Два волшебника, одно кольцо и полное отсутствие плана (гет)

Было уже поздно, но Гермиона не могла уснуть — частично потому, что внутри все еще кипело после ссоры, произошедшей десять часов назад, а частично потому, что она не видела Джинни с момента похода в Хогсмид. Поэтому она сидела в спальне, читая Историю Хогвартса в тысячный раз, и ждала, что Джинни вот-вот появится.

Не успела Гермиона подумать о том, что стоит пойти поискать подругу, как вошла Джинни, выглядевшая так, будто испытывала такой же притупившийся гнев, как и Гермиона.

— Где ты была весь вечер? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Думала, как сильно я хочу заехать Гарри по лицу, — голос Джинни был тихим и хмурым.

— Вы тоже поругались? Почему?

— По дурацкой причине. Чрезмерно опекающий меня козел. Будто мало того, что у меня есть полдюжины братьев, делающих тоже самое. И, если уж и говорить о братьях, то я хочу и Рону заехать по лицу.

— Да, он был ужасен сегодня, — Гермиона поджала губы.

— Он был ужасен от того, что ты отказала, или он облажался еще до того, как спросил? — злобно уточнила Джинни, разговаривая больше с собой, чем с Гермионой, но, заметив удивленное выражение лица подруги, с раскаянием хлопнула себя по губам.

— Спросил меня что? — нахмурилась Гермиона.

— Ничего.

— Джинни.

— Я не должна была говорить!

— Ну, сказала А, говори Б.

— Герми-ио-она-а-а, — простонала Джинни. Гермиона знала по такому поведению подруги, что Джинни скоро расколется, но еще немного поламается перед этим.

— Ну же, Джинни, что Рон собирался спросить... меня?.. — она замолчала, кое-что заподозрив.

Джинни взглянула на нее с намеком, будто хотела, чтобы она сама догадалась. Гермиона изогнула бровь, раздумывая, а потом покачала головой, так ничего и не поняв.

Джинни вздохнула:

— Выйдешьлитызанегозамуж!

— Он... что?

Зажмурвшись, Джинни указала правой рукой на безымянный палец левой руки, будто это можно было считать тем, что она ничего не рассказала Гермионе.

— ЧТО?! — отбросив в сторону книгу, она замерла на мгновение. А затем одним плавным движением обула туфли, схватила Карту Мародеров, любезно предоставленную Гарри девочкам, и выбежала из спальни, оставив пораженную Джинни позади.

Она знала, что поступает безрассудно. Чувствовала себя легкомысленной. Но, по какой-то причине, это казалось отличной идеей.

— Торжественно клянусь, что собираюсь убить Рональда Уизли! — прошипела она, пробираясь сквозь проход из гостиной. Она, конечно же, не имела это в виду, но произнести такое было приятно.

Пять предложений поочередно появились на карте.

Мистер Лунатик приветствует милую леди и умоляет ее пощадить бедного парня.

Мистер Сохатый склонен не согласиться с мистером Лунатиком и призывает прекрасную девицу надрать зад мистеру Уизли. Что бы тот не натворил, мистер Сохатый уверен — он это заслужил.

Мистер Хвост приветствует чарующую красавицу и верит, что это уж точно будет зрелищным шоу.

Мистер Бродяга желает великолепной девушке доброго вечера и склонен думать, что нет ничего более впечатляющего, чем молодая ведьма, которая дает под зад молодому волшебнику. Мистер Бродяга уверен, что мистеру Сохатому хорошо известен этот факт.

Мистер Сохатый считает, что мистер Бродяга — полный придурок.

Как ни странно, эта переписка успокоила Гермиону, но ей все еще приходилось напоминать себе дышать, пока она пробиралась к выходу из замка (с помощью вышеупомянутой Карты) через "Сладкое Королевство".

* * *

Гарри уже лег спать, но Рон все никак не мог уснуть. Он лежал в своей кровати, уставившись в потолок, и размышлял о квиддичных результатах по сезонам, как вдруг услышал, что кто-то прошептал его имя, от чего резко сел. Казалось, шепот слышался из открытого окна.

