Сердце Катерины. Повесть III. Восставшие из пепла (джен)

Спустя несколько дней в Мирхеме состоялась коронация Катерины. Разумеется, ритуал получился весьма скромным — не было ни военного парада, ни проезда новой правительницы по городу с оркестром. Во всём городе даже не нашлось эрафийского флага — все имевшиеся были пущены на растопку. Катерина ни в коей мере не осуждала обездоленных людей за столь непочтительное отношение к святыне — напротив, мысль о том, что эрафийский флаг, может быть, спас кому-нибудь жизнь холодной зимней ночью, грела душу. Новый флаг теперь пришлось срочно изготавливать местным жительницам из собственной одежды. Из-за того, что шили его простые горожанки, грифон на нем получился совсем не похожим на геральдического зверя Эрафии, но Катерину знамя вполне удовлетворило.

На коронацию собрался почти весь город. И вновь на Катерину были обращены восторженные и благодарные взгляды сотен людей. Она вынула из ножен и подняла над головой священный меч эрафийских королей, затем произнесла текст присяги и поцеловала знамя, а лорд Лоинс, надевший по такому случаю давно пылившуюся в его сундуке рясу священника, призвал на новую правительницу божье благословение. А потом, после традиционной молитвы королевы за народ, были многочисленные торжественные речи в ее честь. Катерина слушала эти речи, и в памяти всплывали события давно минувших дней. Всё это уже было — шестнадцать лет назад, в полуразрушенном Стедвике, только что освобожденном от нихонцев. Тогда ее тоже прославляли как освободительницу, пришедшую в решающий момент, чтобы переломить ход войны; с ней связывали надежды на спасение гибнущей нации… Вот и сейчас всё было так же. Один за другим на ступени дворца, служившие импровизированной трибуной, поднимались Лоинс, Оррин, Максим, простые жители Мирхема. Говорили, что коронация Катерины знаменует собой момент перехода от гибели к возрождению, что это — начало новой истории Эрафии… Кто-то даже предложил объявить сегодняшнюю дату государственным праздником. Катерина согласилась с этим предложением. Ее радовал такой настрой подданных: если в столь тяжкий момент люди могли думать о праздниках — значит, их дух не был сломлен. Но вместе с тем в сознание королевы закрадывалась мысль: а не переоценила ли она свои силы? Сможет ли она оправдать ожидания народа, возлагающего на нее столько надежд, или же новая история Эрафии закончится, едва начавшись? Но Катерина гнала от себя сомнения: она знала, что если не будет уверена в победе, ее неуверенность передастся и подданным. А в такой момент, перед лицом грозного врага, в сердцах людей ни в коем случае не должно быть смятения и растерянности.

Первым шагом, предпринятым Катериной после вступления во власть, стало создание королевского совета. Председателем его был назначен лорд Лоинс. Поначалу королева сомневалась, стоит ли доверять ему столь ответственную должность, и даже подумывала о снятии его с губернаторского поста. Но она помнила, как высоко оценивал его Роланд, да и мирхемцы утверждали, что до ухода в запой Лоинс был неплохим руководителем — и она решила дать ему шанс. Кроме того, Катерина поручила жителям города выбрать из своей среды трех самых достойных представителей. Эти горожане — двое почтенных старцев Маркус и Касториус, а также Аманда, приходившаяся Касториусу дочерью — тоже стали членами совета. Эрафийцев, вернувшихся из Паледры, представлял Оррин, назначенный главным советником по военным вопросам, а за всё, что касалось магии, отвечала предводительница арканских чародеев Серена. Последней было поручено создать в Мирхеме магическую гильдию и организовать обучение местных жителей искусству волшебства — как выяснилось, после Судного дня в городе не осталось никого, кто знал бы магию. А на возможности магии у Катерины были большие надежды — с ее помощью она ожидала получить сведения о Криганской империи, а также уточнить данные Роланда о положении в других областях Эрафии.

Однако эти ожидания оправдались лишь отчасти. Волшебники, пришедшие с Катериной из Великого Аркана, в совершенстве знали мощные боевые заклинания и лечебную магию. Конечно, в военных условиях наиболее полезны были как раз такие специалисты. Но для того, чтобы прояснить общее положение дел в стране и в мире, требовалась совершенно другая магия — такая, какой пользуются прорицатели и ясновидящие. К сожалению, во всей новообразованной гильдии подобным искусством владела лишь сама Серена, да и то, как нехотя призналась она королеве, ее способности в этой области были весьма посредственными.

Когда Катерина попросила Серену провести сеанс дальновидения, та достала привезенное из Великого Аркана складное зеркало в золотой рамке, сплошь исписанной магическими знаками, и поставила его на стол.

— Что вы хотите увидеть? — спросила она королеву, внимательно глядя на нее чуть прищуренными глазами.

— Покажите мне, что происходит за пределами Мирхема.

Волшебница прошептала что-то и сделала несколько плавных движений руками по направлению к зеркалу, после чего жестом пригласила Катерину сесть рядом. Обе они уставились в стекло, в котором, быстро сменяя друг друга, отражались унылые виды пустынных земель, сгоревших лесов, покинутых развалин. Изредка мелькали изображения полуразрушенных городов и одиноких сельских хижин, но гораздо чаще встречались мрачные замки с черными стенами, похожие на эофольские, и иногда у их ворот удавалось различить бесов и суккубов. Однако на вопросы Катерины, где именно расположен тот или иной город или замок, показываемый зеркалом, Серена не могла ответить ничего определенного. Создавалось впечатление, что в катастрофе уцелели лишь немногие, но всё прочее оставалось неясным. Какова была степень разрушений в разных провинциях, сколько людей выжило и где они проживали, откуда пришли кригане и какие земли успели захватить? На основании увиденного судить об этом было невозможно.

— Я же предупреждала, что дальновидение не самая сильная моя сторона, — потупила взор Серена, заметив разочарованный вид Катерины. — Похоже, ничем я вам не помогла.

Она старалась держаться с достоинством, но ее щеки, обычно бледные, пылали пунцовой краской.

— Почему же, помогли, — попыталась королева утешить расстроенную волшебницу. — По крайней мере, общее положение ясно. Жаль только, что нельзя увидеть всё одновременно, как на карте. Чтобы сразу было видно, где какие города, где мы, а где кригане. Но я, видимо, слишком многого хочу от магии.

Серена прнялась задумчиво постукивать пальцами по столешнице.

— Как на карте, говорите? Знаете, Ваше Величество, есть одно заклинание, которое показывает сразу весь континент. Вернее, население континента, распределение его по разным областям.

— Это как раз то, что надо! — воскликнула Катерина. — Вы знаете это заклинание?

— Знаю, но владею им недостаточно хорошо, — смущено призналась Серена. Очень уж сложное и трудоемкое. Но попытаться могу. Только, конечно, никаких подробностей видно не будет — ни городов, ни природы. Только люди… точнее, все разумные существа — и эльфы, и гномы, и прочие.

— А криган можно будет как-то отличить?

— К сожалению, никак. Все будут выглядеть одинаково — как красные точки. Ну что, попробовать?

— Попробуйте.

