L+L (гет)

Когда Альнаир ушла, Шерил твёрдо решила сразу же забыть о её визите — однако у неё не вышло. Она вновь и вновь возвращалась к нему, пытаясь найти хоть какой-то смысл в этом происшествии — и не находила. Зачем эта девчонка приходила? Поглядеть на несостоявшуюся убийцу?

Она даже задала этот вопрос Августу Паю на первой же, как он это называл, встрече — и получила в ответ ожидаемое:

— А как вам самой кажется, зачем она могла прийти?

Да Шерил понятия не имела, зачем! Сама бы она на её месте о подобном даже не помыслила! Да она бы… А что сделала бы она сама с той, кто попытался бы убить её мать? Честно говоря, Шерил смутно себе представляла такого человека. И за что бы убивать Мерибет? Да ни за что! А вот эту Лорелей как раз очень даже было, за что! Она по-прежнему так думала, но быть убийцей не желала. Да и в Азкабан не хотела совершенно. Ей одной демонстрации дементоров хватило — а главное, она вовсе не считала, что заслуживает этого. В тюрьму из-за этой шлюхи? Пока она сама будет радоваться жизни на свободе? Пока её муженёк… Бывший, бывший муженёк будет наслаждаться… с этой… этой…

Зря она подумала о Роджере — слёзы тут же полились ручьём, и Шерил разрыдалась. Она так до сих пор и не могла думать о нём спокойно — её сразу начинали душить слёзы, а внутренности словно начинал разъедать какой-то маленький зверёк. Она даже не знала, кого больше ненавидит — эту шлюху и её отродье, Роджера или ту, другую шлюху, к которой он ушёл. Как вообще так можно — лезть в семью?! Она же знала, знала, что Роджер занят и женат! А он как мог? Они столько вместе прожили! Он же клялся, что никогда её не оставит! Клялся, да. И клялся, что всегда будет любить её, её одну! А сам… сам…

Так зачем сюда пришла эта девчонка? Что ей было надо? Идиотка малолетняя. А если б она, Шерил, её тут убила? Вот взяла бы, не сдержалась — и убила. И вот что тогда? Села бы она тогда из-за этой дуры в Азкабан, вот что. Нет, умерла бы на месте. Обет не дал бы. Эгоистка маленькая! Хотя что ещё могло вырасти у её братца и шлюхи-матери? Ну вот что? Да ничего, конечно. Только маленькая нахальная эгоистка, почему-то считающая себя вправе являться в дом к чужим людям просто потому, что ей так захотелось. А ей, Шерил, теперь гадать и мучиться…

Ей вдруг захотелось к людям. Выйти куда-нибудь, с кем-нибудь поговорить… сторонним. С кем-то, кому можно рассказать весь этот кошмар, что с ней случился, и кто сможет посмотреть на это независимо.

Но кому подобное расскажешь? Если б не было того убийства! Не случившегося, да — но не по её вине, а значит, это не считается. Почти. Ещё чуть-чуть, и произошло бы непоправимое. Рани… это Рани, вспомнила вдруг Шерил. Это её амулет. Она тогда подарила девчонке эту штуку — Шерил злилась очень, она помнила. Такие же Рани дарила когда-то и её детям и, конечно, надевала на своих. А потом… вот. На эту.

Но если б Рани этого не сделала, девочка бы умерла, и её мать — тоже. И Шерил стала бы убийцей. И сидела в Азкабане… Или просто умерла бы, вероятно. От Нарциссы или брата.

Значит… Значит, она должна поблагодарить Рани. Обязана.

Она встала и, не рассуждая и даже не задумавшись о том, не закрыт ли для неё дом Хиггсов, подошла к камину и, бросив туда горсть пороха, громко произнесла их адрес.

И через секунду уже выходила из знакомого камина.

Шерил всегда любила этот дом — большой, светлый и чуть-чуть особенный. Она с детства несколько робела перед дядей, хотя тот всегда был очень добр и с ней, и с Лео, и это отношение слегка перенесла на дом. И всегда чуть-чуть расстраивалась, что родилась не здесь. Но сейчас Шерил казалось, что она нарушила запрет — хотя ведь никто ей не запрещал приходить сюда. По крайней мере, напрямую. Но ведь она понимала, что, по сути, ей от дома отказали, и поэтому почти кралась по коридору, отчаянно надеясь встретить Рани — и ни в коем случае не столкнуться с дядей. Хоть бы эльф попался, что ли… Или не попался — ведь доложит же хозяину…

— А вы что здесь делаете?

Шерил резко обернулась и уставилась на стоящего на пороге одной из комнат Герберта. Он единственный из детей Теренса и Рани жил здесь, оставшись в этом доме — Рут и Карен уже вышли замуж и съехали, а он был здесь. И теперь смотрел на Шерил без привычной ей обаятельной улыбки.

— Ищу твою маму, — Шерил попыталась улыбнуться, но, похоже, у неё не очень вышло.

— Зачем? — спросил Герберт, и она сказала совершенно честно:

— Поблагодарить.

— За что? — продолжал он словно бы допрос, и Шерил чуть не огрызнулась, но ответила всё же вполне вежливо:

— Я хотела бы сказать всё ей. Она дома?

— Мама занята, — сказал он, шагая ей навстречу. — Напишите ей — она ответит, когда будет время. Я вас провожу, — добавил он настойчиво.

— Я пришла к Рани, — упёрлась Шерил. — Скажи ей, что я здесь! Если она занята — пусть скажет мне сама!

— Я сказал же — мама занята, — повторил Герберт, подходя к ней почти вплотную. — Зато свободен дед. Позвать его?

