Обретшие будущее (гет)

От гостиной Слизерина до кабинета Дамблдора было примерно равное расстояние, как от башни Гриффиндора, однако Гарри казалось, что они шли целую вечность. Гулкие шаги их несравненной четверки отдавались эхом в коридорах. Наслышанные о произошедшем авроры расступались, шептались за их спинами, привидения, которым в том нужды не было, тоже держались у стен, ученики явно чувствовали, что эта четверка к чему-то опять оказалась причастна — и все-все глядели им в спины.

Естественно, все, что произошло глубоко под Хогвартсом, знали только уполномоченные лица — Грюм, авроры, Снейп, Дамблдор и остальные. Но слухи откуда-то все равно брались...

Остановившись перед горгульей, Драко и Гарри переглянулись и кивнули двум вытянувшимся аврорам. Пароль был назван, лестница медленно опускалась вниз, а Гермиона и Невилл неуверенно топтались за ними. Что ж, неуверенность чувствовал и Гарри, но когда-то проблема должна была разрешиться.

В кабинете директора их встретила мрачная тишина. Здесь было все по-старому. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная Волшебная шляпа.

— Заходите, — гостеприимно пригласил их Дамблдор, улыбающийся за своим столом.

Гарри с Драко медленно прошли внутрь и разошлись к своим родным. Мама, Сириус и бабушка Вальпурга сидели на диванчике справа от стола директора, и выражение лица Лили ничего хорошего ему не предвещало. Невилл ушел к Августе, которая сидела в красном, бархатном кресле у окна, Гермиону Драко забрал с собой. В стороне у шкафа Люциус как раз предложил Нарциссе единственный свободный стул, а для них со Снейпом и сыном трансфигурировал диван. Грюм стоял отдельно от всех, опирался на свой посох, а его глаз перебегал с одного присутствующего на другого, оценивая обстановку. Из Уизли в кабинете был только Артур — очевидно, Молли предпочла остаться в Больничном Крыле с дочерью и повидать сыновей.

— Итак, Гарри и дорогие гости, с чего бы начать, — лучезарно улыбнулся Дамблдор, соединив перед собой кончики пальцев. — Прежде всего я должен поблагодарить мальчиков за доблесть, ведь если бы не они, я бы считал виновной во всем маленькую мисс Уизли. Никто никогда бы не доказал, что она поступала так не по своей воле…

— Отставить, — рыкнул нетерпеливо Грюм. — Дамблдор, к чему весь этот фарс?

— Простите? — удивился директор.

— Господин директор, мне хотелось бы прояснить для вас некоторые вещи, — тихо заговорил Снейп, опередив гневную отповедь Лили и Августы. — Которые держались по сей день от вас в строжайшей тайне. Не поймите превратно. Меня вы спасли от многого, и я ваш должник. Я уважаю вас. Для мистера Поттера вы наставник и учитель, и именно по его слову мы сейчас собрались здесь...

— Зачем вы подлили моему сыну зелье Империо? — с горечью произнес Артур, перебив складную речь Снейпа. Дамблдор нахмурился, но сразу бросаться в оправдания и не думал, вероятно, недопонимая еще, о чем предстоит беседа. — Мой сын Рон был совсем младенцем, когда это случилось. Мы не знаем как и когда именно, но...

— Какая наглость, обвинять в подобном директора школы! — воскликнул портрет Финеаса Найджелуса. — Где видано такое, Дамблдор?! — но директор только повел рукой в его сторону, заставляя гомонящие портреты успокоиться.

— Вы держите ребенка под Империусом, Дамблдор, я прав? — рявкнул Грюм, внося свои пять кнатов в разговор. — Будь я сейчас при исполнении и не слушай Поттера, сидеть бы вам сейчас в...

— Давайте не будем наводить беспорядок, — голос Люциуса разнесся по кабинету звонко, хоть и был тихим. — И предоставим слово мистеру Поттеру.

Драко изначально высказался против идеи рассказывать все Дамблдору. «Что мы, сами не справимся?» — был его главный аргумент. Но для Гарри это было важно. Когда-то он думал, что не хочет выполнять приказы директора и следовать его плану, однако помощь Дамблдора была необходима им. Пусть даже от мыслей о том, что он сделал с Роном, становилось противно в душе. Сильный Дамблдор на их стороне, с такими знаниями, что Темный Лорд останется далеко позади них — это было то, в чем они нуждались, и, выйдя к знакомому шкафу за спиной Дамблдора, Гарри махнул рукой. Дверцы распахнулись, обнажив чашу Омута Памяти.

Шепотки портретов обратились в настырное, возмущенное жужжание. Пожалуй, Гарри впервые видел недоумение и полную растерянность директора, когда тот повернулся к нему лицом. Взвесив на ладони флакончик с взвихрившимися воспоминаниями, он подал его Дамблдору.

