Кавалер третьего сорта (джен)

в которой Гилдерой Локхарт ведёт активную переписку

* * *

За окном совсем стемнело, и Люциус прибавил яркости светильникам на столе. Похоже, что до ужина он как раз успеет закончить работу.

В комнате с громким хлопком возник эльф с конвертом:

— Хозяин Люциус! От мистера Макнейра!

Уолден по пустякам писать не будет. Да он и не по пустякам писать не будет, и уж если Макнейр взялся за перо вместо топора, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Люциус указал взглядом на правый край стола. Повинуясь жесту хозяина, эльф вскрыл конверт и положил перед Люциусом лист пергамента:

Муди что-то пронюхал о том, что ты хранишь, поминали смену надзирателей и твою свояченицу. Толкуют насчёт ордера на обыск. У.

Не успел Люциус хорошенько выругаться по адресу этого проклятого Муди, который лезет не в своё дело, этого сплетника-надзирателя, который треплется о чём не надо, этой чокнутой Беллатрикс, которая вопит о секретных вещах на всю тюрьму, этого дурака Локхарта, которого несёт куда не следует, и собственной жены, которой не вовремя приспичило проявить сестринскую любовь, как к нему в кабинет явилась эта самая жена, с царственным достоинством шарахнув дверью о косяк.

— Люциус, — сказала она очень мягким голосом. — Добби сказал, что Драко опять нашёл так называемую «злую вещь». Скажи, пожалуйста, когда ты собираешься обезопасить своего единственного сына и наследника?

Люциус тяжело вздохнул про себя. Шестилетнего Драко тянуло к дневнику Тёмного Лорда как нюхлера к монетам. Тайников в доме, разумеется, хватало, одному из эльфов — тому самому Добби, как самому сообразительному и умеющему проявлять какую-никакую инициативу, — был даже отдан приказ постоянно следить за дневником и вовремя его перепрятывать. Но хитрющий Драко — весь в отца! — пронюхав очередное местонахождение тетрадки, не лез туда наобум. Вначале он отсылал Добби подальше с каким-нибудь поручением, и тот не смел ослушаться молодого хозяина, ведь именно в это время он не был занят исполнением более важных приказов! А вот пока его нет, Драко вытаскивал дневник Лорда (откуда у него такие способности к вскрытию магических тайников, Люциус понять не мог), вооружался пером и чернилами и начинал малевать на страницах неопределённые каракули — ему очень нравилось, как они исчезают.

Судя по всему, вещица Тёмного Лорда была непроста, потому что здоровья Драко эти проделки отнюдь не прибавляли. Нарцисса пугалась и устраивала скандал, Добби в очередной раз влетало, Люциус придумывал новый тайник — и всё повторялось.

К сожалению, продолжаться до бесконечности эта карусель не могла. По словам Уолдена, треклятый Муди что-то подозревает, и если он явится с обыском к Малфоям, а Драко именно в это время найдёт дневник… Или Добби в присутствии авроров полезет его перепрятывать… В общем, ничего хорошего из этого явно не воспоследует.

— У тебя есть конкретные предложения, куда её девать? — холодно поинтересовался Люциус. — Твоя Беллатрикс здорово нас подставила этими своими воплями, о которых уже всё Министерство знает, но в одном она права: когда Тёмный Лорд вернётся, он очень строго спросит, если мы эту вещь утратим.

— Если вернётся… — начала было Нарцисса, но Люциус коснулся левого предплечья и твёрдо повторил:

— Когда.

— Тогда, Люциус Малфой, извольте сделать так, чтобы ваш сын эту вещь не трогал! — отчеканила Нарцисса.

— Почему бы вам, любезная супруга, не запретить ему это своей родительской властью? — предложил Люциус.

— Потому что вы, дорогой супруг, успели ему внушить, что Малфои не соблюдают правил, Малфои просто не попадаются!

— В таком случае попробуйте указать ему на то, что он всё-таки попадается, дорогая.

— Во-первых, дорогой, я не могу быть уверена, что он попадается каждый раз, а во-вторых, что прикажете делать, если он с вашей подачи не прекратит хватать эту дрянь, но прекратит попадаться?

— Миссис Малфой, заверяю вас, что я уже воспользовался всеми известными мне тайниками и даже соорудил несколько новых, но наследник Драко умудрился вскрыть их все. Я в недоумении, откуда у него такие способности.

— Видимо, проявилось наследие тестя основателя вашей фамилии, Клапфенстера Флетчера, прославленного вора-домушника, мистер Малфой, — промурлыкала Нарцисса. — Возможно, имеет смысл подарить нашему Драко что-нибудь вроде Руки Славы?

