Добыча и охотники (джен)

Последние несколько метров Сеня преодолел вплавь. Не выдержал и нырнул, полагая, что челн движется с недопустимой, просто-таки раздражающей медлительностью.

Купаться Сеня, конечно, любил — с детства. Но не бултыхаться в холодной воде да во всей одежде. Однако адреналин подстегивал его, притупляя ощущения холода и раздражающей близости мокрых тряпок, соприкасающихся с кожей.

Едва выскочив на берег, Сеня ринулся к «тойоте», на ходу хваля собственную предусмотрительность за то, что догадался с грехом пополам отогнать авто поближе к пещере. Сорвал ветки, укрывавшие «тойоту» от постороннего глаза. Похлопал себя по карманам, судорожно вспоминая, где же ключи.

«Да там же, где ты их и оставил! — напомнил затем Сеня сам себе с раздражением, — в замке зажигания! А саму машину не закрывал. Все равно угонять некому…»

Распахнув дверцу водительского сиденья, Сеня как был промокший до нитки, запрыгнул внутрь и завел мотор. Одновременно включил сигнализацию. Рассчитывая, что этот жуткий, просто-таки инфернальный по меркам дикарей звук оповестит хелема быстрее, чем это сделают Каланг и Макун. Еще, что греха таить, Сеня надеялся пугнуть этими адскими воплями и завываниями десант аванонга. Чем не шутят злые духи, которым эти выродки поклоняются. Если звуки сигнализации и впрямь обратят аванонга в бегство без боя, это было бы охренеть как хорошо.

Но, увы, увы и еще сто раз, увы! Аванонга не испугались, их челны, черневшие на фоне синеющей поверхности реки, даже ходу не сбавили. Видать, у этих ублюдков, злу поклоняющихся, такие звуки песней звались.

Не реагировали на вопли сигнализации и хелема. Во всяком случае, не реагировали, так, как следовало бы. Не иначе, подумали, что сами пресловутые Масдулаги пожаловали и теперь желают друг дружке приятного аппетита.

Между тем добрался до берега и челн с Макуном и Калангом. Оба хелема, не теряя времени на вытаскивания суденышка на сушу, кинулись в направлении пещеры. Не то собирать соплеменников на бой, не то прятаться вместе с ними.

Сеня надеялся, что ближе к истине все-таки первое предположение. Как-никак эти двое только что сразились с аванонга и смогли убедиться, что те вовсе не демоны и не супермены, а обычные люди из костей и мяса. Коих можно убить. И даже нужно — учитывая прежние «заслуги».

С другой стороны Сеня понимал: все равно первым принимать бой придется ему.

Оставленный на воде челн хелема перегораживал бухточку, мешая пристать к берегу. Но экипаж ближайшего челна во флотилии аванонга такая пустяковина не смутила ни на йоту. Последний метр до берега эти пять человек с раскрашенными рожами преодолели вброд, уже потрясая в нетерпении каменными топорами и копьями.

Выключив сигнализацию, но мотор не глуша, Сеня нажал одновременно на педали газа и тормоза. «Тойота» взревела, как Сеня надеялся, угрожающе. Из-под колес полетели комья земли.

Аванонга насторожились… но и только-то. В Сениной машине они увидели крупного, явно не отличающегося миролюбием, но зверя. Всего лишь очередную (даром, что прежде незнакомую) зверюгу, на которую можно и поохотиться.

Пришлось спешно разуверять их в этом заблуждении. Высунувшись из салона, Сеня выстрелил в ближайшего из аванонга. Тот схватился за живот и, неуклюже попятился, завалившись на спину. А Сеня в тот момент ощутил себя бравым ковбоем, палящим из окна дилижанса в преследующих его индейцев.

Аванонга, однако, не растерялись и теперь. Один из них вскинул копье и метнул, попав аккурат в лобовое стекло. Копье отскочило, свалившись на капот, а по нему соскользнув на землю. Но от удара каменным наконечником по стеклу пошли трещины.

— Суки! — выкрикнул Сеня, вовсе не обрадовавшийся такому украшению на своем авто.

Поддав газу, он толкнул сразу двух аванонга, поднявшихся из бухточки. Первый надеялся вернуть свое копье, второй, как видно, его прикрывал. В итоге тот, который, пожалев копье, не пожалел себя, получил удар прямо в лоб — ровно в тот момент, когда наклонился за своим оружием. Да отлетел спиной вперед, в направлении бухточки и воды.

