Вино из сирени (джен)

Намертво запаянный Эребор надменно возвышался над некогда зелёной долиной. У его стоп собрались армии, ожидающие только взмаха руки, чтобы начать рвать и резать друг друга. Несколько сотен лет я избегал кровопролития, но судьба изрыгнула свою волю.

Утреннее солнце тонуло в остатках вина в моём бокале. Волшебник плёл витиеватые речи, строил сложные ходы, взывал ко всем благородным чувствам сразу и пытливо смотрел на меня, ожидая ответ.

— Твои игры в политику совершенно напрасны, Митрандир. В недрах этой горы есть то, что мне нужно.

— Неужели, — воскликнул волшебник, гневно ударяя посохом об пол, — это ожерелье так важно?

Его волновала безопасность гномов. При других обстоятельствах я с радостью предоставил бы им возможность разбираться самостоятельно, но теперь у меня не было ни времени, ни права давать им ещё один шанс.

— У гномов есть время до заката, — отрезал я и отвернулся, глядя в прорезь брезентового шатра.

Ожерелье, сотканное из света звезд. Мой последний подарок Ей. Моя память. Набросок для него я сделал в день Мерет Адертад¹, в час встречи луны и солнца, пока Она смеялась и танцевала в розово-золотых закатных лучах. Белые цветы Её венка, весёлый блеск глаз были заключены в этом украшении, выписанном алмазами и серебром.

Мне казалось, что попади мне в руки теперь, оно каким-то непостижимым образом придало бы сил. Что свет, заключённый в нём, дал бы надежду.

Увы, мои мысли давно уже не были тайной для Саурона. Вопреки ожиданиям, он не последовал за мной в поход. «Ты не видишь свою ошибку, не так ли?», — сказал он на прощание, снисходительно улыбаясь.

Эти слова не давали мне покоя. Неужели я что-то упустил?

По позвоночнику пробежала холодная дрожь, резкая слабость вдавила меня в кресло.

Саурон впервые за долгое время действительно отпустил меня, и моё состояние немедленно ухудшилось. Отравленное Тьмой, тело жаждало теперь только покоя в тёплых волнах небытия и, более того, жизненно в нём нуждалось.

— Галион, — сдавленно позвал я.

Он всё понял правильно и немедленно принялся выпроваживать ненужных свидетелей.

Венец словно врос в череп, и его заострившиеся грани медленно прорезали кожу. Первая капля крови скатилась по виску.

* * *

— …мы поймали сбежавшего капитана стражи.

Я поднял голову. Боль отступила, но мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что передо мной стоит Галион.

— Леголас с ней?

— Нет, мой Лорд.

Едва ли Тауриэль могла бросить его без причины. Значит, она здесь по его приказу.

— Что говорит?

Я коснулся пальцами виска и взглянул на них. Крови не было. Иллюзии и реальность переплелись столь тесно, что отличить одно от другого было всё труднее. Мне следовало быть осторожнее.

— Она отказывается говорить с нами. Требует позвать волшебника.

Я поднялся и прошёлся вдоль шатра.

— Что прикажете, мой король?

Перевалило за полдень, и время стремительно истекало.

— Веди.

Галион склонил голову и быстро вышел.

Когда среди затяжных зимней дождей Леголас снова появился дома, я знал, что позволить ему меня увидеть было бы непростительным малодушием. Мой мальчик с лазоревыми глазами, похожий на задушенную плющом тонкую иву, мой свет, мой хрупкий мотылёк, моя гордость, моя любовь. Ничего в жизни я не желал сильнее, чем снова видеть его. Одного звука его голоса возле моих дверей было достаточно, чтобы прорезать Тьму и вдохнуть в меня жизнь. Я сделал глупость и позволил ему войти.

Тауриэль привели и поставили на колени посреди шатра. Она гордо вскинула подбородок, и стало понятно, что разговор не будет лёгким.

Я отпустил стражу.

— Встань.

Недоверчиво глядя на меня, она поднялась.

— Что мне с тобой делать? Сговор, дезертирство, не считая ещё нескольких нарушений…

— Я готова к любому наказанию. Позвольте только прежде исполнить долг.

Я вздохнул, наполнил два бокала вина и протянул один ей.

— Я…

— Пей.

Помедлив, Тауриэль послушалась.

— У меня исчезающе мало причин не убить тебя на месте, Тауриэль. Я задам один вопрос и дам один шанс на него ответить. Где Леголас?

— Мне это неизвестно.

— Галион? — позвал я.

Он немедленно показался. Бледный, несомненно слышал всё.

— Мы закончили. Наказание — смерть. Уведите.