— Сэр, когда-то вы учили меня всему, — дрожащим голосом молвил он. — Давали смотреть воспоминания, связанные с Темным Лордом, чтобы найти ту единственную лазейку, которая помогла бы нам победить. Те времена ушли в небытие. Отсечены могущественным артефактом, с которым вы недавно боролись, вытаскивая меня из зазеркалья. И несмотря на все сделанное вами, на ваш план, который мне не по душе, на Империус Рональда Уизли, настала моя очередь подать вам руку дружбы и помощи. Просмотрите это.

Дамблдор медлил.

— Господин директор, выставьте этого дерзкого мальца из Хогвартса! — вновь вспылил Финеас и от возмущения даже уронил свой котелок.

— Альбус, — обратился к нему Снейп. — Прошу вас.

Так прошел час. Чувствуя, что надо довериться, Гарри ослабил щиты на сознании, и по его знаку Драко неохотно сделал то же самое. В кабинете стояла тишина, никто не переговаривался. Только Фоукс не разделял настроения общей мрачности: сидел себе на своей золотой жердочке, изредка распахивал золотистые крылья и оглядывал кабинет мудрым, лучистым взглядом. Стараясь скоротать время и не сидеть все время под прицелами взглядов, Гарри изредка проходился по кабинету и останавливался возле птицы. Феникс дружелюбно подставлялся под руку и даже странно, по-кошачьи, мурчал, когда его гладили. Заметив неловкость Гермионы, оказавшейся между Драко и его отцом, Гарри подставил фениксу локоть и отнес его к девочке.

— Это Фоукс, — представил он птицу, и Гермиона облегченно отвлеклась от общей мрачности. — Феникс. Полагаю, про фениксов ты все знаешь, Гермиона?

Рука сгибалась под тяжелой птицей, но Гарри мужественно держался.

По кабинету раздались тяжелые шаги — Дамблдор оторвался от Омута Памяти, дверцы шкафа за ним сами собой закрывались. Все встрепенулись.

— Что скажете, Дамблдор? — произнес Грюм, отлипая от стены. — Каждый из нас это видел, эта тайна поможет нам сокрушить Темного Лорда в будущем. И каждый из нас делает свой вклад, чтобы обрести желаемое будущее. Что мы услышим от вас?

На плечах директора словно бы лежал призрачный мешок кирпичей — таким Гарри еще никогда его не видел. Дамблдор тяжело уселся за свой стол и поднял на него взгляд; на всякий случай мальчик напрягся, но увидел такие же щиты как на себе. На миг приоткрылись и вновь укрыли сознание мудрого старика непроницаемой стеной. Но Гарри уже знал, что они приобрели союзника.

— Начну с того, что я о многом догадывался, многого же не зная, — заговорил Дамблдор и перевел взгляд на Драко, сравнивая его с тем взрослым мужчиной из воспоминаний. — Темная магия, бессмертие Тома — но в чем все это заключалось... Крестражи, значит, — взгляд директора упал на подложенный ему на стол сгоревший дневник. Из-под твердой обложки сыпался пепел страниц. — И вы начали их поиски.

— Мы знаем, где они находятся, — высказался Драко, проницательно на него глядя. — Ваша помощь, как помощь великого волшебника, была бы неоценима. Какими бы мы с Поттером ни были, вы все равно могущественнее нас.

— Спасибо, Драко, — кивнул Дамблдор. — Я понимаю, почему вы здесь собрались, и отвечу на первый же ваш вопрос — да, я помогу вам и буду делать все, чтобы защитить Гарри и будущее! — его взгляд упал на обессиленно сникшего Артура Уизли, и директор внезапно сгорбился. — Артур, не я подлил зелье Империо твоему младшему сыну.

— Доказательства, Дамблдор, — вскинулся Грюм. Отец Джинни поднял голову.

— Это были наши домыслы, — вдруг вспомнилось Гарри.

— Что-то случилось, Драко?

Нынешнего Драко с большим трудом можно было принять за былого аристократа, за которым охотились многие девушки Министерства. Побитый жизнью, уставший от нее же, инвалид. Как бы эта мысль не казалась Гарри несколько прозаичной, в его глазах смешались боль от утрат, ненависть к своему теперешнему положению, сожаление, что больше не сможет участвовать в рейдах. Хоть бы раз промелькнула радость. Теперь он походил на человека, из которого какой-то злополучный дементор высосал все лучшие эмоции. Только вернуть их теперь не представлялось возможности.

— Не особо много. Просто задницу покатать по Министерству решил.

— Удалось узнать еще что-нибудь у Яксли?

— Ты как в воду глядишь. Мои парни выпытали у него, что Уизли не сам предал семью. Он не виновен во всем случившемся.

— Подробней.

— Он действовал под Империусом. При чем... Поттер, обопрись на спинку кресла, не то упадешь. Причем всю свою сознательную жизнь.

— Что?! Ты хочешь сказать, в Хогвартсе...

— Именно так, — хмуро подтвердил Драко.

