Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Май бестолково шатался по Лютному четыре дня — он на самом деле сильно опустел, — попутно неплохо отпраздновал Рождество с мамой и Томом, подарив последнему фибулу из сейфа Мраксов на день рождения и Новый год. Еще он успел повидаться с Гампом, погулять по лесу с Лапкой, съесть огромный кусок зажаренной на костре оленины, и уже начать отчаянно искать приключения на задницу, когда Вальбурга прислала приглашение. Пришлось в тот же день переться в Гринготтс и переписывать гобелен в сейфе под присмотром раздраженного гоблина.

Уже на следующий день он переместился из Дырявого Котла прямиком на площадь Гриммо. Встречала его вся ветвь семейства: Вальбурга, Альфард, Ирма, Поллукс и очень мелкий Сигнус.

— Май! — воскликнула подруга, и кинулась его обнимать. Будто сто лет не виделись. — Минута в минуту.

— Специально у камина в «Котле» стоял и ждал, — усмехнулся он, и сразу отвесил легкий поклон. — Добрый вечер, господа. Рад вас видеть. Спасибо за приглашение.

— Надеюсь, вы поужинаете с нами, мистер Мракс, — сказал Поллукс и встал. — И прошу прощения за позднее приглашение — остальная семья уехала только вчера.

— Все в порядке, мистер Блэк, — улыбнулся Май. Дел на самом деле не было — он опять маялся от скуки всю прошедшую неделю. Даже Гамп решил устроить ему каникулы.

Маленького Сигнуса забрала домовушка, а остальные Блэки и сам Мариус пошли, как сказала миссис Блэк, в столовую.

Пока шли — пусть это было и недолго, — Май разглядывал дом. В нем было на удивление уютно, хотя не без странностей. На стенах висели не только картины, но и чучела магических волков, в холле он углядел целую выставку из голов домовиков и троллью ногу. Он хотел было спросить: «Нахуя?», но припомнил своих заспиртованных пикси, которых хранил на открытых полках шкафа. Ну да, не ему о таком спрашивать. Захотелось, вот и есть.

Но вообще дом не производил впечатления, как Малфой-мэнор по колдофото. Темные тона, классическая английская мебель. В нем было на самом деле хорошо. А главное — он не походил на роскошный бордель.

За ужином шла непринужденная болтовня, пусть и интересная. Вальбурга рассказывала о письме от Каролины, Мариуса спросили, что он планирует делать после школы, Альфард поведал о в Швеции, где он учился на артефактора. Май едва не уснул за столом от скуки.

Зато уже после ужина Вальбурга утащила его к себе в комнату и, сжимая кулаки, пожаловалась:

— Я все оставшиеся каникулы буду следить за дядей Регулусом, представляешь? Я все лето это терпела, а теперь у меня хотят забрать и Рождественские каникулы! Я его на самом деле люблю, и не против позаботиться, но не в такой ущерб себе!

Во время тирады Мариус успел сесть на стул у письменного стола и, осознав всю речь подруги, вздрогнул. Если это на самом деле Кассиопия… блядь.

В то время Вал продолжала:

— Он со мной сидел больше всех в детстве, потому что мама и папа поженились сразу после школы и хотели свободы, но я не могу всю молодость следить за ним! А он совсем плох, понимаешь?

— А что с ним? — решился спросить Май.

— Сначала стал импотентом, а у него постоянно куча любовников и любовниц было, — усмехнулась та, но сразу продолжила скорбным тоном:

— Поэтому, как это произошло, у него случился нервный срыв. Наверное, такая потеря как-то затронула его мозги — он без умолку трещит о всякой нелепице. А потом стали отказывать конечности. В Мунго разводят руками, подозревали яд, но обнаружили совсем немного зверобоя в крови, от такого количества он не должен был стать импотентом, не говоря уже об остальном. И проклятий на нем нет.

И взорвалась:

— А теперь я опять буду все каникулы слушать его нытье, детский лепет и воспоминания о бесконечных любовных похождениях! Он даже когда трахался столько про это не говорил! Тем более мне!

Подозрения почти превратились в убежденность. Май может не мастер, и даже не подмастерье, но с врожденной предрасположенностью не поспоришь. Яд по заказу той женщины был мало того, что его собственного авторства — а значит, стандартные проявители могли не сработать, но и сделан несколько необычно. Минеральные компоненты, яйца докси и несколько растений отлично гасили в крови зверобой, который с помощью усилителей и делал принимающего импотентом, а еще парочка соединений с перьями болтрушайки превращали принимающего в идиота. Яд даже на гормоны никак не влиял, поэтому желание потрахаться у Регулуса никуда не делось. Хотя, избыток некоторых компонентов и их смешивание с другими зельями вполне могло превратить жертву в паралитика, но чтобы такое случилось, надо это зелье пить постоянно. Правда, в школе Май варил его повторно — видимо, прошлая партия у той женщины закончилась, так что доза была достаточной. А теперь опоенный ядом изводил Вальбургу. Блядь.

Может, в Мунго сидят старички навроде дряхлых крупов, которых не обучишь новым трюкам? Все равно лишних примесей в крови много. Мордред, у него же еще и Ванити опоена. Может, все же выявят?

— Твою же Моргану-мать, — тихо сказал он и с грустью уставился на портрет Фениаса Блэка. Тот на него презрительно глянул, и исчез за рамой. Слава Мерлину. — Мне есть, что тебе рассказать.

— Ты о чем? — хмуро спросила подруга и с подозрением на него глянула. — Ты и Регулус…

— Мерлин упаси, нет! — выдохнул он. — Но что я скажу — это… да пиздец это! С тебя я Обет молчания не возьму, но прошу, выслушай, подумай, а потом действуй, хорошо?

В подтверждение того, что разговор будет серьезным, он кинул на стены и на дверь по паре заглушек и глубоко вздохнул. На Регулуса ему было откровенно плевать, на самом деле. Но на Вальбургу — нет. А она переживала. Или страдала — Моргана ее поймет.

