Я, Нотт (джен)

Что ж, надо признать, маггловская мода оказалась не настолько плоха и примитивна, как её рисуют мистер Вард и ему подобные. По крайней мере, на мне маггловский костюм сидел весьма неплохо.

Темно-синий пиджак, под ним белая водолазка. Внизу бежевые брюки и черные ботинки. Даже моя трость пришлась в тему, что меня особенно радовало.

Элегантно, стильно, аристократично. Хоть сейчас в какой-нибудь Оксфорд или Йель!

Шутка. Староват я для элитных маггловских университетов. Но аналогия, я думаю, понятна. Элитарность есть и в мире простецов, а одежда — один из её показателей. Хоть и не главный.

В костюме не хватало только одной детали — капитанской фуражки. Но я подумал, что, пока не куплю себе яхту, этот атрибут будет лишним.

Второй комплект одежды был рассчитан на девушку. Платье изумительного, насыщенного изумрудного оттенка отлично будет сочетаться с рыжими волосами и зелеными глазами. Туфли на высоком каблуке, сумочка, шарфик.

Из верхней одежды были два легких пальто: все же конец сентября — это не зима. Шотландия, конечно, это вам не Рио-де-Жанейро, но и не земля Франца-Иосифа какая-нибудь, чтобы в тулупы осенью рядиться.

Целей у меня на этой прогулке было несколько.

Во-первых, конечно же, налаживание нормального общения с будущей невестой. У меня осталось на это чуть больше месяца. При этом нужно было мягко и ненавязчиво донести до неё информацию, что мы практически помолвлены.

Во-вторых, выяснение, что же её так колбасит, что она то практически убить меня готова, то чуть ли не на шею вешается! Есть у меня парочка предположений, но их надо было проверять.

В-третьих... Вы не поверите, но рождественские подарки.

И первым с Рождеством я, пожалуй, поздравлю Мрачника. Не знаю как, но раздобуду автомат Томпсона — и вручу своему домовику. Ему точно понравится. Помимо простого умиления от его восторгов и ностальгии это будет носить и сугубо практический смысл. Верный мне эльф и верный мне эльф с автоматом — это вещи несколько разные.

Я бы ему и шляпу гангстерскую подарил, но, боюсь, такой дар его расстроит. Если хозяин эльфа дарит ему одежду — он автоматически увольняет беднягу, отправляя в свободное плавание. Ну, то есть, отрубает от Места Силы, к которому этот эльф прикреплен. У таких ребят два пути: или найти нового хозяина, или превратиться в упыря. Последние — крайне неприятные, жалкие и мерзкие существа. Именно они в маггловском фольклоре переродились во всяких бугименов, живущих в чуланах и похищающих детей. Детям волшебников они, конечно, вроде как не опасны... Но тут очень большой вопрос!

В общем, план нашего «недосвидания» был более-менее готов. Прогулка по магазинам и кофейня. Кино? Пожалуй. Возможно. Все же, в кинематографе 60-х я не разбирался от слова «совсем».

Я потер пальцами виски. В голове всплывали картины из таких фильмов, как «Аватар» или франшиза Марвел. Мда, местным магглам еще расти и расти...

Да, мне, несмотря на то, что это был первый выход Молли в маггловский мир со мной, хотелось произвести на неё наилучшее впечатление. Не от маггловской культуры, упаси Мерлин! От меня самого.

Точно! Музыкальный магазин!

Двадцатый век, шестидесятые годы... Продолжение того бума музыкальной культуры, что породили фокстрот и джаз в 20-е, 30-е и 40-е. На смену которым в 50-х пришел рок`н`ролл!

Жаль, до Хэви Металла оставалось еще то ли 10, то ли 15 лет. Но волшебники живут дольше простецов, и я был готов подождать.

Ну что ж. Пока что я готов довольствоваться Элвисом и Битлз. Ну то есть как, «довольствоваться»... Мордред! Моя маггловская половинка просто-таки вопила от восторга при одной мысли о том, что сможет вживую увидеть Короля Рок`н`ролла или Ливерпульскую Четверку!

Большую часть времени мои жизни были достаточно синхронизированы между собой: все же это были одни и те же характеры, только в разных инкарнациях. Но вот в таких специфических культурных моментах...

Балтазар Нотт и волшебную-то музыку особо не слушал никогда, кроме классической гоблинской оркестровой. Да и я-маггл никогда всерьез не увлекался роком. Так... накачивал в плеер парочку треков, чтобы скоротать время. Любил я, помнится, в бытность магглом, с наушниками в ушах пробежаться в парке...

Боль в груди...