Второму повезло больше. Удар задел его всего лишь по касательной, отбросив в сторону и опрокинув на землю. Зато в последний миг аванонга так изловчился, что попал топором по зеркалу заднего вида. Крепление зеркала устояло, а вот оно само разлетелось осколками. Один из осколков, впрочем, попал и в самого аванонга — не то по закону подлости, не то в силу высшей справедливости.

«Три-два, — подумал Сеня, по-честному записав на счет врага трещины на лобовом стекле и расколотое зеркало заднего вида, — в мою пользу… пока».

Не шибко обнадеживающе выглядел этот счет, если претендуешь на роль могучего, но доброго небожителя или героя, в одиночку пытающегося защитить целое племя. Определенно, боевые возможности своей «тойоты» Сеня переоценил.

Еще один челн подоспел к берегу. И новые аванонга ступили на сушу.

Резко подавшись назад, а затем, снова двинувшись вперед, Сеня смог сшибить прямо в воду одного из них. Зато остальные успели подняться на берег и теперь обступали машину, с разных сторон, целя в нее копьями.

— Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… — напевал Сеня, — а пощады, один хрен, от этих уродов не дождешься.

Опустив стекло, Сеня сделал новый выстрел… снова удачный. Лицо аванонга стало похожим на отбивную с кровью, а сам дикарь рухнул замертво, едва ли успев понять, что произошло.

Почти сразу до Сениных ушей донесся еще один хлопок, заставивший его насторожиться. Кто-то стрелял — кто-то еще, кроме него? Да нет, огнестрельного, даже травматического оружия у аванонга, разумеется, не было. Вот только один из них, похоже, сообразил проткнуть копьем шину на одном из колес. А может, Сеня сам сослепу наехал на что-то не то. Чай, не на асфальте резвился.

В любом случае возможности «тойоты» в бою из-за этого резко снизились. Но Сеня не отчаивался. О сдаче же или бегстве не помышлял тем более.

Достав зажигалку и выщелкнув из нее язычок пламени, Сеня прикрыл его рукой, а затем опустил стекло рядом с водительским сиденьем. Один из аванонга не преминул этим воспользоваться, сунув копье внутрь салона.

Определенно, он заметил сидевшего внутри человека и пытался его достать. Но человек смог не только уклониться, но и чиркнуть зажигалкой с язычком пламени по древку копья.

Как раз в тот момент, когда аванонга дернул оружие на себя, собираясь в следующее мгновение нанести новый удар, древко (к Сениной удаче — сухое) охватил огонь. Человека, державшего копье, он, правда, не достал. Но хотя бы заставил бросить горящее оружие и испуганно попятиться.

— Ну? Кто на новенького?! — выкрикнул Сеня с каким-то веселым безумием, с бесшабашностью, уже отложив зажигалку и снова держа наготове пистолет.

Звон заставил его обернуться. Это один из аванонга рубанул каменным топором бортовое стекло у сиденья, соседнего с водительским. Пробить, с первого удара не пробил, но оставил узор из трещин, похожий на паутину. Еще удар и еще. «Паутина» становилась все гуще. Одновременно сразу два аванонга принялись тыкать копьями в лобовое стекло, оставляя такие же фигуры из трещин, разрастающиеся с каждым ударом.

Это было плохо. А хуже вдвойне оттого, что ту часть машины, где располагалось водительское сиденье, занятое Сеней, атаковать раскрашенные дикари больше не пытались. Чем сильно осложнили Сене оборону — отвечать на удары аванонга ему стало трудней.

Но труднее — не значило невозможно. И Сеня придумал, как показать супостатам разницу между этими понятиями.

Переместившись на соседнее сиденье, он перво-наперво со всей силы распахнул дверцу… ударив ею аванонга с топором. Не устояв на ногах, тот шлепнулся на землю — на пятую точку, на которую, не иначе, так долго искал приключений. И вот, наконец, нашел.

Но едва ли успел осознать этот не шибко приятный для себя факт. Потому что Сеня даже не дал этому рубаке времени подняться на ноги. Выстрелил прямо в лицо — и едва голову не снес.

