал меж рядов парт, спокойным, но твердым голосом рассказывая об актуальности предмета и важности его не только в дуэльном искусстве, но и в повседневной жизни. Руки он держал за спиной и глядел вперед, особо не выказывая никакого вниманию классу. Но каждый понимал, что профессор не шутил насчет нарушения порядка. И он наблюдал за каждым. Все внимательно слушали. Некоторые даже записывали.

— Он немного пугает, — отметила Джуди Хант после занятия, когда мы собрались под дверями ВВДР.

— Хороший преподаватель, — кивнула ее подруга Роуз Миллер.

Мысленно я был согласен с обеими однокурсницами. Хотя я бы сказал, что Гастингс не пугал, скорее, умел держать ситуацию под контролем и отличался показной небрежностью, хотя явно был тем еще педантом.

Эрик постоянно ходил за мной хвостом и спрашивал, как я себя чувствую. К вечеру мне это уже порядком надоело, и я скрылся от него в библиотеке, до ночи засев за книжками. Не мог отказать себе в желании немного поглазеть на Запретную секцию, но надолго там не задерживался. Все-таки нужно было выполнить домашнее задание. В девять пришлось записать на свое имя немного литературы и продолжить учебу уже в гостиной факультета. В полдесятого начинался комендантский час.

Не знаю, во сколько я уснул, но проснулся в итоге полулежа на столе в гостиной. Сны опять решили меня доконать: очередные яркие отрывки с непонятными восклицаниями и диалогами, заставляющие все внутри переворачиваться. Почему — понятия не имею.

Проснулся я в дурном настроении, так еще и обнаружил, что пролил чернила на ранее дописанное эссе по рунам.

— Черт побери…

Так как колдовать нас еще толком и не учили, просить помощи в такую рань было не у кого (да и не особо хотелось), пришлось переписывать все заново. Закончил я как раз к семи, когда редкие студенты начали потихоньку спускаться в гостиную.

— Рано ты, Чарли, — поприветствовала меня Аланна Смит, усаживаясь на свободный стул. Она с интересом начала вчитываться в мое только что дописанное эссе, а затем пальцем указала куда-то в середину свитка. — Вот тут, смотри. Ты неправильно указал значение этого символа.

Нахмурившись, принялся читать.

— Но в книге написано именно так, — возразил. Не мог я допустить ошибку.

— Ох, ты, наверное, с нового издания переписывал, да? — с сочувствием произнесла девушка, а затем похлопала меня по плечу. — Куин вам наверняка говорила, что нужно придерживаться более старой литературы.

Потянувшись за учебником, открыл первую страницу и взглянул на дату издания. Вот те на… Заучился. В третий раз страдать над этим эссе.

— Если хочешь, я могу…

— Нет, — твердо произнес я. — Я сам, спасибо, Аланна.

Она лишь пожала плечами и поднялась с места.

— Мое дело предложить.

И ушла. Только слепой не заметил бы, что третьекурсница явно обиделась, но сейчас мне было явно не до нее и ее глупых заскоков. Я ей не грубил, так что ни в чем не виноват.

А о завтраке можно и забыть… Как же я был голоден!

Около часа потратил на третий вариант моей работы, впопыхах запихал все в мою видавшую лучшие дни сумку, и рванул на Трансфигурацию. Не знаю, как я вообще успел: воспользовался не той лестницей, и в итоге оказался к входу в подземелья, чудом не налетев на компанию слизеринцев-старшекурсников. Им на глаза лучше не попадаться лишний раз, я это уже давно усвоил.

Моя спасительница Валери, заметив, что на завтраке я так и не появился, прихватила пару сэндвичей, которые вручила мне прямо у двери в класс.

— Спасибо, ты спасла меня от голодной смерти, — пошутил я, откусывая большой кусок хлеба. Вкуснятина.

— У тебя явно проблемы с организацией личного времени, — поучительно произнесла Валери, когда мы уселись за парту.

Я хмыкнул. Не вечно опаздывающей Валери мне об этом рассказывать. Но я промолчал, будучи благодарным за еду. Каюсь, я бы даже не заметил, если бы она пропустила завтрак. Плохой из меня друг.

На Трансфигурации продолжили мучить иголки, теперь возвращая их обратно в спички. Это дело шло у меня туго, я изрядно попотел, но к концу занятия у моей иглы лишь исчезло ушко на конце. При виде моей работы Дамблдор лишь покачал головой.

— Больше практики, мистер Вуд.

Он посмотрел на меня так сердобольно, что я чудом подавил желание скривить лицо.

После занятия день стал еще лучше: ремень сумки порвался, и теперь нести ее было не за что. Пришлось взять в руки.

Гневно ругаясь себе под нос, мы вместе с Эриком и Гарольдом направились в гостиную, желая немного передохнуть. У нас как раз имелись свободные полчаса.

Именно тогда моя удача решила меня вновь удивить. Мы шли по четвертому этажу, решив сократить дорогу.

— Как ты вообще на Рэйвенкло попал, а, Шляпа смилостивилась? — чудом не улетев из-за сильного толчка сзади, я выронил из рук сумку и покачнулся, хватаясь за стену.