— Это невозможно, — уверенно ответил Гарри, приходя в себя. — Я знал его, знал настолько, что не мог бы не увидеть такого. У него не были застелены пеленой глаза. Он был всегда глуповат, это да, но глупец с ясным взглядом. Да и тогда такой вопрос. Когда его успел зачаровать Темный Лорд? До четвертого курса он был развоплощен настолько, что сотворить простенькое заклятие, не говоря уже о Непростительном, влекло бы за собой использование громадного для него расхода энергии.

— А я не говорил, что он был заколдован Темным Лордом, — заметил Малфой, сложив перед собой на уровне груди кончики пальцев.

— Чт... — одно невероятней другого. — А кем?!

— Всемирным светочем Дамблдором. — и, видя, что Поттер не может поверить, продолжил. — Поттер, не думай, что он был такой уж и святой. Великие волшебники всегда темные лошадки, вопрос только в том, насколько. Знал ли ты Дамблдора или не знал... Тебе дали узнать ровно столько, насколько он сам хотел раскрыться перед тобой. Ведь вряд ли его будут боготворить, если узнают, как он победил Гриндевальда. Вряд ли одобрят вечную жизнь раба Рональда Уизли.

— Я... не понимаю.

Драко протянул ему протокол, который привез с собой. Пока Поттер вчитывался, он начал рассказывать то, что думал.

— Тебе же известно, что есть такое зелье Империо?

— Нет, — Гарри поднял глаза от свитка.

Драко хмыкнул. Начальник Аврората, понимаете.

— Оно древнее. Почти стерлось из памяти волшебников. Только отдельные старинные кланы и семьи еще хранят его рецепт. Исключительно сложное в составе и приготовлении. Скажем, гораздо сложнее Феликс Фелицис. Дамблдор был частый гость, как в вашей семье, так и в семье Уизли. И вот вопрос — что ему стоило подлить зелье Империо в бутылочку Рональду, пока родители отвлеклись? А дальше все просто. Империус — и ребенок послушен только тебе без тех самых затрат энергии, о которых ты только что говорил. Что стоило ему прийти в дом твоих родителей и наложить на тебя ограничитель? Да ничего.

— Я полагаю, глупо винить во всем Дамблдора, — молвил Гарри, откладывая протокол и потирая виски.

— Темный Лорд установил это точно, — ответил Драко, покосившись на бар. — Друг мой, ты не нальешь мне огневиски?

Гарри густо покраснел и переглянулся с Драко. Друг тоже вспомнил тот давний разговор.

— Я впервые обнаружил зелье Империо в Рональде, когда ему было пять лет, — глухо признался Дамблдор, разглядывая перо на своем столе. — Меня позвала Молли. Она была обеспокоена, что в свои годы сын абсолютно равнодушен к окружающему миру, ничего не учит, не запоминает, не интересуется ничем, что несвойственно ребенку, — Артур, бледнея, кивнул в знак того, что вспомнил. — Я остался тогда с малышом наедине, а когда Молли вернулась, ее встретил совершенно счастливый, здоровый ребенок. А я ушел от вас, Артур, с таким грузом на плечах, что долго еще не мог прийти в себя. Простите меня.

Лили отпустила Сириуса и перешла к Артуру, чтобы как-то утешить его. Гарри сжало внутри неприятное чувство от того, что так долго они подозревали в ужаснейшем преступлении невиновного волшебника. А по сему выходило, что Дамблдор спас Рона. Спас не только от участи жить всю жизнь безвольной куклой, но и от много другого. Директор помог ему развиваться и велел учиться, а сам за душой носил такое бремя много лет.

— Простите, Альбус, — вздохнула Лили и подняла на него глаза. — Нам так жаль... Но кто же?..

— Когда? — Снейп тоже потерял маску безразличия.

— Не имею понятия, — Дамблдор гипнотизировал шкаф где-то за плечом Гарри. — Произошло это до падения Темного Лорда, но вот от чьих рук... Признаюсь вам и в другом. Рональд рос, рос и Гарри. Мне казалось, что мальчику будет лучше на Гриффиндоре, под моей защитой и опекой, поэтому я пытался подружить их с Роном. Драко казался мне не лучшей кандидатурой на роль лучшего друга. Прости, мальчик мой.

— Вы многого не знали, сэр, — учтиво ответил Драко, поджав бледные губы. — Я рад, что недоразумение разрешилось.

— На первом курсе я подверг Гарри испытанию, забрав Философский камень на хранение... Хотел проверить его силы. Возможность достать камень из зеркала Еиналеж — одна из самых моих потрясающих идей, но меня напугало, как мальчик прошел испытания, направленные на защиту от взрослых волшебников.

— Простите, сэр, — обратился к нему Гарри. — В той жизни я жил с ограничителем до поступления в Школу Авроров. Узнать о нем до поступления туда у меня не было возможности, и я понимаю, что спрашивать у вас то, чего вы не делали, не слишком продуктивно, однако...