Снова захлопнув дверцу, Сеня решил рискнуть — невзирая на проколотую шину совершить маневр (хотя бы не слишком крутой) дабы шугнуть уж очень упорно наседавших на «тойоту» аванонга. А в идеале еще и кого-нибудь из них сбить или задавить. Ибо очень уж обнаглели эти дикари. Не иначе, Сенина машина виделась им уже не просто зверем, но зверем раненым, сопротивляющимся слабо и потому не слишком опасным.

Газ, тормоз… на бездорожье маневр получился неуклюжим. Более того, «тойоту» едва не занесло к берегу, где она бы неминуемо опрокинулась в воду.

Однако ж повезло: не опрокинулась. И вдобавок сшибла на ходу с ног одного из аванонга, находившегося близко к багажнику. Еще двое из противников — те, которые тыкали копьями в лобовое стекло — от неожиданности и испуга отскочили назад, а один из них даже выронил свое оружие.

Однако когда «тойота» остановилась, аванонга надвинулись вновь. Один даже изловчился и запрыгнул на багажник, а оттуда — на крышу салона. Постучав по ней каменным топором и смекнув, что крыша (панцирь?) слишком крепка, дикарь присел и склонился над лобовым стеклом. Для этого, последнего, удар топора стал сродни соломинке, сломавшей хребет верблюду.

Со звоном стекло осыпалось осколками. Не все, конечно, но, во-первых, на его месте зияла теперь обширная дыра. А во-вторых, и этого хватило, чтобы заставить Сеню в последний миг спешно сползти под панель управления, обхватив обеими руками голову.

Оба передних сиденья были усыпаны осколками, а Сеня еще не верил, что успел не попасть под смертоносный стеклянный дождь. Да еще смог втиснуться в закуток между приборной панелью и сиденьями со своим немаленьким ростом. Буквально в три погибели согнулся.

Медленно и осторожно отнимая руки от головы и чуть распрямившись, Сеня посмотрел вверх. Аванонга с топором спустился на капот и заглядывал в проделанную дыру, держа свое оружие наготове. И намереваясь в любую секунду проломить голову любому примеченному чужаку.

Впрочем, чтобы достать Сеню, дикарю потребовалось бы для начала пролезть в салон… на что он отчего-то не решался. Достать своего противника снаружи у него руки были коротки — с топором или без. Зато Сеня на ходу придумал, как можно достать этого вандала.

Кое-как повернув шею и заметив на сиденье осколок покрупнее, Сеня дотянулся до него, осторожно взял в руку — и метнул прямо в раскрашенную рожу аванонга. Угодил этот импровизированный (и в то же время острый) дротик где-то между глазом и носом. Аванонга не то рявкнул, не всхлипнул, инстинктивно отпрянув от нехорошей дыры, откуда к нему прилетело что-то острое. И… поскользнувшись, кубарем скатился с капота.

Но не успел Сеня выбраться из своего крайне неудобного укрытия, как один из дикарей метнул в дыру на лобовом стекле копье. Оружие просвистело над Сениной головой и воткнулось в спинку сиденья, пробив обшивку.

Да, Сеню при этом даже не задело. Но лишь пока, до поры.

Расклад был ясен: в обороне пробита брешь, и Сеня чувствовал себя в машине уже, скорее, как в ловушке, а не в крепости. Будто в угол загнан, ни больше, ни меньше. Учитывая, что давеча он сравнил свою (японскую!) колымагу с легендарным крейсером, против японцев сражавшимся, была в этом какая-то злая ирония. Пережить бой, как и «Варяг», Сенина «тойота» шансов не имела — хозяин авто это чувствовал. Но и погибать с ней, поступив по примеру экипажа крейсера, не собирался. Вообще не хотел умирать как можно дольше.

Потому следовало незамедлительно покинуть свое маленькое сухопутное судно. И… там видно будет. Кого-то еще Сеня успеет отправить в мир духов. К тому же не угасла еще до конца ма-а-аленькая, но надежда на то, что Каланг и Макун приведут подкрепление.

Отворив ближайшую дверцу, Сеня буквально вывалился из машины с ножом в одной руке и травматическим пистолетом в другой. Почти под ноги аванонга с копьем вывалился. И, не теряя ни секунды, вонзил тому нож в живот. Прикрыться от удара или парировать дикарь не успел… да и не факт, что смог бы. Копье с длинным древком не очень-то удобно для ближнего боя.