Серена встала и нараспев затянула заклинание. Зеркало приняло зеленовато-синий цвет, поверхность его покрылась рябью, и Катерина поняла: это — океан. Затем справа появилась песчано-желтая фигура, обозначающая, очевидно, Антагарих. Волшебница произнесла еще одну фразу — и поверхность континента покрылась розовыми и красными пятнами, представляющими собой скопления его обитателей. Катерина пыталась сориентироваться, но не могла. Конечно, она знала географию и прекрасно представляла себе, как выглядит Антагарих на картах, но сейчас очертания континента казались ей незнакомыми. К тому же мешала плохая видимость — изображение было расплывчатым, дрожало и мигало. Очевидно, чародейка и в самом деле плохо владела заклинанием.

— Где здесь Мирхем? — спросила Катерина, не сумев найти его самостоятельно.

Серена молча ткнула пальцем в красное пятнышко на юге карты. Картина в зеркале перекосилась, на мгновение исчезла, но тут же появилась в прежнем виде. Королеве стало ясно: сейчас волшебницу не стоит отвлекать расспросами.

Катерина взглянула в указанную Сереной точку — и поняла, почему контуры Антагариха кажутся ей странными. На карте отсутствовала вся западная часть континента — Таталия, Крюлод, Бракада и почти половина Эрафии. Королева вспомнила, что, по словам Роланда, эти земли отделились проливом и превратились в остров, но никакого острова видно не было — на этом месте чернела огромная расплывчатая клякса, скрывающая под собой и сушу, и море. Что это значило?

Катерина перевела взгляд на красные пятнышки, обозначающие население. В средней части карты их было всего несколько, совсем небольших, бледных, разделенных огромными пустыми пространствами. Чуть западнее Мирхема краснело довольно большое пятно, расположенное там, где стояла армия Катерины. К востоку плотность населения увеличивалась, и на берегу океана можно было видеть довольно большие розовые области, в центре которых ярко-красным цветом выделялись города. Судя по расположению, это были земли Эофола и, возможно, АвЛи; точно определить их принадлежность не удавалось, поскольку границы между странами на карте не отображались. Исключение составлял Нихон — лишь потому, что был островом; его поверхность выглядела совершенно пустынной, но о том, что делается в подземельях, судить было невозможно. На западе континента, вплоть до закрывающего видимость черного пятна, население тоже присутствовало, хотя с учетом близости этой территории к центру катастрофы можно было бы ожидать обратного. Впрочем, это почти наверняка были кригане. Вот только откуда они пришли? Не с тех ли земель, которые были скрыты под загадочной темной кляксой?

— Что же происходит на западе? — задумчиво проговорила Катерина, обращаясь не столько к Серене, сколько сама к себе.

— Не знаю!!! — истерично завопила волшебница, падая на стул. По вспотевшему красному лицу и трясущимся рукам было видно: колдовство стоило ей огромного напряжения.

Изображение в зеркале исчезло. Немного придя в себя, Серена добавила:

— Я сама в недоумении. Где Бракада, почему ее не видно? Из Великого Аркана тоже не было видно, но это ладно, там всё-таки другой мир. А тут… Полконтинента видно, полконтинента нет. Странно. Очень странно.

— Может, дело в том, что теперь это остров? — предположила Катерина.

— Не думаю. Нихон-то мы видели. Ладно, попробую повнимательнее взглянуть именно на эти земли.

Волшебница стала повторять заклинание, но, произнеся лишь несколько слов, со стоном схватилась за голову.

— Ну вот. Надорвалась. Неизвестно, когда теперь снова смогу колдовать…

— Не переживайте, — успокоила ее Катерина. — Мы обязательно выясним, что делается в западных землях. А сейчас отдыхайте и восстанавливайте магические силы — они вам еще пригодятся.

Карта Антагариха, отразившаяся в магическом зеркале, еще долго стояла перед глазами у Катерины. Конечно, для точной оценки ситуации полученных сведений было недостаточно, но в целом увиденная картина подтверждала слова Роланда — после Судного дня населения в Эрафии осталось очень мало. И, скорее всего, эти разрозненные кучки людей даже не знали о существовании друг друга. Их требовалось как-то сплотить и поднять на борьбу с криганскими завоевателями. Но прежде всего — определить их численность, чтобы знать, на что можно рассчитывать в предстоящей борьбе.

Королева приказала своим рыцарям провести детальное обследование окружающих территорий. Следовало определить границы криганских владений, выяснить местонахождение уцелевших человеческих поселений и в общих чертах оценить понесенный ими ущерб. Катерина распорядилась провести перепись населения сохранившихся городов и деревень, сообщить людям о восстановлении королевской власти и о войне с криганами, собрать всех, кто способен сражаться, и привести их в Мирхем.

Результаты были неутешительными. Единственным городом, сравнимым со столицей по величине и степени сохранности, оказался Нильструм, расположенный у границы с Хармондейлом. Кроме него, к югу и востоку от Мирхема обнаружилось всего несколько небольших сильно разоренных городков и пара сотен хуторов и деревень. Остальные поселения превратились в руины или стояли покинутыми. Положение повсюду было бедственным — заброшенные шахты и кузницы, ставшие непригодными для земледелия поля, крайняя нищета, голод и эпидемии… Искусство магии было почти забыто — лишь в Нильструме чудом сохранилась гильдия волшебников, специализирующаяся на ясновидении. Все земли к северо-западу и северу от Мирхема были заняты криганами. Очевидно, демоны заселили эти обезлюдевшие территории практически беспрепятственно — там попросту некому было оказывать им сопротивление. На юге враги продвинулись гораздо меньше — их задержал Роланд. Но всё равно к настоящему времени свободной от криган оставалась лишь четверть территории Эрафии.

В общем, картина складывалась удручающая. Но больше всего Катерину шокировали результаты переписи населения. Когда советники обобщили собранные данные и представили их королеве, та пришла в ужас. Во всей стране — точнее, во всей ее части, свободной от захватчиков — не набралось и ста пятидесяти тысяч жителей!

— О боги… — прошептала Катерина с побледневшим лицом, не в силах скрыть своего потрясения при виде этих цифр. — Было ведь больше десяти миллионов…

Она только сейчас по-настоящему осознала масштабы катастрофы. Возвращаясь из Аксеота с надеждой одолеть врагов и восстановить разрушенное, она и представить себе не могла, с чем в действительности придется иметь дело. Выходит, не так уж она была далека от истины, когда в первые годы жизни в Паледре считала Эрафию полностью уничтоженной — это почти что так и есть. Судя по результатам переписи, выжил лишь один человек почти что из семидесяти… сто пятьдесят тысяч, и это число будет еще сокращаться после каждого боя с демонами. Даже если удастся освободить земли, захваченные неприятелем, и если после криганского владычества там кто-нибудь выживет — всё равно о прошлом могуществе и процветании придется забыть навсегда. Если раньше Катерина еще сохраняла какие-то иллюзии на этот счет, то теперь ей стало окончательно ясно — Эрафия уже никогда не будет прежней. Кошмар…

Да и как можно надеяться отвоевать потерянные земли, когда численность армии, собранной со всей страны, составила всего тринадцать тысяч? Вдохновленные возвращением королевы, эти люди рвались в бой, но что толку? Их было немногим больше, чем потеряли энротские и аксеотские войска в недавней битве, когда погиб Роланд. Правда, после того сражения кригане больше не пытались наступать — похоже, Катерина разгромила тогда их главную армию, обескровленную в предыдущих боях с энротцами. Но рано или поздно враги оправятся от этого удара — и что тогда делать? Какими силами сдерживать их натиск? Единственной надеждой могла стать помощь союзников, в первую очередь Энрота и АвЛи. Катерина не знала, какими были последствия Судного дня для эльфов и можно ли рассчитывать на их поддержку — чтобы выяснить это, требовалась поездка в авлийскую столицу. Но, прежде чем ехать в Пирпонт, королева решила связаться с главным советником Энрота Уилбером Хамфри. На Энрот, понесший в катастрофе лишь небольшой ущерб и способный прислать сильную армию, она возлагала особые надежды.