Кофта от Найк, светло-серая, быстро напитывается кровью...

Боли нет, только стремительно расползающееся от сердца онемение...

Нина... Ниночка, прости... не расстраивайся! Хоть ты и оказалась права — однажды эти заигрывания с политикой не приведут ни к чему хорошему...

Рыжая моя дурочка... Твой муж оказался хреновым интриганом...

Я упираюсь лбом в зеркало и тяжело дышу. Все же, хотелось бы в дальнейшем оставить эти воспоминания где-нибудь... на задворках сознания. Потому что они чертовски мешают мыслить разумно!

Рыжая. Юная. Непосредственная. Вспыльчивая. Меня что, именно такие привлекают? Педофил вы, батенька! Разница у нас с ней была почти в 10 лет. Несмотря на то, что Нинке в той, прежней реальности, было 22 года, она выглядела, как... как...

Как Молли в 16. Может, чуть старше.

Совпадение? Не думаю!

Так и поверишь в высшие силы, богов, карму и прочее. Хотя уж мне-то, помнившему прошлую жизнь, сомневаться в существовании всего этого было бы странно. Переселение душ, древние артефакты, таинственные брахманы с ментальными посланиями — все это очень сильно походило на цепочку кем-то просчитанного плана. Но кто этот «кто-то»? И какова моя роль в его игре?

Мордред… Подумаю об этом завтра! С таким отношением недолго и в Скарлетт О’хара превратиться!

Бросаю взгляд на полку с виски и, поморщившись, отворачиваюсь. Хватит заливать проблемы бухлом, все равно не поможет. А то и хуже сделает. Потому что, по закону подлости, когда ты расслаблен и пьян, как раз и наступает форс-мажор, требующий трезвой головы!

Осталось только одно: выловить мисс Прюэтт так, чтобы она оказалась одна. Что было достаточно трудно: Великолепная Четверка всегда ходила вместе. Даже индифферентный к их заскокам Диггори редко тусовался отдельно.

Но мне удалось: мисс Фримэн как раз отправилась в библиотеку, Диггори — хвостиком за ней, а не любящие читать Артур и Молли как раз шли к Большому залу, когда Уизли окликнул кто-то из старших гриффиндорцев, кажется, из команды по квиддичу. Мелисса сказала, что будет ждать его в зале, и, наконец-то, осталась одна.

— Мисс Прюэтт, — проговорил я из тени ниши в коридоре, ведущем в Большой зал. — Можно вас на минутку?

Она вздрогнула от звука моего голоса и резко повернулась, шаря по мантии: искала волшебную палочку. Я чуть усмехнулся: по сравнению с боевыми инстинктами и реакцией того же младшего Лестрейнджа, гриффы оставались неуклюжими увальнями.

— Мистер Нотт, — чуть покраснела девушка. — Д-да, конечно, что вы хотели? — я снова уловил еле заметные отголоски её мечущихся мыслей: смущение, волнение, немного страха. Четче определить не получалось: все же её серьги хоть и отчаянно сбоили, но кое-как работали.

— Мисс Прюэтт, я тут подумал, что, учитывая чрезвычайно низкое качество преподавания маггловедения в нашей школе, — ага, о каковом низком качестве я уже успел наябедничать в Попечительский совет, — я решил, что неплохо бы провести с вами небольшую… ознакомительную прогулку.

— Про… прогулку? — мне на мгновение показалось, что я слышу её участившееся сердцебиение. Глаза Молли расширились, румянец покрыл все лицо, а дыхание стало то и дело срываться. Уставившись куда-то в сторону моих ботинок, она пролепетала: — В-вы приглашаете меня на… на…

— Прогулку, — бесстрастно повторяю я. Конечно, слово «свидание» было бы куда уместнее, но я посчитал, что пока что рано говорить о подобном. — В маггловский мир.

Она вскинула удивленный взгляд на меня. Мерлиновы панталоны, девочка! Можно же было легко догадаться, куда мы пойдем, учитывая мою фразу про маггловедение! О чем она думает?

— А разве, — тут она нахмурилась, — студентам не запрещено покидать Хогвартс? И… что с ребятами?

— Я смогу выбить у руководства школы разрешение на образовательную экскурсию. Правда, пока что только для одного студента, — внаглую врал я. Нет, разумеется, задним числом я пропихну в Попечительском совете еще и не такое, но уточнять это Мелиссе не стал. — Ну так как, согласны?

— Я… да…, — растерянно сглотнула девушка.

— Отлично. Но пока что, — поднимаю бровь, — будьте добры не рассказывать о нашем… нашей прогулке друзьям. По крайней мере, до тех пор, пока я не выбью разрешения и для них тоже.

