tea and lies (джен)

— Чаю? — будничным тоном спросил Стивен, указывая рукой на черный глиняный заварник, стоящий на деревянном столике рядом.

— Не откажусь, — в ответ ему раздался приятный, вкрадчивый, пробирающий до самого нутра, мужской голос.

Доктор взмахнул рукой — заварник осторожно поднялся в воздух и плавно подплыл к двум чашкам.

— Я бы хотел поговорить, — промолвил Стрэндж, наблюдая за тем, как из тонкого глиняного носика льется темно-коричневый чай, от которого исходили клубы белого пара.

— А я даже знаю, о чем именно, — до ушей мага долетела еле слышимая усмешка.

Стивен не удержался и вскинул левую бровь дугой, несколько удивившись.

— Ох, вот оно как, — он кивнул головой, и заварник опустился обратно на столик. — Угощайся, — мужчина перевел взгляд светлых глаз с утвари на своего собеседника.

Тот, в свою очередь, изящно обхватил тонкими длинными пальцами чашку, что была ближе всего к нему, и поднес ее ко рту.

— Не боишься, что отравлено? — Доктор откинулся на спинку кресла, притягивая к себе чай c помощью нехитрого заклинания.

Мужчина, сидящий напротив, широко улыбнулся и сделал небольшой глоток ароматного напитка.

— Отравить меня невозможно, — он наклонил голову чуть набок, продолжая держать на своих сухих, обескровленных губах учтивую улыбку. — Я невосприимчив к ядам.

— Ну-у-у, — протянул Стрэндж, мысленно себя поругав за неудачную шутку. — Я и не собирался.

— Мне это также ведомо, — мужчина снова снисходительно хмыкнул. — Если бы ты хотел совершить что-то подобное, то, поверь, мы бы сейчас не разговаривали.

Доктор пожал плечами и, убрав нетронутый чай в сторону, отцепил от ноги Плащ Левитации, обернувшийся змеей вокруг нее несколькими минутами ранее.

— Что ж, тогда покончим с этой светской беседой, — промолвил Стивен, растягивая гласные, и снова посмотрел на своего гостя. — Перейдем к делу.

Мужчина, сделав еще один глоток чая, отставил чашку прочь, на столик, положил руки на подлокотники кресла и обратил все свое внимание на Доктора. И, о, Мироздание, только сейчас Стрэндж заметил, насколько холоден и колюч взгляд зеленых глаз сидящего рядом.

Гость был до судорожной боли в зубах безупречен внешне — черный дорогой костюм, идеально сидящий на стройном, превосходно сложенном теле, аристократично бледное, но измученное лицо с длинным аккуратным носом, острыми скулами и тонкой линией губ, темные волосы, волнами ниспадающие на плечи — каждая мелочь в образе делали его чем-то нереальным, чудесным, почти неосязаемым. Однако… лишь зеленые глаза выдавали своего обладателя полностью. Ледяные, без какого-либо проблеска света и тепла, утонувшие в собственном тягучем, будто деготь, мраке, пронизывающие взором каждую живую душу до самых костей, неустанно оценивающие, в то же время хитрые, полные лукавства, задора и опьяняющего азарта, они заставляли Доктора Стрэнджа ощущать что-то похожее на… страх?

— У меня утром был Тор, — начал Верховный маг Земли, но, увы, договорить ему было не суждено.

— Я знаю, — в мелодичном голосе Локи проскочили нотки скуки. — Ты казался намного умнее в начале нашего знакомства. Может, исправишь свое шаткое положение и перестанешь тогда говорить, что и так известно нам обоим?

Доктор впал в некое замешательство. Конечно, он слышал, что Бог Коварства был остр на язык, но Стивен не мог предположить, что трикстер без каких-либо промедлений станет отпускать дерзости в его сторону.

— В общем, — Стрэндж кашлянул, прочищая внезапно пересохшее горло. — Я бы хотел сразу тебе сообщить, что теперь Земля под моей защитой. Я не позволю кому-либо навредить ей и ее жителям, и поэтому скажу лишь один-единственный раз, — маг сделал небольшую паузу, пристально смотря на асгардского бога, сохранявшего в течение всей речи Стивена непроницаемое лицо. — Не появляйся здесь, и тогда неприятности тебя не настигнут.

Губы Лофта моментально исказила кривая усмешка.

— Это угроза, Доктор? — учтиво спросил мужчина, вернув к себе в руки чашку с чаем из ароматных горных трав.

