Вино из сирени (джен)

Я остановился перед последним поворотом коридора, сжимая и разжимая кулаки.

Прошло несколько дней, с тех пор как я вернулся, но мой негостеприимный дом по-прежнему не удостаивал меня ни вопросами, ни даже указаниями. Меня вычеркнули, списали и забыли, как старый, ржавый меч. Я ходил на охоту, перебирал книги, проводил время со стражей и выслушивал разные предлоги, почему отец не может меня видеть.

Неизвестность измучила меня, и я был готов ворваться в его покои силой, если понадобится, и потребовать ответы.

Так я думал, пока не дошёл до западного коридора. Золотая стража, колоннада, подражающая переплетению корней, черепаховый узор на полу и дальше, за поворотом, винтовая лестница. Я знал этот путь до последнего камушка и потёртости, как и то, что обитатель западных покоев был горд, несгибаем и нетерпим. Едва ли моя выходка принесла бы больше, чем очередное наказание.

Моя решимость таяла с каждый шагом, но идея отступить казалось ещё более невыносимой.

Я заставил себя сдвинуться с места, повернул за угол и почти столкнулся с Галионом.

— Как охота, лорд Леголас? — преувеличено бодро спросил он.

Галион и сам избегал меня все эти дни, что только подтверждало слова Тауриэль. Он определённо что-то знал. Что ж, сейчас ему некуда бежать, ведь он последняя преграда между мной и отцом.

— Так вот где ты от меня прячешься, — пошёл в наступление я.

— Ну что вы, я…

— Полагаю, на аудиенцию рассчитывать не приходится?

— Боюсь, король сейчас занят. Возможно, позже…

— Можно и позже, — легко согласился я. — Но ты, я вижу, располагаешь временем ответить на несколько вопросов.

— Простите, не в моей власти что-то рассказывать.

— Так, значит, есть что рассказывать, — я шагнул почти вплотную, тесня Галиона к стене.

— Впусти, — донёсся из-за дверей холодный голос.

Мы с одинаковым изумлением уставились на дверь.

— Прошу, — первым опомнился Галион.

Семнадцать ведущих в полумрак ступенек беззвучно впитали мои шаги.

* * *

В детстве отец представлялся мне сотканным из солнца королём из легенд, прекрасным и всемогущим. Его волосы пахли мхом, влажной хвоей и липой. Я, затаив дыхание, слушал его пение, приходил в восторг, когда по мановению его руки цветок вдруг выпускал бутон.

Сначала мне показалось, что я снова вижу тот сияющий образ, что сохранила моя восторженная память. Но внимательный взгляд немедленно развеял иллюзию, безжалостно обрушивая на меня деталь за деталью.

Он был похож на призрак, закутанный в чёрный саван. И, хотя он по-прежнему держал спину очень прямо, было видно, что это стоит ему немалых усилий.

— Леголас, — спросил он чужим, бесцветным голосом, — зачем ты вернулся?

— Я беспокоился о вас, отец.

— Не стоило.

Я никак не мог оторвать глаз от трости, на которую он опирался. Дуб, резной золочёный узор.

— Лорд Элронд, — начал я, прерывая давящее молчание, но он жестом остановил меня.

— Не сейчас. Как видишь, у нас гости.

Только теперь я заметил сгорбившегося на полу орка. Из его желтозубого рта вырывались прерывистые свистящие звуки, а плечи мелко дрожали.

Король медленно обошёл его кругом. Стук его трости гулко разносился по залу и моей душе и оседал где-то в тёмных углах.

— Тебе нечего бояться. Скажи правду, и я тебя освобожу.

Я слушал и не узнавал эти вкрадчивые, скользкие интонации.

— Наш час снова пришёл, — прокашлял орк. — Мой господин служит Единственному. Ваша смерть близка. Пламя войны близко.

— Меня интересует не это.

Мне показалось, что отец старается держаться от меня на расстоянии, в тени. Но это не помогало, я видел всё больше и яснее, проклиная своё острое зрение.

— Но всё остальное ты знаешь сам, не так ли, эльф? — ответил орк, особенно выделив последнее слово.

— Значит, предпочитаешь вернуться к другим способам убеждения, — заключил король.

Орк издал странные булькающие звуки. Я с отвращением понял, что он смеётся.

— Эльфы ничего не смыслят в пытках.

— Неужели?

Остолбенев, я смотрел, как мой отец рванул орка вверх за волосы, а свободной рукой медленно потянул стрелу, прошившую его чуть левее от середины груди. Орк оглушительно взвыл.

— Прекратите, — вырвалось у меня.

Пасмурно-голубые глаза задержались на мне, через мгновение пальцы разжались.

Орк повалился на пол, плюясь черной, смолистой кровью, а я смотрел на отца, на его резко очертившиеся скулы и воспалённый взгляд, на стискивающие набалдашник трости бледные пальцы и замедленные движения, словно малейшее напряжение мышц причиняло ему сильную боль. Вопросы мои иссохли и застряли в горле.

— Прошу меня извинить, — найдя в себе остатки голоса, пролепетал я.

Сбегая прочь от невыносимого видения, я успел заметь, что орк уже был мёртв.

* * *

Тауриэль ждала меня у дверей, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Не сказав друг другу ни слова, мы пошли прочь по холодным, чужим коридорам.

— Я не могу просить тебя пойти со мной, — сказал я.

— Не просите, — пожала плечами эльфийка. — Я всё равно пойду.

* * *

Мы присели за полуразрушенной каменной оградой и одновременно подняли взгляд на зубастые башни Дол Гулдур.

— На первый взгляд всё тихо, — констатировала Тауриэль.

— Но пустующие развалины не источают такую ауру.

— Как будто меня завалили камнями, тяжело дышать, — кивнула она.