Люциус скрипнул зубами:

— Разумеется, род Блэк древнее и благороднее рода Малфой. Кстати, и защита фамильной резиденции рода Блэк легко может дать фору защите нашего дома. Не соблаговолите ли вызвать домовика семейства Блэк? Насколько мне известно, после смерти вашей тётушки он иногда слушается вас. Вы могли бы приказать ему спрятать дневник Тёмного Лорда в фамильной резиденции Блэков, и ни наш Драко, ни министерские ищейки не смогут до него добраться.

— На этот раз вы высказали неплохую мысль, — одобрила Нарцисса. — Кричер!

В кабинете опять хлопнуло, и возле двери возник ещё один домовик. Люциус поморщился, увидев его грязную тряпку.

— Добби! — скомандовал он. — Дневник сюда!

Третий эльф приволок чёрную тетрадку:

— Добби отобрал злую вещь у хозяина Драко! — завопил он. — Хозяин Люциус приказал отобрать злую вещь у хозяина Драко!

— Кричер, нам надо спрятать эту вещь, — сказала Нарцисса. — Помести её в тайник напротив моей старой комнаты на Гриммо.

— Это злая вещь, — проскрипел домовик Блэков. — Хозяин Регулус был бы против, что её прячут.

— Регулус Блэк мёртв, — напомнил Люциус.

Эльф посмотрел на Люциуса с непередаваемым выражением морды:

— Хозяин Регулус мёртв. Хозяин Орион мёртв. Хозяйка Вальбурга тоже мертва. Кричер обязан служить недостойному хозяину Сириусу. Кричер не будет прятать злую вещь, пока недостойный хозяин Сириус не прикажет.

— Сириус в тюрьме, — сказала Нарцисса, — он ничего не может приказать. Ты мог бы выполнить мою просьбу.

— Кричер рад служить бывшей хозяйке Нарциссе, но не может взять злую вещь, — замотал своей тупой башкой эльф. — Не может, пока недостойный хозяин Сириус не прикажет.

— Возвращайся к себе, — махнула рукой Нарцисса и обернулась к Люциусу:

— Увы, дорогой, твоя хитрость, похоже, не сработала. Изволь убрать это сам! Причём так, чтобы Драко не добрался!

— Да куда я его дену?! — озверел Люциус. — В Азкабан Блэку отнесу?! Банк не предлагай, там меня наверняка Муди поджидает! А, всё из-за тебя, из-за Беллатрикс и этого Локхарта, чтоб ему!

— Девай куда угодно, — отчеканила Нарцисса. — Иначе эта пакость Драко высосет. Хочешь — Сириусу, хочешь — Локхарту, хочешь — Муди отдай, но чтоб духу этой дряни не было рядом с моим сыном! А лучше всего вообще выбросить подальше и забыть навсегда!

Она быстрым шагом покинула кабинет и снова хлопнула дверью так, что стёкла задрожали.

— Выбросить подальше к Локхарту и забыть навсегда! — пробормотал Люциус себе под нос. — Муди этот ещё воду мутит… Ищейка психованная! А с Лордом как потом объясняться? Хорошо, если «круциатусом» отделаешься. А ну как заавадит? Ладно, засунем пока что куда нибудь… Добби!.. Эй, а где Добби с дневником?

— Добби переместился в неизвестном направлении вместе со злою вещью, когда хозяйка Нарцисса изволила покинуть кабинет.

— Ты, как тебя там! — в раздражении Люциус опять забыл кличку эльфа, занимающегося почтой. — Выйди вон и жди, я тебя потом вызову! Если вспомню, как тебя зовут… Добби! Добби, живо ко мне! Добби!!!

Двойной хлопок: один эльф исчез, второй появился.

— Добби здесь, хозяин Люциус! Что угодно хозяину Люциусу?

— Добби, спрячь дневник… Да что ты башкой мотаешь?!

Эльф принялся стучать лбом об стену:

— Добби не может (бац!) спрятать злую вещь! (Бац!) Добби выбросил злую вещь (бац!) подальше (бац!) и навсегда забыл куда! (Бац!) По приказу хозяйки Нарциссы! (Бац! Бац! Бац!)

Люциус медленно поднялся на ноги:

— Нарцисса! Миссис Малфой! Извольте подойти сюда и держать меня покрепче. Сейчас я с этого Добби буду сдирать шкуру. Живьём!