— Я не говорил, да и не принято о таком распространяться, знает только мама, Том, да подельники, если их так можно назвать. На самом деле мы друзья, но если говорить о криминальной деятельности…

— Да не тяни ты книзла за хвост! Что случилось, куда бежать, кого убивать? — почти прокричала Вальбурга.

— Ну, разве что меня убивать, — хмыкнул Май. — Потому что мне кажется, что яд для твоего дяди варил я.

— Как? — ошалело спросила она. — Да вы даже не виделись!

— Не мельтеши, дай договорю, — нахмурился Май. Подруга села на свою постель, и уставилась на него в упор. — Я выполняю заказы на яды с четвертого курса из Лютного. Там своя система, но это сейчас не важно.

— Мракс!

— Да говорю я! В общем, летом мне поступил заказ на яд. Запрос был такой: мужская немощь и слабоумие. Я его создал, продал. Еще пару месяцев назад сварил партию.

— Но у дяди атрофия мышц, — рассеянно отозвалась Вальбурга. — Ты об этом не сказал.

— Это может быть побочным эффектом от смешивания яда и зелий, или аллергия, или это выявилось на фоне регулярного и долгого принятия яда — он никакие тесты не проходил, как ты понимаешь. Я составлял его так, чтобы он действовал всего на одну мышцу. Если ты немного знакома с анатомией, то называется она седалищно-пещеристая мышца.

— Не знаю я строение члена так подробно, как будет возможность, обязательно ее поищу, — едко ответила Вальбурга, и сразу нахмурилась: — Но в Мунго не нашли яда.

— Когда-нибудь найдут, — закатил глаза Май. — Ты немного далека от этого, но объясню, как смогу. Это просто предположение, мало ли, вдруг у них специалист по отравлениям в отпуске.

— Да Мракс, мать твою!

— Не трогай маму. В ядоварении есть проторенные дорожки, которыми идут все начинающие отравители. Их учат по одним принципам. Яды, созданные известными способами, находят без проблем. Но меня никто не учил. Я прочел пару книжек, конечно, но работал в основном на интуиции. А чтобы выявить нечто нестандартное, при диагностике нужен подход, который подойдет именно для выявления того, что я сварил, — медленно сказал Мариус, и сразу чуть ехидно продолжил: — Хотя при вскрытии они точно поймут, что это было отравление.

— Какое вскрытие! — всплеснула руками Вальбурга, но сразу замолчала. Май не сводил с нее взгляда — она вполне могла залепить по нему чем-нибудь очень болезненным.

Была мысль выложить свои подозрения по поводу Кассиопии, но он их быстро отмел. Это мало того, что не этично, так еще и опасно для репутации. Нет. Помочь подруге — это одно, а вот нарушить правило людей, промышляющих «внеклассной» деятельностью — это другое. Заказчик — сущность обезличенная.

— Мордред! — в итоге воскликнула Вальбурга. Май сразу вытряхнул в ладонь палочку и приготовился обороняться. Но та уже прикрыла глаза, и массировала виски. — Мой друг изготовил отраву, которая убивает моего дядю, а я даже не знаю, что делать!

— Да, ситуация трудная, — пробормотал Май. — Обливейт?

— Иди к дракклам! — огрызнулась та и хмуро на него глянула. — В себя Обливейт кинь, остолоп. Умом я понимаю, что ты только сварил яд, а именно отравил его тот, кто пичкает его этим ядом, но как, как мне, чтоб тебя, реагировать?

— Не знаю, у меня такого никогда не было, — вздохнул Мариус, и сунул палочку обратно в ножны. Буря миновала. — Я бы даже не рассказал об этом, не начни ты ту тираду.

— Угу, я в курсе, что ты иногда бываешь тем еще говнюком, — проворчала Вальбурга, но через секунду ехидно улыбнулась. — Вот что тебя делает настоящим слизеринцем — ты делишь окружение на своих и чужих. И на чужих тебе плевать.

— На всех сострадания не напасешься. Да и ты такая же, — пожал плечами Май. В его представлении вообще все люди были такими. Просто активное и показательное сострадание всем на свете — очень удобно. Меценаты очень уважаемые люди. Тот же Брутус, по словам Абраксаса, добился места в Визингамоте, почти швыряя деньги во всех «сирых и убогих», вроде маглорожденных и бедных — именно с его подачи каждый год проходят дни бесплатных лечений в Мунго. — Вал, ты, наверное, от шока тормозишь, но я, как создатель яда, вполне могу сварить противоядие.

— Вари, — вздохнула она и похлопала по своей постели ладонью. — И иди сюда. Буду тебя колотить.

— Что-то не хочется.

Тогда подруга подошла сама, подозвав со своей кровати страшное оружие — подушку. И замахнулась. Май, без долгих раздумий, просто встал со стула. Он был выше Вальбурги почти на две головы. Поди, дотянись.

— Это не честно!

— Очень, — кивнул Май, и перехватил подушку. — И вообще, где честь, а где я?

— Не прибедняйся, — буркнула она, и села на кресло у трюмо. — Шесть лет дружим, а тут такие открытия. Зато я теперь точно знаю к кому обратиться, если мне приспичит кого-то травануть.

— Ты и без того знала, что я люблю варить всякую дрянь.

— Сравнил! Одно дело заставить Смита вести себя, как идиот, а другое… а ты смертельные варишь?

Отвечать не хотелось, поэтому он просто промолчал. Но молчание вышло каким-то до жути утвердительным. Кисет с порохом у него с собой. Успеет свалить, если что?

— Ладно. За Блэками в веках идет кровавый след.

— За Мраксами тоже. Вот прямо от друидов с их кровавыми обрядами и Слизерина с его неведомой зверушкой в Тайной Комнате.

— Зато мы точно знаем, что Могущество в крови.

Май только хмыкнул в ответ. Приносило бы это могущество чуть меньше проблем, было бы прекрасно. А еще он бы не отказался интуитивно понимать эмпатические зелья, вместо ядов — жутко полезная штука же. Но теорию этих зелий ему приходилось учить до пикси перед глазами.