— Лорд Элронд был прав. Там что-то есть. Нужно подойти ближе.

Я накрыл ладонью её руку, нервно теребящую рукоять кинжала.

— Эй, если хочешь, можешь подождать меня в лесу.

— За кого вы меня принимаете, лорд Леголас? — фыркнула Тауриэль, вырывая руку. Но дрожать она перестала.

Мы накинули капюшоны наших чёрных плащей, чтобы меньше выделяться на угольном полотне моста.

Врата ожидаемо были закрыты, но в двадцати футах под нами виднелся узкий выступ и уходящая вниз лестница.

— Что ж, мы можем либо вежливо постучаться в двери, либо проверить, куда ведёт эта лестница, — озвучила общую мысль Тауриэль.

Вскоре выяснилось, что далеко внизу она кончалась дырой в стене.

— Факелы, — шепнула Тауриэль. — Мы не одни.

Красться вдоль полукругов света пришлось довольно долго, прежде чем за очередным поворотом послышались грубые, резкие голоса.

— Smaug iuk vadokan…¹

Мы вошли в круглый зал. Голоса доносились из дыры в проломанном полу.

— …Ul ukecond ushtar iuk nauk-adausan…²

Тауриэль указала на группу эльфов, стоящих на коленях вдоль стены. Я немедленно узнал в них эльфов Ривенделла.

Огромный особенно уродливый орк с рассеченным по диагонали лицом продолжал говорить, позади него на почтительном расстоянии стояли остальные.

— …Drepa avhe ukpieuk…³

Злорадный хохот. Я потянулся за луком, но Тауриэль сжала моё плечо и отрицательно покачала головой. Она была права, их было слишком много, чтобы бездумно атаковать в лоб. Я огляделся, отчаянно ища варианты. Одна из колонн плохо держалась, её вполне можно было бы уронить и тогда…

— …najor liwo drepa…⁴

Приказ убить относился к кому-то, скрытому от глаз. Я передвинулся, чтобы разглядеть.

Ровно на два удара сердца сумраку комнаты и отголоскам факелов удавалось скрывать от меня тайну. Целых два оглушительных удара я смотрел на дождь серебряных волос и не осознавал того, что вижу. Но мой отец действительно был там, внизу, и он не был пленником.

Я закрыл рот рукой и отступил назад.

Происходящее дальше запомнилось чудовищными обрывками. До меня продолжали доноситься слова, жестокий смех, короткий всхлип убитого эльфа и звук убираемого оружия. Я знал, чьё это было оружие.

Мне показалось, что трещина, давно прошедшая через мою жизнь, в конце концов разбила её на две части. Всё, что я видел до сих пор, вдруг обрело смысл, и он бился и нарастал в моей голове вместе с барабанами, зазвучавшими внизу. Под их звуки бесчисленное чёрное войско бросалось вперёд, пылающее, разъярённое, увлекая меня за собой, и крик мой терялся в затопленных им долинах. И среди них странно искаженное, безжизненное лицо моего отца. Он безразлично смотрел на меня и готов был нанести удар, от которого я не смел, не хотел и не мог бы увернуться.

* * *

На каменистом берегу лесной реки Тауриэль развела костёр.

Я не мог вспомнить потом, как она вытащила меня из Дол Гулдур. После предсмертного крика эльфа моё сознание затянуло густой пеленой, и дальше я видел только череду пугающих обрывочных видений. Я видел перемешанные и объятые пламенем сцены из прошлого и будущего, а также горькое настоящее, которое прежде не мог бы и вообразить.

Витраж наконец сложился, рисунком его оказалось обугленное поле проигранного сражения — чёрное полотно пустоты.

Сосновые ветки трещали и искрили.

— Это был не он, — услышал я свой тихий, жалкий голос.

Тауриэль отложила палку, которой шевелила огонь, и взглянула на меня своими большими оленьими глазами.

— Мой отец мог быть суровым, надменным, каким угодно. Но не жестоким. Когда он пытал этого орка, он словно получал от этого удовлетворение. Мой отец не мог быть таким. Ты веришь мне, Тауриэль?

— Верю.

— Что-то, должно быть, случилось. Что-то ужасное, что может объяснить произошедшее.

— Да, но…

— Так я думал, когда мы покинули дворец.

Огонь выдохся и теперь синел под толстой веткой. Тауриэль молчала.

— Это был не он, — повторил я твёрже. — Как мы могли быть так слепы? Ведь достаточно взглянуть вокруг.

— Лес связан с королём, — печально добавила она.

— Вот именно. И теперь он почернел и иссох, как и его хозяин.

Я не мог заставить себя назвать вещи своими именами. Произнести вслух, что мой прекрасный, сияющий отец теперь служил злу. В сердце провернулся нож.

— Нам стоит посоветоваться с Элрондом, — предложила Тауриэль.

Я только покачал головой.

— Нет времени. Завтра орки будут в Эреборе. Мы должны всех предупредить.

Теперь туман отступил, и я просто сидел привалившись к камню, выгоревший и обратившийся в пепел, позволяя мыслям бесцельно блуждать.

Тауриэль придвинулась ближе и обняла меня за плечи.

— Что мы будем делать дальше? — спросила она.

Мы сидели так, напоминая испуганных, заблудившихся в лесу детей, пока пасмурный вечер не перетёк в ночь.

О дальнейших действиях сейчас думать было невыносимо, потому что любые действия вели к тому, чтобы идти против отца. На этот раз по-настоящему, с оружием в руках. Никогда ещё грядущий день не вызывал во мне такого глухого, безнадёжного ужаса.

Примечания:

¹ Смауг мёртв

² Вторая армия готова

³ Убей шпионов

⁴ Он убьёт