Молли рассеянно кивнула. Я же проводил её удаляющийся силуэт задумчивым взглядом. Что-то ты как-то слишком влюбчива, девочка. Неестественно влюбчива. И меня это чертовски беспокоит! Пусть даже объектом твоей влюбленности являюсь я.

Ясный сентябрьский денёк был наполнен солнечными лучами, падающими сквозь золотистые кроны деревьев. Парк Холируд, бывший некогда частью охотничьих угодий шотландских королей, а ныне — городским парком Эдинбурга, выглядел в это время года особенно прекрасно. Здесь, у самой городской черты, это было не так заметно: шум машин и серые коробки маггловских домов несколько портили впечатление. Но если пройти в глубь парка, к рассыпанным по нему озерам, прогуляться у подножия Седла Артура*, то можно было увидеть пейзажи, от которых воистину захватывало дух!

Мы аппарировали на поляну, окруженную со всех сторон деревьями. Сквозь плотные заросли, окружавшие её, было невозможно разглядеть происходящее на ней. Такие уголки были повсеместно раскиданы по всей Британии, давая волшебникам, в первую очередь аврорам и командам обливиаторов, аппарировать, не привлекая внимания магглов.

Молли, стоявшая рядом со мной, нервно теребила подол непривычного ей платья. С легкой усмешкой я в очередной раз подумал, что самые ярые магглолюбы, оказывается, совершенно ничего не знают про маггловский мир.

Сам я в своем костюме и с привычной тростью в руке чувствовал себя вполне комфортно. Конечно, это было не очень честно: прожитые тридцать лет в качестве маггла давали мне преимущество перед этой «наивной нанайской девочкой». Но я не испытывал ни малейших угрызений совести. В конце концов, я циничный темный маг или кто?

Наложив отвлекающие чары, мы вышли из кустов на аллею. Зачем чары? А вы представьте картину: взрослый мужик и смущенно покрасневшая симпатичная школьница выходят из кустов, поправляя одежду. Был бы я магглом, при виде такой картины, сразу бы вызвал бобби — хватать педофила.

Но все это лирика. Уже подходя к выходу из парка, я снял чары и обратился к отчаянно краснеющей и закусывающей нижнюю губу Мелиссе:

— Что ж, мисс Прюэтт, вот мы и в маггловском мире. Город Эдинбург. Считайте, что наше… наша образовательная прогулка началась, — с этими словами я взял трость одной рукой, а вторую предложил девушке. Та, не поднимая глаз, облокотилась о мой локоть. Впрочем, это не мешало ей кидать любопытные взгляды на редких магглов-прохожих.

Когда мы ступили на брусчатку городских улиц, прохожих явственно прибавилось. Да и моя спутница явно оживилась, отбросив смущение. Более того, мне даже пришлось её одернуть:

— Мисс Прюэтт, если вы и дальше будете тыкать пальцем во все подряд, это привлечет ненужное внимание!

Она смущенно потупилась, а я в очередной раз недовольно покосился на поглядывающих в нашу сторону магглов. Все-таки Мелисса пару раз очень громко выразила свой восторг. Особенно сильно её, почему-то, поразил трамвай. Воистину, предпочтения магглолюбов выше моего понимания!

— Куда хотите пройтись в первую очередь? Мы можем посетить несколько магазинов, прокатиться на трамвае, — судя по заблестевшим глазам, это был правильный ход. — В конце же я с удовольствием пригл… покажу вам маггловское кафе.

Она лишь кивнула, соглашаясь. Её взгляд по-прежнему был прикован к блестящему на солнце трамваю, как раз заворачивающему за угол. Я еле заметно скривил губы, но посчитал за лучше промолчать.

Поход по магазинам Королевской Мили* вызвал ожидаемый восторг в глазах девушки.

Первой нам попалась лавка с сигарами, где я просветил Молли по поводу плюсов и минусов различных сортов маггловского табака, а также влияния курения на организм волшебников. Затем, разумеется, были несколько магазинов одежды, где я, с ироничной улыбкой выслушав смущенное «я верну вам деньги, как только напишу родителям», купил Мелиссе несколько маггловских нарядов, джинсы и теплую кофту с капюшоном.

В магазине традиционных шотландских килтов она со смехом указала на один из них и, лукаво стрельнув в меня глазками, сказала, что он мне очень пойдет. Вздохнув, я все же купил и его.

Так вот, тихо и мирно, проходило наше первое недосвидание с Молли Прюэтт. И все это время я внимательно присматривался к серьгам, что посверкивали в её ушах.

