Хранитель (гет)

Стремительно и неотвратимо, как некая жуткая неизбежность, поднималась из-за Запретного леса и надвигалась на Хогвартс тёмно-серая грозовая туча. По небу торопливо неслись лохматые кучевые облака, в утреннем воздухе пахло дождевой прохладой. 

Сильный порывистый ветер что было сил загудел в вышине. Под безжалостным напором стихии затрещали полуголые кроны деревьев, на землю обильно посыпались остатки пожухлой листвы, а высохшую осеннюю траву прибило к земле. Ослепительная вспышка молнии распорола хмурое небо, и тотчас же — резко и пугающе, словно выстрел, — эхом разнесся по округе раскат грома. Ливень неистово забарабанил по крыше и стенам старого замка. 

* * *

В Большом зале Хогвартса со всех сторон раздавались звон ножей, вилок и привычный громкий гомон, под самым потолком ярко горели плавающие в воздухе свечи, по залу то тут, то там парили привидения, которым безумно хотелось произвести впечатление своим видом, а заодно и попугать первогодок. К слову, некоторым из них это с успехом удавалось. Старый проказник сэр Николас резкими кивками приветствовал новых студентов, и впечатлительные первогодки с ужасом смотрели, как его голова почти отрывалась от тела, а затем возвращалась на место.

Не обращая внимания на то, что творилось вокруг, Гермиона в сотый раз перечитывала любимую книгу, поэтому, когда прогремел первый сокрушительный раскат грома, от неожиданности она подскочила на месте как ошпаренная.

К мирной жизни Гермиона привыкала с большим трудом — предыдущий год явно давал о себе знать. К счастью, о новых нападениях Пожирателей не было слышно уже с середины лета, по крайней мере, «Ежедневный пророк» упорно хранил молчание. Тем не менее, нервы у Грейнджер постоянно находились в состоянии сжатой пружины. И не важно, падал ли карандаш, подходил ли кто-то со спины или просто чихал: Гермиона неизменно пугалась. Вот и сейчас вид у нее был, как у испуганной кошки.

Однако быстро взяв себя в руки, Гермиона тут же поспешила сделать вид, что по-прежнему увлеченно читает.

«Паршиво, не хватало еще, чтобы эта глупая слабость бросалась людям в глаза», — мысленно обругала себя Гермиона.

Смущенная, она низко наклонилась над страницами. Словно в подтверждение ее невеселых мыслей, внимательно наблюдавшие в этот момент за Гермионой первокурсники дома Слизерин разом ухнули заливистым смехом.

Грейнджер стало жутко неловко.

— Мерлин, дожила. Моя пугливость забавляет даже малышню, — с досадой пробормотала она.

Краем глаза Гермиона заметила, как резко обернулся на громкий хохот Рон, враждебно уставившийся на слизеринцев. Веселый звонкий смех, царивший за соседним столом секунду назад, разом затих.

— Не обращай на них внимания, — дружески подбодрила ее Джинни.

— Ерунда, — махнув театрально рукой, ответила Гермиона.

* * *

Прогудел набат школьного колокола, и студенты один за другим поспешили покинуть Большой зал. Вокруг царила суета, смешанная с нервозностью. Подгоняемые грозными окриками своих факультетских старост, путаясь при этом в длинных мантиях и роняя на ходу пергамент и перья, спешили вдоль длинных столов первокурсники, изо всех стараясь не отставать от остальных студентов. Большой зал быстро пустел.

— Ребята, встретимся на трансфигурации, — обратился Гарри к друзьям. Он наспех собрал вещи в сумку, чтобы успеть помочь Джинни. Счастливые влюбленные, взявшись за руки, направились к выходу.

— Ну что ж, судя по погоде, утренняя тренировка отменяется, — констатировал Рон, несказанно довольный этим фактом.

Он тут же повернулся к Гермионе и, призывно улыбаясь, спросил:

— Чем предлагаешь заняться?

— Есть одна идея, — загадочно подмигивая, отозвалась та, наконец-то убрав книгу в сумку.

Заинтригованный Рон продолжал расплываться в улыбке.

Гермиона придвинулась к Рону поближе и томно прошептала ему на ухо:

— Я и ты. Вместе. В библиотеке... Пойдем, помогу написать тебе эссе по зельям.

Рон моментально поник и перестал улыбаться:

— Какая ты романтичная, Гермиона. Мы что, не можем просто побыть вдвоем?

— А ведь я предложила то же самое, — лукаво парировала та и, поднимаясь из-за стола, негромко скомандовала: — Пошли!

— Подожди, дай хоть схожу в Башню за пергаментом, — недовольно отозвался Рон.

— Жду в библиотеке, — и довольная собой Гермиона направилась к выходу.

