Сердце Катерины. Повесть III. Восставшие из пепла (джен)

Посреди мрачной выжженной равнины остатки энротской армии из последних сил сдерживали напор многотысячной орды криган. Безрадостный вид здешней природы будто подчеркивал всю безысходность сложившегося положения: низкое небо грозно нависало над обугленной землей, свинцовые тучи казались покрытыми пеленой клубящегося мрака. Рыцари сражались мужественно, но огромное численное преимущество неприятеля не оставляло им шансов — демонов было пятнадцать легионов, а людей оставалось всего-то около трех тысяч. Окрыленные близостью победы, враги всё активнее наседали на энротцев, и те были уже готовы отступить. Внезапно над головами сражающихся раздался страшный грохот, а земля содрогнулась так, что воины едва устояли на ногах. Мглистый воздух разорвала ослепительная вспышка, и прямо посреди поля боя появилась затянутая серебристым туманом сверкающая арка, от которой с сухим треском разлетались разноцветные искры. Люди и демоны потрясенно шарахнулись в стороны, а из арки сплошным потоком хлынули аксеотские воины во главе с Катериной. Их появление вызвало настоящий шок и у энротцев, и у криган. Опустив оружие, и те, и другие с раскрытыми ртами смотрели на возникшую невесть откуда армию, почти равную по численности энротской. Не давая врагу опомниться, Катерина выхватила меч и, взмахнув им над головой, воскликнула:

— Вперед! За родину! Свет ради Силы, Сила ради Света!

Аксеотские воины с криками воодушевления устремились за ней в атаку. Вслед за ними и энротцы, придя в себя от оторопи, с яростью набросились на врагов, и битва разгорелась с новой силой. Лишь волшебники из Великого Аркана, никогда не стакливавшиеся с демонами, поначалу застыли в замшательстве, ошемломленные видом могучих оскаленных монстров с налитыми кровью глазами и пышущей огненным жаром багровой кожей. Но Серена, не меняясь в лице, негромко цыкнула сквозь зубы на своих подчиненных, и те, опомнившись, немедленно подключились к сражению. С возгласами «Да здравствует королева!» рыцари неистово кромсали мечами демонов, а боевые маги осыпали врагов заклинаниями. По полю боя носились отдаленно напоминавшие эофольских церберов коренастые трехглавые чудища, со свирепым рычанием мертвой хваткой вцепляющиеся в ноги людям, и ужасающего вида дьявольские кони — ярко-красные, будто ободранные, с огненными гривами и мощными тяжелыми копытами. В дымном, пропахшем серой воздухе то и дело мелькали вспышки вызываемых демонами молний, со зловещим свистом проносились выпускаемые ими волшебные стрелы. Но, очевидно, магические способности криган не ограничивались этими простыми заклинаниями. Самые сильные из врагов — покрытые черной шерстью длиннорогие дьяволы — могли телепортироваться, внезапно исчезая и появляясь в другом месте. Кроме того, когда рыцари вплотную подходили к криганам, те вспыхивали ярким пламенем, обжигавшим людей, но не вредившим им самим. Однако арканские маги своими ледяными молниями весьма действенно гасили огонь криган, позволяя рыцарям приближаться к ним без риска сгореть заживо. Несколько сотен бесов и адских псов были быстро изрублены в куски, даже не успев понять, что происходит. Остальные, опомнившись от замешательства, бились с бешеным остервенением, но вдохновленных энротцев и аксеотцев было уже не остановить. Конница людей разрезала волну бесов, мелкие рогатые монстры с истошными криками гибли под копытами боевых скакунов, огненные демоны спасались бегством, огрызаясь вспышками пламени, а огромные пещерные отродья медленно пятились назад, суеверно шепча что-то и окорачивая лихих кавалеристов тяжелыми полосами зачарованного железа. Через несколько часов ожесточенной битвы, продолжавшейся до позднего вечера, кригане отступили, потеряв почти три четверти армии.

Усталая Катерина, вся перепачканная чужой кровью, в одиночестве стояла на высоте среди искромсанных трупов. Держа на руках тело молодого аксеотского воина, в самом конце сражения заслонившего ее от удара криганской сабли, она задумчиво глядела в ту сторону, куда ушли разбитые враги. Тусклое багровое солнце опускалось за горизонт, озаряя скупыми прощальными лучами опаленную землю, истоптанную копытами и щедро политую кровью. Катерина понимала: сейчас не время рассматривать закат — надо идти к энротцам, искать их командира, подсчитывать потери, определяться сдальнейшими планами… Всё она понимала, и все-таки продолжала стоять, устремив недвижный взгляд на тревожное красное зарево, разливающееся по темнеющему небу.

— А что, вы и вправду та самая королева Катерина? — послышался у нее над ухом ломающийся юношеский голос.

Катерина вздрогнула, моментально очнувшись от задумчивости, и обернулась. Радом стоял, глядя на нее с робким восхищением, молоденький белобрысый паренек, на лице которого только-только начали намечаться усы.