— Я боялся, что ты станешь новым Темным Лордом, Гарри, — Дамблдор встал и прошелся по кабинету. — Ведь и у твоего щита есть объяснение. С таким же родился Грин-де-Вальд. Боюсь, не случись с тобой в детстве те трагические события, ты вырос бы иным, таким как он.

— Прошу прощения? — удивилась Августа. — У Грин-де-Вальда был такой же щит, который мог спасти от убивающего заклятия?

— Именно поэтому он еще жив, — пояснил Дамблдор и достал из маленького шкафчика в углу кабинета какие-то записи. — Это его дневник. Я изучал его, чтобы понять, откуда такая сила. Геллерт хвастался, что это из-за Даров Смерти, что он сумел подчинить себе один из них, чему я по юношеской глупости сильно завидовал... Геллерт был несравненным волшебником, а со своим щитом мог бы повелевать миром... Но гордыня его погубила. Он умрет своей смертью в Нурменгарде, тюрьме, созданной его же руками. А его сила по-прежнему остается неизученным феноменом.

— То есть вы не знаете, что это за щит? — разочарованно спросил Гарри. Это был один из главных вопросов, которые он готовил, но Дамблдор удрученно покачал головой.

— Теперь я уверен, мальчик мой, что ты не станешь Геллертом. Я рад, что мои опасения оказались напрасными.

— Теперь надо прояснить, кто же подлил Рону зелье, — глухо молвил Артур Уизли.

— К сожалению, вынужден вас встревожить. Мистер Уизли периодически вырывается из-под моего контроля.

— Так это не вы наложили на меня Империус и забрали в конце лета дневник? — холодно осведомился Люциус.

— Люциус, единственный Империус, лежащий на моей совести — на Рональде.

— Да и не стал бы Дамблдор подвергать школу опасности, — крякнул Грюм, подходя поближе. — Василиск... Да кто мог знать о нем, кроме нас?

— А я знала, что эти догадки ни к чему не приведут, — подергала Драко за рукав Гермиона, но Гарри услышал. Драко сжал ей руку.

— Профессор Дамблдор, если Рон вырывается из-под вашего контроля, не по вашему приказу передал Джинни Уизли дневник, тогда по чьему же? — друг всегда рассуждал трезво, видя упущенные мелочи.

— Понятия не имею, Драко, — Дамблдор нахмурился. — Это случается нечасто. Тот, кто забрал у вас из тайника дневник, знал и о кровной защите, и о тайнике, и о нахождении дневника, и о его ценности. И о Рональде. И боюсь, встречался с ним. Достать воспоминания из сознания, замутненного зельем Империо, не выйдет. Если отбросить всех, кому известна ваша тайна, боюсь, мы имеем дело с очень опасным противником, к тому же неизвестным нам.

— Поттер, у вас есть мысли, кто это может быть? — хмуро спросил Снейп, что-то просчитывая.

Гарри и Драко переглянулись. Фоукс, доселе пребывающий на коленях Гермионы, взлетел и приземлился на свою жердочку. Увы, мыслей никаких не приходило, и мальчики покачали головами.

— Хоть кто-нибудь, кто в вашей прежней жизни долгое время успешно выдавал себя за другого! — подал голос Сириус, тоже поднимаясь. — Из друзей или приспешников Волан-де-Морта.

— Нет.

— Нет, Сириус, я... — Гарри поморщился, но так и не поймал за хвост какую-то похожую мысль. — Не помню.

Дамблдор, прошедшийся кругом по кабинету, вновь вернулся к столу и поднял левитацией дневник. С его обгоревшей обложки посыпался серый пепел страниц, попал на стол и чистый ковер, но директор не обратил на него внимания, наблюдая, как переворачиваются в воздухе под мановениями палочки мертвые листы.

— Дамблдор, — Грюм, хромая, прошел к нему и достал из кармана какую-то золотую цепь. — Мои ребята уничтожили сегодня второй крестраж. Медальон Слизерина, хранившийся в доме Блеков.

На лице Драко возникло плохо скрываемое торжество, Гарри тоже почувствовал приятную дрожь. Люциус выпрямился, Снейп и Сириус подошли посмотреть покрытый золой Адского Пламени медальон.

— Как вы объяснили уничтожение крестража сотрудникам Отдела Тайн? — поинтересовался Снейп.

— Хе, — хмыкнул Грюм. — Сказал испытать на прочность Адским Пламенем, и все тут. Мои ребята вопросов не задают, в Отделе Тайн болтуны не работают. К тому же в созданной комнате и без крестражей работы хватает, я же говорил, что давно выбивал из министра такой бункер?

— Потрясающая работа, Аластор! — восхитился Гарри.

— Вы подошли к делу основательно, — похвалил Дамблдор. — Сознаюсь вам, до этого дня я и не подозревал о крестражах.

