Деньги правят миром (джен)

В одной из комнат гриффиндорской башни состоялся интересный разговор.

— И где вы с Люпином все время шляетесь? — спросил высокий растрепанный парень в аккуратных очках у развалившегося на своей кровати плотненького парнишки с задумчивым лицом.

— С каких пор тебе это стало интересно, Поттер?

— С таких, когда какая-то зараза дала нам оборотное с частицей Снейпа. Это был ты?

— Почему ты так решил? — недоумение на лице Петтигрю выглядело совершенно искренним.

— Ха! — встрял кудрявый красавчик, покачиваясь на стуле. — А кто еще у нас интересные зелья варит?

— Тебе все факультеты уже отчитались? И старшекурсники? Реально? — насмешливо спросил его Пит.

— Скажешь, есть кто-то еще?

— Не скажу, но только потому, что не искал. Пустых классов и укромных закутков в замке немерено. Народу тоже прилично. Да и одному всяко не провернуть такое. Делай выводы, сам же не дурак.

— Куда опять мою мантию дели? — встрял Поттер, вызвав у лучшего друга легкое подергивание глаза.

— Какую? Вон висит! — рявкнул тот. — Задолбал своей мантией!

— Не эту, невидимку куда дели? — обратился хозяин артефакта к соседям по комнате.

Люпин тяжко вздохнул и одарил Блэка сочувственным взглядом.

— Что-о-о? Может, мы еще и твою шапку-невредимку потырили?

— Чего-о? — протянул Поттер. — Какую шапку? А ну, рассказывай!

И Петр, усмехаясь про себя, начал описывать мотоциклетный шлем… Его слушали, едва не затаив дыхание. Ну да, детки от реального мира далеки. Даже его подопечные. Как-то это придется исправлять.

И когда недоумевающие подростки попытались понять, действительно ли такая штука существует и для чего она нужна, рассказал им про маггловские мотогонки. Поттер никак не прореагировал, а вот глаза Блэка начали поблескивать интересом. Да и Люпин…

«Сводить их, что ли? — подумал Петр. — Глядишь, Блэк увлечется да от Поттера немного отлипнет. Выяснить, где и когда — не проблема: спрошу у всегда все знающих пацанов-разносчиков газет, может, даже еще остался кто из своих». Он мысленно сделал себе зарубку на будущее.

Странно было себя чувствовать совсем почти отрезанным от мира. Что там происходит? Развивается ли это будущее точно так, как в его прошлой жизни? Определить это он мог теперь только по редким вылазкам в Гринготтс и отношению к нему гоблинов, да по таким же редким посещениям дедушки с бабушкой, где можно было почитать газеты. Пока все говорило о том, что его «предвидения» сбываются. Но всегда ли так будет? Ведь историю, пусть в совсем небольшом сообществе, он уже изменил.

Он надеялся на Джейка, оборотня, но у мальчишки после фиаско с воровством в маггловском мире резко пропал к тому интерес. И письма писать он терпеть не мог, максимум записки, если случилось что-то важное. Да, несколько раз они помогли друг дружке, но это же не причина заставлять его работать на себя. У маленького оборотня была своя весьма бурная жизнь, хорошо хоть, наконец он занялся достаточно безопасным делом. Да и что взять-то с шебутного подростка?

Его мысли нарушила новая волна возмущения от соседей по комнате. И что им неймется? Хотя он понимал, конечно… но разбираться было так лень. Ему более чем хватало своей компании.

Поттера и Блэка было довольно легко отвлечь и свернуть с мысли, но, как правило, Джеймс всегда к ней возвращался. А потому в конце концов Петтигрю надоело слушать его измышления, и он преспокойно поклялся, что не участвовал в том шикарном розыгрыше, вообще о нем «ни сном, ни духом», люто завидует тем, кто смог такое придумать и, главное, реализовать. Присутствующий при этом второй помощник «Таинственного Зельевара» молча смотрел на происходящее непередаваемо честными глазами…

— Да, у этих есть стиль, — мечтательно вздохнул Блэк. — Этот розыгрыш будут долго помнить, даже когда мы школу закончим. Такое вряд ли можно переплюнуть.

Поттер крепко сжал кулаки.

— Я хочу разыскать эту компанию!

— Зачем? — поинтересовался Пит.