Пауза затянулась, но никакого неудобства не доставляла. Во время нее Мариус, наконец, смог рассмотреть вотчину Вальбурги. И едва сдержался от смешка. Чем-то ее комната походила на домишко Гампа. Слизерин — это в крови. Где она только гобелен с гербом взяла? Или это семейное добро, которое переходит от старшего поколения к младшему, аки фамильная драгоценность?

Балдахин, покрывало, ковер, гардины, даже подушка на стуле — все зеленое. Только на стенах серебристые обои. А рама у зеркала на трюмо и всякие ручки были в форме змей, Мерлин всеблагой. Интересно, у всех отпрысков Блэков такая любовь к своему Дому, или это Вальбурга отличилась?

— Поздно уже, — протянула Вал, нарушив тишину. — Я хочу спать. Сейчас покажу тебе твою комнату, а завтра придет Абри, и мы будем разбираться с загадкой от твоего предка.

— Мою комнату? — удивленно спросил Май. — Зачем? Я могу пойти домой, а завтра просто вернусь.

— На улице в такое время темно и опасно, — поучительным тоном сказала подруга. Май не удержался и тихо рассмеялся. — Что?

— Дорогая Вальбурга, — отсмеявшись, ответил Май. — Я умею колдовать Люмос. И не хочу напоминать, что я не боюсь отморозков на улицах. Часто я с ними знаком.

Про покровительство Гампа он говорить не стал — от на самом деле отбитых это никак не спасет, но Май учел свои прошлые промахи и теперь без нормальной защиты в одиночку не ходил.

Когда до подруги дошло, чего он рассмеялся, она махнула рукой.

— Все равно — оставайся. Мы, как гостеприимные хозяева обязаны предоставить тебе кров на ночь в такое позднее время. Отказываться в таких случаях просто неприлично.

— Но зачем? Я перемещусь в Виверну, там точно есть мои знакомые, с ними дойду до дома. Ничего со мной не случится.

— Мариус, я это родителям объяснять не буду!

— Драккл с тобой и твоими приличиями, — закатил он глаза. — Веди.

* * *

Абри не пришел. Отделался куцей запиской, где покаянно нацарапал о проблемах в семье, и был таков. Невелика потеря — они с Вал и без него справились. Задание было простое — найти нужного мага в древе и из второго имени выписать букву, соответствующую цифре из списка Корвина. Они уже расшифровали слово «тысячелетний», когда Май почувствовал Зов Крови. Невозможно сильный, затопивший собой все сознание. Им могла воспользоваться только мама. Он чувствовал просьбу о помощи, мольбу о пощаде, и очень много боли.

Май задохнулся и почувствовал, куда идти, даже на секунду увидел мамиными глазами — ее били. Он не смог рассмотреть лица, но мантия была из дорогой парчи. Значит, богатый уебок.

Вальбурга что-то говорила, даже кричала, но ее голос просто не доходил до его разума. Все мысли были только о том, как скорее помочь. Он резко встал из-за стола в библиотеке, опрокинув стул, и пошел в гостиную к камину. Если там всего один уебок, то не стоит терять время и кого-то искать, сам должен справиться.

В гостиной кто-то был, но он даже не стал рассматривать: просто на ходу кинул горсть пороха в камин и четко сказал: «Белая Виверна».

Дальнейший путь прошел почти незаметно. Перед глазами стоял только бордель, где работала мама, и дверь комнаты, в которой она находилась. Зов подгонял, почти пинал в спину, так что Май сразу, как вышел из камина, побежал так быстро, как только мог. Вроде его кто-то окликнул, но он не стал оборачиваться.

Кажется, он кого-то толкнул, и даже не один раз, но продолжил упорно бежать в сторону улицы, где рядком стояли бордели и кабаре.

Скучающий наемник, которого наняли для охраны, влетел в стену от одного Ступефая, и Май без препятствий зашел в здание. На пути нарисовалась Грезильда, но он только ее оттолкнул и побежал на второй этаж. Он точно знал, что ему туда. Кровавая нить Зова не просто вела и пинала, но уже тянула, словно он безвольная кукла, которую призвали Акцио.

Мариус резко открыл дверь, снеся все заглушки, и едва не пустил Аваду в выблядка, который нависал над мамой. Но перед глазами резко возникла колдография Азкабана. Нельзя.

— Эверте Статум! — крикнул он, и заклинание ожидаемо поглотил амулет. Ублюдок даже не понял, что в комнате кто-то есть, так увлекся заклятьем невидимого хлыста. Только моргнул и медленно направил палочку на Мариуса, но ничего не успел сделать.

— Блядь. Экспульсо! — выкрикнул Май.

Это заклинание уже возымело успех. Урод спиной проехался по полу и врезался головой в стену.

— Инкарцеро.

Действовать пришлось очень быстро. Из кармана Май достал то, что успел наварить после встречи с Шайверетчем и, сняв с флакона заклятье прочности, кинул в стену, куда ублюдок врезался. Счастливых тебе мучений во сне, уебок.

И ринулся к маме. Она, ожидаемо, была обнажена. Мысли о том, что ее гостя стоило бы оставить в живых пропала, как не было. Но сначала мама.

На ней места живого не было, только лицо и грудь остались чисты. И сознание она уже потеряла. Май зажмурился, и приставил руку к ее носу, сразу облегченно выдохнув: дышит. Значит, будет здорова.

Влить рябиновый отвар в нее получилось только со второго раза — из-за затопившей ярости руки тряслись, и Май боялся сделать еще больнее и этим ее пробудить. Потом он бережно завернул ее в одеяло, и достал засапожный нож, с которым никогда не расставался.

Теперь Мариус отлично понимал Лапку — так он точно не появится на маяках авроров, да и увидеть, как острие ножа проникает в тело этой мрази по самую рукоятку, очень хотелось. Один удар в сердце — и можно нести маму в Мунго.

Не успел он встать с постели, как в комнату ворвалась Грезильда. Блядь.

— Пошла нахуй! — сразу сказал ей Май и нацелил на нее палочку. Та не сдвинулась с места и грозно оглядывала комнату.