Как я успел выяснить, это был подарок её братьев: Гидеона и Фабиана. Единственных членов семьи Прюэтт, с которыми взбалмошная Мелисса более-менее ладила. С отцом она почти не общалась, а с матерью постоянно ссорилась. Близнецы же были ей куда ближе. Наверное, потому, что они были выпускниками Рейвенкло и Гриффиндора соответственно. А потому первый влиял на неё своей рассудительностью, а второй был близок по характеру и безбашенности, свойственной всем гриффам.

Все, что я мог сказать про серьги, так это то, что они явно были повреждены. Не сломаны, нет — иначе я бы шарил в голове Мелиссы как в своей собственной. Но и назвать их исправно работающими было нельзя: иначе бы я не мог периодически слышать поверхностные мысли девушки.

Впрочем, от меня в этом своеобразном тестировании состояния артефакта требовалось немного: только периодически проходиться по поверхности разума Молли щупальцами легиллименции и фиксировать результаты. То есть, уровень сопротивления в разных ситуациях и при условии изменения состояния разума носителя. Основную же работу должен был проделать Мрачник, что невидимым следовал следом за нами. Все-таки не зря я таскал за собой домовика еще до переноса памяти: их способность видеть магические потоки прямо-таки бесценна!

В остальном, это недосвидание меня позабавило. А в какой-то момент даже восхитило!

— Ого! — воскликнула Молли, углядев за огромной витриной выставленный там образец мотоцикла. — А это что???

Я скользнул по вывеске и мое сердце ёкнуло.

Харлей Дэвидсон. Мотоциклетная легенда. Так же, как Элвис или Битлз стояли у истоков рок’н’ролла, так «Харлей» был одним из символов байкерского движения. Которое, кстати, начало формироваться как раз в 60-е, насколько я помнил.

Конечно, это был не совсем тот «Харлей», который представляли современники меня-прежнего при слове «байкер». Но был очень близок.

— Это, мисс Прюэтт, — стараясь не выдать волнения, проговорил я, — то, что мистер Уизли ошибочно посчитал средством, на котором ездят по игровому полю маггловские футболисты. Мотоцикл. Новая, очень дорогая и, в некотором роде, легендарная модель!

Точнее, она станет легендарной. Спустя лет двадцать-тридцать. Говорить это я, конечно, не стал.

Судя по расширившимся глазам Мелиссы, она была впечатлена. Да и я был вынужден с досадой признать, что совершенно неподобающе разволновался при виде этой маггловской железяки! На всякий случай я даже перебрал свои воспоминания из прежней жизни, но нет: байкером я все же не был. Хоть у меня и были права категории «А», но что-то получше, чем дедушкин старенький «Урал», я никогда не водил. Вначале денег не было, потом — времени. К тому же, не солидно как-то преуспевающему бизнесмену разъезжать на байках, да еще и в косухе.

Но сейчас…

Я сжал зубы и заставил себя отвернуться и вежливо улыбнуться мисс Прюэтт, что-то восторженно щебетавшей и указывающей в сторону мотоцикла. Еще не хватало мне купить себе это убогое маггловское устройство! Во-первых, это было бы уже совсем недостойно благороднейшего Рода Нотт. Во-вторых, я совершенно не представлял, как ухаживать за этим стальным конем, и ни один эльф мне бы в этом не помог! Так что…

Но, уже отойдя от витрины мотомагазина, я понял, что червячок сомнений все-таки засел в моей душе.

Кульминацией же нашей прогулки стало посещение музыкального магазина.

Мерлин! Даже такого относительно равнодушного к музыке сноба, как я, проняла атмосфера этого Царства Винила! А уж Мелисса и вовсе на какое-то время выпала из реальности, вслушиваясь в звуки песен «битлов», льющиеся из проигрывателя.

Чуть позже, когда мы уже расположились в кафе и ожидали заказанный ранее легкий обед, Молли расспрашивала меня о маггловской музыке. И даже те скудные знания, что я смог ей передать, воспринимались с горящими глазами!

Ливерпульская четверка, как оказалось, вызывает щенячий восторг не только у маггловских дамочек, но и у юных волшебниц. Что ж, ожидаемо. Теперь, как мне кажется, в Хогвартсе стало на одну их фанатку больше. Хотя я сомневаюсь, что у мисс Прюэтт получится послушать их пластинки в школе: электроприборы в Местах Силы не работали, а все современные проигрыватели были именно электрическими. Оставались, правда, волшебные граммофоны, но, насколько я знаю, иметь их ученикам не полагалось.