— Как зачем? Сколько можно всего сделать…

А затем последовало, сколько и каких зелий он бы насовал в еду Снейпу.

Фыркнул даже… Блэк.

— Зуб даю, эта компания с тобой даже разговаривать не станет, — отрезал Питер.

— Это еще почему?

— Мелко плаваешь, Поттер. Целый стол Хагридов… Ты понимаешь? Весь факультет! Пусть всего на пару минут, но это действительно круто. А у тебя один Снейп подпрыгивает над хлопушками, скоро сам смеяться начнет, если не уже.

Джеймс Поттер сузил глаза:

— Тогда придумай что-то посильнее. Мне тоже надоело, но… запас остался, куда его?

— Зачем его тратить, пусть себе лежит. Ждет своего часа. Вот какого драного пикси ты сыплешь каждый день?

— Девчонки визжат прикольно.

— Уже почти не визжат. Привыкли.

— Уговорили, пусть лежит, — Джеймс перескочил на другую мысль. — Найдете мне этих зельеваров — озолочу!

— Сколько? — деловито поинтересовался Пит.

— Сто галлеонов!

Люпин присвистнул, но Питер равнодушно пожал плечами. А потому Поттер и Блэк начали обрабатывать на предмет поисков именно оборотня. Улещивали, хвалили его чутье, обещали какие-то книги, даже какой-то семейный артефакт и мантию-невидимку дать поносить… В конце концов попытались даже пойти на шантаж, на что тот спокойно ответил:

— Директор сам передал моему отцу приглашение для меня в Хогвартс. Думаешь, попечители не в курсе? Очень сомневаюсь. Я вообще — эксперимент директора, — задрал нос волчок.

— Это как? — опешил Блэк.

— Сходи и спроси. Дамблдору виднее, но ты же не думаешь, что он мне отчитывается?

— Это он тебя каждый месяц куда-то уводит?

— Конечно.

— Изучает?

— Нет, пирожными кормит, блин!

Петр едва сдержался, чтобы не заржать. Надо же, где пацан применил его гипотезу! Будто так и надо.

Поттер разочарованно вздохнул, но Ремус слегка похлопал его по плечу:

— Да ладно тебе, я и так повынюхиваю, что смогу. Самому интересно!

— Если сведешь меня с ним — двести галлеонов, слово! — заулыбался Джеймс.

— Слово.

Легкий всплеск магии, холодным ветерком закрутивший обоих, показал, что договор зафиксирован.

* * *

— Зачем ты это сделал? — нахмурился Петр, когда они остались наедине. — Тебе приключений мало?

— А что, проблема, что ли, его с Локонсом познакомить? — удивился Ремус. — А если с нашими, то… я бы посмотрел на его физиономию!

— Не смей.

— Да я и не думал даже! Клятва ведь не допустит, правда? А ты понял, как хорошо, что тебя в известность не поставили?

— Это была твоя идея?!

— Наша со Снейпом. Кстати, я тут знаешь, о чем подумал? Если аниформу выбирать, надо, чтобы кто-то из наших летал, кто-то плавал хорошо, кто-то был маленьким и незаметным. Вообще полезно быть незаметным… Мне вот поздно уже.

— А кем бы ты хотел быть, если не волком? Если не секрет, конечно…

На лице Люпина расплылась мечтательная улыбка, и он прикрыл глаза.

— Дроздом. Певчим.

У Петра отпала челюсть. А приятель продолжал:

— Летать… Это же вообще… Здорово. А поют они как! Не слышал?

— Как-то не доводилось.

Петр смотрел на друга-подопечного, словно первый раз видел. Мальчишка. Мечтатель. Расчетливый интриган. Оказывается, еще и любитель певчих птичек… За-ши-бись.

А тот начал что-то присвистывать, прищелкивать… И вскоре Петр с удивлением отметил, что, кажется, слыхал он такое, в парке… Когда они с Иришей первый раз гуляли вдвоем. Вот бы ей тоже светила другая жизнь, как ему… И тут же содрогнулся: а что, если она попадет, например, в Беллатрису, да еще когда та будет в Азкабане? А если вообще в какого-нибудь мужика?