Пот пропитал волосы и теперь стекал на лицо. Сердце отчаянно билось, а общее ощущение было — будто в одиночку только что разгрузил вагон. Более всего хотелось и дальше валяться на земле, но Сеня нашел в себе силы подняться на ноги и оглядеться.

В живых поблизости от него оставались четверо аванонга. Но эти слишком увлеклись расправой с машиной — тыкали ее копьями, колотили топорами. Не очень-то обращая внимание на человека, вылезшего из нутра диковинного зверя.

Хуже было то, что новые челны с вымазанными сажей бортами подходили к берегу и бухточке. Везя новых врагов — свежих, полных сил. И Сеня понимал, глядя на них, что бой заканчивается. Для него. Причем ни с какого боку не триумфально.

«Бежать или геройски погибнуть?» — промелькнула в Сениной голове трусливая мыслишка. А трусливая оттого, что допускала возможность бегства ради спасения собственной шкуры. Даром, что на правах лишь одного из вариантов… вроде как.

Но прежде, чем Сеня решился на такой малоприятный выбор, до него донеслись крики, похожие то ли на животные, то ли на птичьи, только хором — нестройным, зато многоголосым. А уже спустя несколько секунд на берег высыпала… толпа. Похоже, все хелема, способные передвигаться. Не только мужчины, но и женщины, даже дети. И все вооруженные… кто чем. Копьями, топорами, камнями, палками. Ну и, конечно, горящими головнями. Их несли, как спустя тысячи лет понесут факел с олимпийским огнем.

Одна такая головня, брошенная симпатичной, кстати, девушкой попала в ближайший из челнов с черными бортами, налету задев голову одного из сидевших там аванонга. Волосы дикаря вспыхнули — причем быстрее, чем сыроватый борт челна. И аванонга сначала спешно нырнул в реку. А затем, обескураженный тем, что мелко, рванулся подальше от берега, на ходу брызгая себе на голову пригоршнями воды.

Покинули подожженное суденышко и два других дикаря. Но двинулись не прочь от берега, а, наоборот: вброд, по направлению к бухточке.

Еще три метко брошенные головни подожгли челн, на котором выходил на рыбную ловлю Сеня, и оставленное ближе других к нему суденышко аванонга. Два костра занялись на пути к бухточке, став дополнительным препятствием для вражеского десанта. Два ближайших аванонга попытались затушить огонь, брызгаясь в челны водой, но тут на обоих обрушился град камней.

После этой атаки один шлепнулся на мелководье с разбитой окровавленной головой, второй… этому повезло даже меньше. Он попытался присесть, поднырнуть, скрывшись под водой. Но из-за недостаточной глубины один из камней все-таки достал и оглушил его. Так что снова над поверхностью воды аванонга так и не поднялся.

Со стороны подходивших челнов с черными бортами прилетело несколько копий. Расстояние сказалось на меткости этих бросков. И все же двое хелема, мужчина и женщина, упали на землю, пронзенные каменными наконечниками.

Но и тогда сломить боевой дух племени не удалось. Неожиданно крепким он оказался — пробужденный, не иначе, рассказом Макуна и Каланга, сообщивших радостную весть: оказывается, даже аванонга можно убить. А при виде многочисленных тел аванонга, не переживших осаду Сениной «тойоты» боевой дух и вовсе поднялся до небес.

На брошенные копья хелема ответили новыми камнями, пущенными в сторону вражеских челнов. Когда два из этих челнов, невзирая на обстрел, приблизились-таки к бухточке, дюжий Суманг поднял над головой булыжник размером с арбуз и обрушил его на одно из вражеских суденышек.

Булыжник пробил деревянное днище, трое аванонга неуклюже вывалились за борт. Утонуть, правда, не утонули. И, более того, им хватило ума не только подобраться вброд к бухточке, но и обогнуть горящие челны. Их примеру последовали и на втором челне, перед этим неудачно бросив копье.

Но на берегу и тех, и других уже ждали хелема с копьями — и атаковали противников сверху.

Особенно усердствовал Макун, проворно орудуя трофейным копьем. Как будто овладев оружием аванонга, он сделался им ровней.

Несколько хелема под предводительством Каланга, бросились к машине — на подмогу Сене. Тот тоже воспрянул духом. Подскочив к одному из терзавших «тойоту» дикарей (самому здоровому) и на ходу зарядив пистолет, Сеня уложил аванонга одним выстрелом в живот.