Хотя, зная безбашенность гриффов, можно предположить, что они просто протащат граммофон в Хогвартс. Ну или сопрут его у Слагхорна — тот любил по вечерам слушать музыку, попивая эльфийское вино и закусывая засахаренными ананасами.

При воспоминании о своем бывшем декане, я невольно поморщился. Все прошедшие три недели с моего приезда в Хогвартс старый дуралей Слагхорн толсто намекал на то, что не прочь был бы увидеть меня на собрании своего Клуба Слизней. Помня еще по своим школьным годам, что представляет собой этот Клуб, и что меня туда пригласили за всю историю всего один раз, я не особенно рвался посетить его теперь. А потому старался игнорировать намеки профессора и отделываться нейтральными отговорками.

Тогда, много лет назад, я был приглашен только потому, что был представителем богатого и влиятельного Рода. Но после одного-единственного раза старина Слагги внезапно охладел ко мне. Видимо, прослышал о не самой приятной репутации Ноттов. Тогда еще свежи были воспоминания о войне с Гриндевальдом, и представитель темного семейства, к тому же известного занятием легиллименцией, был не лучшим объектом для общения.

Но теперь, когда бывший ученик стал членом Совета Попечителей, к тому же носил громкий титул Главного Инспектора, не подружиться с ним и не добавить его в свою коллекции для толстого зельевара было бы крайне обидно. Но я не собирался в ближайшее время посещать его Клуб. Слагги ведь не хотел меня там видеть, когда я учился в школе? Не хотел. Значит, я туда явлюсь только в самом крайнем случае!

Легким движением палочки под столом я наложил отводящие глаза чары. После чего вынул из внутреннего кармана пиджака пачку Мальборо и с наслаждением закурил от волшебного огонька. Я не знал, разрешено ли в этом кафе курить, а спрашивать хозяев не хотелось.

Кафешка была достаточно уютной. Если сделать скидку на то, что рассчитана она была на магглов, даже замечательной. Никаких кричащих расцветок, знамен футбольных команд или их пьяных фанатов. Хотя я, наверное, перепутал кафе с пабом.

Правда, в углу рядом с нами расположилась довольно крупная компания парней в строгих одинаковых костюмах и зеленых беретах. Маггловские военные? Хотя почему бы и нет. Может, у них отпуск?

Эти ребята недоуменно озирались, не понимая, откуда несёт табаком, но вскоре забыли об этом, продолжая свой, несомненно, чрезвычайно увлекательный разговор.

Как раз в этот момент в нашем с Молли разговоре наметилась пауза. Я молча курил, глядя на неё, она же изучала узоры на скатерти, рассеяно водя по ним пальцем.

На мгновение подняв на меня взгляд, она произнесла:

— Вы очень много знаете про магглов и их мир.

— Да, приходится, — нейтрально отвечаю я. К чему это она? — Глупо оставаться в неведении о тех, кто составляет большую часть населения Земли.

— Но вы же… ну, эээ…, — тут она мило порозовела, не зная, как сформулировать. — Ну… темный и, эээ…

— Чистокровный? — насмешливо поднимаю бровь я. — То есть, вы, как и многие в нашем обществе, считаете, что представитель Темного и Благородного Рода — обязательно тупой ограниченный сноб, не считающий необходимым изучать мир вокруг него?

Ну, таких тоже довольно много, но тебе, девочка, я этого говорить не буду.

После моих слов она покраснела.

— Ну… профессор Дамблдор говорит…

— Полную чушь, — отрезал я. Но, когда Мелисса гневно сощурилась, уже мягче пояснил: — Мисс Прюэтт, вы имели возможность убедиться, что, чтобы получить достоверные сведения о ком-либо, нужно получать их, общаясь с этим «кем-то». А не со сплетниками и фантазерами, которые и сами не знают, какую чушь несут!

Девушка упрямо сжала губы, но крыть было нечем: дурацкие байки Артура и других магглолюбов, которыми они описывали мир простецов, действительно оказались полной чушью. Неужто и в отношении Древних и Темных Родов все обстояло в точности так же?

— Да, мисс Прюэтт, с темными искусствами и Темными Родами тоже не все так однозначно, — улыбаюсь я, стряхивая пепел сигареты в трансфигурированную пепельницу. — Большинство Священных Семей не такие дураки, как их малюет людская молва. И приписывать нам стремление уничтожить или поработить магглов только на том основании, что мы — чистокровные волшебники, попросту глупо, не находите?