— Не вздумай его убивать! — всполошилась та, когда заметила у Мариуса нож. — Это Булстроуд!

— Плевать, — мотнул он головой. — Пошла нахуй, сказал.

— Мать свою отправляй по этому адресу, — гаденько улыбаясь, ответила та. — А мне тут авроры не нужны.

Он вернул нож в ножны, и встал с постели. Ему показалось, или у мамы чуть дрогнули ресницы? А обезболивающего у него нет. Блядь. У них же должна быть аптечка в борделе?

Он быстро дошел до Грезильды, и толкнул ее в стену. Та ожидаемо стукнулась и широко распахнула глаза. Оставалось понадеяться, что ей больно.

— Где у вас тут аптечка?

— А ты не обнаглел? Ничего с ней не станется, и не такое бывало!

— Ты ее тела не видела, тварь, — прорычал Май, и схватил Грезильду за шею, еще больше впечатывая в стену. — Аптечка где?

Он сдавил рукой ее горло, и понял, что кажется, перебарщивает — та уже начала царапать руку. Он ослабил хватку.

— Я жду.

Грезильда достала из декольте палочку и взмахнула ей, и через десять секунд в комнату влетел аптечный кофр. Май сразу его подхватил и вывалил его содержимое на постель. Обезболивающее, мазь Летто, настойку растопырника, экстракт бадьяна и укрепляющее он опознал.

Взмахом руки Май снова закрыл дверь и, глянув на Грезильду, кинул в нее Соппоро — та даже палочку вновь достать не успела.

Через пятнадцать минут он оказал всю первую помощь, какую мог, обернул все открытые раны на теле мамы Ферулой, и подхватил ее на руки. Добраться до камина, а там сразу в Мунго.

Очень не вовремя мама открыла глаза и слабым голосом произнесла:

— Мариус? Ты успел.

— Опоздал, — качнул он головой. Взгляд снова упал на Булстроуда. — Хочешь его смерти?

— Нет! — даже вздрогнула мама и задергала под одеялом руками. — Тебе нельзя!

Он, конечно, знал, что она так скажет. Но желание пришибить тварь никуда не делось, просто отошло на второй план. Один из Булстроудов учится на втором курсе Хогвартса…

Все же одну руку она вытащила из одеяла и положила ему на шею, будто это его остановит. Май прикрыл глаза.

— Мам, я же видел, что он с тобой сделал, он ничего другого не заслуживает. Почему ты не запела или зельем не воспользовалась?

— А ты попробуй спеть в такой ситуации, — огрызнулась мама. — А зелье кончилось.

— Сказала бы!

— Ты и без того весь в делах!

Май качнул головой. Будто он не выкроил чуток времени для нее! У него уже примерно был план, что делать, и мама его явно не одобрит. Но он почти совершеннолетний лоб, делает со своей жизнью что хочет. И поганит, как хочет.

Маму с рук он не отпускал, и потому пинком открыл дверь и вышел из комнаты. В борделе должен быть камин, вот только точного адреса он не знал. Конспирация, мать ее так: «Тебе это не нужно, милый», ага.

Внизу на кресле вальяжно развалился Гамп. Кто ему успел настучать?

— Что случилось? — спросил тот. — Прибегает дикарь, говорит про взбесившегося Мракса и бордель. Прихожу — охранник вырублен, Грезильды нигде нет, а по коридору…

— Булстроуд случился, — вздохнула мама. — Ему Грезильда сунула что-то для расслабления, а он наоборот, взбесился.

— Ты в порядке? — довольно обеспокоенным тоном спросил Гамп у мамы. Но мама была под огромной дозой обезболивающих и не видела себя, так что ее ответ вряд ли будет правдивым.

— Нихуя она не в порядке! Этот ублюдок ее избил, несколько раз прошелся Секо и кучу раз использовал заклятье хлыста. С каких хуев ей быть в порядке, мать твою Моргану?

— Не скандаль, распугаешь постояльцев, — поморщился тот. — Всякое бывает. Улучшим ей охрану, как вернется, а Булстроуда больше пускать не будем.

— Никуда она не вернется, — процедил Май. Гамп хотел было возмутиться, но не успел. Мариус шагнул в камин. На секунду подвесив маму в воздухе, он снял с нее чары изменения внешности, и кинул под ноги летучий порох. — Больница Святого Мунго.

— В смысле не вернусь? — возмутилась шепотом мама, когда Май уже выпрыгнул из камина в больнице и побежал на пятый этаж. — А жить на что мы будем?

— Откроешь свой салон мод. Ты же давно хочешь?

Тут мама охнула и поморщилась. Значит, зелье прекратило работу. Разговор откладывается, и прекрасно. Как раз успеет все наладить до ее выздоровления.

* * *

Май был почти готов к порции унижения, которую ему предстоит хлебнуть. Если бы он не тратился во время учебы, может, подкопил бы и больше четырех сотен галлеонов, а так — выбора не было.

За два часа он успел занести маме в Мунго вещи, перекинуться парой фраз с ее целителем и Шафиком, разобраться с рецептом противоядия для дяди Вальбурги и даже приступить к его варке — идти с пустыми руками к подруге, учитывая его планы, было бы слишком уж нагло.

Когда противоядие томилось в котле, домой вернулся Том. Где он ходил, Май понятия не имел, да и не интересовался особо. Но братец опять носился со своей книжонкой и какими-то записями. На сей раз она была без тряпицы, и Май ее узнал.

— Я вспомнил, эту книгу ты получил за работу в особняке Редвудов, — медленно сказал он. После вампиров в подвалах той бешеной семейки он о них был не самого лучшего мнения. Вряд ли книжонка была сборником рецептов праздничных пирогов.

— Верно. Ты знаешь, кем были Редвуды? — спросил Том и положил книгу на кухонный стол. У той была непримечательная бордовая обложка из кожи, а название выцвело так, что разглядеть его под углом Мариусу не удалось.

— Не интересовался, — пожал плечами Май.