Нет, если хоть какая-то справедливость есть, то ее другая жизнь должна быть… просто хорошей. Спокойной и счастливой. Он поморгал глазами, чтобы сбить лишнюю влагу. Насчет справедливости жизни он уже давно не обольщался. И не стоит впадать обратно в детство.

— Похоже свистишь.

— Ты же говорил, что не слышал?

— Слышал, но не знал. Как-то мне было без разницы — поют птички, ну и пусть себе поют, — пожал он плечами и отвернулся к окну.

— Плохие воспоминания?

— Не лезь, прошу.

Люпин затих и больше не свистел.

* * *

Предаваться воспоминаниям, которые Ремус так неожиданно разбудил, было некогда. Чтобы переключить собственные эмоции, вылезшие так некстати, Петр про себя обозвал Ремуса дроздонутым волчарой. Вроде полегчало. Вот-вот в Выручайку должны были прийти те, вместе с кем они будут «дорабатывать» Локонса: тому предстояло поставить еще пятерку заклинаний, и можно было выпускать…

Хотя добывание денег из золотого мальчика Поттера можно оставить. Но Люпин-то… если и дальше будет так развиваться, то… ох, что может вырасти. Мда. Петр достал флакон с оборотным и, немного поморщившись, опрокинул его в себя.

* * *

Гилдерой оказался учеником просто идеальным. Или это мотивация так сработала? Он за несколько дней освоил технику приготовления продвинутого оборотного так, что мог готовить его чуть ли не с закрытыми глазами. Чутья зельевара у него не было… пока, но руки работали, как надо.

Снейп долго удивлялся, откуда такой навык у признанного белоручки, пока тот не разболтал свой секрет: с детства он, оказывается, обожал что-нибудь лепить (даже сам жевал для этого бумагу, если не мог добраться до любимой глины), а потом и просто складывать разные фигурки научился. То есть, можно сказать, сам изобрел оригами…

— Потрясающая моторика! — не выдержал как-то Северус. — Гилдерой, какого бундимуна ты все это время фигней страдал? Давно бы мог стать лучшим учеником что на чарах, что на зельеварении!

— Ты думаешь? Но… Мне говорили, что это очень трудно… Мама с трудом сдала СОВы… И она страшно волновалась, как я тут буду.

— Поэтому ты решил даже не пробовать? Движения палочки у тебя отлично получаются, пространственное воображение едва ли не лучше, чем у нас… Ты что, просто не старался? — Лили не выдержала, и в речи Локонса-три прорезались явные девчачьи нотки.

В ответ исходный экземпляр златокудрого чуда только покраснел и пожал плечами.

— А… я еще смогу с вами?.. Пусть вы даже останетесь под оборотным, только… Может, мы все вместе признаемся? Это же придумал… не я?..

— Ты хочешь поделиться своей славой?!

Локонс замялся. Поразились все, но высказался только Питер. Надо было как-то изменить ситуацию, и побыстрее. Ему уже становилось жаль этого парня — такого одинокого. Вот-вот всех остальных накроет, и тогда будет уже поздно.

— Герой должен быть один, — процитировал Петр название еще не изданной и даже не написанной в этом мире книги. — Посмотри, кто тебя надоумил изменить режим помешивания?

Он сделал знак, и Эванс под обороткой Локонса помахала рукой.

— Кто это?

— Ну… я.

— Кто сварил первое зелье?

— Получается, я? И все, кто тут есть, это все тоже я?

— Ты можешь назвать кого-то другого?

— Не могу. Но ведь…

— Запомни: все настоящие ответы и все открытия — в тебе! Все, пора!

* * *

— Может, дать ему блокнот с протеевыми?

— Зачем?

— Чтобы с нами мог связаться, если что…

— Ему так будет легче.

— А нам — дополнительная информация о занятиях. Вот наверняка его Флитвик возьмет!

— Слизнорт успеет первым.

— На что поспорим?

«Все-таки накрыло», — понял Петр. Что ж, теперь он еще и за этого охламона в ответе… Хотя, может, пора кого-то еще привлекать к руководству? Люпина, например. Отменная кандидатура.

Со Снейпом он бы поговорил, но тот был слишком сам по себе: будущий ученый, исследователь, не склонный к управлению никаким боком. Разве что Эванс, но ту проще к девочкам приставить, парни слушать вряд ли будут, да и… Трелони, пожалуй, лучше. Активнее. Решено, пусть Люпин курирует Локонса, будет ему и тренировка, и испытание ответственности.

