Командир (джен)

На улице Физику думалось в разы лучше и легче, чем в доме. Здесь на него никто не смотрел, не подгонял и не сбивал с толку подозрительностью. Накрапывал дождь, но Серега умудрился неплохо укрыться на крыльце и пытался разложить по местам все, что узнал. Ему вспомнились мелочи: от первой встречи с Максимом до последнего слова братьев. И если прежде он прыгал от одной догадки к другой, то теперь наконец-то понял, что произошло, и кто виноват.

Сначала он вполне логично предположил, что похищение внука каким-то сильно закрученным образом связана с деятельностью Смагина. На это намекали нервозность Максима и его поторапливающая зацикленность на таинственном понедельнике. Да и Чердачник что-то там говорил о полковнике. Но весть самого Смагина о скорой пенсии сначала заставила версию пошатнуться, а потом и вовсе рассыпаться в прах.

Версии о причастности Гагарина и Исы отмелись практически сразу: первого будто не существовало, а второй никак не тянул на великого похитителя, скорее на суетливого максималиста.

Была и до сих пор слабо трепыхалась мысль о какой-никакой связи Соловьева с похищением. Когда она возникла — Серега уже не помнил, но подсознательно относился к нему настороженно, чувствуя, что тот чего-то недоговаривает. Но, с другой стороны, сам Марги не спешил откровенничать. Почему — это Серега собирался выяснить в самое ближайшее время, как и расспросить о Максиме: чем тот живет и как умудрился так скоро превратиться из рядового исполнителя в зама Смагина. Однако за честность самого командира старлей был спокоен.

Единственная более-менее крепкая версия то вклинивалась ему в мозг, то пряталась. И Серега никак не мог схватить ее и разбить на элементы, чтобы потом спокойно сложить чертов пазл и объяснить — и себе, и полковнику, как все было и зачем.

Проговорив все про себя уже раз пять, Серега подошел к двери и прислушался — было тихо. Вошел он осторожно и тут же замер на пороге. В гостиной сидел один Марги, а чеченца нигде не наблюдалось.

— Ты съел его, что ли? — пробормотал Физик, стряхнул с волос редкие дождевые капли и присел рядом с ним.

— Да нужен мне он больно. В туалет попросился. Не хватало еще, чтобы тут напрудил. Ну я и отвел, — флегматично отозвался Марги, снова с головой погрузившись в только ему известные рассуждения.

Излишне оторопело-задумчивый вид полковника Сереге не понравился, поэтому он негромко объявил:

— Я, кажется, знаю, что произошло с Русланом. Но не уверен. Ответь на пару вопросов, тогда…

— Валяй, спрашивай, — чуть оживился Марги и встрепенулся.

— Вопрос первый, — сосредоточенно начал Физик и машинально загнул указательный палец на правой руке, будто боялся сбиться или запутаться, — эта… болезнь Рахима, у нее есть название?

— Есть, но оно длинное, я слышал всего пару раз, и то давно, уже не помню, — слегка удивленно ответил полковник. — Странный вопрос. Зачем тебе?

— От этой болезни ведь нельзя умереть? — уточнил Серега, проигнорировав командира.

— Ну… — Смагин с полным недоумением уставился на старлея и призадумался.

В медицине он, мягко говоря, был не силен. А когда с Рахимом приключилась эта история — легкое помешательство — Вячеслав Егорович даже не стал вдаваться в подробности. В то время его как раз откомандировали с Кавказа, а на новом месте он нашел новых информаторов. О чеченце же больше не вспоминал, как и о его болезни.

— Можешь не отвечать. Я думаю, сама болезнь не смертельна, а вот ее… к-хм, побочные эффекты могут иметь прискорбные последствия, — Серега посмотрел на него в ожидании хоть какой-то реакции, но Смагин выглядел немного пришибленным. Тогда Серега продолжил: — Я так понял, что у Рахима… приступы или как их назвать? В общем, случаются они, когда он нервничает или переживает. Понимаешь?

