L+L (гет)

— Они всё равно нам жизни не дадут, — помотал головой Бедивер. — Вы не понимаете… пожалуйста! Отправьте нас в тюрьму!

— И можно до совершеннолетия? — умоляюще проговорила Лиод. — Нам нельзя домой без палочек, нельзя, нельзя! — она разрыдалась и, не в силах стоять, опустилась на корточки и сгорбилась, закрыв лицо ладошками.

Причард шумно выдохнул, а потом вдруг взмахнул палочкой, и все пятеро Ферклов превратились в деревянные статуи.

— Мистер Причард! — возмущённо вскричал Флитвик, — у нас…

— Я хочу поговорить, — перебил его Причард. — Пускай постоят так — ничего с ними не сделается за четверть часа. Можете потом пожаловаться на меня, — добавил он, — но куда их? Разводить по пяти комнатам, чтобы не договорились, пока ждут? Наложить Петрификус?

— Ну говорите, — сказал Флитвик всё ещё крайне негодующе. — Но я должен подчеркнуть, что крайне возмущён.

— Я вообще мерзавец, — кивнул Причард. — Говорю же — можете пожаловаться. Полагаю, меня будет ждать взыскание. А пока — как полагаете, что делать с этой парочкой? Арестовывать их?

— Я не знаю, — Флитвик сразу же расстроился. — Я, признаться, ожидал иного.

— Как и я, — согласился Причард. — Но имеем, что имеем: судя по всему, это вправду была идиотская случайность — и плюс трусость. Если это правда, никакой Визенгамот их не накажет более, чем несколькими неделями исключения. И палочки никто им не сломает. Хотя, пожалуй, использование оборотного зелья на каникулах может быть приравнено к нарушению запрета на колдовство — но не знаю, — он скептически скривился. — Обвинить их в препятствовании получению письма не выйдет — они клянутся, что непременно бы его отдали, и я подозреваю, что они честны в своём намерении.

— В этом случае они просто не заслуживают перелома палочек, — сказал Флитвик твёрдо. — Да, я понимаю, вы иного мнения — но я так считаю.

— Да я сам не знаю, — Причард вновь скривился. — Мерзкая история — и чрезвычайно глупая. Для начала я проверил бы их всё-таки веритасерумом — пускай в вашем присутствии. С их согласия это возможно. Я подозреваю, что родители, если их вызовут, нам откажут — просто так, из принципа. И потом, — он сделал паузу, — есть ещё одна проблема. Серьёзная проблема. Которую мне в любом случае решать придётся. Так или иначе, столкновения с Ферклами не избежать.

— В принципе, — ответил Флитвик, — если всю эту историю не обнародовать и ограничиться внутренними санкциями — и я уверяю вас, они будут весьма серьёзны — то родителей извещать не обязательно. Существует практика весьма суровых школьных наказаний, и…

— Да я не об этом, — оборвал его Причард. — Я о Ламораке. Вы не знаете его историю — а я знаю и предвижу ряд проблем. Ведь родители не могут забрать его из школы против его воли?

— По закону нет, — ответил Флитвик. — Почему вы полагаете, что они решат…

— Я не полагаю — я рассматриваю, среди других, и эту возможность. И прошу вас, если он здесь не появится после каникул, сообщить об этом мне. Немедленно.

— Я так понял, мальчик проживает вместе с тёткой, — удивился Флитвик.

— Сейчас да, — кивнул Причард. — В этом и проблема… или может быть проблема. Он живёт там потому, что родители считали его сквибом. Он сбежал — они его искать не стали. Но теперь, когда выяснилось, что он волшебник, они могут и домой его вернуть — насильно. И не знаю, что ещё. Хотя я, конечно, буду наблюдать за ними — и всё же, если они обратятся в Визенгамот с требованием вернуть ребёнка, вы выступите в качестве свидетеля?

— Выступлю, конечно, — решительно пообещал Флитвик и спросил: — А кто его родители?

— Вивиан Феркл и Пруденс Локерли, — ответил Причард.

— Я их помню, — вздохнул Флитвик. — Такой тихий мальчик был… Представить не могу, что он так запугал своих детей.

— Ну, там верховодит прадед, — сказал Причард. — Если это вас утешит. Гондульфус Феркл. Если я верно понимаю, как всё устроено у них в семье, они все его боятся. Что, однако, не снимает с них ответственности и за собственные действия. В конце концов, в ежа мальчишку превратить грозил не только прадед. К сожалению, угрозы ничего не стоят, а найти реальный случай превращения я пока не смог.

— Всё это весьма печально, — вздохнул Флитвик. — И мне жаль этих детей. Я и представления не имел, насколько всё ужасно. Не представляю, что тут можно сделать, но подумаю. А пока — что ж, допроси их с веритасерумом. Поодиночке, как я полагаю? Зелье у вас есть?

— Естественно, — Причард хлопнул себя по карману. — Приходите. Начнём с мисс Зелинег.

— Я вам не помешаю? — спросил Флитвик, возвращаясь за свой стол. — И вы располагайтесь, — предложил он, касаясь своего кресла палочкой. — Я тут в уголочке посижу, если вы не против, — продолжил он, наколдовывая у окна большое кресло, мягкое и весьма уютное.

— Что вы? — усмехнулся Причард, подходя к его столу. — Нет, конечно. С ума сойти, — добавил он, садясь. — Директорское кресло!

— Можете почувствовать себя директором, — засмеялся Флитвик. — Как — удобно вам?

— Идеально, — кивнул Причард. — Можно у вас чашку попросить? А то мне неловко трансфигурировать ваши вещи, господин директор.