Удалившись в свой кабинет, Катерина поставила на стол стеклянный глаз, который носил с собой Роланд, и долго в задумчивости смотрела на этот артефакт, казалось, до сих пор хранивший тепло его рук. Воспоминание о муже вновь обожгло сердце глухой болью. Этот человек любил ее по-настоящему, а она? Почему она так мало ценила его, готового ради нее на всё? Вслед за мужем вспомнился и сын — неужели он действительно погиб? Рассылая рыцарей по эрафийским провинциям для проведения переписи и сбора ополчения, она наделась найти хоть какие-то следы Николая, но эти надежды не оправдались…

Волевым усилием отогнав так некстати нахлынувшие воспоминания, Катерина ткнула пальцем в зрачок магического глаза, но ничего не произошло. Попробовала еще раз — и снова безрезультатно. Глаз не работал. Или она что-то не так делала?

Когда Катерина принесла артефакт в магическую гильдию Мирхема, волшебники долго вертели его в руках, поглаживали, постукивали. Они по очереди делали над ним пассы, произнося различные заклинания, но так и не смогли привести его в действие, хотя, по их словам, магическая сила в нем имелась. Так и не разобравшись, в чем дело, чародеи оставили глаз у себя для более внимательного обследования, предложив Катерине прийти завтра. Королева вернулась во дворец расстроенной — ей совсем не хотелось тратить несколько месяцев на плавание в Энрот и обратно, если глаз так и не заработает.

Когда на другой день Катерина вновь зашла в гильдию, Серена сказала:

— Кажется, мы поняли, почему артефакт не действует. Он настроен так, чтобы пользоваться им мог только Роланд. Сильный маг-провидец мог бы его перенастроить, но вы же знаете — в нашей гильдии таких нет. Я здесь единственная, кто хоть как-то владеет искусством ясновидения, но после прошлого сеанса я всё еще не в силах творить заклинания.

— Что ж, тогда я отправлюсь в Нильструм — мне всё равно в АвЛи ехать, по пути и к магам загляну, — сказала Катерина. — Там, насколько я знаю, много провидцев. К тому же мне хотелось бы выяснить, что происходит в других странах и особенно на западе — в вашей гильдии я ответа не получила, но, может, нильструмцам что-то известно. Во всяком случае, мне докладывали, что они имеют большой опыт наблюдения за отдаленными местами.

— Позвольте мне поехать с вами, — попросила Серена. — Поверьте, положение в западных странах интересует меня не меньше, чем вас.

— Конечно, поедемте вместе. Я как раз хотела поручить вам налаживание связей мирхемской гильдии с нильструмской. Думаю, наша поездка принесет немалую пользу в этом плане.

Поручив лорду Лоинсу на время ее отсутствия выполнять обязанности правителя и главнокомандующего, Катерина отправилась с Сереной в Нильструм. Помимо установления связи с Энротом и прояснения общей ситуации на континенте, у королевы был еще один вопрос к тамошним магам. Она хорошо помнила, какую роль в войне за Клинок Армагеддона сыграли элементали Сопряжения. Почему же теперь, когда над Антагарихом вновь нависла угроза порабощения криганами, Сопряжение не давало о себе знать? Может быть, мудрые духи четырех стихий разочаровались в людях, своей глупостью и излишней воинственностью доведших мир до Судного дня? Или же грянувшая тогда катастрофа не только испепелила континент, но и уничтожила Стихийные Плоскости? Обращаться с этим вопросом к арканским волшебникам было бессмысленно — даже если бы Серена и восстановила свои магические силы, ей бы всё равно не хватило знаний и мастерства для столь сложной задачи, а уж ее коллегам по мирхемской гильдии и подавно. Так что все надежды Катерины на выяснение судьбы элементалей были связаны с провидцами Нильструма.

Город этот, расположенный у северо-восточной границы Эрафии, состоял всего из пары десятков одноэтажных каменных зданий — приземистых, некрашеных, лишенных каких-либо архитектурных изысков. Изначально он был существенно больше, включая в себя и множество деревянных домов, но все они сгорели в Судный день. С первого взгляда на неказистые строения сохранившейся части города было ясно: его строили выходцы из соседнего Хармондейла. Эти эльфы и гномы, сооружая жилища, заботились прежде всего об их прочности и удобстве, совершенно не обращая внимания на внешний вид возводимых строений.

Гильдия волшебников Нильструма ничем не выделялась среди окружающих зданий, кроме прибитой к двери дощечки с таинственными магическими письменами. Катерина и Циэла толкнули щербатую дверь, ведущую в этот небольшой кособокий домик, и в нос им ударил резкий густой запах то ли серы, то ли селитры. Тесное помещение было сплошь заставлено волшебными шарами, разноцветными свечами, от которых поднималось вверх чадящее пламя, и объемистыми коробками, доверху набитыми какими-то камнями и кристаллами. По стенам вперемежку с изображениями светлых богов были развешаны затянутые туманом зеркала в позеленевших бронзовых оправах, на полках громоздились причудливые приборы из толстого зеленого стекла, в глубине которых то и дело вспыхивали разноцвеные искры. И, похоже, здесь работали не только провидцы, но и целители — во всяком случае, от внимательного взгляда Катерины не укрылись знакомые ей еще по Аксеоту костяные ступки с пестиками, пузатые коббы, реторты и прочие приспособления для приготовления лекарств.

Войдя в здание, королева поприветствовала хозяев.

— Рад видеть вас, Ваше Величество, — поклонился седой эльф, самый опытный из здешних провидцев. — Ваше возвращение в Эрафию — великое счастье для всех нас. Позвольте узнать, что привело вас в нашу гильдию?

— О, у меня к вам много вопросов. Ведь вы — единственные маги, оставшиеся в стране. Я, правда, привела сюда волшебников из другого мира, но они не обладают провидческими способностями и не могут объяснить некоторые вещи, касающиеся Судного дня и его последствий. Что, например, происходит на западе Антагариха? И откуда взялась Криганская империя?

Лицо эльфа помрачнело.

— Мы тоже не всё знаем и не всё понимаем, хотя все эти годы постоянно ведем наблюдения. Но я расскажу вам о том, что нам известно. В Судный день разразилась страшная, чудовищная катастрофа. Мир не видал подобного бедствия. По крайней мере, на моей памяти, а это четыреста лет. По всему континенту нет никого, кто так или иначе не пострадал бы. Где-то больше, где-то меньше, но везде, во всех странах горели леса и поля, превращались в руины города и села, сотрясалась земля, извергались вулканы, испарялись реки и разрушались горы. Но вы спрашивали про западный Антагарих… Про то, что мы теперь называем Проклятыми землями… — голос волшебника, прежде глухой и бесстрастный, при этих словах задрожал.