* * *

Флаконов, папок и просто бумаг на столе Шизоглаза явно прибавилось. Старый аврор врубил зашиту кабинета от всех возможных и невозможных напастей на полную мощность, после чего приветствовал Гилдероя и Ремуса кровожадной ухмылкой:

— А‑а, явились — не запылились, герои! Ну держитесь, сейчас я с вас буду стружку снимать. Кто парню почтовую сову подсунул?!

— Я, — сознался Ремус. — Я думал…

— Ты думал? — притворно удивился Шизоглаз. — А у тебя точно есть чем думать? Не-ет, приятель, ни лысого Малфоя ты не думал! У нас парень практически на нелегальном положении! А знаешь, на чём чаще всего сыплются нелегалы, если не считать предательства? На связи!! Ну ладно, сидеть без возможности мявкнуть ему плохо, я бы тебя даже понял. Но ты ж, отличник ты грёбаный, инструктаж не провёл! Ну оставил ты ему эту птицу, Мордред с тобой. Но хоть объяснил бы парню, что писать только вам двоим можно! Он же не дурак, он это сразу понял! Только объяснять эту азбуку мне пришлось! Когда он уже вляпался! Причём по полной программе!

— Куда вляпался? — не понял Ремус. — Да я ему и не называл ни одного имени, разве что прозвища школьные… Кому он написать-то мог, кроме нас?

Шизоглаз встал из-за стола. Его живой глаз налился кровью:

— Ни одного не называл, говоришь? — обманчиво спокойным голосом прохрипел он. — Точно? Уверен? А если припомнить получше?

Шизоглаз уставился Ремусу прямо в лицо и вдруг взревел:

— Ты кому, скотина ты мохнатая, в жилетку плакался?!!! Ты кому, паскуда слюнявая, на Грейбека жаловался?!!!

От рыка в дальнем углу задребезжал графин, с верхней полки спланировали на пол какие-то пергаменты. Ремус побледнел.

— Он… Грейбеку?.. — выдавил он из себя.

— Вот именно!!! Парень написал Грейбеку и попросил его укусить!!! Хотел стать оборотнем, чтобы ты, зараза, его не отталкивал!!!

Ремус был раздавлен. Уничтожен. Жалкое, душераздирающее зрелище…

— Тряпка, — Шизоглаз плюнул на пол и тут же ликвидировал плевок беззвучным взмахом палочки. — Понабрал же старый хрыч команду… С кем работать приходится! Значит так. Стоило бы тебя вышвырнуть, да чтобы Локхарт тебе память хорошенько подчистил, дабы не знал бы ты и не помнил бы о нашем деле ничего. Вот только просил парнишка за тебя… Очень просил.

Он помолчал немного и продолжал:

— Даю тебе шанс. На следующей неделе полнолуние, так вот, через две недели навестишь парня. И имей в виду: ему не нытик ручной нужен! Ему старший товарищ нужен! Друг! Подведёшь второй раз — пеняй на себя. Всё, пошёл вон! Видеть тебя не могу.

Ремус убрался прочь. Гилдерой посмотрел на Шизоглаза:

— А не слишком?..

— Не слишком, — отрубил тот. — Парню и так тяжело, а войдёт в наш мир — ещё тяжелее будет. А этот Люпин в таком виде, как сейчас, — просто гиря ему на ноге. Потому и врезал этому Люпину. Или найдёт он силы стать подмогой парнишке — или отвалится. А ты, герой — штаны с дырой, нос-то не задирай! Сейчас и тебя пропесочу!

И пропесочил. Если изложить кратко, то выходило, что любой промах подчинённого — это вина и ответственность начальника, а на время той встречи в парке Гилдерой был назначен старшим. Не разгрёб вовремя за этим балбесом Ремусом — значит, виноват. Получи по первое число и распишись.

— И не задирай нос, что Сивого прихлопнул, — завершил свою лекцию Шизоглаз. — Знаешь, когда героизм-то проявлять приходится? Когда кто-то где-то недоработал!

Гилдерой собрался было уходить, но Шизоглаз его остановил:

— Погоди! Я зачем тебя звал-то: мне тут твои воспоминания про Малфоев с немого языка перевели…

— Ну-ну! — заинтересовался Гилдерой.