— Да, та самая, — сказала она, осторожно опуская на землю тело боевого товарища. — Я вернулась из другого мира, чтобы помочь вам.

Юноша присвистнул:

— Вот это да! Просто чудеса какие-то — Роланд перед битвой как раз призывал равняться на ваш пример…

— Роланд?! — Катерина почувствовала, как кровь приливает к щекам. — Значит, мне не показалось — он действительно здесь? Отведите же меня к нему!

— Пойдемте. Наш лагерь вон там, — воин махнул рукой, указывая дорогу, но тут же застонал и с перекосившимся от боли лицом схватился за плечо.

— Вы ранены? — спросила Катерина, только сейчас заметив кровавые бинты, неряшливо намотанные на его руку.

— Да демон какой-то мечом рубанул. Я уж и думать забыл, а сейчас что-то прихватило…

— Дайте посмотреть. Я кое-что понимаю в медицине. Как вас, кстати, зовут-то?

— Максим.

Он обнажил плечо, и Катерина, вспомнив опыт работы у Арона, стала осторожно ощупывать рану. Молодой человек скрпиел зубами, но терпел.

— Ничего, Максим, кость цела. Через неделю заживет, — сказала она, смазывая больное место привезенной из Аксеота мазью.

— Уже легче, — улыбнулся юноша. — В самом деле, уже почти не болит. Надо же — вы, оказывается, не только выдающийся полководец, но еще и искусная целительница…

— Мое искусство здесь ни при чем. Всё дело в лекарственной траве, из которой изготовлена мазь. Эта трава растет только в Аксеоте.

— Где-где?

— В том мире, куда я попала после катастрофы. Там много целебных растений, и поэтому аксеотские лекарства столь действенны. К сожалению, в Эрафии такие травы не растут.

— Да какие уж тут теперь травы… — хмуро произнес Максим, оглядываясь вокруг.

Катерина тоже посмотрела по сторонам, и ей стало не по себе. Судя по жаркой погоде, в Эрафии сейчас был самый разгар лета, но здесь действительно ничего не росло — до самого горизонта простиралась голая земля, покрытая слоем золы. Освещенная мертвенно-бледным светом луны, местность выглядела поистине зловеще — куда мрачнее и страшнее, чем в магическом шаре арканских провидцев.

— И что, теперь везде так? По всей стране? — обеспокоено спросила Катерина.

Максим горестно вздохнул:

— Здесь-то еще сносно — в моей родной провинции гораздо хуже.

— А вы откуда?

Юноша вытер кулаком нос и принялся рассказывать:

— Моя деревня была в двух днях пути к востоку от Стедвика. Когда в Крюлоде рвануло, у нас там просто жуть началась. Огонь до неба, земля раскалывалась, избы рушились. Я тогда еще ребенком был, протиснулся в какую-то щелочку под обломками — там и переждал этот кошмар. Он всего-то длился несколько часов, а мне казалось, что целую вечность. И потом еще несколько месяцев такой дым стоял, что солнца было не видно. И дышать нечем было — мало того, что дым, так еще и трупы разлагались. Хоронить-то было некому — из всей деревни выжило двенадцать человек, да еще пятеро потом с голода померли — всё же сгорело, ни скота, ни зерна, да в такую землю и сеять без толку. Правда, через пару лет к нам начали наведываться купцы из Энрота с продовольствием. Видать, прознали о нашей беде — вот и решили нажиться. Цены заламывали просто дикие, но что ж делать — приходилось отдавать последнее, не помирать же с голодухи. В общем, кое-как перебивались, но потом пришли демоны, всех поубивали, а меня ранили и взяли в плен. А освободил меня Роланд, вот с тех пор я вместе с ним и воюю.

— Да, досталось вам… — сочувственно протянула Катерина. — А откуда пришли кригане? Явно ведь не из Эофола — там никогда не было, например, вот таких, — она пнула ногой труп вражеского воина с крепким мускулистым телом, багровой кожей, непропорционально маленькой головой и мощными кривыми ногами.

-- Ага. И таких тоже, — добавил Максим, указывая на другого убитого демона, с длинными загнутыми рогами, ажурными крыльями и пышными грудями, которым могла бы позавидовать любая красотка.

— Неужели женщина? — удивилась Катерина.

— Суккуб, — брезгливо поморщился Максим. — Ох, и натерпелся же я от них в плену — всё время лезли со своей любовью, будь они неладны. Небось, кучу бесенят от меня нарожали… Вы правы, они не из Эофола, наши воины тоже об этом говорили. А откуда — да кто ж их знает? Некоторые считают, что они с неба на нас свалились, но, по-моему, это чушь. Ну ладно, идемте к Роланду.

Катерина с Максимом направились в сторону лагеря — и чуть не были сбиты с ног бегущим навстречу Роландом с раскрасневшимся лицом и лихорадочно блестящими глазами.

— Не может быть! Живая! — срывающимся глосом воскликнул король, стискивая Катерину в объятиях. — Ну где же тебя носило? Я уже не верил… не надеялся…

— Кажется, я здесь лишний, — смущенно проговорил Максим и отошел в сторону.

