Большие перемены (джен)

— Ну вот, — Люциус Малфой, крепко прижимающий к груди корзинку с котятами, оглядел виднеющийся неподалеку дом Эйвери, к которому они вдвоем аппарировали, и удовлетворённо вздохнул, — смотрю, здесь и сад есть, так что книззлам будет где порезвиться. Они не любят тесных помещений.

— Угу, — почему-то очень взволнованно отозвался Эйвери. — Зайдём в дом? — попросил он. — Посмотришь всё там... идём?

— Идём, — слегка удивлённо ответил Малфой, — там твой воспитанник, верно? Я хочу на него посмотреть!

...Но там оказались совсем другие люди. И не только люди.

И смотреть на них Малфой не хотел бы. Совершенно не хотел!

— Здравствуй, дорогой свояк, — поприветствовал Малфоя сидящий в кресле Родольфус Лестрейндж. — Как дела? Как сын? Как Цисси?

— Ро-родольфус, — с трудом выговорил Малфой, — как ты здесь...

Он перевёл глаза с дражайшего родственничка (Мерлин, единственный недостаток Цисси — это её родня!) на сидящего у камина... покойного Ойгена Мальсибера. И понял, что вот тут и началось самое страшное.

Тот был очень бледен и спокоен — а за его креслом стоял... висел... парил... Мордред, что они вообще делают?! — дементор.

— Здравствуй, — сказал Малфою Мальсибер. — Это Феликс, познакомься. Подойди поближе, — попросил он.

— Иди-иди, — добавил Рабастан.

И Люциус, сделав неверный шаг вперед, потерял сознание.

— Ну вот, — сказал Родольфус.

— А я предупреждал! — воскликнул Рабастан. — Разве можно вот так в лоб с порога? — Он подошёл к Малфою и полил его водой из палочки. — Психи вы, — пробурчал он, садясь на корточки и хлопая Люциуса по щекам. — А если он вообще умер?

— Он не умер, — возразил Мальсибер. — Испугался просто.

— Я бы тоже испугался! — сказал с упреком Рабастан.

— И я тоже, — признался Эйвери, — Люциус человек впечатлительный, надо же было как-то постепенно, аккуратно, а не вот так сразу. Он же не Крэбб или Гойл!

— Ничего, — усмехнулся Родольфус, которому принадлежало авторство всей этой мизансцены. — Зато теперь он будет посговорчивее. Басти, подними его и в кресло посади. А то он так и будет там лежать, изображая умирающего.

— Вы... — сердито сказал Люциус, который как раз пришёл в себя и решил послушать. — Вы! Совести у вас нет!

— Какая совесть, Люци? — насмешливо спросил Родольфус. — Ты о чём вообще? Мы четыре года провели рядом с дементорами — ты полагаешь, у нас осталась совесть? Впрочем, к делу, — продолжал он. — Ты не рад нам — понимаю и даже отчасти сочувствую. К сожалению, у меня есть для тебя две новости. Первая: Белла очень скучает по сестре и скоро непременно навестит вас. И вторая: у тебя есть одна вещица, которую я хотел бы получить. Мы все хотели бы. Отдашь? — спросил он дружелюбно.

— Мерлин, — пробормотал Малфой, представляя себе визит Беллы и всё, что за ним последует, — Нарцисса плохо себя чувствует! Не стоит её беспокоить! А совести у вас и до Азкабана не было! И что за вещь? — насторожённо спросил он.

— Ничего, Белла о сестре позаботится, — успокаивающе проговорил Родольфус. — А что за вещь тебе Лорд отдал на хранение?

— Откуда ты... — начал было Малфой, но продолжать не стал. И так понятно, откуда. Клуб хранителей вещей Повелителя, встреча первая. — Ты же понимаешь, что я не могу об этом говорить?

— Говорить об этом и не нужно, — кивнул Родольфус. — Просто отдай её мне. И закроем эту тему.

— Ты соображаешь, о чём просишь? — резко спросил Малфой, — эта вещь — залог жизни моей семьи!

— Люци, скажи мне, — проникновенно попросил Родольфус, — ты хотел бы возвращения нашего Повелителя?

— А ты бы хотел? — ответил Малфой вопросом на вопрос. — Ты бы хотел этого, дорогой мой свояк?

— Я спросил тебя первый, — Родольфус склонил голову набок. — У тебя чудесная семья, — продолжил он задумчиво. — Я видел Драко — он похож на ангела...

— Не трогай моего сына! — прошипел побледневший Люциус.

— Мерлин упаси! — удивлённо произнёс Родольфус. — Люци, я задал тебе очень простой вопрос. Дай мне ответ, пожалуйста. И скажу ещё раз, если ты не понял: я тебе не угрожаю. И тем более не угрожаю твоей семье — они здесь вовсе не при чём. Просто ответь на мой вопрос. Это просто, верно?

— Я предан нашему Повелителю, — отчеканил Люциус, понимая, что со свихнувшимися беглецами из Азкабана не стоит говорить ни об Империо, ни о чём ином. — И отвечать буду только перед ним!

«Мерлин, — подумал он, — надо было отправить Нарциссу и Драко во Францию. Сразу после этого странного визита Эйвери. Котята ему понадобились. Для ребёнка. Дурак, какой же я дурак...»

— Люци, — мягко проговорил Родольфус, — никто не требует от тебя никакого отчёта. Просто отдай мне эту вещь. И всё. Он ведь отдал её тебе не просто так, не так ли? Помнишь, что он говорил тебе при этом? Для чего она нужна?

— Он просил её сохранить, и всё! — отчаянно сказал Люциус. — Я не знаю, что это такое и для чего оно Лорду!