Резко обернулся и выхватил палочку, замечая компанию слизеринцев. Мои товарищи последовали моему примеру.

— Даже падкий на сирых и убогих Дамблдор понял, что ты ни на что не способен, — самодовольная улыбка на лице Блэка вызывала лишь омерзение. Я со злостью сжал зубы и посильнее взялся за волшебную палочку в руке, хотя и знал, что она была бесполезна.

— Проваливайте отсюда, — холодно бросил Блант, внимательным взглядом окидывая слизеринцев. Их было четверо, а нас трое. — Не то испробую на тебе наше фамильное проклятье, хочешь?

— Ты думаешь, каждый из нас не сможет проклясть тебя в ответ? Из вас колдовать то только ты и сможешь, да может Беккер удивит, но я сомневаюсь…

Не знаю, откуда это вообще пришло мне в голову, но даже не дослушав, что собирался добавить Хиггс — подпевала Блэка, я рванул вперед, совсем забыв о палочке, и пнул Стреттона, стоявшего ближе ко мне, в колено. Тот болезненно вскрикнул и повалился на пол, хватаясь за больную ногу. Эрик и Блант тоже среагировали: Эрик повалил Блэка, а Блант умудрился выбить пару зубов Хиггсу. Четвертый слизеринец, фамилии которого я не слышал, лишь стоял и с круглыми глазами наблюдал за происходящим.

Блэк умудрился извернуться и наградить каким-то заклинанием попавшего под руку Эрика фурункулами, которые не прекращали появляться на его лице.

— Ох, Мерлин! — издалека к нам двигалась грузная фигура Слизнорта. — От вас я такого не ожидал, Блэк!

— Профессор, Вуд напал на меня, — возразил Стреттон, поднявшись, и с силой пихнул меня в сторону, поправляя мантию. Он чудом держал равновесие. Видимо, ударил я его неплохо.

— Мистер Вуд? — Слизнорт недовольно посмотрел на меня. — Это правда? Мистер Беккер, Блант?

Я с вызовом взглянул в глаза декана Слизерина.

— Так и есть, — спокойно ответил я. — Прямо после того, как меня неоднократно оскорбили, я так и поступил.

Слизнорт явно рассердился.

— По десять баллов с Рэйвенкло с каждого. И вам, мистер Вуд, отработка за то, что затеяли эту драку. Для уточнения подробностей подойдите к своему декану, — и после паузы он добавил. — Я обязательно узнаю у профессора Гастингса, подходили ли вы к нему. Мистер Беккер, мистер Блант — вам предупреждение. Мистер Беккер, возьмите эту мазь — сведет все последствия заклинания.

Я в удивлении приподнял брови, а потом переглянулся с Эриком и Блантом. У тех на лице застыло то же самое ошалелое выражение.

За эту неделю мы еще ни разу не видели декана. Старшекурсники говорили, что он не любил, когда его тревожили, поэтому по всем вопросам обращались к старостам. Совсем редко дело доходило до декана.

Как обрадуется Гастингс, когда я потревожу его из-за отработки. Класс.

Будучи не в самом лучшем расположении духа, мы пошли в гостиную. Прежде я подхватил свою сумку. Нужно будет решить вопрос с ремнем, а то таскать сумку в руках просто идиотизм.

До гостиной мы не перебросились и парой фраз. Но зато по пути в Большой зал…

— Здорово ты ему зубы выбил! — внезапно произнес Эрик, до этого понуро глядевший себе под ноги.

— Удар в колено был отличным, — хмыкнул Блант.

— Да и как ты его повалил — тот даже не успел сообразить, — не остался в стороне и я, криво улыбаясь.

— Отлично мы им наподдали! — подытожил Эрик.

Все были согласны. Чистокровные снобы со Слизерина в этот раз свое получили. И какое-то мрачное наслаждение захлестнуло меня. Было приятно дать отпор.

Мы уселись рядом со старшекурсниками. Я как раз потянулся за графином с тыквенным соком, когда буквально замер.

— Pizdez kakoy-to, a ne den', — раздалось откуда-то сбоку.

Я резко повернул голову и уставился на высокого поджарого старшекурсника, прошедшего мимо стола Рэйвенкло и усевшегося за стол Слизерина вместе с брюнетом, который давно мне не давал покоя. Но сейчас брюнет не был тем, кто привлек мое внимание.

— Лили, — обратился я. — Кто это?

— А? — что-то бурно обсуждая с Ребеккой Сансет, она не сразу обратила на меня внимание. — Что, Чарли?

— Кто это? — я кивком указал на слизеринца.

— Это? Антонин Долохов, недавно перевелся, — неожиданно она нахмурилась и потянулась ко мне, прикладывая ладонь ко лбу. Я невольно отстранился, отмахиваясь от нее. — Ты какой-то бледный. Точно все в порядке?

— Ага, — бездумно пробормотал я, немигающим взглядом глазея на старшекурсника.

Я не знаю, на каком языке говорил этот Долохов. Я не мог воспроизвести фразу: ни повторить, ни даже написать, но я понял, что он сказал.

Что, черт побери, происходит?

Редактировать часть