— Где ж ты была столько лет, милая? — не в силах совладать с собой, Роланд уткнулся лицом в плечо жены и расплакался, как ребенок.

— Ну успокойся, успокойся, — произнесла Катерина, ласково гладя его по голове. — Я же вернулась.

— А я уже и не думал, что ты уцелела, — всхлипнул Роланд. — Везде ведь искал тебя — и не находил.

— Я была очень далеко отсюда. В Судный день открылись порталы в другой мир, где можно было спастись. Я-то этого не хотела, но меня пронесли через портал в беспамятстве. Последнее, что помню — взрыв под ногами, огонь в лицо и удар о землю, а очнулась я уже там, в Аксеоте.

— А много людей ушло в тот мир? — поинтересовался Роланд, чуть придя в себя.

— Много, — кивнула Катерина. — Эрафийские переселенцы создали там целое королевство, и бракадские тоже. Та армия, которую я привела — лишь малая часть из всех, кто бежал отсюда в Аксеот.

— Слава богам, — облегченно выдохнул Роланд. — Значит, можно надеяться, что и наш сын тоже спасся.

— Николай? А что с ним? — упавшим голосом спросила Катерина, чувствуя, как у нее холодеет в груди.

В глазах Роланда отразилось удивление.

— Так он же к тебе поехал — как раз перед Судным днем. Разве тебе не сообщили?

— Нет.

— Значит, его гонец не успел добраться до Стедвика. Николай ехал в Эрафию поучиться военному делу и искусству управления — ему тогда как раз двадцать лет исполнилось, пора было браться за ум. По моим расчетам, он должен был уже добраться до берега, когда случилась катастрофа. С тех пор о нем ничего не слышно.

— Силы небесные… — побледнев, прошептала Катерина. — Неужели погиб?

Ей не хотелось верить услышанному. Неужели единственного сына, ее родной кровиночки, больше нет? И почему только она, всецело поглощенная государственными делами, в свое время так редко виделась с ним, недодав ему любви и ласки? Если б знать тогда, как всё сложится…

— Я тоже так считал, — сказал Роланд. — Тем более, что, как выяснилось, в области Южного порта выживших почти не осталось. Но теперь я думаю: может, Николай тоже ушел через портал? Может, он сейчас в Аксеоте?

Катерина молча покачала головой. Она не хотела разочаровывать мужа и не сказала ему, что это лишь в Бракаде порталы в Аксеот были построены предусмотрительными магами буквально на каждом шагу, а в Эрафии они имелись только в немногих крупных городах. С другой стороны, может, Роланд и прав? Конечно, вероятность, что Николай в момент катастрофы оказался у одного из таких порталов, невелика, но нельзя же совсем исключать такую возможность?

Уцепившись за эту спасительную надежду, Катерина заставила себя успокоиться и собраться с мыслями.

— Значит, в районе Южного порта ничего не осталось? — спросила она. — А тебе что-нибудь известно о других провинциях? Кстати, где мы сейчас?

— К северо-западу от Мирхема.

— Мирхема-на-Тарре? У бракадской границы, значит?

— Да какое там… — сокрушенно вздохнул Роланд. — Тот город теперь и не найти где стоял, даже сама Тарра пересохла, а уж на что была полноводная река… А мы близ Мирхема Восточного.

Катерине стало более или менее ясно, где она находится. Небольшой провинциальный городок Мирхем Восточный был родиной ее матери, королевы Гвенллиан. И хотя Катерина почти не помнила мать — ей не было и двух лет, когда Гвенллиан со старшей дочерью, отправляясь в загородный дворец, погибли в результате дерзкого налета грабителей — город был хорошо знаком ей. В детстве и юности она не раз бывала там с отцом. В память врезались тихие зеленые улочки, увитые виноградом белокаменные стены материнского особняка, узорчатая чугунная ограда вокруг него и изящные мраморные статуи в саду. Каждый раз, будучи в Мирхеме, они с отцом подолгу простаивали перед этим домом. Король, непривычно тихий и задумчивый, с печальной улыбкой гладил Катерину по голове, а она стояла не шелохнувшись, боясь помешать его мыслям и воспоминаниям. В такие моменты она чувствовала к отцу особую любовь и нежность.

— Что касается других провинций, — продолжал Роланд, — то у меня есть некоторые сведения об их положении. После Судного дня я первым делом послал в Эрафию разведывательную экспедицию — хотел узнать, что стало с тобой и Николаем. Никаких ваших следов найти не удалось, но общая ситуация более или менее прояснилась. Пошли ко мне, я тебе расскажу всё, что знаю.

Роланд провел Катерину в свою палатку и приказал оруженосцу встать у входа и никого не впускать. Оставшись наедине с женой, он положил руку ей на плечо и долго, не отрываясь, смотрел в ее глаза.

— Дорогая моя… Ты не представляешь, как я без тебя тосковал. Иди сюда, — король притянул Катерину к себе, но она мягким движением отстранила его.

— Роланд, сейчас не время. Лучше расскажи, что выяснила твоя экспедиция.