— О, конечно, — Флитвик точным взмахом палочки распахнул дверцы шкафа и левитировал на стол изящную чайную чашечку тонкого белого фарфора. — Прошу вас, — любезно проговорил он.

Причард наполнил чашку водой из своей палочки — и расколдовал Зелинег Феркл.

…Завершив последний допрос, Причард с некоторой тоской оглядел пять стоящих вдоль одного из шкафов статуй и сказал:

— Ну что, господин директор. Время принимать решение.

— Я настаиваю на том, чтобы это дело решилось в стенах Хогвартса, — сказал Флитвик. — Я вижу в случившемся халатность, глупость, страх — но не преступление.

— Преступление действительно не доказать, — согласился Причард. — Как и не узнать, отдали бы они это дракклово письмо, или струсили бы окончательно. А потом уехали бы в Хогвартс — и вопрос решился бы без них.

— Я бы предпочёл поверить в лучшее, — твёрдо проговорил Флитвик.

— Я в лучшее не верю — профессия не та, — отрезал Причард. — Но, объективно говоря, всё это лишь подозрения — дело даже не дойдёт до Визенгамота.

— Мне их жаль, — покачал головой Флитвик. — Они дети — несчастные запуганные дети. И они запутались. Я не вижу зла в них.

— Зло, профессор, — усмехнулся Причард, — многолико. И не так уж часто оно выглядит и вправду жутким. Настоящие злодеи редкость, уж вы мне поверьте. Нет, они бывают, безусловно — но намного чаще к злу приводят глупость, трусость, зависть. То, чего с лихвой в этих детишках. Впрочем, — продолжал он, — пока я всё это слушал, я, пожалуй, нашёл одну зацепку. Этих можно отпускать, — махнул он рукой в сторону статуй, — а вот с Ламораком я поговорил бы.

— Мальчик давно спит! — возмутился Флитвик. — Час… — он глянул на часы, — да нет — уже второй час ночи! Ему завтра на уроки в первый раз!

— Бедный ребёнок, — кивнул Причард. — Ничего, переживёт. Всё равно первые уроки никто и никогда не запоминает. Я прошу вас настоятельно — дайте нам поговорить. Сейчас. Мы же с вами не хотим, чтоб его родители устроили Вейси неприятности, не так ли? Обвинили их, допустим, в похищении?

— Хорошо, — Флитвик вздохнул и просто подул на статуи. — Ступайте к себе в спальни, — велел он Ферклам, а затем обратился только к Лиод и Бедиверу: — Завтра утром, сразу после завтрака и перед уроками я жду вас у себя. А сейчас спать.

— Вы напишете родителям? — с тоской спросила Зелинег у Причарда.

— Я подумаю, — ответил тот. — Завтра всё узнаете.

— Нет, мы не напишем, — сказал Флитвик, вызвав этим у Причарда на лице выражение крайней досады. — Но вы будете наказаны, и строго.

— Спасибо, сэр! — она просияла и прижала к груди руки. — Сэр, спасибо!

— Да не вы, — Флитвик вздохнул. — Вы не знали ни о чём — вас не за что наказывать. Доброй ночи, мисс Феркл.

— Спокойной ночи, господин директор! — ответили они нестройным хором и пошли к двери.

— Спасибо вам! — Лиод обернулась и по образцу сестры прижала к груди сжатые кулачки. — Сэр, спасибо! — она восторженно поглядела на Причарда.

— Спасибо, сэр! — повторил и Бедивер.

— Мы ещё поговорим, — мрачно пообещал им Причард — понимая, впрочем, что его выражение лица не имеет ни малейшего значения.

— Чаю? — спросил Флитвик, когда Ферклы вышли, и из-за двери раздались их радостные крики.

— Да, пожалуй, — вздохнул Причард. Торопиться было уже некуда — и какая разница, когда будить мальчишку. — И перекусить бы что-нибудь. Я не успел поужинать и не пообедал.

— Непременно, — Флитвик хлопнул в ладоши и велел появившемуся эльфу накрыть им ужин прямо здесь. Затем сотворил стол под белейшей скатертью и два удобных стула — один высокий для себя, и для Причарда — обычный.

В дверь внизу вдруг постучали, и тонкий детский голос проговорил:

— Господин директор! Впустите нас, пожалуйста! Нам надо спросить! Впустите!

Флитвик указал палочкой на дверь — та открылась, и через несколько секунд на пороге появились запыхавшиеся Лиод с Бедивером.

— Что такое, молодые люди? — спросил Флитвик.

— Мы хотели извиниться, — сказал подросток. — Перед Ларком. Мы правда не хотели ему зла.

— Ну так извинитесь! — раздражённо бросил Причард. — Перед ним — при чём тут мы? Вы зачем пришли? Продемонстрировать раскаяние?

— Он, наверно, не захочет с нами говорить, — сказал тихо Бедивер. — Передайте ему, что нам правда очень жаль. Пожалуйста! — попросил он Флитвика.

— А письмо написать нельзя? — сердито спросил Причард.

— Письмо? — растерянно переспросила Лиод и перевела взгляд на брата.

— Мы напишем! — воскликнул он. — Сэр, спасибо! — он взял сестру за руку и подтолкнул её к двери.

— Мерлин, ну какие идиоты, — пробормотал Причард, когда дверь за ними вновь закрылась. — Думаете, правда идиоты — или хитрецы? — спросил он.

— Идиоты, — заверил его Флитвик. — Если нечто можно объяснить идиотизмом — значит, это так и есть. Почти всегда.

— Почти, — повторил Причард — и переключил всё своё внимание на появившиеся на столе тарелки.