— Позвольте, мой король, — вмешался волшебник, которого никакая стража, разумеется, не смогла остановить. — Я вижу — у вашего капитана есть ещё что сказать.

— Это внутренние дела, Митрандир.

— Вынужден не согласиться. Мы на войне, и если у неё есть информация…

Нарастающая слабость и боль в солнечном сплетении пересилили.

Я опустился в кресло и махнул рукой, давай понять, что они могут делать, что им угодно.

Цепкий взгляд волшебника, казалось, стремился пронзить меня насквозь. К счастью, он тоже спешил. Всё его внимание переключилось на Тауриэль.

— Говори, дитя. Что тебе известно? — мгновенно сменив тон на ласково-покровительственный, спросил волшебник.

Тауриэль нерешительно взглянула на меня. Но, видимо, осознав, что это её единственный шанс и оставлять их вдвоём я не собирался, она заговорила.

— Мы в ловушке. С севера движется ещё одна армия, и скоро мы будем окружены превосходящими вдвое силами.

Гэндальф тяжело опёрся о посох. Я взглянул на него сквозь пальцы. Неужели его несгибаемый дух в конце концов дал трещину?

— Но… откуда?.. — только и спросил он.

Тауриэль посмотрела мне в глаза.

— Мы были в Дол Гулдур.

Два коротких слова прогремели, как сход лавины. Я не стал их преследовать, думая, что чем дальше они от меня, тем в большей безопасности. И из всех мест они выбрали эту проклятую башню? Что они могли там найти?

Протрубил рог. Время вышло раньше, чем я ожидал.

* * *

Золотое воинство послушное движению пальцев. Было бы проще посылать их на бойню, имей я хоть малую толику веры. Но всё, что осталось теперь, это режущее глаза, отражающееся от копий и шлемов безжалостное солнце и застрявший в горле приказ.

Я вдруг увидел себя в прологе той, другой войны. С закипающей кровью и щекотанием в лопатках я не мог дождаться, когда понесусь вперёд, как пена на гребне волны, увлекая за собой остальных. Несколько часов спустя, когда я увидел почти до неузнаваемости изувеченное тело моего отца и принял из его рук всё ещё тёплый меч, я наконец перестал быть ребёнком.

Бессмертие — бесконечная череда потерь и горьких сожалений, ничего более.

Я понял, что не смогу найти сегодня слов, и моя рука тихо и подло рассекла воздух вынося приговор.

* * *

Когда на поле боя опустился сюрреалистически безоблачный лавандовый закат, я вступил в Эребор. Бородатые лица следили за мной пристально и настороженно держа наготове оружие. Не глядя на них, я двинулся сквозь такие же тяжёлые, настороженные коридоры. Мои руки не касались меча, но это вовсе не было выражением дружелюбия, и те, кто нужно, это понимали. Никто не посмел преградить мне путь.

Истинно звёздный свет лился из необыкновенной красоты ожерелья, лежащего среди горного хрусталя. С бьющимся сердцем я коснулся его подушечками пальцев.

Освобождающий и очищающий свет прошёл по телу тёплой волной. Я вдохнул полной грудью, как вдыхают свежий весенний воздух, выбравшись из душного заточения. Сотканные из лунного серебра пальцы накрыли мою ладонь. Я поднял взгляд.

Моя нежная, полночная, моя потерянная.

— Я не смел и надеяться снова увидеть твоё лицо.

Она улыбалась, вытирая мои слёзы.

— У него больше нет власти над тобой, — произнесла она. — Иди.

Видение медленно растворилось. Зачарованный, я неподвижно стоял, глядя как догорают последние искры. Века словно слетели с моих плеч. Больше не было ни страха, ни мути саднящего разума. Мне оставалось только сесть в седло и совершить то, ради чего я положил армию и собственную жизнь.

* * *

Я передал конюху взмыленного коня и снял не имеющие больше смысла доспехи.

— Не заходите, что бы ни услышали, — приказал я страже.

Я шагнул в мрак тронного зала, запер двери изнутри, достал меч и повернулся.

Примечания:

¹ Мерет Адертад (синдарин — "праздник воссоединения") — вообще-то он состоялся лишь раз: весной, на зеленых лугах, защищенных горами от ветров, у озера Иврин. И произошло это в двадцатую годовщину восхода Солнца! (Ровно неделей раньше — была годовщина первого восхода Луны.)

Возможно, чтоб почтить рождение дневного светила, эльфы отмечали некий праздник "Восхождения Солнца", к которому и был приурочен Мерет Адертад.

Источник: http://alfirin.ru/journal-08/Solmiel07.html