Кавалер третьего сорта (джен)

в которой Гилдерой Локхарт, будучи при исполнении, зарабатывает фонарь под глазом

* * *

Первые дни сентября в Беркшире ещё бывают ясными и тёплыми. По ночам уже очень прохладно, но часам к десяти утра пиджак становится явно лишним — разумеется, если не поднимется ветерок.

По улице посёлка Мартинс Херон шёл человек. На вид ему было, пожалуй, лет тридцать — тридцать пять, волосы тронула седина, а на лице, если приглядеться, виднелись не только ранние морщины, но и ниточки шрамов. Что же касается пиджака, то свой серый потёртый пиджак, явно добытый на распродаже ношеных вещей, снимать он не собирался.

Звали этого человека… Пожалуй, лучше сказать по-другому. Его имя было Ремус Люпин. Звать-то его давненько никто не звал. Разве что отец, но тут история отдельная.

Почему Ремуса занесло именно сюда, в Мартинс Херон, он не знал. Две недели назад, в очередное полнолуние, он опять потерял работу, и теперь ему снова предстояло искать хоть какое-то место. Так почему бы и не здесь? Посёлок не лучше и не хуже других. От продуманного, целенаправленного поиска не было никакого толку уже почти четыре года. Не попробовать ли метод случайного тыка?

На тихой улочке было пусто, только навстречу катился, набирая скорость, солидный чёрный автомобиль. Ремус прошёл мимо очередного симпатичного домика с надписью «Сдаётся» и вздохнул: ему явно не по карману.

Впереди, у следующего дома, раздался злобный, визгливый лай, и какой-то ребёнок испуганно закричал:

— Лили! Лили!

Ремус дёрнулся, как от удара, и остановился. Из-за угла стрелой вылетела рыжая кошка и бросилась через дорогу… Прямо под колёса чёрной машины.

— Лили!!! — отчаянно завопил выскочивший вслед за ней маленький мальчик лет четырёх. Ремус выхватил палочку, но сделать ничего не успел. За мгновение до наезда кошка исчезла с мостовой — и, целая и невредимая, оказалась на руках у мальчика, где тут же принялась вопить, вырываться и царапаться.

— Колин! — входная дверь распахнулась, из дома выглянула невысокая миловидная женщина, вытирающая руки о фартук. — Что случилось? Ой, да отпусти свою зверюгу!

Колин и без того не смог удержать голосящую и дерущуюся кошку. Она вывернулась из его рук и бросилась в открытую дверь.

— Боже мой! Она опять тебя всего изодрала! — всплеснула руками женщина.

Из дома послышался отчаянный мяв. Стёкла с печальным звоном осыпались осколками, и через окно с испуганным криком: «Ма-ам! Ма‑а-ма‑а!» — вылетел на лужайку совсем мелкий карапуз. Ремус автоматически бросил заклинание, смягчающее удар, но летун, похоже, и сам бы справился: на землю он опустился очень плавно и осторожно.

— О господи! — вздохнула женщина. — Деннис! Да что с тобой опять?

— Ма-ам, кыса дейотса! — пожаловался младшенький, сидя на траве, и протянул руку с четырьмя кровоточащими царапинами.

— Ну конечно, конечно. А ты не тяни бедную за хвост, тогда и драться не будет! Ох, ни бинтов, ни стёкол с вами не напасёшься!

— Простите, пожалуйста, — подал голос Ремус. — Можно, я вам помогу?

Не услышав запрета, он взмахнул палочкой, накладывая на разодранные руки мальчишек простые исцеляющие чары. Убедившись, что всё в порядке, обернулся к выбитому окну.

— Репаро!

Женщина удивлённо посмотрела на чудесным образом вылеченных сыновей, на восстановленные на законном месте стёкла, и охнула:

— Да что ж это! Дети! Как это вы?

— Это не я! — замотал головой Колин. — Это дядя!