— Но темные искусства…

— …являются всего лишь одной из ветвей Древней Магии. Которая берет свое начало еще в тех временах, когда человечество ходило в шкурах, ело полусырое мясо и боялось по ночам выйти за границы круга света, отбрасываемого горящим костром, — размеренным, задумчивым голосом говорил я. Как мне было прекрасно известно, этот голос производил на собеседника влияние, сходное с гипнотическим. — Темные, грубые, первобытные времена. Темная, грубая, первобытная магия. Жестокие традиции, созданные для выживания племени. Рода, — добавляю я с нажимом. Она рассеяно кивнула. — Магия крови, обращение к зловещим силам, манипуляции с душой и телом — все это берет начало из тех времен.

Я сделал небольшую паузу, давая завороженной Молли переварить сказанное. При этом не забывая оказывать небольшое легиллиментное давление на её разум: задачу понять, что собой представляют её серьги, никто не отменял.

— Магия, мисс Прюэтт, это вполне реальная стихия. Назвать её разумной в нашем понимании трудно. Но на каждое действие человека она реагирует совершенно определенным образом. Человечеству понадобились десятки тысяч лет, чтобы понять и систематизировать все эти связки «действие-реакция»! Оттуда и пошли современные волшебные науки, — новая затяжка сигаретой, глоток кофе. — Вы совершаете последовательность действий: машете палочкой, произносите слова — и Магия откликается, собираясь в вязь заклинания. Но среагировать она может не только на такие… структурированные действия.

Она чуть вздрогнула, когда я вперил пристальный взгляд своих желто-зеленых гляделок в её лицо.

— Традиции Древних и Темных магических Родов берут свое начало на заре времен, мисс Прюэтт. Это основополагающие, фундаментальные принципы волшебного сообщества! Ведь Магия может среагировать не только на творимые чары. Она может ответить и на другие… действия.

— Нарушение клятвы, — прошептала Молли.

— В том числе, — улыбаюсь я. Умница, девочка! — А также многие традиции чистокровных, которые некоторые не слишком разбирающиеся в магии личности спешат заклеймить «темными искусствами» и запретить.

— Например, убивать младенцев-сквибов? — воскликнула она запальчиво.

Я раздраженно дернул щекой. Все-таки умницей я её окрестить явно поспешил. Это же надо, так бездарно выдернуть факт из контекста!

Так! Не поддаваться раздражению! Вдох-выдох… Выдаем объяснение.

— Насколько я помню, это считалось… не очень гуманным еще до принятия Статута о Секретности. А уж последние лет двести не просто противозаконно, а еще и может послужить поводом для остракизма со стороны других Священных Семей.

— Да? — сощурилась девушка. — А известный Убийца Младенцев в начале века? Говорят, Род Блэков до сих пор практикует его методы!

Ого! А с виду равнодушная к учебе девчонка проявляет неплохие знания истории.

— Мизантропиус Блэк был психопатом, — снисходительно поясняю я. — Паршивой овцой в стаде Блэков. Его уничтожила собственная семья. Помнится, тогда весь Род Блэк поднялся, чтобы прикончить безумца, когда его вина в произошедших убийствах оказалась очевидна.

— Ага, — упрямо хмурится Мелисса. — Одного урода прикончили, чтобы остальных не уличили в том же…

Впрочем, я уловил неуверенность в её словах.

Какое-то время мы снова молчали. Наконец, я решил взять быка за рога:

— Мисс Прюэтт. Если вы до сих пор сомневаетесь, то клянусь, что ни я, ни Древнейший, Темнейший и Благороднейший Род Нотт не поддерживает фанатиков, именуемых Пожирателями Смерти! Могу поклясться в этом своей магией.

Она вскинула на меня взгляд своих зеленых глаз. Что в них было? Изумление, пожалуй. А еще…

Облегчение? Ах, да! Её странная влюбчивость.

— Я могу еще немного рассказать вам о том, почему нападки на чистокровные традиции несколько… необоснованны. Но, — видя её резкий взгляд, уточнил я, — если вы не готовы услышать чужое мнение…

— Я готова, — поджав губы, ответила она. Что ж, уже прогресс. Похоже, наведенная кем-то влюбчивость играла не так, как хотел неведомый манипулятор: Молли Прюэтт явно настолько прониклась ко мне симпатией, что, несмотря на подростковый максимализм, готова была выслушать мнение самих чистокровных о ситуации на Британских Островах и в волшебном мире в целом.

Мордред и Моргана! Несмотря на то, что мне её симпатия была откровенно приятна и полезна, я чувствовал себя довольно неуютно.

Я чувствовал себя каким-то насильником, который трахает малолеток, накачав их наркотой. Точней, накачал их наркотой кто-то другой, но трахаю-то я… Хотя пока что не трахаю, но, надеюсь, аналогия понятна.