— К сожалению, утешительного мало. Последствия катаклизма поистине чудовищны. Землетрясения были такой силы, что континент раскололся пополам. Западная часть отделилась проливом и превратилась в остров — судя по всему, необитаемый, там даже трава не растет. По ту сторону осталось больше трети Эрафии — разлом прошел чуть западнее Стедвика. В центральных областях тоже немногим лучше — земли опустынились, города лежат в руинах, населения почти нет.

— А что в Стедвике? — с замиранием сердца произнесла Катерина, потрясенная услышанным.

— Ничего. Груды покинутых развалин, камня на камне не осталось.

Сдавленный стон вырвался из груди Катерины. Справившись с собой, она спросила:

— Значит, все погибли? И генерал Кендал тоже?

— Судя по всему, да. И Кендал, и все лорды. Так что центральной власти в Эрафии больше нет — новых правителей с тех пор так и не нашли. Остались три более или менее крупных города — Мирхем, Нильструм и Стоункасл, каждый со своим губернатором, а между ними — практически ничего. Большинство жителей из разоренных провинций перебрались поближе к этим городам, и вся жизнь сосредоточилась вокруг них. Но вообще-то на востоке народу уцелело довольно много. Хотя, конечно, люди бедствуют — это видно хотя бы из того, что они готовы втридорога платить нашим купцам за самые простые вещи.

— А Энрот, значит, не пострадал?

— Пострадал, но не настолько. Кое-где были землетрясения, цунами, выпадали огненные дожди. На северном побережье наводнения разрушили несколько городов, погибла большая часть флота. Правда, когда у нас поняли, что с эрафийцами стало выгодно торговать, кораблей настроили даже больше, чем было, и мореплаватели стали довольно часто ходить в Эрафию. В основном в Мирхем — он и к Энроту ближе, и порядка там больше. Там губернатором лорд Лоинс, бывший священник. Люди его уважают, а он хорошо знает, как их воодушевить. Так что ему удалось более или менее наладить там жизнь. А вот Стоункасл три года назад разорили некроманты. Перебили жителей, разрыли старые могилы, превратили все трупы в нежить и увели в Дейджу.

Катерина невольно сжала кулаки. В глубине души болезненно шевельнулось воспоминание о событиях шестнадцатилетней давности, когда в переполненном нежитью Стоункасле ей пришлось освобождать душу отца из плена мертвого тела… И как только некроманты посмели еще раз осквернить священное для нее место?!

— Мерзавцы! — вырвалось у нее.

Роланд угрюмо покачал головой.

— Не то слово. Но, по крайней мере, они этим ограничились — подняли мертвых и ушли, не посягнув ни на Мирхем, ни на Нильструм. А вот у криган, очевидно, планы куда амбициознее — они намерены захватить всю Эрафию, а может, и не только ее. Я, как только узнал об их нападении, сразу же собрал армию и поплыл на помощь. Лорды меня не отпускали, говорили, что нельзя бросать Энрот в трудное время, да еще и войско уводить, но я не мог иначе — это же твоя страна, я знаю, как ты к ней относишься, и не хочу, чтобы здесь хозяйничали эти поганые твари! К тому же я всё-таки не терял надежды найти вас с сыном… или хоть могилы ваши… — король опять хлюпнул носом. -А чтобы лордам было спокойнее, я взял с собой вот это.

Покопавшись в рюкзаке, Роланд вынул оттуда большой стеклянный глаз в золотой оправе.

— Глаз Мага? — спросила Катерина, вспомнив об артефакте, полученном от Эмилии.

— Нет, эта вещь сложнее, чем обычный Глаз Мага. Она работает в обе стороны — с ее помощью и лорды могут видеть меня из Энрота, и я при необходимости могу связываться с ними и давать указания по важным вопросам. Достаточно нажать на зрачок, и можно будет поговорить с Уилбером Хамфри — я оставил его регентом и дал ему такой же глаз.

— А как давно напали кригане? — поинтересовалась Катерина.

— Наши купцы впервые сообщили о них четыре месяца назад. Кригане шли с запада и к моему прибытию заняли уже большую часть южного побережья. Как обстоят дела на севере — не знаю, а восточные провинции вроде бы пока свободны. Мы высадились в районе бывшего Южного порта и без особых проблем освободили достаточно большую область — враги, похоже, не ждали нас, так что серьезного сопротивления мы не встретили. Правда, людей в этой области практически не было — кто выжил в катастрофе, тех добили захватчики. Кригане вообще зверствуют — мы тут наткнулись на тюрьму, где томились их пленные, так они были в жутком состоянии. Их пытали самыми изощренными способами — гораздо хуже, чем меня тогда…

Роланд надолго замолчал, и по его мучительно исказившемуся лицу Катерина поняла: он опять терзается воспоминаниями о давних годах, проведенных в плену в Эофоле. Напрасно она полагала, что, очистив душу в храме Света по окончании войны за Клинок Армагеддона, ее муж избавился от гнета тяжких воспоминаний. Похоже, это было неизлечимо.