— Альбус, простите нас за подозрения, — подошедшая Лили мягко положила ладонь на локоть старого волшебника и улыбнулась. — Мы не знали, как еще все объяснить.

— Насколько я понял, в той жизни Темный Лорд старался нас уверить в том, что некоторые особые его злодеяния совершил профессор Дамблдор, — доходчиво и тихо пояснил Драко. — О правде не догадывались даже его собственные слуги, поэтому то, что сказал нам под пытками Яксли давным-давно, мы приняли за чистую воду. Поразительный ход...

Портреты на стенах зароптали, да и Гарри отметил про себя, что Драко слишком увлекся, рассказывая о своем страшном прошлом с такой простотой и равнодушием, будто описывал свой обычный будний день.

— Он умеет смотреть вперед, — жестко сказал Дамблдор, выпрямившись. — Темный Лорд. Жестокость порождает жестокость, однако следует помнить о том, что не на все надо отвечать тем же, ведь есть и иные средства достижения целей.

— Тогда их не было, профессор, — ответил за друга Гарри. — В данном случае жестокость породили жестокие времена, ответственность и боль. И за что-то мы сейчас испытываем угрызения совести. Но за многое — нет.

Они с Драко понимающе переглянулись.

— Альбус, что же делать с Роном Уизли? — спросила снова Лили, чтобы разрядить обстановку. — Неужели мальчик проживет так всю жизнь?

— Ни за что не поверю, дорогая Лили, что ты не пыталась искать противоядие, — улыбнулся Дамблдор и отдал бывшие крестражи Люциусу.

— С вашего позволения, директор, — произнес Снейп. — Мы старались, но еще не нашли. Примерный рецепт, набросанный мной еще прошлой весной, содержит массу неточностей и ошибок, не сходятся несколько магических формул, а пара ингредиентов — яйцо лукотруса и огонь-трава — вступают в реакцию и выделяют опасные для жизни токсины. Кое-что нам удалось уравнять, но работать еще очень долго.

— Северус, я хотел бы взглянуть на ваш рецепт, — согласно кивнул Дамблдор. — Возможно, вместе нам удастся найти решение. Не тревожьтесь, Артур. Как говорил великий зельевар Зигмунд Бадж, на любой яд найдется противоядие. А теперь, если вопросов больше нет, позвольте мне остаться наедине с Гарри. Нам нужно поговорить.

— Да и мне пора, — Грюм тут же похромал к дверям, стуча своим посохом по полам на каждый шаг. — А то без меня Аврорат как без головы.

Драко улыбнулся на старую шутку и забрал Гермиону и Невилла. Ушли и остальные, только мама и Сириус еще с любопытством обернулись прежде чем закрыть дверь.

— Простите за это удаление из школы, сэр, — заговорил первым Гарри, чтобы прервать повисшую в кабинете тишину. — Вы волновались за нас, отправили туда авроров, поставили сигнальные чары, а я не мог не спасти Джинни. Как вы знаете, она очень мне дорога.

— Я не виню тебя ни в чем, Гарри, — улыбнулся Дамблдор и сел за свой стол. Взгляд старого волшебника, казалось, пронизывал насквозь, и Гарри вновь вспомнил, каково это — сидеть и разглядывать коленки. — Ты обзавелся могущественными друзьями. Ты нашел применение своей силе и усмирил внутреннюю мощь. Ты принимаешь мудрые решения, с тобой считаются друзья, и ты заставишь считаться с тобой твоих врагов. С такими данными, я думаю, у нас есть шансы на победу. Однако ты не развиваешь свою силу, а то, чем ты не пользуешься, рано или поздно может исчезнуть.

— Вы же предостерегали меня от нее, сэр, — вежливо удивился Гарри.

— Но я не знал, что ты взрослый волшебник. Гарри, с возрастом сила Геллерта Грин-де-Вальда стала расти, вырываться непредсказуемыми всплесками. Это сделало его жестче, а осознание того, что его не убить, если он сможет открыть этот щит в нужный момент, чересчур сильно ударило по его тщеславию, — Дамблдор задумчиво полюбовался Фоуксом, который внимательно к ним прислушивался, точно понимал все. — Уничтожение крестражей, уничтожение Волан-де-Морта — все это сложно, и я думаю, ты найдешь в себе силы развить ее и не стать его подобием.

— Как это сделать, сэр?

— Я не знаю, — серьезно взглянул на него Дамблдор. — Возможно, следует спросить у самого Геллерта... Он когда-то изучал ее истоки. Но время у нас еще есть.

— Сэр, мы достали портрет Салазара из подземелий. Он тоже может помочь.

— «Ежедневный Пророк» ожидает сенсация века, — директор улыбнулся и достал из стола чистый пергамент и чернила. — Придется заняться ею, пока Рита Скитер все не изобразила на свой лад. Но ты ведь с ней уже знаком, да... И Хагрида нужно вытащить из Азкабана.