— Последний род некромантов на Туманном Альбионе, — тонко, и совсем не фальшиво — редкость! — улыбнулся брат. — Эту книгу написал один из них. Она бесценна. Мне очень повезло, что Гидеон даже не догадывался о ее цене.

— И о чем она? — поинтересовался Мариус. Теперь вопрос, с чего семейку осаждали даже магические расы, был снят. Если у некромантов есть вампиры в подвале, то вряд ли они были мирными обывателями, и по контрактам уничтожали нечисть.

— О некромантии, конечно, — ответил Том. — Хотя в Запретной секции и не такое есть.

— Некромантия — врожденное, ее нельзя развить. Как и виталику, — пожал плечами Май. Теперь стало понятно, почему Гидеон не оценил рукописи — скупщики такое добро задорого только продают, но не покупают. — А некромантов нет. Так что пусть будут, все равно толку никакого.

— Чушь. Никто даже не пытался.

— Как знаешь, — качнул головой Май, и не стал вновь объяснять, что если не дано — значит, не дано. Это можно только принять. Может, Том сам поймет это со временем, а если чего получится — то совершит огромный прорыв. — Мама в больнице и пробудет там еще три дня.

— Передавай ей мои пожелания скорейшего выздоровления, — кивнул Том и, захватив из сундука бутыль с соком и кусок пирога, вышел из кухни. Да, пахло противоядие, в отличие от яда, гадко. Вяленой рыбой и тушеной капустой одновременно. В такой вони даже при большом аппетите в себя ничего сунуть не выйдет.

Разговор с Томом слегка отвлек, но стоило ему уйти, как мысли о предстоящих событиях опять вернулись в голову. Май покосился на мамину непочатую бутылку бренди в шкафчике и тряхнул головой. Не хватало, чтобы от него пасло алкоголем.

Он неспешно доварил противоядие, перелил его в хрустальный фиал, и вышел из квартиры. Пришлось не один раз напомнить себе, что он идет не на эшафот, а просто в гости к подруге.

На сей раз Май не стал прогуливаться до «Дырявого Котла» по Косой Аллее, и свернул в тупик Затмений, к «Белой Виверне». Благо, Гамп с хозяином сего заведения дружил, так что Мариус теперь без проблем мог пользоваться местным камином.

В гостиной Блэк-хауса Вальбурга и Альфард играли в шахматы. Но стоило ему выйти из камина, как они оба обеспокоенно на него глянули. Только Кричер с нахальством нюхлера забрал зимнюю мантию и глянул на Мариуса так, будто он самый нежеланный гость на свете.

Пришлось спешно думать, что сказать младшим Блэкам. В итоге он упомянул только нападение на маму в Лютном, что враньем совсем не было — бордель стоял как раз там. А вот на вопрос о том, кто это сделал — вот кто просил Альфарда открывать рот? — Май на секунду застопорился, и едва сдержал желание ответить без уверток.

— Ее знакомый, — все же выдавил он. О месте работы мамы даже Том все еще не знал — не то, чтобы он интересовался — Вал тем более не стоит.

— Его нашли?

— А чего его искать? — грустно ответил Май и присел на одно из кресел. — Он и не думал скрываться.

Конечно, под той дрянью, что в нем была, он об этом не думал. Май наклонил голову и зажмурился. Пока он был в делах, желание убить тварь слегка угасло, а теперь появилось вновь. И ведь даже в аврорат не написать — сразу станет известно, где на самом деле работает мама. Никакая трансфигурация лица не поможет. После этого любые пути в достойную жизнь им будут закрыты.

— Тебе нужна помощь? — спросила Вал.

— Нужна, — с готовностью отозвался Мариус. — Но я бы поговорил наедине. Где мистер и миссис Блэк?

— У Гринграссов, вроде, — пожала плечами та. — Ал, партия не закончена!

— Как скажешь, только бы я на ничью не рассчитывал, ты продула по всем фронтам, — усмехнулся тот и сам пошел к камину. — Я тогда к Крэббам. Бывайте, детишки.

Вальбурга под нос прошипела что-то про детишек и не обсохшие части тела Альфарда, но стоило тому перенестись, она склонила голову и противным голосочком спросила:

— Так что за помощь, юный отравитель?

— Вал! — возмутился Май и оглянулся в комнате. Вдруг домовик тут?

— Кричер у нас тот еще поваренок и затворник, так что не отвлекайся, — поняла его подруга. — Ну что?

Май тряхнул головой и на секунду задумался: падать ли на колени вот прямо сейчас, или подождать встречи со старшими Блэками. По всему выходило, что лучше подождать, Вальбурга душевного порыва не оценит.

Он достал из кармана фиал с противоядием и передал подруге:

— Это для твоего дяди. Примерно по чайной ложке в день, только с цитрусовыми нельзя смешивать.

— Спасибо, — кивнула она. — Быстро ты.

— Сказал бы: обращайся, но надеюсь, больше таких ситуаций не будет, — хмыкнул он. — И не вздумай открывать фиал просто так, воняет эта херотень отвратно.

— Учту. Так что за помощь?

— Мордред. Мне ведь на самом деле это надо, но я никогда не просил никого о помощи вот так, — вздохнул Май, и быстро выпалил: — Мне очень нужны деньги. Много.

Повисла недолгая пауза. Вальбурга удивленно приподняла брови, и со свистом выдохнула.

— Неожиданно. И очень нагло, Май.

— Выбора нет, — пожал плечами тот, и решил объясниться: — Мама работает в Лютном, она не первый раз оказалась в подобном положении. Это нельзя так оставлять.

— И что ты собираешься делать? Взять деньги у нас, чтобы содержать ее? — протянула Вал.

— Содержать? Маму? Да она после пары дней безделья сама вернется на прежнее место работы! Нет, — качнул он головой, и хмуро глянул на подругу. — Мне не хватает половины суммы, чтобы она открыла свой салон мод.

— А шить она умеет?

Май аж прокашлялся от удивления. Вроде, он как-то говорил, что все мантии ему и Тому шьет мама. Но Вал часто забывает то, что ей особо не интересно.

— Всю одежду, что ношу я и Том, сшила она.