— Я тут, кстати, разговаривала с одним воином, которого вы освободили, — сказала Катерина.

— А, с Максимом… — лицо Роланда просветлело. — Надо сказать, толковый парень. В тактике разбирается немногим хуже нас с тобой. Даже удивительно — он ведь простой крестьянин, к тому же молодой совсем… Я поручил ему собрать ополчение в Мирхеме, и он блестяще справился с задачей, почти три тысячи привел. Правда, к нынешней битве из них оставалось всего несколько сотен, а теперь, наверное, и того меньше. В общем, после освобождения приморской области мы двинулись на север. Поначалу дела шли неплохо, но затем кригане бросили против нас огромное войско, и пришлось отступать на юго-восток, к Мирхему. У нас были большие потери, но и врагов мы потрепали изрядно. А теперь им на помощь пришла еще одна армия — с северо-востока, из-под Нильструма, наверное. Видно, решили разделаться с нами раз и навсегда, чтобы затем беспрепятственно атаковать и Мирхем, и Нильструм. Их тут десятки тысяч, а от моего войска после недавних сражений мало что осталось… Просто чудо какое-то, что ты появилась именно сейчас: если бы не твоя помощь, с нами покончили бы в самое ближайшее время.

— Да… Какое счастье, что я оказалась у магов как раз в этот момент. Могла ведь и опоздать.

— У каких магов? Что вообще с тобой было после катастрофы? Ты вся седая — видать, тебе тоже пришлось немало пережить…

Катерина стала рассказывать мужу о своей жизни в Аксеоте, об Ароне и Марте, о встречах с правителями Паледры и Великого Аркана, о волшебных шарах провидцев. Увлеченные разговором, супруги не заметили, как прошла ночь. А наутро их беседу внезапно прервал влетевший в палатку растрепанный энротский воин, отчаянно размахивающий руками.

— В чем дело?! — возмутился король. — Я же велел никому не входить!

— Ваше Величество, они опять атакуют!

Выбежав наружу и повернувшись в указанную им сторону, Роланд и Катерина увидели на горизонте стремительно приближающийся табун адских коней без всадников. Их огненные гривы развевались на ветру, из-под копыт летели искры, а вслед, сотрясая воздух раскатистым рыком, неслись дьяволы.

— Черт… Рано мы успокоились, — раздраженно проговорил Роланд.

Внезапно дьяволы одновременно вспыхнули ярким пламенем и исчезли, а спустя мгновение появились, окруженные огненными облаками, в сотне метров от лагеря. Их было всего шестеро, этих самых могучих из криган, но каждый стоил десятка рыцарей.

Роланд опомнился первым. Протрубив в трубу, он созвал своих рыцарей и приказал атаковать. Вслед за ним по команде Катерины на врагов бросились и аксеотцы. После ожесточенной схватки с дьяволами было покончено, но к тому времени подоспели адские кони и другие криганские воины. Они с яростью набросились на людей, и сражение возобновилось.

В пылу борьбы Катерина заметила, как невдалеке от нее Роланд бьется с устрашающего вида четвероногим демоном — краснокожим, мускулистым, с мощным телом и небольшой головкой, увенчанной короткими острыми рогами. Встав на дыбы, чудовище разъяренно махало передними ногами с тяжелыми мозолистыми кулачищами, а Роланд, уклоняясь от ударов, то и дело вонзал меч в массивную тушу врага. Но криган, похоже, даже не замечал этих ран, продолжая со свирепым ревом наступать на короля. Наконец Роланд, ловко увернувшись от смертоносных кулаков монстра, со всей силы полоснул его мечом по шее. Из раны хлынула кровь, почти отрубленная голова свесилась набок, и демон опрокинулся на спину, содрогаясь в конвульсиях. Утирая пот со лба, Роланд склонился над поверженным врагом — очевидно, желая удостовериться в его смерти — но тот, собрав последние силы, нанес ему страшный удар в грудь увесистым копытом. Раздался хруст костей, и безжизненное тело короля отлетело далеко в сторону, а криган, захрипев, испустил дух.

Забыв обо всём на свете, Катерина бросилась к мужу. Тот лежал весь в крови, и в груди его зияла огромная дыра от криганского копыта. Катерина в отчаянии пыталась нащупать пульс или обнаружить хоть какие-то признаки жизни, но всё было безуспешно. Тогда она дрожащими руками сняла с пояса флягу с аксеотским снадобьем. Это было одно из самых сильных средств, известных лекарям Паледры. Как рассказывал Арон, именно этим лекарством, носившим громкое название зелья бессмертия, он отпаивал Катерину, когда та попала в его лечебницу. Отвинтив крышку, Катерина влила в рот Роланду немного зелья и стала ждать результата. Однако лекарство не помогло. Роланд был мертв, его тело остывало и коченело на глазах. В сердцах выплеснув на землю бесполезное варево, Катерина вскочила и вновь бросилась в бой. Никогда еще не сражалась она столь неистово. Она рубила головы демонам с таким сумасшедшим остервенением, как будто это могло вернуть Роланда. Раньше Катерина и не предполагала, что способна испытывать такую звериную ярость. Дикая злость, кипевшая в душе, придавала ей силы, и не один десяток демонов принял в этом сражении смерть от ее меча.