— Какой ещё дядя? — огляделась по сторонам женщина. — Не вижу никаких дядей!

— Да вот он! — Колин подошёл к Ремусу и ткнул пальцем ему в живот. — А как тебя зовут?

Ремус схватился за голову. Он же забыл отменить противомаггловскую маскировку! Конечно, бедная женщина его не видит и не слышит! А вот её дети — явно волшебники!

— Простите, мэм, — поклонился он женщине, сбросив магглоотталкивающие чары. — Я хотел вам немного помочь, и даже спрашивал разрешения, но забыл, что вы меня не замечаете.

Женщина прищурилась:

— Так это всё были ваши фокусы, мистер фокусник?

— Нет, не всё, — запротестовал Ремус. — Стекло я починил, и царапины тоже вылечил, но всё остальное ваши дети творили сами! И летали сами, и окно выносили сами, и кошек гоняли без моего участия!

— Эй, дядя! — снова ткнул его пальцем Колин. — Я спросил, как тебя зовут!

— Виноват, — улыбнулся Ремус. — Ремус Люпин, безработный волшебник, к вашим услугам.

— А я Колин! А это мой Деннис! А это моя мама! А там моя кошка Лили! А папа скоро придёт! А мы все Криви! А ты правда волшебник?

— Колин! — строго окликнула сына миссис Криви.

— Ну ладно, пока! Мы играть будем! — заявил мальчишка и побежал к брату. Из двери вылетел большой игрушечный бульдозер, и братья, рыча и фырча на манер дизель-моторов, принялись катать его по траве. Не каждый раз касаясь игрушки руками.

— И как же это понимать? — спросила у фонарного столба хозяйка дома.

Поколебавшись секунду, Ремус решил, что ему стоит ответить.

— Видите ли, миссис Криви, есть люди, которые способны творить волшебство. Их не очень много — в нашем королевстве, насколько я знаю, меньше десяти тысяч человек. Как правило, волшебники не пересекаются с обычными людьми, но иногда в семье простых людей — их ещё называют магглами — рождается волшебник. Это очень редкое событие, а если я правильно понял, у вас двое сыновей — маги. Вы ведь наверняка заметили странности, которые с ними происходят?

— Да уж, — согласилась миссис Криви. — То стёкла ни с того ни с сего вдребезги, то у Колина кошка по дому летает, то Деннис прыгает не хуже кенгуру, то вот игрушки гоняют… Однажды кто-то из них соседской собаки испугался, так она через забор перелетела…

— Это называется детской стихийной магией, — кивнул Ремус.

— Постойте, а почему это никто о волшебстве не слыхал?

— Потому что никто и не должен был слышать, — очень серьёзно сказал Ремус. — Есть такой закон — Международный Статут о Секретности. Из неволшебного мира о магии могут знать только ближайшие родственники волшебников. Ну и премьер-министр, разумеется, потому что Министерство Магии тоже входит в правительство. Вы имеете право быть в курсе, ваши дети — маги. Но очень вас прошу больше никому не рассказывать.

— Да кто нам поверит? — вздохнула миссис Криви.

Из-за поворота показался небольшой грузовичок.

— Муж едет, — сказала миссис Криви. — Надо подумать, что же нам делать с нашими маленькими чудотворцами, чтобы не взлететь в конце концов на воздух.

Малолетние чудотворцы уже забросили свою строительную технику и кидались мячиками. Когда и откуда они их взяли, Ремус не заметил. Но в дом точно никто из них не ходил.

Машина задним ходом въехала на площадку возле дома, рыкнул и смолк мотор. Водитель выпрыгнул из кабины, смерил взглядом потёртого незнакомца и вопросительно глянул на жену. Та ответила долгим внимательным взглядом: супруги явно понимали друг друга без слов. В магическом мире этим могли похвастаться только хорошие легилементы! Вот и считайте, если хотите, что магглам волшебство недоступно!