— Я слышала, эти территории стали необитаемым островом. Это правда? — спросила Катерина.

— Да, да… В тот день между ними и остальным континентом пролегла пропасть, пылающая огнем, а со временем ее залило водой. Таталия почти вся ушла на дно океана, а остальное… Крюлод, Западная Эрафия, Бракада… У меня нет слов описать то, что там творилось…

Эльф прикрыл лицо руками, и Катерина увидела, как трясутся его ладони. Придя в себя, он продолжил:

— Раньше я думал, что Эофол с его огненными реками, дымящимися горами и испепеленной землей — это самое ужасное, что может быть на нашей планете. Но тогда я еще не видел Проклятых земель. В Судный день там не было ни земли, ни неба — всё кипело и плавилось. Не осталось вообще ничего — ни развалин, ни трупов. Голые пустоши, дым, пепел и огнедышащие горы… Огромные мертвые пространства, где никогда не будут жить люди…

— Позвольте, я чего-то не понимаю, — вмешалась Серена, до сих пор сидевшая молча с непроницаемым лицом. — Битва двух Клинков состоялась в Северном Крюлоде, не так ли?

— Да. Килгор выступил из столицы навстречу Джелу, и они сошлись примерно на полпути от северной границы Крюлода.

— Но ведь Бракада находится от этого места даже дальше, чем Нильструм. Катастрофа не могла уничтожить ее полностью! По крайней мере, в южных областях разрушения должны быть не сильнее, чем здесь. Тем более что там горы, они наверняка задержали распространение огня.

— Как раз горы-то и погубили Бракаду. От землетрясений пробудились вулканы, всё оказалось разрушено и затоплено лавой.

— Я, конечно, понимаю, что там много вулканов. Но не могли же они уничтожить поголовно всё население, — произнесла Серена, умоляюще глядя в глаза магу. — Должны же были хоть где-то остаться живые люди?

— Да, кое-где действительно оставались островки жизни. Но когда на острове появились новые кригане, бывшую Бракаду они заселили в первую очередь. Истребили уцелевшие крохи населения, сожгли всё, что не пострадало в катастрофе, и теперь эта территория ничем не отличается от остальных Проклятых земель.

Серена помрачнела, опустила голову и до самого конца разговора не произнесла больше ни слова.

— Понятно. А что в других странах? — спросила Катерина.

— В АвЛи и Хармондейле народу выжило побольше, чем у нас, но там были страшные лесные пожары. Леса полыхали почти месяц и во многих местах выгорели полностью. Для эльфов это тяжкий удар, ведь с лесом связана вся их жизнь — и хозяйство, и магия, и религия. В общем, досталось так, что врагу не пожелаешь. Кстати говоря, у наших извечных врагов дела обстоят гораздо лучше. Легче всех отделались нихонцы — они укрылись от огня под землей, да и от центра катастрофы оказались дальше всего. Конечно, и там тоже без жертв не обошлось — часть пещер разрушены землетрясениями, и их обитателей погребло там заживо, а на поверхности многое уничтожено извержением вулкана. Но в целом, я полагаю, это сейчас самое сильное и благополучное государство. И Эофол тоже пострадал несильно — если бы он не был разгромлен вами в прошлой войне, то сейчас мало чем уступал бы Нихону. Демоны привычны к огню и лаве, так что их выжило довольно много. А вот полурослики, похоже, все погибли — за все годы после Судного дня мы ни разу их там не видели. Так что эофольским криганам катастрофа в какой-то степени оказалась даже на руку.

— Некромантам, наверное, тоже? — предположила Катерина. — Им всегда выгодно, когда много трупов — небось, и в Судный день собрали богатый урожай.

— Да нет, не скажите, — покачал головой провидец. — У них тоже страшное опустошение, и искусство оживления мертвецов не очень-то им помогло. Те обугленные клочья тел, которые остались после Судного дня, нельзя было воскресить никакой магией. Так что некроманты тоже бедствуют.

— Но захватить Стоункасл сил всё-таки хватило… — процедила сквозь зубы Катерина.

— Да, Стоункасл после их набега так и не возродился. До самого прихода криган стоял заброшенным — ни одного жителя не осталось. А у некромантов население сейчас, конечно, побольше, чем у нас, но нынешнюю Дейджу с прежней всё-таки не сравнить.

— А что вам известно о Криганской империи? — поинтересовалась королева. — Насколько я поняла, новые кригане впервые появились на Проклятых землях. Но откуда они там взялись?

Маг откинулся на спинку стула и сцепил руки в замок.

— Мы тоже мучились этим вопросом, пока не вспомнили: незадолго до того, как наши приборы показали на Проклятых землях скопление этих тварей, в небе загорелась яркая звезда. Она быстро летела к земле, а затем упала где-то на западе. Тогда вспомнили и Ночь Падающих Звезд, после которой кригане появились в Эофоле — еще в прежние времена, за тринадцать лет до Судного дня. Похоже, и теперь они прилетели оттуда же — из своего неведомого мира. Наверное, увидели опустошенные земли и решили их колонизировать. Ведь демоны — единственные, кто может там жить. Некоторое время мы наблюдали, как они обустраиваются, строят города, прокладывают дороги. А потом… — эльф смущенно отвел глаза. — Не знаю, как и объяснить… Ну, в общем, связь с Проклятыми землями пропала. Смотрим в шары — и ничего не видим, как будто и нет этой территории. Никогда с нами такого не было, и никто не может понять, в чем дело. Все мы — опытные волшебники, а тут вдруг как будто наваждение нашло на всех. В общем, не могу я вам сказать, что теперь происходит на Проклятых землях.

— Не вы одни не видите их, — сказала Катерина. — Другим магам это тоже не удается.

— Слабое утешение, — вздохнул чародей. — Нильструмские провидцы всегда считались лучшими в Эрафии, а тут — такая незадача… Нас это так выбило из колеи, что мы и о криганах забыли. А несколько месяцев назад увидели их уже к востоку от Проклятых земель. Весь город был в ужасе — думали, что демоны скоро доберутся и до нас. Так что вы не представляете себе, какой радостью было узнать, что у нас милостью пресветлого Эрлоира опять появился правитель и что врагам наконец дадут отпор!

— Мы делаем всё возможное, чтобы одолеть их, — заверила мага Катерина. — Но нам нужна помощь союзников, прежде всего энротских.

Она протянула провидцу волшебный глаз.

— Мой покойный муж связывался с Энротом через этот артефакт, но, к сожалению, мне он не подчиняется.

Маг ободряюще улыбнулся:

— Ну, это легко исправить. Дайте руку.

Зажав в одной руке артефакт, а в другой ладонь Катерины, он произнес короткую магическую фразу.

— Теперь он будет работать. Можете приступать к переговорам, — сказал эльф, возвращая глаз Катерине.

Она дотронулась до зрачка, тот вспыхнул голубым светом, стал расширяться и вскоре заполнил всю поверхность стекла. Теперь артефакт напоминал уже не глаз, а обычный магический шар. Затем в нем отразилось лицо Уилбера Хамфри, заметно постаревшего и полысевшего, но всё же вполне узнаваемого. В его пристальном взгляде, устремленном на Катерину, сквозила скрытая враждебность.