Битва продолжалась до полудня. Остатки разгромленного криганского войска в панике бежали с поля боя, но победа досталась очень дорогой ценой. Из энротцев уцелело меньше половины, такие же потери были у рыцарей Паледры, чуть меньшие — у магов Великого Аркана. Возглавляемые Максимом мирхемские ополченцы полегли почти все, в живых остался лишь сам Максим и еще несколько человек.

Найдя убитого Роланда, Катерина долго сидела рядом с ним, сокрушенная горем. Почему судьба так жестока к ней? Только что вновь обрела супруга после долгой разлуки — и тут же потеряла навсегда. Странное дело — живя в Аксеоте, она вроде бы уже смирилась с мыслью, что муж, возможно, погиб, и относилась к этому достаточно спокойно. Да, честно говоря, никогда она его по-настоящему и не любила. Была симпатия, была многолетняя привычка, но — не любовь. Откуда же теперь эта мучительная, грызущая душу боль? Почему лишь сейчас она в полной мере осознала, насколько близок и дорог был ей этот человек, пусть не всегда понимавший ее, но столь беззаветно любивший? Катерина запоздало гладила мужа по щекам, целовала его холодные руки… Так просидела она несколько часов, и никто из воинов не осмеливался подойти к ней.

Допросив пленных врагов, Катерина выяснила, что напавшая утром относительно небольшая армия первоначально направлялась на Мирхем, но, узнав о генеральном сражении, повернула на запад, чтобы присоединиться к основным силам криган. Больше никакой важной информации от них узнать не удалось. Пленные называли себя воинами Криганской империи, но какие-либо подробности о ней сообщать отказывались.

На следующий день Катерина, взяв с собой тело Роланда, в сопровождении Максима, большей части арканских магов и Оррина с сотней рыцарей Паледры отправилась в Мирхем, обдумывая по пути рассказанное Роландом и Максимом. Значит, уцелевшие в Судный день эрафийцы так и остались без власти. Плохо. В условиях развала и анархии на эффективное сопротивление неприятелю рассчитывать не приходилось. Если кригане до сих пор не захватили всю страну, то это — заслуга Роланда и его армии. Когда бы не энротцы, Катерине сейчас было бы уже нечего здесь делать. Пресветлые боги, как же вовремя она вернулась! Ей стало не по себе, когда она подумала: а что было бы, встреться она с арканскими магами на месяц-другой позже? А если бы она, не вняв внутреннему голосу, промедлила с телепортацией? Не иначе, рука судьбы направляла ее, приведя в Эрафию именно в этот критический момент, когда энротское войско было на грани разгрома… Но что делать дальше? Криган пока удалось остановить, но потеряно много людей, и неизвестно, какими силами сдерживать теперь врага. Сколько народу осталось в Эрафии, хватит ли этого, чтобы собрать полноценную армию? Впрочем, пока текущее положение было неясно, мучиться этими вопросами и пытаться строить планы не имело смысла. Очевидно было лишь одно: первое, что следует сделать — это восстановить государственную власть, а дальше действовать по ситуации. А потому Катерина оставила бесплодные размышления и устремила взгляд на окружающую местность. И чем дольше она смотрела, тем больше мрачнел ее взор.

Сердце обливалось кровью при виде того, во что превратились эти некогда благословенные края. То, что представало взгляду, ничем не напоминало прежнюю Эрафию. В былые времена здесь трудились на полях селяне, цвели сады и зеленели виноградники. Теперь же по обеим сторонам дороги тянулись бескрайние, почти лишенные растительности пустоши, среди которых то и дело встречались обугленные развалины и лишь изредка — убогие хижины чудом уцелевших крестьян. И еще — высокие курганы над местами массовых захоронений. Их было очень много здесь, этих огромных братских могил — вся окружающая местность будто превратилась в гигантское кладбище. У Катерины рябило в глазах от курганов, сердце тоскливо сжималось. «Это не моя страна!» — хотелось закричать ей. Слишком ужасным было то, что она сейчас видела — настолько, что в это не хотелось верить. Конечно, отправляясь в Эрафию, Катерина догадывалась, что застанет здесь весьма безотрадную картину, но всё-таки не думала, что до такой степени безотрадную… Воодушевленная видениями в магическом шаре, она, кажется, недооценила тяжесть положения. Тогда, в Аксеоте, ей казалось, что главное — изгнать криган, а остальное со временем наладится. Теперь же, глядя на безжизненные испепеленные земли, Катерина всё сильнее сомневалась, что когда-нибудь они вновь станут прежними. Умом она понимала: это еще не самый худший исход, и надо радоваться, что после Судного дня здесь вообще осталось хоть что-то. Но радоваться не получалось…