— Тпр-ру! — передразнил его Шизоглаз. — Ничего там интересного не угляделось, разве что выяснилось, что ругаются эти аристократишки белобрысые между собой так, что у бардачных заседателей в Лютном уши завянут. Только ругань-то эту к делу не пришьёшь! В общем, я организовал утечку информации, что якобы узнал от азкабанского надзирателя про вопли Лестрейндж да про вещички Того-Самого-Гада, которые Малфой хранит, и что якобы собираюсь к нему в гости с патрульными да с ищейками. Думаю, может, испугается да дёргаться начнёт. Глядишь, побежит куда-нибудь подальше перепрятывать, тут мы его и зацапаем с поличным!

— А я тут при чём? — не понял Гилдерой.

— Да вроде бы и ни при чём, но только засветился ты в этой истории. Так что на всякий случай ворон-то считай с оглядкой. Постоянная бдительность!

Добравшись до дома, а вернее, до письменного стола, Гилдерой обнаружил, что очередной блокнот у него закончился. Запустив не глядя руку в верхний ящик, он достал оттуда новый… Нет, минуточку! Это же не его блокнот! Это какая-то незнакомая старая тетрадь в чёрной обложке! Да ещё и подписанная неким Томом Риддлом!

Очень, очень интересно… И как раз тогда, когда Шизоглаз снова предупредил насчёт бдительности!

Отдёрнув руку, которая так и тянулась открыть тетрадь, Гилдерой с некоторым усилием встал из-за стола и проверил защиту дома. Ещё интереснее… Магглоотталкивающие чары на месте, незаметная сигналка от проникновения магов цела. Антиаппарационный и антипортальный барьеры тоже никуда не делись, а ведь с защитой дома сам Шизоглаз помогал… Ну и кто и как подбросил тетрадку? А может, Гилдерой сам её где-то нашёл, и просто не помнит этого? Хотя забывать важные вещи — позор для специалиста по коррекции памяти! Тетрадка-то явно непроста, такую бы не в ящик стола, а в сейф для артефактов убирать!

Гилдерой принялся ходить по комнате, поглядывая на тетрадку на столе, словно кот на хозяйскую котлету. По хорошему эту вещь надо бы исследовать специалистам… Вот только отдавать её очень не хочется… Хочется открыть, взять перьевую ручку… Кстати, почему именно перьевую ручку? Почему не любимый зачарованный карандаш?

Вещица явно давит на мозги. Гилдерой легко отличил наведённые желания от своих, личных. Стоп, а кто у нас специалист по менталистике? Между прочим, специалист-то у нас — Гилдерой Локхарт! Лучший инспектор службы коррекции памяти!

— Ладно! Сделаем вид, что попались! — Гилдерой потёр руки, снова сел за стол и решительно открыл тетрадь. — Ну, чего бы тут написать?

Никаких чётко оформленных желаний не возникло. Видимо, кто бы ни пытался надавить на Гилдероя, конкретная тема писанины не была ему важна. Ну хорошо! У нас тут повесть про Люпина никак с начальной точки не сдвинется.

Обычно Гилдерой сначала писал текст, потом придумывал к нему заглавие. Текст про Ремуса писаться всё ещё не хотел. Может, попробовать начать с заглавия?

Гилдерой взял ручку. (Всё-таки ручку! И именно перьевую, чернильную, а не шариковую! Подыграем этому манипулятору!) И написал на первой странице:

Гилдерой Локхарт

СТАРОСТА ПЯТОГО КУРСА

Нет, заглавие показалось неудачным. Гилдерой потянулся зачеркнуть строчку, но с удивлением увидел, как написанные им слова исчезли, словно впитавшись в бумагу. А вместо них появились буквы зелёного цвета, написанные незнакомым почерком:

— Здравствуй, Гилдерой! Меня зовут Том Риддл, и я тоже староста. А ты с какого факультета?

Блеск! Неведомый оппонент принял Гилдероя за студента! Продолжим игру! И Гилдерой честно ответил:

— Рейвенкло.

Переписка продолжалась. Оказалось, что Риддл — студент Слизерина, и что ему вручили награду за особые заслуги перед школой, когда он вывел на чистую воду гриффиндорского третьекурсника Хагрида с его пауком. Гилдерой поздравил Риддла, подпустив фальшивую нотку (пусть думает, что ему завидуют), и сообщил (якобы случайной оговоркой, но слизеринцу хватит), что сам давно мечтает прославиться, но даже публичной устной благодарности от директора школы никогда не получал. (И то, и другое — чистая правда!)

Всё! Оба собеседника уверены, что поймали друг друга! Но Риддл явно недооценил Гилдероя! Да, этот слизеринец очень умён и талантлив, но он сейчас ловит на крючок пятикурсника! А на самом деле ему противостоит взрослый, состоявшийся, уверенный в себе человек, профессионал в работе с памятью, причём один из лучших в Британии! Теперь самое главное — не дать оппоненту заподозрить, что его подловили, иначе он и на этом может суметь сыграть! И писать при этом только правду, быть предельно искренним!