Трое оставшихся противников оценили обстановку верно. Поняв, что численный перевес не на их стороне, подкрепление все никак не может пробиться, а главное — их в этом странном краю, почему-то не боятся, аванонга бросились к лесу.

Между тем экипажи еще четырех вымазанных сажей челнов сообразили, что бухточку для рыболовов штурмовать — занятие бесперспективное. Они подобрались к берегу в десятке метров от нее: в том месте, где он заканчивался обрывом. И попытались вскарабкаться на сушу.

Следовало отдать аванонга должное: то ли научил их кто, то ли сами научились, но подобные ситуации явно отрабатывали и потому действовали умело. Два дикаря подсадили третьего, тот подтянулся, опираясь древком копья на малейшие неровности и взбираясь на берег. А когда два хелема — один с копьем, второй с каменным топором — кинулись было помешать подъему, с другого челна прилетели копья. И в этот раз оба нашли цель: смельчаки-хелема пали, пронзенные каменными наконечниками.

Наконец вскарабкавшись и выпрямившись во весь рост, Аванонга-альпинист теперь поводил перед собой копьем, словно расписывал в воздухе гигантскую ручку. Но на деле ловко и заведомо блокировал возможные удары, вынуждая целую группу хелема держаться на расстоянии. Те лишь беспомощно перетаптывались, держа копья перед собой и сжимая в руках топоры.

Аванонга хищно оскалился, рыкнув почти по-звериному. В сочетании с могучей статью и размалеванной рожей на неискушенных в зрелищах первобытных людей это действовало по-настоящему жутко. Хелема попятились как один — на пару-тройку шагов, но отступление есть отступление. А тем временем еще один… нет, уже два… нет, три аванонга, последовав примеру первого, выбрались на берег и так же поигрывали копьями.

Копье у каждого из этих «альпинистов» было одно, возможность ударить, соответственно, тоже. И тогда остальные хелема, удара избежавшие, утыкали бы аванонга копьями. Но чтобы улучить такой удобный момент, кое-кому пришлось бы пожертвовать жизнью. И никто не решался.

Немного пользы было при такой диспозиции и от Сени. Да, он мог бы подстрелить кого-нибудь из аванонга… но только одного. После чего копье другого дикаря отправило бы в страну духов уже Сеню.

Но просто стоять, выжидая, он не мог. Тем более что время работало против Сени и хелема. Когда под прикрытием сообщников на берег заберутся новые бойцы-аванонга и добьются хотя бы частичного перевеса, даже могилы поздно будет рыть. Всему племени.

Однако можно ли было хоть что-то сделать? К стыду Сениному оказалось, что первому ответ на этот вопрос пришел не ему.

Один из хелема наклонился на миг и, шустро подхватив горсть земли, швырнул ее в ближайшего аванонга. Как бы тот проворно ни размахивал копьем, какой бы реакцией ни обладал, а отразить такую атаку не мог при всем желании. Уж очень многочисленны были крупинки земли в качестве снарядов и слишком уж мелки. Легче, наверное, было блоху подковать, чем ловить или отбивать их на лету.

А бросал хелема метко. Горсть попала прямо в лицо аванонга, тот вскрикнул, ослепленный. Копье, правда, не бросил — как и подобает опытному бойцу. Но, по крайней мере, перестал водить им перед собой. И освободил одну руку, дабы попытаться прочистить глаза.

Но не успел! Сразу два копья воткнулись в живот аванонга, подстегнутые мстительной яростью державших их людей.

Дальше все произошло быстро — как лавина или возгорание сухостоя. Одни хелема швыряли в аванонга горсти земли или мелкие камушки, отвлекая; другие пронзали копьями и разбивали головы топорами.

Наверное, чуть больше минуты хватило, чтобы на берегу не осталось живых аванонга. А один из трупов два хелема сбросили в реку — для острастки его живых подельников в черных челнах.

В последней «акции устрашения», впрочем, необходимости уже не было. Немногочисленные, некоторые с неполными экипажами, челны аванонга убирались восвояси.

Да, подводить итоги войны было, пожалуй, рановато. Но уж эту битву, было очевидно, каннибалы-выродки однозначно и безнадежно продули.