За спиной у Катерины о чем-то оживленно переговаривались Оррин и Максим, сразу нашедшие общий язык. Громкий стук подкованных копыт по каменистому грунту не позволял различить слова, но, судя по бодрому тону обоих командиров, они радовались победе и были полны надежд… ей бы их умение сохранять присутствие духа в такой ситуации… Похожие на гривы адских коней серо-стальные тучи, со вчерашнего дня низко висевшие в небе и давившие своей тяжестью, наконец пролились нудным беспросветным дождем, не приносящим облегчения ни истерзанной земле, ни застывшей в скорбном отчаянии душе. Крупные капли мерно стучали по камням похоронной дробью, будто сама природа оплакивала погибших…

И Мирхем тоже оставлял не менее гнетущее впечатление. Въехав в город, Катерина сразу поняла: это его она видела в магическом приборе арканских провидцев. Но в нем почти невозможно было узнать прежний Мирхем Восточный, уютный, тихий и благоустроенный. Напрасно Катерина, оглядываясь по сторонам, искала глазами дом матери: от него не осталось и следа, как и от десятков других подобных особняков, украшавших город своим нарядным и ухоженным видом. Покосившиеся хибары, угрожающие обвалиться в любой момент, перегороженные обломками рухнувших зданий улицы, зловонные кучи мусора, разбегающиеся из-под ног крысы… Да уж, не самое подходящее место для будущей столицы государства. Но выбирать не приходилось — раз уж этот город встретился первым на пути Катерины, значит, суждено было ему стать столицей. Может быть, только временной — Катерина не теряла надежд когда-нибудь, отбив у врагов руины Стедвика, восстановить родной город и перенести столицу туда. Но до этого было еще очень далеко.

Впрочем, запустения здесь не чувствовалось — напротив, город выглядел перенаселенным. Как предположил ехавший рядом с Катериной Максим, сюда сбежались крестьяне из разоренных окрестных деревень. Лагеря беженцев встречались чуть ли не на каждой площади. Перед убогими жилищами, наспех сооруженными из досок и тряпья, суетились женщины, варившие пищу на кострах, и бегали тощие чумазые дети в лохмотьях. Когда Катерина проезжала мимо одного из таких лагерей, к ней пристала стайка нищих подростков. Видя ее сравнительно богатое одеяние, они просили денег, но денег у нее не было…

Первым делом Катерина пожелала встретиться с губернатором, и Максим привел ее к обшарпанному зданию с проломами в стенах и обвалившимися башенками по углам, сообщив, что это и есть дворец лорда Лоинса. Найти лорда оказалось не так просто. Обойдя всё здание, Катерина наконец обнаружила губернатора в небольшой комнатке в самом дальнем углу. Дверь комнаты была распахнута настежь, и оттуда доносился резкий запах спиртного. Лоинс, рослый мужчина лет сорока с клочковатой свалявшейся бородой и жесткой щетиной на впалых щеках, сидел за столом, бессмысленно уставившись на стоящую перед ним бутыль с мутной дурно пахнущей жидкостью. Судя по красному опухшему лицу, помятой одежде и взлохмаченным волосам, он пил уже не первый день.

Губернатор повернул голову к вошедшей Катерине, и в его тусклом взгляде отразилось тупое недоумение.

— Ну вот, допился… королева мерещится… — озадаченно пробурчал он и упал лицом на стол, опрокинув бутыль и разлив ее содержимое.

Катерина подошла к лорду и сильно тряхнула его за плечи. Тот громко икнул, и глаза его медленно наполнились смыслом.

— Так это и вправду вы? — пробормотал он заплетающимся языком.

— Да, это я. А вы, значит, губернатор Мирхема? Нечего сказать, хорошо же вы исполняете свои обязанности!

Лоинс тяжко вздохнул, обдав Катерину запахом перегара.

— Какая теперь разница? Всё равно нам скоро конец. В городе вот-вот будут кригане, и тогда мы еще позавидуем тем, кто погиб в Судный день.

— Нет, их здесь не будет! Я этого не допущу.

Катерина сама была не уверена в своих словах, но тщательно скрывала это от собеседника.

— Как будто с ними можно что-то сделать, — горько усмехнулся Лоинс.

— Можно. Уверяю вас, каким бы отчаянным ни казалось положение, надежда есть всегда.

— Да какая же у нас может быть надежда? Боги отвернулись от нас, сначала от Судного дня не защитили, а теперь еще и это… Энротцы тут пытаются сопротивляться, ну, и я своих людей послал им в помощь, а что толку-то? Их побьют, как щенков. Сами же знаете, что такое кригане — мы с ними и в лучшие времена едва справлялись, а теперь? Той Эрафии больше нет, понимаете, нет! Осталась жалкая кучка нищих калек, ни государства, ни армии, ничего. Этим тварям нас раздавить — раз плюнуть, и скоро они это сделают...

Не сдержавшись, Катерина гневно хлопнула ладонью по столу.

— Хватит! Довольно с меня этих разговоров о гибели! Я сражаться пришла, а не нытье слушать. Между прочим, я привела войско из Аксеота, и мы вместе с энротцами и вашими мирхемцами уже встретились в битве с криганской армией. К сожалению, энротский король погиб в том бою…

— Роланд погиб?! Ну вот, я же говорил — каюк нам!