— Бернард Криви, молочник, — представился отец семейства.

— Ремус Люпин, волшебник, — ответил Ремус, пожимая протянутую руку. Мистер Криви бросил быстрый взгляд на жену, та едва заметно кивнула.

— Знаете, — хмыкнул мистер Криви, — не слишком-то вы смахиваете на бродячего фокусника. Погодите, погодите! — остановил он вздумавшего было запротестовать Ремуса. — Жена думает, что вам верить можно, а она у меня в людях не ошибается. Ну что, выкладывайте, с чем к нам явились? Чем простые деревенские британцы могут помочь колдуну?

Ремус вздохнул:

— Честно говоря, не знаю. Я случайно проходил мимо, и тут оказалось, что оба ваших сына — волшебники, причём не самые слабые…

* * *

Хорошенько себя рассмотрев, Гилдерой Локхарт пришёл к заключению, что серая форменная мантия инспектора службы коррекции памяти ему совсем не идёт. Совершенно не гармонирует с цветом его волос. А внешний вид волшебника, между прочим, отнюдь не самое последнее дело!

Пришлось провести перед зеркалом ещё полчасика, подбирая оттенок. (Тот факт, что данное зеркало висело в служебном туалете, к делу совершенно не относится.) Пожалуй, лучше всего смотрелся красный цвет, но Гилдерою категорически не хотелось выглядеть на дежурстве как обычный патрульный аврор. У него, в конце концов, работа намного более интеллектуальная, чем держать и не пущать! Наконец он остановился на мантии насыщенного сиреневого цвета.

— Локхарт! Где тебя дементоры носят? — рявкнули из диспетчерской. — Опять запор прихватил? Мартинс Херон в Беркшире! Несколько сильных стихийных выбросов подряд! Некоторые даже на настоящие, палочковые чары похожи! Ступай разберись, магглы могли заметить!

Гилдерой проигнорировал хамскую насмешку непосредственного начальства, поймал служебный портключ, ещё раз проверил, как выглядит сиреневая мантия, натянул на лицо победную улыбку и активировал портал. На первом самостоятельном вызове надо быть во всеоружии, даже, не побоимся этого слова, во всеобаянии!

Переместившись на место, Гилдерой мгновенно оценил обстановку. Тихая улица маленького посёлка, движения нет, прохожих не видно. У дома беседуют двое мужчин и женщина, на лужайке играют двое маленьких детей… Ага, кажется, эти самые дети и есть магглорождённые волшебники, у которых случились выбросы. Эге, да они продолжаются! Хитрые мальчишки только для вида руками размахивают, а мячиков-то и не касаются!

Так, а взрослые? Двое из них могут быть родителями, тогда им чистить память не обязательно. Но третий — точно посторонний. Причём посторонний — это, наверное, молочник, который приехал на грузовичке! Тогда ему надо внушить, что он только что приехал и ничего подозрительного не видел. А родителям — что они только что встретили молочника. А мальчишкам — что они только что захотели поиграть в мячик, причём руками, без чудес! А то не набегаешься по вызовам.

Гилдерой был очень доволен собой. Потратив на рассуждения не больше секунды, он успел полностью прокачать ситуацию, принять решение и сочинить минимальную непротиворечивую коррекцию, которая не приведёт ни к каким побочным эффектам. И ведь даже никого опрашивать не пришлось! Отлично сработано, инспектор Локхарт. Можно приступать к реализации!

Он вытащил палочку:

— Обливи…

В живот Гилдероя с треском врезался игрушечный бульдозер, по физиономии пребольно ударили два мячика, а палочка вырвалась из руки и плюхнулась на газон у ног того мужчины, который молочником не был. Сгибаясь от боли, Гилдерой успел разглядеть, что в руке у него была своя волшебная палочка. «Неужели нарушитель?» — подумал он, но вызвать подмогу не успел: потерял сознание.