Ответа он так и не дождался и снова взял все в свои руки:

— Егорыч, не тормози! У деда черт знает скольких лет от роду регулярно сносит крышу, он нервничает, волнуется… и?

— И? — Марги правда был не силен в медицине и даже побаивался этой скользкой темы, поэтому искренне не мог понять, чего от него добивались. — Я сейчас, что-то Рахимов потерялся.

Пока полковник отсутствовал, Серега напряженно думал, командир действительно не понимает, к чему он ведет, или, как обычно, хочет, чтобы он сам до всего додумался? Но он ведь и так догадался, а вот Марги, похоже, не очень…

— Твою ж мать! — внезапно взревел Смагин где-то в сторонке.

Физик еще не сообразил, куда бежать и зачем, но уже вскочил на ноги и на всякий случай схватил пистолет. Пока он пытался понять, откуда шел звук, — где этот треклятый туалет — Марги словно специально продолжал уже негромко что-то бормотать и материться.

— Иди сюда, Сережа! — прошипел полковник так сурово в адрес выпавшего в осадок Физика, точно это он что-то сотворил. — Бегом иди!

Внутренний навигатор, как по волшебству, наконец высчитал маршрут и дал команду ногам. Бежал Серега быстро, с одуревши колотившимся сердцем и нестерпимым чувством страха в груди. То же самое он испытывал, пожалуй, когда никак не мог разобраться с бомбой на последних секундах или, опоздав на службу всего на две минуты, нос к носу сталкивался с Приговым.

— Елки-палки… — вырвалось у него прежде, чем он опомнился, хотя на языке вертелось словечко пожестче. — Живой? — машинально пробормотал он, таращась на сидевшего на корточках полковника и Рахима у его ног.

Последний был таким белым, будто его от души макнули в мешок с мелом. А еще он лежал в странной скрюченной позе, едва помещаясь в небольшом туалете, и теперь уже точно не подавал признаков жизни.

— Нет, — коротко ответил Марги, встал, напоследок глянул на чеченца, вытолкал Физика за дверь и вышел следом. — Похоже, сердце…

Реакцией послужил нервный смешок Фмзика. Головой он понимал, что сейчас не очень удобный момент, но ничего не мог с собой поделать, только протянул:

— Вот примерно на это я и намекал. Сдвинутая психика, сбои в работе организма из-за нервов и переживаний, смерть. Пацан добился своего.

Марги отреагировал не сразу. Сначала глянул на Серегу как-то странно, как на гения и психа одновременно, потом перевел взгляд на бездыханное тело, пробормотал что-то беззвучно, лишь шлепая губами, и опять вытаращился на старлея. А через секунду отвесил ему подзатыльник с укоризненным: «А сразу, прямым текстом, без намеков ты не мог сказать?!»

* * *

От нечего делать и просто, чтобы загрузить мозг, в подвале Смагин думал о всяком, гонял в голове разные варианты, кто, зачем и почему позарился на Рахимова-младшего. И чем больше рассуждал, тем крепче верил: это все дело рук самого деда, больше никому его никчемный внук не нужен. Но мотива не видел, как ни пытался найти. Зачем? Тогда он вспоминал обстоятельства, из-за которых больше не видел Рахима, его нынешние странности и те давние слова военного врача. И все становилось на свои места: дед просто не в себе.

Теперь Марги ждал объяснений Сереги. Но тот не спешил раскрывать карты, сперва он спросил:

— Что будет в понедельник? И почему это так важно для тебя?

Смагин не удивился, чего-то подобного ждал еще в первые минуты их встречи, но тогда Физик не подал виду. А вот Макс, как подозревал Марги, наверняка ляпнул или намекнул ему и про то, что он зам, и про понедельник.