В общем… Было довольно мерзко вываливать на влюбленную в меня Молли Прюэтт своё видение мира, когда она, по сути, готова была поверить мне в чем угодно! Я, может, и злобный циничный чернокнижник, но все же не совсем подонок, чтобы не рефлексировать по этому поводу. А резкие замечания Молли и её попытки огрызаться добавляли девушке очков в том смысле, что воли ей не занимать, но от этого становилось еще хуже!

О, чем дальше, тем сильнее мне хотелось посмотреть в глаза того урода, что внушает черт-те что шестнадцатилетним школьницам!

Впрочем, не все было так однозначно. Влюбленность влюбленностью, но Мелисса воспринимала мои аргументы с заметным скрипом. «Старик Крупский» конкретно промыл молодежи мозги. Я-то думал, что объясняю нейтрально и доступно, так, чтобы потихоньку донести до Молли, что все не так однозначно, как она и её друзья гриффиндорцы себе воображают! Но Дамблдор Головного Мозга у девушки был, что называется, на лицо. «Есть два мнения: мое и неправильное». И даже неестественное стремление ко мне не могло компенсировать этого!

Какие же они предсказуемые… Полунамеки, а то и открытая пропаганда — и вот уже горячий юнец искренне верит в абстрактную «Справедливость» и победу «Светлых Сил». Дешевое пушечное мясо, служащее потом политическим и моральным инструментом для разного рода проходимцев. Дети, «героически» погибшие в войне, обманутые циничными взрослыми — не герои. Они жертвы. Причем жертвы, по большей части, «своей» стороны, которая и толкнула их на бессмысленную смерть.

Что касается Того-Чье-Имя-Слишком-Пафосно-Чтобы-Его-Произносить, то он действовал по той же схеме. Только вместо идей «равенства и братства» он лил в уши отпрысков Древних Родов ядовитые слова о превосходстве волшебников и о том, что «грязнокровки крадут нашу магию». Ведь юнцу так легко поверить, что он — исключительный! Представитель высшей расы, могучий маг в окружении жалких простецов, только и годных, чтобы служить рабами «истинному человечеству».

Большинством подростков довольно просто манипулировать. Чуть подтолкни их к тому, что твоя идея справедлива, и вот они уже считают её Единственно Верной и готовы ставить её противников к стенке без суда и следствия. Ну, ОНИ ЖЕ НЕПРАВЫ!

Вот и Молли, видимо, раньше рассуждала так же. Сейчас, когда она заморочена на влюбленность в меня, это было нивелировано. Но в общем случае это выглядело примерно так:

Аргументы? Аргументы против Единственно Верной Идеи можно пропускать мимо ушей. А тех, кто их выдвигает — смело назначать врагами народа.

Помнится, в прежней жизни тоже в юности страдал подобным, с пеной у рта доказывая свою правоту и болезненно реагируя на все, что мне казалось критикой моей позиции.

Молли Прюэтт требовательно смотрела на меня. И я решил, что влияние неведомого (хотя есть несколько предположений уровня «Дамбигад») пидараса, что пытается пудрить мозги моей невесте, можно не учитывать. Даже если сейчас она под ментальным влиянием, это все же не Империус, так что она должна четко помнить, что я говорю.

И я решил рассказать ей.

Хотя что рассказывать? Что мы не магглы, и потому не можем позволить себе «всеобщего равенства и братства»? Что там, где маггл может нарушить клятву, не подчиниться или вовсе отказаться от старых традиций — маг этого сделать не мог? Что это у магглов статус, благородство и прочая «инаковость» определяются, по большей части, грубой силой и деньгами, в то время как у волшебников все это подкреплено самой Магией?

И что эта Магия усиливается из поколения в поколение, потому-то чистокровные маги не считали магглорожденных равными себе. Для «уравнивания» по силе с представителями Древнего Рода нужно, чтобы от твоих магглорожденных предков тебя отделяло энное количество поколений. Принцип Накопления Магии.

Но, Мордред, это же основополагающие принципы! Не верю, что отец Мелиссы ничего ей не объяснял. По крайней мере, он точно пытался.

Ну и конечно, главным принципом волшебного сообщества был и остается Статут о Секретности. За отмену которого ратуют оба «Полюса Силы» Британии: Темный Лорд и директор Дамблдор. Не понимая, что это, с большой долей вероятности, станет началом конца.