— Она необходима, чтобы он вернулся, — голос Родольфуса звучал так, словно он говорит с маленьким ребёнком. — Отдай мне её, Люци. Впрочем, если ты желаешь сам его вернуть и принять у себя дома — я, конечно, не посмею возражать, — добавил он. — Мы просто подождём его тогда. У тебя. Если ты не возражаешь. Ты не возражаешь же? — осведомился он.

— Мой дом — ваш дом, — оскалился Люциус в любезнейшей улыбке, — кто я такой, чтобы мешать вам ожидать возвращения Повелителя! Надеюсь, сражение против авроров, которые каждый день проверяют мой дом, порадует вас всех!

— Ты не понял, — ласково проговорил Родольфус. — Мы знаем, как его вернуть. Это недолго — нужна только эта вещь. Пара часов — и Повелитель будет с нами. Что ж, отлично, — он поднялся. — Идём к вам. Это даже лучше — сделать всё у тебя дома, — добавил он обрадованно. — Его куда проще восстанавливать, если ошибся в расчётах. Не переживай — мы все тебе поможем с этим, если что. Идём? — повторил он.

Рабастан радостно подошёл к ним и хлопнул Люциуса по плечу.

— Уже вечером повелитель будет с нами! — возбуждённо сказал он.

— Феликс нам поможет, — заметил Родольфус, делая приглашающий жест в сторону слегка оживившегося дементора. — Люци, проследи, чтобы Драко не попался ему на пути, — хоть Мальсибер утверждает, что вполне его контролирует, но, — он понизил голос, — я бы не был в этом так уверен. Я вообще не понимаю, как он общается с этой тварью.

— Хорошо, — сломленным голосом сказал Люциус, — я… я отдам вам эту вещь.

— Правильно, — сказал Рабастан. — Я вот тоже считаю, что лучше делать это здесь. И места больше — уж ты не обижайся — и не жалко, если что.

— Я схожу с тобой, — Родольфус взял Люциуса под локоть. — Пойдём, Люци.

— Мы вас подождём, — солнечно улыбнулся Рабастан и помахал рукой. — Только недолго! Или... нет — я тоже хочу! — добавил он капризно и взял Люциуса под другой локоть. — Я же вам не помешаю?

— Вы хоть оборотку выпейте, — безнадёжно попросил Люциус, — у меня же следящие чары установлены. На всех, кто появляется в поместье.

— Это называется оборотное зелье, — подал недовольный голос Снейп.

— Выпьем, — покивал Родольфус, доставая из кармана небольшой флакон и залпом выпивая его содержимое. То же сделал и его брат, и теперь по обе стороны от Малфоя стояли Снейп и Эйвери. — Пойдём, — сказал Родольфус-Снейп, и они втроём аппарировали.

Когда они исчезли, Мальсибер расстроенно сказал:

— Не надо было так с ним. Мне кажется, он бы сам нам её отдал, объясни мы ему всё.

— Да, — так же расстроенно сказал Эйвери, — не надо. Мне теперь стыдно ему в глаза смотреть...

— Мяу! — подал голос один из котят, до сих пор сидевших в зачарованной корзинке и страшно этим недовольных.

— Мне тоже, — Мальсибер поёжился. Дементор поплыл к нему поближе, и Ойген, глянув на него, добавил иронично: — Вот и Феликс так считает. Он не любит, когда я расстраиваюсь. Ему невкусно. Да? — спросил он к дементор, и тот... кивнул. — Вот видите, — сказал Мальсибер, растирая замёрзшие руки и дуя на них, чтобы согреть.

— Я пойду, — тихо сказал Эйвери, — надо отнести котят Гарри... и покормить их чем-нибудь... наверное.

— Иди, конечно, — мягко согласился с ним Мальсибер. А когда он ушёл, поглядел на Снейпа и спросил: — Ну, а ты? Тебе ведь тоже неприятно, я же вижу. Не сиди тут — ты нужнее сейчас Эйву, а не мне. Иди.

— А что, я тебе уже не нужен? — язвительно поинтересовался Снейп.

— Нужен, — улыбка Мальсибера на мгновенье стала очень напряжённой и несчастной. — Но тебе неприятно меня таким видеть. Всем вам неприятно. А иначе я сейчас не могу. Не мучайся, не стоит.

— Я не мучаюсь, — буркнул Снейп. — Мучиться — это пытаться объяснить начисто лишённым мозга гриффиндорцам, что такое тонкая наука зельеварения.

Мальсибер хмыкнул.

— Зачем ты вообще пошёл в школу? — спросил он. — Ты же ведь учёный, а вовсе не учитель. Ты же ненавидишь объяснять. Зарабатывать ты бы вполне мог аптечными заказами — так зачем, Северус?

— Из мазохизма, — мрачно ответил Снейп.

Объяснять настоящие причины своего поступка не хотелось.

— Понимаю, — привычно не стал настаивать Мальсибер. — А как долго ты планируешь заниматься мазохизмом? — дружелюбно поинтересовался он. — Может, когда мы закончим с Лордом, мы с тобой куда-нибудь уедем? Где тепло, — мечтательно проговорил он. Возьмем Эйва — и уедем все втроём...

— Когда мы закончим с Лордом, — криво усмехнулся Снейп. — Вот только с Лордом, боюсь, нам не закончить никогда.

— Почему же? — вскинул брови Ойген. — Ты не веришь в Феликса? Надо только отыскать его — и всё. Думаешь, не найдём?

— Или мы его найдём, или он найдёт нас, — пожал плечами Снейп. — Третьего, как говорится, не дано.