— Сэр, — Гарри снова разглядывал свои брюки. — К сожалению, не все получается так, как мы с Драко хотим. Мы не хотели, чтобы с Хагридом такое случилось, но не получилось его уберечь. Мы пытаемся подвести все к наилучшему исходу, но что-то постоянно меняется. Предсказание кентавра Флоренца вам известно, и я хотел спросить вас...

— Правильно ли вы все делаете? — вскинул брови Дамблдор. — Не знаю, Гарри. Мне ли знать? Это естественно. Вы изменили какую-то мелочь в прошлом, а из нее вырос целый снежный ком, который скатится лавиной с противоположной стороны горы. Сейчас мы можем строить планы, но никогда не посмотрим в будущее, каким оно уже есть. На пятый курс или на шестой, но Волан-де-Морт придет в Хогвартс так или иначе, здесь его второй дом, как и твой. Мы будем готовы.

— Сэр, — Гарри встал с кресла, поняв, что время беседы подходит к концу. — Есть ли возможность предотвратить Турнир Трех Волшебников? Вовремя куда-то отослать Людо Бегмена, написать в Аврорат анонимное письмо о том, что Барти Крауч держит своего сына при себе под мантией-невидимкой и Империусом...

— Сожалею, Гарри, но такой глобальный проект, как Турнир Трех Волшебников, нельзя остановить заменой человека в Министерстве или анонимной жалобой на главу Департамента международного магического сотрудничества. Я не узнавал о нем подробно, но слышал, как решаются организационные вопросы, а в Болгарию и Францию готовятся делегации из Департамента, чтобы подписать договоры об участии. Гарри, мы сделаем все, чтобы ты не участвовал в нем. Поверь, мальчик мой, — подумав некоторое время, молвил Дамблдор и вывел на пергаменте первую красивую строку. — Такого у меня в планах никогда не было. Я не подставил бы тебя под такой удар.

Уже уходя от директора, Гарри вспоминал о Добби, носках и дневнике и размышлял, стоит ли просить Драко и Люциуса освободить свободолюбивого домовичка. Добби сейчас жилось хорошо, и он ни разу не слышал от него жалоб на хозяев, не видел следов самобичевания, что несомненно радовало.

Возможно, все не так уж и плохо.

* * *

— Древние руны?

— Изучение кельтского и друидского алфавита, в целом интересно, но затратно по времени. В Отделе Тайн изучают влияние основных рун на магические свойства заклятий, ведь у каждого заклятия есть своя формула.

— Астрономия?

— Ведет профессор Синистра. Изучение неба, влияние звезд на рост и свойства тех или иных трав, прогноз смены сезонов, разливов рек, влияние на магическую составляющую различных сердцевин волшебных палочек и так далее.

— Нумерология?

— Профессор Вектор. Система и свод правил о связях чисел с физическими объектами, жизнью людей и их сознанием, которые взаимосвязаны и влияют друг на друга, — Драко зевнул и раскинулся на земле, вдыхая запах свежей травы с видимым удовольствием. — Гермиона, нам обязательно именно сейчас это прояснять или можно оставить до вечера? За ужином все равно весь наш курс будет ждать тех же самых рассказов о предметах будущего года.

— От того, что я выберу, зависит мое будущее, — поучающе молвила Гермиона и, поставив три жирные галочки напротив названий предметов, села поудобнее на земле.

После пасхальных каникул второкурсникам подкинули новую пищу для размышлений. Перед завтраком Майкл и Миранда прошлись вдоль стола и раздали листочки с целым списком предметов, настоятельно посоветовав внимательно ознакомиться с каждым хотя бы по отзывам других учеников. Нужно было выбрать предметы для обучения на следующие три года, но третьекурсники не спешили делиться своим мнением, или делились, но исключительно некорректно. Сроку дали три дня, но Гермиона со всей ответственностью решила подойти к данному вопросу сразу же после завтрака во время свободной пары.

Гарри мало что мог рассказать — названия большинства предметов он до сих пор видел иероглифами, зато Драко невероятно порадовал Гермиону, вдруг сообщив, что когда-то ходил на те же предметы, которые нравились ей, и может выдать справку по всем. О причинах, по которым он посещал те же пары, что и Гермиона, друг благоразумно умолчал, но Гарри догадывался.

— Прорицания?

— Не советую, — усмехнулся Драко. — Бесполезная трата времени. Ты сама же с них сбежала, перед этим нахамив профессору Трелони и сбросив хрустальный шар на пол.

— Вот как? — Гермиона задумчиво закусила кончик пера. Его острие вопросительно подрагивало над клеточкой. — А если я ошиблась?

— Твое право, — насмешливо хмыкнул Гарри, отрываясь от учебника Джинни. — Но ходить туда ты будешь одна.

— Да? — Гермиона с сомнением глянула на Хогвартс. — Ну, ладно...