Вальбурга внимательно его осмотрела, хотя ничего особенного на нем не было — мантию Кричер забрал, а жилет, сорочка и брюки были обычными. Май бы еще проще нарядился, но он в гости к Блэкам собирался, как-никак.

— А у нее есть какой-нибудь каталог? Эскизы?

— Есть, — кивнул Май, припомнив мамин альбом в черной обложке. — Альбом с эскизами. Она давно хочет этим заниматься, но нужны вложения. И она бы накопила, если бы не платила за мою учебу.

Они ненадолго замолчали. Мариус сказал только об одном, но остается еще оплата обучения после школы. С индивидуальными занятиями, оплатой порталов из страны в страну, едой и кучей мелочей получалось не меньше тысячи в год. Мордред.

— И еще одно вложение. Маме только шесть сотен надо, а вот мне…

Май опять затих. Вал и без того поймет. Он, конечно, мог после семнадцати обратиться к гоблинам, но с ними он дел иметь не хотел. Или распродать цацки из сейфа Мраксов, правда тогда он будет не лучше своих пришибленных Мордредом предков. Или обратиться к Абраксасу, но он не хотел быть его должником, хотя сам толком не понимал, почему. Может, из-за того, что Абраксас смотрел на отпрыска Гойлов с нескрываемым презрением? А ведь они только в прошлом году попали в долговую кабалу к Малфоям.

— Обучение, я поняла, — вздохнула Вал. — С этим проще — раньше так часто делали. Семья берет покровительство над магом, оплачивает его обучение, а потом он с ней сотрудничает, пока не отплатит добром на добро.

— Сейчас под покровительством обычно имеют в виду несколько другое, — криво усмехнулся Май. — Значит, должен быть какой-то контракт для этого?

— Взаимные клятвы, — кивнула подруга. — Но Мордред тебя прокляни, Май! Как я буду это говорить родителям?

— Как есть, — пожал он плечами и отвел взгляд. — Я готов поклясться в чем угодно. Ну, почти.

— Как есть, — передразнила его Вал. — Про яды тоже рассказать «как есть», милый мой?

Мариус невольно фыркнул на обращение. Вальбурга тоже переняла дурацкую манеру у Абри.

— Чтобы тебе еще со мной общаться запретили? После обучения сам расскажу, когда будет уже плевать и будет на кого скинуть ответственность за такие умения, — вздохнул он, но улыбку с лица убрать так и не удалось. Озадаченная Вальбурга выглядела немного непривычно, а потому забавно.

— Не скались так! Я говорила тебе, что ты та еще сволочь?

— Было дело, но спасибо за напоминание, — кивнул Май. — И мне с твоими родителями надо будет говорить. Мерлин, я себе это даже представить не могу! И потом объясняться с мамой. Блядь.

— Мама тебя не пошлет?

— Может, — хмыкнул он. — Но у меня есть аргументы против ее решения. У нее не будет выбора, на самом деле.

Вот теперь он на самом деле почувствовал себя сволочью. Мама упрется только из-за ответственности, которая ляжет на Мариуса — он это знает. Но маховика ей, благо, никто не даст, так что ей придется просто смириться. Потому что чувствовать Зов Крови в такой ситуации он больше не хочет. И видеть ее окровавленной тоже не хочет.

— А Риддл? — внезапно спросила Вальбурга. — Ему не нужно обучение?

— А Том справится сам. Пусть поборы устроит.

— Так уже, — рассмеялась Вал.

— Точно, — цокнул Мариус и усмехнулся. — Он не пропадет в любом случае. Так ты расшифровала последнее слово в шараде Корвина?

— Тысячелетний ясень. Если ты так топорно решил перевести тему разговора, то не получилось, — фыркнула она. — Хотя нет, получилось. Обсуждать до прихода родителей точно нечего. Лучше чай попьем. Кричер!

До прихода сиятельных Поллукса и Ирмы Май выдул, наверное, все запасы чая с мелиссой у Блэков и теперь вяло болтал с Вал и пялился на огонь в камине. Даже слегка гордился собой — успокаивающий бальзам остался нетронут, хотя очень хотелось влить в себя двойную дозу и хотя бы на полчаса забыть о тревоге и страхе.

Родители Вальбурги вернулись из гостей в подпитии, и в весьма удачной стадии для разговора — они улыбались, рассказывали друг другу истории про знакомых и случаи на работе, смеялись. Лучше ситуации для уговоров и не представить. Под шумок Май вышел из гостиной и прислонился к стене в коридоре. Было интересно, как Вальбурга преподнесет родителям его просьбу. Все же подруга очень плохо следила за языком, лучше заранее знать, за что ему придется объясняться.

— Матушка, отец, — наконец сказала Вальбурга, стоило старшим Блэкам ненадолго замолчать. — Мариусу нужна наша помощь.

Май поморщился от такой прямолинейности, хоть и испытывал к Вал сейчас огромную благодарность. Просто сразу в голове всплыло, как мог бы начать этот разговор он сам. Или Абраксас — Мариус как раз учился у него «подготовке почвы». Хотя именно с Блэками фраза вроде: «Мой друг попал в трудную жизненную ситуацию», могла и не прокатить.

— А кому она не нужна? — хмыкнул Поллукс. — Говори как есть, дочка, а то эти расшаркивания меня и трезвого раздражают.

— Ему нужны деньги, — решительно сказала Вал. — Конечно, не просто так.

Мариус едва не приложился затылком о стену. И это было слишком прямо! Нет, чтобы сказать: «Нужно материальное вложение в дело и будущее». Солиднее звучит, да и не так унизительно. Это ей без уверток сказал и сразу объяснился. Нормальные люди предпочитают получать всю информацию разом.

— С какого перепуга? — вставила слово доселе молчавшая Ирма. — Вы, может, и дружите, но мы его знаем без году неделю!