Из дальнейшего диалога выяснилось, что Риддл создал этот дневник в конце пятого курса и поместил туда, по его словам, копию своей личности. На продиктованный искренним любопытством вопрос, зачем это было сделано, ответ был дан многословный и невразумительный. Пожалуй, сверстнику хватило бы, но Гилдерой отлично видел, что отвечать Том не хочет. Дело ясное, что дело тёмное!

Между тем Риддл пожаловался, что давно отстал от жизни, потому что в дневнике никто ничего не писал чуть ли не с момента создания. Совсем недавно кто-то начал его открывать, но, как печально сообщил Том, только малевал какие-то каракули. Гилдерой — его первый собеседник за много лет, а Том за эти годы так стосковался по новостям!

Что ж, Риддл не дурак. Кому и понять проблему информационного голода, как не его собеседнику, студенту Рейвенкло! Надо полагать, говоря с хаффлпаффовцем, Том давил бы на студенческую солидарность, со слизеринцем — на возможную выгоду, а с гриффиндорцем… А боггарт его знает, нашёл бы что-нибудь! И Гилдерой написал, что он всегда рад поделиться своими знаниями, но поинтересовался, чем ему отплатит Том. Опять же всё правильно: студенты Рейвенкло — не такие отмороженные торгаши, как истинные слизеринцы, но и альтруистами быть не обязаны.

Из длинной тирады Риддла следовало, если вылить воду, что Гилдерой должен во всём слушаться Тома, и тогда всемирная слава у него в кармане. Гилдерой ответил:

— Прости, Том, но я знаю, что Хагрида отчислили из школы в 1943 году. Сейчас 1986 год, то есть прошло уже больше сорока лет, как ты окончил Хогвартс. Но я не могу вспомнить ни одного знаменитого волшебника по имени Том Риддл! Почему я должен тебе верить, если ты и сам-то прославиться не смог?

Вот так! Потрепыхайся! Нас, студентов Рейвенкло, пустыми обещаниями не проймёшь, мы вам не гриффиндорцы! Ну что, есть у тебя какой-нибудь козырь в рукаве?

Козырь у Риддла нашёлся, да ещё какой!

— Видишь ли, Гилдерой, мне всегда не нравилось моё имя, и я придумал себе псевдоним-анаграмму. Возможно, ты знаешь мою оригинальную версию под именем лорда Волдеморта.

Гилдерой выронил авторучку — к счастью, не на тетрадь. Иначе Риддл, который ещё не Волдеморт, мог засечь кляксу разлившихся чернил и понять, что ему удалось изрядно выбить собеседника из равновесия. А ему такие знания ни к чему.

Гилдерой бросился к аптечке и хлебнул успокоительного. Руки не должны дрожать! Но и паузу держать нельзя, Риддл может что-то заподозрить!

— Это имя я действительно встречал. Если ты не против, я поищу более подробные сведения в книгах и газетах.

Зелёные буквы сложились в ответ:

— Разумеется, не против. Мне и самому интересно, чего я смог достичь.

— Тогда до встречи. Жди историческую повесть о своей жизни! — и Гилдерой захлопнул тетрадь.

Больше всего ему хотелось сейчас напиться и отрубиться, а проклятый дневник спалить в мартеновской печи. Но пьянка никогда никаких проблем не решала, а высказанная в виде шутки идея насчёт повести внезапно начала оформляться во вполне реальный замысел. Значит…

Значит, сейчас Гилдерой всё-таки отправится спать, а вот завтра после утреннего дежурства начнёт собирать материалы. Пожалуй, стоит начать с библиотеки Хогвартса, да и старика Слагхорна навестить имеет смысл. Вроде бы именно он был у Риддла деканом… А к Локхарту, помнится, относился неплохо. Гением в зельеварении Локхарт не был, до той же Эванс ему было далеко, но «превосходно» он зарабатывал честно, и даже усовершенствовал на пятом курсе одно зелье для ухода за волосами. Хотя это и было его первым и последним крупным успехом в зельеварении. На шестом курсе программа оказалась намного труднее и скучнее, а на седьмом профессор Слагхорн уволился, вместо него появился Снейп… И Локхарт бросил зелья.

Да, а тетрадочку-то всё же стоит в сейф для артефактов запереть. На всякий случай.