* * *

Уже у самых дверей библиотеки Гермиона нос к носу столкнулась с Драко Малфоем. Он чуть не сбил ее с ног. Выглядел Малфой каким-то растерянным и слегка напуганным. На рукаве школьной мантии Драко Гермиона заметила паутину и маленькое масляное пятнышко.

— Малфой, осторожнее. Смотри внимательнее, куда идешь, — рассердилась она.

На гневное замечание в свой адрес Малфой лишь криво ухмыльнулся и поспешил ретироваться.

Стоило Гермионе переступить порог библиотеки, как настроение у нее снова стало приподнятым. Она счастливо улыбнулась и вздохнула полной грудью — этот незабываемый запах она бы не спутала ни с чем на свете. Так пахли только книги: печатной краской, клеем и немножко пылью. Ряды уходящих вдаль заполненных книжных стеллажей по сей день завораживали ее своим величием и могуществом.

— Доброе утро, Гермиона, — донесся до нее знакомый голос.

Гермиона обернулась. За ближайшим столом, заваленным стопками справочного материала и литературы, сидела Луна Лавгуд. Книг было так много, что Гермиона могла видеть только ее светловолосую макушку.

— Здравствуй, Луна, — и Грейнджер приветственно подняла руку вверх над головой.

Гермиона неспешно прошлась вдоль стеллажей. Набрав как можно больше книг, она уселась на свое любимое место возле окна. Невольно слушая монотонный шум дождя за цветным витражом, Гермиона принялась внимательно одну за другой перелистывать страницы в поисках нужной для эссе информации. Она так увлеклась этим процессом, что не сразу обратила внимание на протяжный скрип и легкое потрескивание. Лишь когда звуки усилились, она подняла голову вверх...

В этот момент кто-то резко дернул ее за мантию назад. Не успев даже испугаться, Гермиона слетела со стула. В полёте ее ноги оказались выше головы, и она больно ударилась затылком об пол. В голове моментально зашумело, перед глазами всё поплыло, а скрип с треском продолжал нарастать, словно лавина, и вот уже на то место, где секунду назад сидела Гермиона, обрушился тяжеленный деревянный стеллаж с книгами. Под тяжестью фолиантов и от сильного удара об пол стеллаж, словно стеклянный, разлетелся на большие и маленькие обломки. Опрокинутый стул Гермионы завалило горою книг. А в середину книжной кучи, словно шпиль на башне, воткнулся острый деревянный обломок.

— Гермиона, ты в порядке? — крепко обнимая ее трясущимися от волнения руками, снова и снова повторял Рон. На его белом, почти бескровном лице не было видно даже веснушек.

— Не знаю, — неуверенно прошептала в ответ Гермиона — к головной боли прибавилась еще и тошнота.

Рон так сильно прижимал ее к себе, что Гермиона не сразу обратила внимание, что возле них собралась небольшая толпа. Грейнджер даже не предполагала, что в библиотеке в утренние часы было столько народу.

— Мистер Уизли, мисс Лавгуд, прошу, проводите мисс Грейнджер в Больничное крыло. Мистер Шеннон, — взволнованно обратилась к пятикурснику Хаффлпаффа мадам Пинс, — прошу, срочно сообщите о случившемся директору МакГонагалл.

* * *

— Гермиона, мои рекомендации остаются прежними — спокойствие и покой, — в десятый раз повторила мадам Помфри.

— Мадам, после укрепляющего зелья я чувствую себя гораздо лучше. Меня даже перестало тошнить, — не уступала Гермиона.

— И все же, — настаивала Помона.

Гарри с Джинни, Полумна и Рон стояли по бокам кровати, на которой лежала белая, как больничная простыня, Гермиона. Ребята были крайне взволнованы случившимся и не меньше Помфри переживали за ее самочувствие.

— Гермиона, мадам Помфри права, нужно остаться, — робко начал Гарри и осёкся.

Гермиона гневно посмотрела на него и уже открыла было рот, чтобы сделать ему замечание, как двери Больничного крыла распахнулись, при этом заставив всех присутствующих в палате нервно вздрогнуть.

К ним решительной походкой направлялась Минерва МакГонагалл.

Она тут же на ходу осведомилась у мадам Помфри:

— Поппи, как чувствует себя мисс Грейнджер?

Мадам Помфри бросила на Гермиону короткий торжествующий взгляд и поспешила нажаловаться:

— Минерва, мисс Грейнджер излишне упрямится и игнорирует здравый смысл.

Директор МакГонагалл присела на краешек больничной кровати, взяла сухими морщинистыми руками ладонь Гермионы, поджала губы и участливо спросила:

— В чем дело?

— Директор Макгонагалл, пожалуйста, мне бы хотелось покинуть Больничное крыло, — как можно жалостливее попросила Гермиона.

— Я категорически против, — тут же вмешалась мадам Помфри.