На луга вокруг замка незаметно подкралось лето. Небо и озеро поголубели, споря яркостью красок с барвинками, а в оранжереях все буйно и пышно зацвело. Холмы позеленели, мелодичнее шелестел листьями, а не голыми ветвями Запретный лес. Последние дни весны предвещали необычайно теплое и ласковое лето.

Они сидели на траве у озера, у своей любимой ивы. Кое-кто, правда, лежал — и это был Драко, который положил голову Гермионе на колени и любовался небом и изредка ее кудрями. Невилл ушел от них полчаса назад к озеру, так как, по его словам, там росло необыкновенно интересное растение, указанное ему профессором Стебль, и мальчик не мог не занести его засушенный экземпляр в свой гербарий. Уж он-то безо всяких мук совести отложил выбор предметов на три дня вперед. Невилл был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный, сбитый с толку, он читал список предметов перед каждой парой, высунув язык, и смущенно спрашивал окружающих, что труднее — кабалистика или изучение древних рун.

Подготовка к экзаменам была в самом разгаре, и они были не единственными, кто решил под свежий воздух почитать на берегу учебник, с удовольствием лакомясь взятыми с обеда бутербродами. Джинни сидела рядом, но смущать ее подобным Драко жестом Гарри не стал, а сел рядом и спокойно разъяснял все непонятное.

— М-м, — Гермиона расположила листочек с предметами на груди у Драко и старательно перечеркнула прорицание. — Хорошо. Кабалистика?

Драко фыркнул и принялся наматывать на палец сорванную травинку.

— Средневековое полумистическое-полумагическое учение, гадание при помощи письменных знаков, графомантия. Объясняет все материальные и нематериальные аспекты Вселенной, физическую и метафизическую природу человечества, затрагивает вопросы обретения бессмертия.

— А это интересно, — заинтересованно нагнулась над листком Гермиона. — Драко, а ты почему не проставляешь предметы в своем листочке?

«С тебя спишу», — так и слышал Гарри его саркастический ответ, но Драко сделал вид, что очень увлечен божьей коровкой, ползущей по его пальцу, поэтому помолчал и не заметил ухмылки на лице друга.

— Устала я от этих экзаменов, — Джинни захлопнула книгу и потянулась, подставляясь солнышку. Озерные волны соблазнительно бились о бережок, маня тихим шелестом и пеной, но вода еще была холодной. Хотя Гарри уже видел безбашенных сорванцов-близнецов, которые плескались чуть поодаль в воде. — Может, есть какое-нибудь заклятие, чтобы все запомнить с первого чтения, и чтобы держалось подольше?

— Нет, — ответил Драко, поворачивая голову к ним. — Но я Поттеру уже говорил, что с дневником можно было бы и подождать. Тогда экзамены отменили бы — и был бы праздник! Но нет же...

— Пустая бравада, — усмехнулся Гарри и глянул на солнце, пробивающееся сквозь листву. — Сам в подземелье чуть ли не впереди меня бежал. А об экзаменах и не вспомнил.

— Думаете, теперь все будет по-другому? — полюбопытствовала Гермиона и тоже отложила свой листочек. На время, конечно.

— А что изменилось?

— Ну... Дамблдор теперь с нами. Он мудрый волшебник, он может заняться крестражами наравне с другими взрослыми, а у нас будет свободный год.

— Я не стану расслабляться, — пожал плечами Гарри, понизив голос. — Многое ведь и от нас зависит.

— Поттер расслабляться не любит, — вполголоса добавил Малфой. — Готова к такой жизни в будущем, Джиневра?

Джинни густо покраснела, но взгляда упрямо не отвела.

— Драко, она же маленькая! — Гермиона ткнула его в грудь и снова занялась листочком. — Уход за магическими существами?

— А он разве не обязателен?

— Нет, тут написано, можно выбрать.

— А ты на него подпишешься?

— Естественно, это же интересно! — Гермиона нарисовала жирную галочку. — Изучать магических существ, ухаживать за ними... А может, среди них есть и те, кто встречается маглам, а они и не знают, что встретили магическое существо.

— Понятно.

— А что такое?

— У Драко сложные отношения с гиппогрифами, — улыбнулся Гарри. — Подписывайся, Гермиона, не сомневайся. Вести будет Хагрид.

Так постепенно Гермиона заполняла свой листок. Про маховик времени Драко выяснил все давно, но поскольку двоим сразу его не дадут, а сидеть на любом предмете без Гермионы он не желал, то делал все, чтобы девочка выбрала не все предметы сразу. И у него вполне удачно получалось.

К часу Джинни ушла в замок на экзамен по истории магии, а Гермиона отлучилась к профессору Снейпу за советом, как посещать все интересующие ее предметы. Солнце давно вышло в зенит и чувствительно припекало, поэтому мальчишки пересели в тень. Невилл тоже куда-то делся (оставалось только надеяться, что не в пасть гигантского кальмара).