— Не надо, — Шерил отступила. Она едва не плакала от обиды — ведь она же пришла с миром! Не просто с миром, а с добром! А этот… этот… а она же его на руках качала! Когда он был младенцем. Как и его сестёр. А теперь он просто выставляет её из дому. И он тоже. Как её родители. Если уж они так сделали, он тем более имеет право…

Шерил развернулась и, отчаянно стараясь не расплакаться, пошла к камину. И уже совсем дойдя, услышала за спиною голос Рани:

— Шерил?

— Рани! — воскликнула она, резко развернувшись и едва не налетев на стоящего, как оказалось, за её спиною Герберта.

— Берти, оставь нас, пожалуйста, — попросила Рани, и тот, очень недовольно поглядев на Шерил, всё-таки послушался и ушёл — правда, Шерил подозревала, что недалеко. — Ты пришла ко мне? — спросила Рани, подходя поближе. — Для чего?

— Сказать спасибо, — быстро выговорила Шерил.

— За что? — Рани, кажется, удивилась.

— За тот амулет, что ты подарила… — Шерил запнулась. Как же её… — Племяннице. Дочке Лео.

— Альнаир, — подсказала Рани, и Шерил кивнула. — Прости, я не понимаю, — добавила Рани.

— Ну, ты подарила ей его, — сказала Шерил. — Он сработал. Я тебе за это благодарна, потому что…

Она вдруг замолчала, онемев от посетившей её простой мысли. А ведь Рани попросту не знает о случившемся. Ей, возможно, не сказали. Они никому и ни о чём не рассказали — а она сама сейчас… А что, если Хиггсы сами вызовут авроров? Ну, а что — кто им в этом помешает? Эта… как её… Альнаир им родственница, у них даже и формальные основания имеются…

— …ты не сделала себя убийцей? — продолжила за неё Рани. — Да, он спас Нари, — она кивнула. — Я ей отдала самый сильный из всех, что у меня есть.

— Почему? — спросила Шерил.

— Ты так на неё смотрела, — спокойно проговорила Рани. — Я подумала, что жизнь длинная — кто знает, что может случиться. Ненависть порой толкает даже лучших на ужасные поступки.

— Даже лучших — это ты не обо мне, — криво усмехнулась Шерил.

— Тьме сопротивляться сложно, — ответила ей Рани. — Она заполняет нас легко — стоит только ей поддаться.

— Так ты знала? — озадаченно спросила Шерил. — Или нет?

— О том, что ты чуть не убила Нари? Знала, — Рани выглядела серьёзной, но не разозлённой. Почему-то.

— Значит, — с горечью спросила Шерил, — остальные тоже знают?

— Знают, — Рани кивнула. — Я им рассказала.

— Ты?! — этого Шерил почему-то совсем не ожидала. — Но зачем? За что? Как ты вообще узнала?

— От мистера Малфоя, — ответила ей Рани. — Он пришёл ко мне в тот вечер, когда всё случилось, и спросил, как чистить медальон. И всё рассказал. А зачем я рассказала остальным… Меня спросили, зачем он приходил. Я сказала.

— Ну да, — тускло проговорила Шерил. — Конечно. Ты сказала.

— Я сказала правду, — спокойно проговорила Рани, и Шерил вздрогнула, словно от удара, и переспросила:

— Что?

— Я сказала правду, — повторила Рани. — Я не люблю лгать — и потом, мистер Малфой не просил меня хранить это в секрете.

— Представляю, что было с дядей Берти, — горько прошептала Шерил.

— Он расстроился, конечно, — Рани чуть кивнула.

— Расстроился? — переспросила Шерил озадаченно.

— Конечно, — подтвердила Рани. — Он же знал тебя с рождения. Это больно, когда близкие отдаются тьме.

— Я не хотела этого, — прошептала Шерил. — Не хотела стать убийцей. Никогда.

— Но хотела, чтобы они умерли? — понимающе спросила Рани.

— Да, хотела! — выкрикнула Шерил. — Просто я… Это так нечестно, — прошептала она с болью. — У неё есть всё: и муж, и дочка, и семья… вообще всё! Почему у шлюхи есть всё то, чего меня лишили?

— У тебя есть Холли, — возразила Рани. — И есть Тайлер с Майклом. Их никто не отбирал.

— Да они же меня видеть не хотят! — воскликнула Шерил. — Тоже из-за этой шлюхи!

— Вовсе нет, — Рани чуть качнула головой. Её взгляд был полон грусти и едва ли не сочувствия, и Шерил даже спорить с ней не захотела — лишь спросила:

— Ну, а почему тогда?

— Тяжело быть рядом с тем, в ком все чувства заменила ненависть, — сказала Рани. — Особенно, если это твой близкий человек. Видеть, как свет в глазах любимого сменяет тьма, невыносимо. Мало кто способен с этим справиться и оставаться рядом, наблюдая это до конца. Даже матери порою не справляются — что уж говорить об остальных. Я вот тоже не смогла, — она грустно улыбнулась.

— Видишь, что она сделала со мной! — воскликнула Шерил с отчаянием.

— Не она, — Рани покачала головой. — С человеком нельзя сделать ничего, чего он не позволит сам. Никогда. А сейчас прости — вот-вот вернётся Теренс, пора накрывать на стол. Я не думаю, что тебе стоит с ним встречаться. Если ты захочешь ещё раз со мной поговорить — лучше напиши мне или пришли эльфа. Но не приходи сюда.

— И ты что, придёшь ко мне? — недоверчиво и тихо спросила Шерил.

Её словно раздавили эти слова Рани. Вся её последняя тирада.

— Приду, — просто ответила ей та. И снова попросила: — А теперь иди, пожалуйста.

— Почему? — с тоской спросила Шерил — и Рани верно поняла её вопрос:

— Потому что, если я ещё могу помочь — я помогу. Иди, пожалуйста, — она легко коснулась её плеча и подала ей миску с порохом.