— Приветствую вас, господин главный советник! — произнесла королева. — К сожалению, я должна сообщить вам печальную весть. Мой супруг, король Роланд, погиб в битве с криганами. Он сражался геройски…

— Да знаю уже, знаю, — оборвал ее Хамфри. — У меня ведь тоже есть артефакты для дальновидения. Только я теперь не главный советник, а король. Что вы на меня так смотрите? Сами же понимаете: чтобы страна могла нормально существовать, во главе должен стоять король. Не главный советник, не регент, а настоящий полновластный король. Ну и кому же, по-вашему, следовало занять трон, когда династия Айронфистов прервалась?

— А почему вы так уверены, что она прервалась? Николая, законного наследника, никто не видел мертвым.

— Живым тоже, не так ли? Надеяться на то, что ваш сын спасся, попросту несерьезно. Если за все эти годы он нигде не объявился, то уже и не объявится. А, как я только что говорил, Энроту нужен король, — Хамфри смотрел на собеседницу с неприкрытым вызовом.

Катерине стоило немалых усилий ничем не выказать своего возмущения и не ввязаться в спор.

— Ваше Величество! — сказала она, стараясь придать своему голосу как можно более уважительный тон. — Я вынуждена просить вас о помощи. Два месяца назад я вернулась из иного мира на родину, чтобы дать отпор агрессорам. Я безмерно благодарна Энроту за поддержку, оказанную нашему народу после вторжения криган. Если бы не вы, к настоящему моменту Эрафия была бы уже уничтожена окончательно. Но сейчас мы снова нуждаемся в военной помощи — из вашей армии уцелела лишь пара тысяч человек, и у нас тоже немногим больше.

Хамфри недобро прищурился:

— Так… Значит, вы хотите, чтобы я снова послал своих людей на смерть? Я ведь предупреждал Роланда, чтобы он не ввязывался в эту безнадежную войну, но он не слушал… Вот и поплатился. Нет уж, больше мы помогать Эрафии не намерены. Особенно когда об этом просите вы, леди Катерина!

— Но почему?!

— Вот что, леди, давайте начистоту, — король больше не пытался сдержать раздражение. — Ведь вам же всегда было глубоко наплевать на Энрот, разве не так? Вы были нашей королевой — и совершенно не интересовались жизнью страны. Я чувствовал, вы всё время только и мечтали сбежать в Эрафию — и сбежали при первой же возможности. И в какой момент! В Энрот вторглись кригане, Роланд ушел на войну, оставив вас править — а вы всё бросили и уехали!

— Но в Эрафии тоже была война, и куда более ужасная, чем у вас! Я была нужна здесь.

— А в Энроте вы были не нужны? Роланд попал в плен, страна осталась без правителя…

— Я тогда не знала, что Роланд в плену.

— А если б знали — разве не уехали бы?

Катерина не находила, что на это ответить.

— Молчите? Вот так-то… Ну хорошо, допустим, тогда Эрафия действительно нуждалась в вас. Но потом, когда вас свергли — тогда-то что вас заставило опять туда вернуться? Там что, медом намазано? Вас привезли оттуда полутрупом, наши лекари потратили столько сил, чтобы вытащить вас с того света, я лично жертвовал здоровьем, отдавая вам жизненную энергию — и где же ваша благодарность? Роланд был уверен, что теперь-то уж вы останетесь с нами, а вы опять по первому зову помчались в свою Эрафию. Как будто у вас не было обязанностей перед нашим королевством!

Король был разъярен, лицо его покраснело, щека нервно подергивалась. Чуть переведя дух, он продолжил:

— И вот теперь, после всего этого, вы имеете дерзость просить меня выделить вам войска? Ну уж нет, не дождетесь! Это Роланд ради любви к вам был готов на всё — он и в вашей армии служил, и помог вам добыть Клинок Армагеддона. А как только узнал о нашествии криган — опять отправился спасать вашу родину. Выполнять последний долг перед вами, как он говорил… А я не такой, как он, я руководствуюсь интересами государства. И потому никакой помощи вам не будет.

— Но мы же всегда были союзниками… — обреченно проговорила Катерина.

— Повторяю еще раз: я руководствуюсь интересами государства. Мы больше не заинтересованы в союзе с Эрафией. Так что можете больше ко мне не обращаться!

Изображение Хамфри исчезло, свечение в шаре погасло, и он вновь принял вид глаза.

Маги потрясенно молчали, и Катерине было очень неуютно под их сочувственными взглядами. Она чувствовала себя оплеванной. И, что самое обидное, упреки Хамфри в ее адрес были заслуженными. Но почему за ее личные провинности должна была расплачиваться вся Эрафия?

— Что ж, значит, из Энрота нам помощи не будет, — горько произнесла она после долгого молчания. — Остается надеяться на поддержку АвЛи и Хармондейла. Но прежде, чем ехать туда, я хотела бы выяснить еще один вопрос. Не знаете ли вы, как обстоят дела в Сопряжении? Хотелось бы привлечь элементалей на свою сторону, но после Судного дня о них, к сожалению, ничего не слышно.

— Ах, да, элементали, — эльфийский провидец хлопнул себя по лбу. — Мы, честно говоря, совсем забыли о них. Вы правы: такие союзники очень бы нам пригодились. Они не только сильные воины, но и магию знают. Магия — это великая сила, а в Эрафии ее, по вашим словам, почти забросили. Подождите, Ваше Величество. Сейчас я попытаюсь выяснить, что происходит в Стихийных Плоскостях.

Катерина бросила взгляд на полку с приборами. Она ожидала, что эльф снимет с нее один из шаров и начнет вглядываться в него. Но пожилой маг, угадав ее мысли, сказал:

— Нет-нет, шары здесь не помогут. Это же другое измерение, с ним можно связаться только телепатически.

Он закрыл глаза и несколько минут стоял неподвижно, обхватив голову руками. Затем произнес:

— Сигнал есть. Очень слабый, но есть. Сейчас попробую еще раз.

Провидец снова встал в ту же позу, но теперь находился в ней уже существенно дольше. Катерина с нетерпением ждала, когда же он закончит. Наконец маг открыл глаза и обратился к ней:

— Вот что я от них узнал. Катастрофа Судного дня разрушила связь Стихийных Плоскостей с Антагарихом. Даже если бы элементали знали, что мы живы и что нас атакуют кригане — всё равно они не смогли бы попасть из своего мира в наш. Я рассказал им о наших бедах, и они хотят помочь, но у них не хватает сил восстановить канал между нашими измерениями. И у нас тоже не хватит. Надо действовать одновременно с обеих сторон, и сейчас мы с ними этим займемся.