Маги и магглы пытались существовать в одном мире. С потерями как для тех, так и для других. Первые частенько начинали считать себя чуть ли не богами, упиваясь своим отличием от простецов. Вторые завидовали могуществу первых и при первой же возможности отыгрывались на тех, кто не мог себя защитить: юных магглорожденных, еще не подчинивших себе свою силу и не имеющих покровителей из числа чистокровных.

Так что уже на протяжении пары тысячелетий маги постепенно уходили в тень. Статут о Секретности только официально закрепил длившийся все это время процесс на международном уровне.

Мы никогда не сможем объединиться с миром магглов. Никак. Ни по сценарию Дамблдора, ни по сценарию Темного Лорда. Потому что в первом варианте мы становимся безусловными рабами и подопытными кроликами магглов, а во втором — мы истребляем их всех и возвращаемся к первобытному состоянию. То есть уничтожаем почти пять миллиардов человек и пытаемся сами каким-то образом выжить на развалинах мира.

Впрочем, это не значит, что нужна абсолютная изоляция от магглов и отвержение магглорожденных.

Конечно, были и останутся, как среди аристократии, так и среди обычных волшебников, личности, которые искренне верят, что ни в коем случае нельзя разбавлять магическую кровь кровью магглов. А некоторые и вовсе считают магглов двуногим скотом, привет от Араминты Мелифлуа!

Нет, отчасти они были правы! Не в том пункте, где магглы объявлялись животными, разумеется, а в отношении крови.

Ведь способность взаимодействовать с Магией — это редкая, чудесная мутация. Причем мутация, касающаяся не тела, а души и разума! И она, эта мутация, как показала практика, имеет свойство совершенствоваться и порождать ещё более сильные свои вариации, если скрещивать между собой тех, кто сам ею обладает.

Проще говоря, ребенок волшебника и ведьмы будет потенциально куда сильнее магически, чем магглорожденный. И этот эффект накапливается из поколения в поколение! Чем больше поколений магов среди твоих предков — тем более сильным магом будешь ты сам: тот самый принцип Накопления Магии, что я упоминал ранее.

Так что идея чистоты крови действительно имела право на жизнь. Но, как и везде, были нюансы.

Ну, в первую очередь, феномен магглорожденных. Различные бездельники любят поорать про то, что «магглы крадут нашу магию», не разобравшись в вопросе. На самом деле — это просто люди, у которых проявилась та самая мутация, позволяющая взаимодействовать с Магией. Ну, то есть, точно так же, как и у далеких предков нынешних чистокровных, которые стали основателями их Родов. Кажется, какой-то маг-ученый в своих рассуждениях по этому поводу называл таких волшебников Нулевым Поколением. В том смысле, что их дети становились чистокровными магами Первого Поколения.

Во-вторых, помимо Накопления Магии, оставалась еще обычная генетика. Которую фанатики чистокровности частенько игнорировали. Отчего в последнее время в чистокровных семьях, особенно аристократических, назревала проблема банального кровосмешения! Ведь магов в разы меньше, чем магглов. Конечно, пока что наш мир не стал «большой деревней», как это описывается в каноне, но набор доступных генов, тем более в среде аристократии, был достаточно ограничен. Потому пополнение этих генов за счет магглокровок было настоящим спасением для волшебников!

Собственно, наилучшей матримониальной политикой для любого Рода было лавирование между Накоплением Магии и генетическим разнообразием. В то время как Тот-Кого-Ссут-Называть и Великий Светлый, наоборот, призывали впасть в одну из этих крайностей! Генетическое вырождение на фоне гибели мира магглов или растворение без следа в этом самом мире — не очень радужные перспективы!

Что-то я опять увлекся рассуждениями наедине с самим собой, забыв, что главный вопрос был не столько в содержании моего ответа мисс Прюэтт, сколько в его форме. Как мне преподнести ей все вышеперечисленное? Так, чтобы она не восприняла его, как очередную лекцию на тему «превосходства чистокровных», которыми наверняка считала любое рассуждение на эту тему. И её испытующий, пристальный взгляд не способствовал спокойным размышлениям!

— Мисс Прюэтт…, — начал было я, как прямо рядом со мной, слава Мерлину хоть в границах чар иллюзии, возник Мрачник.

— Хозяин! Беда! Опасность! Там!...

Я не сразу сообразил, что он имел ввиду, на автомате выставив несколько щитов и попытавшись, обогнув стол, шагнуть к изумленно вытаращившейся на эльфа девушке. Но все равно не успел.

В кафе стремительным шагом влетел низкорослый паренек, подробный облик которого я поначалу не рассмотрел, и, кинув какой-то предмет прямо на стол обедающих рядом с нами военных, крикнул:

— Свободу Ирландии!

После этого грянул взрыв…