В результате во время последнего вечера в Выручайке довольный Локонс, давший наконец все необходимые клятвы и даже один Непреложный обет, запихивал в карман мантии драгоценный блокнот, поклявшись, что любую новую информацию о чарах и зельях будет писать туда.

Мальчишке действительно стало легче: теперь он знал, что может обратиться с вопросом, да и помощи попросить. Но беречь эту вещь стоило, как зеницу ока! И никому не показывать, иначе все его труды пропадут даром. Чего-чего, а этого он точно не хотел.

— Тут с тобой еще пара парней познакомиться хочет, ты как?

— Зачем?

— Хотят узнать все первыми.

— Для всякой фигни.

— Я дам им автограф! — расплылся в белоснежной улыбке златокудрый ангелочек.

— Молодчина! — потрепал его по плечу Люпин, точнее, Локонс-четыре. — И больше ничего не давай.

— Ясное дело. С вами я бы еще, наверное, поделился… А посторонние тут при чем? Им оборотки захочется?

— Думаю, им захочется собственного зельевара.

Гилдерой засмеялся. Собственным зельеваром… Вот еще! Он не какой-то там магглокровка! Воображение уже рисовало ему собственную шикарную лабораторию (после того, как все станет известно, родители наверняка раскошелятся). А остальные аристократы пусть в очередь к нему стоят! Напрягаться ради такой картины… почему бы и нет? Он готов.

Бедняга еще даже не представлял, на что подписался…

* * *

В столовой — месте, где всегда собирались пофакультетно, вдруг всё перемешалось. Точнее, все. Обычно отстраненные когтевранцы и надменные слизеринцы прислушивались к разговорам и — о чудеса, даже неоднократно встревали в них.

— Вы слышали? Это все Локонс!

— Невероятно, чтобы этот фанфарон…

— Его проверял сам Слизнорт!

— Сам директор его проверял!

— Он сварил оборотное и как-то хитро усовершенствовал рецепт!

— Наверное, нашел какие-то старые книги…

— Говорят, это был пергамент с рецептом, созданным сто лет назад каким-то учеником!

— И ничего не учеником, а вовсе профессором зелий, просто он его потерял.

— Нет, тот ученик его выкрал!

— Ничего вы не знаете, это вообще из записок Слизерина!

— Может, Локонс их выкрал?

— А это на него больше похоже.

— У кого?..

— А вот кто добавил это в еду или питье?

— Это уже настоящая диверсия.

— У кого защитные амулеты есть? Не хочу, чтобы мне снова что-то подлили… Вдруг это будет что…

— Да, теперь придется носить, блин, эти кольца так мешаются!

— Закажи кулон…

— Где?!

— Директор же вчера сказал, что защитил все столы!

— Это когда?

— На завтраке… а-а-а, ты же проспала…

— Директор, говорите?.. Кхм.

— Думаете?

Слухи множились и ширились, но Гилдерой Локонс, доказавший всем, что кое-что может, ходил королем. Правда, маршрут у героя был незатейлив: своя комната — столовая — уроки — библиотека — дополнительные занятия по зельям и чарам, и так по кругу. Даже в гостиной он спокойно посидеть не мог, и вовсе не потому, что к нему кто-то начинал приставать: когтевранцы наконец признали в нем своего и совершенно успокоились. Донимать парня? Зачем? Да, он молодец, но у нас и свои мысли есть. И свои дела.

Нет, Локонс просто присесть не успевал: факультатив у Слизнорта, дополнительные занятия с Флитвиком… Строчить это в блокнот и потом получать прелюбопытные советы… и пересказывать их профессорам, которые не скупились на похвалу. Это было здорово и потрясающе интересно, но невероятно энергозатратно и выматывало так, что гордиться собой не оставалось ни времени, ни сил.

Люпин, держа руку на пульсе с помощью Трелони, даже позволил себе обратить внимание уважаемого полугоблина на то, что его студент за какую-то неделю уже осунулся и приобрел приличные тени под глазами.

— Может, не стоит так нажимать на мальчика, Гораций? — спросил наконец коллегу декан Когтеврана. — Его сосед едва разбудил сегодня беднягу. Кажется, нагрузка для него слишком велика, не находите?