Провидец воздел руки к небу и начал напряженно шептать заклинание. Его губы дрожали, лицо покраснело от натуги, со лба градом лил пот. Бормотание его становилось всё более быстрым и возбужденным. Вдруг прямо из-под пола вырвался столб зеленоватого холодного света, из которого вышли лысый мужчина с фиолетовой кожей и худенькая сероглазая блондинка. Катерина узнала их сразу. Тамар и Циэла, элементальские герои, с которыми она столько прошла по мрачным землям Эофола во время прошлой войны. При их появлении провидец, произносивший заклинание, с глухим стоном рухнул замертво. Циэла бросилась к нему, пытаясь привести в чувство. Тамар тем временем говорил с Катериной:

— Простите, что мы не пришли раньше. Нам ничего не было известно о судьбе Антагариха после той страшной катастрофы. Да мы и сами никак от нее не оправимся. Это было что-то ужасное. Пламя ворвалось в наши Плоскости и ввергло их в хаос. Гармония четырех стихий нарушилась, они смешались вместе, уничтожая друг друга, и мало кому из элементалей удалось уцелеть. Помните, например, Фиура и Эрдамона? Так вот, их больше нет. Сгорели заживо, хоть и считали себя устойчивыми к огню. Да и вообще, из тех, кого вы знаете по войне за Клинок Армагеддона, остались практически только мы с Циэлой. Сейчас Сопряжение понемногу восстанавливается, но вряд ли когда-нибудь обретет былое могущество. Однако мы соберем все оставшиеся силы, чтобы помочь вам. Ведь кригане — и наши давнишние враги.

Циэла, отвлекшись от неподвижно лежащего мага, обернулась к Катерине и Тамару.

— Умер? — тихо спросила Катерина, чувствуя себя виноватой — старик ведь колдовал по ее просьбе.

— Жив, но крайне истощен. На открытие канала ушла почти вся его жизненная энергия. Теперь ему придется долго лечиться и ещё дольше возвращать силы…

Оставив Серену в Нильструме для более подробного ознакомления с положением дел в магической гильдии, Катерина направилась в Пирпонт. По пути она решила нанести визит лордам Хармондейла — четырем владельцам старинного замка, правившим этой страной с тех пор, как она обрела независимость.

Дорога в замок проходила среди дремучих лесов, из-за ценной древесины которых было пролито столько крови в бесконечных войнах между Эрафией и АвЛи. Теперь они представляли собой жалкое зрелище — многие деревья стояли опаленными и засохшими, поперек дороги валялись вывороченные с корнями пни и трухлявые коряги. Было ясно, что лесу нанесен огромный ущерб и промысел здесь возобновится еще очень нескоро. Но в целом эти земли выглядели куда менее пострадавшими, чем эрафийские. По крайней мере, здесь чувствовалась жизнь — по пути то и дело попадались эльфийские деревеньки, а иногда и поселения эрафийцев, возникшие в эпоху Древесных войн. Правда, единственный в Хармондейле город, на окраине которого и располагался замок правителей, был довольно сильно разрушен, но восстановительные работы шли здесь полным ходом. Сам замок, построенный Эрафией еще в первую Древесную войну, также воссоздавался из руин практически заново, причем уже в чисто эльфийском стиле. Строительство было почти завершено, и, судя по стоящей у входа охране, хозяева замка уже жили там.

Подъехав к воротам, Катерина попросила пропустить ее к лордам.

— Разве вы не знаете? — удивился стражник. — Лорды погибли, когда замок обрушился от землетрясения. А если вам нужно встретиться с местными властями, могу провести вас к господину Алагару, наместнику короля в провинции Хармондейл.

— Какого еще короля?!

— Элдриха Парсона. Хармондейл теперь принадлежит ему.

Кровь ударила Катерине в голову, кулаки ее невольно сжались. И как только Парсон посмел нарушить подписанный с ней двенадцать лет назад договор, согласно которому оба они обязывались не посягать на суверенитет Хармондейла? Или он решил, что с Эрафией, утратившей былое могущество, можно больше не считаться? Но Катерина сумела обуздать свой гнев: ссориться с потенциальным союзником не следовало.

Королева поднялась в кабинет наместника. Алагар, невысокий смуглый мужчина, встал из-за стола и почтительно поклонился.

— С кем имею честь говорить?

— Катерина Грифоново Сердце, королева Эрафии, — сухо отрекомендовалась Катерина.

«Той самой Эрафии, соглашением с которой ваш король столь бесцеремонно пренебрег», — хотела она добавить, но сдержалась.

— Приветствую вас. Позвольте узнать, какова цель вашего визита?

— Прежде всего, объясните мне, пожалуйста, каким образом Хармондейл стал провинцией АвЛи, — произнесла Катерина, впиваясь глазами в авлийский флаг за спиной наместника.

— Уверяю вас, никакого насилия с нашей стороны не было, — вежливо улыбнулся Алагар. — После Судного дня местные жители остались без власти, и король Парсон предложил им присоединиться к АвЛи. Эльфы Хармондейла почли за благо стать подданными великой державы — ведь теперь они могут в полной мере рассчитывать на нашу помощь и защиту.

— Что ж, я рада слышать это. Собственно, я пришла к вам для того, чтобы выяснить, будет ли Хармондейл нашим союзником в войне с Криганской империей. Но, видимо, теперь с этим вопросом следует обращаться к королю Парсону.

— Да, к сожалению, я не уполномочен принимать подобные решения. Поговорите с Его Величеством — если он согласится поддержать Эрафию, я выполню все его распоряжения по предоставлению вам войск. А если нет — тогда уж извините…

Беседа с хозяином городской таверны подтвердила подозрения Катерины: присоединение Хармондейла к АвЛи едва ли можно было назвать добровольным. Словоохотливый бармен поведал о недовольстве местных эльфов, не хотевших терять независимость, об угрозах посланников Парсона применить силу в случае неповиновения, об арестах хармондейлцев, не желавших платить налоги в авлийскую казну.

— Сожрали нас и не подавились, — сокрушался он. — А что мы могли сделать? Против лома нет приема, сопротивляться было бы себе дороже…

Дальнейший путь в Пирпонт лежал через священные рощи АвЛи, испокон веков служившие главной святыней этой страны. Здесь эльфы праздновали ежегодные весенние фестивали и другие всенародные торжества, сюда приходили молиться и набираться магических и душевных сил. Прежде Катерина не раз ездила этой дорогой и всегда, проезжая волшебные леса, с наслаждением отдавалась ни с чем не сравнимому чувству единения с природой, естественному для эльфов и столь редко испытываемому людьми. Но, оказавшись здесь теперь, она содрогнулась от ужаса при виде простирающегося до горизонта частокола черных обугленных стволов. Вместо чарующего птичьего пения лес встретил ее гробовой тишиной, и от погибших вековых деревьев веяло не благодатным ощущением умиротворения и гармонии, а лишь запахами дыма и тления. Вид этих безжизненных мест повергал душу в тоску и уныние, Катерине хотелось лишь одного — скорее миновать их, и она облегченно вздохнула, когда сгоревшие рощи остались наконец позади, сменившись зелеными, шумящими листвой дубравами, где лишь изредка встречались выгоревшие участки.

Пирпонт являл собой резкий контраст с полуразрушенными городами Эрафии. Катаклизм почти не затронул авлийскую столицу, она осталась такой же зеленой и уютной, как и прежде, но при этом на ее улицах, всегда столь оживленных, было непривычно пусто и тихо.

Элдрих Парсон встретил Катерину весьма радушно, но вместе с тем несколько настороженно.

— Честно говоря, не думал, что ваше королевство будет восстановлено, — сказал он.