Прислушавшись на минуту, Рон решил, что это скорее всего ветер (ну, или он сам сошел с ума), и уже собирался снова лечь в постель, когда услышал резкий стук в окно. За ним последовал еще один удар, который, как оказалось, спровоцировал камешек, брошенный в окно с улицы внизу.

— Рон, — снова послышался шепот. Голос был тихим, но очень знакомым.

— Эй, Гарри. Гарри! Ты слышал?

— Что? — буркнул полусонный Гарри. — Мама зовет тебя?

— Кажется, это Гермиона, — Рон поднялся с кровати.

— О... скажи ей, что теперь ее очередь носить медальон, — пробормотал Гарри. Зевнув, он повернулся на другой бок и тихонько захрапел.

Рон выглянул в окно. Улица была освещена мягким светом луны и лампами из нескольких магазинчиков. Естественно, Гермиона стояла снаружи "Волшебных Вредилок". Она выглядела встревоженной и слегка дрожала в своей фиолетовой пижаме. Глубоко вздохнув, Рон поднял куртку с пола, обулся и сунул палочку за пояс пижамы (Грюма хватил бы удар, если он увидел это). Он прошел на цыпочках мимо комнаты Джорджа вниз по лестнице и вышел на улицу.

— Привет, — Рон протянул ей куртку.

Не отводя взгляд, она укутала в нее свою тоненькую фигурку.

Рон скрестил руки на груди, наклонив голову в сторону:

— Ты... хм... ты же знаешь, что сейчас полночь?

Он ожидал, что Гермиона закатит глаза, или фыркнет, или сыронизирует, в общем, сделает что-то, типичное для нее. Но ничего такого не произошло. Она смотрела на него распахнутыми глазами с немного ошеломленным выражением лица.

— Та наша ссора... — начала Гермиона.

— Ой, — моргнул Рон, — хм, да. Я... это было... твою мать, я не хотел обидеть тебя так сильно, чтобы ты убежала... то есть, мне очень жаль...

Гермина продолжила, будто не расслышав его:

— Все пошло не так сегодня...

— Ну, — Рон попытался защитился, — у всех бывают подобные дни, не так ли? — он не понимал, к чему она клонит и зачем это было обсуждать посреди ночи.

— Было ли... было ли что-то, о чем ты хотел меня спросить? — прошептала она так тихо, что было еле слышно среди шума листвы.

Рон замер. По тому, как она это сказала, он понял, о чем речь.

Черт! Почему я? Почему сейчас? Почему здесь? Она точно чокнутая. Весь этот день — полная лажа. Думай, думай, думай!

Занервничав, он отвел глаза, оттягивая время.

— Рон, — произнесла Гермиона уже более уверенным голосом. — Ты хотел кое о чем спросить меня, — это был не вопрос, а утверждение.

Как она узнала? Небось, Джинни рассказала. Я убью Джинни. Это все не кончится хорошо...

Он не знал, сколько они стояли там, как полные идиоты, посреди прохладной ночи, в центре Хогсмида, пока его мозг отчаянно работал. Казалось, целую вечность.

— Гермиона... я не...

— Пожалуйста, Рон...

И это ее «пожалуйста» усмирило его, привело в сознание. Он почувствовал себя так, будто его сердце просто выпрыгнет из груди. Но, в тоже время, это сделало его сильнее.

Они спокойно смотрели друг другу в глаза, а все вокруг как будто замерло в ожидании. Казалось, Рон слышал сердцебиение Гермионы. А может, это слышался стук его собственного сердца в ушах.

Не отводя взгляд, Рон взмахнул палочкой, направив ее в открытое окно над ними.

— Accio, — выдохнул он.

Маленькая коробочка пролетела через окно, оказавшись у него в руке. Он молча протянул ее Гермионе. Она приняла ее удивительно твердой рукой. Открыв коробку, она побледнела, но краски быстро вернулись на ее лицо. Даже в слабом свете луны он видел ее порозовевшие щеки.

Закрыв коробочку, Гермиона протянула ее Рону.

— Сделай, как следует, — пискнула она. Это было не требование, а просьба.