— Как планируешь лето провести? — лениво поинтересовался Драко. — Бесконечная погоня за крестражами?

Гарри пожал плечами.

— Пока можно выдохнуть, ведь на это будет целый год еще.

— Это точно. И на меня не надейся летом. Я летом буду с Гермионой. Кстати, — друг привстал на локтях. — В августе начинается борьба за первенство в Лиге Чемпионов по Квиддичу. Первый матч — англичане против французов. Не хочешь поехать с нами? Правда, это во Франции, но почему бы и нет? Повидаем Шармбатон, там как раз недалеко.

— Недалеко от Шармбатона? — Гарри заинтересованно кивнул. — Я поговорю с моими. А Гермиону родители спокойно отпустили во Францию?

— Ну... — Драко сосредоточенно почесал затылок. — На самом деле, мы с отцом еще не говорили с ними. Гермиона едет во Францию с ними в конце июня, а в середине июля мы планируем перехватить ее и провести экскурс по магическим достопримечательностям, примерно до августа. Гермиона уже согласна, да и Невилл с нами едет. Подумай, Поттер. А то на следующем Чемпионате через год мы же кем-то вроде авроров будем — следить, чтобы не случилось ничего.

Гарри вновь окунулся в мрачные мысли о будущем. Когда легкий порыв ветра погнал серебристую озерную рябь от берега, ему пришла в голову мысль, очень невероятная, но от этого не менее правдоподобная.

— А Кольцо Мерлина ведь тоже крестраж...

— Что? — закрывший глаза Драко снова привстал на локтях и нахмурился. — Мы же его проверяли, на нем нет следов темной магии Темного Лорда.

— А я и не сказал, что это крестраж Темного Лорда, — Гарри швырнул в воду маленький камень. — Помнишь, что сказал мне перстень в зазеркалье?

— Что магия зеркал может запутать нас...

— Но не разум его создателя. Предметы не обладают разумом, Драко, если они не что-то большее, чем просто вещи.

Драко сел и нахмурился.

— Поттер, отец увез кольцо, ему стерли воспоминания о его местонахождении. Но даже если мы его найдем, оно попытается утянуть нас обратно.

— Нам не нужно его искать, — жестко сказал Гарри. — Через время перстню дела до нас не будет и та линия времени отсечется. Это просто факт. Кольцо Мерлина — крестраж. Я догадался об этом, когда он сказал мне, что в обмен на этот мир заберет мои жизненные силы и душу. Потому что дневник Реддла действовал точно так же.

— Тогда почему заклинание не обнаружило темную магию?

— Потому что в те времена умели создавать чистые крестражи. Не поганить великие артефакты темной магией, а создавать свои. Я так думаю.

— Видимо, у Волан-де-Морта кишка тонка создать что-то свое, — невесело хмыкнул Драко. — Только разрушать и может.

— Все мы такие сейчас... Измельчавшие, — ответил Гарри и бросил в воду еще один камень.

— Сколько еще непознанного в мире, — мечтательно потянулся Малфой. — Сколько людей стремилось во все времена к бессмертию, Поттер, и сколько его достигло... Призраков можно тоже ведь назвать относительно бессмертными. Фламель... Этот неизвестный... Темный Лорд. Нам, конечно, до этого дела уже нет, но из чистого интереса хочется задать пару вопросов. Чей же тогда крестраж кольцо Мерлина? Значит ли это, что таинственный его обладатель до сих пор живет на свете? Влияет ли на что-нибудь «чистота» крестража?

Гарри опять пожал плечами. Те же вопросы приходили и ему в голову, но ответы на них едва ли возможно получить, только додумать. Может, владелец перстня умер давным-давно и живет бесплотным духом в кольце, заманивая души соблазном исправить прошлое с целью вернуться и продолжить свою жизнь? Или скитается по миру, как Волан-де-Морт у себя в Албании?

Кто знает... Ведь крестраж — просто вещь, артефакт, хранилище души с возможностью взимать определенную плату с тех, кто им воспользуется. Есть великие артефакты вроде кольца Мерлина, способные отсекать линии времени и обращать события вспять, упоминания о величии которых сохранились лишь в детских сказках и легендах волшебного мира. Есть артефакты-бессмыслицы, единственным козырем которых является древность и принадлежность древнему роду, вроде медальона, и никакой пользы или магии они не могут сотворить, и душу, в них заключенную, высвободить не могут, заменив ее другой или другую же принеся в жертву. Есть артефакты-пустышки, вроде дневника.

Все творения несут в себе частичку своего создателя, а вопрос их силы в том, насколько был силен создатель.

Жертва не была принесена — душа древнего волшебника не воскресла в новом теле; новая линия времени стала основной. Реинкарнация не совершилась. Поменялись судьбы, артефакт ищет новую жертву, подчиняясь магическому механизму и своей цели. Из столетия в столетие...

Кольцо Мерлина — крестраж Мерлина... Кто его знает?