Катерина едва сдержала горькую усмешку. Разумеется, не думал — потому и наложил лапу на Хармондейл вопреки их соглашению. Действительно, зачем соблюдать договор с Эрафией, когда она не в состоянии ничего предпринять в ответ на его нарушение? Жгучая обида кипела в душе Катерины, и всё же в разговоре с Парсоном она ни словом не обмолвилась о Хармондейле.

— Да, наше государство восстановлено, но сейчас над ним вновь нависла смертельная угроза. На нас напала Криганская империя, и, боюсь, без вашей помощи нам не отбиться — катастрофа Судного дня нанесла нам слишком тяжелый ущерб.

— Знаете, — вздохнул Парсон, — та катастрофа и нас тоже поразила в самое сердце. Огонь уничтожил наши Священные рощи — самое дорогое и сокровенное, что было у нашего народа. Мы воспевали их в стихах и песнях, посвящали им праздники, хоронили там лучших героев. Там был источник нашей силы и магии — ведь действенность эльфийских заклинаний коренится не в книжной премудрости, а в связи с родной землей. А теперь мы всего этого лишились. Кругом-то всё более или менее цело, а вот Священные рощи выгорели дотла — как полагают ученые мудрецы, огонь взрыва прорвался туда из Крюлода через Стихийные Плоскости. После этого многие эльфы не захотели оставаться в стране, где негде черпать силу духа и нечему поклоняться. Ушли через порталы в другой мир — искать новые священные леса. Мы потеряли при этом больше народа, чем в самой катастрофе, нас теперь не наберется и четверти от прежнего числа. Но не беспокойтесь — мы всё равно поддержим вас. Эрафия осталась единственной дружественной нам страной, и мы не позволим криганам уничтожить ее. Эльфийская армия будет в вашем распоряжении в самое ближайшее время, вот только драконов я вам, к сожалению, предоставить не смогу — ни зеленых, ни золотых. Они обитали в наших Священных рощах и почти все погибли.

— Сожалею… Но ваши подданные и без драконов славятся своим ратным искусством — я помню это по войне Восстановления. Спасибо вам!

Когда Катерина ехала обратно, по пути от Нильструма до Мирхема ей встретились несколько городов элементалей Сопряжения. По рассказам удивленных и восхищенных эрафийцев, эти города выросли здесь всего за несколько дней. В сравнении с разоренными эрафийскими селениями они казались роскошными и величественными, но это были лишь бледные тени тех элементальских городов, которые вставали на землях Эрафии и Эофола в дни войны за Клинок Армагеддона. Очевидно, трагедия Судного дня действительно сильно ударила по Сопряжению.

По возвращении в Мирхем Катерина созвала свой совет, в который теперь вошла и Циэла как представительница элементальских союзников. Отрекомендовав ее остальным советникам, Катерина сказала:

— Вы помните: когда я вернулась из Аксеота и вступила на престол, то обещала отстоять Мирхем от криганских захватчиков, а в дальнейшем и вовсе изгнать их с нашей земли. Я не отрекаюсь от своих слов, но теперь стало очевидно: одним нам с этой задачей не справиться. Как ни печально, мои надежды на помощь Энрота не оправдались, зато к нашей борьбе с неприятелем согласились присоединиться элементали и эльфы. К сожалению, и те, и другие сильно пострадали в Судный день и большую армию дать не могут. Так что сил для победы у нас всё равно не хватает, и следует попытаться привлечь на свою сторону и других союзников. По данным нильструмских провидцев, страны Западного Антагариха прекратили существование в Судный день, а вот Дейджа, Нихон и Эофол в той или иной степени сохранили свой военный потенциал. Разумеется, мы не можем рассчитывать на помощь Эофола — в этой войне он скорее поддержит Криганскую империю, чем нас. Значит, остаются Нихон и Дейджа.

— Подождите, я что-то не понял, — недоуменно спросил Лоинс. — Вы рассматриваете их в качестве возможных союзников? Но ведь это же наши заклятые враги! Как мы можем просить их о помощи после всего, что они нам сделали?

— Да, они принесли нам много горя. Но сейчас не время вспоминать старые обиды, — ответила Катерина.

Губернатор не унимался:

— Как же так? Вот у меня, например, подземцы сожгли дом и поубивали всех родных — шестнадцать лет назад, когда Мирхем был оккупирован Нихоном.

— Да не только у вас, — произнес Касториус, старейший из советников, избранный мирхемцами. — Во всем городе нет семьи, не пострадавшей во время оккупации. И разве только в одном нашем городе? Они же тогда полстраны захватили, включая Стедвик. Всё разграбили, разрушили… А теперь мы должны всё простить и заключить союз с этими сволочами?

— А некроманты чем лучше? — хмыкнула его дочь, недовольно сдвинув брови. — Про убийство нашего короля и превращение его в лича я уж молчу, но ведь они совсем недавно разорили Стоункасл!

— Действительно, — поддержал ее Лоинс. — Как можно идти на поклон к тем, кто зверствовал на наших землях? Тем более — к силам Тьмы? Надо же иметь хоть какую-то гордость.

Тут в обсуждение вступил Оррин.

— Гордость, значит, решили проявить? — сказал он, с трудом скрывая возмущение. — А что в ней будет толку, если в итоге нас одолеют кригане? Позвольте напомнить: с некромантами, например, мы уже объединялись — против того самого лича, бывшего нашего короля. Тоже тогда сомневались, соглашаться на этот союз или нет. Как же — некроманты, враги, воплощения сил Тьмы… Однако же объединились — и победили. А проявили бы дурацкую принципиальность и отказались от их помощи — тогда бы кранты и нам, и нашим принципам, ясно? Сейчас та же ситуация. Если от некромантов и подземцев зависит спасение нашего народа — какая разница, что между нами было раньше? Ваше Величество, разве я неправ?

— Ну, разница, конечно, есть, — возразила Катерина. — Не будь наше положение столь отчаянным, мы бы не стали к ним обращаться. Но сейчас другого выхода действительно не видно.

Она разделяла позицию Оррина, но хорошо понимала и тех, кто выступал против союза с силами зла — ведь понятия чести и морали были для нее отнюдь не пустыми словами. Но сейчас, после стольких лет безысходного отчаяния вновь обретя любимую родину, Катерина больше всего на свете боялась потерять ее окончательно. И ради ее спасения была готова на что угодно. Если бы было необходимо, ради Эрафии она пожертвовала бы и честью, и моралью, но, к счастью, этого не требовалось.

— В сотрудничестве с темными силами нет ничего предосудительного, — как будто угадав ее мысли, произнесла Циэла. — Главное — самим твердо держаться идеалов Света и сохранять свои души в чистоте, а с этим, как я знаю, у вашего народа всегда было всё в порядке.

— А меня больше волнует другая сторона вопроса, — покачала головой Серена. — Нихонцы и некроманты испытывают к нам такую же неприязнь, как и мы к ним. Думаете, они согласятся помочь?

— Как бы не так, — пробурчал Маркус, скептически покчивая седой головой. — Если кригане нас добьют, эти твари будут только рады.