— Помните, как он убежал из дома? Он тогда почуял Зов крови, — наконец пустилась в объяснения Вальбурга. Наверняка старшим Блэкам было плевать и на его маму, и на него самого, даже после рассказа. Май отлично знал, как прочие маги относятся к выходцам из Лютного. Там даже не безразличие, а нечто граничащее с презрением и страхом перед дикарями. Семьи попроще Блэков вообще туда не совались — и правильно делали, так-то.

— Это все весьма интересно, дочь, но они сами виноваты в своих бедах. Почему мы должны им помогать? — спросил Поллукс у Вал. Май резко выдохнул. Сами виноваты, конечно. Мариусу стало обидно: эти люди редко представляли, с чем сталкиваются те, кто в Лютном уже родился. Ему самому невероятно повезло, что мама пожертвовала своей гордостью и честью, отправившись на самую прибыльную работу в Лютном. Только поэтому она смогла накопить на его учебу в Хогвартсе. Повезло с тем, что Вальбурга и Абраксас стали его друзьями, а потому Май не стал парией в Доме.

Даже сейчас, имея на руках СОВ он мог вполне устроиться в аптеку и начать работать без риска загреметь в Азкабан, что не было доступно почти никому из родного квартала. Правда, тогда они с мамой накопят на свой собственный дом только через десяток лет — это если не только Май решит жить законопослушно, но и мама устроиться в единственное ателье родного квартала швеей. Потому что в нормальное место ее не возьмут.

— Май упоминал что-то о салоне мод, — неожиданно промямлила Вальбурга. Мерлин всеблагой! Мариус впервые в жизни слышал, как она мямлила. — Он накопил половину суммы, но еще половины ему не хватает.

— Лукреция Мракс, — сказала Ирма. — Мы ее видели на платформе, как и Мракса. Помнишь, Пол?

— Не смотрел, — отозвался тот. — Салон мод? Она умеет шить?

Нет, она решила открыть салон мод по велению напоминалки, а остальному научится в процессе. Ну что за дурацкий вопрос?

— Умеет, — ответила Вал. — Папа, Май точно не останется в долгу!

— А какая мне с него польза? — чуть насмешливо протянул Поллукс. — Зелья я и в аптеке купить могу, ну или в гильдии, хотя дел с Принцем иметь не хочу. А по поводу салона — надо думать. Смотреть планы, эскизы, рентабельность. В первую очередь это надо обсуждать с Лукрецией Мракс, а не с ее сыном.

— Папа, неужели ты откажешься от глотка зелья удачи при надобности? — капризно спросила Вальбурга. — Откажешь маме в авторских составах зелий красоты?

— Этого все еще мало, — мягко ответил Поллукс.

— Папа, пожалуйста! Я очень прошу! Я не хочу, чтобы он сгнил в какой-нибудь подворотне, потому что не имел возможности пробиться в приличное общество!

Май даже слегка опешил от ее тона. И проникся еще большей благодарностью. Вряд ли Вальбурга ради кого-то так же распиналась перед родителями. Разве что ради себя, выпрашивая что-нибудь.

— Пол, с другой стороны, что мы теряем? — вмешалась Ирма. — Очень милый и красивый мальчик, жаль его оставлять вот так, дочь права. Если мы возьмем его под покровительство, то он в любом случае нам будет должен.

— Из него может ничего не выйти, — заметил Поллукс. — Детей из неблагополучных районов не будут обучать в приличной гильдии.

— У него есть личное поручительство профессора Слагхорна, — напомнила о себе Вал. — Май замахнулся на европейскую ассоциацию.

— Мистер Мракс его шантажировал, чтобы получить это поручительство? — иронично спросил Поллукс. Май едва не выдал себя смехом. Вряд ли мистер Блэк знал, насколько он близок к правде.

— Просто профессор Слагхорн верит в него, — откликнулась Вал. Почти не соврала. — Ведь зелья это не только бодроперцовое и антипохмельное, пап. Очень много полезных есть.

— Я уже закончил Хогвартс, спасибо, дочка. Неужели это для тебя так важно?

Май счел за благо подняться к себе и дождаться, пока его позовут. Родители Вальбурги почти сдались, осталось чуть-чуть. Лучше бы ему не попадаться на подслушивании.

Не успел он закрыть дверь в выделенную ему давеча комнату, как перед ним возник Кричер, и сказал скрипучим голосом:

— Чета Блэк и мисс Блэк желают увидеть гостя.

Стоило слегка удивиться уважительному тону — до сего момента Кричер на него смотрел, как на грязь под ногами — но волнение перебило удивление. Май знал, что Вальбурга никаких аргументов и доводов разума толком не приводила. Просто уломала на эмоциях. Так что убеждать Поллукса в том, что будущее Мариуса и его мамы не будут пустым вложением, предстоит, собственно, ему самому.

Он медленно спустился, прокручивая в голове все, что успел надумать, и зашел в гостиную.

Вальбурга сидела на диване, чинно сложив руки на коленях, но была слегка встрепана, наверное, успела помахать руками, пока вела экспрессивный диалог, и сердито на него глянула. Май ей благодарно улыбнулся, а потом перевел взгляд на ее родителей. Ирма и Поллукс наблюдали за ним, как сам Май наблюдает за кипящим зельем — с исследовательским интересом. Хоть не с презрением, слава Мерлину.

— Вальбурга поведала нам о ваших затруднениях, мистер Мракс, — начал Поллукс. — Пусть я все еще и считаю это бесперспективной затеей.

— Мама всегда мечтала стать модисткой и кутюрье, — начал с главного Май. — У нее достаточно умений, но нет возможностей для реализации.

— Откуда у нее умения? — спросила Ирма. — Насколько мне известно, ваша мать с пеленок живет в Лютном.

— Это так, — кивнул Май. — Но ей никто не закрывал доступ в библиотеку Лидса, и ее недолго обучала мастерству Лора Уорт. Пока она не родила меня.

— Уорты… — задумчиво протянула Ирма. — Не знаю таких.

— Она полукровка. Вроде у нее есть знаменитый у маглов брат-сквиб, у которого наряжалась какая-то императрица. Отец магл, а вот про мать я ничего не знаю, — пробормотал Май. — Но она славы брата из-за происхождения не сыскала, как вы понимаете, миссис Блэк.