— Нет, мисс Грейнджер, вы останетесь на ночь здесь, — не терпящим возражения тоном сказала МакГонагалл. — Не вижу в этом ничего страшного.

* * *

После ухода директора мадам Помфри настойчиво попросила уйти и посетителей Гермионы. Друзья еще пару минут пытались сопротивляться ее энергичному напору, но ожидаемо быстро оказались за дверями.

Вернувшись назад, Помона принесла и заставила Гермиону выпить успокаивающие зелье. Вязкая желеобразная масса темно-зеленого цвета неприятно охладила губы и горло Гермионы, оставив во рту горькое послевкусие мяты с пустырником.

— Приятных снов, мисс Грейнджер.

Гермиона опустила голову на подушку. Звуки вокруг стали приглушенными, глаза ее пару раз сонно моргнули и закрылись сами собой. Секундой позже она отключилась, погрузившись в парадоксальный сон.

Гермиона шла в библиотеку, но вместо нее почему-то попала в один из множества слабо освещенных хогвартских коридорчиков.

В растерянности она остановилась, услышав за спиной тяжелые шаги. Она резко обернулась и увидела странное пугающее Нечто: нелепое сооружение из больших деревянных обломков библиотечных стеллажей, ощетинившееся мельчайшими щепками и гнутыми гвоздями, части которого крепились друг к другу кусками старой потертой бечёвки. Вместо лица у Нечто был вырванный из какой-то книги листок — на обрывке бумаги были нарисованы налитые кровью глаза, нос и рот с двумя рядами острых, как у акулы, зубов. В правой руке Нечто держало ржавый серп.

Сорвавшись с места, Гермиона инстинктивно ринулась вперед — так быстро, как только могла. Нечто побежало следом так же быстро, рассекая при этом воздух своим смертоносным орудием. Обостренным от страха чутьем Гермиона уловила, что шаги за спиной ускоряются. А коридорчик все сужался и сужался, и, надеясь спастись, Гермиона уже с большим трудом протискивалась в нем боком. Она рвалась изо всех сил, хоть и понимала, что все равно не уйдет от преследования. А странное чудовище не менее проворно протискивалось следом, быстро нагоняя свою жертву.

Не успела Гермиона закричать от страха, как неизвестно откуда взявшееся плотное шерстяное покрывало накрыло ее голову и лицо. Непроницаемая ткань сильно прижималась к носу и рту, Гермионе катастрофически не хватало воздуха, и она начала задыхаться. Из последних сил Гермиона поднесла обе руки к лицу и резким рывком сбросила покрывало...

Она глубоко вдохнула, словно вынырнула из глубины, и открыла глаза, на этот раз по-настоящему.

Ночная звенящая тишина царила под сводами Больничного крыла. Из окна, пробиваясь сквозь плывущие ночные облака, на кровать Гермионы падал маленький квадрат лунного света.

Схватившись руками за грудь, она продолжала прерывисто дышать. Сердце билось так сильно, что Гермионе казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Влажные потные волосы прилипли к лицу и шее, а соленые дорожки слез неприятно щипали разгоряченные щеки. У Гермионы начался сильный озноб, и всё тело под ночной рубашкой покрылось противными мурашками. Съёжившись от холода на кровати, она безуспешно пыталась согреться. В этот момент хорошо знакомое помещение Больничного крыла показалось Гермионе неживым, словно застывшим во времени.

В слабом свете луны на глаза ей попалось скомканное больничное покрывало, которое лежало у самого изголовья. 

Будто вот только что оно соскользнуло с кровати.

Превозмогая слабость, Гермиона с трудом поднялась. Пошатываясь и стараясь при этом не упасть, она наклонилась за покрывалом. Как только кончики пальцев Гермионы прикоснулись к покрывалу и она ощутила плотную шерстяную ткань в руках, какая-то неведомая сила потянула ее прочь из Больничного крыла.

Движимая странным порывом, Гермиона выпрямилась и на дрожащих ногах направилась к дверям. Необъяснимая тревога и страх придавали ей сил. Сначала с трудом, цепляясь трясущимися от холода и слабости руками за спинки соседних кроватей, а потом все уверенней и уверенней. Она уже не просто шла, а почти бежала по проходу.

Возле самых дверей Больничного крыла Гермиона вновь начала слабеть. Она даже не успела дотянуться до дверной ручки, как ноги ее стали как вата, а в глазах резко потемнело.

Через несколько минут перед замутненным взглядом Гермионы поплыли смутные людские силуэты. Они походили на разноцветные вспышки, то и дело мелькавшие в ее подсознании. И будто сквозь толщу воды Гермиона слушала чью-то обращенную к ней знакомую речь, но совсем не понимала смысл сказанного. Она будто оказалась в другой реальности, отдельно от всех.

Гермиона чувствовала себя сторонним наблюдателем, словно выпала из жизни, ничего ее уже не трогало и не касалось.