— Назначение будет в понедельник. Не мое назначение, Соловьева. А я там нужен вроде как гарант. Так что мне что понедельник, что среда, а вот у товарища твоего ох, как карьера попрет, если все сложится. Как только я уйду на пенсию, он займет мое место. Я, конечно, властвую только в Лен… тьфу, Петербурге и области, но ему хватит, как трамплин на будущее. Меня очень попросили явиться, поэтому пропустить не могу.

Смагин взял паузу, Физик нахмурился и резонно заключил, что в таком случае — раз от Марги зависит служба товарища, — тот никак не тянул на предателя. Сидел себе в кабинете и ждал.

— Второй вопрос у тебя на лбу написан, Макс хоть и балбес временами, но он забыл уже, как чеченцы выглядят. И вот ко всему этому не имеет никакого отношения. Ну, а чего я именно с ним говорил по телефону, а не с тобой напрямую, так это у Рахимова спросить надо, да только поздно…

— А с чего вдруг Птица карьеристом заделался? Я ж его помню совсем другим, — на эмоциях выдал Физик, уж больно удивился он тогда, увидев товарища в кабинете. Новый образ очень слабо вязался с тем, кому когда-то старлей доверял как себе. Просто кабинетный червь.

— Чего-чего. Троих детей настругал и поменял двух жен. Алименты, любовницы и все такое. На прежней зарплате далеко не уехал бы, вот и пришлось расти…

— Значит, я все верно понял… — кивнув и подуспокоившись насчет Макса, негромко произнес Физик, а командир перебил его:

— Так, может, и мне объяснишь?

— Погоди, есть еще вопросы. Хотя, ладно, потом… — сдался Серега и стал рассказывать.

* * *

Когда дряблые версии о пересечении похищения внука с разведкой и о причастности тех же Гагарина и Соловьева окончательно сдулись, — случилось это вскоре после встречи Физика с Марги — он сумел наконец-то лично увидеть абрека и сделать о нем кое-какие промежуточные выводы. Безоружен, нервозен, хотя пытается хорохориться, но легко внушаем и разбит — такой на организатора похищения тоже не тянул, поэтому эту версию Серега не отшвырнул, но отложил. А затем позвонил Коту и Пригову. И оба совершенно случайно натолкнули его на вполне здравую версию, что давно пряталась в закоулках мозга, но никак не хотела выходить на свет — до поры, до времени.

Вася ляпнул про яблоки и яблони, а сам он, когда говорил с Владимиром Викторовичем, болтнул про инфаркт — и все наконец-то сложилось. Самым реальным организатором похищения Сереге показался Руслан, от которого не было ни звонка, ни весточки, что, в общем-то, настораживало. Только вот понял Серега это не сразу, а хлебнув холодной неразговорчивости Марги, исподтишка понаблюдав за чеченцем, расспросив охранников, вспомнив слова Исы и увидев, в конце концов, труп Рахима.

Братья-охранники рассказали о том, что внук не жил с дедом, зато когда приезжал, требовал денег и наверняка, что Физик додумал самостоятельно, трепал тому нервы. Зачем? Вполне возможно, чтобы довести до смерти — из-за сердца или чего-нибудь еще — и стать единственным наследником немалого состояния. Однако редких встреч с дедом было мало, чтобы добить его, поэтому Руслан задумал собственное похищение.

— Погоди! — Марги резко прервал объяснения и спросил: — А причем тут я? На кой черт надо было так мудрить и впутывать разведку, наряжая похитителей в нашу форму? Ну грызлись они между собой, а я что?

— Ну не знаю, — протянул Серега. — Может, внучок решил специально перевести на нас стрелки. Ты только представь, что в голове у абрека творилось, когда ему таким образом напомнили о тебе, о его… помешательстве? Освежили, так сказать, не самые приятные воспоминания. И только не говори мне, что этот тип, — Серега повел головой, имея в виду чеченца, — не заимел на тебя зуб за ту… ситуацию.

Хотя о происшествии двадцатилетней давности Марги так и не сказал ничего конкретного, Физику не составило труда догадаться, что командир был отчасти, возможно, косвенно, виноват в случившемся. А уж что именно приключилось — не суть важно. Главное, у Рахима наверняка были причины люто возненавидеть Смагина.