— Что вы предлагаете?

— Оставить по одному факультативу в неделю, все-таки он еще только первокурсник.

Так бедный герой получил передышку… И когда в нее попытался вклиниться Джеймс Поттер, то был послан так далеко и надолго, как только мог изобразить известными ему словами приличный мальчик Гилдерой.

* * *

— Что я узнала! — Трелони ворвалась в Выручайку маленьким ураганчиком.

Петр вздохнул. Он ясно чувствовал, что перестает справляться с энергией этих детей. Нет, надо срочно договариваться с Флитвиком, сдавать всех на милость Бабблинг, да хоть в квиддич играть засунуть кое-кого… самого активного. Не вызывал вопросов только Снейп, но и тот был весьма подвержен влиянию подруги. А уж что придет в ее рыжую голову… Ну и что там у них?

Оказалось, Сивилла узнала у Серой Дамы про Выручайку как про комнату, где можно прятать вещи. И теперь все дружно жаждали посмотреть, как оно. Отложить эксперимент? Так ему и дали… Все подопечные разом подскочили и направились в коридор.

— Вот, надо пройти тут, думая о месте, где вы хотите спрятать что-то важное.

Толкая внешне привычную дверь, Петр уже ни о чем не думал. Ему оставалось только плыть по течению, стараясь вовремя огибать препятствия.

Представшее перед ними помещение было странным. Комната вовсе не была такой огромной, как в кино, и никакого склада книг собой не представляла… Никаких высоченных потолков, зато куча разной мебели: столы, шкафы, тумбочки, сундуки, сундучки, шкатулки, коробочки… Много пыли. Значит, домовики тут не прибираются.

— Осторожно! — прикрикнул он на Снейпа с Мальсибером, вознамерившихся приоткрыть какую-то красивую резную дверцу.

— Да мы уже сняли защиту.

— Уверены?

— Давай, проверь.

— И правда, молодцы.

Оба парня с одинаковым фырканьем схватили по книжке и уткнулись в текст.

Кто там думал, что тут огромный склад чего-то полезного? Скажите, какому идиоту понадобилось прятать бюст какого-то волшебника? Они нашли старые тетрадки, несколько потрепанных сумок с какой-то трухой и старые учебники... Горы старых учебников. И все.

Правильно, все действительно нужные и полезные вещи, которые они прятали, юные маги забирали с собой, когда выпускались из школы. Забывали немногое. Оставляли неважное. Да и, видимо, не так много их было — тех, кто нашел комнату.

Но все-таки на «Акцио, все записи по анимагии» к ним прилетело несколько пергаментов и какой-то здоровенный свиток… Его бережно развернули и ахнули: это было что-то вроде дневника студента, занимавшегося высшей трансфигурацией. Скорее всего, старшекурсника — некоторые сокращения расшифровать они не смогли.

— А ты говорил… Не-е, тут есть полезное!

— Джеминио!.. Фините.

Все тут же уткнулись в записи. Кто-то молча читал, Эванс и Люпин тихо переговаривались между собой.

Петр кивнул, но что-то царапало внутри. Подумалось, что вряд ли хозяин свитка оставил его тут по доброй воле… А если оставил, то определенно преследовал какую-то цель. Какую? Скрыть свои опыты ото всех? Или?.. Он внимательно рассматривал записи, да и не только их. Пергамент не был старым. Имени ученика на нем не было. Да, если человек писал для себя, это понятно. Но сами записи… слишком они походили на инструкции для кого-то, кто, скажем так, не был в теме.

* * *

В кабинете начальника одного из самых секретных подразделений в доме с видом на знаменитый Темз-Хаус ярко засветилось… перо феникса.

— Наконец-то, — прошептал невысокий крепкий мужчина приятной, но самой незаметной наружности, этакий «типичный англичанин среднего класса».

Только главы разведок (внешней и внутренней) знали его настоящее лицо. А настоящее имя — никто.

«Оливер Грин» — представлялся он последние лет пятьдесят и сам уже к этому привык.

— Анима, ты поможешь мне посмотреть? — обратился он куда-то вверх, и на плечо к нему спланировал феникс.

— Выручай-комната, кто в ней сейчас?

Феникс мгновенно исчез.