— Я... что?! Гермиона, я...

— Рон... — ее рука все еще была вытянута.

Его протест застрял в горле от того, как задрожал ее голос, когда она произнесла его имя. Взяв у Гермионы из рук черную коробочку, Рон открыл ее и оглянулся по сторонам.

«Безумие», — подумалось ему. И он уж точно до конца своих дней будет припоминать Гермионе этот момент.

Рон не сделал бы этого, если бы не ее взгляд. И если не было бы очевидным то, что сейчас он может сделать все правильно, хоть и облажался до этого.

И вот так, посреди ночи в центре Хогсмида, в своей дурацкой клетчатой пижаме (хорошо хоть волосы вернули себе прежний цвет) Рональд Билиус Уизли опустился на одно колено перед Гермионой Джин Грейнджер и протянул кольцо.

— Ладно, — глубоко вздохнув начал он, молясь, чтобы что-нибудь гениальное и красноречивое возникло у него в голове за две секунды. — Герм...

Его прервал звук открывающейся двери — на пороге "Волшебных Вредилок" стоял Джордж, сонно потирающий глаза. Он перевел взгляд от Рона к Гермионе, от Гермионы — к кольцу, а затем довольно комично осмотрел улицу по сторонам, будто хотел убедиться, что они все еще в Хогсмиде.

Моргнув, Джордж поднял руки до уровня плеч в защитном жесте и сказал:

— Я тут ни при чем, — не сказав больше ни слова, он скрылся в своем магазине.

Гермиона внимательно смотрела на Рона. Она вдруг поняла, что перестала дышать, поэтому ей пришлось напоминать себе об этом.

Рон, все еще стоящий на одном колене, раздраженно вздохнул:

— Послушай, Гермиона, — быстро заговорил он, — все пошло не так, я знаю. Извини, я хотел сделать это идеально. Следовало догадаться, что не смогу, потому что у меня вечно все через пень колоду... И я удивляюсь, как ты это терпишь, ведь ты такая... знаешь... собранная...

Гермиона немного истерично хихикнула. Она не очень-то чувствовала себя собранной в данный момент.

Рон сбивчиво продолжил:

— Я все это не так представлял, как и ты, наверное. Просто... скажи "да", Гермиона, и это будет совершенно правильно для меня. И прости, прости, что я такой идиот, и всегда все порчу, но если ты обещаешь всегда мириться с этим, я буду мириться с твоими глупостями всю жизнь, даже не пытаясь что-либо исправить. И у нас... у нас могут быть дети, куча непослушных детишек, которые ни черта не будут слушаться, потому что они такие ж упрямые, как и мы. У них тоже будут дети, и однажды я расскажу своим внукам, как их чокнутая бабушка заставила меня сделать ей предложение посреди ночи на углу улицы, и как я это сделал, потому что... потому что очень сильно ее люблю, — его голос дрогнул, но, глубоко вздохнув, он добавил: — Так ты... выйдешь за меня?

Геримона взглянула на лицо Рона, которое каким-то образом излучало одновременно тревогу, сомнение, смирение, а также чистое, безграничное обожание.

Она не знала, что Рон имел в виду, когда говорил, что сделал все неидеально. По мнению Гермионы, более идеальных слов никто никогда не произносил. Она, не переставая, думала, что, после того, как Рон расскажет внукам о предложении их чокнутой бабушке, она обязательно поведает им о том, как их бестактный и бесчувственный дедушка произнес самую прекрасную и завораживающую речь в ее жизни.

— Да! — выкрикнула она, не задумываясь о том, разбудила ли полгорода, и сморгнула слезы, застилавшие взгляд.

Рон, выглядевшый шокированным и немного потерянным, встал. Гермиона прильнула к нему, обхватив руками, и, к ее удовольствию, он поцеловал ее в ответ. И это было одновременно головокружительно и прекрасно, но усложнено их неудержимыми улыбками, что сделало процесс еще более незабываемым. Она запустила пальцы в его волосы (теперь уже прекрасного рыжего цвета) и вдохнула их запах.

Ради этого стоило сбежать из школы.