— Предупреждение, — ответил Стивен, внимательно изучая реакцию трикстера.

— О, — кротко изрек тот в ответ. — Вот оно как, — Локи допил содержимое чашки и, убрав ее, сложил руки перед собой. — Тогда я тоже хотел бы кое-что тебе сообщить, Доктор, — в глазах Бога Обмана заплясали игривые огоньки, от которых по спине мага почему-то побежал табун мелких мурашек. — Ты лжец, — вдруг сказал мужчина, чуть подавшись вперед. — Самый настоящий лжец. Сколько бы ты не клялся в своей преданности к Земле и людям, сколько бы ты не заявлял, что будешь до последней капли крови защищать свой мир, сколько бы ты не говорил о спасении жизней, ты все равно останешься лжецом, — ухмылка трикстера искривилась в отдаленном подобии звериного оскала. — Ты научился магии, но остался самодовольным, напыщенным, эгоистичным доктором, который каждый день неустанно доказывал всем вокруг собственную исключительность, — Лофт опасно прищурился, вглядываясь в поблекнувшие от услышанного очи мужчины. — Будь такая возможность, ты бы отдал все силы Вселенной, свою драгоценную Землю и людские жизни в придачу за исцеление любимейших рук. Каждое утро ты смотришь в зеркало, уверяя себя, что избранный путь истинен, омываешь ледяной водой лицо, а затем, затаив дыхание, наблюдаешь, как дрожат мокрые руки, как покрываются мелкой рябью пальцы… — голос Бога Коварства стал внезапно тих и спокоен, но в нем откровенно звучало неприкрытое приличиями, насквозь пропитанное злорадством удовольствие. — Ты пытаешься себя убедить, что эта дрожь — последствия студеного холода воды, но ты-то знаешь, что перед тобой вина за собственную глупость. Тебе иногда снится тот вечер… та дорога… то столкновение, за которым последовала кромешная тьма. А иногда ты чувствуешь, как боль пронзает твои руки, и ты падаешь куда-то вниз, во мглу, в бесконечную бездну. Ты отчаянно кричишь, но никто этого не слышит, — Локи в итоге перешел на шепот, не сводя лукавый взгляд с Доктора. — Тебе так хочется еще один раз доказать, что ты можешь делать невозможное, спасти еще одну жизнь, которая для тебя никчемна и пуста, словно мыльный пузырь. Тебя это гложет, съедает изнутри, разрывает твои внутренности, и каждый проклятый день ты ощущаешь, как истекаешь кровавой болью разочарования, — зеленые глаза трикстера странно сверкнули. — И, конечно, смотришь на часы, подаренные любимой, и успокаиваешься лживой мыслью, что все делаешь ради нее. Нет, Доктор, ты все делаешь ради себя, — Бог Обмана едва слышно рассмеялся, показывая белые ровные зубы, и через миг его лицо резко посерьезнело. — Если ты думал, что тебе по силам мне помешать, то ты глубоко ошибаешься. Ты силен, но недостаточно, чтобы победить асгардского бога. Я не Дормамму, со мной договориться не получится так же, как и применить силу Камня Времени, что спрятан в твоем любимом кулоне, — в словах Лофта зазвучала жесть, заставившая Стивена сжаться всем нутром и не двигаться. — Доктор Стрэндж, лучше тебе не злить меня, иначе дрожащие руки станут меньшим из бед, которые могут с тобой приключиться.

— Это угроза? — решив не показывать трикстеру истинные эмоции, как можно невозмутимее спросил маг, с каждым мгновением все сильнее сжимая уже побелевшими пальцами подлокотники кресла.

— Предупреждение, — Локи внезапно улыбнулся в излюбленной манере и поднялся. — Спасибо за чай, Стивен. Надеюсь, мы пришли к пониманию, — уголки тонких губ мужчины дрогнули, и трикстер быстрым шагом направился к выходу из Нью-Йоркского храма.

Когда шаги затихли, и дверь, ведущая на улицу, громко хлопнула, Стрэндж судорожно вздохнул и закрыл глаза. Сердце клокотало, так и пытаясь сломать ребра изнутри, а в висках бешено стучала горячая кровь. Доктор встряхнул головой, убирая прочь все дурные мысли, наводнившие внезапной волной разум, и взглянул на свои руки.

Они дрожали еще сильнее.

И дело было не в травме.

Лжец…