— Дослушайте меня до конца! Роланд погиб, и многие другие тоже, но главное — мы победили! Вы слышите, что я говорю? Мы отбросили демонов от Мирхема!

Лицо Лоинса просветлело.

— Не может быть…

— Может! Я же говорю — никогда не надо отчаиваться.

— О пресветлый Судия! — воскликнул губернатор, трезвея на глазах. — Неужели ты простил наши прегрешения? Неужели небеса дают нам последний шанс? Надо сейчас же собрать людей и объявить им эту новость!

— Не сейчас же, а завтра, — охладила его пыл Катерина. — Не собираетесь же вы предстать перед народом в таком виде?

Наутро на главной площади Мирхема собралась огромная толпа худых, грязных и оборванных горожан, в основном женщин и детей. Мужчин практически не было — почти всех их, исключая стариков и калек, Максим забрал в свой отряд. Люди во все глаза смотрели на Катерину, вышедшую из дворца в сопровождении Лоинса — одни с любопытством и недоумением, другие, постарше — с надеждой и восторгом. А она, глядя на них, с трудом сдерживала волнение. Сейчас она особенно остро чувствовала: это — ее народ, и его судьба находится в ее руках. Не справится она со своей задачей — и этих людей ничто уже не спасет…

Толпа возбужденно шумела, но как только Катерина начала говорить, гул затих. Затаив дыхание, горожане слушали ее историю -- как в Судный день ее, раненую и беспомощную, кто-то перенес в Аксеот, как она узнала от арканских провидцев о событиях в Эрафии, как призывала под свои знамена паледрских рыцарей, как телепортировалась прямо в битву и помогла энротцам одолеть неприятеля.

— Я вижу, какой страшный удар нанесла нам катастрофа Судного дня, — сказала она в заключение. — Но мы всё же выжили, и отнюдь не для того, чтобы быть добитыми вторгшимися на нашу землю демонами. Враги очень сильны, но им можно и нужно дать отпор. Я пришла, чтобы возглавить борьбу с этими нечестивыми тварями, и не позволю им уничтожить нас!

Затем слово взял Лоинс. За ночь он более или менее привел себя в порядок, расчесал бороду, оделся в приличную одежду, и лишь красные воспаленные глаза напоминали о его вчерашнем состоянии.

— Наши молитвы были не напрасны, — сказал он, обращаясь к горожанам. — Мы сами навлекли на себя гнев богов — прогнали данную ими правительницу, посягнули на ее священную власть. Стоит ли удивляться, что в наказание мы получили Судный день? Но пресветлый Илвантай милостив — он не оставил нас в беде и вновь послал нам нашу королеву. На нее теперь все надежды. Вы же помните — она уже не раз одолевала врагов, которые казались непобедимыми. Взять хотя бы войну Восстановления…

— Точно, — подала голос пожилая женщина из толпы. — Кто тогда верил, что Стедвик будет освобожден? А королева его освободила.

— А потом и Клинок Армагеддона у демонов отобрала, — заметил стоявший рядом сгорбленный старик с деревянной ногой. — Все тогда взъелись на нее за эту войну, а ведь не разделайся она с Люцифером — и у нас уже в то время приключилось бы что-то наподобие Судного дня.

— Ну, конечно, масштабы катастрофы были бы несколько скромнее, — произнес другой старец, сухонький, благообразный, в потрепанной профессорской мантии. — Один Клинок Армагеддона не вызвал бы таких разрушений…

— Не могу согласиться, — возразил Лоинс. — Было бы то же самое, что в Судный день, только раньше и хуже — демоны в конце концов выжгли бы всю страну, и не спасся бы вообще никто. В этом уж не сомневайтесь — они бы вырезали всех под корень. А сейчас у нас есть шанс отстоять город.

— И не только город, — добавила Катерина. — Я надеюсь, что со временем мы изгоним врага со всей территории Эрафии и вернемся наконец к нормальной жизни.

Собравшиеся одобрительно загудели. А губернатор продолжал свою речь:

— Я осмелюсь утверждать, что даже в самые лучшие времена у нас не было такого блестящего полководца, как леди Катерина. Если кто и может спасти нас, то только она…

Встреча Катерины с народом продолжалась почти до вечера. А затем вся толпа переместилась на городское кладбище, где состоялись похороны Роланда. Энротского короля погребли у входа, на самом почетном месте. Лица мирхемцев, пришедших проводить героя в последний путь, были печальны и суровы, но не было в них ни страха, ни уныния. Да, Роланда, бывшего доселе их единственной надеждой на спасение, больше не существовало, но теперь с ними была Катерина. В ней они видели отныне свою избавительницу, к ней, стоявшей у гроба мужа, были прикованы их взгляды, полные надежды и признательности. А она, кусая губы, еле удерживалась от рыданий. Среди всех этих людей, знавших Роланда лишь понаслышке, не было никого, кто мог бы в полной мере разделить с ней ее горе.