Ылогия (джен)

По просьбе читателей публикуем биографию о депутате в кандидаты Онисиме Авдеиче Поддёвкине (именно Поддёвкине, а не Поддевкине, как его иногда называют). Открыв сто одиннадцатый том любовных писем Ивана Фигнина, читаем:

«А, кроме того, любезная Дуся, настоящая его фамилия не Поддевкин, а Подбабкин. Происходит это оттого, что ещё дед его, крепостной депутат, был под каблуком у бабки. А барин тогда был оптимистический и любил увеселения. Каждую весну он устраивал съезд. Мужикам наливали по стопке, и они выступали на ящике из-под гвоздей. Барин непременно хотел, чтобы они соблюдали регламент.

Но деревенские жители были слишком тупые, чтобы проговорить все положенные десять минут, и поэтому большинство из них после первых двух-трёх слов, обычно неприличных, начинали петь Матаню или «Тюх-тюх, разгорелся наш утюг». Бабы стояли в стороне и грызли семечки. А барин смотрел съезд и ухохатывался.

Больше всего его умиляли выступления деда Поддёвкина, предка современного политика. В отличие от других крепостных, дед Поддёвкин всегда соблюдал регламент, пробалтывая десять минут кряду. Барин за это звал его Депутатом. С тех пор его внука деревенские ребята стали дразнить депутатышем.

Шли годы, юный Онисим рос. Унаследовав от деда подвешенный язык, О. А. выдвинул свою президентскую программу. Видя, что её отвергают, Поддёвкин объявил бессрочную массовую жровку. Он ел с утра и до ночи, делая символические перерывы. Ему уже грозила реальная опасность лопнуть от лопанья, и правительство в порядке эксперимента предложило ему президентский пост сроком на одну неделю. Внук крепостного депутата добился своего, и жровка была прекращена.

Вступив в права главы, Поддёвкин сразу же созвал съезд. На следующий день он изъял из оборота продукты питания и деньги, сказав, что так надо, и свалил всё в кучу. Затем он приобрёл двенадцать тонн наручников, мотивируя это тем, что в стране надо навести порядок. В четверг он мобилизовал всех швей для пополнения правительственного запаса белых тапочек на случай голода и собственноручно учил их заправлять нить.

Всю пятницу он просидел дома, потому что у него болел указательный палец после вчерашнего, а в субботу он проснулся поздно, не стал умываться и издал шесть указов, в которых призвал народ добровольно расстреляться и запретил «Ламбаду».

Он ещё хотел выступить по спутниковой антенне перед другими государствами, но тут к нему пришли друзья с бутылкой, и до двух ночи он резался с ними в дурака, в девятки и в три листика. Наутро, проснувшись, политик Поддёвкин вспомнил, как вчера он проигрывал и как друзья заставили его выпить четыре кружки воды, но больше ничего вспомнить не успел, потому что за ним пришли из Интерпола. Экспериментальный срок закончился. Поддёвкин упирался и орал на всю округу «Моя ещё возьмёт! Всех вас в бараний рог согну!»

А на улице, под весенним солнышком, уже копошились грейдеры и мусоровозы, прибирая страну после Онисима Авдеича Поддёвкина. Вот и всё, любезная Дуся. Пока твой Иван Фигнин».