— Не думаю, — возразила Катерина. — Если их правители имеют головы на плечах, то должны же они понимать: когда враг довершит завоевание Эрафии, то вторгнется и на их земли. Аппетиты криган всем известны, а сейчас, видя всеобщее опустошение, они наверняка не откажутся от соблазна без особых усилий овладеть всем континентом. И воспрепятствовать этому можно лишь сообща.

— Они должны это понимать, но понимают ли? — усомнилась Серена. — Что-то не верится мне в успех вашего плана…

— Честно говоря, у меня тоже нет полной уверенности, — призналась Катерина. — Но, по крайней мере, попытаться можно: в сложившихся обстоятельствах надо использовать все возможности. К тому же нам в любом случае будет полезно узнать, что происходит в тех странах и чего можно ждать оттуда. Хотя, конечно, на быстрый ответ рассчитывать не приходится — слишком уж далеко ехать… Серена, известны ли вам способы сократить дорогу с помощью магии? Телепортация, например?

— В мирхемской гильдии есть один специалист, который умеет телепортировать себя и других — правда, лишь на небольшие расстояния. Так что придется повторять заклинание много раз и перемещаться, так сказать, прыжками. Но всё равно это будет быстрее, чем двигаться своим ходом. Одна беда — через водные преграды это заклинание не переносит, так что до Нихона таким образом добраться не получится.

— Ничего, мы воспользуемся им для путешествия в Дейджу. Возьмите с собой этого мага и отправляйтесь в столицу некромантов.

— Меня — к некромантам?! — вскричала Серена, заливаясь краской. — Ваше Величество, пошлите туда кого-нибудь другого!

Катерина обвела взглядом членов совета. В глазах Лоинса, Аманды и обоих старцев читалось явное нежелание ехать в мрачную страну нежити. Королева хотела было уже поручить эту миссию Циэле, но тут подал голос Оррин:

— А давайте-ка я поеду. Мне, конечно, тоже противно с ними общаться, но куда же деваться, потерплю ради дела.

Катерина с сомнением взглянула на своего верного соратника: справится ли он с такой задачей? Командир он, конечно, отличный, а вот в дипломатии не столь силен: всегда говорит то, что думает, не стесняясь в выражениях. С другой стороны, сейчас он, похоже, лучше всех понимал необходимость объединения сил.

— Поезжайте, — кивнула Катерина. Надеюсь, вы сможете договориться с некромантами. Опишите им нашу ситуацию, скажите, что нас уже поддержали АвЛи и Сопряжение, и попросите тоже выделить войска. Не будут соглашаться — объясните, что в этом случае они сильно рискуют собственной безопасностью. Задачи ясны?

— Вполне. Не беспокойтесь, мы наверняка столкуемся — куда ж им деваться, когда кригане уже у их границ?

— Я тоже на это надеюсь. Осталось решить, кто поедет в Нихон. Жаль, что туда нельзя телепортироваться…

— Можно, если призвать на помощь стихию воздуха, — задумчиво произнесла Циэла.

— О чем вы? — не поняла Катерина.

— О способностях Тамара путешествовать между измерениями. Он может мгновенно перенестись в Плоскость Воздуха, а оттуда — в любое место Антагариха. В тот же Нихон, к примеру.

— Отлично! — воскликнула Катерина. — Это как раз то, что нам надо.

На другой день после заседания она отправилась в близлежащий элементальский город, ставший резиденцией Тамара.

Выслушав ее просьбу, элементальский лидер согласно кивнул головой.

— Циэла права: я действительно могу перемещаться через Плоскость Воздуха. Правда, часто это делать нельзя, но один раз слетать в Нихон и обратно я сумею. Если хотите, я отправлюсь туда прямо сейчас.

— Буду вам очень признательна, — произнесла королева, вручив Тамару заранее составленное письмо нихонским правителям.

Элементаль поклонился, вспыхнул фиолетовой молнией и исчез без следа, а Катерина вспомнила, как в таком же сверкании молнии он появился из воздуха при их первой встрече — на эофольской границе, во время войны с Люцифером.

А уже через день Тамар стоял в тронном зале мирхемского дворца и докладывал королеве результаты визита в Нихон.

— Если кому-то в Судный день и повезло, так это подземным жителям. Нельзя сказать, что они совсем не пострадали, но их страна сейчас отличается от Эрафии, как небо от земли… нет, конечно, я не так выразился — подземелье не может быть подобно небу. Я имел в виду, что бедствие их мало коснулось. Многие города стоят целехонькими, а из населения выжила почти половина. Так что Нихон сейчас — самое могущественное королевство на Антагарихе. Для нас он был бы самым полезным союзником, но не знаю, будет ли… Там сейчас новая правительница, Мутаре Вторая. Совсем юная девушка, всего год как у власти. Она приняла меня очень любезно, я даже не ожидал. У меня сложилось впечатление, что она сочувствует нам… хотя, может, ей просто приятно осознавать свое превосходство. Но вот по поводу того, примыкать ли к нашему союзу, она пока ничего не ответила. Просила дать ей время подумать и принять решение.

— Наверное, не согласится, — вздохнула Катерина. — Конечно, глупо было верить, что Нихон поможет…

Тамар поднял бровь:

— Почему же? По крайней мере, нам не отказали сразу, а это, по-моему, хороший знак. Так что давайте надеяться на лучшее.

Но слова элементаля не утешили Катерину. Ей вдруг стало отчетливо ясно: ничего не выйдет. Какой смысл другим народам иметь дело с Эрафией, пребывающей в ничтожестве? Даже Энрот не видит интереса поддерживать с ней отношения — что уж говорить о Нихоне и Дейдже? Никто из них не поможет в неравной борьбе с могущественной Криганской империей — лишь эльфы с элементалями, слишком малочисленные, чтобы серьезно изменить соотношение сил… С самого возвращения из Аксеота на душе у Катерины не было так скверно, как сейчас.

Однако спустя неделю вернулся Оррин с хорошими новостями из Дейджи. Некроманты согласились прислать Катерине свою армию.

— А что им было делать? У них там разорение почти как у нас, живых людей практически не осталось — одни мертвяки. Даже их новый король Тант — и тот вампир. Маленький такой, плюгавенький, вонючий… — Оррин скривился. — Особых симпатий к нам у него, конечно, нет, но, видать, еще не все мозги червями изъедены — сообразил, что в нынешней ситуации ему нельзя сохранять нейтралитет. Он же меж двух огней оказался: победят кригане — прикончат, победим мы — отомстим, есть ведь за что… Ох, как мне хотелось выложить этому хмырю всё, что я думаю о разгроме Стоункасла! Не выложил, хотя язык так и чесался.

Королева удовлетворенно улыбнулась. Похоже, она недооценивала Оррина: с годами он всё-таки научился дипломатии.

А через некоторое время пришло письмо из Нихона. Узнав о решении некромантов, Мутаре Вторая выразила готовность тоже присоединиться к антикриганской коалиции.

Катерина была довольна. Ее план оправдывался, и даже неудача с Энротом уже не казалась столь досадной. Интуиция подсказывала: самое худшее уже позади, и теперь всё будет хорошо… насколько это вообще возможно в данной ситуации. И не хотелось думать о том, что тот же Нихон, оказавшийся теперь намного сильнее Эрафии, при желании вполне способен стереть ее с лица земли — а кто поручится, что такое желание когда-нибудь не возникнет?