— И вряд ли сыщет, если будет хвастаться братом-сквибом, — ухмыльнулась та. — Все равно нам надо побеседовать с вашей матерью, чтобы удостовериться в ее таланте и намерениях.

— Мама… — Мариус запнулся. Правду говорить не хотелось, но выбора у него не было. — Мама привыкла сама справляться со своими проблемами, миссис Блэк, — вздохнул он. Вальбурга постучала по дивану, и Май присел к ней. Значит, слегка остыла. Ну, слава Мерлину. — Единственный, от кого мама примет помощь, это я, потому что она рассчитывала на это почти с самого моего рождения.

— Мы не можем вслепую вкладывать деньги, — поморщился Поллукс. — Сколько было таких погорелых? Я не умаляю таланта вашей матушки, если она на самом деле сшила ту мантию, в которой вы были на балу, мистер Мракс, но нам нужны гарантии.

— Может, вас устроит контракт на крови? — с сомнением спросил Мариус. — Что я обязуюсь вернуть все вложения в течение пяти-семи лет?

— Тогда вы можете спокойно обратиться к гоблинам, как только вам исполнится семнадцать.

— Чтобы с меня содрали огромные проценты? — нахмурился Май. — И это нужно сейчас, а не после семнадцати, сэр. Я не хочу, чтобы мама подвергала себя опасности снова.

— Вы очень наглы, мистер Мракс, — усмехнулась Ирма. — Но мне нравится, как вы беспокоитесь о своей семье. Я даже подозреваю, что вы специально настаиваете на контракте, чтобы миссис Мракс не отказалась от вашей инициативы. Я бы на ее месте вас выдрала, честно говоря, но в шестнадцать лет вспоминать о розгах уже поздно.

— Она просто не хочет, чтобы я брал на себя лишнюю ответственность раньше времени, — спокойно сказал Май. Ирма оказалась очень проницательной. — Но чувствовать Зов в такой момент я больше не хочу. Ей было на самом деле больно. И если мне ради избавления от этого надо подписать контракт на крови — то пусть так оно и будет.

Давить на жалость было почти привычно. В конце концов, главное — результат.

— Контракт будет, но я хочу сделать именно вложение и получать проценты в случае удачи, — протянул мистер Блэк. — Но при неудаче, мистер Мракс, вы все равно обязуетесь вернуть деньги в течение оговоренного срока.

— Так вы и прибыль сможете получить, и ничем не рискуете, — кивнул Май. — Я согласен. Думаю, что смогу устроить встречу с мамой, как только она покинет Мунго.

Поллукс, похоже, слегка протрезвел, и легко поднялся со своего кресла.

— Мистер Мракс, пройдемся? Простите, девушки, — чуть ехидно сказал он и улыбнулся Ирме и Вал.

— Конечно, — с готовностью отозвался Май и поспешил за мистером Блэком, который уже вышел в коридор.

Вальбурга успела показать дом, так что Май быстро понял, что они идут в кабинет. В том же направлении была и хозяйская спальня, но, слава Мерлину, им вдвоем там было нечего делать.

Поллукс открыл темную дверь без табличек — хотя у них в доме почти на всех дверях они висели, — и пропустил Мариуса внутрь, указав на кресло.

Кабинет оказался почти обычным — из привычного блэковского антуража было только пресс-папье с костлявой рукой и напольный бар в виде головы какой-то химеры.

— Вы же понимаете, что покровительство семьи — это очень серьезно? — хмуро спросил Поллукс. Май только кивнул.

— Это не просто долг, это связь и ответственность.

Май понадеялся, что скривился он не слишком заметно. Неприятно, когда тебя держат за кретина. О различных видах покровительства он знал побольше многих, потому что с самого начала рассчитывал на подобных исход. На пятом курсе, правда, уверовал в свои силы, и надеялся, что обойдется, но судьба сама все расставила по местам.

— Я не слишком нуждаюсь в зельях, — с насмешкой сказал Поллукс. — Но мы определенно можем помочь друг другу.

— В зельях нуждаются все, — заметил Май. — Но я понял вас. Тогда что вы хотите?

— Если мне или моей семье понадобятся зелья, я обращусь к вам. После вашего обучения, конечно, — хмыкнул Блэк. — Но меня больше интересует другое. Если вы выросли в Лютном, значит, у вас есть там связи.

— Есть, — медленно ответил Май и нахмурился. Светить своими «связями» он не хотел. Это точно не путь в «приличное общество». — Но насколько я знаю, Арктурус Блэк завсегдатай «Белой Виверны», а ваш отец приходится другом мистеру Гампу. Я не отказываюсь, я просто не понимаю, зачем вам я.

— С Арктурусом у нас неплохие отношения, но мы с детства соперничаем, так что он не будет делиться, — пожал плечами Поллукс. — Но вы должны понимать, что эта информация не для огласки. А отец может и дружит с Гампом, только я об этом впервые слышу.

— Мне сам Гамп об этом сказал, — улыбнулся Май. — Может, наврал, но его ребят аврорат особо не мурыжит, если они не особо подставляются.

— Надеюсь, я не пожалею об этом, — пробормотал Поллукс, и встал. Мариус тоже поспешил подняться с кресла.

— Раньше опускались на одно колено, но то был вассалитет, — улыбнулся Блэк. — Суть нашего соглашения похожа, но вассалов нынче брать незаконно.

Обмен клятвами выглядел до жути буднично, но он очень явно ощутил, как запястье словно стянуло упругой веревкой, и почти сразу отпустило. Потом был контракт на крови. Май привычно уколол палец и мазнул им по пергаменту, а уже через секунду Поллукс достал из сейфа увесистый мешок с галлеонами и передал его Мариусу.

Как только все закончилось, ноги его почти не держали. Май едва сдерживал слезы и ликование. Теперь за его спиной не только мама, но и целая ветвь семейства Блэков. И он постарается как можно скорее отплатить добром за добро.

Конечно, им еще предстоит долго налаживать отношения, но Мариус был уверен, что все получится.