— И вообще, — победоносно продолжил Серега, — может, не было никакой формы и прочей ерунды. Были просто парни с автоматами. А про мышь всем с радостью напел специально недобитый водила, который был в сговоре с пацаном. Кстати, куда он делся-то? Когда явится — все и узнаем окончательно. Но я и так знаю, что прав, потому что другие версии — чушь!

Физик завершил пламенную речь и замолчал. Марги ждал, что сейчас он спросит еще о чем, а параллельно гадал, почему Руслан зацепился именно за разведку. Неужели дед ему вместо сказок в детстве рассказывал о страшном и ужасном Смагине? Обо всех общих делах, деталях, мелочах? От одного только предположения на полковника накатывала злость, хотелось прибить обоих — и деда, и внука, но первого уже не было в живых, а второй…

— Теперь ты понял? — отвлек его Физик и вдогонку спросил: — А если бы ты не играл в молчанку, то…

— Ну извини, извини, Сереж! — сдался командир, хотя едва ли мог чем-то помочь. — Ты меня тоже пойми. Вот представь себя на моем месте.

Серега заинтересовано уставился на него, мол, в каком смысле? Но растормошил фантазию и стал воображать: он полковник, не последний человек в городе и области, в багаже куча наград. А еще ему скоро на пенсию. И из кабинета он в последние годы выходил разве что домой или в другой кабинет.

«Так себе картинка…» — разочаровался Физик.

— Представил, да? Идем дальше, — невозмутимо продолжил Смагин. — Однажды я, то есть ты, получаешь шанс освежиться и заодно вспомнить, что ты вообще еще можешь. Неважно, что это. В моем случае был Рахимов с похищением, в твоем…

Серега перебил его кивком — и так примерно понял, о чем речь.

— Геройствовать ты не собираешься. Просто хочешь поговорить, ну и глянуть на старого знакомого. Но все идет не по плану, то есть совсем не по плану. Тебя хватают и берут в заложники. Тебя, полковника, который всю жизнь давил таких, как они! Представил?

В этот момент фантазия у Физика забуксовала, но он все-таки кивнул.

— Тебе не страшно. Ты уверен, что убивать тебя не будут, потому что иначе не брали бы в заложники, а просто грохнули где-нибудь на окраине. Им что-то нужно, чего у тебя нет и никогда не было. Все, то у тебя есть, это почти сдохшие от кабинетной работы навыки и право позвонить. Сбежать ты тоже можешь, но без особой уверенности в успехе. Что остается? Позвонить тому, кому веришь, и надеяться, что у него достаточно мозгов, додуматься обо всем, чего даже ты сам не знаешь, самостоятельно.

Фантазия окончательно сдулась. Сереге сделалось не по себе. А Марги спросил, словно добивая:

— У тебя, кстати, есть такой человек?

Ответ застрял в горле. Серега отчаянно пытался выдохнуть коротенькое «да», но безуспешно. Смагин буравил его виновато-вопрошающим взглядом и ждал. А Серега все острее хотел отвернуться или лучше где-нибудь уединиться.

— Можешь не отвечать. Это я все к тому, что ничем, кроме хлипких домыслов, я с тобой поделиться не мог, — заключил полковник. — Да, я задней мыслью грешил и на пацана, но настолько чуть-чуть, что сказать стыдно. Так смысл был вдалбливать тебе еще мои мысли, если твоим-то наверняка места не хватает? — а затем спросил, немного отойдя от темы: — Что за вопросы-то у тебя были?

Физик не сразу понял, о чем тот говорил. Помолчал пару секунд и пробормотал:

— Про… — но внезапно замолк и обернулся к двери.

Никто не вошел, шагов на крыльце не было. Но чутье подсказывало, что пора бы сходить на разведку, поэтому Серега отмахнулся, мол, потом, и выскочил за дверь — быстро, тихо и без плана.